Текст книги "Рассвет для тебя"

Автор книги: Ольга Баскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 7

Катя Зорина сидела за компьютером, готовя материал для завтрашней газеты. В полной тишине резкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Не отводя взгляда от экрана, она сняла трубку:

– Зорина слушает. Кто? Ну, хорошо, заходите.

Закончив разговор, журналистка задумалась. Не далее как вчера Костя рассказал ей о новом происшествии.

– Игорь решил закрыть дело, – констатировал он.

Жена удивленно посмотрела на супруга.

– С чего это? На него не похоже.

– Не будем же мы расследовать чистое самоубийство.

Катя пожала плечами:

– Ну, раз вы уверены…

Костя взглянул на нее с недоумением:

– То есть ты не рада, что муж за последние полгода наконец-то вовремя придет домой?

– Глупый! – Молодая женщина обняла его за шею.

К удивлению журналистки, только что позвонившая дама назвалась матерью погибшей Евгении Лаковской и попросила о встрече. Зорина не представляла, зачем могла понадобиться Крошиной, и уже хотела отказать, однако любопытство взяло вверх, к тому же женщина назвала имя Ларисы, по чьей рекомендации она звонила. Катя закрыла документ, над которым работала, и включила электрический чайник. Чаепитие всегда располагает к откровенности и стимулирует работу мысли.

Мать покойной робко постучала в дверь, вошла и остановилась на пороге.

– Можно к вам? Я Крошина.

– Здравствуйте! – приветливо улыбнулась ей Катя. – Проходите, пожалуйста, садитесь.

Антонина Михайловна присела на краешек стула. Зорина расположилась напротив.

– О чем вы хотели поговорить?

По щеке посетительницы поползла слеза. Журналистка вздохнула, погладила мать по плечу.

– Я понимаю, как вам сейчас трудно. Но постарайтесь успокоиться, иначе мне нелегко будет понять, чем я могу вам помочь.

Крошина кивнула и вытерла глаза.

– Вот и хорошо, – одобрительно заметила Зорина. – А теперь рассказывайте.

– Прокуратура хочет закрыть дело по поводу убийства моей дочери.

– Вы хотите сказать, самоубийства? – уточнила Катя. Антонина Михайловна дернулась:

– Нет, именно убийства. Женя не могла покончить с собой.

Журналистка развела руками:

– Я в курсе некоторых деталей. Мой муж оперативник, он занимался расследованием.

– Знаю. Его фамилия Скворцов, верно?

– Верно, – подтвердила Катя.

– Они почему-то не захотели меня слушать, – Крошина комкала платок.

– Наверное, они не увидели в данном деле ничего необычного. А ведь это опытные люди, профессионалы.

Антонина Михайловна с отчаянием посмотрела на Зорину:

– Но вы-то мне поможете?

– Не знаю, – призналась журналистка. – Однако давайте попробуем. Почему вы считаете, будто вашу дочь убили?

– Во-первых, у нее сильный характер, – начала несчастная мать, – она привыкла к трудностям и перенесла бы любую. Во-вторых, Женечка собиралась приехать домой, чтобы забрать старые вещи. «Мамочка, – сказала она мне в последнем нашем разговоре (он состоялся позавчера), – отыщи все шмотки, в которых я ходила в школу. Их, по крайней мере, в институте еще не видели». – «Но у тебя же был полный шифоньер!» – ответила я. «С дорогой одежкой пришлось распрощаться, – объяснила дочь. – Все либо пришло в негодность, либо продано». – «Хорошо, – сказала я. – Когда тебя ждать?» – «Через пару дней. Уже билеты купила». Я поинтересовалась: «Одна или с Виталием?» – «Одна». Понимаете? – Крошина с надеждой взглянула на собеседницу. Катя пожала плечами:

– А что я должна понять?

– Девочка собиралась домой, была в хорошем настроении. Ни о каком самоубийстве не помышляла.

