Текст книги "Тайные страсти Версаля. Людовик XIV и его фаворитки: обжигающая любовь Короля-Солнца, интриги черной королевы и судьба великой Франции"
Автор книги: Ольга Фомина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 6
Мария Манчини: брак по-итальянски
Поездка в Италию началась с трагедии. Перед тем как прибыть в Милан, Мария со своей свитой остановилась на ночлег в отеле в провинциальном городке.
Девушка вместе со своими попутчиками вышла на балкон отеля, чтобы подышать свежим вечерним воздухом и полюбоваться окрестностями. На балконе было тесно, Марии стало душно, и она сделала шаг назад, вжавшись в дверной проем. В то же мгновение шаткая конструкция балкона сорвалась вниз, и восемь человек разбились насмерть. Марию спасло чудо. Она стояла, прижавшись к дверному проему, и расширенными от ужаса глазами смотрела вниз на землю, туда, куда рухнул балкон.
После случившегося Манчини еще некоторое время приходила в себя.
– Я приношу всем несчастье! – рыдала Мария.
– При чем тут вы? – удивилась ее камеристка.
– Когда я родилась, мой отец составил гороскоп. В нем говорилось, что я буду приносить беды всем! Кто окажется рядом со мной, будет страдать, – призналась Мария. Ее красивое лицо исказилось от новых рыданий. – Лучше бы я не уходила из монастыря, куда меня отдала мать.
– Успокойтесь, Мария. Балкон рухнул не по вашей вине. Большое счастье, что вы остались живы. Господь уберег вас, а значит, вы ему нужны.
– Возможно, вы правы, – прошептала всхлипывающая Мария.
Добравшись до Милана, юная Манчини познакомилась с князем Лоренцо Онофрио Колонной, которого ранее никогда не видела. Жених был всего на полтора года старше ее, выглядел привлекательно и оказался столь галантным, что тут же покорил ее.
– Вы еще прекраснее, мадемуазель, чем я думал! – жарко воскликнул Лоренцо, разглядывая разрумянившуюся невесту.
Мария была польщена. Ее сердце колотилось от восторга. Впервые с момента отъезда из Франции она почувствовала себя счастливой и поняла, что перед ней распахивается новая страница жизни, где она будет наслаждаться взаимной любовью без препятствий.
21 мая 1661 года прошли свадебные торжества, и молодожены уехали в Рим, где поселились в великолепном дворце князей Колонна. В первую брачную ночь князь был очень удивлен – его нареченная оказалась невинной девушкой. Прижимая к себе жену, он довольно рассмеялся:
– Про вас говорили, будто вы любовница французского короля. Оказывается, это все слухи.
– Я бы никогда не разделила с мужчиной постель вне брака, даже если он король, – ответила Мария, вспоминая свои душевные мучения по Людовику.
– Как же мне повезло! Вы настоящее сокровище! Я полюбил вас с первого взгляда, – горячо признался Лоренцо и, притянув к себе Марию, страстно поцеловал ее.
Началась счастливая жизнь. Оба супруга были неистово влюблены. Лоренцо почти не отходил от молодой жены и исполнял все ее желания. У Марии были лучшие платья, самые дорогие украшения и роскошь, достойная королей. У княгини появилась возможность создать в их дворце небольшой французский салон, где она принимала гостей из Франции.
С 1663 по 1665 год в браке родилось трое сыновей. Во время последней беременности доброжелатели подсказали Марии, что у мужа тесные отношения с ее итальянской подругой – маркизой Кристиной Палеотти. Она не могла поверить, что любящий супруг способен на предательство. Вечером, когда разошлись гости, Мария подошла к Лоренцо и прямо спросила:
– Это правда, что у вас роман с Кристиной Палеотти?
Князь побагровел:
– Кто вам такое сказал? Это гнусная ложь! Маркиза часто у нас гостит, вы с ней близко общаетесь, и вам как никому другому должно быть известно, что она добродетельная женщина.
– Вот как раз-таки по нашему общению я могу судить, что если она добродетельная, то я монахиня! – возмущенно воскликнула княгиня. – Но я и представить не могла, что вы за моей спиной смеетесь надо мной!
