Текст книги "Зачем разлуки день...(СИ)"

Автор книги: Ольга Бесс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

  Г Л А В А 1.

   – Пойми, Елена. Если я сорвусь с катушек, то просто пройду через тебя.

   Телефонная трубка ответила молчанием. Потом слабый шорох, похожий на затаенный вздох, и гудки. На другом конце провода положили трубку. Сергей не хотел обидеть ее, но настойчивость, с которой она добивалась встречи, начинала угнетать. Двадцать лет, они знакомы уже почти двадцать лет, а она все никак не успокоится. Подруга жены, вместе заканчивали один институт. Правда Рита ушла со второго курса на заочное отделение: родился Максим, потом Софья. Он вспомнил, как Лена пришла к ним в гости. Придирчивым взглядом оглядев беременную жену, пошутила, – думала не объедешь тебя, а ты ничего...

   Послышалось или на самом деле он тогда услышал нотки зависти, спрятанные за шуткой? Да, скорее – зависть. Большой живот нисколько не портил внешность жены: она стала даже более женственной, мягкой. Странно, но именно тогда, когда Рита стояла на кухне, жаря яичницу, он, исподтишка наблюдая за тем, как она одной рукой упершись в поясницу, другой – задумчиво поводит по лбу, и слабая улыбка, обращенная внутрь себя, к ребенку блуждает на ее губах... Понял, что безумно любит эту женщину. Его подмывало подойти и, обняв ее, спрятать от завистливых глаз подруги. Но он сдержался: просто подошел и вывел из кухни Лену. Надо было убрать эту женщину от жены, убрать от взгляда, каким она смотрела на Риту, от ее мыслей, что роились в голове. Суеверие? Пусть так, об этом знал только он.

   Что тогда подумала Лена, как она восприняла его поступок? Наверное, подумала, что он хочет остаться с ней наедине. Именно тогда она впервые предложила прийти к ней... «Так, отдохнуть. Ничего такого...Будут друзья. Понимаешь, Рита в положении, ей нельзя напрягаться, а там будет много народу, курят, пьют...»... Он отказался, но взгляд, каким Лена посмотрела на него, запах, исходивший от ее тела, тогда сказали ему: эта женщина хочет тебя.

   Но хотел ли он ее? До того, как он встретил Риту, монахом его никак не могли назвать. Он любил женщин, женщины любили его. Секс привлекал его и вынуждал искать все новых и новых встреч. Это было похоже на какой-то безумный конвейер. Учась в институте, они на пару с другом снимали квартиру, и его постель буквально пропиталась запахами и духами разных женщин.

   А потом он встретил Риту. Три дня, как и положено, они ходили по разным кафе, разговаривали о театре, музыке, прочитанных недавно книгах... А он все ждал удобного момента, чтобы пригласить к себе в гости. Рита согласилась: спокойно, без жеманства и он, не подготовленный к прямому ответу, даже растерялся, пытаясь понять: догадывается она о его намерениях или настолько наивная, что не подозревает о цели, с которой он приглашает ее к себе.

   Вот тогда и произошло то, чего он меньше всего ожидал. Тихая музыка, вино... слабый свет торшера, оживленный разговор о просмотренном сегодня фильме. Он невзначай касается ее плеча, потом уже увереннее обнимает, подсознательно отмечая, что она не сопротивляется... Целует мягкие теплые губы и, чувствуя как тело его буквально взрывается от желания... Вдруг испытывает необычайную робость, которая неожиданно накатывает на него, сковывая тело, и он понимает, что не может вот так свободно, как уже неоднократно поступал с другими девушками, завалить Риту на постель и овладеть ее телом.

   Они допили вино, доели торт Птичье молоко, немного посмотрели телевизор, и он проводил ее домой. Олег, сосед по квартире, так и не поверил, что Сергей не переспал с девчонкой. Но как он мог объяснить другу то, чего и сам толком не понимал. В конце концов, натужно смеясь, рассказал, что у него просто не было настроения, потом, лежа в постели, обзывал себя последним дураком и, уже засыпая, решил больше с Ритой не встречаться. Через месяц они поженились.

