Текст книги "Небольшая ошибка в расчетах (СИ)"

Автор книги: Ольга Цокота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Лина-тич еще раз пробежала глазами мыслеграмму. Все верно, вполне логично и убедительно, никаких лишних эмоций, только факты. Она задумалась, не связано ли ее обращение в Верховный Совет с некой необъяснимой антипатией к Рону Рудански.

   Откровенно говоря, ей действительно с самого начала не понравился этот мальчик. Слишком хорошенький ( его ангелоподобное личико Лине-тич казалось приторной лживой маской). Чересчур замкнутый ( никогда не подбегал к учительнице, чтобы обнять ее, рассказать какие-то свои детские новости и впечатления, от прочих малышей держался в стороне). Но, главное, – эти внезапные вспышки агрессии. Она и так терпела их слишком долго. И вот, пожалуйста, три дня назад Рон разбил нос Виту только потому, что тот вытащил из папки его рисунок и показал другим ребятишкам. А вчера оттаскал за косички Ануш, когда она обнаружила спрятанную в его школьной сумке черепаху.

   Словом, все задатки опасного для общества социопата. О подобных детях непременно нужно сообщать ВС. Сегодня их невозможно исправить, но, разумеется, через несколько лет будет найдено средство, корректирующее аномальное развитие личности. Поэтому Рона необходимо отправить в криогенную камеру.

   Учительница вздохнула. Отослав сообщение, сняла «гарнитуру», крохотный чип, прилипающий к виску, поднялась, подошла к распахнутому окну. Пахло свежескошенной травой. По газону скользил робот-косарь, оставляя за собой бархатный след. Уютные домики едва виднелись среди раскидистых деревьев. А вдали, на линии условного горизонта, в синеву условного неба, покрытого «барашками» голографических облаков, вздымалось величественное здание криоцентра.

   Она ощутила легкий укол зависти. Возможно, Рудански проснется не через год или два, а через пару десятков, а то и через сотню лет. Тогда именно он увидит планету, к которой летит «Утопия», будет жить в новом волшебном мире их общей мечты. Лина-тич нахмурилась. Было что-то обидное и несправедливое в том, что к Великому Итогу приобщатся худшие, а не лучшие из нынешних обитателей. Но с другой стороны, учителю не пристало завидовать кому бы то ни было. Ей стало неловко за свои мысли. Хватит бездельничать и предаваться глупым размышлениям, ведь ей еще предстоит составить еженедельные характеристики на остальных ребятишек первого класса.

   Теплый кругляшок «гарнитуры» привычно коснулся виска, и голова вдруг взорвалась болью. Затем наступила тьма...

   Инспектор К.В. Лещенко откинулся на упругую спинку кресла, помассировал виски, прикрыл глаза, попытался сосредоточиться и поймать за хвост ускользающую ниточку, связывающую воедино странные происшествия последних месяцев.

   Четверо погибших, вроде бы, не имели никакого отношения друг к другу, никак не пересекались ни в личном, ни в профессиональном плане.

   Главный программист «Утопии» компьютерный гений Алекс Левишвили был найден в своем домашнем отсеке в начале июля. Впрочем, даже во внеслужебное время он работал над новой программой, обеспечивающей дополнительную маневренность корабля при столкновении с астероидами. Смерть настигла его в то время, когда он занимался сложнейшими расчетами.

   Через три недели в тренажерном центре обнаружили труп Леона Гиро, теледраматурга, зачинателя исторической саги о создании и начале путешествия «Утопии», а также автора увлекателеных приключенческих сериалов о жизни этого космического корабля. Как истинно творческая натура, даже в спортзале он создавал мыслеобразы очередного сценария, а также делал заметки для своего исторического повествования.

   В середине сентября на своем рабочем месте погиб диспетчер службы безопасности криогенного центра Роберт Нга. И вот теперь, в первых числах октября смерть настигла тридцатилетнюю учительницу младших классов Лину Килиани.