Лоренцо подбежал к Марии и, обняв ее, начал утешать. Ей хотелось верить ему, и она позволила убедить себя, что люди клевещут на мужа.
Но спустя несколько недель произошло новое событие, окончательно отрезвившее княгиню. Ей донесли, что некая простолюдинка ожидает от князя ребенка и, судя по срокам, рожать будет в один месяц с Марией.
Прекрасную княгиню захлестнула волна негодования. Семейная идиллия была уничтожена, любить изменяющего супруга она была не готова.
– Сегодня мне рассказали, что жалкая служанка ждет от вас ребенка, – звенящим от гнева голосом произнесла Мария, когда муж поднялся к ней в покои.
– Хватит верить всем сплетням, которые распространяют недоброжелатели! – сердито воскликнул князь.
Произошел громкий скандал, но примирения супруги не достигли, Мария была слишком уязвлена. Она была готова закрыть глаза на роман с аристократкой, но адюльтер мужа со служанкой был унизительным и ставил ее, княгиню, в смехотворное положение. А тем временем подходил срок разрешения от бремени. Роды оказались очень тяжелыми. Ребенок долго не появлялся на свет, Марии казалось, что еще немного – и она погибнет. Когда раздался крик новорожденного младенца, она была так измождена, что провалилась в беспамятство. После пробуждения ее осмотрел лекарь.
– Ваша светлость, мы думали, что потеряем вас. К сожалению, вынужден сообщить, что еще одни роды вы, скорее всего, не перенесете.
– Выйдите и позовите моего мужа, – тихо отозвалась Мария. Новость вызвала в ней странные чувства: горечь, смешанную с облегчением. Когда Лоренцо вошел, она, глядя в сторону, произнесла:
– Этот ребенок мне слишком дорого стоил. Еще одни роды – и я умру.
– Мария, успокойтесь. Вы только родили, еще рано делать скоропостижные выводы. Пройдет месяц, вы восстановитесь и сможете снова стать матерью, – сказал князь. Голос его звучал уверенно.
– Вы что, меня не слышите? – гневно посмотрела на него Мария. – Врач мне сказал, что следующие роды я не перенесу! Я не собираюсь умирать, рожая вам отпрысков. Тем более за меня есть кому это делать.
– Мария, вы молоды и скоро поправитесь, – упрямо повторил Лоренцо, игнорируя выпад про незаконнорожденных детей.
– Нет! – приподнявшись на локтях, выкрикнула Мария. – Никогда, слышите, больше никогда я не разделю с вами ложе!
Лицо князя покраснело. Он резко схватил со стола вазу и с бешенством швырнул ее в стену. Глядя на разлетевшиеся осколки и мокрое пятно на стене, Лоренцо заорал:
– Вы думаете, я это так оставлю, и все будет как прежде? Смею вас заверить, вы заблуждаетесь!
Князь выскочил из комнаты, сильно хлопнув дверью, а оглушенная Мария, накрывшись одеялом, зарыдала. Прекрасная семейная идиллия разлетелась вдребезги, как хрупкая ваза. Осколки больно ранили, напоминая о былом счастье. Но возврата к прошлому уже не могло быть.
Князь не собирался входить в положение жены. В нем бурлила страсть, которая со временем переродилась в ненависть. Начались скандалы и выяснение отношений, но если у других итальянских пар ссоры приводили к чувственному примирению, то супруги Колонна еще больше отдалялись друг от друга. После нескольких лет, наполненных взаимными упреками и угрозами, между ними воцарилось холодное перемирие. Лоренцо встречался с другими женщинами, а Мария продолжала безмятежную светскую жизнь, принимая в их дворце знатных итальянцев и приезжих французских аристократов.
В 1668 году к Марии приехала ее сестра Гортензия. У нее тоже были проблемы с мужем. Тот оказался патологическим ревнивцем и явно имел серьезные проблемы с головой. Дело в том, что ее супруг считал, что женщина не должна быть привлекательной и вводить мужчин в искушение. Он приказал, чтобы всем их служанкам выбили передние зубы. О том, что приходилось терпеть Гортензии, остается только догадываться.