– Милая Антонина Михайловна, – обратилась к ней Зорина. – Мне, как журналисту, известно много случаев. Например, живет себе человек, да не просто прекрасно, а замечательно. И вдруг однажды приходит домой с работы и, ни слова не говоря, пускает себе пулю в лоб или режет вены. Предсмертная записка отсутствует. Несчастная семья не знает, в чем дело. Самоубийство – вещь непредсказуемая. В противном случае…

– Да, я понимаю, – перебила мать Лаковской. – Давайте подойдем с другой стороны. Милиция думает, что правы они. Я думаю, что права я. Если они не ошибаются, кто помешает закрыть им дело чуть позже? А если не ошибаюсь я и убийца будет разгуливать на свободе? Как быть тогда?

Катя на секунду закрыла глаза. В самом деле… Материнское сердце редко обманывает.

– Вы можете провести свое журналистское расследование, – продолжала женщина. – Конечно, если захотите. Мне нечем платить адвокату, и вас я ничем не смогу отблагодарить.

Зорина улыбнулась. Она знала, что возьмется за это дело. В любом случае может получиться интересная статья. Крошина не только не станет препятствовать изучению личной жизни покойной дочери, а наоборот, поможет.

– Хорошо, – сказала Катя посетительнице.

Женщина расцвела и встала со стула.

– Куда же вы? Раз я согласилась вам помочь, мне нужно быть в курсе всего, что касается вашей дочери.

Глава 8

…Распрощавшись с Крошиной, Катя потерла пальцами виски. Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Во-первых, есть труп девушки, точнее, замужней женщины, студентки, без признаков насильственной смерти. Мать права: это еще не означает суицида. Человеку могли посодействовать в падении с седьмого этажа. Стоп, не спешить. Какие факты говорят в пользу данного утверждения? Сильный характер Лаковской? Ее нежелание делиться с матерью проблемами? Решение приехать в Тверь на несколько дней за вещами? Это неубедительно. Зато в пользу версии о самоубийстве – свидетельства соседей, слышавших слова погибшей. Однако Биева могла ошибиться. Где гарантия, что женщина хорошо поняла, о чем идет речь? Зорина пожала плечами. Проще всего, конечно, отыскать неизвестно где прохлаждавшегося Виталия Лаковского и спросить в лоб: сматывался ли он от жены в ближайшие два дня? Катя взяла карандаш и на чистом листе бумаги вывела: «Найти мужа». Потом, подумав, приписала: «Сходить в институт и поговорить с однокурсницами, подругами». «Надо посоветоваться с Костей», – напоследок решила девушка.

Скворцов, выслушав жену, не пришел в восторг.

– С какой стати ты взялась? – удивился он.

– А что? – улыбнулась Зорина. – Кстати, меня сосватала твоя подруга Кулакова.

– Зачем? Милая, пойми, это происшествие – чистой воды самоубийство. Искать иголку в стоге сена по меньшей мере глупо.

– Мы с Крошиной так не считаем.

Катя поведала Косте о разговоре с матерью покойной. Тот развел руками:

– Ты прекрасно знаешь: даже если бы она покончила с собой, оставив в духовке пирог, это ничего не означает.

– И все же надо проверить.

Скворцов взял лежащую на столе газету:

– Твое дело.

– Но ты ведь поможешь мне.

Он взглянул на жену:

– Почему ты так думаешь?

Катя улыбнулась:

– Потому что в отличие от тебя я не имею служебного удостоверения, открывающего многие двери.

– И вовсе не многие.

Катя не стала спорить. Она была уверена: муж обязательно поможет.

– Поставлю-ка чайник, – сказала она ему.

Принеся супругу стакан дымящего чая, Зорина села рядом. Константин, оторвавшись от газеты, взял в руки стакан и, сделав глоток, спросил:

– С чего думаешь начинать? Есть какие-нибудь идеи?

– Ровным счетом никаких.

– Хорошо бы отыскать Лаковского, – заметил Скворцов.

– Это точно.

– Куда его черти понесли?

– Поживем – увидим, – вздохнула жена.

– Свою любимую Лариску тоже привлеки, – посоветовал оперативник.

Молодая женщина рассмеялась.

Глава 9

Государственный институт управления находился в получасе езды от редакции. Катя давно хотела побывать в учебном заведении, считающемся самым престижным в городе, и наконец судьба предоставила ей такой случай. Поднимаясь на второй этаж, где находился факультет Лаковской, она посмотрела расписание. Итак, сейчас группа Евгении идет на лекцию по праву в 234-ю аудиторию. Войдя в помещение, журналистка заметила несколько девушек, стоящих у окна и увлеченно о чем-то беседующих, и подошла к ним.

