Текст книги "Кольцо леди Дианы"

Автор книги: Ольга Тарасевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Лика снова посмотрела на любовника.

Он улыбался сквозь сон. Длинная тень от ресниц на щеке, пухлые губы вдруг шевельнулись:

– Лика, я люблю тебя. Я всегда буду тебя ждать.

Обняв подушку, Стас удовлетворенно вздохнул и что-то еще пробормотал сквозь сон, но слов было уже не разобрать.

От его прорывающейся нежности, беззащитного русого коротко стриженного затылка и безмятежного посапывания Лике захотелось разрыдаться.

Причинение боли без умысла – это все равно причинение боли.

Можно было это предвидеть: если мужчины увязают в тебе быстро и надолго, то этот мальчик тоже попадется, не устоит, и ты поселишься в его снах, а твое имя прирастет к его губам. Да, он думал, что его интересует только секс. Но ведь ты знала, что вольно или невольно являешься женщиной, встреча с которой делит жизнь на «до и после». Они ведь все пытались быть с тобой рядом или вернуться: случайные знакомые и бывшие любимые. Тот же Пашка до сих пор не женат и время от времени предпринимает очередную попытку объяснить тебе, что в одну и ту же реку можно войти дважды. Франсуа поздравляет тебя со всеми праздниками, звонит, присылает сувениры, каждый раз умоляя еще об одном шансе. И этот мальчик тоже незаметно для самого себя попался. Однако, увы, Стасу, кроме секса, дать ей совершенно нечего. Нет любви. И не будет…

Лика осторожно выбралась из постели, собрала разбросанную на полу одежду и на цыпочках прошла в ванную.

Быстро смыть с себя нелюбимый запах. Уйти, не прощаясь, – слабость, но нет сил при объяснении видеть чистые голубые глаза. Письмо по электронной почте. Номер телефона Стаса и мейл – в черный список. Будет больно, но так правильно, так надо.

«Бедный парень. – Лика вышла из душевой кабины, потянулась за полотенцем, бросила беглый взгляд в зеркало. Там отражалась худая невысокая светловолосая девушка с зелеными уставшими глазами. Сорок пять кило – и это после родов! Как ни странно, прежний вес после прекращения грудного вскармливания вернулся к ней быстро. – Прости меня. Прости, Стас. Я не должна была тебя трогать. Если я встречалась с тобой, то только потому, что мне казалось – ты легкомысленный и не привыкнешь ко мне. Тебя не интересовало ни кто я, ни чем занимаюсь. Ты ничего обо мне не знаешь, я не рассказывала тебе о дочери, о том, что была известной журналисткой, а потом стала не менее известной писательницей. Да ты вообще никогда не интересовался, окончила ли я хоть что-нибудь после школы, есть ли у меня работа! Мне казалось, такое отсутствие любопытства – равнодушие, тебе нужен только секс. Наверное, я ошиблась. Знаешь, я люблю так же, как ты, – мне наплевать, кто мой избранник, я готова принять его любого, всякого. Только с тобой у нас ничего не получится, ты не мой, и я очень надеюсь, что ты скоро обо мне забудешь».

Растеревшись полотенцем, Лика натянула джинсы и свитер, прокралась в прихожую.

Сапоги, шубка, шарф, сумочка.

Осторожно прикрытая дверь, щелчок замка – какое облегчение!

Нет, все-таки не надо быть как все, жить как все.

Если стандартные правила поведения доставляют мучения, то ну их, эти правила! Попытки следовать им причиняют только боль – и себе, и тем, кто нечаянно оказывается рядом!

Лика расстегнула сумку, достала сотовый телефон, чтобы внести номер Стаса в черный список. Но серо-стальной аппаратик вдруг ожил, запел, и на экране высветилось: «Полякова».

Телефон разрывался, однако Вронская все никак не могла решить, отвечать ли ей на вызов.