С Гортензией к Марии явились красавец шевалье де Лоррен и его брат Шарль, граф де Марсан. Молодые люди бежали в Италию, чтобы переждать немилость Людовика, раздраженного их развязным поведением и дурным влиянием на брата короля Филиппа Орлеанского. Теперь веселая компания обосновалась во дворце Колонна.
Князь, поначалу снисходительно относившийся к гостям жены, заметил, что Мария резко переменилась. Она, соскучившаяся по бесшабашным развлечениям французского двора, попыталась превратить свой светский салон в место флирта и любовного наслаждения. Когда Лоренцо проходил рядом с покоями жены, то постоянно слышал взрывы хохота. Однажды князю показалось, что он слышит, как из комнаты раздается голос его конюшего. В недоумении Лоренцо подошел и распахнул дверь. Его взору предстала бесстыдная картина.
Красавица Гортензия сидела в кресле на коленях у слуги и обнимала его за шею. Мария беспечно общалась с шевалье де Лорреном и вела себя как ни в чем не бывало. Заметив стоящего в дверях мужа, она позвала его:
– Лоренцо, заходите к нам, я расскажу вам последнюю шутку из Франции.
– Нет, мадам. Это вы зайдите ко мне, – сухо отозвался князь и ушел.
Недоуменно пожав плечами, Мария оставила гостей и пошла вслед за мужем. Она догнала его в коридоре и выкрикнула:
– Что вам не нравится? Неужели нельзя вести себя полюбезнее с моими гостями?
Лоренцо остановился и отчеканил:
– Пусть ваши гости ищут кров в другом месте. Ваша сестра ведет себя как уличная девка. Если у нее роман с конюшим, может, она поселится в конюшне?
Мария вспыхнула. Жизнь в Италии научила ее свободно выражать эмоции, не подбирая слов и не стесняясь прислуги, поэтому она мгновенно вспылила:
– Когда вы делали ребенка служанке, не задумывались, что она вам не пара? Или то, что дозволено вам, не позволено другим?
Бледный Лоренцо шагнул к ней и наотмашь ударил ее по щеке.
– Вы забываетесь, моя дорогая. Это мой дворец, вы моя супруга и обязаны мне повиноваться, а иначе однажды вы можете не проснуться.
Мария, разрыдавшись, убежала на свою половину. С того дня ее отношения с Лоренцо снова ухудшились. Она, зная его мстительную натуру, стала опасаться, что он сможет осуществить свою угрозу. Ему это было выгодно, ведь если ее не станет, то он сможет найти новую супругу, которая не будет ему отказывать в супружеских правах.
Летом 1672 года Мария почувствовала несварение желудка и колики. Она сильно испугалась и, вспомнив угрозы мужа, решила, что он замыслил ее отравить. Княгиня позвала за сестрой и, оставшись с ней наедине, поделилась своими страхами:
– Гортензия, я думаю, что Лоренцо хочет отравить меня. Он уже неоднократно угрожал, что избавится от меня.
– Мария, судя по его вспышкам гнева, он сумасшедший. Я несколько лет жила с таким же безумцем и знаю, на что могут быть способны неуправляемые мужчины, – с сочувствием отозвалась Гортензия, вспоминая мужа.
– Что же мне делать? – в отчаянии воскликнула Мария.
– То же самое, что сделала я. Нужно бежать, и чем скорее, тем лучше. Как только ты оправишься от недомогания, собирай все самое необходимое, возьми драгоценности и деньги, и мы сбежим. Шевалье де Лоррен говорит, что французский король до сих пор вспоминает вас с нежностью. Он обязательно нам поможет.
Мария была сильно перепугана и согласилась с Гортензией. Через несколько дней они ночью выскользнули из дворца и, сев в ожидавшую их карету, помчались на границу с Францией. Только княгиня сильно заблуждалась, рассчитывая снова оказаться при дворе. В 1672 году Людовик был во власти мадам де Монтеспан, к тому же у него продолжались отношения с мадемуазель де Лавальер и у короля была законная супруга.