   А потом... Потом он словно оказался на карусели: все как будто и менялось вокруг, мелькая быстро сменяющимися картинами, только он оставался на месте: рождение сына, через полтора года рождение дочери, перестройка, провал в нищету, безуспешные поиски работы по специальности... Кем он тогда ни работал, разве что не грабил и не убивал. Неожиданная встреча с сокурсником Олегом, который к тому времени успел обзавестись маленьким бизнесом, изменила его жизнь. Сергей стал его компаньоном, вложив в дело свои способности финансиста и беспрестанные командировки по закоулкам России. Начался медленный, но верный путь наверх.

   Рита... Она всегда была рядом: внимательная, нежная, заботливая и терпимая. Она не роптала, не устраивала истерик, успевая между работой в школе и домом. Несмотря на недостаток денег, умудрялась всегда приготовить что-то вкусное, выглядеть хорошо одетой, и даже дешевая бижутерия выглядела на ней элегантно. Он трепетно любил жену, не обращая на других женщин внимания. Вернее он, как мужчина в и д е л их, но даже в самых буйных фантазиях они всегда стояли после Риты. Она по-прежнему притягивала его, как мужчину. Иногда подсматривая за ней, как она причесывает волосы, надевает колготки, он подавлял в себе желание, понимая, что в данный момент у нее нет настроения.

   Со временем что-то пропало в их отношениях. Раньше, просыпаясь ночью и, прижимаясь к спине жены, он обретал ощущение покоя и уверенности. А утром... Утром они занимались любовью, потом сидели на кухне, пили кофе и улыбались друг другу. Нет, они не отдалились, но между ними пролегла легкая тень, почти невидимая, как холодная полоска тумана.

   Так что же происходит? У него есть работа, машина, жена, которую он любит. Конечно, они уже не проводят бессонные ночи, безумствуя... Ему же не 18 лет, когда все торчит, и в крови бурлит тестостерон. Он достиг того положения, когда можно расслабиться и получать удовольствие. Почему же червь сомнения прогрызает в этом несокрушимом положении дыру? Почему у него такое чувство, что он пропустил, пропустил что-то очень важное в жизни. Или это признаки надвигающегося, так называемого, мужского климакса?

   В кругу друзей, во время так называемых пятничных встреч,(жена иронически прозвала эти встречи – тяпницами, намекая на то, что он приходит домой подвыпивши) они болтали о футболе, о рыбалке, о ценах на бензин ... и, конечно, о женщинах. Олег подшучивал над Сергеем, называя его мамлюком, намекая на верность жене. Сам он уже давно имел, именно имел молоденькую любовницу, девочку из моделей, которая страстно, по словам Олега его любила. Но Сергей подозревал, что эта модель не менее страстно хотела подвести Олега к алтарю.

   Олег подмигивал, намекая, что мужику надо иногда расслабиться, что связь на стороне только укрепляет семейную жизнь. Если не выпускать пар, так можно и заболеть... Причин, ведущих к другой женщине, было множество. Сергей боялся следствия – потери чистых и светлых отношений между ним и Ритой. Конечно, иногда глядя на привлекательную женщину, он мысленно раздевал ее, даже иногда представлял, как они занимаются любовью, но это было сродни просмотру порнофильма: отвлеченно, не с тобой, и где-то там...

   Поэтому он так и ответил Елене, в очередной раз предложившей встретиться. Он знал, что если сорвется и пойдет, грубо выражаясь, по бабам... Елена будет для него проходящей женщиной, через которую он перейдет к другим. И не будет никакой любви и долгой связи, а только чистый голый секс. Готов ли он к этому... Он не знал. В самом потаенном тайнике его души сидела подленькая мысль, что если бы Рита совершила нечто подобное, всего лишь однажды ошиблась... Ему было бы легче. Тогда придавив свои моральные принципы поступком жены, он с легкостью переступил бы через это барьер. Но Рита, как жена Цезаря, была вне подозрений. Выключив ночник, лег. Ночь... Это было его время, время раздумий и сомнений...

   Г Л А В А 2 .

   – Пойми, Елена. Если я сорвусь с катушек, то просто пройду через тебя.