Лена Полякова – сценаристка. В общем, неплохая. Но слегка сумасшедшая – она так увлечена проектом по экранизации, что звонит в любое время дня и ночи, сгорая от нетерпения обсудить свои идеи. У девочки славное журналистское прошлое. Похоже, журналистика и кино – термоядерная смесь. Ее наглость, нахальство и увлеченность зашкаливают все мыслимые и немыслимые пределы. Рядом с такими людьми интересно, но трудно, они выпивают окружающих, как стакан воды, и даже не замечают этого…

– Привет, дорогая. Что опять не так с моими книгами? – уныло поинтересовалась Лика, с тоской оглядывая свою машину. За пару часов голубой «Форд» обзавелся снежной шапкой, придется как следует помахать щеткой. – Опять в романах обнаружилось слишком много персонажей?

– С твоими книгами все прекрасно, – голос Лены звенел от волнения. – Ты же в курсе: сценарии уже приняты две недели назад. Ничего не изменилось, скоро начнутся съемки. Я не по этому вопросу звоню.

– Да? – удивилась Лика, пытаясь вспомнить, обсуждали ли они с Леной хоть что-нибудь кроме сценария.

Но ничего подобного не припоминалось.

Полгода назад издательство продало права на экранизацию пяти романов Лики Вронской известной российской компании «Телемуви продакшн», занимающейся производством телесериалов. Это было очень неожиданно, ведь собственное писательство уже как-то забылось. Материнские заботы не оставляли ни времени, ни желания придумывать чужие жизни – собственная вдруг стала такой полной и насыщенной, что, кроме Дарины с ее изменениями, открытиями, болезнями и формирующимся явно строптивым характером, все прочее утратило смысл. Впрочем, написанные прежде книги позволяли погрузиться в материнство с головой. Ведь с ребенком надо не только играть, его, как это ни банально, надо кормить. А гонорары за регулярные допечатки давали такую возможность. Конечно, было понятно: если книги хорошо продаются – значит, они неплохие. Но о том, что они достойны экранизации лучшей кинокомпанией, не приходилось даже и мечтать. Тем приятнее и неожиданнее было поступившее предложение!

Сценаристом на проекте работала Леночка Полякова. Рыжая, жизнерадостная, она казалась смешливым ребенком, который пришел в этот мир для развлечений, не для работы. Но, как ни странно, именно у этой девушки получилось быстро и доходчиво открыть совершенно новую грань русского языка, с которой прежде Лике не приходилось сталкиваться ни в журналистике, ни в писательстве.

Киноязык – он потрясающий, уникальный. Он должен быть образным, емким и колоритным – никаких журналистских штампов. Так что – прощайте, литературное гурманство, длинные тирады героев, стилистически выдержанные описания и психологические характеристики. Все это должно быть понятно из коротких реплик героев фильма. Поэтому ценность слова возрастает во сто крат. Это очень увлекательно: пробовать вкус каждого словесного нюанса, сочинять фразы не в порыве угарного вдохновения, а с холодностью и беспристрастностью хирурга, архитектора, аналитика…

Работать вторым сценаристом в связке с Леночкой оказалось очень интересно. Но не всегда легко. Полякова жила проектом всей душой и требовала, чтобы все болели той же болезнью. И плевать она хотела, что у маленького ребенка свои правила, с которыми мама должна считаться. Иногда Полякова становилась агрессивно навязчивой, могла приехать и всю ночь обсуждать какие-то сцены, нимало не беспокоясь, что в соседней комнате Даринка изнемогает от жара. Но Лена никогда не говорила ни о чем, кроме предстоящего фильма. Или нет, не совсем так. Лена пыталась обрушить на нее водопад подробностей своей личной жизни, походов по магазинам и прочей женской дребедени. Приходилось пресекать такие намерения. Почему? Конечно, Лена – очень интересный собеседник, активный любознательный человек. Но она принадлежит к числу тех женщин, которые кровь из носа – а урвут свое, легко растолкают всех на пути к собственной цели. Настойчивость – теоретически прекрасное качество. Но когда она перехлестывает через моральные рамки, превращаясь то в наглость, то в бесцеремонность, то в хамство… Поэтому, наверное, назвать Лену подругой все-таки Лике не хотелось. Приятельницей – да. Но не более того. Слишком велика разница во взглядах на то, что такое хорошо и что такое плохо. Конечно, друзья не обязательно должны быть во всем похожи. Но что делать, если взгляды одного противоречат принципам другого?..