В столь насыщенной личной жизни для Марии Манчини уже не было места. Мадам де Монтеспан, прослышав, что племянница кардинала просит Людовика принять ее в Париже, попросила короля отказать ей, объясняя это тем, что Папа Римский настаивает на возвращении жены к мужу.
Не смирившийся с бегством жены князь прислал Людовику XIV несколько писем, где просил не принимать его жену во Франции. Французский король, видя, что прием Марии чреват для него неприятностями, запретил ей приезжать в Париж. Чтобы немного приободрить бывшую возлюбленную, он отправил ей кошелек с деньгами. Мария была сокрушена. Стало ясно, что больше Людовик к ней ничего не испытывает. Она с горькой иронией написала в своем дневнике: «Дамам дают деньги, чтобы их увидеть, но никогда не дают, чтобы не видеть их вовсе!»
Разочарованная княгиня отправилась странствовать по европейским странам, периодически останавливаясь во дворцах обеспеченных друзей или находя приют под кровом монастырей. Она рассталась с сестрой, так как та приняла предложение своего бывшего жениха Карла Савойского и уехала к нему в Шамбери, решив жить на его обеспечении. Теперь они с Гортензией обменивались письмами, рассказывая друг другу о происходящем в их жизнях.
– Я чувствую себя преступницей, которую везде преследуют, – жаловалась Мария. – Куда бы я ни прибывала, везде оказывается, что за мной установлен надзор. Лоренцо не может простить мой побег, и его осведомители везде.
Условия жизни Марии существенно ухудшились. Когда денег было совсем мало, она останавливалась в бедных отелях и жила там. Свободное время княгиня посвятила своим мемуарам и написанию книг об астрологии, которой Мария сильно увлеклась. К сожалению, до нашего времени ее труды не дошли.
Нужно отдать должное князю. Несмотря на испорченные отношения с женой, он постоянно отправлял ей небольшую сумму денег, которая позволяла ей не умереть с голоду.
В 1689 году князь Лоренцо Онофрио Колонна скончался. Перед смертью он простил свою беглянку-жену и просил сыновей, чтобы они не забывали мать, почитали и любили, так как она достойная женщина. Сыновья звали мать к себе, и она ненадолго приехала к ним. За годы, проведенные вдали от детей, княгиня отвыкла от семейной жизни, нахождение в доме сыновей было для нее мучительным. Она чувствовала себя чужой. Распрощавшись с детьми, Мария уехала в Испанию. Последние годы жизни она провела, продолжая путешествовать.
Мария Манчини скончалась от апоплексического удара в мае 1715 года в итальянском городке Пиза, пережив своего супруга на двадцать шесть лет. На момент смерти ей было семьдесят пять лет.
Примечательно, что самая большая любовь ее жизни – Людовик XIV – умер в том же году.
Часть 2
Брак с испанской инфантой
Глава 1
Свадьба Людовика XIV и Марии-Терезии
3 июня 1660 года состоялся брак по доверенности между Людовиком и испанской инфантой, а 4 июня 1660 года Мария-Терезия увидела свою свекровь, которой была ее родная тетка Анна Австрийская.
На этой встрече Анна Австрийская встретила своего брата Филиппа, с которым она не виделась сорок пять лет. Королева растрогалась и захотела его обнять, но испанский король отшатнулся, всем видом показывая, что этикет не допускает проявления эмоций. Пока родственники отстранено общались на тему брачных формальностей, дверь зала слегка приоткрылась, и на пороге появился статный привлекательный молодой человек. Он оглядел собравшихся, остановил внимательный взгляд на инфанте и исчез.
Покрасневшая Мария-Терезия сразу догадалась, что это был Людовик XIV. Ее подозрения подтвердила улыбнувшаяся Анна Австрийская.
Королева-мать кивнула в сторону двери и лукаво спросила:
– Как вы находите этого незнакомца?
Филипп IV холодно обронил:
– Сейчас не время для таких обсуждений.
– Как вам открывшаяся дверь? – усмехнулась Анна Австрийская.
