Текст книги "Охотник на вампиров. Пустота"

Автор книги: Ольга Грибова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3. Игры разума

Портье уже в который раз внимательно осмотрел меня с головы до ног. Я изобразил на лице самую милую из своих улыбок, но это еще больше его насторожило.

– Дмитрий Петров, – он в пятый раз повторил фальшивые имя и фамилию, сравнивая меня с фотографией в паспорте.

Причина его опасений была очевидна: я мало походил на того жизнерадостного парня, чья фотография красовалась на развороте. Скорее уж я смахивал на недавно выкопавшегося зомби. На помятом лице все еще господствовали следы перенесенной ломки.

– Я немного приболел, – я попытался оправдаться, но, заметив панику в глазах портье, поторопился исправить положение. – Это не заразно.

Во взгляде парня не убавилось недоверия, но в нелегкий период кризиса клиентов мало, и он все-таки выдал мне ключ от номера.

Бросив на кровать свою единственную сумку, подошел к окну. Из соображений безопасности я оставил девятку подальше от гостиницы и не собирался к ней возвращаться. Необходимо найти другую машину. Отвернувшись от окна, окинул взглядом номер. Ничего так, довольно мило. Широкая двуспальная кровать так и манила к себе, обещая приятное времяпровождение. Но прежде всего в душ.

Мне с трудом удалось снять грязную одежду. Джинсы так и липли к ногам, словно их щедро смазали клеем. Каждая косточка ныла, будто по мне проехался асфальтовый каток. Но при этом отражение в зеркале радовало относительной человекоподобностью. И чего так испугался парень в холле? Синяки под глазами почти исчезли, и кожа начала принимать естественный цвет, превратившись из зеленой в бледно-серую. Правда, кровавая корка, покрывающая губы, все еще никуда не делась, но это уже мелочи. Я больше не походил на умирающего, скорее смахивая на тяжелобольного. Какой-никакой, а прогресс.

Сразу после душа завалился на кровать и, вытянув ноги, с наслаждением включил телевизор. Что может быть приятнее, чем лежать на мягкой, удобной перине и смотреть любимый канал? Я пристрастился к этому волшебному ящику еще в детстве, когда отец и брат уходили на охоту, оставляя меня одного. Телевизор заменял мне няню, друзей, да что там, долгое время он был чуть ли ни главным членом моей семьи. По крайней мере, он не читал мне нотаций и был рядом, когда я в нем нуждался. Вот и сейчас размеренное бормотание диктора звучало для меня лучше любой колыбельной. Прикрыв веки, я с удовольствием вслушивался в спокойный, равнодушный голос, пока меня окончательно не сморил сон.

…Вдалеке раздавалось ритмичное постукивание. Звук повторялся через равные интервалы времени. Совершенно невозможно спать в таких условиях; ощущение такое, словно на макушке устроился дятел и долбит по виску. У меня в голове, конечно, полно тараканов, но они слишком мне дороги. Я сел на кровати и раздраженно осмотрелся вокруг. Кажется, источник шума в ванной. Течет плохо закрытый кран? Как бы там ни было, заснуть, пока он не смолкнет, я не смогу.

Ворча себе под нос, опустил босые ноги на пол и тут же отдернул их. Уверен, когда я засыпал, на полу лежал ковер. Сейчас же ноги коснулись чего холодного и, пожалуй… мокрого. В полном недоумении посмотрел вниз. Весь пол был залит водой, она покрывала его сантиметров на пять. Неужели я не выключил кран в ванной? Эта мысль пронзила меня, как стрела: я живо представил, какую страшную казнь устроит мне портье, когда вода дойдет до первого этажа.

Оглянувшись на дверь в коридор, тут же снова повернулся к двери в ванную, да так и застыл: за ней горел свет. Еще секунду назад там было так же темно, как в спальне. Размышляя над тем, чтобы это могло значить, я протянул руку к лампе у изголовья кровати и нажал на выключатель. Ничего не произошло. Пощелкав кнопкой пару раз, окончательно убедился – электричества нет, лампа безнадежно мертва.