   Телефонная трубка ответила молчанием. Потом слабый шорох, похожий на затаенный вздох, и гудки. Рита осторожно положила трубку, откинулась на подушку. Сколько лет прошло, а Лена никак не может успокоиться. Она не ревновала, просто запретила задавать себе вопрос «верен ли ей муж». Запретила, потому что не имела на это права.

   Ей было двадцать, когда ее первая и единственная любовь Николай – исчез. Исчез где-то там, в далекой Сибири, куда поехал всего на неделю к друзьям. Поехал всего на неделю. И не вернулся. Она продолжала жить, но жила как механическая кукла, у которой завода хватало только на день. А ночью она впивалась в подушку зубами и беззвучно плакала.

   Сергей... Она помнит, как они встретились глазами на вечеринке. То, как он смотрел на нее, как прикасался, когда они танцевали, сказали; – этот мужчина влюблен. Что испытала она тогда? Она не помнила. Помнила только, что не прилагала никаких усилий, чтобы понравиться ему. Он целовал, она отвечала, инстинктивно в глубине своего подсознания понимая, если останется одна – погибнет, умрет.

   Сергей любил ее, и его любви хватало на двоих, внося покой и равновесие в ее жизнь. Дети... Сын, потом маленькая Софья – любимица отца, его маленькая принцесса. Несмотря на разрушающиеся устои, безработицу, инфляцию... Она была по-своему счастлива и кропотливо вила гнездо. Но у судьбы свои законы, она играет по своим правилам.

   Николай... Он стоял перед ней с улыбкой на загорелом лице и смотрел в глаза, стараясь поймать взгляд, но она ошеломленная, словно окаменела, и только в висках пульсировало: жив, жив! Он жив! Она тогда не помнила, как оказалась в чужой квартире. Рядом лежал Николай и целовал ее грудь, шею,бормоча о том, что ему очень одиноко без нее, что в его жизни были женщины, но ни одна не могла заполнить его сердце... Неужели Лена не предупредила ее? Ему надо было скрыться на какое-то время, дружки по бизнесу жаждали расправы...

   – Нет, Лена ничего не говорила

   – Вот стерва. Она всегда завидовала тебе...

   – Завидовала? Почему ты так говоришь?

  – Да потому, что лезла ко мне в постель, но такие бабы не в моем вкусе. Как ты? Замужем? – Рассмеялся. -Молодец, времени не теряла, но ничего, мы свое наверстаем. Ведь мы еще встретимся?

   – Нет... Да, мы встретимся.

   – Я люблю тебя

   – Я люблю тебя.

   Вот так все и началось... Она не могла сопротивляться своей любви, ненавидя, презирая себя и Николая. Понимая, что совершает гадкое и нечистоплотное, все равно шла к нему на квартиру, где они занимались любовью. Когда уезжал в очередную командировку муж, она отводила детей к матери. Глядя прямо в глаза, врала что-то о дополнительной работе, потому что надо платить за квартиру, и купить детям одежду. Мать согласно вздыхала, кивая головой:время тяжелое, надо выживать. Поначалу они с Николаем проводили время в ресторанах, сидя в компании его друзей, но со временем все чаще сидели дома, и она молча следила за Николаем, как он хмуро мечется по комнате, подолгу разговаривая по телефону на языке который она с трудом понимала. И в эти мгновенья, она спрашивала себя, -"нужна ли я ему, и любит ли он меня"? И откуда-то из глубины холодной змеей выползал страшный вопрос, – «люблю ли я его»?

   А Николай, бросив трубку и внезапно повеселев, распахивал шкаф, выбирал платье и, кинув на колени, коротко бросал: – переодевайся, едем отдыхать.

  И она переодевалась, нанизывала на пальцы кольца, которые дарил ей любовник.... Она не хотела брать их с собой, говорила, что муж не поймет, откуда у нее взялись все эти украшения. Николай в ответ смеялся, – твой пентюх пусть думает, что эти побрякушки бижутерия. Думаешь, он будет проверять?