   Общим для всех этих людей было только одно: их мозг был выжжен дотла, поэтому медики и дознаватели не имели возможности воссоздать последние часы их существования и найти причину гибели.

   Инспектор рылся в сети уже вторую неделю, но данные, внесенные в центральный компьютер их звездолета, не проливали свет на таинственные обстоятельства смерти четырех участников исторической экспедиции. Побарабанив пальцами по ручке кресла, К.В, проворчал:

   – Неужели сегодня, когда у нас столько технических возможностей, мы ничуть не сильнее древних шерлоков холмсов, опрашивающих свидетелей самым примитивным образом? – он вдруг выпрямился и стал похож на хищную птицу. – А почему бы и нет? Может быть, стоит поговорить с друзьями, коллегами, членами семей погибших? Компьютер, компьютером, а в старинных способах ведения следствия тоже был толк.

   Стереосистема родителей Лины-тич не отличалась новизной. Голограмма выглядела мутноватой. Но даже это некачественное изображение не могло скрыть отчаянья и растерянности Гюнтера и Стеллы Килиани. Лещенко стало не по себе. Угасшие старческие глаза на лицах этих шестидесятилетних людей вызывали ужас.

   Вначале оба отвечали односложно, явно не могли собраться с мыслями. Внезапно Гюнтер начал раскачиваться и бормотать:

   – Отчего, отчего, отчего она не могла подождать. Мы бы не знали... Зачем нам теперь эта привилегия...

   Стелла осторожно тронула мужа за плечо. Он затих и обмяк. Женщина скупо пояснила:

   – Нас наградили за отличную службу, и завтра нам предстоит погрузиться в криосон. Мы надеялись, что и Лина сумеет добиться этого. Она чудесная, трудолюбивая девочка, – несчастная мать поперхнулась словом, глубоко вздохнула и шепотом добавила, – была...

   К.В. побеседовал с несколькими друзьями и сотрудниками Лины-тич. Все говорили о доброте и отзывчивости молодой учительницы. Она была милой, неконфликтной, скромной, не слишком привлекательной, а потому не имела недругов и завистников.

   А вот вдова Алекса Левишвили излучала не столько горе, сколько агрессию. Красивая и моложавая в обрамлении изысканного интерьера она показалась следователю осколком древней земной цивилизации. Он даже не предполагал, что на их корабле есть подобные женщины, подобная мебель, картины и цветы.

   – Я уверена, что это дело рук бездарей, которые рвутся занять место Алекса, – глаза безутешной красавицы пылали гневом, – и даже уверена, что могу назвать имена. Алекс был незаменим, поэтому ему многократно продлевали жизнь, а не отправляли в крио...– женщина внезапно умолкла, нахмурилась и резко отчеканила. – Я уже передала полиции список лиц, которые желали уничтожить моего мужа. Если они не будут арестованы в ближайшее время, обращусь в Верховный Совет. У меня там есть знакомые.

   У гения программирования действительно оказалось немало соперников. К.В. Лещенко впервые столкнулся с людьми, вхожими в высший эшелон власти. Знакомства эти оставили неприятный осадок. Во-первых, развеялась многолетняя иллюзия, что все обитатели «Утопии» живут более-менее в равных условиях. Во-вторых, он впервые узнал о долгоживущих. Это был узкий круг наиболее ценных работников, которые оказались настолько важны для корабля, что их жизнь продлевалась до нескольких столетий. В большинстве своем, эти люди, как и Алекс Левишвили, входили в состав экипажа с самого начала путешествия.

   Но более всего поразило следователя то, что он так и не смог получить доступ к черновикам исторической саги еще одного из долгожителей – Леона Гиро. В закрытых материалах числились и заметки драматурга, на основе которых он создавал свой труд. Общедоступным оказался лишь общеизвестная версия событий, хорошо известная по школьному курсу.