Похоже, не избежать мне прогулки в ванную. Поморщившись от соприкосновения с холодной водой, я опустил ноги на пол. Вода доставала до щиколоток. Пальцы ног мгновенно свело судорогой. Пришлось некоторое время посидеть, привыкая. Неприятное это ощущение: сидеть, опустив ноги в холодную темную воду. Так и кажется, что какая-то тварь вынырнет на поверхность и схватит тебя. После стольких лет, проведенных с охотниками, не удивился бы такому повороту.

Наконец я встал и направился в ванную. Контур плотно закрытой двери был четко обведен ярким светом. Коснувшись ручки, почувствовал, что и она неимоверно холодная. За несколько секунд металл нагрелся от руки, и меня пробрал озноб. Казалось, дверная ручка высосала из моего тела все тепло.

Происходящее начало всерьез беспокоить. Как будто в подтверждение худших опасений из-за двери донеслась еле слышная музыка. Я заинтересованно прислушался; определенно, это был вальс Шуберта. Никогда не являлся поклонником классической музыки, но даже мне стало ясно, что это именно он.

Кто бы ни притаился в ванной, он обладал чувством юмора. Затопить гостиницу под мелодичные переливы вальса, такое еще надо придумать. Я невольно улыбнулся. Мне странным образом был симпатичен этот проказник.

Но пора действовать. Ноги уже замерзли настолько, что почти их не чувствовал. Я толкнул дверь, и меня тут же окатило ледяной водой. Представилось ведро, полное воды, которое кто-то подвесил над дверью. Промокнув насквозь, я резко изменил отношение к шутнику.

Проведя по лицу рукой, смахнул с него капли воды и открыл глаза. Передо мной был длинный коридор, выложенный светло-голубой кафельной плиткой. Она покрывала стены, пол, и даже потолок. Ярко освещенный, хотя я и не заметил ни одной лампы, коридор казался бесконечным. С недоумением я оглянулся назад. Но и сзади находился тот же коридор. Я каким-то непостижимым образом оказался в самой его сердцевине. Дверь, ведущая в спальню, казалась теперь лишь маленьким темным пятнышком далеко позади. Пахло корицей, будто где-то поблизости пекли домашние пирожки.

– Очевидно, – озвучил я догадку вслух, – это сон.

Сразу стало легче воспринимать окружающее, хотя тот факт, что сон продолжался, немного меня тревожил. Обычно люди просыпаются, стоит им только понять, что они спят. Но коридор был все таким же реальным.

Я сделал несколько шагов вперед, решив покориться неизбежному. Так и быть, досмотрю этот сон до конца. Босые ступни шлепали по кафельному полу, издавая неприятный звук. Справа я заметил окно. Занавешенное непрозрачной тканью в тон плитки, оно напоминало витрину магазина.

Стоило коснуться кончиками пальцев стекла, как занавесь пришла в движение. Она отъехала в сторону, и я увидел старшего брата. Значит, не просто сон, а что-то по Фрейду. Или австрийский психоаналитик увлекался другими материями? Влад сидел за кухонным столом. Сама кухня выглядела поразительно знакомой (готов поклясться, что это наш старый дом). Вот, выходит, откуда запах. Как-то папа сказал, что мама любила печь, и, должно быть, это отложилось в моем подсознании. Держа в руках специальный ритуальный нож, брат медленно и вдумчиво точил его.

– Эй, – окликнул я, ударив по стеклу.

Старший брат подчеркнуто неторопливо положил нож на стол и повернулся ко мне. Наши взгляды встретились, но Влад смотрел на меня так, будто не узнавал. Словно перед ним стоит совершенно чужой человек.

– Для чего нож? – спросил я шепотом, уже зная, что ответ мне не понравится.

– Для охоты на вампиров, – равнодушно пожал плечами брат, и вдруг резко вскочил со стула и, направив нож мне в грудь, ринулся на стекло. Испугавшись, я инстинктивно отскочил назад. Ноги заскользили на кафеле, и я упал, больно ударившись затылком. Затем провал.

Когда я снова открыл глаза, окружающее полностью изменилось. Теперь плитка имела кроваво-красный оттенок. Свет потускнел и постоянно мерцал, коридор то и дело погружался в полную темноту. И пахло по-новому. Как будто бы медью. Окно тоже выглядело иначе. Занавешенное ярко-бордовой тканью стекло было испещрено тысячами мелких трещин, как будто кто-то пытался разбить его изнутри. Представление продолжается, занимаем места согласно купленным билетам.

