Текст книги "Огни морского дьявола"

Автор книги: Ольга Баскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Я согласен. Когда вы приедете ко мне?

– Мы заинтересованы в быстром решении этого вопроса.

– Тогда через полчаса, в банке.

Ремизов и Перепелевский переглянулись. Они праздновали победу.

– Правда, Греку ничего не стоит и нарушить условия договора, – заметил Максим.

– Пусть только попробует, – успокоил его Владислав. Он снова был на коне!

Бандиты сели в машину, черная «БМВ» тронулась с места. Звонок наркомана Степана застал их на перекрестке, когда до офиса Павлиди оставалось не более ста метров.

– Хозяин, она, кажется, умерла, – дрожащим голосом сообщил наркоман.

Ремизов побелел:

– Умерла?! Что ты городишь?! Как она могла умереть?!

Степан запинался от страха:

– Девочнка проснулась… Я предложил ей еду и воду, но она замотала головой, потом начала задыхаться и вдруг упала на пол… Я ни при чем, клянусь вам!

Владислав вцепился в руль.

– Идиот! Этого нам только не хватало!

Перепелевский понял, о чем идет речь.

– Гони к ним, – сказал он боссу. – Может, ее еще можно спасти.

На огромной скорости они помчались по городу, не обращая внимания на попытки патрульных остановить их, лихо затормозили у подъезда и побежали на второй этаж. Дверь была открыта. Наркоман сидел на полу рядом с телом девочки и тупо раскачивался взад-вперед.

– Я ни при чем, хозяин! – повторил он.

Ремизов подошел к неподвижному телу девочки и пощупал атрерию на ее шее. Пульса не было.

– Готова, – констатировал он. – Максим, теперь мы действительно трупы. Ее папаша слов на ветер не бросает. – Владислав пристально посмотрел на подельника. – А ведь это была твоя идея!

– Но ты ее поддержал и разработал план, – парировал Перепелевский. – Мы же не знали, что она больна. Возможно, пришло время дать ей лекарство.

Ремизов застонал и сел на диван:

– Кто решится позвонить Греку? – он обхватил голову руками.

Максим твердо ответил:

– Звонить придется тебе. И запомни: мы тут ни при чем! Никто не хотел, чтобы она умерла.

– Попробуй объяснить это Павлиди, – процедил главарь. Дрожащими пальцами он набрал номер Грека.

– Ну, где вы? – послышался недовольный голос. – У меня давно все готово.

– Слушай, Грек, тут такое дело… – запинаясь, проговорил Ремизов. – Лена умерла. Клянусь, мы не тронули ее и пальцем! Если бы было по-другому, я не звонил бы тебе, а подкинул бы тело куда-нибудь.

Павлиди заскрежетал зубами.

– Вы трупы! – прорычал он и отключился.

Владислав перевел взгляд на подельника.

– Разберись со Степаном, – приказал он. – Это все, что мы можем сделать для Грека.

– Понятно.

– И с этого дня мы все должны быть предельно осторожны, – добавил Ремизов. – Без охраны я не советую тебе куда-либо выходить.

Перепелевский кивнул.

В тот же вечер в каменоломнях состоялся сходняк, на котором он изложил ситуацию братве.

– Степан заплатил жизнью за свой промах, – пояснил Максим. – Однако он поставил нас в сложное положение. Теперь у нас как на войне. В любой момент банда Грека начнет боевые действия.

* * *

Дочитав до конца последний лист протокола допроса члена банды Ремизова, Василий посмотрел в окно. Сгущались сумерки. Он и не заметил, как просидел над бумагами до вечера, однако нисколько об этом не сожалел. А Лида – молодец! Похищение ребенка самого влиятельного на тот момент лидера преступной группировки и смерть девочки достаточно убедительно объясняли, почему Максиму так спешно пришлось покинуть город. Татаринов собрал все бумаги, чтобы сложить их обратно в папку, и увидел на столе записку.

– От Лиды, – догадался старший лейтенант. – Как же я сразу ее не заметил? Наверное, бросил папку на стол и закрыл ею бумагу.

