Текст книги "Дорогая пропажа (СИ)"
Автор книги: Ольга Цокота
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Проводив последних гостей, Аграфена Петровна с облегчением прислушалась к шуму отъезжающего автомобиля. Нынче новогодняя ночь показалась ей слишком уж долгой и чуть утомительной. Что поделаешь, возраст брал свое. Впрочем, посмотрев на сонные лица дочери и невестки, она, усмехнувшись, отправила их спать, а сама неторопливо собрала посуду со стола. Большую часть составила в посудомойку, остальное вымыла вручную ( сказать по правде, своим рукам доверяла больше, да что спорить с молодыми любителями новшеств). Сняла скатерть, на которой отчетливо читался ассортимент застолья, и вышла на балкон, чтобы стряхнуть с нее крошки.
Кое-где еще постреливали хлопушки. Взвился в небо запоздалый фейерверк, но в целом дачный поселок уже затихал. Ночное небо слегка подернулось предрассветной дымкой, звезды поблекли. И вдруг Аграфене Петровне показалось, что она сходит с ума. Прямо над ее головой нарезала круги знакомая фигурка маленького человечка, а за спиной его, урча, раскручивался пропеллер.
Пожилая женщина недаром гордилась крепостью своих нервов. У нее хватило сил вернуться в комнату, добрести до кресла, так и не выпустив из рук злополучной скатерти. Немного придя в себя, она заглянула в потаенные недра кухонного шкафа, где хранилась бутылка с черносмородинновой настойкой. Хотя к спиртному Аграфена Петровна была равнодушна, в редких стрессовых ситуациях ее выручала маленькая рюмашка этого чрезвычайно полезного средства собственноручного изготовления. Но бутылки на месте не оказалось. И это было еще более невероятным, чем внезапно объявившийся над ее домом Карлсон Который Живет На Крыше. Потому что свое семейство бабушка Аграфена крепко держала в руках, а порядок в доме был ее главным жизненным принципом. Это знали все, начиная с мужа Павла Степановича и кончая семилетним внучком Ванюшей.
Дрожащими руками Аграфена Петровна закрыла шкаф, опустилась на стул и впервые за много лет разрыдалась.
... Ответственный За Чудеса бородатый, кудлатый лешак Макар хорошо представлял, какой нагоняй предстоит получить ему от начальства, а потому в своем гневе был страшен. Он не топал ногами, не рычал, но ледяные модуляции хрипловатого голоса заставили его подопечных сжаться и окаменеть от ужаса.
– И кто же позволил себе такое непотребство? – вопрос остался без ответа. Макар обвел грозным взглядом коллектив, задумался и добавил, чуть снизив тон и накал страстей. – Лимит чудес мы не исчерпали. Есть еще пять исцелений от тяжких болезней, имеется пара-тройка разделенной любви, даже спасение от неминуемой гибели одно осталось. С бриллиантовыми колечками дело обстоит хуже. Задуманные детишками компьютерные игры тоже все раздарили. Но тут ведь не о сверхлимитной шалости дело идет. Настоящее Чудо – это же невесть что такое! Кто позволил?!! И...кто сумел?...
– Может еще одна волшебная палочка отыскалась? – робко заметил домовой Гришутка, счищая с лапоточка налипший зеленый листок. Лапти его каким-то непонятным образом всегда были грязными, промокшими и к ним прилипали непонятные вещи: летом – комья снега, а снежной зимою – невесть откуда взявшаяся зелень.
Все озабоченно переглянулись, и водяной Нептуныч озвучил общую мысль:
– Надо бы в схороночку заглянуть. В сейф то есть...– узкое лицо, еще более вытянутое во время путешествия по водопроводу, выражало тревогу.
Как и следовало ожидать, в схоронке-сейфе резвилась пустота. Волшебная Палочка растворилась в неизвестности. А ведь она имела символическое значение. Этот переходящий приз передовому коллективу дачного поселка «Голубая ель»( более известного в народе, как «Елки-палки») в канун Рождества был вручен самим Дедом Морозом. И беречь его следовало пуще собственных зенок. Ибо, всем известно, что артефакт этот – символ всевластия, а потому пользоваться им категорически запрещено. Хранят Волшебную Палочку самые лучшие и надежные работники Сказочных Угодий. И вот, не углядели!.. За это полагался Страшный Позор, а, возможно, и более суровое наказание.
