Текст книги "10К+: сборная солянка рассказов одного автора Яндекс.Дзен"
Автор книги: Ольга Коротаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Ольга Коротаева
10К+: сборная солянка рассказов одного автора Яндекс.Дзен
Истории из жизни
Однажды…
Отравленный день– Но у меня же есть ребенок, я должен видеть, как он растёт.
И в скобках (я не могу умереть)
Он уверенно управлял автомобилем, и как будто это был разговор просто о… том, в какой магазин сейчас заехать.
Я отвернулась к окну, не видя пейзажи, мимо которых мы стремительно проносились на машине. На долю секунды я дала страху сковать моё тело, стало трудно дышать.
Но тут же взяла себя в руки. «Переживать рано», – сказал разум и окатил тревогу волной холодных рассуждений.
Проглотила слёзы, осознал, что муж тоже не просто переживает, а в страшной панике… Он боялся умереть.
Я слушала его внятные, разумные речи, энергично кивала, где надо посмеивалась.
А внутри меня работал профессиональный психолог, обозначая, какая из фраз к какой стадии переживания горя относится.
Торги, отрицание, злость… Надеюсь, до принятия мы не дойдем, потому что принимать будет нечего. Потому что всё у него будет хорошо…
* * *
Сегодня мужу впервые за 8 месяцев с тех пор, как всё началось, сказали – возможно, рак.
Всё это время он худел. Просто худел, и весил уже меньше, чем я. Потом начались проблемы с кишечником и боли в животе…
Все анализы были в норме, он их сдавал постоянно, не отступая от терапевта с вопросом: "Что со мной происходит?"
У меня такой подход – заберите у меня сколь угодно денег, только быстрее скажите, что это не правда.
В четверг на платное МРТ. Ждать невозможно. Молюсь. И делаю вид, что всё, что сказали врачи, ерунда.
Ведь у нас же ребенок… Мы так его ждали, чтобы сейчас просмотреть, как он растёт!
Ношпа и кефир– Забери в аптеке заказ – ношпу сразу выпей. Времени ещё много будет до процедуры, зайди в Магнит, купи Ване кефир, – говорю спокойно, обыденно, записывая на бумажный листок номер заказа.
Сижу, мешаю угли в печке, вспоминаю этот разговор – как-то всё обыденно, как будто ничего не происходит.
Закрываю печь, смотрю, не проснулся ли сын.
И зачем я тогда ему сразу в лоб выдала – "Татьяна Сергеевна сказала, что это может быть рак. Лучше перестраховаться и сделать МРТ"
Нельзя разве было обойтись без этого страшного ужасного слова?
Развешиваю бельё по веревкам и чувствую, что руки трясутся. Старшая дочь что-то спрашивает, отвечаю нервно. Ком в горле нарастает, тяжело дышать.
Он сейчас лежит в этой трубе, а через 15 минут уже будут известны результаты.
И как нам жить, если они плохие? Так же, как сейчас? Обычно? Рано. Рано об этом думать. Всё обязательно будет хорошо!
…Ну это же невыносимо! Уже достаточно времени прошло. Звоню.
– Мне сказали, что всё хорошо, – не понимаю по голосу, в каком он настроении.
– Ты правду говоришь? Или скрываешь от меня что-то? – мой голос дрожит.
– Здоров как бык! – слышны смешинки надо мной, такой паникершей, и облегчение от положительных результатов.
– Ладно, приедешь, заключение посмотрю, – говорю, успокоившись, но всё ещё сомневаясь.
Иду варить кашу…
Диагноз не подтвердили – все переживания были напрасны. Хотя… Наверно, только в такие моменты мы начинаем задумываться о главном…
Зарисовки про Леру
Хрясь– Хрясь!!! – басом выдала дверь, со всей силы ударившись обо что-то твёрдое, и резко замолчала.
Я от неожиданности подпрыгнула, а правый глаз начал отплясывать нервную дрожь.
На пороге как ни в чем не бывало, ещё раз от души треснув дверью, появилась дочь.
