Текст книги "Соната звезд. Анданте"

Автор книги: Ольга Ларионова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Ларионова Ольга
Соната звезд. Анданте

Когда до старта оставалось не больше сорока секунд, Бовт почувствовал, что сзади подходит Кораблик.

– Можно к тебе? – услышал он голос Иани.

– Только скорее.

Он очень боялся, что она ему помешает. Но она успела. люк зашипел и съехал в сторону, она спрыгнула на пол и побежала к Бовту, безошибочно найдя его в темноте. Он отодвинулся, давая ей место у иллюминатора.

– Гораздо проще было бы… – Она кивнула на инфраэкран, приклеившийся рядом с круглым оконцем.

Бовт не ответил. Он хотел видеть все так, как это будет на самом деле. Иани тихонечко пожала плечами и подвинулась поближе к иллюминатору, но разглядеть, наверное, ничего не смогла, потому что «Витаутас» уже загасил сигнальные огни. Бовт тоже ничего не видел, но знал, что смотреть надо в черный пятиугольник, образованный слабыми звездочками, откуда через какое-то мгновение должен был разметнуться на всю обозримую часть пространства лиловый сполох стартовой вспышки.

Бовт заложил руки за спину и правой ладонью ощутил лягушачий холодок ручных часов. Ему почудилось, что они часто-часто дышат, судорожно подрагивая всем корпусом. Сейчас. Вот сейчас…

И вдруг понял, что время старта уже миновало. «Витаутас» не ушел. Бовт прикрыл глаза и с шумом выдохнул воздух. Ни радости, ни облегчения. Совсем наоборот. Это как промежуток между двумя приступами боли, когда главное не то, что тебе дано передохнуть, а то, что через несколько секунд все начнется сначала. Снова судорожный пульс часов…

– Отходят на планетарных двигателях, – сказала Иани.

– А? Да, да…

А ведь он это совсем упустил из виду, он и не думал о планетарных, он о них просто-напросто забыл, он, второй пилот «Витаутаса»…

Бывший второй пилот.

– Ты не смотришь, – проговорила Иани, будто ей это нужно было больше, чем ему. – Ты смотри, смотри!

Слабая сиреневая вспышка уже догорала. Просто удивительно, как далеко успел отойти его «Витаутас» на своих планетарных. Неяркая вспышка, и все. Это и был старт.

Четыре Кораблика прошли перед иллюминатором, чуть покачиваясь, и Бовт уже не мог найти черного куска пространства, ограниченного пятью скромными светлячками неярких звезд.

– Вот ты и видел все так, как это было на самом деле, – удовлетворенно констатировала Иани. – Я зажгу свет, можно?

– Ни черта я не видел, – медленно проговорил Бовт. – Была светлая точка – и нет ее.

Иани прижалась лбом к иллюминатору.

– Ты еще видишь? – спросил Бовт.

– Да, – отозвалась Иани. – Вон там. Но я лучше зажгу свет.

– Не надо, – попросил он. – Посидим так.

– Посидим.

Они ощупью отыскали койку, и Иани забралась туда с ногами. «Если бы она была земной женщиной, – думал Бовт, – она обязательно решила бы, что я остался из-за нее. Никак без этого не обошлось бы. Это просто счастье, что все они тут так трезвы и рассудительны».

– Ну как ты там? – спросила Иани из темноты. Бовт присел на край койки.

– По-моему, мне просто страшно, – признался он.

– Нет, – возразила Иани, – не то.

Бовт сделал над собой усилие, пытаясь как можно точнее представить себе, что же с ним сейчас происходит.

– Неуверенность… Неуверенность в том, что я поступил правильно, оставшись на Элоуне.

– Пожалуй, так, – согласилась она. – И еще уходящий «Витаутас».

– Нет, – честно признался он, – наверное, я это прочувствую немного позднее. Что они возвращаются, а я – тут. А пока все это у меня наверху, в голове, а до нутра еще не дошло.

– Тогда я побуду у тебя.

– Ох, не надо. Думаешь, мне легче болтать с тобой, чем оставаться один на один со своими мыслями?

– Разумеется.

Бовт усмехнулся. Если бы он оставался здесь ради нее – тогда другое дело. Ему легче было бы с ней, чем одному. Но он остался не ради нее.

Бовт встал и включил свет.

– Не стоит, – сказал он. – У тебя ведь еще уйма дел на Третьем поясе, правда? Вот и кончай там свои дела и спускайся на Элоун. Нечего нянчиться со мной.

– Мы спустимся вместе.

– Ты же так рвешься обратно на Элоун! А мне надо осмотреть все шестнадцать Поясов, второй возможности ведь не будет.

– Вот вместе и посмотрим. Ты ведь еще плохо управляешься со своим Корабликом.

– Я еще не привык к нему, – пожал плечами Бовт. Иани засмеялась:

– Это он не привык к тебе. Но он скоро привыкнет, станет совсем послушным, и тогда-то ты и решишь, что пора спускаться на Элоун.

