Текст книги "Красная ночь"

Автор книги: Ольга Баскова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 29

Убийца

Постепенно боль утраты начала отходить, и он снова вернулся к жизни. Родители потребовали, чтобы он попытался поступить в институт, и он не противился их желанию засадить его за учебники после долгого перерыва: его мозгу как никогда нужна была работа. Обычно он занимался до пяти-шести вечера, а потом садился на свой любимый транспорт – трамвай, выбирая маршруты, по которым не ездит большое число людей, доезжал до конечной, обычно находящейся на окраине города, и гулял до поздней ночи. Один район новостроек ему особенно нравился. Путь от остановки до домов преграждал настоящий лес, хотя и очень маленький, и он любил сидеть в нем до последнего трамвая на каком-нибудь пеньке, слушая журчание ручейка и другие лесные шорохи. Мысли о бывшей возлюбленной он старательно гнал от себя, однако это плохо получалось, и он возвращался злой и неудовлетворенный. О том, чтобы завести новый роман, он не думал. Однажды, сидя на своем любимом месте, он увидел одиноко бредущую по тропинке молодую женщину, приставившую к уху мобильный и трещавшую как сорока. Дама была одета в шелковый красный костюм, подчеркивающий ее формы. Опять этот ненавистный цвет! Он подскочил как ужаленный и, крадучись, пошел за незнакомкой. Его охватило безумное желание наброситься на женщину, сорвать с нее одежду, надругаться как можно более грубо и растерзать, да, именно растерзать. При одной мысли о том, что он может сделать это, ему стало легче. Может быть, вот он, искомый путь к спасению? Тогда вперед, вперед! И он шел, как дикий зверь, выслеживавший добычу. От страшной смерти даму спасло неожиданное обстоятельство. Где-то у дороги раздался сигнал машины, женщина прибавила шаг и юркнула в стоявшую на обочине иномарку, сразу сорвавшуюся с места. Он остановился как вкопанный, стараясь перевести дыхание и не обращая внимания на стекавший со лба пот.

Конечно, глупо было надеяться, что все получится с первого раза и что в сумерках дама будет путешествовать по лесной тропинке без всякой страховки. В следующий раз жертву надо выследить и заманить сюда. И тогда… Тогда, быть может, появится надежда. О какой надежде он думал? На подобный вопрос он не смог бы ответить.

Глава 30

Отрывок из книги Е. Зориной

За пятьдесят лет до убийства Полковниковой

Возвращаясь домой из института, Надя присела на скамейку возле дома. Раньше она этого никогда не делала. Но вот уже несколько дней девушка чувствовала себя хуже некуда: кружилась голова, сильно тошнило по утрам.

– Надо сдать анализы, – сказала она себе. – Наверное, низкий гемоглобин или переутомление.

Ей ни о чем не хотелось говорить Вере Семеновне. Та, конечно, сразу поднимет панику и станет волноваться. А зачем? Надя вполне здорова. Мало ли что бывает у девушек! Приступ тошноты заставил ее подняться с места и побежать в квартиру. Быстро открыв дверь, Надя бросилась в туалет, и ее начало выворачивать.

– Что с тобой? – Вера Семеновна испуганно смотрела на дочь – Ты заболела?

– По-моему, ухитрилась перехватить в буфете некачественную котлету, – пояснила девушка.

– В буфете? – удивилась мать. – Ты же не ходишь туда.

– А сегодня пошла. Я сильно проголодалась на паре, – Надя едва успела договорить. Сильная рвота оборвала ее объяснения.

– Ты от меня ничего не скрываешь?

– А что я могу скрывать?

Учительница пристально посмотрела на дочь.

– Пойди выпей воды и возвращайся в комнату.

– Хорошо.

– Разогревать обед?

Надю передернуло:

– Ты же видишь, в каком я состоянии.

Она хотела добавить, что не понимает причин беспокойства, но вдруг закружилась голова, и Надя рухнула на пол. Очнулась девушка на диване. Вера Семеновна сидела рядом, держа в руках мокрую тряпку и ватку с нашатырем.