– Добрый день!

Студентки с удивлением посмотрели на незнакомую женщину.

– Здравствуйте.

– В вашей группе училась Евгения Лаковская?

Лица студенток помрачнели.

– Мы в курсе того, что с ней произошло.

– Никто этого не ожидал, правда?

Собеседницы кивнули:

– А это точно самоубийство?

– Вас что-то смущает?

Высокая брюнетка наморщила лоб.

– Не похоже на Женьку, – изрекла она, поглядев на подруг. – Люди с таким характером умирают своей смертью.

– Всякое бывает, – не согласилась журналистка. – Сегодня у человека все о’кей, а завтра проблемы в семье или на работе, кажущиеся неразрешимыми.

– У Женьки в семье было все в порядке, – бросила маленькая пухленькая блондинка, одетая в кожаные брюки и пушистый свитер.

– А она делилась с вами?

– Конечно, – сказала девушка. – Мы же подруги.

– Однако соседи слышали другое.

Зорина вкратце пересказала им разговор с Биевой. Собеседницы растерянно посмотрели друг на друга.

– Ерунда, – заявила брюнетка. – Витас не мог оставить Женю.

– Вы уверены?

Студентка махнула рукой:

– Ладно, теперь это уже не секрет, – она улыбнулась. – Мой папа – владелец ресторана «Калипсо». Неделю назад Виталька подходил ко мне и просил, чтобы я попросила отца встретиться с ним. Причину он назвал такую: грядет пятая годовщина их совместной с Женькой жизни. Разумеется, это не серебряная и не золотая свадьба, но отметить надо. На данный момент они с Евгенией стеснены в средствах. Не может ли мой отец организовать это мероприятие со скидками?

– И ваш папа разговаривал с ним? – У Кати перехватило дыхание.

– Да, – подтвердила девушка. – Они обо всем договорились.

– Когда должно было состояться торжество?

– Завтра.

Зорина почувствовала, как вспотели ладони.

– И Виталий не отменял заказ?

– Нет.

Сказанное давало ответ на очень важный вопрос: супруг погибшей не покидал ее, во всяком случае, не собирался расставаться навсегда. В противном случае он обязательно отменил бы вечеринку. Это означало одно: в скором времени Виталий должен появиться на горизонте.

– А как ведет себя Рашид? – Катя закинула пробный шар, не надеясь на успех.

– Что – Рашид? – удивленно спросила блондинка. – Как всегда.

– Он переживает?

Однокурсницы посмотрели на Зорину с недоумением:

– Можно было бы и догадаться, – чуть ли не хором ответили они. – Таким что в лоб, что по лбу. Нюхнет пару раз – и в кайфе.

– Вы хотите сказать, что он ее не любил?

Девушки переглянулись:

– По-моему, чисто деловые отношения, – вставила брюнетка.

– Бизнес? – уточнила Катя.

– Это уж вы у него спросите.

– А каким бизнесом занимались Лаковские?

Собеседницы пожали плечами. Катя поняла: эти создания, пахнущие дорогим духами и кутавшиеся в норковые манто, действительно не представляли себе род занятий Евгении. Где-нибудь в другом месте менее обеспеченные студентки узнали бы друг о друге все. Здесь иметь деньги считалось само собой разумеющимся, а дамы были увлечены только собой, поэтому Кате не пригодилось удостоверение мужа: никто не думал учинять ей допрос. Бывшие подруги горели желанием получить информацию о происшествии от кого бы то ни было и обсудить тему.

– Как мне найти Рашида? – напоследок спросила Зорина.

Блондинка достала мобильный последней модели и понажимала на кнопки.

– Записывайте, – коротко бросила она.

Через минуту Катя владела всеми необходимыми данными.

– Если трубку не возьмет, ступайте к нему домой, – посоветовали девушки. – Под кайфом он по телефону не разговаривает.