В записке девушка сообщала фамилию, имя, отчество и телефон следователя, который вел дело о похищении и смерти ребенка Грека. Значит, несчастный отец все же написал заявление в милицию. Но его почему-то в деле не было. Вероятно, после неудачного похищения «ремизовские» затаились, и Павлиди решил выкурить их из убежищ законным путем. Впрочем, это можно проверить. Василий набрал городской номер следователя, Петра Петровича Иванова.

– У аппарата, – послышался бодрый мужской голос.

– Петр Петрович? – уточнил старший лейтенант.

– Так точно, – отозвался следователь. – С кем имею честь?

– Старший лейтенант полиции Василий Татаринов, – отрекомендовался молодой человек. – Мне очень нужна ваша консультация. Не откажете?

Иванов хихикнул:

– Вот и я кому-то понадобился. А то уж думал: забыли старика! С удовольствием вас проконсультирую. А о чем пойдет речь?

– Я веду одно дело, пересекающееся с событиями давно минувших дней, – пояснил Татаринов. – И меня интересует Максим Перепелевский. Он один из подозреваемых, и я хочу получить более полное представление об этом человеке. Я изучил все дела, связанные с бандой Ремизова и Грека, и все же у меня остались кое-какие вопросы.

– Вам исключительно повезло, молодой человек, – отозвался Петр Петрович. – Моя жена приготовила чудесный пирог с капустой. Если вы приедете сейчас, мы попьем чайку. И потом, на сытый желудок, я расскажу вам все, что вас интересует. Согласны?

Услышав о пироге, Василий почувствовал, как у него засосало под ложечкой:

– С удовольствием!

– А теперь я объясню, как до меня добраться, – сказал Иванов.

Татаринову повезло. Улица, на которой проживал следователь, находилась всего в двух автобусных остановках от архива.

Петр Петрович жил в пятиэтажном сталинском доме, в двухкомнатной квартире. Он открыл Василию дверь и пригласил в гостиную:

– Проходите. Супруга уже на стол накрыла.

В маленьком жилище Иванова было очень уютно, и Татаринову тоже захотелось завести свою семью. Полная седая женщина, жена следователя, по-матерински взяла его за локоть и усадила на стул:

– Только не стесняться! Пирог надо съесть, а иначе он засохнет. Я думала, внуки придут, но у них соревнования по волейболу. Так что все – для вас!

– Они могут навестить вас и завтра, – ответил старший лейтенант.

– Могут, – согласилась Иванова. – Но я на пенсии. И делать мне практически нечего. Так что завтра я испеку для них новое угощение.

Она улыбнулась и вышла из комнаты. Петр Петрович положил на тарелку гостя огромный кусок:

– Только не говорите, что вы поужинали в нашей столовой и наелись!

– Я вообще не ужинал, – признался Василий.

– Отлично. Значит, мы выполним приказ нашей дамы.

Заработали ножи и вилки, и вскоре от пирога остались лишь приятные воспоминания. Зашипел электрический чайник. Петр Петрович откинулся на спинку стула:

– Можно я тебе буду говорить «ты»?

Василий кивнул:

– Конечно.

– Тогда рассказывай, чем могу помочь.

– В девяностых годах вы работали над делом Грека и Электрика, – начал Татаринов.

Иванов наклонил голову:

– Было такое…

– А дело, над которым работаю я сейчас, заставило меня возвратиться к девяностым годам.

Следователь улыбнулся:

– Правда? Интересно…

Попивая чай маленькими глоточками, Татаринов рассказал Петру Петровичу о сбежавшем матросе и зарубленной топором девушке.

– Вроде бы все ясно, – говорил он. – Петряков угрожал своей бывшей невесте, с камбуза пропал топор, матрос самовольно покинул корабль и до сих пор не нашелся, однако эта кажущаяся очевидность дела не дает мне покоя. Наверное, если бы нынешний жених Ларисы не был небезызвестным вам Максимом Перепелевским, я спал бы спокойнее.

Иванов молча слушал.

– Когда я знакомился с материалами дела, обратил внимание на один факт: Перепелевский уже хватался за такое оружие, как топор, – продолжал Василий. – У меня возник вопрос: может, и тут не обошлось без него?

– А мотив? – спросил Иванов.

