Текст книги "Прекрасная эпоха"

Автор книги: Ольга Демина-Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Школа в Делосе делилась на три ступени: начальную школу (1-3 классы); среднюю школу (4-6 классы) и старшую школу (7-8 классы). Начальная и средняя школы были обязательны для всех и бесплатны. Старшая школа была не обязательна, но большинство учеников продолжало учебу по окончании средней школы. 18 процентов учеников, закончивших учебу в старшей школе, поступали в колледж (обучение в течение 1 года) или в университет, где обучение длилось 3 года. Учеба в колледже и в университете была платной, не каждый житель Делоса мог себе это позволить. Из-за сокращенной формы обучения многие учебные предметы были выброшены из учебной программы. А на изучение таких предметов, как история и литература, география, обществоведение, музыка, рисование, отводилось всего несколько учебных часов. Зато на уроки физкультуры было отведено достаточно много времени. Это еще объяснялось малоподвижным образом жизни современных людей. Предпочтение также отдавалось обучению навыкам рабочих профессий.

Обучение в школе начиналось с 6 лет. Совершеннолетие и полная дееспособность наступали в 14 лет, после завершения старшей школы. С этого момента граждане могли устраиваться на работу, управлять автомобилем, вступать в брак, занимать должности на государственной службе, участвовать в выборах в качестве избирателя и так далее. Но заводить семью делосские граждане не торопились. Семейные ценности не были у них в приоритете. В обществе существовало негласное правило "пожить для себя", насладиться, так сказать, благами цивилизации.

Морис так же не торопился заводить семью. Вначале ему было некогда, он учился в университете, потом делал карьеру. Потом, когда ему перевалило за тридцать, Морис сознательно не вступал в брак, не желая оставлять своих детей сиротами. После того, как зрелые родители, достигшие 45-летнего возраста, вводились в ступор и отправлялись на Ренею, их детей, оставшихся без присмотра и родительской опеки, отправляли в детские приюты. Здесь царила жесткая система образования и воспитания со строгой системой наказания и контроля. Многие воспитанники детских домов после совершеннолетия становились криминальными элементами и бродягами. Им трудно было влиться в общество и вести нормальную человеческую жизнь. Психика этих детей была нарушена. Многие из них страдали депрессией и другими психическими заболеваниями. Нет, Морис не хотел такой участи для своих детей. Потому он оставался холостым и не заводил детей.

Профессор Боян также был холостяком. Он был специалистом в области истории и литературы, имел научные труды, часто выступал на научных конференциях и семинарах. Ему перевалило уже за пятьдесят. Он был счастливчиком из числа тех, кому было разрешено жить на Земле по достижении 45-летнего возраста, за особые заслуги перед наукой, хотя власти его не любили. Боян часто ругал власть и государственный строй, он также выказывал недовольство насильственным введением зрелых граждан в состояние ступора. Но что он мог поделать с устоявшейся системой, даже если она и была, в какой-то мере, бесчеловечна.

Боян жил в малогабаритной однокомнатной квартире, просто меблированной. Он был аскетом и философом и мало предавал значения материальным благам. Для него главное было духовное начало. Боян был увлечен историей прежних времен и был знатоком всемирной литературы. Он мог часами рассказывать о произведениях известных авторов, написанных в прошлые века. Из современных авторов ему нравились немногие. Литература у современных людей была не в моде. Поэтов и писателей заменили философствующие психологи, размышляющие о бренности бытия и скоротечности жизни. Психологи писали трактаты и всякие научные труды, у них были свои школы, которые разнились взглядом на жизнь и мировоззрением. Но Боян не любил читать современных авторов, ибо из современных произведений исчезла душа и чувства.

Завидев на пороге Мориса, Боян приветливо улыбнулся:

– Привет, Морис. Что привело тебя ко мне в столь поздний час?

– Доброй ночи, Боян, – сказал Морис, переступая порог квартиры приятеля. Они пожали друг другу руки.

– Надеюсь, ты еще не спал, и я тебя не разбудил, – сказал Морис.

