Текст книги "На перекрестье (СИ)"

Автор книги: Ольга Цокота

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

   НА ПЕРЕКРЕСТЬЕ

   Очертания знакомого здания уже обрисовались вдали, когда ритм движения сбился, впереди была «пробка». Игнат чертыхнулся, он не любил опаздывать, рассчитывал приехать заранее. Впрочем, до времени, назначенного высоким начальством, оставалось около получаса. И тут закурлыкал мобильник.

   Номер звонившего был скрыт. Игнат этого не любил, но все же нажал кнопку. И вздрогнул прозвучавший голос был слишком хорошо знаком:

   – Послушай, ты на редкость неосторожен , маленькая дрянь сбросила компромат. Не знаю, насколько это серьезно, и дошли ли уже слухи до нашего любимого. Он ведь послал своих ищеек, проследить за твоими действиями. Подозреваю...

  Лично я подозреваю, что ты ошиблась номером, – сухо сказал Игнат и отключил телефон. Он ненавидел подслушивать, даже тогда, когда это касалось и его лично. Но в горле сразу пересохло. Вытащил сигарету, нервно размял ее, но тут застывшая лента машин пришла в движение, Игнат надавил ногой на педаль акселератора. До офиса он добрался вовремя.

   Совещание затянулось. Хотя босс не любил пустопорожней говорильни, в его команде хватало умельцев потрепать языком. Игнат рисовал чертиков, карикатуры на сидевших напротив и прочую дребедень. Наконец тягомотина закончилась, он встал, собираясь уходить, но начальник махнул рукой, приглашая остаться. Как выяснилось, его заинтересовало брошенное вскользь замечание по поводу концепции интерьера проекта новой гостиницы.

   Декоратор оживился, вытащил несколько листочков бумаги с набросками и покраснел. Он нечаянно прихватил и злополучный лист, измаранный от скуки. Потянулся забрать его, но босс отвел руку, внимательно рассматривая рисунки. Потом поднял глаза:

  Не думал, что и тебя захватила эта стерва.

   Игнат растерялся, в недоумении уставился на то, что изобразил, не задумываясь ни о чем, и сердце его снова болезненно сжалось. Среди смешных рожиц выделялось красивое женское лицо. Телефонный звонок разбудил слишком многое в его душе. Но когда и как начальник познакомился с нею?..

   Она внимательно рассматривала свое отражение в зеркале. Блестящая поверхность ей льстила. Тональный крем лежал ровно и совершенно не был заметен в эти послеполуденные часы, когда беспощадное летнее солнце расправлялось с противоположной стороной дома.

  Ты прекрасна, спору нет! – с пафосом продекламировал мужчина, лежащий на кровати.

  Повторяешься, – холодно обронила женщина, нанося очередной слой туши на ресницы. – Это тебе свойственно, в стрессовые моменты грешить логореей, бесконечным пустопорожним словоизвержением.

  – И кто же из нас более многословен сейчас? – он все еще улыбался, скрывая раздражение.

   Она поправила подводку вокруг глаз, добиваясь наиболее естественного эффекта, и, все так же не поворачивая головы, обронила:

  – Не злись, ты натворил достаточно глупостей, но мы должны думать о другом. На мой взгляд, самый разумный выход из создавшегося положения – устранить препятствие...

   – Даже, если препятствие – человеческая жизнь? – он приподнялся на локте, внимательно, словно впервые, разглядывая лишь недавно стонавшую в его объятиях женщину.

   Пожав плечами, она аккуратно повязала шарф, потянулась за сумочкой и, направившись к двери, словно между прочим сказала:

   – В противном случае нам придется расстаться. Знаешь ли, я дорожу не только своей репутацией. Самоуважение для меня – не пустой звук. А быть рядом с лузером...

   – Любовь без денег не стоит ни гроша, – съязвил он охрипшим голосом.

   – Совершенно верно, – она отворила дверь, так и не удостоив его взглядом.

  ......................................................................

   Здание в стиле «арт нуво» поднималось полукруглыми уступами, горделиво взирая на мельтешенье людей и машин по просторной Виа Гранде. Оно стояло на пересечении одной из крупнейших артерий Мадрида с небольшой улочкой, потерявшей свое имя на туристических картах. Хорошо знавший город таксист подъехал к отелю именно со стороны этой незначительной извилины, вынес чемоданы и передал их юнцу, выглянувшему из неприметных дверей.