Распрощавшись с сокурсницами Лаковской, Зорина направилась к выходу. Покинув здание, журналистка дошла до уютного скверика со множеством чистых скамеечек, извлекла из сумки мобильный и набрала номер знакомого Лаковской. Металлический голос автоответчика сообщил, что его хозяин не может подойти к телефону. Вспомнив напутствие девушек, Катя решила наведаться к парню и по дороге заехать на квартиру Евгении. Она знала: сейчас там Крошина, собирающая вещи дочери.

Антонина Михайловна, открыв дверь, пригласила молодую женщину войти.

– Хочу осмотреть квартиру, – пояснила Зорина. – Вдруг удастся обнаружить то, что не заметили милицейские очи.

Она разулась и, втиснув ноги в предложенные матерью покойной тапочки, прошла в гостиную. Через некоторое время, закончив осмотр, Катя почувствовала, что голова идет кругом. Пообещав несчастной женщине, что свяжется с ней в ближайшее время, журналистка зашагала к трамвайной остановке, однако в самую последнюю минуту решила пройтись пешком и подышать свежим ноябрьским воздухом. Поддевая носком ботинка золотистые кленовые листья, она выстраивала умозаключения, но, как назло, не могла сложить два и два. Более-менее связная цепочка вырисовывалась еще до посещения места жительства потерпевшей. Теперь же в нее вклинился отсутствующий телевизор, испортивший всю картину. Девушка знала о нем и раньше: ей рассказал Константин. По его версии выходило, что технику продали из-за отсутствия денег. Но любимый муженек то ли не заметил, то ли не придал значения стоявшим в кладовке тюкам с новым импортным кафелем. Стройматериалы продать куда легче, это во-первых. Во-вторых, любая женщина может прожить без видика, плеера и компьютера, а уж без телевизора – увольте! Евгения просто не дала бы его продать. Другое дело, если ей пришлось расстаться с ним под принуждением. Значит, Виталий на самом деле ушел, забрав аппаратуру. Почему же в таком случае он не предупредил владельца ресторана об отмене вечеринки? Только одно объяснение: супруг знал о смерти жены. А если знал, тогда какого черта скрылся? Катя похолодела. Лаковскому ничего не оставалось делать, как бежать, только при одном условии: он сам убил Евгению.

Глава 10

Рашид Мамедов, высокий худой парень типичной кавказской внешности, лежал на полу в костюме Адама, одной рукой поглаживая примостившуюся рядом девушку с волосами мышиного цвета, также не обремененную одеждой.

– Классно оторвались, – мечтательно проговорил он, обращаясь к подружке. – Согласна?

Та потянулась, сладко зевнув:

– Спрашиваешь!

– Повторим, моя милая?

Предложение девушке не понравилось:

– Меня родители ждут, – заявила она, вскакивая, – и так влетит, что не пришла вовремя.

Мамедов тряхнул волосами:

– Брось.

– Это серьезно.

Рашид почесал за ухом. Ну и пусть катится, если ей не терпится встретиться с предками. А ему невтерпеж принять очередную дозу. Нюханье кокаина наркомана только раззадорило.

– Пока, песик!

Помахав возлюбленному рукой, дама исчезла.

– Да пошла ты!

Данная реплика не предназначалась для ее ушей. Парень надеялся, что девица войдет во вкус и станет его постоянной клиенткой, обеспечивая скидку на необходимые ему порции. Согнув и разогнув ноги, он сел, натянул джинсы и принялся обдумывать сложившуюся ситуацию. В карманах гулял ветер, в долг ему больше не дадут, не сегодня завтра начнется ломка – и тогда… Чем она закончится, не хотелось и думать. Необходимо любой ценой достать наркотики. Рашид окинул взглядом привычную обстановку шикарной трехкомнатной квартиры, из которой продал все, что можно было, очередной раз недобрым словом помянул родителей. Надо же, сын дипломата – а испытывает потребность в деньгах. Бессердечные папаша и мамаша отсиживались за границей, оплачивая сыну лишь учебу в институте. Естественно, раньше они высылали больше. Однако, узнав о приобретенной чадом привычке, перекрыли доступ к финансам.

«На эту дрянь зарабатывай сам, если не можешь бросить, – заявил отец, приехав в последний раз. – Увижу, что ты по-прежнему продаешь нажитое нами с матерью, – убью своими руками».