– А вот с мотивом сложнее, – признался старший лейтенант. – Но как вы считаете: Максим в принципе мог совершить такое убийство?

Иванов усмехнулся:

– В принципе, конечно, мог. Я всегда говорил: бандиты не становятся «бывшими», как бы они ни маскировались под добропорядочных людей. Я в курсе: у Перепелевского сейчас вполне легальный бизнес, но это не что иное, как отмывание грязных денег. В Андреевске, куда недавно мотался по делам твой подозреваемый, Максим, вскоре после его отъезда пропала вся семья его основного конкурента, Лепишева. Вечером предприниматель, его жена и двое детей еще были в загородном доме, а утром их простыл и след. Тамошний следователь – он еще не на пенсии – звонил мне по старой дружбе и посвятил в некоторые подробности. На полу в гостиной обнаружены следы волочения и капли крови. Получается, хозяева не сбежали куда-нибудь в спешке. И, между прочим, последним, кто встречался с Лепишевым в тот день, оказался Перепелевский. Мужчины выпили в кафе по коктейлю, поговорили и мирно разошлись. Однако финансовый директор утверждает: Максим угрожал боссу. В общем, он не только у тебя подозреваемый. Возможно, вскоре найдут и более весомые улики. Парни еще не смотрели записи с камер слежения.

Василий оторопел:

– Слушайте, но, если это так, получается, всплыл и мотив убийства Ковалевой!

Петр Петрович с любопытством посмотрел на молодого коллегу:

– Какой же?

– А вот какой, – сбивчиво заговорил Татаринов. – Лариса давно жила в его загородном доме, она вполне могла подслушивать некие разговоры Максима с разными людьми и узнать о том, что ее будущий муж предпочел бы скрыть. Возможно, он как-то застал ее за этим занятием. В общем, девушка оказалась не в том месте, не в то время и поплатилась за это жизнью!

Иванов покачал головой:

– Версия неплохая, но ее еще надо доказать.

– И виновность матроса Петрякова тоже надо доказать, – согласился старший лейтенант и встал: – Огромное вам спасибо за угощение.

– Куда же ты? – удивился следователь. – Даже чай не допил. Мы еще и клубничное варенье не пробовали.

– Спасибо, – еще раз повторил Василий, – однако дела не ждут. А вы же понимаете, сколько их у меня.

Петр Петрович кивнул:

– Понимаю, сочувствую и завидую одновременно. Удачи, дорогой! И держи меня в курсе. Если что – я к твоим услугам.

Молодой человек уже хотел попрощаться, но вдруг ударил себя по лбу:

– Вот садовая голова! Чуть не забыл спросить об очень важной вещи. Скажите, почему в деле о похищении дочери Грека отсутствуют показания судебно-медицинской экспертизы?

Иванов поморщился:

– Сейчас я уже могу об этом рассказать… Дело в том, что дочь Павлиди была изнасилована. Собственно, она умерла именно от этого. От страха и шока у нее остановилось сердце. Тем более что оно и так не было у нее здоровым. Сам понимаешь – диабет. Грек просил меня не разглашать эти факты. Для людей его круга изнасилование – позор, и несчастный отец хотел защитить дочь, пусть даже мертвую и ни в чем не виноватую, – он вздохнул. – Ремизов пробовал оправдаться, и, когда Грек назвал его насильником и убийцей и пообещал, что обязательно сведет с ним и с семьей счеты, очень испугался и принялся валить все на своего подельника – Перепелевского. Дескать, именно Максим отыскал наркомана, который надругался над девочкой, хотя ему и было приказано не прикасаться к ней.

Старший лейтенант почесал в затылке:

– Поэтому Перепелевский и убил своего босса, а потом скрылся в неизвестном направлении?

– Думаю, все так и было.

Татаринов кивнул:

– А как же ему удалось затем вернуться из далеких краев и остаться на свободе?

Следователь усмехнулся:

– У власти оказались люди из криминала, прекрасно знавшие Максима и побаивавшиеся его. Ясное дело, всегда боишься того, кто в курсе твоих темных дел. Скорее всего, именно они и подсказали бандиту, где ему лучше скрыться, а потом, когда банду Грека перестреляли, разрешили Максиму вернуться.