Вот так бесславно закончился мирный корпоратив более-менее дружного коллектива «Елок-палок». Растянутые прохождением через водопроводный кран русалки и вполне целенькие пугливые лесные мавки попытались улизнуть. Макар сначала цыкнул на них, а потом, вспомнив, что этим слабосильным существам ВП в руках не удержать, махнул рукой и позволил барышням отбыть восвояси. Затем он сурово поглядел на потянувшихся было к выходу мужичков и строго сказал:
– А вас, мелкая нечисть, я попрошу остаться.
Оставшихся оказалось немного. На корпоративную вечеринку приглашалась лишь руководящая верхушка, то бишь правление сказочноугодных работников дачного поселка, вроде самого Макара, а также водяного Нептуныча и кикиморы Леси. Заодно дозволено было присутствовать, так сказать, приближенным – четырем самым преданным и угодливым домовым. Русалки и мавки в счет не шли. Девочки для развлечений – они и есть девочки для развлечений...
– Итак, шесть подозреваемых, – подытожил лешак, буравя острым глазом своих подчиненных.
– Почему только мы? – пискнули домовые Гена и Гера.– Может, еще кто сюда забредал...
– Не может!– оборвал зарвавшуюся нечисть Макар. – Я ведь, как и положено, в начале вечеринки показал всем вам Переходящий Приз. При вас же и запер схоронку.
– Почему шесть? – вдруг дерзко заявил начинающий домовик Валера.– Нас здесь семь недуш. В подозреваемых, значит, и вы, уважаемый Макар Ягодович.
От такой наглости лешак в первую минуту даже дара речи лишился. Он внимательно посмотрел на молодого да раннего, что-то было не так в его облике и поведении. Слишком уж раскован, слишком разгорячен. Понятное дело, «волчанку» он хлестал во всю. Да только обычно от самогонки, выгнанной из отборных волчьих ягод никаких неприятностей ожидать не следует.
– А вдруг к нам джин какой прилетел? Или ифрит? Тьфу-тьфу-тьфу! Добрым словом помянуты будут.– Гена и Гера выпучили на начальника не слишком честные глазенки, а Гришутка усердно закивал давно нечесанной головой.
– Глупости! – решительно отмел нелепую догадку Макар.– В такую погоду этим здесь делать нечего. Да и не осилить им мое затворяющее заклинание. А вот вы, смотрю, жаждете увести следствие в сторону. Не выйдет, голубчики! Ну-ка, признавайтесь, кто из вас виноват?
Повисло гробовое молчание, которое внезапно прервала кикимора Леся. Она всплеснула корявыми ручонками и пронзительно заголосила:
– Ой, беда то какая. А ведь вот-вот Снегурочка Ледяниковна должна к нам пожаловать. Обещалась навестить после того, как все гостинцы детишкам развезут.
– Кому обещалась? – разъярился лешак.
– Супризом обещалась, – Леся с обидой поджала губки. – Просила не говорить никому, шоб не испортить спецэхфекту. Дорогая ж гостья, и подарочки нам принесть хотела.
Макар сжал кулачищи. Визит начальственной внучки, а заодно и секретарши Верховного в такой нелегкий момент не предвещал ничего хорошего. К тому же поколебалась его вера в незыблемую преданность верноподданных. Ишь кикимориха, на дешевую подачку, на подарочки купилась и смолчала, сохранила в тайне то, о чем ему полагалось знать заранее. Макар сделал мысленную зарубку на дальнейшее и, взяв себя в руки, продолжил почти спокойным голосом:
– А сейчас, голубчики, мы с вами проведем следственный эксперимент. Начнем с того, где кто стоял, когда я ВП из схоронки вынимал, а потом в нее же обратно прятал.
Гришутка шмыгнул носом и робко проронил:
– Может, проведем его попозже. Мне выйти надо на минутку.
– Потерпишь, – начальник был непреклонен.
– Под себя, под себя справляй, – развеселился нагловатый Валера.
Гена и Гера хихикнули, но, встетив Макаров взляд, враз умолкли.
– Да не по нужде мне, – заскулил Гришутка.– Вернее не по той нужде, знаете... Несчастье там из дома моего сигналит. Что-то с хозяйкой приключилось. Видение ей какое-то случилось и обокрали ее вроде...