– Леееера, – протянула я, стараясь говорить как можно спокойнее, – зачем так хлопать…
Она напевала песню, скидывая на пол рюкзак, из которого тут же посыпались школьные принадлежности. Следом полетела шапка, не доброшенная до полки.
– Господи, – только пробурчала я и посмотрела на голову дочери – как всегда, волосы "я упала с сеновала"
"Дыши" – сказала сама себе и пошла обнимать дочь.
– Мам, привет! – внимательно глядя на меня, громко сказала она и с ходу начала выдавать новости дня. – Мы с театром поедем выступать…
Громкая. Яркая. Дерзкая. Неугомонная. Непосредственная. Справедливая до хрипоты в голосе.
Знаю, что без этих качеств она бы не добилась успехов, но они же и мешают ей порой…
Особенно не нравятся такие индивидуалы учителям. И, как ни странно, молодым больше не нравятся, чем тем, которые советской закалки…
Люблю её крепкой любовью, мою первую, 12 лет единственную доченьку. Хотя иногда терпение на исходе.
На Новый год попрошу у деда Мороза – дай ей больше терпения и терпимости.
Как мы жили у свекрови, и как я уехала к мамеКогда Лера родилась, моё имя было забыто. Я стала молочной фермой.
Да, вот меня и называла свекровь. Было очень неприятно, но я стоически терпела. Когда говорила об обидках мужу, он лишь ухмылялся и говорил, что сказано это мамой не со зла.
Но она и правда считала меня просто жизненно необходимой младенцу для вскармливания, не более.
Если Лера плакала ночью и отказывалась кушать моё молоко, свекровь без всяких разговоров просто уносила её в другую комнату. А меня никто не спрашивал, считаю я это нормальным или нет.
Не знаю, как у вас, но у меня изначально были натянутые отношения с этой женщиной, и меня передёргивало даже от того, что она прикасается к моему дитя, не говоря уже обо всем остальном…
Я с содроганием вспоминаю те дни, когда мы жили у родителей мужа. После этого зареклась жить с кем бы то ни было. Чужая семья – это чужая семья, как ни крути.
Пик. Точка. Конец. Наступил тогда, когда она в очередной раз налопалась во время нашей прогулки с дочкой. Ключей у меня не было, к домофону свекровь не подходила, и я три часа ждала, когда мне кто-нибудь откроет дверь в подъезд.
Дождалась. Но это оказалось ни к чему.
Потому что как я не звонила, как ни стучала в дверь квартиры, не добилась ничего, кроме звенящей тишины. Там даже не работал телек, чтобы можно было списать на него…
Да всё бы ничего – на улице тепло, пусть и кушать уже захотелось… Но самое «милое» в этой ситуации было то, что Лера покакала. Я, как смогла, поменяла её, но малышке не нравилось такое положение дел. Она плакала и плакала.
Наконец, пришёл свёкор с работы и впустил нас.
Я, недолго думая, помыла дочь, собрала вещи и ушла, слушая вслед крики полупьяной свекрови о том, что я не могу на домофоне номер квартиры набрать.
Больше мы там не жили.
Семья родного отца дочери не хочет её знатьМоей дочери летом исполнится 14 лет, её родной отец умер два года назад. И знаете, обидно, что родственникам с его стороны нет до Леры дела.
Первый мой муж был пьяницей, на него нельзя было ни в чем положиться, но я не могу отрицать того, что если бы не пагубная привычка, он был бы любящим отцом и верным мужем. Бы!
Его любили мать и сестра. Отец всегда был сам по себе, он выходил из своей комнаты только для того, чтобы покурить и поесть. Поэтому не могу вообще ничего про его чувства сказать.
Лера стала их первой внучкой – и единственной дочерью Ромы. Когда она родилась, её все любили и баловали. Даже замкнутый дедушка пускал внучку в свою цитадель и играл с ней.
Когда мы расстались с первым мужем, общение дочки и той семьи не прекратилось.