   Они сразу же оказались у стойки рецепшн. Соня машинально откинула упавшую на глаза прядь волос и покрутила головой, поражаясь тесноте и неказистости холла, но затем увидела, что настоящий «парадный» вход расположен на противоположной стороне и просто был полускрыт лестницей. Он оказался презентабельней и просторней. Конечно, не безмерная ширь современных колоссальных гостиничных монстров, просто уютное пространство, добродушно распахивающее свои объятья гостям старых европейских отелей.

   Вполне модерная стеклянная кабинка вознесла их на шестой этаж. От прикосновения магнитной карточки мигнула зеленая искорка, и они наконец вступили в свои временные мадридские владения. Нужно признаться, более, чем скромные владения, отметила про себя их новая обитательница.

   Двуспальная кровать занимала почти весь номер. Платяной шкаф представляли два узких пенала со стеклянными дверцами ( «Чтобы даже из дальнего угла было видно, на какой именно полочке лежат мои трусики» – съязвила про себя Соня). На ее взгляд, комнатенка никак не соответствовала понятию аппартаментов в четрыехзвездочной гостинице. Но она не собиралась объяснять мужу, что ей случалось бывать и в номерах люкс действительно высококлассных отелей.

   Очевидно в данном случае и «звездочность», и цены диктовались, в первую очередь, местоположением, а оно, судя по кропотливому изучению карты города, было просто шикарным. Ибо «Capital Santi» находился в самом центре «Золотого треугольника» музеев Мадрида, можно было пешком дойти и до Прадо, и до музея Тиссена-Бронемиссы, и до Центра искусств королевы Софии. А комната...что комната? Они ведь не собирались сидеть в этих четырех стенах всю эту долгожданную неделю. К тому же, лишь благодаря внезапному подарку небес Игнашке удалось оплатить эту весьма и весьма скромную, «роскошь». Нужно надеяться, что сказочный поворот судьбы оказался не случайным, и открыл новую страницу в их жизни.

  .............................................................................................

   Муж, который последние дни находился в подавленном состоянии, сейчас сиял, как новая копеечка, но пытался скрыть распиравшее его самодовольство под напускной скромностью:

  Конечно, это не те хоромы, в которые мне хотелось бы тебя поселить. Но со временем, я уверен, все будет гораздо роскошней.

   Звонко рассмеявшись, она чмокнула его в щеку:

  Ты просто не представляешь себе, как мне все здесь нравится! А, главное, мы в Мадриде! Я столько мечтала об этом. И ты со мною рядом. Не могу поверить, все совершенно нереально, как чудесный сон. Нет, правда, может быть, я сплю и выплетаю сновидение из нитей своей заветной мечты!

   Супружник расплылся в улыбке малолетнего дебила. Она тоже улыбалась совершенно искренне. Его наивная доверчивость была не менее смешна, чем нелепые банальности, которые изрекали ее собственные губы.

  Да, – внезапно мелькнула мысль, – нас, женщин, создают встреченные нами мужчины. Нужно только уметь выбирать и уметь расставаться с теми, кто уже исчерпан до дна.

   Разумеется, этот гостиничный номер был неимоверно далек, например, от президентского номера, в котором ей довелось побывать со Степашкой. Где это было? Кажется, в Сингапуре. А вот название отеля уже забылось. Огромные комнаты( три или четыре?), изваяние Буды на колоссальном балконе... Впрочем, нет, пожалуй гостиница на Бали впечатляла более. Небольшое бунгало с бассейном, а за ним террасами ниспадающий райский сад. И ощущение, что это все принадлежит лишь тебе, потому что соседние домики расположены вне поля зрения. К тому же, их совсем немного в этом приюте подлинной элиты, подлинных денежных тузов.

   Скверно было лишь то, что настоящих богачей жены так просто не бросают. А оставаться всего лишь любовницей, означало, лишить себя будущего. И все же она была признательна Степану, показавшему достойную ее жизнь. Но, конечно же, прошлое и прежние впечатления совершенно не касались мужчин, плененных ею впоследствии.