С трудом поднявшись на ноги, я потер нывший затылок. Как там говориться: если хочешь проснуться, надо себя ущипнуть. Судя по всему, легкое сотрясение не заменяет щипка? В голове шевельнулась неприятная мыслишка: а что, если это не сон? В мире полно нечисти, желающей залезть к охотнику в подсознание и пошалить там. Пора искать выход из этого чудесного коридора. Стоило подумать об этом, как занавесь снова пришла в движение. Предчувствуя новые неприятности, я заглянул внутрь. За стеклом стояла кромешная тьма; как ни вглядывался, мне не удалось разглядеть, что там происходит. Внезапно ярко вспыхнул прожектор. Дернувшись от неожиданности, я чуть вновь не потерял равновесие. Свет выхватил из темноты ровный круг, в центре которого стояла Амаранта. Вампирша смотрела прямо на меня, и от её пристального гипнотического взгляда становилось не по себе. Она словно пыталась проникнуть в мои мысли.

– Ты совершил ошибку, – спокойно констатировала Амаранта.

– И какую же? – спросил я с вызовом, но голос прозвучал как-то уж чересчур визгливо.

– Не надо было этого делать, – как заведенная, твердила Эмми.

Она напоминала куклу, играющую отведенную ей роль. И действительно, присмотревшись, я заметил тонкие веревочки, тянущиеся от конечностей вампирши куда-то вверх. Словно там, за пределами видимости, находился неведомый кукловод.

– Ты ненастоящая! – крикнул я девушке со смешанным чувством ужаса и восторга.

– Ты тоже, – парировала она. Голос Амаранты постепенно угасал и растягивался, точно старинный магнитофон слишком медленно прокручивал кассету. Свет начал меркнуть.

На руку упала тяжелая маслянистая капля. Я запрокинул голову, и в ту же секунду с потолка полилась вода. В коридоре шел дождь. Он принес с собой новые цвета. Все вокруг стало грязно-коричневым, запахло сырой землей и болотом. Ноги утопали в чем-то скользком и противно чавкающем. Посмотрев вниз, увидел, что стою в месиве из земли и воды. Мучаемый дурным предчувствием, я поднял глаза на окно.

На этот раз за стеклом было кладбище. Огромные кресты вздымались в тусклое небо. Там тоже лил дождь. Около одной из могил на коленях стоял человек. Его голова была опушена почти до самой земли. Кажется, плохие погодные условия мало его волновали.

Я прижался к стеклу, желая лучше рассмотреть сгорбленную фигуру. Под моим нажимом окно треснуло и осыпалось мелкими осколками прямо под ноги. Рука провалилась в дыру. В этот самый миг перспектива сменилась, и я увидел могилу, над которой плакал мужчина. Надпись на сером граните гласила: «Дмитрий Викторович Климентьев». К этой секунде я уже не сомневался: мужчина рядом с могилой – мой отец.

Я попытался отступить назад, но ноги застряли. Земля засасывала, как трясина. Очень скоро понял, что тону в собственной могиле. Где-то высоко надо мной виднелось темное небо. Дождь лил с такой силой, словно Бог всерьез задумал повторить всемирный потоп. Пальцы скребли по стенкам могилы в отчаянной попытке выбраться, земля забивалась под ногти и комьями застревала в волосах. Надежда на спасение неукоснительно таяла. Проснуться, надо проснуться. Но столько не тверди это, а толку чуть. Морфей не торопился отпускать меня из своего царства. Если, конечно, он вообще имел отношение к происходящему.

Я разглядел прямо над собой лицо отца и закричал, что было мочи, но он не слышал. Дождевая вода полилась в рот, и я поперхнулся. Рядом с отцом появилась еще одна фигура. Влад положил руку на плечо папы, предлагая ему уйти. Над могилой склонилась Амаранта. Она потянулась к земле. В последний момент я догадался: вампирша собирается закрыть могилу. Я подавал ей знаки, умоляя не делать этого. Но она не обращала на меня внимания. С гулким треском, отозвавшимся вспышкой боли в голове, Амаранта прикрыла могилу плитой.