Но после его смерти два года назад всё изменилось. Сначала родная бабушка дала знать, что ничего не желает о нас знать.
Я подала заявление на начисление пенсии по потере кормильца, а бывшая свекровь возмутилась – и после смерти ты никак не оставишь нас в покое!
Хотя я не требовала от них никогда ничего сверхъестественного – алименты я практически не видела, хотя приставы периодически наведывались к ним в гости.
Потом постепенно и тетя Леры перестала приглашать её в гости…
У Леры давно есть собственный телефон, почему бабушке не общаться с ней напрямую?
Ведь это единственная дочь её умершего и любимого сына! Его продолжение на земле, его плоть и кровь!
Не понимаю.
Как можно вычеркнуть её из своей жизни, если так любила сына?
Однажды мы потеряли дочь– Её нигде нет! – муж встревожен не на шутку.
– Совсем нигде? – спрашиваю я, чувствую тревогу и привкус железа во рту.
– Я весь двор обошёл.
Мне очень плохо, болею.
Это, должно быть, какой-то дурацкий сон. Куда Лера могла деться из двора.
Встаю с дивана, голова кружится, от недомогания и предчувствия чего-то ужасного.
Вышла на дорогу? Сбила машина?
Украли цыгане? А что, вон их сколько в соседней деревне!
Или маньяк какой-нибудь?
Да что я сразу? Надо позвонить маме, может, она ушла к ней за чем-нибудь. Мне сказала, а я забыла в таком состоянии.
Беру телефон, набираю мамин номер. В это же время надеваю куртку и, с трудом соображая, выхожу на веранду. Заглядываю во все углы, и почему-то в шкаф.
Леры нигде нет.
– Алло, – отвечает мама.
– Лера не у вас? – хриплым скорее от волнения голосом спрашиваю я.
– Нет, – удивлённо отвечает мама. – А что случилось?
– Полчаса назад вышла во двор. Костя пошел проверить, а её нигде нет. Если к вам придет, позвони мне сразу.
– Ладно, – мама тоже запереживала, это слышно.
Выхожу во двор. Муж зачем-то заглядывает в собачью будку и под куст.
Я иду к дороге. Мимо проезжает деревенский парнишка. Спрашиваю у него, не видел ли он нашу дочь. Отвечает, что видел – когда она шла из школы.
В голове гул. Туман. Страх.
"Ох, получит она у меня! Разве так можно?" – сержусь на дочь и тут же – "Господи, лишь бы всё хорошо было!"
Выхожу на дорогу, смотрю вдаль. Никого.
Подходит муж. Хмурится.
– Что делать будем? – спрашиваю его. – В полицию звонить?
– Давай проедемся по поселку.
– Да, давай.
Подходим к машине, и вдруг муж прислушивается и… идёт к соседям.
– Ты куда?
– Сейчас.
Выходит через пару минут с Лерой. Она улыбается. Жива, здорова, весела.
– Мы тебя потеряли, – говорю я, еле сдерживая слезы облегчения.
– Я же говорила, что меня дядя Саша звал в гости.
– Но ты не говорила, что пошла к ним.
У меня нет сил ругаться и отчитывать, хочется скорее рухнуть на диван. Но я говорю, как мы переживали и что нельзя так поступать.
У Кости сжаты губы – он зол. Дома и от него достанется дочери порция нравоучений.
Всё из семьиЛера влетела в дом, потрёпанная и зареванная.
– Мама, они меня толкали… Пнули… Куртку порвали… – не люблю, когда она так бессвязно говорит.
Но явно произошло что-то нехорошее. Очень нехорошее. И в душе начала зарождаться тревога.
– Ты можешь нормально всё объяснить?
Оказалось, что группа ДЕВОЧЕК окружили и начали толкать дочь. Почему? Не знаю, просто косо посмотрела и начала, как любит, что-то доказать, отстаивать свою точку зрения…
Не известно, чем бы закончилась эта история, если бы рядом не были другие дети, которые и помогли Лере уйти.