– Постой, постой, – наморщил лоб председатель, – ты о Петровне, об Аграфене что ли гутаришь? Женщина она правильная, степенная, солидная. С такой странные вещи просто так не случаются. А ну-ка узнай, что такое с нею стяслось? – он почесал кудлатую башку и со знанием дела добавил. – Если много необычного происходит в одно время, то скорее всего все это связано между собой. – Лешак не без высокомерия посмотрел на подчиненных и со значением обронил, – дедуктировать при таких совпадениях надо! Только не каждому для этого башка дадена, – он еще раз с удовольствием повторил заковыристое словцо из лексикона инспектора Беленького, умевшего не только успешно вылавливать браконьеров, но и виртуозно их отчитывать. – Дедукция, братцы-голубчики, – великая вещь.
Гришутку откомандировали к хозяйке. За их разговором наблюдала вся честная компания. Для четкости изображения и звука Макар, презрев обычай, использовал не традиционное блюдечко с яблочком, а обычную видеокамеру в режиме on line. Прослушав допрос без пристастия, лешак резюмировал, что показания Аграфены совпадают с рассказами еще четверых жителей поселка, первыми сигнализировавшими о вселенском бедствии. Особенно громко визжала подопечная Гены Светлана Ивановна Пыжикова. Но в главном сходились все, в один голос называя Карлсона Который Живет На Крыше, то бишь персонажа явлно вымышленного, не существующего в природе, а значит появившегося на свет в результате запрещенного Явного Чуда.
И все же было в повествовании Аграфены Петровны еще нечто, задевшее Макара, но вот, что именно, он никак не мог уловить. Гришутку же больше всего поразило исчезновение наливки. Он с пеной у рта спорил с Герой и Геной, утверждавшими, что хозяйка просто запамятовала, куда ткнула злосчастную бутылку, или же ейную тайно вылакали то ли сын, то ли зять Петровны. Верный Аграфене домовой же давал голову на отсечение, что подобного у них в доме произойти никак не могло.
Лешак перевел хмурый взгляд на Гришутку, все талдычившего о неприкоснвенности наливки на смородинновом листе и вдруг с подозрением сказал:
– А ведь у тебя, голубчик, на лапоточке был прилипший листок той самой смородинки. Так не ты ли сам ее и оприходовал? А коли на такое сподобился, то и на худшее можешь быть способен.
Гришутка побледнел. Несколько секунд он хватал ртом воздух, затем осипшим голоском поклялся всем самым дорогим для домового, что ни наливки, ни драгоценной ВП он не крал. Но вот объяснить появление смородиннового листа, прилипшего к лапоточку, так и не сумел.
Опять повисло тягостное молчание, которое прервал Нептуныч, буркнувший, что пора, дескать, начинать объявленный ранее следственный эксперимент.
Стали вспоминать, где кто стоял да что делал. Переходящий приз Макар достал загодя и держал в руках резной футлярчик с ВП, когда подчиненные парадным маршем зашли в просторную приемную перед его кабинетом, расположенную в пятом измерении внутри дупла старого дуба. Он, как водится, произнес пламенную речь, поздравив коллектив, так удачно потрудившийся в течение года и получивший почетное звание ударника чуднОго фронта, а также заслуженную награду. Затем он прошествовал к схоронке, спрятал волшебную палочку и только после этого корпоративная вечеринка, в быту именуемая междусобойчиком, развернулась по-настоящему.
Леший задумался. Драгоценную вещь он поместил в заговоренный сейф, оборотясь к обществу,как и положено, задом. Телепатов у них не водилось сроду, заклятье он произносил про себя, правда, губами шевелил. Макар огляделся, никаких зеркальных поверхностей возле схоронки не наблюдалось. Подчиненные, насколько он помнил, стояли тогда в некотором отдалении. Домовики сгрудились возле большой русской печи в глубине комнаты. Только бабник Валера склонился к ушку пунцовеющей кикиморы Леси, державшейся ближе всех к любимому начальству. А вышеупомянутое начальство тогда еще слегка покоробила ветренность отнюдь не юной сослуживицы, которая, как всем было известно, долгое время питала слабость к Гришутке и нередко проводила выходные в уютном доме Аграфены Петровны. А теперь вот вертела хвостом перед молодым да ранним.
Нептуныча во время священодействия Макара со схоронкой плотным кольцом окружали прелестницы-русалочки. Из-за их фигуристых телес он вряд ли мог что-либо рассмотреть, а из-за чарующих вздохов однозначно не смог бы ничего расслышать лаже в том случае, если бы лешак произнес запирающее заклятье вслух.
