Текст книги "Криомен (СИ)"

Автор книги: Ольга Бесс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

 Зеленая муха, натужно звеня, билась в запыленное стекло окна. Сквозь открытую форточку в комнату лился жар раскаленного воздуха, пропитанного смесью запахов горячего асфальта, бензина и сгоревшего масла: на первом этаже отеля располагался китайский ресторанчик. И хотя мощные лопасти вентилятора без устали разгоняли воздух по комнате, прохлады это не приносило. Клод смотрела на капельки пота, стекающие по серым щекам Якова, ощущая нарастающее раздражение. Она пыталась поймать ускользающий взгляд беспокойных маленьких глаз мужчины, сидящего напротив нее в кресле, продавленном многими поколениями задниц этого паршивого третьеразрядного отеля. Ему был трудно дышать, воздух с тонким присвистом выходил из приоткрытого рта, большие мясистые губы побледнели. Впрочем, бледными были и рыхлые щеки, и низкий лоб неожиданно гладкий и выпуклый, словно у младенца. Только уши – маленькие аккуратные раковины без мочек, несоразмерные крупной лысой голове, были розовыми.

 Когда она увидела его в первый раз, уже готова была разочарованно убраться восвояси, завидев тучную фигуру за столом, но когда ее взгляд упал на кисти рук: нервные, подвижные, с длинными сильными пальцами, она поняла, почему этот боров,(а именно так она его сразу прозвала про себя) считался одним из лучших хирургов в клинике. Этот жирный потный кусок дерьма был не самым худшим вариантом для достижения ее цели. А цель у нее была одна – заиметь пару миллионов и пожить в свое удовольствие, а не закончить жизнь, как ее мать алкоголичка. Она никогда не забудет неподвижный взгляд матери. Обычно непроницаемый и мутный, словно болотная вода, ее взгляд был острым, глубоким... Словно в последнее мгновение своей жизни она поняла и приняла нечто такое, что всю свою жизнь отвергала.

 Клод оторвалась от созерцания ушей Якова и коснулась ладонью лба. Кожа была холодная, влажная. Она откинула прилипшую прядь волос, стараясь, чтобы голос не выдал раздражение, мягко проворковала:

 -Я понимаю тебя, Яви! Но нет никакой опасности. Я все продумала,– с этими словами она протянула сидящему в кресле мужчине лист бумаги. Тот затравленно покосился на лист, чуть колышущийся от потока воздуха, гонимого вентилятором, с сомнением покачал головой. В его серых глубоко посаженных глазах промелькнул страх.

 – Ты не понимаешь, все не так просто. А вдруг догадаются, что это не подпись Алекса? Простая графологическая экспертиза покажет, что писал не он.

 Клод придвинулась вплотную к мужчине, превозмогая брезгливость, провела по ноге, положила руку на пах.

 – Ну что ты потеешь от страха как свинья?

 – Свиньи не потеют, – скривил толстые губы Яков и, сжав запястье Клод, в раздражении отбросил ее руку. – И я боюсь! Да... Я боюсь... Как-то не хочется оказаться в камере с озабоченным гомиком.

 – Ну-ну! – шлепнула Клод мужчину по щеке, наигранно рассмеялась. – Ты себе льстишь! Вряд ли твоя задница кого-нибудь воодушевит.– Предупреждая его возражение, она начала читать: «Я, Алекс Дин, в здравом уме и памяти....» Клод дочитала до конца и бросила взгляд на Якова. – Никто ничего не заподозрит. Сегодня это модно – отправлять свое бренное тело в будущее. Пока это не стоит дорого, каких-то сто тысяч. Но, поверь мне... Скоро в «Криоцентр» не пробьешься от желающих отправиться на несколько столетий вперед. Да... – Клод озабоченно нахмурила лоб. – Я тут проконсультировалась. В процессе криогенизации закачивают вместо крови солевой раствор. Сколько может стоить его кровь? У него редкой группы "А", минус резус.

 Яков дернул ногой, не в силах скрыть брезгливое удивление, поморщился.

 – Боже, Клод! Если бы ты могла, ты бы вынула из его головы мозг и отрезала яйца!

 – Неплохая мысль, – зло рассмеялась Клод. Заметив, как округлились глаза мужчины, вскрикнула: «Да я шучу! Какой же ты идиот!»