Захлебываясь собственным криком, я резко сел на кровати и несколько секунд тщательно ощупывал тело в поисках повреждений. Пальцы дрожали, а лоб и спину покрывал липкий пот. Кое-как успокоившись, я осторожно повернулся к двери в ванную. Она оказалась слегка приоткрытой, и там было так же темно, как и во всем номере. Это придало мне сил. Я откинулся на подушки и облегченно вздохнул.

– Это всего лишь сон, – произнес вслух, убеждая себя в нереальность случившегося. Возможно, какая-то частица меня и верила в символизм, но другая часть (та, что являлась ярым скептиком) быстро заставила её замолчать. Да и что можно было вынести из этого странного сна? Что я поступаю неправильно, и отец с братом не одобрят моего поступка? Это я знал и без всяких ночных кошмаров. Мой ответ всем, кто бы ни пытался меня предупредить, был лаконичен: спасибо огромное, но мы как-нибудь сами.

Остаток ночи я провел в обществе телевизора, так как спать больше не тянуло.

Глава 4. Огни мегаполиса

Электричка покачнулась на рельсах, и я больно приложился виском к стеклу. Потирая ушибленное место, отодвинул занавеску и выглянул на улицу. Сон тут же как рукой сняло.

Всего-навсего час назад, когда я последний раз смотрел в окно, там была непроглядная тьма, и ничего толком нельзя было рассмотреть. Лишь изредка мелькавшие вагоны встречных поездов добавляли в ночной пейзаж искорки света. Теперь же мимо проносились устремленные ввысь, переливающиеся разноцветными огнями многоэтажки. Растерявшись от обилия света и красок, я с чувством благоговейного трепета, не отрываясь, разглядывал этот прекрасный город. Город-мечту, в котором сбывались все самые смелые надежды и чаяния. Я был уверен, что и меня тут ждет только хорошее.

– Конечная. Электричка прибывает на пятую платформу, – донесся из динамиков скрипучий голос. – Не забывайте в вагонах свои вещи.

Я вскочил на ноги, чудом избежав столкновения с полкой. Не терпелось скорее покинуть этот душный, прокуренный вагон и выйти в город. Подхватив сумку, заторопился к выходу.

Когда механические двери разъехались в стороны, я одним из первых ступил на платформу. Меня тут же оглушил шум большого города. Сбитый с толку, я несколько минут просто стоял на одном месте, оглядываясь вокруг.

До чего же упоительно прекрасна Москва! Восторг разлился по всему моему телу от кончиков пальцев ног до волос на голове. Он заполнял меня, как гелий, и я чувствовал себя воздушным шариком. Казалось, еще чуть-чуть, и я взлечу.

Вокруг сновали люди. Нервно сжимая в руках сумки, они торопливо неслись, не разбирая дороги, как будто участвовали в какой-то гонке. В суете они не замечали окружающего, то и дело толкая меня. Но даже их прикосновения делали меня счастливее. В маленьких городках, где прошла большая часть моей жизни, люди ходили подчеркнуто неспешно, уступая друг другу дорогу. Ни одного нечаянного касания, прямо фобия какая-то – боязнь дотронуться до другого человека. Вокзальная толчея лишний раз свидетельствовала о том, что мне удалось вырваться из мира российской глубинки.

Наконец, вдоволь насладившись окружающим, я сдвинулся с места, направился к турникету и, показав билет контролеру, вышел на привокзальную площадь. Несмотря на ночное время, жизнь здесь кипела. Я не раз слышал, что большие города никогда не спят, но до чего же здорово было увидеть это собственными глазами!

Первым делом я разыскал банковский терминал. Кредитные карточки, выданные мне отцом, нельзя было пускать в ход. Сними я с них деньги – и семье не составит труда выяснить мое местоположение. Но я заранее подготовился к такому повороту дел. Примерно год назад я открыл на имя Олега Панкратова новый счет, о котором не знали мои родственники. Я понемногу переводил деньги на эту карточку и теперь располагал средствами на первое время. Не то чтобы я тогда всерьез готовился к побегу, но кто знает, что может понадобиться в следующую минуту?

Таксист отвез меня в недорогую гостиницу. Называлась она, кажется, «Глобус», и жили в ней преимущественно гости с южных границ России. Не успел я оформиться на ресепшине и подняться к себе в номер, как зазвонил мобильный. Вставив ключ в замочную скважину, я потянулся за телефоном, и только достав его из кармана рубашки, сообразил, что за мелодию он играет. Звонил Влад.