   И она врала мужу. Врала и днем, и ночью в постели. А потом Николай, так же внезапно как и появился, исчез. Первые две недели она ходила словно оглушенная, но глубоко внутри, пробиваясь подобно робкому ростку, зарождалась мысль... И она уже не могла освободиться о нее, прислушиваясь и бережно выращивая ее в своем сознании. Мысль о том, что тело и душа ее больше не нуждаются в Николае, что все произошедшее с ней – было насилием, затмением рассудка, болезнью. И она, наконец, начинает выздоравливать. Все казалось вернулось на круги своя. Но что-то изменилось. Нет, Сергей по-прежнему смотрел на нее, как смотрит любящий мужчина. Она чувствовала, другая женщина не стоит между ними, но неуловимое ощущение зыбкости ее состояния, словно она пробиралась ощупью в темноте, не покидало.

   Рита вдруг подумала, – что было бы с ней, узнав она о том, что у Сергея есть другая женщина? Было бы ей больно, или она осталась равнодушной? В последнее время они уже не занимаются любовью так часто, как раньше. Неужели исподволь за те годы, что она встречалась с Николаем, Сергей, сам того не подозревая, а, только повинуясь подсознательному импульсу, отошел от нее? Неужели он, как зверь, п о ч у в с т в о в а л чужой запах, исходящий от ее тела? И ее ждет расплата за ложь и низость, в которые она швырнула их отношения? Неожиданно ей стало страшно. С отчаянием в душе, Рита вдруг осознала, что ничего не сможет сделать, если однажды Сергей подойдет и скажет, – я ухожу. Она не сможет обвинить его в том, что он предал ее и семью. Потому что предала сама.

   Так было бы ей больно? Ведь она не любила Сергея... Или любила? Неужели все эти годы она обманывала себя, грезя в горячечных снах о Николае, культивируя и взращивая в сердце цветок, который был уже рожден мертвым? Неужели нереализация ее влюбленности, девичьей страсти, ее страданий невероятным образом вырастили фантом, который она приняла за любовь? Да и что такое любовь... Может, это иллюзия, в которую погружен мозг, как в пустыне жаждущий воды путник видит перед собой воду, но это всего лишь – мираж?

   А может, ей надо было прислушаться к ощущению покоя и защищенности, которое она испытала, когда Сергей обнял и коснулся ее губ ... И не надо было отметать от себя это ощущение, заслоняя миражом влюбленности в Николая. Почему она тогда не прислушалась к глубинному инстинкту, который подсказывал ей верный путь. Может, тогда и не было бы всех этих лет грязи и лжи.

   Рита тихо лежала, вслушиваясь в ночь.Это была ее ночь: время раздумий и страхов.

   Г Л А В А 3

   Сергей неотрывно смотрел на пожухлые листья. Подвластные невидимому течению они медленно плыли, и только один желтый лист все кружил и кружил, стараясь высвободиться из этого неумолимого водотока. Холодный ветер швырял в лицо ледяные капли начинающегося дождя, тяжелые сумерки, стремительно поглощая остатки осеннего вечера, погружали парк в темноту, а он все смотрел и смотрел на обреченно-безнадежное кружение листа.

   -Сергей, я замерзла.

   Звук голоса Елены прозвучал резко, будто треснуло стекло. Он оторвал взгляд от воды и посмотрел на стоящую рядом женщину. Острый нос ее покраснел от холода, она съежилась, стараясь спрятаться под зонтом от усиливающегося дождя, и была похожа на нахохлившуюся ворону.

   – Так и будешь стоять, рассматривая грязную воду?

   – Она не грязная.

   Сергей бросил взгляд на поверхность пруда, развернулся и молча пошел по мокрой дорожке парка. Елена пристроилась рядом, приноравливаясь к его шагу.

   – Ты думаешь, – я подлая.

   – Я еще пока ничего не думаю, – оборвал он.

   Елена дернулась от желания ответить, но сдержалась, только раздраженно стряхнула с зонта воду.

   – Может, зайдем в кафе? Я бы выпила чего-нибудь по крепче... Не молчи! – она остановилась, схватила его за рукав.

   Сергея охватило непреодолимое желание ударить ее, но он только кивнул, – зайдем. Он подумал, что и сам не прочь чего-нибудь выпить... Или напиться... Чтобы притушить ярость и боль, раздирающую его изнутри. Рита... Так вот как выглядит его мадонна: милая, нежная, ласковый взгляд. Лживая гадина! Нет, нельзя так, она мать Максимки и Софьи. Но как же теперь жить? Прийти домой, встретить ее взгляд, лечь в постель, зная, что ее тело принадлежало другому мужчине, и целовать, ощущая на губах привкус чужих губ?