 «Ну да... – думал Яков, наблюдая за женщиной, – уж ты бы не оставила парню ни единого шанса, если бы не боялась обратить на себя внимание комиссии по криогенизации и страховой компании».

 Тем временем Клод достала из сумки блокнот, ручку, пролистнула несколько страниц. – Вот еще что... Я бы хотела продать еще сетчатку глаз. Она дорого стоит?

 – Ты уже выпотрошила своего муженька, как рождественскую индюшку, – с ноткой горького удивления произнес Яков. Его маленькие глазки пытливо ощупывали фигурку женщины. Эта рыжеволосая малышка с веснушками на шее и плечах, ворвалась в его размеренную жизнь два месяца назад. Рядовая консультация закончилась тут же, на кабинетном диване, совершенно безумным сексом. Но, к сожалению, эта рыжеволосая маленькая обезьянка запрыгнула на него не по сексуальному призыву. Клод, как он убедился позже, никогда и ничего не делала наобум, впопыхах или повинуясь импульсу. Не смотря на нежные ямочки на белых щечках и волнующем взгляде золотисто-ореховых глаз, внутри эта женщина была холодна как лягушка. Она и ела как жаба: проглатывая пищу, закрывала глаза. Иногда, лежа рядом с ней в постели, он смотрел, как она спит, чуть приоткрыв рот, слегка похрапывая. И в глубине души зарождалась трусливая мысль, что он «попался». Что эта женщина не выпустит его из своих длинных наманикюренных пальчиков. И единственный способ избавиться от нее – сделать то, что она задумала. Моральная сторона того, что они хотели совершить, его не волновала. Он видел ее мужа. Красавчик! Загорелая кожа, непокорная прядь светлых волос над карими наглыми глазами, от взгляда которых у женщин наверняка подгибаются колени. Этот нарцисс шел по жизни уверенно, не глядя под ноги. А следовало бы... Да, стоило чуть внимательней посмотреть, кто это там копошится внизу. В какой-то мере его тщеславие было удовлетворено. Этот красавчик и не подозревал, что его судьба в руках потного толстяка, рядом с которым он побрезговал бы даже отлить в сортире.

   Яков усмехнулся, бросив исподтишка взгляд на Клод. Та что-то быстро записывала в блокнот, губы ее шевелились как у старательной ученицы. «Пиши... Пиши... только не тешь себя иллюзиями, что так же легко как от муженька, отделаешься от меня», – Яков с трудом поднялся с кресла, оставив на потертой обивке влажный след. Он промок до трусов, в паху нестерпимо чесалось. В голове вертелась мысль, что неплохо бы принять сейчас душ, выпить пива... Расстегнув рубаху, он подставил потное тело вентилятору.

 – Итак... – Клод захлопнула блокнот. – Послезавтра Алекса привезут к тебе в клинику. Ты готов?

 – А ты? – Яков повернулся к женщине.– Ты готова? Тебя не пробирает страх? Мы, в какой-то мере, убиваем человека...

 – Я кладу на его счет в банке тысячу, через 300 лет он будет миллионером! Надеюсь, этих денег хватит, чтобы заполнить индюшку потрошками! – Клод ожесточенно оскалилась, обнажив розовые десна. – Два миллиона! Два миллиона, Яви! Давай еще раз обговорим, как все произойдет. Ты должен быть на месте, когда его привезут. Пока я буду изображать безутешную жену... Ты должен! Повторяю, – ты должен! Все сделать быстро и правильно! Бумаги о выемке органов будут на месте, тебе только останется выпотрошить его и отправить в «Криоцентр». – Она сощурила глаза. – Хотела бы я посмотреть, как это все произойдет.

 – Ничего интересного... – вяло отозвался Яков, отвернувшись. – Охладят тело, засунут в мешок, положат на лед, чтобы температура снизилась до минус 43 градусов, а потом опустят вниз головой в жидкий азот при температуре минус 200.

 – Как ты думаешь? Его действительно оживят через триста лет? Ты веришь в это как врач?

 – А как бы ты хотела? – Яков повернулся, его толстые губы скривились в усмешке, маленькие глазки буравили ее пристальным взглядом.

   Клод отвела глаза, не отвечая, провела ладонью по влажному лбу. Подошла к окну и некоторое время смотрела на жирную зеленую муху, с нудным гудением бьющуюся о стекло. Потом прижала полоску жалюзи к мухе и раздавила.