   – Тебе действительно нравится этот номер? – муж глядел на нее, ожидая похвалы, словно Тузик, выпрашивающий кость.

   Ее руки обвили его шею:

   – Ты самый замечательный! Самый невероятный! Самый, самый, самый!

   Его руки дрожали от нетерпения, расстегивая кружевной лифчик.

  .................................................................................

   – Не понимаю, как включается эта кофеварка?

   Лиза наклонилась над машинкой эспрессо и нажала кнопку, умильно смотревшую на них прямо сверху черной блестящей поверхности. Как похоже на Жеку: разбираться в финансовых хитросплетениях и интригах, но не ладить с самыми простыми бытовыми приборами.

   Они смаковали свой кофе, сидя за барной стойков в торце просторного салона номера люкс. Стену украшала инсталяция из бобин с кинопленкой. Это было забавно. А вообще-то роскошь люкса отдавала китчевостью («Слишком много мигающих огоньков, режущих глаз пошловатой аляповатостью цветов! И здоровущая ванна как раз посреди гардеробной комнаты. Хоть бы не споткнуться об нее, пробираясь ночью в туалет или в душевую после секса...» ).

   Лиза долго откладывала эту поездку. О Мадриде мечталось давно, но было немного страшно воплощать эти грезы. Столкновение с реальностью, чаще всего, примитивней и проще наших ожиданий. Но вот теперь странный, загадочный, манящий город бурлит прямо за стеной... И у нее было много планов, связанных с ним.

   – Давай погуляем немного.

   – Сначала душ и...

   ... «и...» немного затянулось. Но летний день долог. Они вышли в веселую круговерть Виа Гранде еще в ясном светлом сиянии солнца. И Лиза поразилась, насколько много воздуха и простора в городе, мыслившимся ей чопорной обителью мрачных испанских грандов в черных камзолах, оттененных белизной громоздких воротников.

   Словно читая ее мысли, Жека пожевал пухлыми губами:

   – Как-то иначе представлял себе эту страну. Но, знаешь, я подготовил тебе сюрприз, завтра мы поедем на однодневную экскурсию в Толедо. Славка Захарьянц твердил, что именно там настоящая Испания. И, помню, ты тоже заболела этим городом после той книги. Кажется Петра Вайля?

  Лиза кивнула. Обычная сдержанность покинула ее. Серые глаза сияли, она вся раскрылась, как цветок, впитывая краски, звуки и запахи. Хотелось петь, кружиться в танце. Напряжение последних предпоездных дней, наконец, оставило ее. Вопреки всем опасениям, кажется, все складывалось замечательно. Она с удовольствием шагала по прогретой солнцем мостовой, ощущая удивительную сродненность с затейливыми фасадами зданий, с приветливыми и спокойными лицами прохожих, с неожиданным «опереточным» чистильщиком обуви возле арки, ведущей в прохладное патио.

   Конечно, из общей картины выбивались многочисленные чернокожие беженцы, раскинувшие перстрый товар на кусках брезента вдоль главных улиц и площадей. Торговали подделками фирменных футболок и сумок, пытаясь превратить роскошную столицу в дешевый базар. Но умалить очарование Мадрида оказалось непросто. Колдовской город сумел перенести немало напастей и, подумала Лиза, переживет и эту.

   Наутро экскурсионный автобус преподнес сюрприз и самому организатору сюрприза.

   – Женька! Павля! – синие с «чертовщинкой» глаза худощавого блондина на переднем сидении сияли удивлением и восторгом, – вот как раз тебя и не хватало нам для полного счастья!

   Говорят, потерянных друзей можно встретить именно в самых бойких «топталовках» мира. Евгений Павленко убедился в этом на собственном опыте. Однокашники, которых время и дела совсем было выбросили из его жизни, оказались в том самом автобусе, направлявшемся в Толедо.

   Правда, Белкины, Миша с Ульяной , а заодно Игнат и Соня Лиханские ( обе семейки школьного «производства») , заранее договорились отправиться в путешествие вместе. Но встретить здесь еще и Жеку с его новой женой для них тоже оказалось полнейшей неожиданостью. Еще более невероятным было то, что все они остановились в одной и той же гостинице. Впрочем, далеко не в одних и тех же условиях. Все – согласно ранжиру, а ранжир – согласно деньгам.