– Так в чем дело? – после долгой паузы поинтересовалась заинтригованная Вронская. – Я все жду, когда ты мне откроешь свою сокровенную тайну. А ты молчишь.

– Я даже не знаю, как начать.

– С начала.

– У меня потолок упал.

– Да? Я не удивлена. Давно подозревала, что у некоторых крыша поехала. Так что твоя шутка не оригинальна.

– Лика, – застонала Лена, явно сдерживая смех. – Ты не ерничай. У меня правда беда. Потолок на кухне отвалился, честно. И это накануне Нового года!

Вронская сразу же сменила тон:

– Сочувствую… Только знаешь, я ремонтом давно не занималась, так что никаких строителей порекомендовать не смогу.

– Да дело не в этом. Объявлений в Интернете – как грязи. Слушай, ты сейчас где?

– В центре пока. Домой собираюсь.

– Отлично! Я к тебе подъеду!

И Лена повесила трубку.

Скрипнув зубами, Вронская сразу же набрала ее номер.

«Абонент отключен или находится вне зоны действия сети», – сообщил равнодушный механический голос.

Вот! С этой барышней всегда так! «Я приеду», – и точка. Между прочим, сегодня вечером Лика собиралась отвести Даринку к логопеду. «Мама, не хочу к догопеду», – ныла малышка, с младенчества оравшая при виде любого человека в белом халате. Вот и не будет никакого «догопеда», по крайней мере, сегодня. С такими-то приятельницами…

Злая до невозможности, Лика быстро очистила машину, завела двигатель и направила «Форд» прямиком в пробку, закупорившую выезд на Садовое кольцо.

Даринку из детского сада заберет домработница Светлана.

А Полякова пускай поторчит часик-другой перед подъездом, поостынет и подумает о своей бесцеремонности. Так ей и надо, нахалке!

* * *

Интересно, колдуну придется рассказывать все во всех подробностях, как и психотерапевту? Психотерапевт – это очень тяжело, мучительно, невыносимо. И – Вася Скрипников поднял воротник дубленки, загородился от колючего морозного ветра – самое обидное, безрезультатно.

Он невольно поморщился, вспоминая миловидную темноволосую женщину. Наверное, она была профи – к ней ходили все актеры, и, по отзывам, дама помогала пережить потерю близких, развод или творческий кризис. Только вот от любви к Ленке вылечить его так и не сумела. «От любовной зависимости», – уточняла психотерапевт, зажигая настольную лампу с мягким светом и указывая рукой на кресло-кушетку. «Любовная зависимость. У меня любовная зависимость, и это ненормальное состояние, которое надо корректировать», – послушно соглашался Вася, утопая в обволакивавшем тело ложе. А про себя думал: никакая Ленка не зависимость, зависимость – слишком мягкое определение, это настоящая паранойя. Весь мир сузился до ее наивно распахнутых огромных глаз и рыжих волос. Весь мир стал ею. И вначале в этом было много счастья. Всегда разная, то домашняя (какие вкусные пироги она пекла), то развратная (всю ночь спать не давала), она дарила ему радугу эмоций, ядерный взрыв чувств. Она знала актерскую среду, прекрасно разбиралась в многоходовых комбинациях интриг. И эта ее радость жизни, ее фанатичная увлеченность работой – с ней было о чем поговорить, ее было за что уважать. Она ему казалась именно той женщиной, которая должна быть рядом. Только одно в ней стало полной неожиданностью. Никаких ссор, конфликтов, неудовольствия. Все очень просто: «Извини, Вася, я полюбила другого». Как гром среди ясного неба. И разверзлись такие бездны боли, о которых и предположить раньше было нельзя. Впрочем, можно или нельзя – особого значения не имеет. Но жить с этим стало невыносимо. Работать – невозможно. Что такое профессия актера, театральная сцена или съемочная площадка? Это генерирование эмоций, развлечение других, выворачивание всего себя наизнанку – для людей. А тебя-то как раз и нет больше. Нечего отдавать. Психотерапевт…

Вася горько усмехнулся и прибавил шаг. Колдун жил богато, в одном из старых домов на Тверской. Пришлось бросить машину в самом начале улицы, так как припарковаться дальше было нереально.