  ***

 Алекс открыл глаза; взгляд уперся в потолок, откуда на него лился мертвенно-бледный свет люминесцентной лампы. Он чувствовал онемение, сковавшее мышцы, словно его тело обмотали стальной проволокой. Напрягая память, Алекс пытался вспомнить, как оказался на больничной койке, но даже это небольшое напряжение отозвалось головной болью и звоном в висках. Сделав усилие, чуть пошевелил пальцами ног, потом рук... Внезапно дверь в палату открылась, вошла молоденькая медсестра. Алекс машинально отметил, что у нее превосходный цвет лица и большая грудь. Но в данный момент его больше волновала странная неподвижность тела. Задвинув в дальний угол сознания мысль о том, что он попал в автомобильную аварию, и теперь лежит с переломанным позвоночником, Алекс вопросительно уставился на медсестру.

 – Вот вы и очнулись! – девушка положила прохладную руку ему на лоб. – Не нервничайте. Это временное явление. Сейчас подключу реаниматор мышц.

 – Я попал в аварию?

 – Аварию? – медсестра на мгновение застыла, потом улыбнулась губами. – Вам все расскажет доктор. А сейчас поспите.

 С этими словами она ловко вогнала в плечо ему иглу из маленькой штучки, похожей на карандаш, потом подкатила к кровати ящик, смахивающий на пылесос, из раструба которого тянулись тонкие прозрачные трубки, словно щупальца огромной медузы.

 – Славная машинка! – пошутил Алекс, внутренне напрягшись. Он ненавидел больницы; блеск стали медицинских инструментов и приборов мгновенно вводил его в депрессию.

 – Да... Славная... – с запинкой вторила медсестра и приложила кончик щупальца к бицепсу руки, который мгновенно прилип к коже с противным чмоканьем. Одну за другой, она прикладывала щупальца к телу Алекса. Закончив, накрыла его простыней и нажала синюю кнопку на ящике. В то же мгновение он ощутил, как по мышцам пробежала волна. Казалось – тысячи иголок впились в тело, но боли не было. Его охватило необычное ощущение полета... В голове неожиданно зазвучала нежная мелодия, исполняемая флейтой. Мягкие звуки музыки обволокли его сознание, погрузив в сон. Ему снилась ферма деда. Он сидит на веранде, на ладони лежит новорожденный щенок, рядом овчарка Берта смотрит на него умными добрыми глазами, а он гладит ушки щенка. Мягкие бархатные ушки... Мягкие бархатные ушки... Ушки... – Алекс открыл глаза.

 Проводов и трубок уже не было, он с удивлением понял, что потягивается, как после хорошего сна... Сев на постели, оглянулся. На пластиковом стуле рядом с кроватью лежали брюки и рубашка. «Они думают, что я надену это барахло? – с брезгливой гримасой он взял в руки рубашку, щупая ткань. – Ладно, черт с вами... Надо поскорее выбираться отсюда»...– Он напряг память, но в голове была странная пустота. Надев брюки и рубашку, пригладил волосы. Подошел к окну. Раздвинув жалюзи, увидел океан, глиссирующих по волнам виндсерфингистов, полоску пляжа с разноцветными зонтами, и коричневые от загара тела женщин. Настроение сразу улучшилось. В палату вошла медсестра.

 – Доктор вас ждет.

 – Отлично, а то мне здесь уже надоело. Какое сегодня число?

 – Число? – медсестра, улыбаясь, смотрела на него золотистыми глазами, и Алекс неожиданно подумал, что у нее такие же глаза, как у его жены... «Клод! – неясный страх, сжав сердце, пробежал изморозью по позвоночнику. – Да что это со мной?»

 – Вам все скажет доктор! – еще шире улыбнулась медсестра. Странное несоответствие растянутых губ и неподвижно-равнодушного взгляда, начинало раздражать Алекса. Шагая чуть позади девушки и, глядя на ее округлую попку, подергивающуюся при ходьбе, с тревогой думал, что с ним что-то не так... Он с неприязнью оглядывал белый потолок с молочного цвета люминесцентными лампами, белые пластиковые панели стен, белые блестящие плитки пола... «Обстановка, как выразился бы его личный дизайнер, – агрессивно-гомогенная. Отличное цветовое решение, в результате которого подавляющая часть пациентов клиники подверглась эпилептическим припадкам, – с усмешкой думал он. – Еще немного, и я впаду в депрессию. И даже эта телка со своими круглыми ягодицами, ногами, растущими из подмышек и грудью 4Д, не спасет меня».

