Текст книги "Чаровница из Беккена (СИ)"
Автор книги: Олеся Рияко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 8. Купаюсь в свете и тону во тьме
Под босыми ногами сминался мягкий изумрудный ковер. Тонкие травинки приятно холодили кожу, и я ощущала небывалую легкость во всем теле, радость наполняла меня – предвкушение чего-то светлого, способного озарить всю мою жизнь…
На лесную опушку, окруженную широкими стволами сосен, медленно опускался вечер. В небе уже зажигались первые звезды и из стремительно темнеющей синевы на меня печально взирала полная луна. Но я ничего не боялась. В этом лесу для меня не было опасностей, здесь я была дома…
Я опустилась на колено, чтобы ладонью провести по молодым травинкам, запустить в них пальцы было истинным наслаждением. Но руки были не мои… более тонкие, изящные! Я испуганно коснулась волос – локоны цвета спелой ржи длиной доходили до моих бедер, мягкими волнами спускались по хрупким плечам. С нарастающим внутри чувством тревоги, я коснулась лица – скул, носа, губ… все это было чуждым! И паника охватила мое сердце, но в тот же миг за спиной я услышала голос. Такой знакомый мне… и все же другой. Более певучий, высокий…
– Идриэль, вот ты где. А я везде тебя ищу.
Я обернулась и увидела Луциана… но он выглядел странно – был совершенно не похож на себя! Темные, каштановые волосы острижены и слегка откинуты назад, глаза не светились льдом, наоборот, были теплого медового оттенка. Он был выше и шире в плечах и еще выглядел старше… быть может, на десять лет или более того.
«Неужели я вижу будущее» – промелькнула мысль в голове. Но тут женский голос… не мой, но исходивший из моих уст, рождавшийся в моем горле, произнес:
– Ох, Натаниэль! Знал бы ты, как утомительно порой бывает общаться с родственниками, особенно, когда их так много в одном месте.
Колдун нахмурился и с обидой, укором ответил:
– Ты же знаешь, что я сирота. Откуда мне знать? Порой мне кажется, что ты говоришь такие вещи специально. Словно тебе нравится меня уязвлять.
Я почувствовала, как мои щеки заливает румянец.
– Ну, что же ты опять начинаешь! Пойми, я ни мыслью, ни словом никогда тебя не обижу! – я спешно приблизилась к нему и заключила его теплые, большие руки в свои. – Ты такой обидчивый… и что же? Все черные бароны так чувствительны и все принимают близко к сердцу?
Мужчина тепло улыбнулся и легко подхватил меня, оторвав от земли – испугавшись, я вскрикнула, но сразу же засмеялась… от прикосновения его рук, от тепла и твердости его тела, внутри меня словно вспыхивали яркие искорки радости, причинявшие невероятное наслаждение.
Я обвила руками его шею и заглянула прямо в глаза.
– Нет не все. Но далеко не каждому дается такое счастье, полюбить столь прекрасное создание… – он прильнул своими губами к моим, и я буквально растворилась в этой нежности! Но мне не суждено было насытиться ей – он тут же отстранился и с озорной улыбкой прошептал: – … но столь капризное и вздорное!
– Натаниэль! – Обиженно воскликнула я и стукнула его кулачком по широкой твердой груди, попыталась ударить еще раз, да побольнее, но колдун поймал мою руку и с радостным смехом повалился со мной на спину, увлекая в мягкую траву…
Его мягкие губы вновь нашли мои и это было так опьяняюще прекрасно, что я тут же забыла всякое сопротивление. Руки настойчиво обхватили мою талию, спустились к бедрам, сжимая их под тонким шелковым платьем. Я почувствовала, как внизу живота разгорается пожар желания. Тепло от него, точно нега, растекалось по венам, заставляя требовать больше прикосновений, жаждать больше ласк и поцелуев.