   Белкины, тот самый синеглазый блондин и эффектная «знойная» брюнетка, еще полчаса назад расписывающие друзьям свой номер «супериор», то бишь полулюкс, теперь примолкли. Понятное дело, более-менее удачливый программист не чета даже только-только раскручивающемуся банкиру. Но Мишка не был бы Мишкой, если бы не нашел чем подковырнуть приятеля. Округлив свои нахальные очи в попытке изобразить невинность, он осведомился с напускной заботливостью:

  Павля, а что деньги и животик растут в прямо пропорциональной зависимости? Так вот отчего твоя профессия числится среди самых опасных для здоровья.

   Жека лишь усмехнулся краешком губ. Давно миновали времена, когда злоязыкие подначки, доводили его до слез и он пытался лестью и услугами завоевать располажение обидчиков. Теперь Павленко снисходительно посмотрел на приличные, но далеко не шикарные часы бывшего тирана. «Oris» – неплохо, но куда им до «Rollex GMT-Master», красовавшихся на его собственной руке.

   – Привет, Жека! – махнул рукой Игнат. Очень высокий богемного вида молодой мужчина, казалось, делал все возможное, чтобы скрыть свою природную красоту. Не слишком ухоженная бородка, длинные волосы, не знакомые с расческой. Он не выказал бурного удивления, но внимательно разглядывал бывшего соседа по парте, отмечая заторможенность движений и понуро опущенные уголки губ. А ведь рядом такая прелестная молодая жена. В аэропорту перед отлетом они как раз обсуждали новый брак Павли, о котором Ульянка прочла в «Одноклассниках».

   Лиза не обладала яркой внешностью его жены Сони, рыжеволосой зеленоглазой «лисички» , или завораживающей пластикой и знойной красотой Ульяны, но в ее не слишком правильных чертах, в слегка вздернутом носике с едва проступающей россыпью веснушек была особая прелесть. «Милая», – вот самое верное определение этой симпатичной особы, одетой с изящной простотой.

   Четверть часа в ожидании отъезда автобуса, благодаря неожиданной встрече, прошла нескучно. Взаимные рспросы, разлядывание «новенькой» и осторожное огибание «острого угла». Однако, Сонька, как всегда, не смогла долго сдерживаться:

  А как твоя малышка, Жек? Это сколько ей теперь? Около восьми? Помнится, она на пару лет старше нашего Тимки.

   Игнат поморщился и сердито покосился на жену. Его всегда раздражала необдуманность ее слов, зачастую граничащая с бестактностью. Сам он старался почти не говорить о детях при Белкиных, чувствовал, что череда выкидышей, перенесенная Улькой, сделала для них эту тему запретной. Зачем при них спрашивать Павлю о дочери? Да еще и в присутствии новой жены! Ведь похоже, он еще не полностью оправился после смерти первой.

   Впрочем, когда Жека заговорил, это впечатление развеялось. Теперь он разительно отличался и от пухленького нерешительного очкарика школьных времен, и от застенчивого юнца, влюбленно и трогательно смотревшего в рот своей обожаемой Ленусеньке и робевшего в присутствии чужих людей. Павля, хоть и казался не по возрасту постаревшим, все же выглядел вальяжным, самоуверенным, неторопливым. Рассказал о том, что дочка уже почти не говорит о маме, живет с дедушкой и бабушкой, он берет ее к себе по выходным «по обстоятельствам и по возможности» ( надо понимать, далеко не всегда).

   Лена Лагуточкина училась в параллельном классе, была девочкой замкнутой, несколько отстраненной, а потому, несмотря на состоятельного отца и симпатичную внешность, не пользовалась особым успехом у мальчиков и со сверстницами почти не дружила. Разве что бойкая Ульянка умудрилась найти к ней подход. Да и то, их связывали лишь приятельские отношения. Подруг у Лагуточкиной не водилось. Поэтому ее скоропалительное, сразу после окончания школы, замужество с не менее замкнутым «ботаном» Павленко для всех оказалось полнейшей неожиданостью.