К слову, эта группа уже не в первый раз и даже не первый год находит себе девочек и мальчиков для битья.
Чем всё завершилось? Я позвонила в дежурную часть, но в итоге дело всё равно замяли.
Подростковая жестокость процветает – мы видим это по телеку, читаем в интернете, она живёт рядом с нами и может коснуться, даже ногами, вашего ребёнка.
После того, как Лера пришла, потрёпанная, домой, и до того момента, как с этими девочками в моём присутствии проводил беседу инспектор ПДН, я просто боялась. Боялась, что в нужное время моя дочь не придёт домой.
Каждый вечер я сжимала телефон в руке, готовая ко всему…
Ну откуда такая жестокость, откуда? Ведь они же ещё дети! Многие скажут – телевизор, интернет…
Но для меня логичен другой ответ – из семьи. Именно в семье мы прививаем детям понятия «плохо» и «хорошо». Показываем, как общаться. И учим фильтровать информацию.
Как я мечтала о втором ребенке и немного о беременности
КосякВоспоминания… Когда я была несчастна
«Где-то я конкретно накосячила», – злобно думала я, пряча замёрзшие руки в шаль. – «Как же так! Одни беременные кругом, одна я месяц за месяцем не получаю нужный результат»
Я не могу радоваться за других тому, что скоро они станут родителями! Каждая чужая беременность пронзает меня иголками нестерпимой боли и злой зависти.
Я знаю, что это плохо и ненормально, но ничего не могу с собой поделать…
Ладно, отвлечься надо, заполнить протокол консультации. Вот система образования – не знаешь, то ли с людьми работать, то ли с бумажками.
Я взяла в руки папку с документами, но назойливые мысли упорно лезли, не давая сосредоточиться на работе.
Леру я захотела и забеременела, вообще вот сразу почти. 12 лет назад. И с тех пор – ни одной беременности. Никакой. Как будто бог решил, что мне и одной хватит.
Не знаю, что уже и придумать. И писала письма этому малышу, и вязала ему одежку, и обои на телефоне стоят – новорожденный кроха.
И сдаю анализы – в надежде, что у меня обнаружат какую-нибудь излечимую болячку. Я заплачу деньги, вылечусь и всё встанет на свои места! Я стану мамой! Я стану счастливой!
И я хожу по больницам, выискиваю у себя проблемы. Костю даже затащила в клинику… Но мы практически здоровы, из лечения – только витаминки. Это невыносимо.
Молюсь. Молюсь непрестанно, чтоб господь простил мне грехи, и малыш поскорее появился в нашей жизни… Как же я жду его…
Но видимо, где-то я конкретно накосячила…
Мечта на двоихЯ беременна. Никаких сомнений. Тесты пройдены, анализ на ХГЧ сдан. Но испуганно молчу – боюсь, что если произнесу это вслух, всё исчезнет, словно дымка.
Ведь позади остались годы!!! Бесконечные, бессмысленные годы слез и разочарований.
В какие-то моменты мне казалось, что все слезы выплаканы, но они появлялись снова и лились бесконечно…
Эту боль поймет только тот, кто через неё прошёл. И самый нелепый совет – просто отпусти ситуацию – он не помогает!!! Не надо давать такие рекомендации…
Эта боль то затихает, то накрывает новой волной, но она никуда никогда не уходит…
Она будит ночью, накрывает среди рабочего дня, разбивает вдребезги любую попытку отгородиться от неё весельем…
Отчаяние? Были и такие моменты, когда мы бросали ходить по больницам, покупать горы таблеток от чего-то, тратить всю зарплату на зарплату недобросовестных медиков…
Но потом во мне снова просыпалось упрямое упорство, подгоняемое желанием прижать к своей груди родного кроху. И мы, глотая слёзы и стиснув зубы, снова шли в этот бой.
Нечего будет есть, если мы сейчас сдадим этот анализ? Да и пофиг! Ради мечты можно и не поесть чуть-чуть…
Спасибо мужу – он молча слушал проклятия, которые я сыпала на головы врачей. Просто держал меня за руку. Мне большего было не надо.