 Медсестра внезапно остановилась около одной из дверей. Постучав, она распахнула дверь, и Алекс шагнул в кабинет. Комната мало чем отличалась от коридора, по которому он шел. Здесь были такие же стены, затянутые в белый пластик, белый потолок с молочными светильниками, белые кафельные плитки на полу... И даже стол, за которым сидел доктор в белом халате и кресло напротив были из пластика.

 Алекс не страдал клаустрофобией, более того, вообще не верил всем этим россказням неврастеников, которые томно прикрыв веки, глухим, дрожащим от внутреннего тремора, голосом проникновенно ваяли сагу о том, как на них накатывает дурнота, как сердце готово выскочить из груди, по лицу льет холодный пот, стоит им оказаться в комнатке, не превышающей габариты лифта. И вдруг нечто подобное испытал он сам. Ему внезапно показалось, что пространство вокруг него стало стремительно сжиматься. Он покосился на потолок, машинально проведя рукой по лицу, стирая капельки пота со лба. У него возникло непреодолимое желание выбежать из этой пластиковой мышеловки.

 – Рад вас приветствовать, мистер Дин! – нереально радостный голос мужчины в белом вернул его в кабинет. – Присаживайтесь! Можете звать меня доктор Бонк.

 Алекс сделал пару шагов, с опаской уселся в пластиковое кресло и уставился на доктора. Весь вид, которого, излучал внимание и доброжелательность.

 – Итак... – Бонк постучал тонкими пальцами по клавиатуре, на столе высветился экран. – Итак... Мы вернулись!

 В лице мужчины все было острым – нос, подбородок, уши... Тонкие губы и белесые ниточки бровей над маленькими песочного цвета глазами. «Альбинос», – подумал Алекс, разглядывая неприятное, не смотря на лучезарную улыбку, лицо.

 Он принужденно улыбнулся в ответ.

 – Ну, да... Получается вроде как... вернулся. Я могу идти?

 – О... Да! Несомненно! Вас незамедлительно отвезут в ваш дом.

 Его улыбка, но больше слова «отвезут в ваш дом», не понравились Алексу.

 – Я не маленький, могу и сам добраться, только мне хотелось узнать, как я здесь оказался... Вы понимаете, о чем я говорю? – Он с сомнением уставился в улыбающееся лицо Бонка. «Что-то меня начинают нервировать эти улыбки».

 – О! Да! Несомненно! Это бывает, человек не помнит, где он, что с ним... Этакое оборотное дежа вю. – С этими словами Бонк протянул Алексу гибкие листы пластика. – Это копия вашего договора с фирмой. На другом листе комплекс предоставленных услуг по восстановлению. Поставьте подпись, что не имеете претензий.

 – Валяйте, подпишу, – произнес Алекс. – Надеюсь, я недолго провалялся в вашей клинике.

 Бонк рассмеялся кудахтающим смехом, – о! я понимаю ваш юмор. Значит, восстановление прошло без потерь. Это радует. – Он нажал кнопку, на столе опять возник экран. – Итак, с учетом всех цен на сегодняшний день... Раскриогенизация, выращивание из ваших стволовых клеток органов, трансплантация и реабилитация...

 – Постойте, – нервно дернулся Алекс. – Какие клетки? И при чем тут трансплантация?

 Бонк уставился на Алекса немигающим взглядом. Он уже не улыбался. Его взгляд стал острым и холодным, словно из манного пудинга вдруг показался клинок кинжала.

 – Но вы не прочли договор, – с легким упреком сказал он.

 – Ну что же я там не прочел? – с раздражением буркнул Алекс, развернув лист, который он уже хотел засунуть в карман рубахи. «Я, Алекс Дин, в здравом уме и памяти. Завещаю свои органы жене, Клод Дин, с тем...» Дочитав до конца, он поднял глаза на доктора Бонка и ужасная мысль, что он, находится в сумасшедшем доме, что напротив него сидит врач садист, пронзила его тело словно электрическим зарядом. «Клод... Стерва! Неужели у нее хватило наглости запихнуть его в дурдом? Но как? Что за дерьмо этот договор? Подписан мной... – Он с усилием проглотил сухой ком в горле. – Надо со всем соглашаться, иначе применят электрошок. – Пронеслась в голове паническая мысль».