Испанская инфанта тихо ответила:
– Дверь мне кажется очень приятной и прекрасной.
Мария-Терезия была ровесницей Людовика. Она родилась спустя пять дней после него. Невысокая, хорошо сложенная, с белоснежной кожей, волосами пшеничного цвета и голубыми глазами, инфанта выглядела как фарфоровая куколка. Единственное, что ее портило – это зубы, пострадавшие из-за неумеренного увлечения сладостями.
Невеста французского короля воспитывалась в строгости, при дворе ее отца соблюдался жесткий этикет, и жизнь Марии-Терезии напоминала заключение пташки в золотой клетке. В шесть лет она лишилась матери, а спустя пять лет отец женился на невесте умершего сына, своей племяннице, пятнадцатилетней Марианне.
Детские годы Марии-Терезии проходили в окружении фрейлин, прислуги, священнослужителей и животных. Филипп IV позаботился, чтобы дочь получила хорошее религиозное воспитание, но не озадачился ее образованием. Впоследствии это станет камнем преткновения между ней и Людовиком, которого привлекали эрудированные женщины. Кроме того, инфанта почти не разговаривала на французском языке, зная лишь базовые слова.
9 июня 1660 года была отпразднована свадьба.
Бракосочетание проходило в церкви Сен-Жан-Батист де Сен-Жан-де-Люз, в приграничном французском городке. Торжество провели с поистине королевским размахом.
Людовик, облаченный в наряд из золототканой материи, стоял рядом с Марией-Терезией, одетой в роскошное королевское манто, сшитое из фиолетового бархата и украшенное вышитыми золотыми лилиями. Он – высокий, привлекательный, стройный. Она – миниатюрная, миловидная, статная. Они казались идеальной парой. Когда молодожены вышли из церкви, толпы людей кричали от восторга.
Когда настало время брачной ночи, Анна Австрийская, памятуя о своем печальном опыте, разогнала всех любопытствующих из свадебной опочивальни. Мать короля помнила, как ее, юную и стыдливую девицу, и Людовика XIII заставили выполнять супружеский долг при нескольких свидетелях. Стресс был столь силен, что после прошедшей ночи ее супруг утратил интерес к интимным отношениям на несколько лет.
Анна Австрийская лично задернула тканевый навес над кроватью, где неловко сидели Мария-Терезия и Людовик, и после удалилась из комнаты. Темнота и отсутствие любопытствующих глаз расслабили новоиспеченных супругов…
Наутро Мария-Терезия ощущала себя на вершине блаженства. Она смотрела на мужа влюбленными глазами и думала, что она самая счастливая женщина в мире – ведь ей принадлежал самый лучший и прекрасный мужчина Франции! Молодая королева не догадывалась, что скоро станет расплачиваться за свою любовь страданиями, ревностью и завистью к придворным дамам.
Спустя несколько недель состоялся торжественный въезд в Париж. Сперва появился Людовик, сидящий на коне, а следом пешком шло королевское войско и придворные. Замыкали шествие открытая карета с молодой королевой и кареты со знатными придворными дамами. Все улицы были забиты французами. Особо находчивые наблюдали сверху: из окон, крыш, с балконов. Город был наполнен радостными приветственными криками.
Мария-Терезия безмятежно улыбалась и махала ладошкой взирающим на нее людям. Она была окрылена любовью и счастьем…
Глава 2
Генриетта Орлеанская: от презрения до желания
В скором времени после брака Людовик понял, что его супруга не сможет быть истинной королевой французского двора. Мария-Терезия была очень набожной, спокойной и неуверенной в себе. Она души не чаяла в муже, покорно заглядывала ему в глаза и готова была исполнить любое его желание. Нравы и обычаи Версаля были ей чужды. Она с трудом говорила на французском языке и совершенно не понимала тончайшие остроты придворных дам. На светских мероприятиях королева терялась и находилась в тени, поэтому не могла задавать тон. Ей было удобнее во всем полагаться на Анну Австрийскую.