Признаюсь, несколько секунд я всерьез собирался сбросить звонок, но потом подумал, что рано или поздно этот разговор должен состояться, и нажал на кнопку ответа.

– Где ты? – в динамике раздался злой голос старшего брата. Ни тебе «здрасте», ни «как дела». Я вздохнул.

– Какое это имеет значение? – открывая дверь и заходя в номер, поинтересовался я.

– О, это имеет огромное значение, можешь мне поверить. Так я смогу приехать и надрать тебе задницу.

– Мне уже не пять лет, – спокойно ответил я. – Я волен делать, что хочу.

– И чего же ты хочешь?

– Жить так, как считаю нужным.

– Ах, вот значит как, – брат замолчал, переваривая информацию. – И ты не собираешься возвращаться? – наконец спросил он.

– Нет.

– Ты представляешь, что на это скажет отец?

Я мысленно создал образ разгневанного Виктора Климентьева, и меня передернуло от этой кошмарной картинки. Слава Богу, не мне придется с ним объясняться, малодушно подумал я и выдавал из себя:

– Догадываюсь. Но только это уже не важно.

Некоторое время из трубки неслось только тяжелое дыхания Влада. Я почти физически ощущал, как электромагнитные волны доносят до меня его гнев.

– В таком случае мне, видимо, остается только пожелать тебе удачи, – сухо произнес он.

Не успел я что-то возразить или попытаться объяснить причину своего решения, как Влад отключился. Насколько знал брата, перезванивать бесполезно. Он просто не возьмет трубку.

Я забросил мобильник на тумбу и еще некоторое время задумчиво смотрел на него. Вот и все. Только что для меня началась взрослая жизнь. Что бы это ни означало.

Глава 5. Первое ночное развлечение

Я стоял перед дверью в ночное заведение, носившее простое и одновременно загадочное название «Клуб». Папа рассказывал о нем. Именно сюда Влад обратился за помощью, когда искал Амаранту. Я тоже рассчитывал, что мне тут помогут.

«Клуб» принадлежит московским охотникам, а точнее, главному из них – Михаилу Анатольевичу Разумовскому. Для российских охотников он примерно то же, что Папа Римский для католиков, только без всей этой религиозной чепухи. Его авторитет распространяется далеко за пределы Москвы. Но отношения с другими охотниками у Разумовского складываются странные. Мнения на его счет разделяются: некоторые считают его чуть ли не мессией, пришедшим изменить жизнь к лучшему и положить конец вечной войне между добром и злом, а другие видят в нем лицемера, эксплуатирующего идеи мира ради личной выгоды. Для меня же глава охотников – едва ли не единственная возможность добиться своей цели, а значит, предстоит наладить с ним дружеские отношения.

Я дернул железную дверь «Клуба» на себя, да так и замер на пороге. Взгляд уперся в широкую, накаченную грудь какого-то громилы. Я медленно поднял глаза. Где-то наверху, почти за пределами видимости, обнаружилась голова. Несколько секунд мы с громилой внимательно изучали друг друга, и я чувствовал себя букашкой, которую рассматривают в микроскоп.

– Имя, – пробасил охранник, не сводя с меня водянистых глаз.

– Дима Климентьев, – отрапортовал я чуть более поспешно, чем следовало.

Охранник усмехнулся. На этот раз в его взгляде читалось неприкрытое превосходство. Похоже, он знал о моей семье нечто, о чем я сам не догадывался. Может это как-то связано с недавним визитом старшего брата?

– Милости просим, – здоровяк отступил от двери.

Проходя под аркой, занавешенной красной портьерой, я все еще ощущал колючий взгляд. Это немного смущало, но стоило оказаться в главном зале «Клуба», все невзгоды тут же позабылись.

Громкие звуки оглушили меня. Ослепительные, разноцветные вспышки света дезориентировали. Но, несмотря на эти неудобства, сердце с первой же секунды забилось в ритме музыки.

Помещение было до отказа забито людьми. Они двигались, как единый организм, словно миллионы щупальцев огромного осьминога. Этот танец был настолько легок и красив, что захотелось к ним присоединиться, стать частью целого. Определенно, московская жизнь нравилась мне все больше и больше. Улыбаясь, я двинулся навстречу новым перспективам.