Такое грозное заявление Рашида не остановило. Едва родители укатили в Японию, он понес в ломбард часы, подаренные отцу каким-то важным чиновником из министерства. Из всех вещей, над которыми тряслись предки, осталась лишь маленькая вазочка, обыкновенная стекляшка. Ею дорожили как памятью, но в ломбарде ее не взяли. Сейчас ваза мозолила глаза и вызывала раздражение.

– Так бы и грохнул тебя, – сообщил склянке парень, грозя пальцем. Потянувшись за не вымытой с вечера чашкой – она стояла на табуретке, служившей столиком, – Рашид коснулся ладонью непонятного предмета.

– А это что еще такое?

В то же мгновение его глаза засветились радостью. Эта макака с мышиными волосами оставила кольцо. Естественно, возвращать его Мамедов не собирался. Бодро вскочив, он набрал номер:

– Алло, Санек? Здравствуй, это Рашид.

Собеседник не выразил восторга:

– Ну, привет.

– Лекарство для меня приготовил?

– Рехнулся? – удивленно спросил Александр. – Сидишь в долгах как в шелках. В последний раз я тебе говорил – больше не дам.

– Помню, помню, – парень заливался соловьем. – Расплачусь сегодня же. И еще останется. Короче, бегу.

– Беги, коли не шутишь.

Окончив разговор с поставщиком, Мамедов быстро оделся, насвистывая последний хит сезона, и помчался к старому знакомому.

Поставщик Рашида Александр Сипко жил в центре города, в старом доме, который давно собирались снести, да все не доходили руки. Бывший подводник, капитан второго ранга, Александр рассчитывал получить жилье после увольнения с флота, однако жена затеяла с ним развод, в результате которого лишила его жилплощади. Судиться Сипко не стал, пожалев дочь-подростка, не виноватую в их семейных разборках. Супруга Елена с самого начала совместной жизни стала искать возможность сбежать с холодного Севера, где, кроме полярной ночи и сорокаградусных морозов, было еще много непривлекательного. Выражая свое недовольство Александру, она неизменно получала в ответ:

– Ты выходила замуж за военного и знала: придется ездить по свету. Твое место – рядом с мужем.

– Ты считаешь это совместной жизнью? – удивилась женщина. – Да я вижу тебя не чаще двух раз в неделю!

Сипко пожимал плечами, говоря про себя: «Молодая еще, образумится. Привыкнет».

Однако Елена так и не привыкла. Однажды она собрала чемоданы и улетела в Приреченск, где жили ее родители. Офицер помчался следом. При-ехав к теще, мужчина не застал жену дома.

– Я должен видеть супругу.

– Придет, – успокоил его тесть, – давай лучше выпьем за твой приезд.

Сипко согласился, но кусок не шел ему в горло.

Елена вернулась к полуночи, благоухая французскими духами и сигаретным дымом.

– Где ты была?

– У подруги.

– У какой?

Женщина усмехнулась:

– Они, слава богу, тебя никогда не интересовали.

– А теперь интересуют.

Мужчина чувствовал: супруга лжет. Она же вела себя невозмутимо.

– Ты отправишься туда сейчас?

Он подошел к ней и взял за руку:

– Поехали домой.

– Я и так дома.

Елена выдернула руку и отошла в противоположный угол.

– Твой дом на Севере.

Она рассмеялась:

– Нет, дорогой. Там твой дом. В этой проклятой железной коробке, которую ты любишь больше всех на свете.

– Это неправда.

– Правда.

Женщина устало опустилась на стул.

– Саша, я не могу, – простонала она, поправляя прическу. – Такая жизнь не для меня, понимаешь? Когда я выходила за тебя, думала: все снесу, все стерплю ради нашей любви. Ты прости меня…

Сипко топтался возле нее, не зная, что ответить. Спрашивать было страшно.

– Поезжай сам.

Он качнул головой:

– Это конец нашим отношениям?

По щеке Елены покатилась слеза:

– Не знаю, – прошептала она.