– Ты же знаешь, Морис, что я не ложусь так рано, – сказал Боян. – В ночное время лучше всего думается. Мне нравится философствовать, сидя в своем высоком кресле и читая старые книги. Передо мной проходят картины прошлого. Закрыв глаза, я отчетливо вижу, как жили люди раньше, как страдали, любили и ... умирали...

– Однако, ты занятный старик, Боян! Тебя интересует прошлое. А это сейчас так не модно.

– Что поделать, Морис. Я – философ, мне не угнаться за модой. К тому же, ты же знаешь, я страшно не доволен нынешним положением вещей.

– Ты, наверное, единственный, кто недоволен нашей Прекрасной эпохой, – пошутил Морис.

– Морис, ты шутишь что ли?! – воскликнул Боян. – Чем же она, по-твоему, так хороша наша эпоха? Разве что только своим названием, а так больше ничем. Мы построили жестко регламентированное контролируемое общество. Авторитарное общество, в котором нет места свободомыслию и творческому полету фантазии. В наш век совершенно перевелись поэты и литераторы. Их роль возложили на себя психологи. Профессия психолога, конечно, нужная, но она не может заменить литератора. Психология учит рациональности и постоянному анализу своих поступков. Психоанализ сковывает душу, делает человека рабом. Таких хорошо контролировать и управлять ими. А людям, чтобы почувствовать себя человеком, для полноценной жизни нужно научиться мечтать, чувствовать, переживать, страдать от любви. Современные люди стали чересчур рациональными. В них нет огня, нет страсти. Люди стали похожи на биороботов.

– Сейчас повсюду проповедуется рациональное мышление как основа успешности.

– К черту эту успешность, если люди не могут быть счастливыми! В конечном счете, современная система ценностей может погубить нашу цивилизацию.

– Ну, я бы не был столь категоричен. Думаю, гибель человечеству не грозит в ближайшее время, – возразил Морис.

– Дай-то бог, дай-то бог, – сказал скороговоркой Боян.

Они сидели в высоких креслах у искусственного камина и пили бренди. Это был качественный и дорогой бренди, который Морис принес с собой. Не каждый мог себе позволить купить такую бутылку бренди в фирменном магазине. Морис повертел бокал в руках и сказал:

– Насладиться бокалом хорошего коньяка или бренди вечером у камина – изысканное удовольствие для настоящих ценителей.

– Это ты нас сейчас имеешь в виду? – рассмеялся Боян.

– Почему бы нет?! – возразил Морис. Он тоже рассмеялся. – Мы с тобой, Боян, не простые люди.

– Это точно, Морис, мы с тобой очень не простые люди! – улыбаясь, подтвердил хозяин дома.

Гость несколько смутился.

– Я хотел сказать, Боян, что мы с тобой не простые смертные... – словно оправдываясь, сказал Морис.

– Ты – да, Морис, ты не из простых, – сказал Боян. – Ты – влиятельный человек, известный ученый-химик. Состоятельный человек, к тому же. А я кто такой? Обычный гражданин.

– Не преуменьшай, приятель. Ты известный ученый, профессор с мировым именем.

– Что толку, если я не счастлив?..

– Отчего же?

– Я не люблю эпоху, в которую мне довелось жить. Я бы хотел пожить во времена Сократа или сочинителя "Илиады" Гомера, или во времена Плутарха. Тогда знали толк в жизни, в литературе, в философии. А сейчас из учебных заведений выброшен целый пласт общечеловеческой культуры. Это культура, произведенная человечеством на протяжении всей истории его существования. Всемирная литература, история Древней Греции и Древнего Рима, история Средневековья и позднего времени, древнегреческая философия, живопись, классическая музыка, библейские и другие религиозные тексты, мифы и фольклор народов мира. Все это выброшено за ненадобностью. Современным студентам не преподают этих дисциплин. Людям полагается знать лишь самые необходимые знания, чтобы стать хорошими работниками, и все! Баста. Больше знать ничего не нужно. В лучшем случае населению предлагается массовая простенькая культура, рассчитанная на массовое потребление. Она распространяется средствами массовой информации, она заполонила все пространство. Массовая культура вытеснила все. Она не имеет художественной ценности и не обогащает личность духовно...

– Ты преувеличиваешь, Боян.