Врезавшись в пеструю толпу, я стал прокладывать путь к бару. Люди обтекали меня, как морские волны. Они были повсюду. Их случайные прикосновения, запахи всевозможных духов, мелькавшие лица окружили со всех сторон. Как же это восхитительно – чувствовать себя частью толпы! Пораженный этим внезапным открытием, я остановился, наслаждаясь удивительным, ранее неведомым мне ощущением. Раньше думал, что являться частью чего-либо зазорно, но теперь вдруг понял, насколько приятно это может быть. Пожалуй, дело в особой энергетике, которая пронизывала танцующих, перетекая из одного человека в другого.

Тряхнув головой, чтобы отогнать навязчивое желание раствориться в людской массе, я заставил себя вспомнить о деле. Ярким пятном впереди проступили очертания бара. Как корабль в непогоду, огибая скалы и рифы, я пошел на свет этого маяка и, достигнув цели, первым делом решил что-нибудь заказать. Ослабленный зельем организм требовал подпитки, и алкоголь вполне мог сойти за топливо. Но не успел сделать заказ, как кто-то положил руку мне на плечо. Оглянувшись, я увидел сверстника: худощавого парня с по-девичьи длинными ресницами. Его серьезные глаза притаились в их обрамлении, словно ожидая ему одному известных неприятностей. Этот взгляд настолько не вязался с атмосферой всеобщего веселья, что сразу стало очевидно – парень пришел по мою душу. Не говоря ни слова (я все равно ничего не услышал бы в таком шуме), парень кивнул в сторону, приглашая следовать за ним.

Я торопливо соскочил с барного стула, едва поспевая за провожатым, который профессионально лавировал между танцующими. Не обращая внимания на окружающее, я изо всех сил старался не потерять в толпе темно-серый пиджак, и опомнился только, когда мы подошли к лестнице. Парень впервые оглянулся, и, убедившись, что я все еще иду следом, поднялся наверх. Мы попали в длинный прямой коридор с множеством дверей. Музыка осталась позади. Здесь царила тишина, и лишь по легкому дрожанию пола можно было догадаться, что где-то внизу продолжается дискотека.

Наконец мой провожатый остановился у очередной серой и невзрачной двери, которая ничем не выделялась среди остальных. Постучав костяшками пальцев, парень, не дожидаясь ответа, подал мне знак войти. Толкнув дверь, я робко переступил порог. Атмосфера таинственности, которой случайно или намеренно было окутано происходящее, настораживала.

После яркого танцпола глаза не сразу сориентировались в полумраке комнаты. Лишь немного привыкнув к новому освещению, я рассмотрел спартанскую обстановку кабинета. Единственным источником света была настольная лампа, повернутая так, чтобы хозяин кабинета мог ясно видеть меня, а я лишь едва различал его силуэт.

– Дмитрий Викторович, какими судьбами? – обратилась ко мне удобно расположившаяся в кресле за столом тень.

– Да вот, решил заглянуть на огонек, – вяло пошутил я.

– Присаживайся, – из темноты вынырнула рука и указала на стул.

Я успел рассмотреть немолодую кожу; этот факт в сочетании с голосом говорил, что передо мной мужчина в возрасте. Предположительно, Разумовский собственной персоной. Воспользовавшись приглашением, я опустился на стул. Он оказался жутко неудобным, сидеть пришлось в крайне напряженной позе, и спина почти сразу начала ныть.

– Странная штука – родство, – с усмешкой в голосе произнесла тень. – Совсем недавно на этом стуле сидел Владислав. Но не знай я, что вы братья, в жизни бы не догадался.

– Мы с Владом не очень-то похожи, – согласился я.

– И, по-моему, не только внешне.

Я заерзал на стуле, пытаясь устроиться поудобнее, но, похоже, это было в принципе невозможно. Специально он, что ли, так устроен, чтобы посетители не могли думать ни о чем, кроме своего многострадального зада?

Плюнув на стул (можно и потерпеть неудобства, не барышня), я предпочел сосредоточиться на разговоре. Почему этого странного человека так интересует мое сходство с родственниками? Может, это проверка, и он просто не до конца верит, что я Климентьев? Я уже продумал свою следующую реплику, когда собеседник сам сменил тему разговора.