Александр круто повернулся и выбежал из дома. Идти ему было некуда: родители жили в трехстах километрах от города. В такое время автобусы уже не ходили. Оставаться у тестя с тещей тоже не хотелось. После такого разговора они с женой не смогли бы смотреть друг на друга. Мужчина провел ночь в первой попавшейся гостинице, а наутро улетел на Север. С каким-то завидным упрямством он принялся ждать приезда Елены и готовиться к нему, каждый день намывая ведомственную квартиру. Однако с каждым днем надежда таяла. Жена не только не приехала, она даже не писала ему, не звонила, не передавала вестей через возвращавшихся из отпуска. Однажды, проснувшись в пустой холодной постели, Александр сказал себе: все. Надо устраивать личную жизнь.

Прекратив отношения с мужем, Елена, однако, не подавала на развод. Мужчина отправил письмо в суд по месту жительства родителей жены и стал ждать ответа, решив выходить в свет, то есть посещать рестораны, бары и дружеские тусовки. Как-то раз, возвращаясь в метель домой подвыпившим с очередной вечеринки, он поскользнулся и упал, ударившись затылком о лед и потеряв сознание. Его нашли идущие с работы женщины и вызвали «Скорую». Машина отвезла его в госпиталь, и, не найдя ничего опасного для жизни, врачи отпустили офицера, а ночью вновь забрали с температурой под сорок градусов. Снимок показал воспаление легких. Александра поместили в терапевтическое отделение. В первые дни болезни он часто отключался и, приходя в себя, видел хорошенькое личико медсестры, заботливо поправлявшей подушку.

– Как вы себя чувствуете?

Он влюбился с первого взгляда. Молодую женщину звали Мариной, ее супруг также служил на подводной лодке. Разговаривая с соседями по палате, Сипко узнал: за ней приударяет все терапевтическое, однако медсестра любит супруга и верна ему.

– У тебя ничего не выйдет, – говорили больные.

Сипко все же решил испытать судьбу. Еле держась на ногах, он проковылял в коридор, поджидая Марину. Вскоре она появилась, неся шприцы и ампулы. Офицер шагнул к ней:

– Марина! Постойте! Я должен вам кое-что сказать!

Его глаза сказали ей все, и она испуганно отстранилась:

– Саша, не надо, прошу вас! Я замужем.

– И нет никакой надежды?

Медсестра покачала головой.

– Не тратьте зря время.

Она круто повернулась на каблучках, а Сипко долго стоял и смотрел ей вслед.

Прошло несколько дней. За это время мужчина понял: это не очередное увлечение. Он не сможет без нее жить. Еще пару раз он пытался поговорить, однако отступил, поняв бесплодность попыток. Вскоре Александру стало не до нее. Во-первых, позвонила Елена и сообщила: разводиться с ним она не намерена. На неделе они с дочкой приезжают на Север.

Сипко хотел высказать ей все накопившееся за это время, но передумал. Согласись Марина стать его женой – другое дело. А так… От этой уже наполовину чужой женщины у него ребенок, любимая дочь. Во-вторых, со дня на день его лодка должна была отправиться в автономку. Когда кто-то ждет твоего возвращения, это помогает снести тяготы похода.

Почти бывшая супруга явилась как ни в чем не бывало, и жизнь потекла своим чередом. Однако Александр не мог забыть Марину, приходил в госпиталь в надежде ее увидеть. Как-то раз ему это удалось. Мужчина кинулся к ней:

– Здравствуйте!

Лицо девушки вспыхнуло румянцем.

– Я же просила!

– Не бойтесь! Я только взглянуть!

Она отвернулась:

– Не фантазируйте зря.

Он улыбнулся:

– Не могу. Кроме того, вы не увидите меня минимум шесть месяцев.

– Это хорошо прежде всего для вас.

– А для вас?

– Счастливого пути, – Марина быстрым шагом пошла по коридору.

Больше Сипко ее не видел. Наступили перестроечные времена, неразбериха в стране и в Во-оруженных силах, задержки с зарплатой. В северных гарнизонах исчезли бывшие там в изобилии продукты питания. Многие друзья и сослуживцы начали готовиться к увольнению.

– На скопленные деньги можно открыть свое дело, – поясняли они, – и заработать на достойную жизнь, сохранив при этом здоровье.