Я прильнула к своему мужчине и опустила руку ниже, ощущая под пальцами волнительную твердость пресса и еще, туда где под мягкой тканью свободных льняных брюк обретало форму его возбуждение. Легко скользнула пальчиками под одежду и обхватила рукой большую горячую твердость.
Натаниэль тяжело выдохнул и стал настойчивее в движениях – лишь на мгновение оторвавшись от моих губ, стянул с себя сорочку и сорвал с меня легкое платье. Его уста спустились ниже, вожделенно лаская шею, ключицы, грудь… он дышал горячо и шептал мне нежные слова, даря радость каждым своим касанием.
– Идриэль, амани бенаар…
Его шепот словно заряжал меня! Я чувствовала, что еще мгновение и заискрю в его руках!
Жар внизу стянулся в тугой узел, что мешал думать, дышать, слышать звуки вокруг… мне нужен был он, сейчас же, немедленно, глубоко и туго – я застонала, направив себя ближе, прильнула лоном к его вздыбленной плоти, без слов указывая на то, чего требовало мое тело.
Мужчина улыбнулся, но не спешил. Он отстранился на миг, чтобы осторожно, но требовательно погрузить свой указательный и средний пальцы мне в рот. Сделал это демонстративно, смотря мне в глаза, и я захныкала, но подчинилась, уже зная что он задумал…
Нежно коснувшись моей разгоряченной плоти, колдун провел пальцами вниз и вверх, нащупав маленький твердый узелок и слегка надавил на него, рождая в моем теле электрический разряд – я вновь невольно подалась бедрами вперед, но он продолжил мучительную ласку. Его влажные пальцы скользнули ниже, проникая в канал, истекающий соком желания – я чувствовала, что уже тону в них! Мышцы внутри болезненно сокращались, требуя опоры, твердой и большой. Я запустила руки в свои волосы и откинулась назад – то было невыносимо, мне хотелось большего, я хотела, чтобы он заполнил меня всю, а не играл в свои игры, наблюдая за тем, как я схожу с ума от возбуждения, не находя разрядки.
Мужчина нависал надо мной и его горячий, тяжелый член упирался мне в бедро, а пальцы ритмично проникали внутрь, нагнетая пламень внизу живота, стягивая узел до боли, до потери сознания.
– Еще… – Простонала я. – Еще… прошу тебя, я хочу, чтобы ты наполнил меня, амани бенаар! Умоляю…
Натаниэль склонился ко мне, не вынимая пальцев и поймал мою нижнюю губу зубами, оттянул ее нежно и прильнул губами, требовательно проникая в мой рот языком. Я ответила, ощущая просто сумасшедшее натяжение внизу, вновь подалась к нему бедрами и почувствовала, как толстая горячая головка его члена скользнула в узкое лоно, едва его покинули пальцы мужчины.
Внутри все было так напряжено, так сжато, что я чувствовала, как он входит в меня ярко, полно, будто скользил внутрь по оголенным нервам. Натаниэль наполнял меня яростно, неумолимо, пока не достиг предела и тогда толкнулся еще, заставив буквально истекать соком от возбуждения.
Он входил туго, но скользил беспрепятственно, а я вжималась в него, потому что мне мало было и этого. Толчок и еще – я ощутила, как и в его теле поднимается жар ненасытности, и мужчина резко увеличил темп. Он приподнялся надо мной и теперь вбивался с силой, долго, самозабвенно, заставляя мое лоно сжиматься сильнее, в нетерпении разрядки…
Узел наслаждения внутри меня уже давно готов был лопнуть, но я знала, что мы сделаем это вместе, ведь моя разрядка невозможна без его, так же как и наоборот – а он уже был близок. Я ощутила, как внутри меня он стал тверже и больше, как стала обжигающе горячей его головка бившаяся в преграду внутри и открыла глаза, чтобы увидеть как мой мужчина достигнет пика.