   Диспетчер службы безопасности криогенного центра Роберт Нга, как и Лина-Тич, ничем особым не отличался. Разве что славился своими дотошностью и педантизмом . В день гибели Роберт задержался на своем рабочем месте дольше обычного, потому что нашел какой-то крохотный сбой в программе обеспечения центрального компьютера. Поэтому его сменщик болтал в коридоре с уже освободившимися диспетчерами, когда взвыла аварийная система. Теперь этот совсем еще юный служащий терзался от мысли, что на месте погибшего должен был быть он сам.

   Инспектор, насвистывая, шагал по тропинке, пересекающей великолепный пришкольный сад. Со стороны он казался беззаботным и расслабленным. На самом же деле его не оставляло чувство, что, еще раз заглянув к бывшим питомцам погибшей учительницы, он все же нащупал некую зацепку. Этот маленький Рудански, судя по рассказам детей, был настоящим драчуном. Отчего же добросовестная Лина-тич не послала ВС сообщение об отклонении от нормы?

   Впрочем, погибла она именно тогда, когда, согласно распорядку дня, должна была составлять еженедельные характеристики на учеников первого класса. Неужели эти события как-то связаны между собой?

   В кабинете комиссара Белвью витал дразнящий аромат настоящего кофе. К.В. Лещенко постарался скрыть легкое раздражение. Он, конечно же, знал свое место в иерархии, но после того, как ему приоткрылась правда о том, НАСКОЛЬКО отличаются условия его существования от условий жизни верховного управленческого аппарата, в душе и мыслях возникло некоторое мучительное свербение.

   Бельвью внимательно посмотрел на подчиненного, приподнял левую бровь и скептически заметил:

   – Не вижу необходимости проверять личные дела родственников учеников этой погибшей девушки. Получить на это разрешение ВС сложно. И что вы собираетесь там обнаружить? Дети из самых обычных семей. Нелепо даже предполагать, что у кого-то из их родителей есть возможность совершить подобные преступления. Где же логика? На чем основаны ваши подозрения? Простите, но в придуманную нашими предками интуицию я не верю.

   А вот сам Лещенко своему шестому чувству доверял. Оно его выручало не единожды. И потому ничего другого не оставлось, как обратиться к давнему другу-недругу Сенечке Самипалову, человеку ехидному злоязыкому, всегда ходившему по кромочке дозволенного. К.В. даже не был уверен, что старый институтский товарищ еще не попал на коррекцию. Однако оказалось, что тот по прежнему прозябает в своей крошечной каюте неподалеку от реактора и на своей более чем скромной должности ответственного за температурный режим этого самого реактора.

   Глядя на этого человека, вяло плетущегося по обочине жизни, с трудом верилось в то, что когда-то считался он лучшим студентом факультета программной инженерии, подавал большие надежды, и все прочили ему блистательную карьеру преемника Алекса Левишвили.

   Впрочем, жалкие остатки дерзости, помешавшей сделать эту самую карьеру, у Сенечки еще оставались. Увидев старого соперника, в свое время отбившего у него любимую девушку, Самипалов ощерил редкие зубы:

   – Что, дознаватель, проведал, что я вступаю в недозволенные половые сношения с нашим реактором? Небось, неладно у тебя со статистикой отправленных на коррекцию? Пришел по мою душу?

   – Есть время прогуляться к озеру? – вопросом на вопрос отозвался следователь. И в голосе его прозвучала какая-то нотка, заставившая Сенечку слегка округлить глаза и, молча, кивнуть головой.

   Вода в их любимом Срединном озере была прохладной и бодрящей. Доплыв почти до средины, К.В. поведал свой план. Лохматые брови Самопалова слегка нахмурились:

   – Ты соображаешь, чем это нам грозит? И вообще, откуда у меня доступ к таким файлам?

   – Не надо, – просипел Лещенко. Он был не в лучшей форме, не рассчитал своих сил и, заплыв так далеко, изрядно устал. – Если не ты, то, кто же? Знаю я, на что ты способен.

  ... Часовая авария центрального копьютера «Утопии» вызвала настоящую панику на судне. Затем для большинства ее обитателей все вошло в привычную коллею. Лишь К.В. Лещенко, уныло обозревая обитые мягким пластиком стены тюремной камеры, понимал, что пришел конец не только его карьере.