   Вначале этот брак переменил обоих к лучшему. Они стали немного общительней. Случайная встреча в театре вдруг подружила их с Игнатом и Соней, как раз в то время помирившихся после нескольких лет разлуки. Ребята внезапно по-новому увидели своих бывших одноклассников. Особенно поразила их Лена. Оказалось, у нее чудесный голос, и уроки пения она брала с самого детства, а теперь заканчивала консерваторию. Лена замечательно исполняла русские романсы. Пела, не столько демонстрируя свое мастерство, сколько передавая тончайшие оттенки чувств.

   К сожалению, очень скоро у Ленуськи обнаружили рак мозга. Умирала она тяжело. Не помогли ни деньги, ни связи отца. И сначала это несчастье, а затем развернутый с помощью Лениного отца удачный бизнес, в диком ритме которого Жека «топил» свое горе, снова разделили бывших одноклассников.

  Вот еще бы Захарьянца сюда, и – полный комплект, – внезапно скзала Ульяна, тряхнув черной гривой волос, стянутых в конский хвост.

  – Только Славки тут и не хватало, – Соня сморщила острый носик. Мишка с Игнатом лишь переглянулись. Экспансивный всезнайка и всеумейка Захарьянц, заправлявший сетью процветающих турбюро, конечно, вносил «экшн» и заряжал своей кипучей энергией, но и утомлял изрядно. С ним стоило посоветоваться по поводу путешествий, но затем от него лучше было держаться на расстоянии.

   Наконец автобус тронулся. Часовая поездка с опытным гидом показалось недолгой. И вот уже перед ними в обрамлении гор и реки раскинулся старинный город, очаровывая силуэтом средневековых башен и призрачной дымкой легенд. Они петляли узкими улочками реставрированного «еврейского» квартала, покинутого иудеями полтысячелетия тому назад. Любовались сводами собора. Впитывали смесь звуков, запахов, текучих линий мавританских арок и остро пронзающих небо крестов, шпилей, башен.

   – Через час встречаемся здесь на площади возле «Мак Дональдса», – подуставший экскурсовод явно жаждал отдохнуть от вверенного ему «стада».

   – «Мак Доналдс» везде и всюду, – тихо, словно самой себе, обронила Лиза.

   – Что поделаешь, современный мир унифицирован, – пожал плечами Жека.

   – И очень жаль, ведь исчезает самобытность каждого места, – заметила Соня, рассеянно теребившая огненную прядку, – ну, куда мы теперь?

   Парни жаждали пивка с мелкими вкусняшками – тапасами, «девочек» тянуло побродить по городу в одиночку без группы. Посему разделились по гендерному признаку. Мишка, как всегда, мгновенно освоившийся в незнакомом городе, повел ребят в какой-то присмотренный во время экскурсии бар. Лиза предложила посетить дом-музей Эль Греко. Но Ульяне хотелось просто как следует осмотреться и неспешно прогуляться, заворачиваявая в подворотни и «ощупывая взглядом» каждую загогулинку. Соня же простодушно созналась, что ей необходимо затовариться сувенирами. К тому же ее детишки ужасные сластены, а Толедо славится марципанами. И каждая из них направилась по своему собственному маршруту.

   Через полчаса, опустошив по паре бокалов неплохого испанского пивка, мужчины тоже выбрались в дышащее жаром переплетение узеньких улочек. Шли неспешно болтая о футболе, но, когда пришло время возвращаться, Игнат и Жека не обнаружили рядом Мишу. Они стали озираться, вернулись до ближайшего поворота.

   – Вот неугомонный! – разозлился Павленко, – всегда ему надо куда-нибудь сунуться, во что-то влезть. Хоть бы предупредил.

   – Ну и не будем его дожидаться. Не маленький, сам найдет дорогу, – сухо обронил Игнат.

   Невдалеке послышались испуганные возгласы. Евгений нахмурился:

   – Идем посмотрим, может, это наш придурок там что-то натворил.

   Вид окровавленной Мишкиной головы был ужасен. Но, хотя губы его кривились от боли, Белкин пытался сохранить свою нагловатую «фирменную» улыбочку. Прислонясь к стене, он сидел в узкой подворотне, ведущей в пустынный патио. Несколько зевак галдели вокруг, обкатывая хорошо узнаваемое слово «полисия».