В молочном свете луны, проникавшем в окно комнаты, надо мной двигался мужчина ни капли не похожий на Луциана-Натаниэля…
На мгновение я перестала дышать, еще только осознавая происходящее… Нет, я не видела его раньше! Молодой, с тонкими и плавными чертами лица, длинными светлыми волосами, ниспадавшими мне на плечи, грудь и щекотавшими кожу. Но в это мгновение шока, поразил меня не он, а Феовель, что сидела рядом, запустив пальцы в волосы эльфа на затылке. Ее лицо выражало крайнюю степень нетерпения, словно это не он, а она сейчас должна была достигнуть пика наслаждения – глаза устремлены внутрь себя, демонстрируя молочные белки, губа закушена до крови…
Я закричала и оттолкнула эльфа от себя – не ожидая сопротивления он просто слетел с высокой кровати на пол и непонимающе заозирался вокруг.
– Да как вы посмели! – утягивая на себя шелковую простынь, чтобы скрыть наготу, я отползла дальше от королевы, к самой спинке кровати. Гнев и слезы питали мой дрожащий голос. – Немедленно! Сейчас же уйдите!
Феовель прикрыла глаза руками, ее прекрасное личико сморщилось точно от острого приступа мигрени. Мгновение спустя она подняла на меня прояснившийся взгляд, и я почувствовала, как темные волны гнева начали наполнять пространство вокруг эльфийки.
Она надменно вздернула подбородок и поднялась с моей постели чинно, крепко стиснув кулачки. Сказала, тихо и спокойно, но от того все только сильнее сжалось внутри меня:
– Пусть так. Вот только не забывайся. Не ты делаешь мне одолжение своим присутствием, это я позволяю тебе быть здесь. Что же это ты надумала себе, Лобелия? Считаешь, что нашла свою любовь? Любовь не для таких, как ты, глупая. Она для свободных, а ты здесь в этом мире с одной лишь конкретной целью. – Глаза ее недобро блеснули, королева сделала шаг в сторону сжавшегося на полу эльфа и схватила его за волосы, требуя подняться.
На юношу было больно смотреть. Он явно совершенно не понимал происходящего – трясся всем телом и сутулился, прикрывая причинное место руками. Видно не по своей воле оказался здесь, а может и вовсе, как и я, не давал на то абсолютно никакого согласия.
– Будь я мужчиной, все было бы куда проще. Ты же знаешь, что я права – что не любовь влечет тебя к адану, а возможность быть рядом с кем-то могущественным! Признай это, наконец, Лобелия и тебе же станет легче жить. Здесь, в Алдуине, ты найдешь что ищешь, только мы, эльфы, сможем дать тебе освобождение. Только во мне ты встретишь ту силу, с которой так жаждешь слиться. – Она толкнула юношу к кровати, и он послушно опустился на нее, но замер на месте, не смея даже взгляда поднять, ни на меня, ни на свою правительницу. – Я знаю о тебе все и даже больше. Человеческий король? Демон? Дракон и потом этот грязный адан! Ну, же, скажи, что я не права! Твоя мать уже решила по-своему распорядиться подаренной ей жизнью и что же с ней стало, Лобелия?
Я замерла, вжавшись в спинку кровати. Слезы душили меня, но я не позволяла им пролиться. Каково узнать, что твоя судьба решена еще до твоего рождения? Каково, признать, что не принадлежишь себе? Но нет же, нет! Только я знаю, что чувствую и только это верно!
«Не позволяй кому бы то ни было смутить тебя» – Луций предупреждал меня именно об этом, но как же больно было слышать слова Феовель! Не от того ли, что они были так похожи на правду? Быть может, все так, как должно быть… быть может к лучшему то, что сестры предали меня? Пожалуй, от филиам и вправду лучше держаться подальше, ведь я несу на себе тяжкое бремя проклятья Эвандоэле. Нет, это просто невозможно! В голове моей засела страшная мысль о том, что уж лучше бы этот древний эльфийский король убил всю мою семью в замке Беккен. Нести тяжкую ношу за то, чего я не делала, к чему не имела ни малейшего отношения – это просто верх несправедливости! Неужели за зверства моего деда, я не сыщу в этом мире и капли милости? Уж лучше бы меня в таком случае истязали пытками и убили, чем так терзать и ломать мою душу!