– Нет. Я говорю только то, что есть. Прекрасная эпоха – это всего лишь красивое название, а на самом деле жить в эту эпоху страшно и неинтересно.

– Раз уж ты затронул эту тему, я скажу... – начал говорить Морис и замолчал.

Боян внимательно посмотрел на гостя:

– У тебя что-то стряслось, Морис? У тебя неприятности?

Морис утвердительно кивнул головой:

– Да. В компании, где я работаю, разразился страшный скандал. Из нашей лаборатории была похищена формула нового препарата. Кто-то из своих слил информацию нашим конкурентам из фармацевтической компании "Бета-Фарм".

– Представляю, что там у вас началось... – сказал Боян.

– Был жуткий скандал. Вначале всех пригласили на экстренное совещание, которое проводил сам директор компании Эрисманн. Он был злым как черт. Потом всех водили на допрос в кабинет начальника службы безопасности Марка. Я тебе о нем рассказывал. Это сволочь еще та. Он ненавидит людей, даже презирает их. Ему нужно работать с бездушными автоматами, а не с живыми людьми. После двухчасового допроса, который он мне устроил, я вышел из его кабинета с ощущением, будто у меня вынули душу из груди.

– Экий он тиран и деспот!

– И не говори. И все же... Это ужасно и неприятно, но это можно пережить.

– Ясно. Тебя гложет что-то другое, Морис? – догадался Боян.

– Да. Ты же знаешь, у меня возраст... мне скоро умирать... – сказал Морис.

– Не нужно сейчас об этом говорить, – сказал Боян.

– Не перебивай, Боян, прошу тебя. Мне и так трудно говорить на эту тему, – попросил Морис. – Дело в том, что совсем недавно я встретил женщину... Мы встретились случайно. Ее зовут Юна. Я влюбился в нее. Я не знал, что на свете бывают такие чувства. Я хочу жить ради нее.

– Но это же прекрасно, Морис!

– Конечно! Только у меня нет такой возможности – еще пожить. И все из-за глупейшего жестокого закона, по которому меня должны ввести в ступор, то есть усыпить навсегда! – сказал Морис. Он вскочил с кресла и заметался по комнате. – Чья это была блажь, чей злой умысел – усыплять людей в расцвете лет?! Это жестоко, это преступление! Спрашивается, почему все молчат? Боян, это бесчеловечно, ну, ведь, правда?! – сказал в сердцах Морис. Он тяжело опустился в кресло и беззвучно зарыдал, закрыв лицо руками.

Боян, молча, наблюдал за другом. Что он мог сделать? Не в его власти было – пожаловать жизнь Морису. Боян сам думал об этом жестоком законе – введении в ступор людей, достигших пика земной жизни своего 45-летия, чтобы освободить место на Земле более молодым и сильным индивидам. Численность населения таким образом удалось сократить. Но в этом законе крылось много противоречий. Во-первых, это душевные и моральные страдания, которые человек переносил в ожидании своей неминуемой участи. Во-вторых, сравнительно ранний уход зрелых людей наносил урон обществу тем, что в обществе прерывались традиции. Уходящие старики навсегда уносили с собой знания, жизненный опыт, которыми они могли поделиться с молодыми людьми. Из-за этого не было преемственности поколений, и многие знания исчезали навсегда. Было утеряно безвозвратно культурное наследие целых поколений.

Боян протестовал против этого бесчеловечного закона и писал протесты в суд и в городскую администрацию. Но к его мнению никто не прислушивался. Все шло своим чередом. И каждый день тысячи жителей Делоса и других городов земного шара вводились в состояние ступора помимо своей воли...

***

Морис засиделся у Бояна до утра. Он ушел из дома своего приятеля в пятом часу. Морису ужасно хотелось спать, он с трудом управлял автомобилем. Потому он не сразу заметил человека, выскочившего на проезжую часть дороги. Морис резко затормозил, но машина по инерции проехала вперед несколько метров и сбила человека. Морис вышел из машины, чтобы оказать первую медицинскую помощь пострадавшему. Он увидел человека, лежавшего рядом с машиной. Пострадавшим оказался мужчина средних лет. Он был без сознания. Морис мысленно отметил про себя, что этот человек из беднейшего сословия. Он был одет в старую поношенную одежду. На нем были рваные джинсы и потрепанная куртка. Обувь также была изношенная.