   Скорее всего, жить ему оставалось считанные часы, ибо за серьезные преступления приходилось и расплачиваться всерьез. Показательная казнь, скорее всего, будет транслироваться по всекорабельной головизорной сети для устрашения и напоминания о том, что лишь мелкие прегрешения могут поддаваться коррекции.

   Рослые охранники в темно серой униформе грубо втолкнули его в капсулу труботранспортировки. К превеликому изумлению следователя, привезли его не на «лобное место», а в роскошные аппартаменты, изукрашенные символами капитанской власти.

   Однако лицо человека, сидевшего за золоченным столом с затейливой ручной резьбой, было ему незнакомо. Тот усмехнулся:

   – Да, вряд ли вам случалось видеть меня в новостных передачах. Тем не менее, именно я сегодня Капитан «Утопии». И, как ни удивительно, у меня, при всей моей занятости, есть время для того, чтобы выслушать вас. Расскажите, как вы пришли к выводу, что убийцей является определенный узел системного блока главного компьютера?

   К.В.Лещенко нервно потер запястья, еще зудевшие от только что снятых наручников:

   – Вначале я попытался найти нечто общее для всех этих смертей. Мозг погибших был выжжен дотла, когда они были в компьютерных «гарнитурах». Затем меня насторожило то, что двое из них принадлежали к первому экипажу, то есть создавали нашу общину. При этом подлинные записи и черновики Леона Гиро, в которых он описывал, как это происходило, оказались под запретом. Значит, существовало нечто, о чем не следовало знать современным рядовым гражданам. Но зато, весьма вероятно, это «нечто» творилось с помощью Главного Программиста, ведь вся наша жизнь контролируется колоссальной компьютерной системой.

   В мои логические построения вполне вписывалось убийство диспетчера, искавший причину мелкого сбоя в программе. А вот устранение учительницы младших классов вначале поставило меня в тупик. Как связать эту скромную девушку с загадочным и опасным компьютерным «нечто»? И вот тут мне помогли ребятишки, рассказавшие об одном из своих одноклассников, весьма агрессивным, по сегодняшним представлениям.

   – По сегодняшним? – в голосе Капитана прозвучали холодноватые нотки.

   – Именно так, – К.В. уже ничто не пугало, терять ему было нечего.– Я всегда интересовался историей и нравами древней Земли. Прежде дети частенько отстаивали себя в драках со сверстниками. Это считалось вполне естественным. И основная часть драчунов вовсе не становилась опасными для общества социопатами. Наоборот, они вырастали деятельными и предприимчивыми. А этого как раз и не хватает нашей молодежи.

   Капитан хмыкнул, в глазах его появился странный блеск, но он не стал перебивать следователя, и тот продолжил, правда, немного пригасив свой пыл:

   – Итак, Лина-тич была обязана сообщить о «социально опасном» ребенке в своем еженедельном отчете, что она, очевидно, и собиралась сделать в момент своей гибели. Неужели это и послужило основанием для ее убийства?

   Я попытался сделать официальный запрос по поводу семьи и близких Рона Рудански, но мне в этом было отказано. И тогда я действительно начал действовать нелегально.

   – При помощи своего друга-хакера? – лениво растягивая слова, спросил Капитан.

   К.В. Лещенко поморщился:

   – Семипалов не виноват. Он необыкновенно талантливый и увлеченный человек, которого незаслуженно отстранили от любимого дела. Это я использовал его страсть к компьютерам, уговорил пойти на незаконные действия. Наказывайте только меня.

   – А уж это позвольте решать нам, – верховный властитель нахмурился и резко приказал,– продолжайте.

   – Мы обнаружили, что прабабка маленького Рона Вильма Оловер входила в число ближайших помощников Левишвили в первом экипаже. Более того, он даже пытался ухаживать за ней, но девушка предпочла ему строителя-декоратора Свена Рудански. В сорокапятилетнем возрасте у Вильмы диагностировали неизлечимое заболевание. Ее погрузили в криосон, из которого не вывели и по сегодняшний день, хотя теперь ее вполне можно было бы вылечить. Впрочем, мне что-то вообще не приходилось слышать о пробудившихся от этого самого «крио».