Александр задумался над их словами и поделился мыслями с Еленой. Жена обрадовалась возможности вернуться в Приреченск.

– Пиши рапорт, – сказала она супругу.

Помахав флоту рукой, бывший офицер вернулся с семьей в город. По закону ему полагалась квартира, которая не принесла счастья. Не успев заехать в новое жилье, Елена завела любовника и начала бракоразводный процесс. Хахаль жены не имел места жительства, однако делить однокомнатную на комнаты в коммуналке и загонять туда горячо любимую дочь Сипко не захотел. Не став отсуживать квадратные метры, он вывез вещи и поселился у знакомого. Произошедшее так подействовало на него, что однажды ночью, вскоре после описанных событий, мужчина почувствовал стеснение в груди и головокружение. Посоветоваться было не с кем: приятель переселился к сожительнице. Подводник никогда не испытывал подобных недомоганий, ничем серьезнее воспаления легких не болел. Александру стало страшно. Дрожащей рукой он взял радиотелефон и набрал 03. «Скорая» приехала черед полчаса, и молодой усталый врач поставил неутешительный диагноз – подозрение на инфаркт. Офицера срочно госпитализировали. На его счастье, сделанная электрокардиограмма не подтвердила предположения доктора. Сипко утешили: инфаркта пока нет, но ему нужно полежать здесь хотя бы недельку. Он не возражал. Приреченский военный госпиталь находился в живописном месте, на берегу реки, почти в лесу. Александру понравилось гулять по территории, дышать свежим лесным воздухом и вспоминать те незапамятные времена, когда он был еще мальчишкой и ходил за грибами и ягодами. Какая же беззаботная жизнь была тогда! Он подумал: если бы можно было вернуть все назад, он никогда не поступил бы в военное училище, не выбрал бы профессию военного, не принесшую ему ничего, кроме болячек и разочарования. Мысли о Елене и ее измене Сипко гнал от себя, но это не всегда получалось. Бывший подводник искренне надеялся: время залечит раны. Однажды, сидя на скамейке возле озерца и бросая карпам крошки хлеба, он увидел девушку в белом халате, торопливо идущую в находящееся напротив терапевтическое отделение. Она показалась ему очень хорошенькой, и, отвлекшись от своего занятия, Сипко стал следить за ней глазами. Неожиданно его прошиб холодный пот: он узнал ее.

– Марина!

Молодая женщина обернулась.

– Здравствуйте!

Она остановилась, с недоумением глядя на старого знакомого:

– Вы? Что вы здесь делаете?

– А вы?

Медсестре некогда было разговаривать: ее ждал начальник отделения, пославший девушку за документами. Александр крепко взял ее за руку:

– Не отпущу, пока не дадите согласия встретиться со мной.

Марина кивнула.

– Жду вас в пять на этом же месте.

Она оказалась верна своему обещанию – пришла с точностью до секунды, и Сипко, который от нетерпения явился на пятнадцать минут раньше, почувствовал себя на седьмом небе:

– Как я рад вас видеть!

Он усадил ее на скамейку и принялся расспрашивать. Сначала девушка нехотя отвечала на вопросы, но потом разговорилась. Александр узнал: с мужем они не живут, хотя официально не разведены. Причиной их расставания послужила измена супруга.

– Вы же помните, как я хранила ему верность, – плача, поясняла Марина. – И чем же он отплатил мне?

Как-то, придя домой раньше обычного, она застала его в постели с лучшей подругой. Это событие стало для нее сильным потрясением и породило желание отомстить во что бы то ни стало.

– Теперь я понимаю, какой дурой была, – сказала она. – Толя ведь просил прощения, валялся в ногах, раскаивался в содеянном. Стоило мне тогда простить его – и жизнь пошла бы по-прежнему. Однако я того не сделала. То есть я, конечно, не выгнала его из дома и внешне ничем не показывала, что хочу расквитаться.