Когда Мария-Терезия осознала, что веселье на балах и присутствие на торжественных мероприятиях доставляет ей существенный дискомфорт, она начала придумывать отговорки, позволяющие ей избегать неприятного светского общества. Благодаря своей набожности она много времени проводила, читая религиозную литературу, посещая церкви и занимаясь благотворительностью. Но чаще всего Мария-Терезия отсиживалась в своих покоях, довольствуясь обществом фрейлин, в сладостном ожидании ночи. Ведь с покровом темноты она оставалась наедине со своим любимым мужем и могла показать ему всю свою нежность. Вот только королю требовалась не тихая гавань, а неистовая стихия.
– Я хочу всегда находиться подле вас, позвольте мне эту милость, – с трепетом попросила мужа Мария-Терезия.
Он благосклонно улыбнулся и пообещал ей, что каждую ночь будет приходить к ней в постель.
Людовик XIV ответственно исполнял свой супружеский долг, но жена ему быстро наскучила. Покорная и податливая, она совершенно не соответствовала его темпераменту. Он понял, что никогда не сможет ее страстно полюбить, его пылкое сердце жаждало совершенно иных отношений, и он их быстро нашел в лице обворожительной супруги собственного брата. Речь о Генриетте Английской.
Ирония судьбы заключалась в том, что в детстве Людовик воспринимал Генриетту как бедную замухрышку, недостойную его внимания.
Генриетта-Анна появилась на свет в июне 1644 года. Она была младшей дочкой английского короля Карла l. А мать девочки – Генриетта-Мария Французская – являлась родственницей французских монархов.
Девочка родилась в сложное для Англии время, в стране шла гражданская война. Королева находилась в опасном положении и не могла оставаться в стране, поэтому покинула ее. Брать с собой младенца было неразумно, так как малышка могла не перенести дорогу и погибнуть. Было решено оставить Генриетту на попечение гувернантки. Воссоединение с матерью произошло в 1646 году.
Жизнь во Франции для английской королевы и ее детей была тяжелой. В 1649 году во времена Фронды двор покинул Париж, а английские родственники королевской семьи остались в холодном и темном Лувре. Маленькая Генриетта почти все время куталась под несколькими одеялами, чтобы не заболеть.
Когда казнили отца девочки, мать с дочерью на некоторое время поселились в монастыре. Вскоре они вновь стали появляться при французском дворе, но к ним относились с насмешкой, всячески давая понять, что изгнанников держат из милости.
Юный Людовик с презрением смотрел на одиннадцатилетнюю принцессу. Ее худенькая фигурка, немодное платье, испуганное выражение лица – все вызывало в нем брезгливость. На одном из балов мать шепнула ему на ухо, что он должен пригласить Генриетту на танец, на что Людовик упрямо ответил:
– Я не люблю маленьких девочек.
Пройдет шесть лет, и мнение короля о принцессе резко изменится…
Однажды мать Генриетты осмелилась предложить Анне Австрийской брак между ее дочерью и Людовиком, но та лишь отмахнулась. Людовик, желая подразнить своего младшего брата Филиппа, любил ему «поугрожать»:
– А вы женитесь на английской принцессе, ведь она никому не нужна и все отказываются от брака с ней.
Свое мнение о Генриетте французская королевская семья резко изменила в 1660 году. Старший брат принцессы стал королем Англии – Карлом ll. А сама принцесса превратилась в одну из самых завидных европейских невест.
К тому моменту Генриетта расцвела. Из угловатого ребенка она оформилась в стройную и высокую девушку. Ее сложно было назвать красавицей, но она определенно обладала притягательной силой. К тому же за время нахождения в монастыре принцесса подтянула свое образование, стала начитанной, любознательной и научилась изящно одеваться. В ней появилась уверенность в себе, и никто уже не мог смутить ее насмешками. Генриетта стала воплощением кокетливости, грации и обаяния.
Так как Людовик к тому моменту был несвободен, Анна Австрийская решила, что английская принцесса будет женой ее второго сына – Филиппа, герцога Орлеанского.