В ответ на мое затянувшееся молчание, Феовель скрестила на груди руки и что-то властно сказала эльфу на своем языке. Тот тут же соскользнул с кровати и, низко склонившись, скрылся за дверью спальни, даже не потрудившись разыскать свою одежду.
Королева еще помолчала мгновение, сверля меня немигающим взглядом, затем двинулась вдоль комнаты. Задумчиво меряя ее шагами сказала:
– Пожалуй, что-то посильнее собственной упрямости или глупости сдерживает тебя. Что сказала тебе госпожа Моанис? Мы со старой ведьмой, к несчастью, в разладе и она не делится со мной. Молчишь? Быть может мне стоит спросить о том Кадариновых дочек? Уж они-то явно будут посговорчивее. Я слышала та, младшенькая, что так понравилась моему сыну распознала в адане своего ишааль. Так кто ты такая, чтобы мешать их счастью? – Эльфийка остановилась, ожидая ответа.
Но что мне было ей сказать? Что дракон мой суженный? Дать еще одну карту в руки, чтобы она помахала ей перед моим заплаканным лицом, со словами: «Вот видишь, Лобелия, не быть тебе с аданом ни за что. Так может перестанешь уже держаться за свои глупые мечты? Раздвинь-ка девочка ноги, а я позову того молодца обратно, да и еще парочку, ночь-то длинная» Нет уж, пусть сама дознается, если ей это так нужно. Я больше этой мерзкой хищнице и слова вовсе не скажу! Только я знаю, что здесь правда, а что нет – королева ошибается и эта старая эльфийская ведьма Моанис, тоже ошибается!
– Что ж. Будь по-твоему. Я не держу на тебя зла. – Благодушно сказала она и вдруг улыбнулась. Так тепло, не наигранно, будто и не было только что ссоры между нами. – Да и можно ли всерьез сердиться на неразумное дитя. Но я помогу тебе все понять, вот увидишь. И ты сама очень быстро решишь, что для тебя лучше.
Сказав это, она хитро прищурилась и, развернувшись на пятках, спешно направилась к двери, заставляя длинный шелковый халат развиваться за спиной, точно плащ.
Мне хотелось плюнуть ей в спину или сказать что-то настолько же обидное, но сил хватило лишь на то, чтобы не разреветься в голос, пока она не скрылась за большой резной дверью.
Ну, а уж потом, я дала волю чувствам: сердце мое сжалось в груди и отчаянно болело. Все же все ее слова попали в цель, ударили по самому больному. Я вновь и вновь мысленно обращалась к нему, задавая лишь один вопрос – способно ли оно любить. Способна ли я любить или все действительно так, как говорит Феовель?
Потому что если да… то уж лучше мне и не жить вовсе.
Глава 9. В паутине чужих интриг
Я проплакала до самого утра и лишь когда солнце заглянуло в окна моей комнаты провалилась в тревожную дрему. Но и в ней мне не удалось найти покоя.
Казалось, что прошел лишь краткий миг до того, как шум отъезжающей в сторону двери разбудил меня – в комнату вошли две красивые эльфийки в одинаковых нежно-розовых туниках. Увидев, что я не сплю, они приблизились к кровати и низко склонились, после чего тут же принялись за дела: одна, даже не изменившись в лице, собрала мужскую одежду, валявшуюся возле входа и сложив ее, поспешила вынести из комнаты, другая приготовила мне воду для умывания и вновь поклонившись, приблизилась ко мне, уложив рядом небольшой сверток.
Синее шелковое платье и мягкие туфли из черного бархата. Все по эльфийской моде – тонкое, скромное, но не скрывающее очертаний тела.