– Спасибо, это все, что я хотел услышать.

Мужчины пожали друг другу руки, и Татаринов вышел в теплую темноту летнего вечера. Он решил пройтись пешком и по дороге обдумать версию о причастности Максима к убийству Ларисы. На память ему пришла фраза, сказанная недавно Павлом Лазаревским: «Обрати внимание на забор загородного дома Перепелевского и на его охрану. Оттуда нельзя убежать незамеченной».

Василий погрузился в размышления. Он понимал: если приехать к Перепелевскому и представиться ему, новоявленный предприниматель с ним откровенничать не станет. Возможно, даже и вообще не станет разговаривать. Максим был одним из «хозяев жизни» и мог позволить себе послать представителя правоохранительных органов далеко и надолго. Перепелевского защищал не только забор, но и целый рой продажных адвокатов. Что же делать? Как заставить его рассказать правду? Татаринов присел на скамейку возле фонтана. Слабая струя с шипением вырывалась из пасти льва, образовывая вонючую лужу. Татаринов обхватил руками гудевшую голову. Неужели никто не найдет управу на этого бандита?.. Внезапно он выпрямился и прищелкнул пальцами. Пришедшая ему мысль, казалось, была послана самими небесами. Татаринов вскочил со самейки, побежал домой. Открыв дверь, полицейский бросился к телефону, набрал номер Иванова и услышал бодрое:

– У аппарата.

– Извините меня, – начал Василий, – но я вынужден задать вам еще парочку вопросов.

Петр Петрович расхохотался:

– Так и знал, что ты скоро объявишься, и, признаться, радовался этому. На пенсии очень скучно.

– Тогда помогите, – взмолился старший лейтенант. – Мне необходимо выбить у Перепелевского показания. Я долго размышлял и пришел к выводу: это можно сделать только хитростью. Скажите, кто-нибудь из семьи Павлиди остался в живых?

Следователь вздохнул:

– Понимаю, к чему ты клонишь. Но, к сожалению, остался лишь сын Грека от первого брака. Он давно уехал вместе с матерью в Афины и не стал бы мстить за сводную сестру. Ведь именно с этой целью ты меня спрашиваешь о семье Грека?

– Да, – признался Василий. – Тогда подумайте вы: какой именно информации Перепелевский испугался бы и предпринял попытку скрыться? Вот тогда мы бы схватили его и раскололи.

Иванов немного помедлил:

– Мне кажется, Грека трогать не надо. Максим может заподозрить неладное, если мы попытаемся сблефовать. Его бывшие покровители наверняка проинформировали босса, что вся семья Грека отправилась на тот свет, а сын уехал. Именно поэтому Максим и вернулся домой. А вот если подкинуть ему информацию: мол, брат убитого Лепишева – который действительно существует на белом свете – хочет отомстить, это может пройти. Тем более, как мне сообщил следователь из Андреевска, Лепишев-младший, бывший бандит, именно это клятвенно Максиму пообещал и собирается проводить собственное расследование. Думаю, если бы до Перепелевского это дошло, он бы уже сбежал или постарался ликвидировать и второго конкурента.

Татаринов щелкнул пальцами:

– Подходит! У вас есть люди, которые как бы случайно посвятят Максима в планы Лепишева-младшего?

– Есть, – ответил Петр Петрович. – Перепелевский узнает обо всем уже сегодня. Поторопитесь, молодой человек! Предполагаю, что наш подозреваемый сорвется с места со скоростью кометы.

Василий поблагодарил следователя и выбежал из квартиры, на ходу звоня Виталию Колесову:

– Собирайся, дорогой, и вызывай ОМОН. У меня появилась возможность свалить Перепелевского и заставить его дать показания. Я уже в пути. Ждите!

– Слушаюсь, – отозвался лейтенант.

* * *

Подъезжая к дому Перепелевского, Василий еще раз порадовался тому, что вызвал ОМОН. Забор, превращавший загородный дом в бункер, служил надежной преградой для вторжения.

– Приготовились, – сказал он капитану ОМОНа, и тот передал по связи:

– Готовность номер один.