Морис наклонился к пострадавшему. В этот момент мужчина застонал и открыл глаза.

– Что вы делаете? Кто вы такой? – спросил он.

– Вы попали под колеса моего автомобиля, – объяснил Морис. – Я хотел отнести вас в свой автомобиль и отвести в больницу.

– Не нужно этого делать! – категоричным тоном сказал мужчина и попытался быстро приподняться. Резкие движения причинили ему боль. Он застонал, прикрывая глаза: – Ой, как больно... Черт! Вот угораздило меня попасть под колеса вашего автомобиля.

– Давайте я вам помогу, – предложил Морис. – Обопритесь об меня, я помогу вам залезть в мою машину... Я отвезу вас домой.

– У меня нет дома, – сказал незнакомый мужчина.

– Где же вы живете?

– На улице...

– Это же опасно.

– Это очень опасно, – согласился незнакомец. – Особенно, когда на вас объявлена охота, и вас отлавливают как бездомных собак...

Незнакомец криво усмехнулся:

– Ух, еле ушел от облавы... Вот только беда, попал под колеса вашей машины.

– Куда вас отвезти?

– Но не в кутузку же... – беззвучным смехом рассмеялся незнакомец.

– А вы остряк, как я погляжу, – холодно заметил Морис. – Впрочем, это даже хорошо, что вы смеетесь.

– Это почему же?

– Значит, не все у вас так плохо...

Незнакомец руками ощупал свою голову и сказал:

– Кажись, сотрясение мозга есть... а так все остальное в норме... Небольшие ушибы, переломов нет... Можно сказать, отделался легким испугом.

В это время на дорогу из боковой улицы выехала патрульная машина. Машина с включенной сиреной двигалась в их сторону. Незнакомец, невзирая на боль, быстро заскочил в автомобиль Мориса и закрыл дверцу. Через секунду патрульная машина поравнялась с ними. Из окна вылез полицейский и спросил:

– Господин, вы не видели здесь бездомных?

– Нет, офицер, я никого не видел, – сказал невозмутимым тоном Морис.

– Тогда не смею вас задерживать. Проезжайте...

Мориса не надо было долго уговаривать, он тронулся с места и поехал прочь. Они отъехали на приличное расстояние, и Морис снова спросил своего попутчика, куда того подвести. Тот ничего не отвечал, его клонило в сон. Вид у пострадавшего был взъерошенный и угрюмый. Морис, молча, наблюдал за ним в зеркало заднего вида.

– Как вас зовут? – спросил Морис.

– Феликс.

– Меня зовут Морис. Феликс, мне нужно ехать домой, мне завтра с утра на работу...

Феликс улыбнулся:

– Так утро уже наступило... светает...

– Да, это точно. Так куда вас отвести?

– Подбросьте меня к бару "Черный ворон".

– Это, по-моему, злачное место, – сказал Морис. – Говорят, там очень опасно. Там собираются всякие отбросы общества.

– Не опасней, чем жить в подворотне в коробке из-под холодильника...

– Коробка из-под холодильника была вашим домом?

– Да. Представьте себе, это был мой уютненький домик.

– Феликс, и давно вы так бродяжничаете?

– А как жена меня выгнала из собственной квартиры.

– У вас была собственная квартира? – изумился Морис.

– Представьте себе, я был приличным гражданином, – сказал Феликс. – Каждый день ходил на работу, как все. И все у меня было отлично, пока я не женился.

– Вы противник брака?

– Отнюдь. Вначале все было хорошо, когда мы встречались с Эльзой, моей будущей супругой. Она была очень симпатичной милой девушкой. А когда поженились, она превратилась в настоящую стерву.

– Ясно, вам не повезло... – сказал Морис. – И что вы пустились во все тяжкие?

– Ну, как водится. Начал выпивать, стал завсегдатаем кафе и баров, а в это время, пока меня не было дома, моя жена крутила шашни со своим начальником. У них, вишь, любовь была, а меня по боку, значит. Дальше больше. Меня за пьянку погнали с работы, а жена подала на меня в суд за домогательство. Я, якобы, к ней приставал с неприличными предложениями. Интересно получается, она моя жена и я не могу к ней приставать. На кой ляд мне такая супружница.