Он не отчаялся и шёл со мной рука об руку, хотя были моменты, когда он трезвее смотрел на некоторые вещи…
Он также как и я мечтал об этом малыше и готов был стерпеть всё, что его ждало на пути к осуществлению мечты.
Те, кто читает мой канал, знает – сейчас у нас растёт сладкий мальчик, которого целовать не нацеловаться, любить не налюбиться.
Наша мечта на двоих стала явью, и это самое чудесное чудо в нашей семейной жизни.
СтрашноСтрашно, когда тебе ставят такой диагноз. Особенно страшно, если в это время внутри тебя растёт долгожданный карапуз.
– У тебя диабет, сейчас я запишу тебя к эндокринологу, съезди, – абсолютно спокойно вещала гинеколог.
А Ваня подпрыгнул и пнул меня в ребра – чувствует, когда мама нервничать начинает.
Я почувствовала, как краска заливает мои уши и щеки, давление начало подниматься.
– Как диабет? Там же всего 5,3, это же норма.
– Диабет беременных, для вас нормы другие.
Врач устало потерла глаза и впервые за прием посмотрела на меня.
– Чего переживаешь, ничего страшного нет в этом, просто питание немного изменишь, ну и сахар контролировать нужно будет.
* * *
Именно с этого времени – год назад, изменилась система моего питания. Это, как ни странно, сыграло на пользу и мне, и Ване.
После 30 недели беременности я практически не ела сладости, сахар и даже его заменители.
Конечно, иногда позволяла себе грешок, а в последнюю неделю перед родами так дорвалась, что каждый день съедала по пачке вафель. До сих пор себя виню в этом, ведь при рождении у Вани был очень низкий уровень сахара – весь свой инсулин он отдавал маме, и сам в итоге остался без защиты.
Я ела много овощей – на этом должно быть сконцентрировано питание беременной с сахарным диабетом. Поскольку я лежала в больнице с 30 недель, основную часть рациона составляли каши. Но муж привозил из дома морковку, редиску, огурцы, помидоры и другие овощи, которые можно грызть сырыми.
А да, ещё покупала капустные, винегрет и другие овощные салаты.
Не ела пирожки и другие хлебобулочные изделия, только несколько кусков черного или серого хлеба в день.
Очень любила больничные котлеты из говядины, хотя многие их не признавали. Дома предпочитала отварную куриную грудку.
В общем, всё довольно просто – много зелени, овощей, мяса и прочих белков, можно орехи.
Нельзя – простые углеводы, то есть всякие вкусняшки, сложных, например, каш, тоже по минимуму.
Гора ответственностиИз воспоминаний о беременности
Я не могу его потерять. Я не могу уйти отсюда просто потому, что потом все будут говорить, что я виновата, случись что. Даже те, кто говорит – уходи. А больше всех – этот противный внутренний голос.
Я не могу не пить таблетки, не ставить уколы, не есть то, что говорят врачи. Потому что а вдруг – вдруг я сделаю хуже этому чудесному малышу, который так озорничает в моём животе.
Я готова пережить всё и даже больше ради него, ради моего любимого долгожданного сынишки.
Мы ждали его много лет, и если надо немного (месяцев) полежать в больнице, то я полежу…
Я смотрю на снег через окно родильного дома дородового отделения.
Вижу ветер, чувствую, как он пронизывает до костей. Февраль… В этом месяце я не была на улице ни разу…
А сегодня морозно – очень тихая звенящая красота за окном. Погода меняется – снег начинает таять, открывая окно, слышу щебетание птиц.
Как же там Лера? Без мамы. Сердце болезненно сжимается, но отгоняю от себя плохие мысли – нервничать нельзя. Нельзя. Нельзя. Чувствую, как капают слёзы…
Муж звонит каждый день. А по выходным привозит мне продукты – бесконечно есть одну и ту же больничную кашу просто нереально!