– Я вызову врача.

– Не нужно.

– Ты боишься?

– Вот еще! – Дочь попыталась приподняться, однако, сильно побледнев, снова легла на подушки.

Учительница приблизила к ней лицо:

– Смотри мне в глаза, дочка. Когда у тебя в последний раз были месячные?

Надя махнула рукой:

– Почти полтора месяца назад. Но ведь это бывает, правда?

Мать покачала головой:

– Вы давно живете с Юрой?

Девушка покраснела:

– Мы вовсе не…

– Говори, как есть, – перебила женщина.

– Два месяца.

– Значит, ты все-таки не послушалась меня?

– А что тут такого? – удивилась Надя. – Я люблю его, он – меня. Мы поженимся.

– Он так сказал?

Девушка отвернулась к окну:

– У него еще есть время.

– Ты понимаешь причину своего недомогания? – строго спросила учительница.

– Теперь уже да.

– И как ты намерена поступать?

Дочь усмехнулась:

– Конечно, сказать ему.

– Ты действительно веришь, что он женится?

Надя рассмеялась. Вера Семеновна размахнулась и хлестко ударила ее по щеке.

– За что?

– Ты сама знаешь, каково жить без отца, – проговорила женщина. – Но у тебя он хотя бы погиб на фронте. У твоего же будущего ребенка никогда его не будет. Ты только что обрекла свою малышку на такую жизнь.

Девушка не слушала. Она с ненавистью взглянула на мать и подумала: «Она мне за это ответит».

– Так что ты намереваешься делать?

Дочь молчала.

– Когда вы увидитесь?

Надя всхлипнула:

– Должны были неделю назад.

– Звони ему, – Вера Семеновна решительно дала ей трубку.

– Не сейчас…

– Звони ему, – женщина оставалась непреклонна.

Девушка покорно набрала знакомый номер. Трубку взяла мать Юрия.

– Слушаю?

– Позовите, пожалуйста, Юру.

– Кто его спрашивает?

– Надя.

На том конце провода послышался недовольный вдох:

– Юры нет и не будет. И прошу вас больше не звонить.

В трубке раздались короткие гудки.

Учительница озабоченно посмотрела на девушку:

– Ну что?

– Его мама запретила мне звонить, – Надя упала на диван и разрыдалась.

Вера Семеновна стала одеваться:

– И все же им придется поговорить. – Она с силой хлопнула дверью.

Семья Корниенко жила в пяти автобусных остановках от их дома. Дверь бывшей классной руководительнице открыл сам Юрий.

– Здравствуйте, Вера Семеновна, – он галантно пропустил ее в прихожую. – Почему это вы вдруг вспомнили обо мне?

– Не строй из себя дурака, – учительница вошла в квартиру. – И давай без предисловий. Данное решение не терпит отлагательств.

Парень побледнел:

– О каком решении вы говорите?

– Ты в курсе, в каком положении находится моя дочь?

Молодой человек смутился:

– Мы давно не виделись.

– Почему? Еще недавно ты караулил ее у института.

Юрий усмехнулся:

– Вы же взрослая женщина. Знаете, как это бывает. Повстречались и поняли: мы друг другу не подходим. Такие отношения нужно рвать.

– А она знает, что ты так рассуждаешь?

Парень потупился:

– Ну раз вы здесь…

– Я спрашиваю: ты говорил ей об этом?

– Нет, – процедил бывший ученик.

– Почему?

Он вздохнул:

– Она сильно привязалась ко мне. Я не смог сразу…

Вера Семеновна взмахнула руками:

– А спать с ней ты захотел сразу.

Юрий отвернулся и стал что-то рассматривать на висевшей в прихожей репродукции:

– Вы не правы. Она тоже хотела этого.

– Понятно, – кивнула учительница. – Какие же меры приняли вы, чтобы избежать возможных последствий?

Молодой человек усмехнулся:

– Так вот вы о чем беспокоитесь. Это исключено.

– Ты так считаешь? А если я принесу заключение врача?