– Не обращай внимания, – тень сделал какое-то движение, напоминающее взмах рукой, – меня всегда интересовали особенности фамильного сходства. Но ты ведь здесь не за этим? Несколько секунд мой собеседник молчал, и я физически чувствовал на себе его пытливый взгляд. Потом, не дождавшись моего ответа, он произнес:

– Это превращается в традицию. Похоже, каждый из Климентьевых в трудную минуту считает своим долгом обратиться ко мне за помощью.

Он рассмеялся, а я лишь кисло улыбнулся в ответ. Заметив это, мужчина резко смолк, протянул руку к лампе и развернул её так, чтобы можно было рассмотреть его лицо:

– Для начала хочу представиться.

Передо мной сидел мужчина в возрасте. Я бы дал ему лет пятьдесят, не меньше. Волосы и короткая борода были абсолютно седыми. Внимательный взгляд карих глаз, казалось, проникал сквозь кожу, как рентген. Дорогой костюм и аксессуары выдавали человека обеспеченного. Непонятно почему, но я вдруг почувствовал расположение к сидящему напротив человеку. Если кто и мог мне помочь, то только он.

– Разумовский Анатолий Михайлович. Будем знакомы.

Охотник лучезарно улыбнулся, и мои губы сами собой расплылись в ответной улыбке. Исходящая от Разумовского сила и уверенность покоряли с первой секунды, он чем-то напоминал моего отца. Такой же волевой, всегда убежденный в своей правоте, мой собеседник наверняка запросто мог подчинять себе людей. Что-то подсказывало, что и я не избежал этого влияния. Но мне, по сути, было все равно. Мною двигала лишь жажда получить зелье.

– Как я уже упоминал, мне выпала честь однажды помочь твоему отцу. А потом и твой старший брат не побрезговал прибегнуть к моим услугам. Вот и настала очередь младшего Климентьева.

– Как вы догадались, что я пришел за помощью?

– Ко мне редко приходят просто так, поболтать, – он усмехнулся. – Так что тебе нужно?

– Я ищу вампиров, – начал я издалека, боясь спугнуть его откровенным признанием.

– Ого, – мои слова развеселили Разумовского. – Неужто охотники уже не в состоянии сами справиться со своей работой? Или, постой, – щелкнул Разумовский пальцами, – ты пошел по стопам брата и тоже имел неосторожность влюбиться в вампира. Я угадал? – хитро прищурившись, спросил мужчина.

– Не совсем, – признался я. – Они, конечно, симпатяги и всё такое, но мне нужны по другому поводу.

– И что же это за повод? – Разумовский наклонился вперед. – Я заинтригован.

– Мне нужен не сам вампир, а зелье из его крови. Уверен, вы знаете тех, кто его продает.

– Ах, вот оно что! Мальчик пристрастился к опасным играм в бесстрашного героя, – охотник отвел взгляд и тихо спросил. – Отец знает?

– Нет, – ответил я сухо, не на шутку испугавшись, что мне откажут.

– Вот и славно, – воскликнул мой собеседник, поразив меня еще больше. – Нам лишние глаза ни к чему, – он снова выглядел веселым и довольным жизнью.

Я мгновенно расслабился. Разумовский определенно классный парень. На него можно положиться.

– Мой сын даст тебе адрес другого клуба, – разговор перешел в деловое русло. – Там бывают вампиры. В том числе и те, кто приторговывает собственной кровью. В этом месте ты сможешь найти все, что тебе нужно.

– Спасибо, – от чистого сердца поблагодарил я.

Дверь за моей спиной открылась, и в кабинет вошел парень, который привел меня сюда. Это был сигнал, что разговор закончен, и я направился к выходу. Немного удивиляло, что Разумовский ничего не потребовал за свою услугу, но я благоразумно промолчал. Когда я уже был у самого порога, хозяин кабинета окликнул меня:

– Дима, если тебе понадобится работа, помни, я всегда рад старым знакомым.

– Буду иметь в виду, – кивнул я.

Так я разжился адресом нужного заведения. Парень дал его мне по-прежнему без единого слова. Сомневаюсь, что он вообще способен говорить. Конечно, можно было дождаться следующего вечера и тогда уже отправиться за зельем. Но я решил не откладывать. Тело истосковалось по силе, которой оно еще недавно обладало.