Макару не верилось, что Леся с Валерой, бывшие наиболее близко от него, могли как-то уловить запирающее заклятие. К тому же Лесе он доверял. Даже о Снегурке не донесла она скорее по глупости, чем по злому умыслу. Молодой домовик внушал гораздо больше подозрений. Был он дерзковат, любил своевольничать. Но какой резон имелся у него да и у всех остальных для кражи ВП?
Леший задумчиво шевельнул мохнатым ухом и вспомнил крылатую фразу, часто произносимую инспектором Беленьким: «Cui prodest? Cui bono? Кому это выгодно?». И не нашел на нее ответа. Скажите на милость, кому действительно нужна Волшебная Палочка, ведь звон от Чудес, производимых ею, стоит такой ,что заловят быстро и хлопот затем не оберешься. К тому же Чудеса тоже имееют ограничения. Настоящего Всевластия она, как ни крути, не дает. Дед Мороз всегда может дать по шапке и урезонить ее владельца-воришку.
– Заловят быстро,.. – повторил леший и скривился. А ведь быстро не получается. Конечно, можно обратиться к верховному начальству. Дед Мороз, может, и разберется сразу же, но по головке не погладит, на орехи достанется всем, включая и Макара. Нет, во избежание неприятностей, разобраться следовало самим.
Что же потом происходило на корпоративе? Валера, помнится, демонстрировал карточные фокусы, левитировал домашней утварью и с помощью телекинеза завязал кочергу узлом. Все это было проделано с замечательными спецэффектами: зажигались и гасли свечи, звучала неземная музыка. Но от всего этого веяло чем-то чуждым.Да и излишние таланты вызывают определенную ревность. Поэтому поаплодировали ему неплохо, но не более того. Русалки и мавки водили хороводы. Леся спела жалостливую песню о сиротке, забредшем в лес в поисках Дедморозова подарка. Гера с Геной, вспомнив молодость, отбивали чечетку. Гришутка исполнил попури из народных мелодий на кастрюлях и сковородках. Нептуныч всех поразил, сплясав полузабытую «Камаринскую».Да так сплясал, журча и переливаясь по просторному помещению, что ему хлопали дольше всех и вызывали на «бис».
– Думаю, нет выхода, нужно всех обыскать на предмет Палочки, – прервал затянувшееся молчание все тот же Нептуныч.
Народ возмущенно загомонил. Послышались возгласы «недемократично», «оскорбляюще», «личное пространство». Макар живо успокоил всех одним движением бровей. Но тут вдруг погас свет, хлопнуло, распахнувшееся от сильнейшего сквозняка окошко. Впрочем, порядок восстановился быстро. Свет зажегся, и начался обыск. Результатов он не принес. Разве что у кикиморы в кармане обнаружилось золотое яблочко, обычно лежавшее на серебрянной тарелочке по правую руку от председательского места.
Леся смущенно призналась, что артефакт прихватила, поскольку подумала, что сейчас, с развитием техники, он стал ненадобен для сеансов связи. Вот кикимора и решила подарить красивую игрушку какому-нибудь ребеночку, обделенному новогодни подарком. Кое-кто ей посочувствовал, кое-кто поиздевался над излишней сентиментальностью болотной дамочки.
Опять возникла напряженная тишина. Затем инициативный Нептуныч внес предложение еще раз проверить схоронку. К превеликому изумлению присутствующих ВП лежала на своем месте. Обалдевший лешак извлек искомую пропажу из резного футлярчика, вернул ее обратно, закрыл футлярчик, повертел его так и эдак. И, наконец, впился гневным оком в вытянутую рожу водянового:
– Так это ты, негодяй?!!– Макар возмущенно потряс футляром и повернул его, продемонстрировав всем следы тины на изящной резьбе.
– Но это, того... слишком явное доказательство, – робко кашлянул Гришутка. – Ежели он такой ловкий, что смог и украсть, и на место возвернуть, то не попался бы вот так.. Кажись, подставляют Нептуныча....– домовой смущенно умолк.
Леший не мог не согласиться с этим доводом. Следствие опять зашло в тупик.
Стукнула входная дверь. На пороге дупла возникла Снегурочка. Но – Великий Дед Мороз! – в каком же ужасном виде была его любимица! Шапку она потеряла, пышная коса растрепалась, на лбу багровела набухшая шишка. Девица сделала несколько шагов на заплетающих ногах и покачнулась. Валера подскочил, успел подхватить ее, отнес к начальственному столу и осторожно опустил в пухлые объятия любимого кресла Макара. Услышав бессвязный расказ Дедморозовой внучки-секретарши лешак решительно направился к выходу.