   Сергей сжал кулаки. Волны ненависти пробегали по телу, сводя судорогой мышцы. «Нет, он не сможет сегодня прийти домой. Не сможет... Иначе совершится что-то страшное, он может не совладать с собой. А вдруг Елена врет»? Но услужливая память с готовностью выхватывала все новые и новые фрагменты прошлого, кропотливо складывая мозаику из осколков воспоминаний. Эпизоды, казавшиеся тогда незначительными, вдруг обретали теперь совсем иной смысл и значение.

   «Лживая гадина...»В голове гудело, словно кто-то молотил по чугунному колоколу. Но странное чувство не покидало Сергея, что все эти слова жили отдельно от Риты, скользили мимо, не касаясь ее и не пачкая, будто предназначались кому-то другому, а не ей. Неожиданно для себя он заплакал. Нет, он не плакал как женщины: в голос, всхлипывая и причитая. Слезы текли по его щекам, смешиваясь с дождем, и только жгло глаза, словно запорошенные песком и ломило от боли скулы, сведенные судорогой.

   Он развернулся к Елене, глухо произнес, пресекая хмурым взглядом вопросы с ее стороны:

   – Поехали к тебе, – и отвернулся, не желая видеть, как взорвался торжествующий блеск в ее глазах, понимая, если она произнесет хотя бы одно слово, если она задаст только один вопрос, он развернется и уйдет. Но Елена промолчала, она была умная женщина.

   Они сели в машину, молча ехали всю дорогу, молча зашли в квартиру. Сергей сбросил куртку, прошел в комнату, сел на диван. Елена, поспешно сдернув плащ и, скинув туфли, подошла к нему, опустилась на колени, заглядывая в глаза.

   – Давай туфли сниму.

   – Как ты можешь? – Сергей с брезгливым удивлением смотрел на женщину у своих ног. – Как ты можешь так унижаться. Ведь знаешь, – я не люблю тебя, в грош не ставлю...

   – Не гони меня! Бей, унижай, только не прогоняй, я как собака буду рядом... Все стерплю!

   – Но зачем? Зачем, я не понимаю... Ты потеряла себя. Разве можно любить и желать женщину, которая ползает у твоих ног.

   -Пусть так, пусть унижение... Только не уходи, люби меня... – Она прижалась к его ногам, с напряжением всматриваясь в глаза. – Неужели я тебе так противна, что ты даже не можешь хотя бы один раз переспать со мной. Что ты хочешь? Только скажи...– Елена стремительным движением дотронулась до молнии на его джинсах, – хочешь? Рита тебе это делала?

   Сергея передернуло, схватив ее пальцы, судорожно борющиеся с застежкой молнии, отбросил руку.

   – Не смей! Не смей произносить ее имя!

   Елена вскочила. Ярость волнами пробегала по ее пылающему лицу, искажая черты, губы кривились в злой усмешке.

   – Нельзя, говоришь? Нельзя произносить имя твоей жены всуе? Да пропади она пропадом! Она двадцать лет спала в постели, которую ей согревал то один, то другой мужик! Мне ее любовник рассказывал в перерывах между сексом и жратвой, как он развлекался с твоей женушкой, пока ты там мотался по командировкам!

   Сергей, глядя в этот рот, выплевывавший всю унизительную правду о жене, почувствовал, как внезапно уплотнился воздух в комнате, ему стало невыносимо жарко. Сглотнув сухой ком, застрявший в горле, он сделал шаг к Елене и, подняв руку, со всей силы ударил женщину по лицу. Голова Елены мотнулась, не удержавшись на ногах, она упала на колени. Но тут же подняла лицо, с пылающим отпечатком во всю щеку, и глухо произнесла:

   – Лучше бы трахнул.

   Воцарилась тишина.

   – А ты стерва, – промолвил Сергей, с каким-то изумлением разглядывая женщину.