– Ты только об этом и думаешь? – спросил Бовт.

– Да, – простонала Иани, мгновенно теряя всю свою рассудительность. Да, да… Каждый день, и каждую ночь, и когда на Поясе, и когда в Пространстве, и когда одна, и когда с тобой.

– И все о том, как ты возвращаешься…

– Да. Да. Да.

– Ну и плюнь на все и лети сейчас же!

– Ну зачем же так, – она пригладила волосы. – У меня еще масса незаконченных дел на Третьем поясе. Элоун от меня никуда не уйдет, а на Пояса я не вернусь никогда в жизни.

Он досадливо сморщился:

– Я и забыл. Это один из ваших предрассудков – вылетать в Пространство только однажды. Как будто нельзя вернуться на Элоун, спокойно пожить лет так пять-десять, а потом опять податься поближе к звездам. Я уже рассказывал тебе, мы всегда так делаем. Действительно, почему – нет?

– Смешные вы, люди Земли! Разве можно жить, потом умереть, малость отдохнуть в небытии, потом воскреснуть и снова жить? Все дается только однажды – молодость, старость, любовь. И Пространство. Когда мы достигаем совершеннолетия, каждый из нас волен покинуть Элоун и оставаться в Пространстве, пока хватает сил не возвращаться. Потом мы возвращаемся. Очень просто.

– Возвращаетесь – и уже все?..

– Как это – все? Потом – наш Элоун. Скалы, голубоватые, как небо, и небо, близкое, как горы. Но мы приземлимся подальше от гор, на большую равнину, и кругом не будет ничего, одни цветы до самого горизонта, цветы, уходящие в бесконечность, как свет от солнца. И запах, от которого хочется опуститься на землю, зарыться лицом в траву и ничего-ничегошеньки не видеть…

– Ты говорила уже об этом. Вчера.

– Да, когда мы прощались с «Витаутасом». Все ваши тогда слушали меня, и понимали, и никому в голову не пришло, что с Элоуна можно улететь во второй раз. Наверное, это ты один такой, остальные похожи на нас.

– Все мы похожи на вас. Но мы покидаем свою Землю каждый раз, когда это требуется.

– Напрасно ты остался с нами.

– Я хочу увидеть ваш Элоун. Я видел все планеты, которые хотел увидеть, и только Элоун мне не дался. Я хочу, я должен, без этого мне просто жизни не будет на этом свете!

– Да, желать ты умеешь… Но опуститься на Элоун может только тот, кто никогда не захочет его больше покинуть.

– И это ты уже говорила.

– Ты напрасно остался, Бовт.

– И это ты говорила.

– Ты проклянешь день и час…

– Иани, наша беседа становится чересчур патетической.

– Мне уйти?

– Так будет лучше, Иани.

Она поднялась и молча пошла к черному контуру переходного люка. Здесь, на Элоуне и его окрестностях, не принято было здороваться или прощаться.

Бовт подождал, пока пол под ногами не перестал покачиваться, – знак того, что Кораблик Иани отцепился и пошел прочь. Но он тут же замедлил полет и остался где-то неподалеку, на расстоянии прямой видимости – Иани упорно не хотела оставлять его одного.

– Так завтра на Третьем поясе, – услышал он ее приглушенный голос.

Ну, разумеется, торчит где-то рядом.

– Договорились, – как можно ровнее ответил он. Бовт прошелся по каюте. Четыре шага туда, четыре обратно. Тесновато. Пошевелил плечами. Наконец-то он избавился от необходимости хранить этот приветливый, дружеский тон. Бовт припомнил весь разговор с Иани, ее настойчивое желание слышать от него именно то, что хотелось ей, и именно так, как она того желала; еще счастье, что ему сразу же удалось перевести разговор с личных переживаний на Элоун, а уж об Элоуне он никак не мог говорить равнодушно. Он взбеленился и тем только и спасся, иначе его взяли бы за ручку и не отпустили до самого Третьего пояса. Его, очень настойчиво брали за ручку, и он молодчина, что не позволил этого. Просто счастье, что ему удалось без единой резкости расставить точки над «i», иначе не отвязаться бы ему от этой опеки на всех Поясах астероидов, да и на Элоуне тоже.

Завтра он полетит с нею на Третий пояс, но это уже будет отнюдь не за ручку.

А может, и не полетит.

Каждый раз, когда он вспоминал этот проклятый Элоун, внутри словно что-то переворачивалось. Временами Бовт боялся, что не выдержит и пошлет к чертям все эти околопланетные астероидные станции и ринется вниз, навстречу игрушечному перламутровому шарику, запретному для чужих кораблей. А планета и вправду была хороша. Подобно Венере, вся в многослойной мантии облаков, но освещенная более ярким солнцем, чем земное, она казалась еще заманчивее и притягательнее оттого, что была у своею светила единственной.

Шестнадцать поясов астероидов – и только одна планета.

Может, именно потому элоуты так бережно и относятся к ней, и берегут от непрошеных пришельцев с их

...

конец ознакомительного фрагмента