   – Не надо полиции, – скривился Мишка, он старался бодриться, хотя в синих глазах плескалась боль, – ребята, помогите встать. У меня все нормально. Просто много кровищи, это пугает, но на самом деле...

   – Ну ка, дайте посмотреть, я врач, – невысокий крепыш наклонился над пострадавшим. – Местные эскулапы к вам не подступятся, боятся, вдруг что не так, уж лучше «моя хата с краю»... Мы, русские, без таких заморочек. – Он ловко и осторожно ощупал голову Белкина. Удивленно поднял брови, – да, ничего страшного, но как вы умудрились так приложиться. Не похоже, что о мостовую.– он скользнул взглядом по стене в кровавых потеках – Э, да вас кто-то...

  – Оставьте, – резко перебил Михаил, – я сам такой неловкий, вот и умудрился упасть. – Он уцепился за крепкую руку Игната и начал подниматься, – поспешим, пацаны, нас уже там заждались, ищут небось...

   – Как знаете, – холодновато и с неким намеком заметил врач, – вам виднее.

   Хорошо, что идти пришлось недалеко. Окровавленную голову по требованию раненного прикрыли одноразовым носовичком и жекиной панамкой. Уже на подходе к месту встречи их нагнала Ульяна и при виде пятен крови на белой футболке сначала впала в форменный ступор, а затем, отодвинув ребят, сама подхватила своего ненаглядного. Тот кисло пошутил:

   – Совсем, как в былые времена, – он часто не без юмора вспоминал начало их любви. Тогда в туристическом походе по Крыму спортивная крепкая Ульянка в полном смысле слова на своих плечах тащила подвернувшего ногу Мишку с довольно приличной возвышенности.

   Только вечером, выбравшись с приятелями на перекур Белкин рассказал о странных обстоятельствах своего ранения. Они сидели в баре на открытой террасе седьмого этажа, единственном месте, где дозволялось зажечь сигарету. Некурящие Соня и Лиза пристроились за столиком с наветренной стороны, Ульянка нервно затягивалась куревом вместе с мужиками и с каменным лицом слушала повествование благоверного.

   Оказалось, что сначала он засмотрелся на какого-то старикана, отчего-то показавшегося ему знакомым, а затем немного отставшего от приятелей Мишку кто-то внезапно потянул за рукав. Когда же он оглянулся, крепкие руки вдруг втолкнули ( или затянули?) в подворотню, где оглушили сильным ударом по голове. Все произошло так внезапно и быстро, что Миша Белкин не успел даже вскрикнуть, а сейчас был не в состоянии реконструировать события. Да и ушибленная голова, обычно очень сообразительная, сейчас работала не слишком.

   – Господи, хоть бы не было сотрясения мозга! – прошептала его жена, стряхивая пепел дрожащей рукой. – Напрасно ты отказался вызвать полицию и не захотел ехать в больницу. Гид сказал, что вызов «скорой» для туристов ничего не стоит. Хотя, если это и стоит, не имеет значения...

   – Да, разве в деньгах дело, – отмахнулся муж.– Ты прекрасно знаешь, что я ненавижу связываться, как с копами, так и с этими «убийцами в белых халатах».

   – Вы не правы, – внезапно подала голос молчаливая и стеснительная Лиза, – нельзя огульно считать врагами врачей и полицию. У вас очевидно были какие-то неприятные столкновения с ними, вот и осталась психологическая травма.

   – А я думаю, – хихикнула Соня, – наш компьютерный гений и по совместительству злостный хакер, очевидно, имеет основания бояться и тех, и других. Признавайся, Мишель, тебя хотели убрать соперники по сомнительным делишкам? Криминальные разборки? В таком случае полицейское расследование может серьезно повредить.

   – Ты бы не могла помолчать, дорогая, – разозлился Игнат. – Знаешь ли, твои шуточки...

   – Тише, тише, ребята, – взмолился потерпевший, – оставим эту тему, а то мы все тут перегрыземся.