   – Станешь стервой, когда одна поднимаешь ребенка. У меня нет плеча, чтобы опереться. Я вкалываю как проклятая, чтобы остаться на плаву и дать моему ребенку образование. Я сполна хлебнула одиночества и унижения воскресной жены, и я хочу мужа, хочу хомут... Хочу, чтобы в постели был мужчина. Не на один день, а чтобы рядом был всегда.

   Елена поднялась, дотронулась до лица, с коротким смешком добавила:

   -Надо приложить что-нибудь холодное, щека горит.

   Неожиданно она прильнула к Сергею всем телом, – не осуждай меня... Знаю, все равно ее не бросишь, подумала, хоть кусочек мне обломится.

   Заметив, как напряглось его тело, и сумрачная тень легла на лицо, отстранилась.

   – А говорят, мужику переспать с бабой, – тяжелее плюнуть... Что-то вот с тобой не получается. – Елена отстранилась, пристально посмотрела ему в глаза, будто хотела еще что-то сказать но, встретив хмурый взгляд, только покачала головой.

   Ночью Сергей вошел в спальню Елены и, откинув одеяло, лег рядом. Впервые за двадцать лет он держал в объятьях чужое женское тело и ощущение того, что совершается что-то неправильное, грязное, что не должно было происходить, не покидало его. Утром, поднявшись затемно, он прошел на кухню, сел за стол. Поколебавшись, набрал домашний номер. Внешне спокойный голос жены был напряжен, словно сжатая пружина.

   -Сергей... Я не спала всю ночь, мобильный телефон недоступен. Что...

   -Николай, – произнес Сергей, с трудом выталкивая слова из горла.

   На другом конце провода повисла тишина. Он ждал, впитывая тишину. Ждал, когда Рита снова заговорит. Но она молчала.

   – Я приеду за вещами, – он сделал паузу, но ответом была все та же гнетущая гулкая тишина. – И, пожалуйста, я не хочу тебя встретить. – Добавил он, презирая себя за трусость.

   – Хорошо, – ответил искаженный до неузнаваемости голос жены, и в трубке раздались гудки.

   Г Л А В А 4

   – Хорошо, – Рита, положила трубку, хотела подняться со стула, и внезапно ощутила, как проваливается в пугающее безмолвие. Будто кто-то невидимый вот так сразу выключил звук, и комната погрузилась в тишину. Пространство комнаты вокруг нее странно исказилось, легкий теплый ветер, пропитанный запахом свежей листвы, коснулся ее лица, и Рита закрыла глаза, вбирая в себя этот необычный аромат, чувствуя, как ветер поднял ее и, чуть покачивая, понес по комнате. Она все кружилась и кружилась по комнате, как вдруг увидела женщину. Что-то печальное было в ее лице и позе, как она сидела, безвольно опустив руки...Эта женщина показалась ей несчастной. Почему ты плачешь, – хотела она спросить, но продолжала наблюдать, как слезы текли по лицу женщины и она, не утирая их, напряженно смотрит перед собой в одну точку. Рита проследила за ее взглядом, но ничего не увидела, только маленькое, совсем малюсенькое грязное пятнышко на шторах.

   Надо постирать, – машинально подумала она, но мысли вдруг тонким туманом вытянулись у нее из головы и, вращаясь все быстрее и быстрее, закружились в безумном смерче, и в самом центре этого безумного кручения она вдруг увидела детей...Они кружились в хороводе и пели... Напрягая слух, она пыталась расслышать, о чем они поют, и тут явно прозвучали слова... «Зачем разлуки день пришел, зачем разлуки день пришел...»

   – Разлуки день пришел, – машинально повторила Рита и очнулась. Комната уже не кружилась перед ней, только голова раскалывалась от давящей тишины. «Так вот, как он возвращается», – подумала она.

   -Кто? – внезапно спросил голос.

   Рита оглянулась, но никого не увидела.

   – Так я спрашиваю, – кто возвращается? – Требовательно продолжил голос.

   Рита замерла, она хотела посмотреть, кто стоит позади ее, но боялась. Не оборачиваясь, тихо спросила:

   – Кто ты?