Я посмотрела презрительно на предложенную мне одежду и на нее – молча отвернулась, накрывшись все той же, сдернутой с кровати простыней. Мне совершенно не хотелось быть вежливой, даже с теми, кто может быть и не заслужил такого моего отношения. В конце концов, все они эльфы одинаковые. Только хвалятся своим воспитанием и носы задирают, а на самом деле прогнили изнутри в своем мирке, еще похлеще каких-нибудь разбойников с Ишмирского тракта.
Служанка попалась не из робких. Постояла над моей душой, взглядом сверля спину так, что у меня аж мышцу меж лопаток от напряжения свело. И, совершенно не стесняясь, тронула меня за плечо, проверещала что-то кротко и почтительно.
– Не буду я ничего надевать. Забери и сама отсюда уходи.
– Пожалуй, я не расстроюсь, коли так. – Услышала я за спиной знакомый голос и сжалась под своей тонкой шелковой простыней.
Обернулась и села, старательно прикрыв наготу.
– Амани… в-винитар. – Припомнила я правильное обращение к принцу. – Простите, я в таком виде…
– О, мне все ясно. Встретил Ашанни с мужскими сапогами в руках на выходе из вашей комнаты. – Инерион кокетливо изобразил, что ему стало жарко в моем присутствии. – Вы вовсе не обязаны кому-то что-то объяснять, все все прекрасно понимают. Вы же филиамэль и это честь для любого!
Я раскраснелась и попыталась опровергнуть подозрения, но принц только махнул на меня рукой, мол, все пустое.
– Вам все же следует одеться. С минуты на минуту придет моя драгоценная матушка и, скажу я вам по секрету, – улыбнулся эльф, понизив голос и чуть склонившись в мою сторону, – у нее для вас есть замечательный подарок.
Я искренне попыталась изобразить улыбку, но скорее вышла гримаса. Хотя Инерион вроде того и не заметил – подмигнул мне и, махнув склонившейся в углу служанке, удалился с ней из комнаты.
Вот уж чего не хватало! Подарок? Дороги мне эльфийской королевы подарки, вот, например, тот, что она пыталась преподнести мне этой ночью… Вот ведь настойчивая дама! Опять будет вести себя как ни в чем не бывало, строить глазки, словно наивно утверждая «А что такого? Я ведь ничего и не сделала. Ты же филиамэль, это же для тебя нормально».
Вспомнив, что чужие руки касались меня минувшей ночью и не только руки, я скривилась и нехотя вылезла из-под своего ненадежного укрытия. Нужно было смыть с себя… это все, если такое конечно возможно. Сколько же унижения приносит мне моя красота… мое проклятое предназначение. Нет, все же мама была права, зачаровав меня. Как же она была права! Ах, если бы вернуться в тот самый день в «Лиловой Розе» и плюнуть в морду старой шлюхе Кардамон, вместо того чтобы поддаться ее уговорам и собственному глупому девичьему любопытству…
Покончив с утренним туалетом, я оделась и поправила локоны у зеркала в углу комнаты.
От того, насколько мне шел наряд и как хорошо и свежо я выглядела несмотря на то, что проревела всю ночь упиваясь собственным горем, меня аж замутило. Все дело в источнике! Пусть моя красота и настоящая, но она ни за что не была бы столь притягательной, если бы не магия, пропитывавшая все мое тело.
С горечью вспомнились слова госпожи Маонис о том, что проклятье падет… вот только какую цену придется заплатить за то? Усилием воли, решила гнать от себя все тяжелые мысли и больше ни за что не поддаваться хитрой Феовель, как бы она не старалась. Только я знаю что правда. Луциан спасет меня от Банагора и мы будем вместе. И никакая ведьма Маонис не может все вот так просто решить за нас! Это моя судьба, моя жизнь и пусть, если филиаму внутри меня нужен кто-то могущественный, чтобы питать Эвенор магией, это будет великий седовласый магистр, черный барон и хозяин одержимых в одном лице. Он любит меня, а я его – имеет ли остальное значение?
Дверь в мою комнату снова, без предупреждения, скользнула в сторону и в высоком проеме показалась она – прекрасная Феовель. Королева сменила наряд, надела черную тунику и длинную зеленую мантию, искусно расшитую золотыми цветами. Волосы женщины были уложены теперь в высокий хвост и частично заплетены с бархатными лентами. Она сияла, что-то рассказывая свите окружавшей ее… нет, лишь одной девушке, что следом несла длинный шлейф ее королевского одеяния.
– О, доброе утро, дитя мое! Посмотри, кого Инерион привел к нам с рассветом. Уверена, ты будешь рада узнать, что моя новая фрейлина не даст тебе соскучиться, пока я занимаюсь подготовкой к Фелиамэль Лаигишан. – Сияла она. – Ну, что же вы? Не стесняйтесь меня. Обнимитесь в конце концов! Я же знаю, что вы успели сблизиться и будете рады провести время вместе.
Мне казалось, что причинить мне еще больше боли Феовель не удастся. Казалось.
Шанталь нехотя подняла на меня взгляд, и по ее припухшим, красным глазам, я поняла, что не одна проплакала всю ночь напролет.
Я не двинулась с места, замерла и она.
Похоже, никто кроме нас двоих и королевы не понимал, что происходит на самом деле, потому что другие эльфийки-фрейлины, переступившие порог моей комнаты вслед за хозяйкой Алдуина, принялись перешептываться. Инерион раздраженно откинул светлый локон от лица и скрестил руки на груди. Осознал видно, что стал инструментом в плетении интриг. И судя по всему то ему не понравилось.
– Быть может, нам оставить их одних, амани винитарэль? – Спросил он у матери, легко склонившись. – Вижу, им есть, о чем поговорить. Девушки так рады видеть друг друга, что я, право, смущен такой силой сестринской любви.
Феовель неодобрительно посмотрела на сына – принц портил ей всю игру. Она же не с проста запустила змею в мышиную клетку, уж всяко не за тем, чтобы накормить ее – весь смак здесь был в безжалостной расправе!
– Быть может так будет лучше. – Нехотя согласилась она, разворачиваясь к выходу. – Милая Шанталь, Лобелия здесь как слепой котенок. Так что я надеюсь на тебя. Увидимся вечером… о, милые мои девочки, вы не забудете этот Фелиамэль Лантишан!
Оставшись в тишине один на один с поверженной соперницей, я всем телом ощутила то напряжение, что наполнило комнату от пола и до самого потолка. Я не знала, что сказать, да и могли ли помочь здесь хоть какие-то мои слова? Нет, я не желала Шаигаль зла по-настоящему, даже когда она стояла между мной и Луцием. Я прекрасно понимала все ее чувства, но лучшим, чтобы я смогла сделать для ее разбитого сердца – это больше не видеться с ней.
Не стоило и удивляться тому, что именно так Феовель решила отомстить мне за строптивость.
Но стоять вот так и просто пялиться в стороны весь день? Возможно ли такое в нашем с ней положении? Потому я решилась нарушить молчание первой:
– Шанталь, я не хотела… – Как же глупо! Хотя что умного я могу сказать ей в данной ситуации? – Я даже не знала о твоем существовании, клянусь тебе…
– Но что же изменилось, когда узнала? – Холодно спросила девушка и поджала губы, сдерживая поток горьких слов, готовых сорваться с них.
Мне нечего было на это ответить. Я развела руками и села на край кровати, понурив взгляд. Да… целый день с ней – кому это большее наказание? Мне или самой Шаигаль?
Девушка еще постояла немного, а потом порывисто направилась к столику у зеркала и, схватив с него расческу, подошла ко мне.
Честно, я испугалась! Дернулась от нее, точно Шанталь собиралась треснуть меня ей или, чему не удивилась бы, и вовсе забить насмерть. Но эльфийка только закатила глаза.
– Ох, ну уж это даже смешно! Повернись, я причешу твои волосы их надо уложить, а то ты как растрепа. У нас не принято распускать их полностью. Постараюсь не выдернуть тебе их все по одному, если этого ты так сильно боишься.
«А с нее сталось бы» – подумала я, но все же повернулась к Шанталь спиной.
Ничего, не вырвала. Даже особо усилий не прилагала, чтобы больно сделать. Пожалуй, это было безумно странно, сидеть вот так спиной к сопернице, у которой меньше суток назад увела жениха и позволять ей плести себе косы. Как-то извращенно. И страшно.
На иголках была не одна я, напряжение Шаигаль можно было мешать ложкой – неприятная, искрящая энергия клубилась между нами, мешая дышать и думать о чем-то другом, кроме неприязни друг к другу.
– И давно ты с ним. – Как бы между прочим спросила девушка, плетя мне что-то у виска.
Пожалуй, уйти от ответа не удастся. Да и может все же стоит быть с ней честной, в конце концов что мне скрывать?
– Я встретила его в начале лета. А вот…
– А вот? – С неожиданным нажимом переспросила она и я почувствовала, как затряслись ее руки.
– Недавно. – Отрезала я, спрыгивая с неудобной темы.
– М… – было мне ответом. И все же косичка на виске стала плестись значительно туже. – На самом деле я все прекрасно понимаю и наверно даже тебя не виню. У вас людей все вообще просто – понравился кто-то, вы сразу голову теряете. Понравился кто-то другой – и все по новой.
Шпильку в адрес фривольности человеческой натуры я проглотила, но вот спускать ей подобное была не намерена.
– Так-то Луций тоже на половину человек.
– Луциан – вырос среди нас и получил эльфийское воспитание. – Сказала она, особо выделив его имя. – Если и есть в нем что-то от людей, то того лишь самая малость.
Угу. Да пусть что хочет думает. Вот только тешить себя надеждами – ей себе дороже. Как же не поймет Шанталь, что лучше забыть и начать жить дальше, ведь он не любит ее. Пусть бы колдун и не остался со мной, но ее бы от того не полюбил.
– Тебе следовало бы знать, что мы, эльфы, не приемлем измен. – Я чуть не прыснула от смеха от такого утверждения. Видела бы она вчера, что вытворяла в моей спальне ее королева… или слышала бы Луциана, который вот так просто утверждал, что на все готов, лишь бы просто быть рядом. Пожалуй, от этой мысли мне снова стало грустно.
Вот бы взять собственнический характер Банагора и пересадить его моему колдуну. Ну, не хочу я, чтобы он даже думал о таком, не то что вслух произносил! Хочу, чтобы требовал от меня, чтобы я была только его, и я буду.
Расценив мою грусть на свой лад, Шанталь решила, что задела таки меня за живое. Я прямо почувствовала, как она улыбается за моей спиной. А мне еще и минувшая ночь покоя не давала… эмоции мои совсем потускнели и стали горькими на вкус. Ведь что получается, то была измена с моей стороны? Ах, Феовель… дай только срок, я придумаю, как тебе отплатить…
– Отец сказал не держать на тебя зла. – Шанталь вырвала меня из печальных размышлений. Ну, спасибо, Кадарин, что тут еще можно сказать? – Я, конечно, сначала и слышать ничего не хотела. Но вот увидела тебя и решила… что отец наверно прав. Все что я чувствую… чувствовала к тебе вчера и теперь – это и правда пустое.
Слова Шакталь меня озадачили. Я даже развернулась к ней лицом и заглянула снизу-вверх в яркие карие глаза. Девушка хитро улыбалась.
Нехорошо так, словно не могла сдержать радости от уготованной мне пакости.
– И от чего же ты переменила свое мнение?
Улыбка девушки стала еще шире. Она довольно вздохнула и, пригладив мои локоны, свободно струившиеся по плечам, сказала:
– Готово. Мне кажется чудесно вышло! Иди, посмотри.
Я взглянула на нее с недоверием, но к зеркалу подошла. Действительно хорошо получилось – волосы от висков к затылку были убраны в витееватые, перекрученные косы, которые сходились сзади в аккуратный жгут. Пожалуй, мне и правда такая прическа была к лицу – просто и со вкусом, как и все, что делают эльфы.
– Ты не ответила. – Заметила я, повернувшись лицом к Шанталь. – Почему ты все же решила, последовать совету отца?
– Луциан – человек только наполовину. – Ответила она, задумчиво растягивая слова. – Он колдовской магистр и к тому же его питает благословение Лантишан, как и нас всех. Он уже в несколько раз старше тебя и проживет еще более долгую жизнь. – Мое сердце, словно пропустило удар еще до того, как она закончила свою мысль. – Что мне с того, если ты проживешь даже вдвое дольше обычного? Если вас не могу разлучить я, то смерть обязательно сделает это и ее не остановить. Как думаешь, будет ли Луциан любить тебя, когда твоя красота начнет увядать, а он останется прежним?
Пожалуй, это был удар в самое сердце. А действительно, будет ли?
Внезапно волна гнева поднялась во мне и зарумянила щеки. Я посмотрела на Шаигаль, с замиранием сердца ожидавшую моих слез, другими глазами. Как там говорят? На войне и в любви – все средства хороши? Она не жалеет меня ни капли, это я здесь с благосклонностью победителя развела сопли о том, что можно и пожалеть бедную несчастную девушку… но какая же она бедная и несчастная? Она здесь именно для того, зачем Феовель ее привела – подорвать мою веру в себя, растоптать мои надежды на будущее и вовсе ей все равно на то, что я при этом буду чувствовать и как дальше жить!
– Что ж. Быть может так. – Ответила я, с упоением ощущая, как мой голос обретает уверенность. Ох, не на ту территорию ты ступила, глупая… глупая Шанталь. – Вот только с чего ты вдруг решила, что, оплакав мои старые мертвые кости, он кинется за утешением в твои объятья? Что такого ты можешь ему предложить?
Луций, знаешь ли, очень страстный мужчина… ох, поверь мне, я то-знаю! – Кокетливо заметила я. Вид багровеющей от гнева и смущения эльфийки заставил меня улыбаться еще шире, да к тому же поднять ставки. – А я, как ты знаешь, едва ли не самая желанная женщина, куда бы не пошла и в чьей бы компании не оказалась. Бьюсь об заклад, что даже в одном зале с вашей прекрасной королевой, я соберу больше взглядов и комплементов, чем она! Ну и чем же, скажи на милость, после меня его можешь привлечь ты? Нет, после моей смерти он конечно же будет долго страдать… но вот утешать его скорее будут девушки из «Лиловой Розы» – есть в моем родном Миле такой бордель. Ох, ты не представляешь, какие красавицы работают в нем, а до чего искусны они в том, ради чего вам, эльфам, приходится ждать особого божественного благословения! И ведь выбрать он сможет любую, а то и нескольких за раз. Что смотришь на меня так? Сейчас наверно скажешь, что он не такой и его воспитывали в лучших эльфийских традициях? Ох, и глупая же ты, хоть и живешь так долго.
А что, если я скажу тебе, что в первую же ночь нашего знакомства он перепробовал весь ассортимент «Лиловой Розы» и при том, не только женскую его половину?
Теперь моя очередь пришла бить ее точно в сердце. А чем же еще сильнее можно уязвить неуверенную в себе девушку, как не усомнившись в ее красоте и способностях… пусть даже и такого специфичного толка?
Шанталь сжимала маленькие кулачки и чуть не плакала от обиды. Но держалась стойко, мне бы тоже не хотелось вот так взять и разреветься перед соперницей, явив свою слабость.
– Так что, не понимаю, чего ты так радуешься. Ну, да, быть может мне отведено провести с Луцианом каких-то жалких по твоему мнению двадцать, сорок человеческих лет… Но я-то проведу их, наслаждаясь его любовью ко мне. А вот тебе даже дня рядом с ним не светит, сколько бы ты и он не жили на свете. Неужели ты все еще не поняла, что он видит в тебе только сестру?