– И что было дальше?

– Я не стал дожидаться решения суда и решил сбежать, чтобы меня не арестовали... Вот так я очутился на улице.

– Не веселая история.

– Куда ж веселей?

– Если вам негде жить, давайте я отвезу вас в приют для бездомных.

– Нет! Я никогда не поеду туда. Кстати, Морис, давайте перейдем на ты, – фамильярным тоном предложил Феликс. – Вы, то есть ты, не против?

– В принципе нет. Феликс, почему ты не хочешь, чтобы я отвез тебя в приют для бездомных? – спросил Морис.

– По той простой причине, что там усыпляют людей, как собак. И никто это не расследует, и никому до этого дела нет.

– Откуда такая уверенность?

– А поживи с моё на улице, много чего узнаешь...

Они подъехали к бару "Черный ворон". Феликс довольно резво выскочил из автомобиля и направился ко входу в бар. Но у дверей он постоял какое-то время и вернулся.

– Слышь, Морис, ты не мог бы мне одолжить немного денег? – попросил Феликс. – Я потом тебе отдам, честное слово.

– Хватит заливать, Феликс! – сказал Морис. – Ну, откуда у тебя деньги, сам подумай?

– Ну, иногда у меня водятся деньжата...

– Грабежом что ли промышляешь?

– Ну это сейчас совсем не важно... Так дашь денег или не дашь? – спросил Феликс и уставился на Мориса.

Морис достал портмоне из кармана пиджака. Открыл портмоне и отсчитал несколько купюр. Феликс завороженным взглядом следил за его действиями. Но к его удивлению Морис закрыл портмоне и положил его в карман пиджака. От удивления у Феликса упала челюсть. Он тяжело вздохнул, как собака, у которой только что прямо из-под носа забрали кость.

– Ну, я так не гуляю! – с досадой произнес Феликс.

Морис посмотрел на Феликса и сказал спокойным тоном:

– Не волнуйся так. Я пойду вместе с тобой и оплачу любой твой заказ.

– Правда?!

– Правда. Я же виноват перед тобой.

– Это да, – согласился Феликс. – Ты меня сбил на машине и причинил мне легкие телесные повреждения... А с другой стороны – ты, Морис, спас меня от стражей порядка, которые хотели меня поместить в приют для бездомных для последующего там умерщвления, то есть усыпления, что, в принципе, одно и тоже...

– Философ, мудрец, – сказал иронично Морис. – Тебе бы лекции в университете читать по древнегреческой философии...

– А что?! – воскликнул с энтузиазмом Феликс. – Я могу! Я такой, если надо, могу и лекции почитать.

– Демагог.

– Только не надо сразу выражаться. Зачем кидаться обидными словами.

Морис усмехнулся:

– Лекции он собирается читать. Ты даже не знаешь основных терминов.

– Это можно подучить, – с готовностью сказал Феликс. – Как говорится, было бы желание... Человек, он ведь все может, если захочет. Главное – захотеть. Я человек очень даже трудолюбивый... был когда-то, правда, сейчас я стал немного ленивый. Но, впрочем, это не моя вина, а вина жизненных обстоятельств, которые иногда бывают выше человека...

Морис вышел из машины и толкнул Феликса в бок:

– Хватит рассуждать. Идем! Показывай, чем тут вас угощают.

– Эх, готовят тут такие угощения... – начал, было, Феликс говорить, разводя руками в разные стороны. Но Морис не дал ему договорить и за шиворот втянул Феликса в бар.

Обстановка и интерьер в баре "Черный ворон" была депрессивная. И публика здесь была соответствующая. Клиенты этого дешевого заведения с интересом рассматривали вновь прибывших, косо поглядывая на великосветского сноба, то бишь, на Мориса и его странного приятеля. Повисла неприятная пауза. Только все молча зыркали в сторону Мориса, даже бармен из-за стойки смотрел на него коршуном. Морис даже в какой-то момент пожалел, что зашел в это злачное место. Морис удивлялся своему бездумному решению. Где был его здравый смысл, спрашивается? Прожить столько лет и на старости лет шляться по таким опасным притонам, где полно пьяниц, воров, грабителей, наркоманов, убийц и прочих асоциальных элементов. Но тут завсегдатаи узнали Феликса и расслабились. Многие стали улыбаться. У Мориса отлегло от сердца, он понял, что бить и грабить его точно не будут. Во всяком случае, пока он будет находиться вместе в компании с Феликсом.