Психотерапевт очень старалась ему помочь, но ничего не получилось. После ее сеансов пальцы сами собой набирали Ленкин номер, от звуков голоса любимого человечка по телу растекалась приятная теплота.

А в общем, если разобраться, ничего особенного в Лене нет. Симпатичная журналистка с хорошей фигурой и смазливым личиком, всего лишь одна из вечной очереди за интервью к известному актеру Василию Скрипникову. Банальные вопросы, дежурные улыбки – теперь и не вспомнить, о чем они тогда говорили. Даже странно, что на пресс-конференциях потом хотелось найти ее лицо среди присутствующих в зале журналистов. Лены там никогда не оказывалось, и облачко досады находило на прежде всегда беззаботное настроение.

Все завертелось после фильма по ее сценарию.

Роль подошла душе, как подходит телу идеально скроенная шмотка. Сначала ему было просто очень хорошо в роли циничного, избалованного женским вниманием мачо, который устал от круговорота тел в своей постели, но не прекращает этого по одной-единственной причине – вдруг в калейдоскопе многообещающих взглядов и томных вздохов сложится один-единственный, тот самый, долгожданный узор любви. И вот выясняется: автор сценария – она, все еще сидящая в памяти, как заноза, рыжая, красивая.

Ленка, Ленка, практичная московская девочка, никаких ныряний в омуты. Или это в ней журналистская дотошность сказывалась? Теперь задним умом он понимал: все разузнала, что жены нет, а квартира имеется, что есть мечта создать семью, и детей в ней должно быть минимум двое, а лучше трое. Она казалась такой осмотрительной, надежной, при этом вдрызг влюбленной. И разрасталась, укреплялась уверенность: с Ленкой все будет серьезно, можно расслабиться, не бояться. Не верилось, что все может разломаться, разбиться. Даже на осколках, обломках любви – не верилось. И теперь не верится. Знаки судьбы, модная тема.

Москва отравлена этими знаками! Переполнена, забита до предела. До сих пор!

Ее лицо на обложке журнала о кино.

Знакомый профиль – случайно, через витрину кафе.

Автомобильчик ее старый, чумазый – все время на глаза попадается. Когда же это закончится?

Забыться в работе – а вот как бы не так!

Новый проект с патетичным названием «Добро побеждает зло» – тоже Лена сценарист, плюс редактор на съемках. А это значит – каждый божий день видеть ее на съемочной площадке, она будет вносить оперативные правки в сценарий. Это всегда требуется. Натура может меняться по погодным условиям, актерам что-то не нравится в диалогах персонажей. Режиссеру нужен такой человек постоянно.

Ленка, Ленка…

Страшно думать об этой пытке – видеть твое равнодушное лицо, смотреть на родное тело и сходить с ума, представляя его в чужих объятиях. Какая игра? А ведь опять – главная роль, видимо, победителя, если предстоит играть следователя, и фильм носит громкое название «Добро побеждает зло».

Колдуны, магия… Прости, Господи, если бы можно было этого не делать – он бы не делал. Но наступает такое состояние, последняя черта. Всеми правдами и неправдами, искренне любящая или притворяющаяся, очень нужна ему эта женщина рядом. По-другому жить невозможно. И все, чем предположительно лечилось это наваждение, уже перепробовано – спортзал до черных мушек в глазах, несколько актрис и моделей – как их звали, теперь и не вспомнить… Психотерапевт эта хваленая, сто евро за сеанс – ерунда полная… Осталось последнее… И все-таки так противно – судорожный треск клавиатуры, дрожащие руки, вереница объявлений в духе «магия, привороты». Вереница про негативные последствия приворотов – еще длиннее. А, все одно: чем так жить, лучше любая бесовщина…

Вася так торопился к нужному подъезду, что поскользнулся на обледеневших ступенях и, не удержав равновесия, упал. Из сбитых о камни костяшек пальцев потекла кровь.

– Скрипников! Эх, известный артист, а пьяным валяется…

Он мрачно уставился на пожилую женщину в старенькой шубе из длинного линялого меха. Хотелось что-то объяснить. Что не пьян, что просто упал. Но в горле застрял комок. От унижения и собственного бессилия все вдруг стало нечетким.