Я прошу, чтобы Леру не привозил – в больнице карантин всё это время, а видеть её мимолётом издалека ещё тяжелее, чем не видеть вообще…
Костю тоже тяжело видеть. Когда уходит, обязательно плачу.
Один день сменяет другой. Один месяц сменяет другой… Январь… Февраль… Март…
В палате сменилась наверно человек 30, не меньше. Но я не одна долгожитель – Оля с соседней койки легла ещё перед новым годом.
Мы редко разговариваем – каждая погружена в своего ребёнка, в свои тяжёлые или волнительные мысли… В соседней палате постоянно смех, молодцы! А я не могу смеяться, мне тошно тут уже от всего!
– Скоро, родной мой, скоро, – шепчу ему бессонной ночью, – Папа заберет нас вон из той двери и мы поедем домой.
Снова ловлю воздух из раскрытого окна и жду…
Роды и первые недели Вани
Подарок ВсевышнегоЯ родила сына 19 марта 2019 года. 19.03.19. Запоминается. Но я хотела родить его в другой день – 20го или 21го. Если бы 21го, то тогда числа наших дней рождений шли по очереди 21 – сынишка, 22 – я, 23 – доченька, 24 – муж…
Врач решила по-другому. Меня заколбасило не по-детски, когда она прибежала и, не терпящим возражений, голосом, спросила:
– Ты завтра рожать пойдешь?
Мне сделали кесарево. Что-то пошло не так, врачи не могли достать малыша долго. Полчаса тянулись как целая вечность.
9 месяцев прошло, а воспоминания до сих пор вызывают дрожь во всем теле.
Ребенку стало плохо – сказали мне уже в отделении реанимации. Наверно, мне многое не договорили. Он плохо сосал, стонал и вообще был очень вялым.
Я родила 19 марта, и это не был радостный день. В этот день я боролась за то, чтобы быстрее оказаться рядом с крохой – кто прошел через кесарево, поймет. И молилась. И двигалась. И верила. Что всё не напрасно.
Я слишком сильно любила его. Очень давно любила – задолго до того дня, когда он был зачат. За много лет до того…
Я благодарна всевышнему, что он сохранил моего младенца – он выжил, поправился и в скором времени намеревается начать ходить без опоры.
Он очень озорной, но в то же время с характером. Я люблю его ещё сильнее оттого, что нам пришлось пережить в самом начале нашей совместной жизни.
Воспоминания – тяжёлая ношаЯ во всём виновата. Я недостаточно хорошо выполняла инструкции врачей. Или выполняла их чересчур, заглушая внутренний голос…
Я во всём виновата. Я не поговорила с ним, он не ожидал, что его так резко выдернут из уютного гнёздышка…
– Прости меня, мой малыш, – шепчу ему, слегка касаясь нежной кожи и не сдерживая слёзы. – Я люблю тебя, больше жизни!!! Больше всех на свете!!! Ты моё маленькое чудо!!!
Мне больно на него смотреть – весь окутанный проводами капельниц, игла вставлена прямо в голову! Во рту соска, которую он сосёт вяло, словно нехотя.
И такое ощущение создаётся, что ему невероятно тяжело тут, одному, такому крохотному и беззащитному…
…Выхожу в коридор, сквозь слезы едва вижу дорогу. Почему так с нами? Почему именно с нами? Мы так ждали этой встречи, и теперь врозь.
* * *
Двое суток после рождения мой малыш лежат в палате интенсивной терапии – это кажется так глупо страдать из-за этого?
Но, вспоминая, мне становится как в те дни тяжело, и на груди тяжёлый камень.
Эти первые дни, когда ребёнок отделился от тебя, но вам обоим жизненно необходимо быть рядом каждую секунду. Чувствовать друг друга, смотреть, знакомиться по-новой…
И тут его вытащили – он же не собирался никуда! И унесли. Не отдают. Говорят, что идёт на поправку, но не приносят даже кормить. Это ужасно – испытать такое сразу после родов.