Для Генриетты младший брат короля был всем хорош, кроме одного существенного «но». Филиппу не нравились представительницы прекрасного пола, он предпочитал смазливых молодых людей. Герцог Орлеанский, словно жеманная барышня, обожал проводить время перед зеркалом, красуясь, припудривая лицо, накладывая пикантные мушки и выбирая ленты к своему наряду. Ему нравилось сбрызнуть себя новым восхитительным ароматом и выплыть из комнаты, ловя жадные взгляды своих симпатичных миньонов.
Но таким герцога воспитали. Анна Австрийская поощряла провокационные игры младшего сына со своими фрейлинами. Мало того, что мальчика долгое время наряжали как хорошенькую девочку, так он еще и изображал куклу. Придворные дамы с удовольствием пудрили лицо ребенка, подводили ему глаза яркими красками, делали пунцовыми губы и потом учили, как он должен себя вести, чтобы все были уверены, что перед ними находится настоящая девочка. И если сперва Филипп противился, говоря, что ему не нравится ощущение краски на коже или ему слишком перетянули талию на платье, то потом он привык. Всеобщее восхищение тем, как он красив в девичьем обличии, сделало свое губительное дело.
Но если в подобные игры вздумали бы играть с Людовиком, то гнев его матери был бы страшен.
Французский историк Филипп Эрланже в книге «Филипп Орлеанский. Регент» написал:
«Филипп, единственный брат Людовика XIV, расплачивается за ошибки, совершенные его двоюродными дедушками. Собственная мать и кардинал Мазарини смотрят на него с ужасом, как на единственного француза, способного взорвать прекрасное здание, поднимающееся из руин, в которые была превращена страна за столетие гражданских войн.
При помощи воспитания, которое разжигает пороки и затушевывает достоинства, его с младенчества стараются превратить в ничтожество.
Превратив этого отважного, порывистого и очаровательного подростка в ветреного юнца, воспитатели считали, что сослужили государству хорошую службу: ничтожество принца было залогом спокойствия в королевстве».
Метод воспитания дал ожидаемый результат – герцог Орлеанский вырос в человека, жаждущего нетрадиционных удовольствий и развлечений, но равнодушного к возможности занять французский престол. Людовик мог его не опасаться. Но вместе с тем Филипп не знал границ дозволенного, для него их не существовало. Он наслаждался тем, как эпатировал публику.
Как-то был дан бал в Пале-Рояле. Внезапно гул голосов стих, так как в зал вплыл герцог Орлеанский, наряженный в роскошное платье, с волосами, уложенными в модную женскую прическу, и с вызывающе раскрашенным лицом. Рядом с ним находился кавалер, всем видом изображающий страсть. Филипп с насмешкой взглянул в сторону онемевших Анны Австрийской и Мазарини. Королеве с кардиналом приходилось делать вид, что все так и задумано. Они, оправившись от изумления, шутили и изображали веселье. Хотя оба прекрасно понимали, что пожинают печальные плоды своего воспитания.
В конце марта 1661 года состоялась пышная свадьба. Так как Филипп после смерти отца получил титул Месье (как брат короля), то Генриетта после замужества получила титул Мадам. Также новобрачные получили титул герцогов Орлеанских.
Пара была красивая, но обреченная быть несчастливой. По признанию самого Филиппа, он «любил жену не более пятнадцати дней». И в этом нет вины супруги.
Зато Людовик XIV обратил внимание на жену брата.
Для проживания молодоженам предоставили дворец Тюильри и замок Сен-Клу. Молодая герцогиня быстро смогла сделать так, что к ним с мужем начал заезжать весь аристократический свет Франции. В отличие от Марии-Терезии, Мадам была очень общительной и знала толк в развлечениях. Людовик XIV с огромным удовольствием заезжал в гости к брату. Его притягивали непринужденность и обаятельность Генриетты.
Людовик, Месье и Мадам устраивали для двора театральные представления, балеты, концерты, охоту и катание на лодках. Знатные французы были в восторге от царящей атмосферы праздника и веселья.
Лето 1661 года выдалось жаркое, и герцогиня Орлеанская в сопровождении короля и дам ежедневно ездили прогуливаться на лодках.