Слезы? У взрослого тридцатипятилетнего мужика? Господи, ну и сука же ты, Лена…

– Ой, милок, да ты в крови весь! И бледный такой. Давай, вставай, я тебе помогу.

Стиснув зубы, он покачал головой. И игнорируя протянутую руку, осторожно поднялся с земли.

Код подъезда колдуна пальцы набрали сами собой. Казалось, они всегда его знали…

– Здравствуйте. Вы?! Мне так нравятся ваши фильмы!

Актерское самолюбие, всегда трепетавшее от констатации собственной славы, похоже, атрофировалось.

Вася переминался с ноги на ногу, испытывая только одно желание – сбежать.

Все напрасно. Какой, на хрен, колдун? Этот мужичок полутора метров ростом в дешевом спортивном костюме, тщательно заклеивающий длинной прядью волос проплешину? Смешно!

– Фотографию принесли? Да вы проходите, обувь можно не снимать. – Мужичок достал из шкафа вешалку и покосился на гостя. – Давайте вашу курточку, знаете, у меня дома жарко.

Сбросив-таки дубленку, Вася прошел в комнату и огляделся.

Мечи на стенах, поблекшая то ли тряпочка, то ли флаг с иероглифами, компьютерный столик в углу.

Дешевая бутафория, жалкие декорации.

Вот будет смеху, если этот колдун позвонит журналистам из желтой прессы. Можно представить завтрашние заголовки: «Василий Скрипников хочет приворожить сбежавшую невесту».

– Не приворожить, а гармонизировать отношения. Ворожбой я по возможности стараюсь не заниматься. И порчу не навожу, хотя мне это раз плюнуть, – прошелестел рядом тихий обволакивающий голос.

Скрипников изумленно вскинул брови. До состояния «тихо сам с собою я веду беседу» Лена Полякова все-таки его еще не довела. Совершенно точно: мысль вслух не произносилась. Тогда что же получается – мужичок умеет читать мысли?

– Это не трудно, – улыбнулся колдун, но глаза его остались серьезными, какими-то пугающе буравящими, что ли. – Для меня ваши мысли – как открытая книга, очень чистые энергетические потоки. А вот канал связи с Богом у вас закрыт. В церковь редко ходите. Плохо вам, знаю. Сейчас, сейчас поправим.

«Что за бред? – подумал Вася, присаживаясь на потертый продавленный пуфик. – Так, стоп. Надо фильтровать базар. Если он действительно читает мои мысли, то прямо неудобно перед человеком…»

– Неудобства больше не будет, – пообещал колдун, включая старенький стационарный компьютер. – Флэшку давайте с фотографиями.

«Откуда он знает, что фотографии Лены на флэшке, а не в распечатанном виде?» Вася полез в карман брюк, отыскал пластмассовый прямоугольник.

Колдун подключил флэшку, забарабанил пальцами по столу – старенькая техника аж кряхтела, пытаясь прочитать данные с usb-накопителя.

А Вася вдруг почувствовал, как весь, от макушки до кончиков пальцев, наполняется ярким радостным светом.

В нем словно запузырилось, вскипело шампанское, дразня игристой легкостью через тонкое стекло бокала.

Это было как детская невинная безмятежность, как первый день каникул – просыпаешься на заре, и тут же счастливо зарываешься в подушку, вспомнив, что началось лето и можно спать сколько влезет, и за окнами будет солнце, и мальчишки со двора, и вкуснющее эскимо, а самое главное – никаких учебников.

Состояние напоминало… любовь… Только какую-то незнакомую, вообще не изведанную ранее любовь. В ней не было щемящего привкуса, возникавшего при виде маминой седины, при папиных сдерживаемых возгласах, ах, проклятый радикулит. В ней не было ни полета, ни бездны боли, куда его равнодушно столкнули всего-то несколько слов, вырвавшиеся ядовитыми змеями из любимого ротика. Это была все принимающая и всепрощающая любовь, тихая, светлая, теплая. Космическая.

Была только любовь.

А Лены – Вася сделал глубокий вдох и блаженно улыбнулся, – а Лены в нем больше нет.

Вообще, совсем нет!

Он еще немного подумал, наблюдая за монитором компьютера (на нем сначала появилось Ленкино лицо в обрамлении рыжих кудряшек, а потом какие-то астрологические карты).