 – Ну да... Я понимаю... Да... То есть вы хотите сказать, что я...

 – О! Да! – оживился Бонк. – Мы, наконец, пришли к правильному для нас выводу! – Его сухое острое лицо опять осветила лучезарная улыбка. – Итак... С учетом всех расходов...Мы не сможем поселить вас в Уровне А, но уверяю вас, в Уровне Б совсем – совсем неплохо. У вас достаточно денег на счету, чтобы прожить очень прилично в течение года.

 – Года? А что произойдет потом?

 – Потом? – вкрадчиво улыбнулся Бон. – К сожалению, Уровень С. Но, уверяю вас, там тоже очень и очень неплохо!

 – Ладно, уровень Б, так уровень Б.... Я понял. «Черт! Надо выбираться из этого дурдома!» – Алекс, не глядя, подмахнул второй лист пластика, бросил его на стол. – Я могу идти?

 Доктор Бонк взял подписанный Алексом лист, внимательно посмотрел на подпись, удовлетворенно кивнул, – еще маленькая формальность. – Доктор положил на стол пластиковую карточку. – Берегите ее, она идентифицируется только вашей сетчаткой...

 – Да, да... Я понимаю... Теперь я могу идти?!

 – О! Да! Еще маленькая формальность!

 – Еще одна? – еле сдерживаясь, процедил сквозь зубы Алекс.

 Доктор Бонк нажал на клавиатуре клавишу, в комнате раздался громкий звук фанфар, на стене высветилась надпись «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В 2335 год! СОХРАНЯЯ ТЕЛО В ХОЛОДЕ, ДОСТАТОЧНО ЛИШЬ ДОЖДАТЬСЯ, КОГДА НОВЫЕ ЗНАНИЯ И ТЕХНОЛОГИИ ПОМОГУТ ВАМ ВЕРНУТЬСЯ!!! (Роберт Эттинджер)»

 Алекс слегка оглох от лязга фанфар, он прочел надпись, и у него зачесались руки от желания врезать этому Альбиносу между глаз так, чтобы тот кубарем полетел вместе со своим пластиковым столом и приклеенной улыбкой. Наверное, что-то было в его взгляде нехорошее, потому что Бонк нажал кнопку на клавиатуре, фанфары смолкли, входная дверь распахнулась и на пороге возникла фигура мужчины в форме светло-зеленого цвета, и лицо его, в отличие от доктора и медсестры, не излучало счастья. Он хмуро уставился на Алекса, чуть расставив ноги и сложив руки за спиной. На поясе у него болталась небольшая дубинка, почему-то напомнившая Алексу шоковую дубинку полицейского.

 – Проводите мистера Дина в Уровень Б. – деловито произнес доктор Бонк и, отвернувшись, уставился в окно, закрытое плотными жалюзи.

 Алекс прошел мимо охранника, питая слабую надежду, что его все-таки не приведут в комнату с матрасами на стенах. Они сели в лифт, глядя на охранника, он усмехнулся, – не напрягайся, дружок! Я не собираюсь на тебя запрыгивать. Ты меня выведешь отсюда, и, надеюсь, мы с тобой больше никогда не увидимся.

 На квадратном лице стража порядка не дрогнул ни один мускул, а может, у него под кожу был загнан ботокс. Во всяком случае, лицо его осталось неподвижным. Они вышли из здания, Алекс с облегчением вздохнул и... с недоумением оглянулся.

 – Эй, ребята! Что-то я не сориентируюсь.... Это где я нахожусь?

 Охранник ровным голосом, в котором отсутствовали интонации, произнес:

 – Город Эдем, уровень А.

 – А город Ангелов отсюда далеко?

 К ним подъехал автомобиль. Охранник дал водителю карточку, – Уровень Б. Алекс Дин. – Затем он указал Алексу на открытую дверцу. – Всего хорошего, мистер Дин. Приятно было познакомиться. – С этими словами, он легонько подтолкнул его к машине и захлопнул за ним дверцу.

 Алекс не сопротивлялся, черт с ним, с этим тупорылым охранником. Главное... Убраться отсюда как можно быстрее.