В один погожий летний день Людовик, присаживаясь рядом с Генриеттой, произнес:
– Вы сегодня само очарование, Мадам. Так же слепите, как солнечные лучи.
– И так же обжигаю? – обольстительно улыбнулась герцогиня.
– Вы разожгли внутри меня нешуточное пламя, – признался король и, взяв руку Генриетты, прижал к своей груди. – Чувствуете, как колотится сердце?
– Да, – откликнулась она, опуская ресницы.
– Как я мечтаю остаться с вами без посторонних глаз. Давайте после катания на лодке оторвемся от всех и затеряемся среди деревьев, – шепнул Людовик.
– Ваша задумка мне нравится, – легкий румянец окрасил щеки Генриетты.
Чуть позже король держал в объятиях кокетливую герцогиню, слушая, как по подлеску раздаются крики придворной толпы, разыскивающей их.
Когда Людовик и Генриетта откликнулись на их крики, то сделали вид, что слегка заплутали в сгущающихся сумерках.
Постепенно Генриетта стала все чаще находиться рядом с Людовиком, и это замечали все вокруг. Филипп злился и устраивал жене сцены.
– Как вы смеете, мадам, с собственным братом обманывать меня? – кричал герцог Орлеанский, когда оставался с Генриеттой наедине.
– Хватит верить глупым слухам! – не оставалась в долгу герцогиня. – Это ваш брат и король. Я просто выражаю ему свое расположение, показываю, что я верная подданная, не более.
– Почему я постоянно слышу, что вы находитесь к нему ближе всех?
– Наверное, потому что я хозяйка этого дома? – парировала Генриетта. – И что вам мешает оторваться от ваших развлечений и находиться с нами?
– Мне неинтересно с вами. Вы же знаете, я предпочитаю другую компанию.
– О, конечно, я знаю, – горько отозвалась Генриетта. – Вы совсем забыли меня, но при этом считаете своей собственностью и ревнуете.
– Пеняйте на себя, если я еще раз услышу, что вы позволяете моему брату лишнее! – выкрикнул Филипп и, хлопнув дверью, удалился.
Мария-Терезия тоже начала замечать повышенное внимание мужа к жене брата и обратилась за помощью к Анне Австрийской. Королева-мать, улучив момент, вызывала к себе Людовика и после приветствий сказала:
– Сын мой, при дворе ходят слухи о вашем увлечении герцогиней Орлеанской. Мне поступили жалобы и от вашей жены, и от вашего брата. Нужно, чтобы все это прекратилось. Вы король и не должны позорить свое имя недостойными отношениями.
– Матушка, вы верно заметили, я король, и я сам решаю, как мне поступить, – рассердился Людовик. Теперь он уже был не мальчик, которого можно отчитывать и воспитывать. – А вы успокойтесь, между мной и герцогиней ничего нет, обычные светские беседы.
Влияние Анны Австрийской на сына сильно ослабло, он почувствовал себя настоящим государем и не нуждался в материнских нотациях. Но все-таки навязчивое внимание матери к времяпровождению с Генриеттой Людовика напрягало. Ситуацию усугубляла ревность Филиппа, обижавшегося на брата.
Тем временем Генриетта сдружилась с Олимпией де Суассон – племянницей кардинала Мазарини, некогда вызывавшей у короля интерес. Она подсказала герцогине способ отогнать подозрения от ее отношений с королем.
– Пусть его величество начнет ухаживать за другой дамой. Нужно придумать, кто станет ширмой и скроет ваши чувства.
– Прекрасно! Вы гениальны, Олимпия! – обрадовалась Генриетта.
Оказавшись рядом с Людовиком, герцогиня прошептала ему:
– Есть идея, как отвлечь от нас подозрения. Если вы сделаете вид, что влюблены в другую женщину, то нас перестанут донимать излишним вниманием и мы сможем спокойно наслаждаться любовью.
Король одобрил план, но затея оказалась провальной, так как ухаживая то за одной хорошенькой барышней, то за другой, Людовик воспылал страстью к милой мадемуазель Луизе де Лавальер.