На лице парня отразилось смятение.

– Этого не может быть! Это жалкая выдумка! Я все равно не женюсь!

– Тогда я слушаю другие предложения.

Вера Семеновна вздрогнула. Неожиданно распахнувшаяся дверь в соседнюю комнату ударила ее по плечу. В дверном проеме возникла фигура матери Юрия.

– Что я слышу, Юра?

– Мама… – он с надеждой посмотрел на женщину.

– Это правда?

– Я вас, по-моему, никогда не обманывала, – с достоинством ответила учительница.

– Зайдите в комнату, – махнула рукой Корниенко.

Она придвинула бывшей классной руководительнице кресло:

– Садитесь. Так вы утверждаете, что ваша дочь беременна?

– Да.

Никогда еще Вера Семеновна не испытывала такого унижения.

– Уверены?

Учительница кивнула.

– Давайте поговорим, как быть дальше.

– Давайте, – согласилась хозяйка. – Ваши предложения? Женитьба исключена.

– Почему?

– Вера Семеновна, – женщина улыбнулась, словно удивляясь бестолковости гостьи, – подобные разговоры у нас с вами уже бывали. Я знаю, какой должна быть девушка, на которой женится мой сын. И я вам об этом уже говорила. Наше положение обязывает женить сына на ровне.

Учительница пожала плечами:

– Разве у нас капитализм или феодализм? Разве не все равны?

– Нет, – мягко ответила Корниенко, – и вы это знаете.

– А парторганизации вашего мужа известно о ваших взглядах?

Женщина рассмеялась:

– Не надо меня пугать. Вы добьетесь лишь того, что вас и вашу дочь выселят из города. Десятки свидетелей покажут: мой Юрик был у нее не единственным.

– Понятно, – Вера Семеновна почувствовала, как противно дрожит шея. – А если рассматривать человеческий аспект?

Корниенко не моргнула и глазом:

– Я бы посоветовала аборт. Вам все равно не обеспечить малышу счастливое детство.

– То есть вы устраняетесь?

На лице хозяйки не дрогнул ни один мускул:

– А как же иначе? Мы, конечно, можем помочь вам материально, однако вы наверняка такая гордая…

Учительница стиснула зубы, встала и, не прощаясь, побежала прочь из этой квартиры. Каждое слово матери Юрия жгло ее как каленым железом.

– Вырастим без вас, – шептала она всю дорогу до дома. Ее возвращение оказалось своевременным. Надя уже глотала снотворное, желая покончить жизнь самоубийством после разговора с Юрием, который безапелляционно сообщил решение их семьи.

– Не смей, девочка!

Вера Семеновна выхватила таблетки из ослабевших рук дочери:

– Нам не нужны такие родственники! – задыхаясь, говорила она и гладила темные волосы девушки. – У нас все еще будет здорово! Ты родишь мне внука или внучку. Я уже жду не дождусь. И никто нам больше не нужен!

Глава 31

Подозреваемый

Афанасий сел в поезд, следующий на Дальний Восток, заняв купе в спальном вагоне. Ехать в плацкарте или обычном купейном он боялся: оттягивающая руки наличность требовала ежеминутного присмотра. Предъявив проводнику билеты и сунув десятидолларовую бумажку с просьбой больше никого не подселять, целитель сел на столик, разложив перед собой географическую карту. Нужно было решить, в каком городе он будет теперь обитать. Разумеется, этот город должен быть в Сибири: сибиряки всегда казались ему добрее и доверчивее остальных. Конечно, можно поселиться в деревне или селе и заполучить к себе все население близлежащих городов при помощи славы, которая, несомненно, станет расти с каждым днем, однако маг боялся широкой огласки. В Сибири огромные города, и он обязательно заработает на хлеб с маслом и икрой. Разумеется, следовало сменить имя. Афанасий почесал затылок. Он обожал звучность и необычность.

– Иннокентий, – проговорил маг. – Чем не имя?

Решено: с сегодняшнего дня целитель станет зваться Иннокентием.

Глава 32

Расследование

Разгоряченный Павел заглянул в кабинет к Ларисе.