Микроавтобус остановился на стоянке неподалеку от особняка, и Татаринов с Колесовым вышли на свежий воздух. Бойцов в маскировочных костюмах не было видно, но офицеры знали: они притаились за каждым кустом. Внезапно вспыхнули фонари над воротами. И вот они медленно открылись. Серебристый джип выехал из ворот и медленно покатил по асфальтированной дорожке. Машина никак не могла миновать полицейских, и микроавтобус перегородил ей дорогу. Джип остановился. С водительского сиденья соскочил коренастый мужчина с коротко стриженными волосами.

– Какого черта! – закричал он. – Убирайте свою колымагу и дайте дорогу. Я тороплюсь!

Татаринов подошел к нему:

– Перепелевский Максим Александрович? – спросил он.

– Да, а ты кто такой? – грубо ответил Максим.

– Уголовный розыск. Старший лейтенант Татаринов.

Василий собирался вытащить из кармана удостоверение, но Перепелевский оттолкнул его и бросился бежать к машине. Тотчас же бойцы ОМОНа перехватили предпринимателя и заломили ему руки за спину. Старший лейтенант подошел к задержанному. На полном лице Перепелевского застыла маска гнева.

– Что вы себе позволяете?! На каком основании?! – прохрипел он.

– Вы подозреваетесь в убийстве своей невесты, Ларисы Ковалевой, – спокойно сообщил ему Татаринов. – Но это еще не все. Завтра прибудет следователь из Андреевска. У него есть все шансы повесить на вас убийство вашего конкурента Лепишева.

Максим побледнел:

– Начальник, мне надо с тобой поговорить…

– Говорите, – равнодушно отозвался Василий.

– Не здесь.

– Значит, в отделении, – Татаринов махнул рукой, и предпринимателя затолкали в машину.

* * *

Оказавшись в кабинете старшего лейтенанта, Перепелевский медленно приходил в себя. Ведя протокол допроса, Татаринов удивился: Максиму стукнуло уже сорок два года. Но выглядел он гораздо моложе. Общаясь с ним, Василий понял, почему молоденькая девочка бросила Петрякова и сломя голову ринулась в объятия другого. От бывшего бандита исходила какая-то мощная энергия, он обладал звериным обаянием, к тому же имел власть и деньги.

– Вы вправе вызвать адвоката, – сказал ему Василий, однако предприниматель усмехнулся:

– Я свои права знаю. Но мой адвокат в отъезде. Он приедет через три дня. Вот об этом я и хотел с тобой поговорить.

Татаринов подался вперед:

– Внимательно слушаю.

– Я прошу посадить меня в одиночную камеру и приставить ко мне охрану.

Молодой человек разыграл удивление:

– Это еще зачем?

– Брат Лепишева – бандит и псих. Он не станет дожидаться, пока вы докажете или не докажете мою вину, – пояснил Перепелевский. – Меня к тому моменту уже не будет в живых.

Татаринов улыбнулся:

– Наши камеры хорошо охраняются.

Максим скривился:

– Это в СИЗО-то? Не смеши! Начальник, – он перешел на «ты», – если хорошо заплатить даже самым проверенным людям, они станут смотреть в другую сторону, когда меня придут убивать. А у Лепишева-младшего есть деньги.

Старший лейтенант постучал карандашом по столу:

– Значит, ты хочешь, чтобы я поместил тебя в одиночку? И что дальше?

– Через три дня приедет мой адвокат, – сказал задержанный, – он мастер вести дела всякого рода и что-нибудь придумает, чтобы я поскорее вышел. А пока… Ты согласен, начальник? За это мы тебя хорошо отблагодарим.

– Отблагодарить меня ты можешь только одним, – заметил Василий. – Дать правдивые показания насчет Ларисы Ковалевой.

Максим уставился на него:

– Насчет моей бывшей девушки я уже все сказал. Ей позвонил ее бывший хахаль, она сбежала втайне от меня к нему, и он ее грохнул. В чем проблемы?

– Не все сходится, – констатировал Татаринов. – Любой полицейский, поглядев на твой забор и охрану, согласится: убежать от тебя невозможно. Лариса не ушла бы незамеченной.

Перепелевский скривил губы:

– Допустим, охранник отлучился.

– Значит, мы допросим его.