 – Давай, капитан, вперед, – скомандовал он, усаживаясь удобней. «Клод, куда ты меня засунула? Стерва!» – мрачно думал Дин, глядя в окно автомобиля.

 ***

 Машина проехала по бетонной дорожке, свернула к массивным воротам и, выехав с территории клиники, неспешно покатилась по двухполосной дороге в сторону высотных домов. Чем дальше ехал Дин, тем больше разрасталось в его душе чувство паники. Дома, мимо которых они ехали, были странные, будто потеряли часть наружных стен при землетрясении. Дорога то и дело ответвлялась бетонным пандусом, который опоясывал дом, словно змея. На этих пандусах он видел магазинчики, кафе... На смотровых площадках в тени пальм, среди игрушечных водопадов и фонтанов, стояли и сидели за столиками люди. Пандусы чередовались с террасами жилых помещений. Но самое невообразимое это было то, что высотные дома соединялись друг с другом мостиками, по которым прогуливались люди. Создавалось впечатление огромного муравейника, по которому ходили люди-муравьи. Иной вид был внизу: ни деревьев, ни кустарников, ни водопадов... Только бетонные дороги, пересекающиеся на разных уровнях. У Алекса закружилась голова: город, по которому он ехал, был нереальный, он был будто из чужого мира. С чувством панического ужаса, он разглядывал этот вертикальный мир в разрезе. «Что происходит? Он что... В глубоком „улете“?» Дин никогда не баловался наркотиками, считая это дурью и блажью. Ему не нравилось чувство потери контроля над собой... И вот сейчас он ощущал себя маленьким мальчиком, как в далеком детстве, когда потерявшись в толпе... Взял за руку женщину, думая, что это его мать и, увидав, что ошибся, разревелся от страха. «Ему что... Вкололи героин в солнечное сплетение? И этот гребаный город-муравейник, – последнее, что выдал его мозг, прежде чем окончательно вырубил из жизни»?

 Тем временем, машина свернула в туннель и, вынырнув из него, покатилась вниз. Создавалось впечатление, что туннель соединял тропический рай и пустыню. В этой пустыне не было красивых высотных зданий-муравейников. Не было ни фонтанов, ни водопадов, ни пальм... Они ехали мимо двухэтажных домов, смахивающих на соты. Здесь не было буйства красок, как в Уровне А. Только серый бетон, из которого были сделаны дома-соты, плитки тротуаров, невысокие решетчатые заборы, отделяющие один дом от другого... Ни деревца, ни травинки. Только кое-где пробивались острые как лезвия сухие листья какого-то растения.

 Автомобиль остановился около грязно-серого двухэтажного дома, на первом этаже которого висела вывеска « Проголодался? Дуй сюда!»

 – Уровень Б. Ваш дом, мистер Дин, – монотонным голосом произнес водитель и выжидающе замер, глядя на него в зеркале заднего вида.

 Дин выбрался из автомобиля, – я что.... В сумеречной зоне? – он уставился на тучного мужчину в фартуке, вышедшего из кафе.

 – Это как у тебя получится, – хохотнул тот в ответ и кивнул в сторону дверей. – Заходи, приятель. Чувствуй себя как дома.

 Дин шагнул следом за толстяком, ощущая в теле странную пустоту, будто из него вынули все внутренности и выкачали воздух. Мозг его сопротивлялся, он даже ущипнул себя, и довольно чувствительно, чтобы проснуться...Но ничего не изменилось. Внутри кафе царил полумрак, поэтому Дин не сразу увидел людей, которые сидели за столиками.

 – Ну что... привыкаешь, криомен? – жирным зычным голосом спросил Толстяк. – Как жидкий азот? Не замерз? – Вокруг раздались смешки.

 Дин разозлился, – слушай, ты... Вали из моей сумеречной зоны, пока пачку не натер. – Бросил он глухо, озираясь по сторонам.

 – Стив, отстань от парня, видишь, он не в себе... – произнес тихо, но внятно невысокий пожилой мужчина с залысинами на крутом лбу. И странное дело, Толстяк мгновенно стушевался. Подобрав живот, он двинулся к одному из столиков.

 – Берг! – представился незнакомец, изучая его умными проницательными глазами. Сделав паузу, предложил: «Пиво»?