Ай да колдун!

В принципе, с ним можно иметь дело.

Уже даже неважно, чтобы он привораживал Ленку.

Можно просто приходить сюда, сидеть в этой нелепой комнате – и чувствовать себя живым и свободным. Такие забытые ощущения!

А потом все мысли исчезли. И очень захотелось спать.

Вася осторожно передвинул пуфик к стене, прислонился спиной к прохладной поверхности и провалился в мягкий приятный сон…

Глава 2

Лондон, 1979 год

Джеймс Гилби опаздывает уже на пятнадцать минут…

Диана Спенсер сделала знак пробегающему мимо официанту, указала на опустевшую тарелочку. Тот живо принес новый кусочек бисквита, и Диана, подлив чаю из белого фарфорового чайничка, с тоской посмотрела на часы.

Наследник империи джина должен быть в этой кондитерской уже семнадцать минут назад! Да что он себе позволяет, этот богач и красавчик?! Ведь она сама позвонила ему, пригласила на свидание, сказала, что вся трепещет в предвкушении встречи! Что должен сделать в этой ситуации приличный молодой человек? Конечно же, понять: юная леди готова к серьезным отношениям!

Но, кстати, готова ли она?..

Диана отправила в рот кусочек бисквита, сделала глоток чая и грустно улыбнулась.

Безусловно, Джеймс – это просто компромисс. Ловелас, донжуан, изначально ясно – такой мужчина ничуть не похож на настоящего принца. Но он молод, хорош собой, богат, на отличном счету в высшем обществе. И потом, надо же… чтобы хоть с кем-нибудь это случилось… У подруг уже давно полным-полно кавалеров.

В квартире на Коуэлрн-корт по вечерам принято рассказывать о своих приятелях. Свидания, встречи, соперницы, измены – в этом жизнь, интрига, неожиданные повороты судьбы.

– Диана, скромница, признавайся, у тебя есть кто-нибудь? – спрашивают девчонки.

Приходится пожимать плечами и мыть посуду. Не о чем говорить. Работа няней в семье Робертсон и домработницей у старшей сестры Сары (а почему бы и нет, она платит ей по фунту в час) – не очень котируемые темы в девичьей компании.

Впрочем, дело не в простой работе. Другой, понятно, не будет. Если ты тупая, как бревно[6]6
  Странно, но, судя по мемуарной литературе, Диана очень критично относилась к своим умственным способностям. Уже будучи замужем за принцем Уэльским, она во время визита не вписалась в беседку и попросила сопровождающих не беспокоиться за ушибленную голову, потому что она «совершенно пустая».


[Закрыть], то максимум, на что можно рассчитывать, – место секретарши. Уж лучше с малышами возиться, они забавные.

Работа тут ни при чем. Просто до недавних пор ей не хотелось ни с кем заводить серьезных отношений. Современные парни поверхностны и ненадежны. Они пугают ее и не вызывают никакого желания узнать их поближе. Вот если бы представился шанс очаровать самого принца Уэльского… Ах, какая Сара глупышка! Упустила такого мужчину! А ведь Чарльз очень серьезно к ней относился. Они даже ездили вместе кататься на лыжах. Только наивная Сара не поняла, что репортеры из «крысиной стаи» – так Диана именовала официальный королевский пул, группу журналистов, освещавших жизнь монархов, – которые активно набивались к ней в друзья, никакими друзьями на самом деле не являются.

Гнусные папарацци! Для них нет ничего святого, думают только о своих собственных интересах! Они пригласили Сару в кафе, подпоили ее. На следующий день в таблоидах напечатали все застольные разговоры. «Я не влюблена в Чарльза и не выйду за него замуж!» «Наши отношения с принцем чисто платонические!» Это были самые приличные из газетных заголовков. Потом, конечно, сестра пыталась оправдаться, доказывала Чарльзу, что никакого интервью вообще не было. «Вы совершили непростительную ошибку», – холодно сказал принц. Больше никаких приглашений от него Сара не получала. Чарльз освободился от сестры, но что от этого изменилось? В газетах все чаще пишут о его увлечении Камиллой Паркер-Боулз, другими женщинами. А шансов приблизиться к нему и произвести впечатление у нее, Дианы, как не было, так и нет.