   Вечером, растянувшись на диване своего роскошного салона, Жека приобнял любимую и задумчиво сказал:

   – Знаешь, раньше я завидовал всем этим ребятам. Вроде бы, по оценкам был лучшим в классе, но всерьез меня никто не воспринимал, а они – элита! Самые бойкие, талантливые, успешные... А вот теперь все у них через пень колоду. Даже у Мишки не бог весть какие деньги, и с Улькой, вижу, у него какие-то нелады. Совсем не те отношения, что прежде.

   Игнашка и вовсе, считай, никто. Тоже мне – великий художник! Стал аж учителем рисования. Простите! Преподавателем искусства в лицее. И Соньку, за которой столько гонялся, теперь едва терпит.

   – По-моему, сейчас у него другая работа, – заметила его жена. – Соня говорила, что он оформляет сеть каких-то ресторанов. И зарабатывает теперь гораздо лучше.

   – Гораздо лучше с точки зрения нищебродов, – хохотнул ее благоверный и внезапно со злостью добавил.– Кстати, Игнат пялился на тебя. Старался сделать это незаметно, но не получалось. Ты что, была с ним знакома раньше?

   – Нет, – спокойно ответила Лиза, но, взглянув на мужа, удивленно подняла брови:

   – Ты, кажется, ревнуешь, дорогой? Успокойся, такие красавчики не в моем вкусе.

   – Считаешь его красивым?

   – Не придирайся, объективно он действительно красивый парень. Просто меня, во-первых, никогда не интересовал такой тип мужчин, а, во-вторых, чужие мужья мне не нужны. Тем более, что у меня есть свой и очень даже неплохой.

   В номере полулюкс шел иной разговор. Ульяна задергивала шторы пяти окон полукруглой стены. Занавеси еще двух, возле объемистой белой ванны, стоявшей у входа в комнату, и в душевой оставались закрытыми постоянно. Она засмотрелась на вереницу автомобильных огоньков, рекой бежавших по Виа Гранде, и, не оборачиваясь обронила:

   – Миш, а ты действительно не запомнил нападавшего?

   Муж ничего не ответил, лениво щелкая телевизионным пультом.

   – Ты, что не слышишь? – повысила она голос.

   – Слышу, но не охота отвечать на дурацкий вопрос. Если я сказал, что не запомнил, значит – не запомнил.

   – Ты стал таким грубым, – в голосе Ульяны зазвучали слезы.

   Муж поморщился:

   – Ну, хватит, я неважно себя чувствую, не до разговоров. Лучше позвони на рецепшен, дверца душевой не закрывается.

   – Ты теперь всегда себя плохо чувствуешь, – жена взяла себя в руки, но чувствовалось, в ней закипает гнев.

   – Разумеется. Все хорошее теперь не в счет. Зачем вспоминать, как еще вчера ты радовалась, что постарался тебе угодить и заказал такой хороший номер. Разве стоит ценить возможность не слишком считать деньги, шопинговать напропалую, – обиженно процедил Михаил.– Как видишь, ты сделала серьезную ошибку, выйдя за меня. В свое время, помнится, ты дурела от Игнашки. Вот и нужно было вцепиться в него посильнее. Правда, с баблом было бы поплоше.

   – А на тебя Сонька вешалась. Спала с тобой, небось, когда они с Игнатом до женитьбы на два года разбежались...

   Михаил закрыл глаза и не видел презрительного, полного ненависти взгляда, которым окинула его супруга.

   Неприятный диалог прервал звонок мобильника.

   – Все в порядке, Захарка! – стараясь звучать оптимистично, сказал Михаил и шлепнул по руке Ульяну, тоже потянувшуюся было к телефону.

   ...Вешая одежду на плечики, висящие неудобно ( поперек) в стеклянной коробушке шкафа, Соня чертыхнулась, захлопнула хлипкую дверцу и пожаловалась:

   – Как все здесь не по делу! Тоже мне четырехзвездочный отель!

   – Еще вчера ты писалась от восторга по поводу этого номера, – Игнат меланхолично листал потрепаный путеводитель.

   – Что-то друг у тебя нет настроения в последнее время. А тут еще и новая Жекина любовь. Кажется она на тебя произвела впечатление. Хотя, как по мне, невзрачная особа. Уж лучше по-прежнему пялься на Ульянку. По крайней мере, соответствует твоему возвышенному художественному вкусу.