Месть мужу включала зеркальное отображение его поступка. Марина нашла подходящую кандидатуру в любовники – капитана первого ранга, который давно клеился к девушке, и пригласила домой, заранее вычислив, когда вернется муж. Анатолий должен был застать жену в постели в том же виде, в каком когда-то она застала его. Задуманное осуществилось, но супруг не кинулся осыпать ее поцелуями и подарками, опять умоляя о прощении. Он собрал вещи и ушел в общежитие, бросив жене на прощание: «Уматывай ко всем чертям».

Это заявление повергло Марину в шок. Она попыталась встретиться с мужем и поговорить, однако он не хотел и слушать: «Ты – это другое дело».

И вот ей ничего не оставалось делать, как вернуться к родителям. Возвратившись в Приреченск, девушка устроилась на работу в госпиталь.

– Ты по-прежнему хочешь с ним помириться? – спросил Александр.

Она потупилась:

– Хочу. Но, боюсь, это уже невозможно.

Родители Марины уступили ей и ее сыну квартиру, переехав к бабушке в частный дом. Сидя в одиночестве долгими вечерами, девушка мечтала о звонке мужа, но он позвонил лишь затем, чтобы попросить ее подать на развод.

– И что ты ему ответила?

– Пусть приезжает и подает сам, – пояснила она.

– Не теряешь надежды?

Медсестра быстро смахнула слезу со щеки:

– Она умирает последней.

– У меня тоже не все гладко.

Сипко поведал ей о проблемах в семейной жизни.

– Видишь, не одна ты такая.

– Мне от этого не легче.

– Понимаю.

Мужчина порывисто обнял ее и прижал к груди.

– Марина, – зашептал он ей на ухо, обдавая горячим дыханием, – я понял, что люблю тебя. Ты навсегда осталась в моем сердце. Почему бы нам не попробовать? Если не получится, мы всегда можем расстаться.

– Я никогда не разлюблю Толика.

Александр взял в руки ее маленькое личико и посмотрел в глаза:

– А если свершится чудо?

Она грустно улыбнулась:

– Чудес не бывает. Неужели ты этого не понял?

– Бывают.

В тот же вечер они договорились пожить вместе. Выписавшись из госпиталя, Александр снял квартиру, хотя Марина настаивала, чтобы он переехал к ней.

– Я буду чувствовать себя неловко, – признался ей мужчина. – Твоя жилплощадь может испортить нам совместную жизнь.

Первые дни Сипко ощущал себя на вершине блаженства.

– Я самый счастливый, – говорил он друзьям и знакомым.

Ему удалось найти хорошую работу в фирме, которой руководил его сослуживец. Он стал покупать гражданской жене дорогие вещи, одевать ее ребенка. Правда, ухудшились отношения с родной дочерью, ревновавшей отца к чужой тете. Александра это не беспокоило. В конце концов, ребенок поймет, что папа так же достоин счастья, как и мама.

Все рухнуло в одночасье через три месяца. Бывший офицер заметил, что Марина стала приходить домой позже обычного или совсем не являлась ночевать. Свое отсутствие и поздние приходы она объясняла просто:

– Ты знаешь, где и кем я работаю. Порой приходится подменять коллег. Думаешь, очень охотно? Устаю как собака.

Сначала мужчина верил ей. В такие дни под глазами любимой проступали синяки, и она выглядела очень уставшей. Но однажды, прождав молодую женщину два дня подряд, Сипко не вытерпел и поехал в госпиталь к начальнику терапевтического отделения.

– Я никогда не препятствовал жене в том, что касается ее работы, – сказал он пожилому полковнику медицинской службы. – Однако это уже не лезет ни в какие ворота. Если у вас не хватает персонала, подыщите его.

Врач удивленно уставился на Александра:

– Вы, собственно, о чем?

– Марина Халяпина – моя жена. Вот уже два месяца она работает на износ, проводя с больными ночи напролет.

– Сейчас узнаем, – полковник надавил кнопку селектора. – Пригласите мне, пожалуйста, старшую сестру отделения.

Галина Михайловна, высокая смуглая женщина, явилась без промедления.

– Слушаю вас, Аркадий Федорович.

Начальник указал на Сипко:

– Вот муж Халяпиной на меня нападает. Жалуется, что вы его жену загрузили работой.

Брови Галины Михайловны поползли вверх.

– Она же в отпуске за свой счет!

Теперь пришел черед удивляться Александру.