   – Я? – звонкий голос засмеялся....– Я – Маргарита, впрочем, можешь называть меня просто Марго. Я – это ты. Поверни голову и увидишь.

   Рита чуть скосила глаза и увидела сначала тень, потом как из тумана проступили ноги в лаковых туфлях на высоких каблуках, блестящий шелк юбки, черный бархатный пиджак ... Ее взгляд поднимался все выше и выше...Вздрогнув, Рита в изумлении уставилась девушке в глаза.

   -Удивлена? Ну, конечно, я не такая старая, как ты, чуть моложе... – девушка хихикнула. – Так кто возвращается?

   – Кармический след.

   – Кармический след? И ты веришь в эту чушь? – едко рассмеялась девушка, присев напротив Риты, расправляя складки на юбке.

   – Вся эта эзотерика – чушь! Пусть питаются этими сказками дураки. Но ты же умная женщина! И ты правильно поступала: брала от жизни все, что могла: любила Николая, потом Сергея. Вернулся Николай, опять его любила..

   – Как у тебя все просто: любила одного, потом другого...

   – Нет, это у тебя все просто, это ты изменяла мужу, не забыла? Развлекалась, принимала от любовника подарки... Как это муж не разглядел, что это бриллианты?

   – Все ложь, все не так... Я мучилась, я страдала, и я любила...

   -Да ладно... Л ю б и л а... – произнесла Марго, с насмешкой растягивая слово. – Любила, только кого? Впрочем, ладно: любила,...любила...Что теперь? Вот так безропотно уйдешь, отстранишься? Как ты думаешь, где он ночь провел? Вижу по лицу, знаешь... Придет, ты ему все выложи, что о нем думаешь.

   – Нет, все не так...– робко возразила Рита. – Он узнал о Николае, ..

   – И что? Теперь у него есть повод пойти и потрахаться на стороне? Ты это имела в виду? Боже...какие все-таки женщины дуры! Лучший способ защиты – нападение. Устрой истерику, скажи, что все ложь, что ему наговорила эта с... Не кривись, не кривись...Сволочь она, все время лезла в постель к твоему муженьку, да и не только к нему... Помнишь часики в ванной у Николая? Ага! – Торжествующе рассмеялась Марго. – Вспомнила!!

   – Но что же теперь?

   – Что? – Марго на мгновение задумалась. – Да черт с ним, пусть катится. Забирает барахло и сваливает, без него проживем. Найдем лучше, не такого обидчивого.

   – Я не хочу другого, ты не понимаешь. Я люблю Сергея.

   – Любишь? Л ю б и ш ь...– Глаза девушки расширились, она приблизила лицо и прошептала:

   – Тогда уходи.

   – Куда?

   – Уходи... Уходи... Ди,.. ди,.. ди,.. ди....

   Рита очнулась, некоторое время смотрела на трезвонящий телефон, спохватившись,

   взяла трубку, но в ответ раздались лишь короткие гудки. Во всем теле была странная слабость, волны жара сменялись ознобом, от которого кожа покрывалась мурашками. Она потерла скулы, стараясь снять одеревенелость мышц, но ощущения вдруг изменили ей: она не чувствовала своего лица, она не чувствовала своего тела, только боль. Опустив руки, посмотрела, как сквозь плотные шторы пробивается тонкий, словно лезвие ножа луч солнца, разгоняя темноту к углам комнаты: занимался рассвет.

   «Как он сказал, – не хочу тебя встретить? Хорошо, она уйдет...Только надо взять деньги, но зачем? Я же вернусь, просто подожду около дома, пока он уйдет».

   Рита поднялась, превозмогая боль в ногах, подошла к шкафу, взяла плащ и, накинув на плечи, направилась к выходу. Притворив за собой дверь, медленно стала спускаться по лестнице, прилагая усилия, чтобы не упасть.

   – Раз-два-три...Раз-два-три... – она вслух считала ступеньки, чтобы хоть как-то отвлечься от боли, которую ей причинял каждый шаг. Выйдя из подъезда, остановилась, в нерешительности озираясь.

   – Я здесь, не беспокойся, – Марго стояла рядом, рассматривая пятнышко на лаке. – Надо было другие туфли надеть, тут повсюду грязь и лужи... – С досадой поморщилась она.