   – Достала ты меня своей ревностью, я же не устраиваю тебе таких сцен, хотя для этого, возможно, тоже есть поводы. Неужели нельзя просто радоваться жизни на отдыхе?

   – Конечно, можно, только вот, если тюкнут тебя по голове в подворотне...

   – О чем это ты?

   – Да ни о чем, – Соня свернула шарфик розочкой и положила на полочку. – У Мишки с Ульяной отношения давно уже скверные. Она говорит, что подумывает о разводе. Хотя сомневаюсь, что решится на это. Он сейчас неплохо раскрутился. Помнишь, Славка рассказывал, как Белкин на прошлой неделе в казино кутнул.

   Муж только хмыкнул:

   – Привычка к казино – не к прибыли, а к убытками.

   – Не будь таким завистливым, – ощерилась жена, – я о другом говорю. Ульянке сейчас неплохо бы от Мишеля избавиться без развода.

   – Ну и?

   – А может это она его, того, выследила, в подворотню затащила и по голове тюкнула. Она же все-таки тренер по карате, баба физически крепкая, сильная, а Мишка вон какой тощий и хлипкий.

   – Да! Фантазия у тебя, что надо! Тренер детского кружка в изящном прыжке пришибла собственного мужа. И он ее, конечно же, не узнал?

   – А даже, если узнал, зачем ему шум поднимать? Он с ней потом втихую разберется. Не удивлюсь, если в ближайшие месяцы с Улькой чего-нибудь приключится. Понимаешь, так надежнее, чем все эти тары-бары с полицией...

   – Хватит, – разозлился Игнат, – достала ты меня своими выдумками. Считал тебя поумнее... Может это ты свои мечты мне расписываешь? Может, подруга, у тебя на меня зуб имеется и прикидываешь, как тихо пристукнуть меня в подворотне?

   – Бывает и такое, – мстительно ответила Соня.

   Он стоял прислонившись к дверному косяку, ошарашенно глядя на картину, разрозненные части которой время от времени закрывали головы любителей живописи и туристов, просто ставящих для себя " «галочку». Его толкнули разок-другой, протискивающиеся мимо посетители. Потом негромко, но настойчиво, перекатывая «эр» и смягчая все мягкими знаками, вежливо-строгий служитель не только словами, но и жестом посоветовал освободить проход.

   Слегка протрезвев, Он шагнул внутрь и поискал Ее взглядом. Однако Она уже растворилась в иных измерениях дальних залов. Здесь остался лишь жест, ударом «под дых» сказавший все о Ее сущности. Малолетняя инфанта, не глядя небрежно протянула руку к кувшину с водой, преподносимому фрейлиной. Эта девочка знала, то, что ей нужно, само собой опустится в ладонь.

   А Она тем временем уже стояла среди странных мрачных полотен, на которые перенесли фрески депрессивного Гойи и, разглядывая мерзкого Сатурна, пожирающего собственного младенца, размышляля о Нем. Одна из ее спутниц (кстати, Его жена) тихо охнула:

   – Чем-то напоминает «Крик» Мунка!

   – Вернее, Мунк написал свой «Крик» под влиянием этого, – прошелестела вторая.

   – Интересно, – подумала Она, – Он тоже сумеет вот так же, захлебываясь то ли от крика, то ли от жадности, во имя власти (денег) расправиться с тем, что ему дорого?– И ей подумалось, – сможет.

   Шагнула в сторону, остановилась перед «Юдифью с головой Олоферна». Ветхозаветная героиня выглядела натуральной ведьмой. Не изысканной булгаковской, а, пожалуй, гоголевской: мерзкой карикатурной, немного смешной. К какой же причислить себя? И снова колокольчиком звякнул вопрос, зачем ей нужен мужчина, которого так непросто заполучить. Но она упрямо тряхнула головой и даже слегка топнула ногой: «Нужен и все!». А раз так, Она его получит, как чаще всего получала то, что очень хотела. Мобильник звякнул, призывая прочесть сообщение: «Милая, ты прекраснее всех ведьм вместе взятых и гораздо страшнее их!».