– Поставь чай, – крикнул он ей.

– Что с тобой? – поинтересовалась Кулакова. – На тебе нет лица.

– Замучился, – признался Киселев. – После показа по телевидению ролика об Афанасии обманутые граждане прут с утра.

– Может, сделаешь передышку сейчас? – предложила женщина. – Чайник у меня, сам знаешь, вскипит через минуту.

– Ладно.

Оперативник бухнулся на стул.

– Бутерброд будешь?

Павел кивнул:

– Честно говоря, съел бы слона.

– Превосходно. Заодно расскажешь, как обстоят дела. Где Костик?

– В редакции у жены. Просматривает материал, который Катерина хочет опубликовать.

Кулакова улыбнулась:

– Выгодная женитьба нашего товарища прославит нас за считаные дни.

Киселев вытер лоб:

– Я уже об этом не думаю. Убийца снится мне по ночам и преследует днем. Мы должны найти его, если не хотим больше жертв.

– Абсолютно с тобой согласна. – Лариса осторожно разлила чай и развернула пакет с бутербродами. – Подкрепляйся. Так что ты выяснил у жертв Афанасия?

– То, что и думал, – отозвался оперативник. – Он обычный мошенник. Заставлял скупать сделанные им безделушки и учить всякую хреновину, при этом не забывая брать огромные деньги. Некоторые отделались малой кровью – нервными срывами, некоторые попали в больницу с запущенными серьезными заболеваниями, а одна дама лишилась бриллиантов. Вот и все.

– А самое главное?

Киселев понял, о чем речь.

– Он вылизал квартиру чисто профессионально. Возможности определить группу крови у нас нет.

– Неужели он никогда не обращался в больницу по месту жительства? Кстати, откуда он?

– Самарский, – отозвался Павел. – К врачам, естественно, ходил. Однако при его занятиях в карте группа крови не требуется. Фактически официально он безработный.

– Понятно. – Лариса сделала большой глоток и поморщилась. – А что с Полковниковой?

– История довольно темная, – заметил приятель. – Панько и ее мамаша – те еще штучки, имевшие виды на квартиру. Но и тут мы не располагаем никакими доказательствами об их причастности к этому делу. Правда, кое-какие наметочки у Костика имеются. Он собирается нажать на дам.

– Дай Бог! – вздохнула Кулакова.

Глава 33

Подозреваемый

Сибирь – огромный край с глубокими реками и необъятными лесами, страна берез и сосен. Однако природа волновала Афанасия только в коммерческом смысле. В травах он почти не разбирался, да и нужны были они ему затем, чтобы продать доверчивому клиенту. Кстати, последние не заставили себя ждать и после рекламы повалили в таком количестве, что маг удивлялся: газеты и так пестрели портретами целителей, от всей души желающих помочь людям обрести счастье в этой жизни. Однако, несмотря на это, новоявленный экстрасенс был принят на ура. Работа для него нашлась, и Иннокентий, как теперь он себя называл, без зазрения совести торговал амулетами, заклинаниями и травами, обещая вылечить, приворожить, вернуть. Первое время мужчина опасался конкуренции: знатные сибирские колдуны могли ополчиться на новичка, но те, видимо, имели свою постоянную клиентуру и никого не трогали. Приреченский чародей оставался доволен собой.

Глава 34

Женщина купила в киоске газету и открыла на последней странице. Глаза ее открылись до размера пятикопеечной монеты. Конечно, это, несомненно, его портрет. Попался, гад. Поистине, стоило приехать к дочери, вытерпеть две недели зятя, который ее ненавидит, чтобы найти того, которого она разыскивала уже не один месяц. Дама наморщила лоб, старательно обдумывая свое дальнейшее поведение, аккуратно свернула газету, положила в сумку и направилась к остановке трамвая, на ходу доставая мобильный и набирая номер дочери:

– Машенька, это мама. Представляешь, билеты до Приреченска продаются только в купейный и спальный. Это очень дорого. Придется мне пожить у вас еще недельку. Что? Я знаю, что ты рада, дорогая. А Михаил потерпит. Не сахарный.