Он сразу же обнаружил в сугробе пузатую бутылку пупырчатого коричневого стекла. Нужно отметить, чрезвычайно прочного стекла, которое блестяще выдержало столкновение со лбом Снегурочки. Отвинтив пробку, вдохнул нежный алкогольно-смородиновый аромат и ему почудилось,что этот волшебный запах он обонял совсем недавно. Вероятно, именно эти флюиды испускал прилипший к Гришуткиному лаптю листочек.
Увидел бутыль, обычно робкий домовой пришел в бешенство. Он возмущался и кричал:
– Какая-то сволочь хорошо приложилась к заветной наливке моей хозяюшики! Разыщу кто, на куски порву!..
Его пытались урезонить, объясняя, что уполовинить бутылочку могла и сама Аграфена Петровна. Гришутка с ходу отмел эти возражения. Свою Петровну он знал много лет. Больше рюмашечки за раз она не принимало, да и то лишь изредка...
– Смородиновая наливочка Аграфены Петровны...– вдруг нежно произнес музыкальный голосок. Снегурочка открыла глаза, они мягко светились волшебным светом.– Наслышана я о этом дивном напитке...
– От кого? – сразу взял быка за рога ушлый Макар.
– Да, так...– явно смутилась девица.
Лешаку захотелось усесться в свое кресло и, закрыв глаза, пожевать губами. Так во время сакральных размышлений поступал его любимый герой из книжки, забытой однажды у потухшего туристского костра. Кресло, к сожалению, было занято. Но он все же сложил руки на объемном пузике, смежил веки и беззвучно пошлепал губами. Подчиненные благоговейно молчали.
Ресницы Макара дрогнули, он снова обвел свой коллектив испытующим оком, подозвал Гришутку и прошептал ему что-то на ухо. Домовой, подобострастно кивнув, растворился в воздухе. А лешак крякнул и обратился к присутствующим:
– Ну, что ж искомый предмет нашелся, а загадка его исчезновения и виновники преступного чародейства мне, полагаю, известны. Осталось уточнить небольшую деталь, и я смогу вам поведать, как все произошло и кого надлежит наказывать.
Возгласы удивления, страха и м поведать, как все произошло и кого надлежит наказывать, – возгласы восхишения согрели тщеславную лешачью недушу.
Аграфенин домовой объявился через пару минут. Макар отвел его в сторонку, пошептался пару минут, затем повернулся к публике, в глазах его сияло торжество:
– Только что Гришутка подтвердил мою догадку, летающий человечек с пропеллером напомнил Аграфене Петровне не вымышленного Карлсона, а ее собственного внука Ванюшу. Итак, запретное Настоящее Волшебство заказал именно этот ребенок.
Повисло гробовое молчание, прерванное потрясенным сопением ничего еще не ведавшей Снегурки. Макар выдержал эффектную паузу и степенно продолжил:
– И кто же мог поспособствовать исполнению этого желания? Нет, нет, не Гришутка, – повелительный взмах руки пресек шипение, возникшее вокруг названного домового, – он слишком робок, достаточно послушен, а, главное, бойкий мальчик доставляет ему определенные неприятности. Ванюша, который до сих пор верит в выдуманного Карлсона, в нашем с вами существовании засомневался, начал высмеивать свою бабушку, которая ставит блюдечко с молоком для Гришутки, а также распевал обидные для домового песенки.
Я уверен, что Чудо ему организовала наша милая кикимора Леся, у которой мы уже давно наблюдаем гипертрофированную любовь к малолетним людским детенышам. Думаю, и Гришутку она навещала исключительно с целью умиляться шалостями Ванюшки.
Леся побледнела, со сдавленным стоном опустилась на ближайшую лавку.
– Вы хотите сказать, что Леся сумела выкрасть волшебную палочку? – насмешливо спросил дерзкий Валера.
– Нет, это сделал ты, окаянный сопляк! – загремел Макар.– И я знаю каким именно мак...то бишь образом. Ты единственный обладаешь способностью к левитации предметов. Во время твоих фокусов со спецэффектами в помещении несколько раз наступала темнота. В это время ты вполне мог забрать артефакт. Не пойму только, каким образом ты узнал запирающее заклятье. Глаза Валеры недобро блеснули. Проследив за его хитрым взглядом, лешак схватился за собственные уши. Да, он совершенно забыл, что эта часть его тела имеет обыкновение особым образом шевелиться во время разговора, а порою и во время мыслительных процессов. Леший постарался взять себя в руки и со злостью пробурчал.– Этими своими кинезами-левитациями ты других очернить пытался: смородиновый листок Гришутке прилепил, тиной Нептуныча футлярчик ВП обмазал.