 Дин кивнул. Они подошли к пластиковому столу. Алекс не удивился, усаживаясь на пластиковый стул. Похоже, в этой сумеречной зоне пластик был самым популярным материалом. Толстяк поставил перед ними две кружки пива и молча удалился.

 – Меня зовут Рихард Германович Берг. Можешь просто – Берг, а ты? Алекс Дин?

 Дин хотел огрызнуться, но что-то было во взгляде мужчины, что остановило его, и он только молча кивнул.

 – Трудно?

 – Что трудно?

&nbыp;– Привыкнуть... Все не так, как думал?

 – Откуда ты знаешь, что я думал... – устало пробормотал Дин. – Я вообще не понимаю, что происходит.

 – Сознание борется...Ты боишься принять.

 – Принять что?

 – Реальность происходящего.

 – А это реальность?

 Берг снял очки, протер носовым платком, затем аккуратно водрузил на тонкий с горбинкой нос. – Карточку тебе дали?

 – Карточку?... Да, – Дин вынул из кармана рубахи пластиковую карточку, повертел в руках.

 – Можно?

 – Почему нет... – Дин протянул карточку Бергу.

 Тот взял карточку, повернулся к Толстяку, – Стив! Давай сюда свой банкомат.

 – Сейчас, мистер Берг! – услужливо отозвался Толстяк, подходя с коробкой, похожей на телефон, только без трубки. Он поставил ее на стол и с нетерпением уставился на Берга. Тот сунул карточку в прорезь, посмотрел на Дина.

 – Наклонись над экраном.

 – Зачем?... Ах, ну, да... – Дин вспомнил, что говорил доктор Бонк.

 Он наклонился над экраном, в коробке что-то ровно, едва слышно загудело, и женский голос произнес: «Добро пожаловать, мистер Дин! Компания благодарна, что вы воспользовались нашими услугами».

 – Набери на панели код, что у тебя на запястье, – подсказал Берг.

 Дин посмотрел на руку, с удивлением отмечая, как это он не заметил татуировку. В голове мелькнула мысль, что в каком-то документальном фильме он уже видел номера на руках людей. Он набрал на панели «телефона» цифры. Берг глянул на экран, задумчиво пожевал губами.

 – Не густо. Если будешь экономить, года на полтора хватит. Ну а если все надоест, то можешь пожить пару недель в Уровне А.

 – Что-то об этом мне бормотал докторишка из клиники. А потом... Уровень С? Это что за уровень? Прости меня, мама... и прощай? – усмехнулся Дин.

 – Ну да... Что-то вроде этого. Обслуга всего этого рая. Жизнь за паек.

 – Ладно, ребята! С вами было весело, – Дин поднялся, опрокинув стул. – Но мне надо домой.

 – Дин! – Берг положил руку ему на запястье. – Ты уже дома.

 – Да пошел, ты!!! – Дин вырвал руку и выскочил из кафе. В груди клокотало сердце, он хватал открытым ртом воздух, но все равно задыхался. Остановившись, сел прямо на бетонную дорогу, и сжал руками голову. Он слышал, как кто-то подошел, сел рядом. Отняв от головы руки, посмотрел на Берга.

 – Слушай, мужик... Ты преследуешь меня как дурной запах... Шел бы ты...

 – Нет, – коротко бросил Берг. – Не хочу, чтобы ты наделал глупостей. Меня смущает твоя реакция... Ты же добровольно пошел на это.

 – На что... Это? – почти выкрикнул Дин.

 – Подверг себя криогенизации.

 – Че-гоо?.. – протянул Дин, уставившись на Берга.

 – Криогенизации, чтобы очнуться через триста лет. Покажи мне свой договор.

 – Ты имеешь в виду те презервативы, что дал мне в клинике доктор Бонк? – Дин вынул из кармана свернутые трубочкой тонкие листы пластика, протянул Бергу, – читай, если тебе это интересно...

 Берг внимательно прочел один лист, потом другой...

 – Ты очень любил свою жену? Судя по тому, что ты продал все свои органы, она получила хорошую сумму.

 – Слушай... Это как бы я с тобой тут вел беседу, если бы я продал свои органы?

 – Поэтому у тебя осталось так мало денег на счету. Клонирование и трансплантация органов дорого стоит.

 – Либо я сошел с ума.... Либо меня привезли в резервацию, где живут психи, – устало проговорил Дин.