   – Так что мне делать дальше? – Рита выжидающе посмотрела на девушку.

   – Что дальше? Иди...

   Рита покорно кивнула и вступила в бесшумный людской поток, который мгновенно подхватил ее и понес по улице, лишая воли. Она не сопротивлялась, а все шла, шла...Оборачиваясь назад, видела, как Марго, вышагивая на высоких шпильках, бесцеремонно рассматривает прохожих, как иногда останавливается у витрины магазина, что-то внимательно разглядывая... Но иногда Рита упускала ее из виду, и тогда улица обрушивалась на нее шумом говора, гулом проезжающих машин. Небо затянули грозовые тучи, заморосил мелкий осенний дождь, люди спешили мимо нее, не обращая внимания, некоторые раздраженно толкали, и она в растерянности с испугом оглядывалась, не понимая: где она и как сюда попала. Беспомощно оглянувшись, села на обочину тротуара.

   – Ты что расселась? – Марго сердито уставилась на нее, недовольно качая головой.

   – Представляешь, – улыбнулась Рита. – Здесь, среди этих камней, должен быть камень с могилы Лермонтова, мне одна бабушка рассказывала.

   – Что за чушь? Ты меня просто нервируешь: уселась на тротуаре, болтаешь, не весть что...

   – Да, да... Это так! – воскликнула Рита. – Это было давно, ... и знают только старожилы! Она мне даже показывала... Но я забыла, который именно. А может, эти камни уже поменяли....– растерянно добавила Рита, гладя камень рукой. – Все меняется. Ничего нет постоянного... Все меняется, колеблется... И у меня вот так сразу все изменилось. У меня был... Не помню, я забыла. Что же у меня было? Надо вспомнить, это важно. Что-то было, и я потеряла. Но не помню...

   – Вам плохо? Могу я чем-нибудь помочь?

   Рита подняла голову.

   – Не отвечай! – резко бросила Марго. Ты посмотри,.. хам, мужик! Пристает к женщине на улице. Скажи ему, чтобы отваливал!

   Рита покачала головой, – ты не права... У него добрые глаза. – Она вдруг почувствовала холод камня, на котором сидела. Брызги воды от проезжающих мимо машин стекали с ее плаща грязными разводами. Рита машинально провела рукой по мокрым волосам. – Я забыла... Мне надо идти, только я забыла куда, – ответила она, поднимаясь.

   Г Л А В А 5

   Сергей вышел из лифта, прислушался: на лестничной площадке было тихо, только слышно было, как кто-то спускался по лестнице вниз, что-то невнятно шепча. Отворив дверь квартиры, вошел. Его встретила тишина. Но это не было похоже на ту тишину, когда возвращаясь поздно с работы, он открывал дверь и прислушивался зная, Рита спит, свернувшись калачиком в кресле. Нет, эта тишина была гнетущая, мрачная, она была похожа на притаившегося зверя, напряженно ждущего, когда жертва подойдет ближе, чтобы убить одним ударом.

   – Рита! – тихо произнес в тишину, страшась, и в то же время надеясь услышать в ответ голос жены. «Ты же сам сказал, чтобы она ушла... Что же ты кричишь», – холодный голос рассудка отрезал путь к надежде.

   Сергей прошел в спальню. В комнате царил полумрак, чуть рассеиваемый полоской света, пробивающегося сквозь шторы. Он не мог объяснить, но ощущение того, что эта комната не просто пустая, а п у с т а... Вошло в него с ужасающей душу жестокой конкретностью. Склонившись над постелью, взял в руки подушку, прижал к лицу, вдыхая слабый запах духов, ее духов. Потом, будто что-то вспомнив, бросил подушку, выдвинул шкафчик трельяжа. Открыв бархатную коробку, взял кольцо, приблизил к глазам, пристально разглядывая большой прозрачный камень. «Это горный хрусталь. Но самое интересное, этот камень дешевый, а можно спутать с бриллиантом», – услышал он веселый голос жены. Подойдя к окну, помедлил, потом резко провел по стеклу камнем. Глядя на жирную царапину, разжал ладонь. Кольцо упало на пол, утонув в высоком ворсе ковра.