Улыбнувшись, женщина выключила телефон. Недели на исполнение плана ей, безусловно, мало. Ну что ж, тогда придется симулировать болезнь, она давно жаловалась Марии на сердце. Но она не уедет, не добившись своего, это факт.

Глава 35

Подозреваемые

Лия Никитична Рукавишникова жила на одной лестничной площадке с Диной Панько и ее матерью. К ней и направился Прохоров, не заставший женщину в прошлый раз: она работала врачом «Скорой помощи» сутки через трое. Дверь ему открыла приятная черноволосая дама лет тридцати.

– Вы ко мне?

Петя показал ей удостоверение. Она кивнула:

– Наверное, по поводу Натальи Павловны? Проходите.

Пригласив оперативника на кухню и усадив на белоснежную табуретку, женщина посмотрела на него:

– Спрашивайте. А впрочем, если хотите знать мое мнение, ничего удивительного нет. Наталья была обречена с самого начала.

– Почему вы так считаете?

Лия Никитична усмехнулась:

– В наше время убивают и за гораздо более маленькую жилплощадь.

– Однако они не то чтобы совсем без комнаты, – ответил Прохоров. – У них есть две комнаты в коммуналке.

– А вот с этим тоже рекомендую разобраться, – заметила Рукавишникова. – Почему они панически боялись там жить?

– И почему же? – поинтересовался оперативник.

Женщина пожала плечами:

– У меня нет доказательств. Но не удивлюсь, если они что-то сотворили с бабушкой Верой, как они ее называли.

– Но зачем?

– Она, как старый человек, была им в тягость, – усмехнулась Лия Никитична. – И потом это позволило сблизиться с Полиной.

– Какой Полиной? – удивился Петя.

Собеседница поняла:

– Так вы не в курсе? Хорошо, я расскажу. Хотите чаю?

Прохоров не стал отказываться. По опыту работы он знал: неизвестно где и когда придется поесть. Эта женщина предлагала от души.

– Спасибо, не откажусь.

– И правильно, – улыбнулась хозяйка. – И печенье берите.

Она налила ему чай из красивого заварного чайника.

– А я пока введу вас в курс дела. Надежда выросла в детдоме, откуда ее в возрасте пяти лет удочерила некая Панько. Не знаю, что между ними произошло, только в один прекрасный день девочку забрала классная руководительница, Вера Семеновна. Ну, Надежда у нее и прижилась, после школы в институт поступила и дочку родила неизвестно от кого, во всяком случае, замуж она не выходила. Потом мосты и с Панько навела, та стала старая и больная, тоже в заботе нуждалась. Короче, сосала девчонка, как тот теленок, двух маток. Потом Дина подросла, замуж вышла, да неудачно. Двоих парней родила и мужа выгнала. Оно и понятно: запил, забомжевал. Я его видела. Страх божий! Он сюда приходил, когда еще Наталья жива была.

– Зачем?

Лия Никитична посмотрела на Петю, удивляясь его вопросу:

– На опохмелку просил, конечно. Ему всегда давали, даже Полковникова.

– Ради них, наверное?

– Наверное, – нехотя отозвалась собеседница. – А потом они стали воспринимать старушку учительницу как отработанный материал. Да, да, я сама слышала их разговоры. Собираются уходить, станут на лестничной клетке и разговаривают с Натальей: дескать, домой идти не хочется, там эта старая карга житья не дает, воспитывает. Диночке надо заново жизнь устраивать, а она мужика привести не может: Вера Семеновна не велит. А сама, мол, уже еле ходит и заставляет их ночью ей воды принести и покормить. Наталья их жалела, конечно, оставляла ночевать. Как-то раздался звонок в дверь. Открываю – Дина стоит. «Здравствуйте, Лия. У нас бабушка умерла, помяните», – и протягивает мне пирожки. – «Давно болела?» – спрашиваю. Ее как током ударило! Несколько секунд себя в порядок приводила. Потом процедила: «Да нет, скоропостижно». Вы, товарищ милиционер, с соседями их побеседуйте. Чует мое сердце, что старушка не своей смертью умерла.