– Но зачем мне это было надо? – наглый домовой не собирался сдаваться.– Неужели вы полагаете, что я серьезно влюблен в эту кикимору?
Уязвленная Леся всхлипнула.
– Нет, ты стремишься завоевать сердце Снегурочки, – Макар полуобернулся к Дедморозовской внучке-секретарше и добавил, немного заискивая, – Валеру можно понять, вы – красавица, умница, родственница столь влиятельного лица. Вот он и пошел на преступление, дабы завладеть той самой наливкой, которую вам хотелось попробовать. Поэтому он и заключил соглашение с Лесей. Правда, подозреваю, ей то он не сказал о том, для чего ему на самом деле нужен этот замечательный напиток. Скорее всего, известный бабник просто вскружил голову доверчивой кикиморе и прикинулся, что смородиновка необходима ему для излечения от какой-нибудь заковыристой смертельной хвори.
Кикимора, размазывая слезы, утвердительно кивнула головой.
– Когда же встал вопрос об обыске, Валера с помощью телекинеза погасил волшебную лампочку и распахнул окошко, а посредством левитации вернул на место ВП и вышвырнул через окно злополучную бутылку.
Снегурочка потрогала пальцами шишку, поморщилась, но все же бросила нежный взгляд на молодого да раннего. Лешаку это не понравилось. Наглеца необходимо было проучить как следует. А тот все не унимался:
– Все это не более, чем догадки, – хладнокровно заявил Валера, – где серьезные доказательства? Где, наконец, улики?
– Ану-ка, дохни на меня, – вместо ответа приказал Макар.
Валера втянул голову в плечи и сделал шаг назад, но Гера и Гена тут же подскочили и повели круглыми носишками:
– Наливкой, наливкой от него пахнет! – заорали они, торжествующе. – Так вот, кто уполовинил бутылочку!
– Вот поэтому кое-кто, упившись, сегодня особенно нагличает, – подвел итог лешак и тут же замахал руками, потому что робкий Гришутка, вмиг преобразившись, орлом набросился на загнанного в угол Валеру.
Озверевшего домового с трудом удалось оттащить от проштафившегося собрата. Но тут Снегурка поднялась с кресла и молодой да ранний подвергся окончательному уничтожению:
– Так вот ,значит, как! – возопило прекрасное создание.– Я, значит, с трудом у деда отпрашиваюсь, в метель по лесу топаю, задираю голову, чтобы увидеть его в окошко и получаю бутылкой по лбу! А он, значит... а он из моей бутылочки половину выхлестал!... Не прощу-у-у, ни за что не прощу-у-у!..
Девицу с трудом удалось успокоить. Помогла рюмашка волшебной наливочки. Снегурочка пришла в себя, заулыбалась, попросила еще добавки. Гришутка, хмурясь, налил, а потом что-то шепнул лешаку и исчез, должно быть устремился домой, чтобы сберечь хотя бы остатки Аграфениного напитка.
Щеки Снегурки непривычно разрумянились, она подняла синие очи на Макарку и, запинаясь, попросила:
– Только не говорите дедушке...
– Не скажем, не скажем, – ободряюще похлопал ее по плечику лешак. Он был доволен. Все разрулилось, как нужно. Деду Морозу не следует докладывать о шашнях внученьки с беспутным домовым, а правлению «Елок-палок» нет никакой нужды, чтобы начальство узнало о мытарствах Волшебной Палочки. Дед Мороз подустал после длительных разъездов с подарками и теперь после Рождества и Нового Года надобно ему отдохнуть. Авось, нелегальное Настоящее Чудо и проскочит мимо его внимательных глаз.
Валера же и так получил по заслугам: унижен перед всеми, выгодная женитьба уплыла из-под носа. Оставался лишь Ванюшка-неверящий-в-домовых-да-лесных. Но, может быть, общение с маленькой доброй кикиморой заставит его пересмотреть свои взгляды и поверить не только в заграничного книжного Карлсона, но и в родную мелкую нечисть, обитающую с ним рядом.