   Последнее соображение и натолкнуло меня на размышления о том, что именно происходит в криоцентре и есть ли смысл держать там немалое количество тел, расходуя на них энергетические рессурсы корабля. Я пришел к грустному выводу, что всем им находится совершенно иное применение. Вплоть до пополнения наших пищевых запасов. Более того, весьма вероятно, это началось с использования живого человеческого мозга. «Гениальная» разработка Алекса Левишвили заключалась в том, что он научился включать в свои системы сложнейшие процессоры, созданные самой природой. То есть Вильма Оловер-Рудански действительно пробудилась от криосна, но только в качестве одного из узлов системного блока Главного Компьютера.

   Возможно, ей попытались стереть память, но произошла некоторая ошибка в расчетах или что-то иное в том же роде. На каком-то этапе воспоминания начали возвращаться, и «деталь» снова ощутила себя человеком, личностью, осознала, что стала жертвой когда-то отвергнутого поклонника. Вот этого простить ему она не смогла.

   Оказавшись частью компьютерной системы, контролирующей всю жизнь обитателей «Утопии», Вильма узнала о том, насколько далеко это будущее от тех идеалов, с которыми отправлялся в путешествие первый экипаж корабля. Женщину возмутило двуличие бывшего соратника – Леона Гиро, воспевавшего нынешний режим и перекраивавшего в угоду ему подлинную историю экспедиции. Ему она отомстила за свои разрушенные мечты.

   Диспетчер погиб из-за того, что обнаружил неконтролируемый узел и стал для Вильмы опасен. А вот Лину-тич она убила, защищая своего правнука. Думаю, Вильма Рудански перехватила ее рапорт Верховному Совету и уничтожила его, а затем расправилась и с учительницей.

   ...В капитанской каюте повисла тишина. За огромным окном сгущались искусственные сумерки.

   – Вы явно испытываете сочувствие к идеалистке, превратившейся в убийцу, но все же, насколько я понимаю, этот живой мозг перестал существовать?

   – У нас не было выхода, – с грустью ответил следователь. – Я старался разговаривать с Семеном, держась подальше от вездесущих камер слежения и приборов, котролируемых компьютерной системой, но в конце концов наступил момент... Самопалов просто интуитивно почувствовал, что Вильма обнаружила его и вот-вот нанесет удар. Это получилось спонтанно, он нанес удар, не подготовившись как следует, поэтому и произошла авария с Главным Компьютером.

   – Вы верите в интуицию? – прищурился Капитан и внезапно поинтересовался, не скрывая иронии. – И что же она говорит вам сейчас?

   К.В, Лещенко не отвел взгляда:

   – Она говорит мне о том, что незапланированное отключение Главного Компьютера развязало руки группе инициативных, деятельных людей и привело к смене власти. Новое правительство хочет сделать ставку не на долгожителей первого экипажа, с их устаревшими взглядами, методами и мозгами. Вы ищете новых талантливых людей...

   – Совершенно верно, – кивнул головой Капитан. – Вы нам подходите. И ваш приятель тоже. А что касается вашей слабости к идеалам Вильмы Рудански, то это вскоре пройдет. На всех нас воздействуют условия обитания. Полагаю, вам придутся по нраву бывшие аппартаменты Левишвили. Да и возможность долгой жизни вряд ли вызовет у вас протест, как и у всех прочих, достойных быть в Главной Рубке корабля. Верховный правитель сделал многозначительную паузу, а затем с нажимом добавил. – Именно поэтому, несмотря на все изменения в верхах, величественное здание криоцентра по-прежнему будет неотъемлимой частью нашей прекрасной «Утопии». К.В. Лещенко закусил губу и, чуть помедлив, будто преодолевая внутренний барьер, кивнул головой.