Бармен расслабился и стал спокойно обслуживать посетителей, остальные клиенты заведения уткнулись носами в свое пойло, налитое в алюминиевые кружки, а к Феликсу подошел один странный тип, очень похожий на старого алкоголика. Он похлопал Феликса по плечу и произнес довольно:

– Хелло, Феликс. Рад тебя видеть. Как поживаешь, бродяга?

– Можешь меня поздравить, Крис, – произнес торжественным тоном Феликс. – Сегодня мне удалось избежать ночной облавы.

– За это нужно выпить!

– Конечно! За мое спасение надо выпить! – согласился Феликс. – А знаешь, Крис, кто меня спас от стражей правопорядка?

– Нет. Кто же?

Феликс указал рукой на Мориса:

– Вот этот гражданин в сером пиджаке. Ты не смотри, что он так дорого одет. Он приличный человек, ему можно доверять.

Крис наклонился к Феликсу и тихо прошептал:

– А он нас не сдаст?

– Морис? Не-ет! Что ты?! Морис – приличный человек. Говорю, он спас меня от облавы.

– Ну, хорошо, коли так, – произнес Крис. – Присаживайтесь тогда к моему столику, который ближе всего к барной стойке.

– Что, Крис, лень бегать за пивом туда-сюда? – пошутил Феликс. – Или ты специально сел здесь, чтобы в случае облавы было удобней убегать через черный вход?

– Есть такое... – туманно ответил Крис.

Они просидели в баре три часа к ряду. Морис угощал. Они сидели за столиком втроем. Все надрались как черти по случаю спасения Феликса. Морис никогда так не напивался. Он не помнил, где он находится, и кто он такой. Морис вообще ничего не помнил. Из головы вылетело все. Все неприятности его никчемной жизни остались позади. И если бы не сильнейшая головная боль, Морис почувствовал бы себя счастливым. Морис проснулся в своей квартире, когда на часах было 18.45. Он лежал на диване одетый. Туфли были разбросаны по комнате, портфель валялся под столом, галстук висел на зеркале. Морис страшно был удивлен такому беспорядку в его квартире. Он подумал о том, что надо обязательно сделать выговор домашней работнице Хулие, которая убиралась у него в квартире. Потом Морис стал что-то припоминать, картины минувших дней мелькали у него в голове как в калейдоскопе.

Морис вспомнил: он повстречал Юну, потом они пошли к ней в гости, потом его вызвали на работу. На работе случилась страшная неприятность, кто-то украл формулу нового препарата, над которым он, Морис, трудился целый год. Самое смешное, что Марк, этот цербер из службы безопасности, во всем обвинял Мориса. Это было очень неприятно и обидно. А еще Морис вспомнил, что ему осталось жить всего ничего... Это было самое неприятное воспоминание. И только потом Морис вспомнил про Феликса, о том, как тот, скрываясь от облавы, угодил под колеса его автомобиля... Здесь был провал в памяти. Морис пытался вспомнить, что было дальше. Но от напряжения у него только разболелась голова. Но Морис никак не мог вспомнить промежуток времени, между тем, как он увидел Феликса, и как он, Морис, очутился у себя в квартире.

Морис закрыл глаза и решил еще подремать, чтобы полностью восстановиться. Ему послышалось, что в кухне кто-то ходит. Наверняка, это был какой-то грабитель, который залез в его дом, чтобы ограбить. Потому что Хулия приходила убираться раз в неделю в среду. Сегодня был четверг, это не могла быть Хулия, она вчера уже приходила. Медленно через силу Морис поднялся с дивана, взял с комода тяжелую фарфоровую статуэтку и на цыпочках направился на кухню. Посреди кухни стоял мужчина в фартуке...