 – Неплохо выразился, – усмехнулся Берг. – В самую точку.

 – А ты что, Господь Бог, все знаешь обо мне?

 – Не обязательно быть Богом, чтобы слышать «Новости Эдема»

 – И что же нового ты услышал?

 – Что оживили еще одного «криомена»

 «Так,..психоз продолжается. А казался таким славным старичком», – подумал Дин. – Значит, я странник? А ты – Микки Маус?

 – Нет, всего лишь вульгарис хомо сапиенс, которого любопытство и... Скажем, некоторая специфически мужская болезнь подвинули на то, чтобы я позволил засунуть себя в камеру с жидким азотом.

 – Простата что ли? Ну и как? Разморозились и в бой? – с сарказмом ухмыльнулся Дин.

 – Все не так просто, Алекс... Можно я так... по-простецки? Мы теперь в одной лодке, вернее в одном Уровне. Так вот, Алекс, – как я уже сказал, – все не так просто. Конечно, мне вернули былую мужскую силу, теперь я мог бы запросто оплодотворить бесчисленное количество женщин. Но, маленькая загвоздка... Женщин нет.

 – Нет? – Дин усмехнулся. – Телка, что тыкала в меня щупальцами от пылесоса, показалась мне женщиной.

 – Нет, к сожалению это не женщина, это модель класса ХХ. Полимерная штучка с искусственным мозгом.

 – Ты меня успокоил, а то я подумал, что со мной что-то не так.

 Берг усмехнулся, – это всего лишь пластиковая кукла, у нее нет того, что есть у настоящей женщины – феромонов. Мы, мужчины как псы, идем на запах женщины. Ну а какой у пластикового стула запах? Явно не сексапильный.

 – Берг! – Дин замолк, собираясь с мыслями. – Ты славный старикан, вроде как на психа не тянешь. Ты мне скажи, все вокруг... Это! Все реально?

 – К сожалению, это – жуткая реальность, – невесело рассмеялся Берг.

 – То есть... Ты хочешь сказать, что я не в 2035 году, а в 2335?

 – Чем раньше ты примешь то, что с тобой произошло, тем легче будет.

 – Нет, мне не будет легче. Отчего легче!? Я очнулся в какой-то сумеречной зоне, кругом психи, которые твердят, что я каким-то образом перемахнул через три столетия вперед!!

 – Не кричи, – спокойно произнес Берг. – Если ты еще не понял, я попытаюсь объяснить. Может, пойдем ко мне? Сидеть на бетоне вредно для почек...

 Берг поднялся, выжидающе глядя на Дина.

 – Вообще-то, я бы чего-нибудь поел... – нерешительно произнес Алекс. – Кусок жареной телятины поднял бы мне настроение.

 – Святая простота, – с сочувствием посмотрел на него Берг. – Ты даже не представляешь, куда ты вляпался. Даже не представляешь....

  ***

 Дин стоял на террасе высотного дома. Потоки воздуха, гонимого из невидимых воздуховодов, чуть шевелили волосы, стекая в воздухозаборники, чтобы пройдя через тысячи фильтров, отдав влагу и грязь, снова вернуться под купол биосферы. Он смотрел на искусственный океан, на волны... И думал, что никогда не обращал внимания на природу, что окружала его в том, далеком мире, ставшим теперь только тенью в его воспоминаниях. Ему так не хватало дождя, грозы... И неба. Чистого голубого неба. Он ощущал тоску по жаркому влажному морскому воздуху, пропитанному ароматами водорослей, трав, цветов, ароматами женщин...Настоящих живых женщин, – веселых, потных, с улыбками на теплых чувственных губах. Он покосился на девушку в шезлонге, последнюю модификацию полимерных биороботов ХХ-2, которая смотрела на Дина прозрачными наивными глазами. Берг, удобно расположившийся в кресле-качалке рядом, с пристрастием рассматривал жареную ножку курицы, вертя ее в руке.

 – Интересно, чем они ее кормят?

 – Ну уж точно не тем, чем нас кормили в Уровне Б, – усмехнулся Дин, садясь в кресло напротив.

 Берг впился зубами в белое мясо, зажмурив от удовольствия глаза, – да... Ради этой ножки стоило перебраться в люксовый рай. Прожевав кусок, он взял стакан с вином. Сделал внушительный глоток.