– Допрашивайте! И он подтвердит мои слова, – Максим заерзал на стуле. – Слушай, а ведь у тебя на меня ничего нет, и ты можешь меня отпустить. Пусть следователь из Андреевска сам задержит меня.

– А ты к тому времени успеешь скрыться, – кивнул Василий. – Нет, так не пойдет. Коллега проинформировал меня о своем приезде. Возможно, он уже торопится на встречу с тобой, хотя мог бы и не спешить. Я, между прочим, имею законные три дня, чтобы подержать тебя здесь. – Он отвернулся и уставился в окно.

Максим захрустел пальцами:

– Так как насчет одиночки?

– Не вижу оснований. Ты сам не хочешь помочь себе.

Бандит опустил голову:

– Повторяю, Ларису я не убивал. Неужели я стал бы орудовать каким-то средневековым предметом, если бы хотел от нее избавиться? И потом, вы никогда бы не нашли ее труп. Мои ребята обставили бы все по высшему разряду. Это не мой почерк.

– Почерк, кстати, как раз твой, – не согласился старший лейтенант. – Я изучил материалы дела вашей банды. Ты не раз угрожал людям топором, а однажды даже пустил его в ход. Помнишь убийство твоего бывшего шефа – Ремизова?

Перепелевский откинулся на спинку стула:

– Я угрожал топором лишь в те моменты, когда у меня не было другого оружия. Под этим подписался бы любой из ныне покойных моих друзей. Это во-первых. Во-вторых, Ремизова я не убивал. Зачем мне это, если я был его правой рукой?

– Желание еще большей власти и месть, – пояснил Татаринов. – Ремизов свалил на тебя всю вину за похищение дочери Грека, и ты даже скрылся на время. Но перед этим свел с ним счеты.

Максим расхохотался:

– Да, босс слил меня, но в этот же день предупредил об этом. У него оставалась семья, и он, выбирая между нами, естественно, остановился на своих жене и дочери. И я его понял. Кстати, именно Владислав организовал мой побег. А в Афинах я жил у его друзей. Еще вопросы есть?

– Но тебя видели в последний день жизни Ремизова, – попытался дожать его Василий.

Перепелевский лишь покачал головой:

– Меня не могли там видеть, поскольку меня там не было. Ну пошевели мозгами, начальник, неужели я сейчас не признался бы в убийстве Ремизова? Уверен, ты бы не записал это в протокол, потому что прошло много лет и ни у кого не поднялась бы рука судить меня за это. Владислава порешил тот сброд, который он в последнее время набрал в группировку. Большинство из вновь прибывших являлись наркоманами и никого не пожалели бы за дозу. Нет, здесь нет моей вины.

Василий щелкнул пальцами:

– Допустим, я тебе верю. Сказал «а», скажи и «б» – и пойдешь в одиночку. Что же случилось с Ларисой Ковалевой?

Максим махнул рукой:

– Ладно, чистосердечное признание облегчит мою участь. Тем более бежать уже поздно. Каким бы ни было твое решение, у вас мне безопаснее всего, если ты сдержишь свое обещание.

Старший лейтенант молчал.

Бандит устроился на стуле поудобнее:

– Ты прав, Лариса не просто убежала от меня. Я ей помог.

– Потому что услышала нечто, не предназначавшееся для ее ушей?

– Именно так все и было…

* * *

Максим задумался, вспоминая тот злосчастный день.

Ковалева жила в его доме уже почти полгода, и за ней постоянно следили его люди. Бывший бандит давно уже никому, кроме себя, не доверял. Вначале его даже радовало поведение девушки. Ему сообщали: ей постоянно звонит какой-то Антон, но она гонит его от себя и утверждает, что скоро выйдет замуж. Так было до тех пор, пока Максим не отправился в Андреевск, на встречу с Лепишевым. Этот гад улыбался ему, держа камень за пазухой, и обсуждал совместные дела, хотя прекрасно знал, что это блеф. Максим начинал закипать. В общем, он хотел повидать Лепишева с одной-единственной целью – выяснить, как получается, что именно его фирма перехватывает у него клиентуру при договоренности последних с конторой Максима. Конкурент отвечал, растягивая слова. Как ненавидел Максим эту его манеру!