Настоящую любовь может подарить только настоящий мужчина. Но если такового рядом нет – то надо его ждать. Чтобы в один прекрасный день он ворвался в твою жизнь, засыпал подарками и цветами, признался в любви и предложил тебе руку и сердце…

Такие рассуждения казались ей верными и правильными. Однако лишь до недавних пор.

Подумать только, Джейн, сестричка-тихоня, и та выходит замуж! Ладно Сара, уже сама, кажется, не помнящая всех своих кавалеров. Но Джейн! Скромная, сдержанная Джейн, краснеющая от любого комплимента, и тем не менее нашла свое счастье, завтра состоится ее свадьба! Избранник сестры – Роберт Феллоуз, личный секретарь королевы.

Может, пришла пора все-таки отказаться от своих вечных фантазий? Перестать ждать неизвестно чего и начать жить реальной жизнью?

Джеймс Гилби казался Диане наименее противным из всех мужчин, посещавших девичью компанию на Коуэлрн-корт.

С ним, должно быть, все будет просто, быстро и стремительно. Только вот…

Диана снова бросила взгляд на часики и с раздражением забарабанила пальцами по столику.

Только вот этот несносный мужчина опаздывает уже на сорок минут. Похоже, Гилби и не думает здесь появляться. Говорил комплименты, согласился прийти на свидание – и позорно ее проигнорировал…

Нет! Так дальше продолжаться не может! Он еще пожалеет о своем пренебрежительном отношении!

Расплатившись, Диана вышла из кондитерской и зашагала по улице. Толпа прохожих, красные двухэтажные автобусы, газетные киоски и телефонные автоматы – все, на что натыкался взгляд, приводило девушку в бешенство. Когда на пути ей попался небольшой супермаркет, Диана на секунду замедлила шаг, а потом решительно вошла внутрь.

О, Джеймс еще пожалеет, точно пожалеет…

– Приятно видеть такую симпатичную улыбающуюся леди! – заметил таксист, который вез Диану к дому Гилби в расписанном яркой рекламой кэбе.

Действительно, предвкушая реализацию своего плана, она с трудом удерживалась, чтобы не расхохотаться. Вот сейчас машина остановится перед роскошным особняком, возле которого припаркованы машины Джеймса (у него их несколько, в гараже стоит самая дорогая, а те, что попроще, он паркует возле обочины), и тогда начнется такое…

Так и есть: красный «Альфа-Ромео» во всей своей красе. Джеймс очень любит эту машинку. А как ему понравится ее новый вид?!

Разорвав упаковку с яйцами, Диана осмотрелась по сторонам.

Нормально. Почтенный джентльмен, бредущий вдалеке с кривоногой таксой, когда еще поравняется с ней.

– Получай! – Диана швырнула яйцо на капот. Следующее шмякнулось на крышу, потом настала очередь окна. – Вот тебе за наше несостоявшееся свидание!

Разбив о машину Джеймса весь десяток, Диана разорвала пакет с мукой и старательно осыпала капот и окна.

– Леди?! Что вы делаете? Полиция, полиция! – мужчина даже замахнулся тростью.

– Гав-гав! – возмутилась собака пожилого джентльмена.

Улепетывая со всех ног (туфли на низких каблуках – само удобство!), Диана все-таки успела обернуться.

Красный «Альфа-Ромео», казалось, был припорошен снегом.

Хорошо бы Джеймс заметил это не сразу. Тогда мука как следует прилипнет к яйцам, и вот уж его слуги намучаются, пытаясь отмыть автомобиль!

Перед сном Диана, хихикая, вспоминала свое «свидание». И пришла к выводу, что оно удалось. Вряд ли общество Джеймса доставило бы ей такое удовольствие, как суровая месть за его коварство…

Следующим утром Диана облачилась в розовое платье из органзы, немного повертелась перед зеркалом.

Полная грудь, широкие бедра… Впрочем, чего еще хотеть после двух кулинарных курсов в Париже и Лондоне. На них ее заставила пойти мамочка. «Диана, настоящая леди должна уметь готовить пудинг и ростбиф», – безапелляционно заявила Фрэнсис. А также после милой привычки заедать все проблемы доброй порцией жареного цыпленка и шоколадными бисквитами.