– А Панько жива? – спросил Петя.

Рукавишникова вздохнула:

– Тоже нет. И это странно. Такая была здоровая женщина – мы диву давались. Она ведь тоже сюда приходила, очень любила поговорить. Встанет во дворе и рассказывает, как она занимается гимнастикой, купается в ледяной воде, бегает и сидит на специальных диетах. Мы скептически улыбались, а она свое: меня врачи, между прочим, проверяют и удивляются, какая я здоровая. До ста лет проживу.

– Как же мать и дочь объяснили ее смерть?

– А никак, – махнула рукой Лия Никитична. – Пирожки принесли. На этом дело и закончилось. Чувствую, вам придется поработать. Я не последняя соседка, с которой желательно поговорить. У них таких соседей-свидетелей наверняка полгорода.

Допивая ароматный чай, Петя и сам подумывал о том же. По делу Полковниковой придется опрашивать жильцов двух других домов. А что делать? Во всяком случае, план действий был им разработан.

Глава 36

Из книги Е. Зориной

За пятьдесят лет до убийства Полковниковой

Надя Панько рожала довольно легко и без мук произвела на свет здоровенькую девочку. Их выписали через семь дней.

Вера Семеновна, стоя возле роддома с огромным букетом цветов и детской коляской в ожидании внучки, с распростертыми объятиями бросилась к Наде:

– Дай я погляжу. Какая красавица!

Она бережно взяла малышку из рук дочери и положила в коляску.

– Прекрасная погода, как по заказу. Пойдем пешком.

Молодая мама кивнула.

– Придешь домой – диву дашься, – говорила Вера Семеновна. – Я без тебя маленький ремонтик затеяла. Комнатка у вас будет чистенькая, как игрушка.

Девушка думала о своем.

– Мама, Юрий не звонил?

Учительница укоризненно посмотрела на нее:

– Вспомнила все-таки!

– Не звонил?

– Забудь о нем, – в сердцах бросила женщина. – Разумеется, нет.

По паузе, сделанной матерью, Надя поняла: она что-то недоговаривает.

– Ты обманываешь меня, мама. Он ведь звонил, правда?

Мать вздохнула:

– Ну ладно, звонил. Я его так отшила – век будет помнить.

– Что?

Надя резко остановила коляску и повернулась к женщине.

– Зачем ты это сделала?

– А ты до сих пор не поняла?

Девушка отвернулась и заплакала.

– Дурочка! – Вера Семеновна погладила ее по голове. – Ты думаешь, он хотел знать про ребенка или его интересовало твое здоровье? Он спросил, хватило ли денег, данных его матерью, на аборт.

Молодая мама побледнела:

– Ты брала с них деньги якобы на аборт? И куда же ты их дела? Купила себе вот эту кофту?

Эта реплика поразила пожилую женщину, и она уставилась на дочь полными ужаса глазами:

– Что ты говоришь? Как я могла сделать такое? Да, они предлагали мне деньги, но я ответила, что ты будешь рожать, и не взяла ни копейки.

– Врешь! – заорала Надя. – Ты врешь, врешь, врешь!

Она кричала не своим голосом, и прохожие стали оборачиваться.

– Он меня любит! Он хочет быть со мной!

Девушка побежала по улице.

– Немедленно вернись! Куда ты?

Но Надя не слышала.

Она вернулась домой поздно вечером, расстроенная Вера Семеновна, укачивая малышку, встретила ее с радостью.

– А я уже варю ей смесь.

– Не надо, – молодая мама открыла дверь ванной, – я сейчас приму душ и покормлю ее.

Учительница так и не узнала, где была ее дочь. Впрочем, она понимала: в таком состоянии девушка не будет разговаривать.

– Вот и хорошо, – она обняла ее. – Покорми Дину и садись ужинать.

Надя кивнула. Больше о Юре Корниенко в их маленькой семье не упоминали.