– Мы охотимся не только за твоими клиентами, но и за всеми, кто нуждается в наших услугах. Нас не пугает, что люди уже договорились с другими предприятиями. Если они переходят к нам, значит, мы предлагаем им более качественную помощь.

– Но как, черт возьми, вы узнае́те о моих клиентах? – недоумевал Перепелевский. – Ведь не следите же вы за моей фирмой круглосуточно? Или у вас имеется разрешение на прослушку наших разговоров? Тогда я вправе подать в суд.

– Подавай, – кивнул Лепишев. – Я никогда бы не рискнул прослушивать твой телефон. Что касается остального, это простое совпадение.

– А я думаю, все не случайно.

Конкурент показал все тридцать два зуба в широкой улыбке:

– Думай что хочешь. Это твое право. Нам с тобой никогда не найти общего языка. Вот почему я отказываюсь объединять наши предприятия. – Он выдержал паузу и заявил: – Впрочем, скоро ты и так окажешься подо мной. Твоя фирма балансирует на краю пропасти, и пока что ей это удается. Когда она слетит вниз, то приземлится прямо в мои руки.

Максим заскрежетал зубами.

Предприятие Лепишева быстро богатело и вскоре грозило действительно поглотить его с потрохами. Холодно попрощавшись с Лепишевым, Перепелевский отправился в гостиницу, где его ждал финансовый директор Семен Развалишин. Он никогда не имел дела с криминалом и, прежде чем пойти работать к бывшему бандиту, взвесил все «за» и «против». Наверное, «за» перевесили, и вот уже несколько лет он служил Перепелевскому верой и правдой. Максим уважал его за ум и чутье на хорошие сделки и сейчас тоже надеялся на его умную голову.

– Почему ты такой невеселый? – Развалишин встретил босса с полотенцем на плече. – Лепишев не принял твои условия?

Максим тяжело опустился на диван:

– Мы в таком положении, Сема, что условия диктует он. Не тебе мне рассказывать.

Семен кивнул:

– Понятно.

– Что посоветуешь? – поинтересовался предприниматель.

Развалишин вздохнул:

– А что советовать в такой ситуации? Пока что соглашаться на все его условия, а дальше будет видно. В бизнесе ситуация меняется часто. Сам знаешь, в жизни всякое бывает…

– Это точно.

– А вообще, я обязательно поискал бы у нас фраера, которого менты обозвали бы кротом, – подсказал финансовый директор.

Перепелевский вздрогнул:

– Считаешь, мы прикормили такую тварь?

Развалишин бросил полотенце на спинку стула и присел:

– Ты же не веришь в совпадения, так же, как и я. Ну посуди сам: каким образом фирма Лепишева ухитряется разрушить все твои сделки? Вся информация держится в строгом секрете. Вернее, мы так думаем…

Максим вытер лоб:

– Слушай, а ты верно говоришь… Только как этого крота из норы выманить?

– Перебери всех, кто в курсе твоих дел.

Перепелевский пожал плечами:

– Да я планируемые сделки от руководства не скрывал, – пробормотал он. – Многие знали… И Сидохин, и Курченко, и ты… И в бухгалтерии… Сделки ведь требовалось обсудить.

Семен почесал в затылке:

– Трудно нам придется… Давай разберем все пошагово. Итак. Шаг первый. Давно ли ты брал на работу людей по протекции?

Максим задумался:

– Давно, но брал.

– Кого?

– Игната Сидохина.

Развалишин улыбнулся:

– По чьей именно протекции? Может, имело место внедрение? Имеются два пути: первый – когда агент выступает под собственной фамилией и работает, соответствуя имеющейся у него специальности. Второй – когда он трудоустраивается по поддельным документам, под прикрытием «легенды». Внедрение собственной агентуры к конкурентам – более сложный метод вредительства, чем обычный подкуп или шантаж, но, в отличие от завербованных информаторов, собственный агент намного надежнее и эффективнее в качестве источника конфиденциальной информации. Так чья была протекция, говоришь?