«Однако все-таки я не выгляжу толстой, – решила Диана, подкрашивая ресницы. – Мой рост 185 сантиметров навсегда закрыл для меня путь в любимый балет. Зато проблема с лишним весом совершенно не бросается в глаза».

А за окнами уже сигналил автомобиль графа Спенсера.

Даже вульгарная, слишком сильно надушенная мачеха не испортила Диане настроения.

Граф в черном смокинге выглядел необычайно элегантно. Праздничный вид отца сразу же настроил Диану на романтический лад.

Должно быть, Джейн позаботилась о пошиве самого эффектного свадебного платья. Во время церемонии она поцелует своего избранника, они обменяются кольцами! Нет ничего прекраснее свадьбы, соединяющей два любящих сердца на веки вечные, чтобы всегда быть вместе, и в радости, и в горе…

Но даже в самых смелых фантазиях Диана не представляла того, что произошло на приеме в Сент-Джеймском дворце, устроенном в честь свадьбы. Когда граф Спенсер приблизился, чтобы поприветствовать королеву-мать, и Диана, наклонив голову, склонилась в изящном реверансе, до нее вдруг донеслось:

– Вы воспитали очаровательную дочь, граф Спенсер. Теперь нам надо подумать о том, чтобы устроить ее судьбу наилучшим образом.

Покраснев, Диана подняла глаза. И по одобрительному взгляду королевы-матери вдруг поняла: Чарльз Артур Филипп Георг, его королевское высочество принц Уэльский, граф Честерский, герцог Корнуольский, герцог Ротсэйский, властитель Островов, принц и Великий правитель Шотландии, станет ее мужем.

Станет. Вне всяких сомнений. Принц будет принадлежать именно ей, Диане Спенсер!

Эта пожилая леди с привлекательным лицом, которое ничуть не портят морщины, именно сейчас приняла такое решение. А королева-мать всегда добивается своего. Тем более когда дело касается Чарльза. Бабушка давно уже ближе наследнику престола, чем родная мать. У Елизаветы ведь, кроме детей, всегда было целое королевство. У королевы-матери – только любимые ненаглядные внуки…

– Благодарю вас, вы так добры ко мне, – пролепетала Диана, пряча счастливую улыбку. – Я польщена вашими словами в адрес моей скромной персоны.

– А нам будет очень приятно видеть вас на приеме в честь тридцатилетия принца Уэльского, – королева-мать многозначительно посмотрела на Диану. – Ваши превосходные манеры и очаровательная юность достойно украсят любое общество. Я распоряжусь, чтобы на днях вам прислали официальное приглашение.

Как жаль, что во дворце нельзя прыгать и визжать от радости!

К счастью, рядом прошел официант с подносом, уставленным бокалами с шампанским. Прохладный напиток чуть притушил сжигающий Диану пожар ослепительного счастья…

* * *

– Обручальные кольца хочу заказать. Такие толстенькие, чтобы как у всех. А работа ваша дорого стоить будет? Мне бы подешевле. А то столько расходов со свадьбой. Надо же, чтобы как у людей все прошло.

– Да-да, конечно, – уныло согласился Семен Борисович Вальтман. Лицо клиентки было таким полным, что через окошечко мастерской просматривались только его отдельные фрагменты – пухлый, накрашенный морковной помадой рот и налитая румяная щечка. – Очень важно, чтобы все как у людей прошло. Показывайте ваш материальчик.

Дзинькнули тяжелые потемневшие монеты, целая горсть.

Семен Борисович посмотрел на лежавшую на небольшом прилавке горку и вздохнул.

Похоже, перед ним – типичная клиентка из спального района. Монет много – значит, она уже, скорее всего, знает: содержание золота в них меньше двадцати процентов, для изготовления колец их требуется немало. Такие заказчики обходят все ближайшие мастерские, тщательно консультируются, выясняют все нюансы. Но на квалификацию ювелира им наплевать. Главное, чтобы взял недорого. Впрочем, какой полет фантазии при изготовлении обручального кольца? Такое задание осваивают в самом начале обучения в училище, это азы, а с учетом ограниченного бюджета и отсутствия камней – вообще тоска зеленая.