Текст книги "Криминал как основа происхождения Русского государства и три фальсификации тысячелетия"

Автор книги: Олег Кубякин

Соавторы: Евгений Кубякин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Как мы вымираем?

Кто ведет войну ради человеколюбия, тот победит врагов.

Лао-Цзы

Понятно, прежде чем рассуждать, «почему мы вымираем», хочется узнать, «как мы вымираем»? Всех, с кем нам пришлось обсуждать эту тему, сначала интересовал этот вопрос. Возможно, он «ближе к телу», щекочет нервы, ну и вообще, любопытно же.

По вопросу, «как мы вымираем», проведены тысячи исследований, построены миллионы графиков, написаны толстые, толстые научные труды. Но, как показывает практика, их мало кто читал. Обычно говорят: «Ты нам по-простому скажи. В двух словах». Попытаемся по-простому.

Простой пример. На начало 2002 года численность населения России составляла 141 млн человек, что на 7,3 млн меньше, чем на начало 1992 года. Ежегодные потери составляют 680 тыс. в год. Но это с учетом большого притока мигрантов в указанные годы. Атак, понятно, убыль гораздо больше.

По предположительным расчетам РАН, численность населения России к 2025 году, по сравнению с 2005-м, может сократиться на 30 млн. Демографический департамент ООН прогнозирует, что к середине настоящего столетия численность Населения страны может оказаться в 1,5 раза меньше, чем в начале 21 века.

Вот простенький пример, охватывающий отрезок всего в 4 года. По данным Минобразования, в 2007 году выпускников средних школ было 1100 тыс. чел., в 2010-м их будет 790 тыс.

Это так – очень простенько. Без научных терминов, хотя совсем без них обойтись не получится.

Прогнозы (ООН, Росстата и др.) свидетельствуют о неблагополучии в демографическом развитии страны, его кризисном состоянии, определяемым теперь уже привычным словом – депопуляция. Ее затяжной характер – это прямой путь к демографическому коллапсу.

Демографический прогноз строится, исходя из двух параметров: рождаемости и смертности. Но поскольку смертность – результат ожидаемый, считается, что в конце концов помрут все, кто родился. А вопрос «оттягивания» смерти не является основным предметом нашего разговора. Рост средней продолжительности жизни и соответствующее снижение смертности не могут компенсировать упадка рождаемости.

Поэтому мы сосредоточим свое внимание на рождаемости. Поскольку острота демографической ситуации в стране определяется прежде всего катастрофическим снижением частоты рождений, падением брачной рождаемости до предельно низкого уровня и неизбежностью ее дальнейшего сокращения. Наша страна столкнулась с устойчивыми изменениями в массовом демографическом поведении населения.

В чем выражаются эти изменения? Прежде всего в России отмечен практически повсеместный переход к «современному европейскому» типу брачности, с присущим ему более поздним (по сравнению с традиционным российским) возрастом вступления в брак, ростом доли и числа юридически не зарегистрированных браков, повышением интенсивности процесса разводимости, хотя здесь мы уже далеко обогнали европейские страны. Это легко проследить по снижению суммарного коэффициента рождаемости, т. е. количество детей, рожденных на одну женщину. У нас он колеблется в пределах 1,3. Для сравнения в Швеции он равен 1,65, в Великобритании и Финляндии – 1,71, в Нидерландах– 1,73,в Дании– 1,74, в Норвегии– 1,80, во Франции – 1,89, в Ирландии – 1,98, в США —2,01. В то же время в славянских странах, бывшего соцлагеря, он еще ниже. К их числу относятся: Украина – 1,06, Чехия – 1,18, Словакия – 1,19, Белоруссия – 1,22, Молдавия – 1,21, Польша – 1,22, Латвия – 1,23, Литва – 1,23, Румыния – 1,24, Болгария – 1,29, Венгрия – 1,30.

Уровень рождаемости в нашей стране сейчас в 1,6 раза ниже, чем необходимо для обеспечения хотя бы простого воспроизводства населения, чтобы численность населения от поколения к поколению не уменьшалась. Баланс рождений при количестве смертей достигался бы в России при суммарном коэффициенте рождаемости равным 2,11. Последний раз такой уровень этого показателя имел место в стране в 1988 году. А поскольку у нас он 1,3, то понятно, что вымирание идет полным ходом.

Поскольку наша книга не является научным трудом, мы не делаем отдельных ссылок на источники, которыми пользуемся. Но во избежание подозрений, что все, о чем мы говорим, сами и придумали, мы назовем фамилии демографов и социологов, труды которых здесь использованы: В.А. Ионцев, A.A. Саградова, В.Н. Архангельский, А.Е. Иванова, В.Н. Кузнецов, Л.Л. Рыбаковский, С.В. Рязанцев, В.А. Бирюков, С.В. Захаров, Т.М. Малеева, М. Филд. Кто сталкивался с демографией, тому нет необходимости называть должности и ученые степени этих исследователей.

Как же демографы описывают происходящие у нас процессы?

Демографов в проблеме семьи обычно и вполне закономерно интересует та ее сторона, которая непосредственно связана с воспроизводством населения. Брачность традиционно исследовалась лишь в той степени, в которой она является фактором рождаемости. Но также речь идет и о таких тенденциях, как увеличение числа разводов, рост доли фактических (незарегистрированных) браков и доли одиноких в населении. Совокупность этих и других явлений в брачных отношениях, наряду со снижением рождаемости и уменьшением детности семьи, демографы и социологи ассоциируют с «кризисом семьи». Но вот какая штука! Ученые не определились: считать ли рост уровня разводности и расширение многообразия форм брака «кризисом семьи» или «эволюцией»?

К настоящему времени в эволюции брачности можно выделить четыре типа, два из которых описаны Дж. Хаджналом, и два типа, появившиеся после Второй мировой войны.

Традиционный тип брачности просуществовал в Европе вплоть до середины 18 века и характеризовался низким возрастом вступления в брак и низкой долей никогда не вступавших в брак на протяжении жизни.

Так называемый «европейский» тип брачности характеризовался значительно более поздним вступлением в брак и высокой долей окончательного безбрачия. Он просуществовал два столетия, вплоть до 1940 года. Становление в 18 веке европейского типа брачности сопровождалось изменением брачных норм и обычаев. Так «незамужняя жизнь» взрослых женщин воспринималась как нормальная, хотя не считалась альтернативой браку.

Таким образом, в 18 веке произошел первый переход брачности или изменение брачного поведения, сопровождавшееся также изменением демографических характеристик процесса. А.Г. Вишневский связывает этот переход в брачности с изменениями в регулировании рождаемости, полагая, что традиционный тип брачности соответствовал традиционному типу рождаемости и являл собой способ социального контроля над рождаемостью с целью обеспечения ее высокого уровня. Переход к европейскому типу брачности «представляет собой стихийную попытку преодолеть кризис старой системы демографического регулирования, не устраняя самой этой системы». Ограничение рождаемости происходило из-за повышения возраста вступления в брак (в среднем до 25–30 лет у женщин), что на 10 лет выше традиционных норм, а также из-за увеличения частоты окончательного безбрачия, которое в ряде стран (Исландия, Норвегия, Португалия) достигало 20–30 % среди женского населения.

Переход к «послевоенному» типу брачности, начавшийся в 40-е годы 20-го столетия, также был тесно связан с рождаемостью. Он совпал с возникновением нового исторического типа рождаемости и, по сути, был вызван к жизни появлением этого нового типа. «В течение двух десятилетий после Второй мировой войны в большей части европейских стран произошло нечто вроде революции в брачных обычаях. Люди стали вступать в брак раньше, чем прежде, – писал Дж. Хаджнал. – Похоже, что европейский тип брачности уходит в прошлое».

Таким образом, первые два типа брачности соответствовали традиционному типу рождаемости, третий тип связан со становлением современного типа рождаемости. Институт брака перестает рассматриваться как средство регулирования рождаемости. Если послевоенный период характеризовался снижением возраста вступления в брак и повышением интенсивности брачности, то уже в начале 1970-х годов в большинстве европейских стран наметилось новое изменение в тенденциях. Качественное отличие этих изменений от первого перехода (к европейскому типу) и второго (после Второй мировой войны) заключается в том, что новый скачок не был связан с изменениями в рождаемости; тип рождаемости и тип демографического контроля остались прежними. Тем не менее брачное поведение менялось весьма заметно. Так, с начала 1970 года практически во всех европейских странах наблюдается снижение значений суммарного коэффициента первых браков, что связано с влиянием, по крайней мере, трех факторов: с уменьшением доли регистрируемых браков и откладыванием вступления в брак на более поздние возраста, нельзя также не принимать во внимание той части населения, которая вообще не вступает в брак, ни в фактический, ни в юридический. Наиболее быстрыми темпами снижение суммарного коэффициента первых браков проходило в Дании, Норвегии, Франции, Нидерландах. В 1980 году этот процесс затронул Южную Европу и постепенно распространился на все европейские страны.

Другим показателем явилось «старение» брака, т. е. сдвиг в календаре брачности на более поздние возраста и развитие фактических браков. Этот переход связан не столько с демографическими причинами, сколько с целым комплексом социальных причин. Его отличие от всех переходов состоит, во-первых, в отсутствии связи с рождаемостью, и, во-вторых, в том, что на смену единственному для каждого населения типу брачности приходит множество типов брачности.

Во-первых, представляется весьма полезной с точки зрения анализа брачности в населении, отличающемся неоднородностью, идея о существовании в нем нескольких типов брачного поведения с различными представлениями о функциях брачного союза и возможностях его прекращения. Второе положение – это тезис о взаимосвязи брака и развода. Французский социологи. Руссель утверждает, что каждой модели брака соответствует своя модель развода, что создание и распад брачных пар тесно связаны. В добрачном этапе и характере брака заложены основы разводного поведения. Переживаемый в настоящее время переход в брачности, отличающийся личностным отношением к браку и отходом от регулирующей роли брака в области рождаемости, предполагает появление в обществе множества сценариев формирования брачных союзов или жизненного цикла семьи. Причем эти тенденции не носят временного характера, а обусловлены логикой развития брачного поведения, его обособлением от рождаемости.

Одним из проявлений перехода в брачном поведении стало повышение удельного веса незарегистрированных браков и оборотной стороны этого феномена – роста числа и доли внебрачных рождений. Возможно, незарегистрированный (фактический) брак становится новым этапом жизненного цикла семьи.

Мы повторяем только то, что говорят ученые.

О новом отношении к браку у части населения свидетельствует показатель, характеризующий долю одиноких в различных возрастах, а также уровень окончательного безбрачия. К 30-летнему возрасту ¹/₅ женщин во Франции и Швеции все еще находится вне брака.

В зависимости от репродуктивного поведения семьи и личности вся история ускоренного в сравнении с западноевропейскими странами сокращения рождаемости в России с 1897 по 1997 г. может быть подразделена на три периода: многодетности, среднедетности и малодетности. Снижение рождаемости первоначально происходило в социальных условиях действия норм высокой рождаемости и безальтернативности семейного образа жизни как единственно социально приемлемого для всех полноценных граждан. Пребывание вне брака рассматривалось как несчастье.

В конце 19 века и в первые три декады 20 века происходило ослабление массовой потребности населения в многодетности. Частота рождений уменьшалась в связи с неполной реализацией установок на 7 и более детей до величины 5 детей – нижней границе многодетности.

В 1940 – е и в начале 1950-х гг. сформировалась новая массовая потребность в 3–4 детях, которая, в свою очередь, подверглась длительному блокированию во время Великой Отечественной войны.

В период 1955–65 – стабилизации мирной жизни – интенсивность рождаемости продолжала падать (в 1958 г. до 2,62) в связи с дальнейшим ослаблением потребности в детях.

В конце 1960-х и в начале 1970-х происходит самая тихая из всех российских революций. Складывается и широко распространяется, во всех без исключения слоях общества, потребность в двух детях.

В 1970-е и 1980-е гг. прежний спонтанный ход событий, не сталкивающийся на своем пути с каким-либо сопротивлением, начинает ослаблять и новую массовую потребность, постепенно увеличивая долю малодетных семей, а в пределах малодетности – семей с одним ребенком.

В первой половине 1990-х гг. суммарный коэффициент рождаемости претерпевает значительное снижение: 1990 г. – 1,90, 1991 г. – 1,73, 1992 г. – 1,55, 1993 г. – 1,36, 1995 г. – 1,35. Зарождение массовой потребности в одном-единственном ребенке становится все заметнее, так что первая декада 21-го столетия может стать вехой в радикальной смене движущей силы репродуктивного поведения, когда потребность в детях исчезнет навсегда, уступив место потребности в ребенке.

На стадии многодетности внесемейные ориентации еще не преобладают, но увеличивают долю семей, остающихся с не полностью реализованной потребностью в детях. На стадии среднедетности доля внесемейных ценностей растет, расширяя практику контрацепции в связи с «откладыванием» рождений и даже практику прерывания беременности. Важно знать, что на этих стадиях ценность семейного образа жизни продолжает преобладать над внесемейными ценностями. Поэтому, когда возникают социальные потрясения, связанные с революциями, войнами, репрессиями, эпидемиями, стихийными бедствиями и т. п., наблюдается крах семей и распад браков, обвал частоты рождений и прочее, но это вовсе не кризис семьи и рождаемости. После войны вновь создаются браки и родятся дети, ибо ценность семейности по-прежнему высока. Бедствия разрушают миллионы семей, но не сами ценности основы брака. Запомним, что не бедствия разрушают ценности основы брака. Нам важно это для дальнейшего понимания.

Количество умерших в России ежегодно превышает число родившихся на 900 тысяч человек (1999–2004 гг.), а численность населения, начиная с 1999 года, каждый год сокращается на 800–850 тысяч. При этом миграция утратила свою компенсаторную роль, и темпы сокращения населения России теперь всецело определяются его естественной убылью. По сути, страна уже многие годы находится в глубоком демографическом кризисе.

Однако надо понимать, что картина демографического кризиса территориально неоднородна. Ускоренное сокращение населения происходит в районах России, населенных титульными славянскими национальностями. Так, например, в Центрально-Черноземном районе численность уменьшилась с 9,5 млн чел. в 1926 г. до 7,7 млн чел. в 1989 г. А население Северного Кавказа за этот же период увеличилось почти вдвое – с 9,1 до 16,8 млн чел. Данное увеличение произошло, в основном, за счет более высокого прироста титульных наций Кавказа.

В 1999 году наблюдалось сокращение абсолютной численности населения в 80 субъектах РФ. Увеличение численности происходило только в 8: в трех республиках Северного Кавказа – Дагестане, Ингушетии, Северной Осетии, в четырех национальных образованиях юга Сибири: Алтай, Тыва, оба бурятских округа и незначительно в Белгородской области.

В настоящее время доля России в мировом населении превышает 2,2 %. Большую численность населения имеют Китай, Индия, США, Индонезия, Бангладеш, Бразилия, Пакистан. В случае реализации прогноза демографической динамики, основанного на гипотезе сохранения нынешних уровней рождаемости и смертности, доля России в населении земного шара, которое, по последним прогнозам ООН, к 2025 г. может составить 7 млрд 934 млн чел., сократится до 1,5 %.

Конечно, хочется верить, что «материнский капитал», введенный с 2007 года, сыграет свою положительную роль. Но после 2008 года активного репродуктивного возраста достигнут малочисленные контингенты, родившиеся в начале 1990-х годов. Это неизбежно приведет к уменьшению числа родившихся и общего коэффициента рождаемости.

Усилится отставание по численности населения России от всех стран: от Пакистана на 47 %, от Бразилии на 42 %, от Индонезии на 55 %. Если население США сейчас больше по сравнению с российским в 2 с небольшим раза, то к 2025 г. будет превышать его в 2,9 раза. Относительно Индии этот показатель вырастет с 7,6 раза до 11,2, а Китая – с 9 до 12 раз. На последнее следует обратить особое внимание, учитывая соседство с этим государством. Более того, при сохранении нынешнего характера естественного и миграционного движения, население Дальнего Востока и Восточной Сибири будет сокращаться даже более быстрыми темпами, чем страны в целом. К семи опережающим нас сейчас по численности населения странам добавятся Нигерия и Мексика. В результате Россия к 2025 году замкнет первую десятку.

Также нет оснований исключать и более негативный вариант прогноза, т. е. еще большее сокращение доли России в мировом населении. Она может составить к 2025 году 1,4 %. Население США будет превышать численность России в 3 раза, а Китай в 13 раз. Большая численность населения, по сравнению с Россией, будет, кроме 9 перечисленных стран, также в Мексике, Японии, Филиппинах и Эфиопии. Таким образом, при реализации негативного демографического прогноза, Россия опустится по численности населения к 2025 г. на 14-е место. Причем в непосредственной близости от нее окажутся Конго, Египет, Вьетнам и ряд других стран.

Сохранение нынешних уровней рождаемости и смертности приведет не только к сокращению численности населения, но и к ухудшению его возрастного состава. Численность трудоспособного населения, по сравнению с сегодняшним днем, к 2025 году снизится на 20 млн чел. И будет составлять 58 % от общего числа населения. Доля населения пенсионного возраста при этом возрастет с 20,3 % до 26 %.

Максимальное сокращение численности населения трудоспособного возраста будет иметь место в период 2010–2014 гг., когда среднегодовая убыль населения этой возрастной группы будет превышать 1 млн 300 тыс. чел. причем следует иметь в виду, что все те, кто в это время будет входить в трудоспособный возраст, уже родились.

Нынешняя Россия, как преемница Великой державы – Советского Союза, получила в геополитической сфере его статус. Она сохранила место постоянного члена в совете безопасности ООН, является наряду с США самым мощным ядерным государством, обладает пока еще необходимым арсеналом ракет стратегического назначения, военно-космическими силами, воздушным и морским флотами, средствами информационного воздействия, химической защиты и т. д. Считается, что к началу нового века в России сохранилось ³Д военного потенциала, которым обладал СССР, свыше половины ядерного арсенала и почти четверть обычных вооружений.

Несмотря на утрату в связи с развалом СССР кооперативных связей, существенный физический и моральный износ оборудования и технологий, еще продолжает функционировать военно-промышленный комплекс, способный создавать новые и модернизированные образцы современной техники и оружия для всех родов войск. Подтверждается это существующим в мире спросом на производимую в России военную технику и различные вооружения.

Следовательно, в геополитическом и военном отношении Россия, хотя и ослабла, но тем не менее продолжает оставаться пока второй по уровню оборонного потенциала державой, с наличием у нее военных ресурсов, достаточных для обеспечения независимости и суверенитета государства. Тем не менее состояние, в котором находится в настоящее время Россия, можно выразить, перефразируя 3. Бжезинского: «Современная Россия еще не настолько слаба, чтобы не считаться с ее национальными интересами, но уже и не настолько сильна, чтобы учитывать их в полной мере». Яркие подтверждения мыслей Бжезинского – это действия США в Ираке, Югославии, Сербии, Афганистане, игнорирование мнения ООН, идеологическая антироссийская акция в грузино-осетинском конфликте, попытка превращения НАТО в подконтрольную США структуру.

Слабость нынешней России не в военно-стратегической области, а в ее противоположно направленных уровнях экономического и демографического развития. Несмотря на обладание колоссальными природными ресурсами, Россия среди развитых стран мира в производстве продукции ныне занимает достаточно скромное место. Вследствие разнонаправленности экономического развития значение России в производстве мирового валового продукта сократилось. Ныне на долю России приходится в 2 с лишним раза меньше, чем на долю Германии и в 3,5 раза, чем на долю Японии, хотя население первой составляет 57 % к российскому уровню, а второй 88 %. Численность населения США больше, чем в России вдвое, а объем внутреннего валового продукта – в 8,5 раза.

Правда, Россия преуспевает в эксплуатации своих топливно-сырьевых ресурсов. Она занимает пока первое место по добыче газа, третье – по добыче нефти, четвертое – по выработке электроэнергии и производству чугуна, пятое – по добыче угля. Такая направленность экономики превращает ее, как это было и до революции 1917 года, в сырьевой придаток развитых стран, ставит в технологическую зависимость от них и грозит в обозримой перспективе будущим поколениям остаться без развитой обрабатывающей промышленности, без аграрного сектора, а также без достаточных топливно-энергетических ресурсов.

Уже более двух столетий назад А. Смит высказал мысль о том, что самым бесспорным свидетельством процветания любой страны служит возрастание численности ее населения. В его времена самым мощным государством была Франция с населением в 22 млн чел. По численности населения с Францией могла сравниться только Россия. Это предопределило и победы Наполеона, и его поражение. Но времена изменились. В современном информационно-технологическом мире заметно снизилась роль демографического компонента как производственного фактора и как военно-оборонного потенциала. Тем не менее значимость количественных и структурных параметров населения и его динамики не могут рассматриваться вне естественно-исторического контекста. Многие страны, к примеру, Бельгия, Швеция имеют высокий уровень экономического развития (находятся в верхнем ряду по душевому производству и потреблению), но их экономическая мощь невелика. У них малы объемы производства, трудовые и другие людские ресурсы. Именно это отличает их от США, Японии и других экономически развитых стран.

Экономическая мощь зависит от двух компонентов: производительности общественного труда и численности населения, его экономически активной части. Сокращение численности населения России, происходящее с 1992 года, перемещает страну вниз по величине этого показателя в мировом демографическом пространстве. К 2050 году Россия вместе с Японией, Филиппинами, Турцией и Египтом, согласно прогнозу ООН, будет занимать 14–17 места. К этому времени население России сократится на ¹/₃. Несложно представить, что, если каждые пятьдесят лет население страны будет уменьшаться на ¹/₃, то к концу нынешнего столетия население России не будет превышать 65 млн чел.

В Австрии с 1975 г. также началась естественная убыль населения. Подобное наблюдается в Италии и Бельгии, а с 90-х годов – в Греции и Швеции. Со второй половины 80-х годов естественная убыль населения происходит также в Венгрии, Болгарии, Румынии, Чехии и ряде других стран Восточной Европы.

Собственно перспектива сокращения численности населения представляется как наиболее вероятный сценарий для всего европейского региона к середине 21 века. По прогнозам ООН, выполненным в начале нового столетия, в 33 европейских странах, с населением, превышающим 140 тысяч человек, к 2050 году произойдет сокращение его численности. Население Европы в течение первой половины 21 века может уменьшиться на 133 млн чел.

Но этим странам, практически входящим в объединенную Европу, депопуляция не грозит такими катастрофическими результатами, как России. К тому же в Германии, Франции и Испании численность населения не убывает, а растет. Правда, большая часть заслуги в этом принадлежит грамотной миграционной политике. Но, в общем, заселенность Европы достаточно велика, чтобы опасаться ее заметного уменьшения.

Россия, в отличие от развитых стран, не говоря уже о США, неуклонно утрачивает свой демографический и трудовой потенциал. Сокращение численности населения и изменение ее места в мировой «табели о рангах» неминуемо ведет и к падению геополитического статуса и экономической значимости государства, снижению ее сравнительной военной мощи и, как следствие, к ослаблению политического влияния в мире.

Уже в настоящее время Россия вынуждена «проглатывать» такие акции со стороны США, как расширение НАТО на восток, вплоть до непосредственного соприкосновения с нашими географическими границами, прием в НАТО бывших партнеров по Варшавскому договору; облет границ самолетами-шпионами, фотографирующими российскую территорию на большую глубину; дискриминацию в торговле; поддержку сепаратистов (Косово); угрозы отечественным предприятиям военно-промышленного комплекса санкциями и многое другое, наносящее ущерб национальным интересам. Даже бывшие союзные республики – нынешние независимые от России государства (Грузия, Молдова, Латвия и др.), опираясь на финансовую, политическую и военную поддержку США, предъявляют к нашей стране территориальные и иные претензии. Имеющиеся в последнее время политические успехи на данном поприще указывают не на улучшение ситуации в России, а на ухудшение ситуации в США. Но в других ведущих странах мира ситуация как раз «улучшается»! Это более опасно для России, чем противостояние с США.

Экономическая слабость России, обусловленная падением объемов производства, это явление временное. Но усугубляется оно тем, что происходит на фоне сокращения демографического потенциала страны. Тенденции ослабления и сокращения демографического потенциала устойчивы и долговременны и на многие годы могут стать фактором, тормозящим укрепление геополитического статуса российского государства.

К тому же в условиях нарастающей глобализации Россия не может не считаться с теми изменениями, которые происходят в мировом обществе. Прежде всего в населении мира возрастает доля стран Юго-Восточной Азии, Ближнего Востока и ряда других регионов. Россия с ее огромными слабо освоенными пространствами оказывается в невыгодном положении, поскольку на юге и востоке она граничит с государствами, имеющими высокую плотность населения.

Россия уже столкнулась с дефицитом труда, вызванным сокращением трудового потенциала страны. Скорость его сокращения увеличивается. Через двадцать лет численность ЭАН (экономически активного населения) будет меньше, чем в настоящее время, на 16,4 млн чел., или на 15 %.

Даже сильные меры демографической политики в сфере рождаемости, принятые в настоящее время, не смогут предотвратить сокращение трудового потенциала страны. Повышение рождаемости в ближайшие 15–20 лет, каким бы значительным оно ни было, не может повлиять на дефицит труда, поскольку рожденные дети станут пополнять экономически активное население только после 2020 года.

Россия – самая крупная по размерам территории страна в мире. Это ее плюс и одновременно – минус. Ей принадлежит ¹/₈ часть территории земного шара. Площадь России 17,1 млн кв. км, затем идут Канада (10 млн), Китай (9,6 млн) и США (9,4 млн). Будучи в значительной мере северной страной (примерно ²/₃ территории), Россия тем не менее обладает огромными сельскохозяйственными угодьями, среди которых лучшие в мире черноземы. Это обеспечивает стране возможность быть самодостаточной, т. е. формировать баланс продовольствия и сельскохозяйственного сырья за счет собственного производства.

Лесные ресурсы, которыми обладает страна, в полной мере обеспечивают ее нужды деловой древесиной, сырьем для производства целлюлозы, картона, бумаги и т. д. Общий запас древесины превышает 80 млрд куб. м. В России достаточно нефти, газа, угля, руд черных и цветных металлов. Страна обладает колоссальными запасами пресной воды (только в Байкале объем пресной воды составляет 23 тыс. кубических километров, что составляет одну пятую мировых запасов).

Считается, что Россия обладает пятой частью (21 %) мировых запасов ресурсов, это больше, чем удельный вес ее территории (12,6 %), не говоря уже о доле страны в мировом населении (2,2 %). На долю России приходится 45 % мировых запасов природного газа, 13 % – нефти, 23 % – угля и т. д. Прогнозируемые запасы ресурсов России оцениваются в 140 трлн долларов США. Этих ресурсов может хватить на 240 лет.

Россия занимает выгодное географическое положение в Европе и Азии. Она имеет на западе и востоке достаточно выходов в Мировой океан: северные акватории, Балтийское, Черное и Японское моря, Тихий океан. Это объективное условие развития военного, торгового и рыбодобывающего флота, эксплуатации нефти и других ресурсов прибрежных шельфов.

Поэтому утверждение, что Россия одна из богатейших стран мира, и что многие ее поколения при соответствующей государственной политике могут быть обеспечены почти всеми необходимыми природными ресурсами, отнюдь не декларация, а непреложный факт. Это ее плюс. А минус состоит в том, что, вплоть до 21 века, большая часть территории страны оставалась малоосвоенной и слабозаселенной.

Приумножая и без того огромную территорию, Россия не в состоянии была ее заселить достаточно плотно. В настоящее время показатели плотности населения восточных районов России примерно в 30 раз ниже среднего уровня заселенности всего азиатского материка. Но и европейская часть страны не столь уж сильно населена. Уровень ее заселенности в два с лишним раза ниже, чем в остальной Европе.

Интернациональная политика Советского государства в области размещения производительных сил во многом объясняет, почему уровень заселенности, в первую очередь приграничных, оказался столь низким. Это в настоящее время может привести к непоправимым геополитическим результатам.

21 век – это век глобализма и якобы веры в человеческий разум, что, однако, не исключает для России и мрачных перспектив. Одна из них – потеря российских территорий. Этот вполне возможный сценарий будущего основывается на учете трех разных, но взаимосвязанных обстоятельств.

Первое из них – это ускорение процесса обезлюдивания страны. Население приграничных субъектов РФ, начиная с Читинской области и заканчивая Приморским краем, за последние годы снизилось на 12 %. Население Мурманской и Архангельской области – на 12,5 %. Таким образом, с каждым годом падает плотность населения в стратегически важных приграничных районах.