– Нашего спасителя, Егорова, – заметил Максим. – Ну, того, из госадминистрации. Сомневаюсь, что Сидохин выдал ему секреты фирмы. Егоров не стал бы…

Финансовый директор не дал предпринимателю договорить:

– Твой Егоров – большой любитель денег. Если конкуренты предложат ему солидный куш, он забудет о ваших прекрасных отношениях. Итак, Сидохин – первый подозреваемый. Больше ничьих протеже не было?

– Нет, – подтвердил Максим.

– А остальные откуда взялись?

Перепелевский развел руками:

– Сами приходили… или кадровое агентство переманивало их, обещая хорошую зарплату.

– Тогда шаг второй, – отозвался финансовый директор. – Знаешь ли ты о том, дорогой, что многие сотрудники предают интересы предприятия, где они трудятся, ради денег? Это назвается подкуп. Если Лепишеву удалось подкупить кого-нибудь из твоих сотрудников, значит, он весьма плодотворно поработал. Его подчиненные вначале выяснили степень осведомленности сотрудников фирмы о ее делах, потом собрали информацию о них: ведь надо точно знать, кому давать деньги, сколько, когда, через кого и за что конкретно. Из всего списка они выбрали самого подходящего кандидата, то есть недовольного темпами своего продвижения по службе, заработком, характером отношений с руководителем, а именно – с тобой, остро нуждавшегося в деньгах или просто алчного, готового ради наживы на любое предательство. Вспомни, кто сравнительно недавно просил у тебя повышения зарплаты, хорошей должности или просто денег в долг?

Перепелевский мучительно старался припомнить подобные случаи и наконец выдохнул:

– Никто. Это точно.

– Возможно, друзья Лепишева прибегли к шантажу, чтобы поймать рыбку на крючок, – предположил Развалишин. – А шантаж, как известно, бывает двух видов. В первом случае человека ловят на крючок, угрожая предать огласке компрометирующие его сведения. Во втором случае ему просто угрожают мерами физического воздействия, наподобие – взорвем твой автомобиль, сожжем дачу, похитим ребенка, изнасилуем дочь или жену, запугаем престарелых родителей… и тому подобное.

Шеф молчал. Развалишин встал и потрепал его по спине:

– Слушай, Макс, я сейчас для того так распинался, чтобы в твоих мозгах что-то включилось. Если мы имеем дело с шантажом, ты мог заметить, что у одного из твоих сотрудников резко менялось настроение или… Ну, в общем, ты понимал: с ним что-то происходит.

Перепелевский поскреб ногтями шею.

– Зинаида, – прошептал он. – Одно время она была неадекватной и многое путала в документах. Я даже предложил ей взять отпуск, потому что увольнять ее и терять хорошего работника мне не хотелось. Думаешь, она могла?..

– Вернемся – установим за всеми подозреваемыми слежку, – предложил Семен. – А в процессе слежки, вполне вероятно, еще кое-какие факты всплывут. И мы обязательно выясним, кто из наших доносит Лепишеву. Понимаешь, в таких случаях не очень-то заботятся о своей безопасности. Так что скрытое наблюдение за собственными сотрудниками может дать нам весьма любопытные сведения для размышлений.

Перепелевский слушал Развалишина и угрюмо думал, что такое наблюдение потребует сил и времени, которых у него уже почти не осталось.

– Это слишком долго, – сказал он финансовому директору.

Однако Семен развел руками:

– У нас нет другого выхода. Сам посуди, как еще мы вычислим крота?

Максим кивнул:

– Ладно, иди, я отдохну немного.

– Всего хорошего, – отозвался Развалишин.

Перепелевский закрыл дверь номера и, не раздеваясь, лег на диван. Он перебирал все возможные варианты, и только один показался ему самым подходящим. Перепелевский взял телефон и набрал номер своего верного пса, знакомого еще по временам действий криминальной группировки, – Валерия Свечкина. О том, что Свечкин давно работает на него, не знала ни одна живая душа. Максим не мог ввести его в штат фирмы, однако ему был нужен человек, выполнявший грязную работу, и Валерий получал от него в конверте хорошую зарплату за палаческие действия. Жестокий и бесстрашный, он обладал такими качествами, которые ценились на вес золота, и всегда был готов приступить к работе. Вот и сейчас Свечкин мгновенно откликнулся на звонок: