Текст книги "Потерянный Эльф"

Автор книги: Олег Таругин

Соавторы: Дмитрий Политов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Опустившись на землю, капитан уселся поудобнее и замер, ожидая. Определить, что творилось сейчас в душе, он не мог: какая-то совершенно невообразимая смесь ни разу в жизни не испытанного непонимания и противоестественного интереса. Того самого, что движет ребенком, бросающим в разожженный костер патроны от отцовского охотничьего ружья, чтобы посмотреть, «что будет». Вот и Алексей, впервые за последние двадцать лет чувствующий себя ничего не понимающим ребенком, хотел «посмотреть, что будет». А было следующее: стоявшая перед ним девушка вновь положила ладони ему на голову и, прикрыв глаза, замерла. Правда, в отличие от предыдущего «сеанса», сейчас ее руки обхватывали голову по бокам, почти сплетаясь пальцами на затылке. В остальном же все было почти как в прошлый раз, разве что теперь Алексей ничего не почувствовал: ни того ощущения осторожного касания, ни того загадочного «ветерка», унесшего с собой головную боль.

Зато почувствовала незнакомка, и ее ощущения были, похоже, не самыми приятными: красивое лицо побледнело и болезненно напряглось, задрожали опущенные веки, и на лбу засверкали капельки пота. И хотя это вряд ли продолжалось больше минуты, Алексей готов был поспорить, что эта минута показалась девушке едва ли не вечностью – все чаще сбегали по коже, срываясь с подбородка, прозрачные капли, все сильнее вздрагивали длинные ресницы, за частоколом которых поблескивали белки закатившихся глаз.

Затем все закончилось. Как и тогда, на поляне, она резко убрала руки и в изнеможении опустилась – почти упала – рядом с Алексеем, привалившись к его плечу. Некоторое время они так и сидели – вымотанная своим непонятным действом девушка-эльфийка и боящийся случайно ее потревожить ничего не понимающий капитан российского спецназа…

Придя в себя, девушка повернулась к Алексею, улыбнулась своей милой улыбкой, на сей раз получившейся несколько вымученной, и произнесла неуверенным, чуть хрипловатым от напряжения голосом:

– Очень… трудность… забрать… знание… прямо… от… чужой… разум… немного… боль… когда… принимать… его… внутрь… мне… я… раньше… это… не сделала… еще… никогда. – Незнакомые слова давались ей с большим трудом, однако паузы между ними с каждой секундой становились все короче и короче: – Я… мне… имя Яллаттан, а имя для ты – какой?

Ответил Алексей не сразу. В первый момент он даже не понял, что незнакомка заговорила с ним по-русски – уж слишком неожиданным это было. А ведь еще пару минут назад казалось, что он уже ничему не способен удивляться! Впрочем, молчать и дальше становилось уже просто невежливо, и, с трудом собравшись с мыслями, он пробормотал в ответ:

– Леха… то есть… Алексей.

Девушка засмеялась – устало, но вполне искренне:

– Тебе нет бояться от я! Я буду помощь для ты – надо ходить за меня в лесу. Ты правильно понимал – я не есть человек, я есть эльф. А твой… ты – человек, но не из этот мир, другой. Я брать знание про ты от Старший…

Алексей, понимая, что он тоже должен что-то ответить, выдавил:

– Как называется этот… мир? – Первоначально он хотел сказать «планета» – фантастику он любил не меньше, нежели фэнтези, – но отчего-то решил, что так ей будет понятнее.

– Дальир. Имя для мой мир – Дальир. Здесь, – видимо, не будучи уверенной, что он ее понял правильно, девушка широко развела руки, словно пытаясь охватить все окружающее, – все здесь есть. А как твой мир имя?

– Земля, – чувствуя себя полноправным участником какого-то дурацкого шоу с названием не то «пойми меня», не то «кто крайний к психиатру», ответил он. – Мой мир называется «Земля». Другой мир…

Эльфийка (необходимость в подтверждении истинности этого понятия, кажется, отпала раз и навсегда) кивнула и продолжила:

– «Любой эльф должен пойти повстречать тебя, когда чувствовать сильная магию», – так говорить мне, всем нам, Старший. Нам с ты необходимость быстро пойти дальше.

Будем еще говорить после, мой очень интерес много узнать про твой другой мир, но сейчас уже необходимость идти. Сильная магию могли чувствование… чувствовать другие, плохо здесь оставаться. Опасность быть еще здесь! Пошли! – Последнее слово прозвучало на удивление четко, даже ударение было проставлено правильно.

Алексей молча поднялся, помог встать девушке и даже выдавил нечто, смутно похожее на улыбку:

– Ну, пошли. Показывай дорогу, лесная красавица!

Получилось неискренне и как-то до тошноты наигранно – аж самому противно стало. Но девушка этого не заметила, двинувшись сквозь послушные ее воле заросли. Капитан вздохнул и потопал следом, даже не пытаясь привести в порядок спутанные мысли и чувства – проще было вообще ни о чем не думать. Впрочем, хватило его ровно на десять минут молчаливого похода.

– Яллаттан!

Девушка с готовностью обернулась.

– Да, Аллексей? – именно так, с двумя «л», переспросила она. – Твой иметь задать вопрос для мне… для я?

– Угу, иметь… – капитан мрачно засопел, раздумывая, как бы получше выразить свою мысль. Ничего путного в голову не приходило, и он брякнул прямо: – Слушай, ты что, вправду эльфийка? – и, словно боясь, что она его все-таки не так поймет, поспешно добавил: – Ну, понимаешь, в моем мире эльфы, гномы, орки, маги там всякие – это просто сказки, выдумки. Жанр такой – «фэнтези» называется. А на самом деле ничего этого не существует; вообще не существует, понимаешь?

Остановившись, девушка медленно обернулась, грустно покачав головой:

– Я не быть выдумкой. Я есть живой эльфийска. Я можно потрогать, я мочь чувствовать радость, грусть, боль. Когда грустно – я плакать, когда весело – смеяться. Раньше я чаще смеяться; не люблю, когда грустно, – словно в подтверждение своих слов она улыбнулась. – Понимаешь? Я тоже есть живой! Такой, как есть ты. Совсем такой…

Она подошла совсем близко и снизу вверх заглянула в его глаза:

– Я еще могу делать вот так, – поднявшись на цыпочки, девушка легко, едва-едва коснувшись, поцеловала его в губы. – Вот так!

В зеленых, таких же переливчатых, как и ее сарафан, глазах сверкнул озорной огонек.

– Старший говорить, так нельзя делать для незнакомый! Но ты уже теперь есть знакомый, правда? Мне было очень сильное везение увидеть ты первым, потому что ты будешь важность для наш мир, я знаю. Но теперь надо снова уходить, тебе повезло, что я найти тебя первым. Есть опасность для ты, для я, для весь мир. Пойдем. Надо успевать до темнота.

Девушка встряхнула гривой волос и неожиданно протянула Алексею руку:

– Пошли рядом, ты и я. Я уметь чувствовать этот лес, все деревья, каждый травинка и лист. Смотри, это очень простое, потому я не понимать твой удивление, – она слегка повела рукой в сторону, открывая скрытую в зарослях тропинку. – Видишь, лес слушаться меня, это нет трудно. Попробуй сам…

Скептически улыбнувшись, капитан покачал головой:

– В моем мире нет магии. Мы не умеем управлять деревьями или делать нечто… подобное.

Эльфийка безапелляционно качнула головой:

– Нет может быть! Деревья одинаковые живые везде. Просто ты, все люди в твой мир, не умеют это почувствовать. Гномы тоже не умеют, и другие люди не умеют, только мы, эльфийски. Но ты будешь суметь, я знаю… – едва заметно изменившись в лице, она испуганно прикрыла рот ладошкой: – Ой, я нет должна это для ты говорить, ты еще не знать многие вещи. Просто я чувствовать твоя сила, она не такая, как у нас, она очень другая, такая, как была много-много раньше-давно… – слегка смутившись, девушка виновато пояснила: – Ну, я, конечно, не знать это сама, так говорить Старший… Уже давай пойдем, ладно? – закончила она чуть виноватым голосом.

Алексей кивнул, соглашаясь, и, не отпуская ее руки, первым шагнул вперед. Яллаттан с готовностью пошла рядом, незаметно для Алексея заставив тропинку стать чуть-чуть шире. Ее узенькая ладошка, почти полностью скрывшаяся в потемневшей от въевшегося оружейного масла, грязи и пороховой гари ладони капитана, непонятным образом успокаивала его. И хотя ни о каком «восстановлении душевного равновесия» речь пока не шла, немного спокойнее ему все-таки стало.

Несмотря на все эльфийское волшебство – а с тем, что это именно волшебство, Алексей в конце концов смирился, просто приняв, как должное, добраться до сородичей Яллаттан до наступления темноты они не успели. Эльфийский город был, по словам девушки, уже совсем недалеко, когда она, глядя на изрядно вымотанного капитана, решила заночевать в лесу. Алексей, и на самом деле чувствовавший себя не лучшим образом, не спорил и – дабы сохранить лицо – даже выразил готовность «подежурить», пока девушка будет отдыхать.

Устроились прямо на траве, под раскидистой кроной исполинского дерева, спускавшейся наподобие шатра до самой земли, – ожидавший еще чего-нибудь «волшебного», Алексей даже слегка расстроился. Зато рядом журчал ручей с прозрачной, хрустальной чистоты водой, и Алексей смыл с лица остатки маскировочной косметики и на всякий случай наполнил флягу. Усталость меж тем брала свое, и хотя ему было немного неудобно перед девушкой за свою слабость, развивать и дальше тему дежурства он не стал.

Просто опустился на показавшуюся невероятно мягкой траву и с удовольствием расслабился.

Яллаттан присела рядом, улыбаясь, провела рукой по его коротко стриженым волосам:

– Сейчас ты начнешь спать очень-очень крепкий! Ты… тебе надо хорошо отдохнуть здесь. Завтра быть тяжелым день, ты будешь говорить со Старший. И узнать много важных вещи, очень важных!

– Ты тоже будешь спать со мной? – Уже задав вопрос, капитан почувствовал его двусмысленность и смущенно кхмекнул.

– Конечно, – серьезно ответила девушка, искренне не понимая причин его смущения. – Мы оба начнем спать сейчас. Вот так… – ее пальчик легонько коснулся лба Алексея. И матерый спецназовец, едва успев закрыть глаза, мгновенно провалился в сон, подчиняясь пока еще неведомой ему эльфийской магии…

ГЛАВА 4

Расположившиеся возле перегородившего дорогу барьера солдаты отчаянно скучали. Сегодняшнее дежурство было насквозь рутинным – знай себе, проверяй подорожные у идущих и едущих в город торговцев, крестьян и ремесленников да собирай необходимый налог за проезд. Нет, это не означало, разумеется, что они относились к своим обязанностям спустя рукава – раскинувшиеся неподалеку эльфийские леса кого хочешь заставят быть начеку, но все же…

Одно дело красться по чужой территории в разведывательном поиске или орудовать мечом в лихой схватке, и совсем другое – проверять телегу с зерном на предмет розыска лазутчика (которого там, ясное дело, нет!). Или разглядывать каракули полуграмотного деревенского старосты на замызганном куске пергамента, удостоверяющие, что «податель сево, Обалдуй, сын Обалдуев, следоваит в Город для мена тилеги брюквы на атрез халста»!

Именно поэтому солдаты оживились, когда среди неторопливо двигающихся по дороге крестьянских телег и купеческих возов появилась фигура в длинном серо-зеленом плаще с наброшенным на голову капюшоном. Плавная, стелющаяся по земле походка однозначно выдавала в нем эльфа – только они умели так передвигаться. Лука видно не было, но никто из стражников не сомневался, что эта лесная бестия и без него сумеет доставить им массу неприятностей. Правда, сын Дивного народа был один, а значит… Да на место поставить этих засранцев нужно – вот что это значит! Ишь, моду взяли нашу землю топтать! И плевать, что с ними вроде как мир: почти у каждого в семье кто-нибудь да пострадал от длинной стрелы или узкого эльфийского клинка! А если и не пострадал – так, значит, еще пострадает! Солдаты подобрались и, не обращая больше ни на кого внимания, выстроились цепью.

– Стой… Дивный, – тяжело выдохнул сержант, загораживая путнику дорогу. – Ты разве не слышал, что нынче вашему брату положено… – остановившийся перед патрульными эльф откинул капюшон плаща, – …э-э-э, да ты, как я погляжу…

В следующее мгновение в руке путника, будто по волшебству, появился меч – откуда именно, никто даже не успел заметить. Острие клинка, на лезвии которого, причудливо изгибаясь, ровным бело-голубым пламенем горели руны, замерло у горла начальника патруля.

– Ты что-то хотел сказать?! – вкрадчиво осведомился незнакомец. Его яростный взгляд буквально умолял сержанта закончить начатую фразу. Вскинувшиеся было патрульные замерли – второй меч вылетел из-под плаща столь же быстро, что и первый, но вот повернут он был уже в их сторону. И не то чтобы солдаты так уж испугались – если ты боишься схватки, то не стоит и надевать латы, – нет, замереть их заставило другое. Окутывающая полуэльфа-получеловека пугающая аура; чуть ли не физически ощущаемое предупреждение: «Не трогай! Смерть!»

– О боги! – ошалело выдохнул один из рядовых. – Полукров… – Он торопливо заткнулся и незаметно сделал знак защиты от темных сил. Его товарищи со страхом и ненавистью смотрели на бастарда. Существо, в котором была смешана кровь людей и эльфов, ублюдок, стоящий вне и того, и другого народа, изгой! Но не становившийся от этого менее опасным – реакция и сила, перешедшая по наследству от лесного народа, делали его грозным противником. А два меча свидетельствовали, что их обладатель прошел достойную выучку у одного из Мастеров, «воинов-пауков», «плетущих» во время схватки своими клинками смертоносную паутину. Да и само оружие о многом говорило знающему человеку. Непростое было оружие, совсем не простое! Меч из мастерских клана Лесного Озера в паре с родовым клинком малочисленных, но обладавших весьма грозной славой Рожденных Огнем. Вода и Пламя одновременно! Справиться даже с одним из этих мечей было непросто – поговаривали, что изготовленное эльфийскими мастерами оружие обладало собственной душой и умело помогать владельцу, усиливая его боевые навыки в соответствующем виде магии. Но чтобы держать под своим контролем сразу ДВА столь разных стихийных элемента?! Да, это под силу лишь большому мастеру!

– Мир, парень, – осторожно проговорил сержант, медленно поднимая пустые руки, – мир! Ни тебе, ни нам не нужны лишние неприятности, правда? Давай успокоимся, ведь никто никого не обидел? Убери оружие и иди своей дорогой. – Патрульный с надеждой смотрел на бастарда. Крупные капли пота заливали человеку лицо, но он не обращал на это никакого внимания.

Полуэльф несколько мгновений молча сверлил стражника бешеным взглядом. Затем нехотя отодвинулся назад и молниеносно спрятал клинки под плащ. Все облегченно перевели дух: случись им все-таки сшибиться, еще неизвестно, кто вышел бы победителем! Даже несмотря на численное преимущество и прославленную боевую выучку «регулярных державных частей». Незнакомец продолжал молчать, демонстративно глядя поверх голов стражников. Сержант, спохватившись, отошел в сторону, освобождая дорогу. Полукровка, не разжимая тонких губ, презрительно ухмыльнулся и вызывающе легкой походкой двинулся вперед по дороге. Патрульные угрюмо смотрели ему вслед. Молоденький волшебник, приданный наряду для усиления, зажег было в руке небольшой огненный шарик, вопросительно взглянув на сержанта. Но тот отрицательно покачал головой:

– Пусть идет, я не собираюсь мараться грязной кровью. – Он длинно сплюнул и отвернулся. – Куда прешь, идиот?! – тут же заорал он, вымещая скопившуюся злобу и пережитый страх на белобрысом увальне, тянущем прямо на пост здоровенного быка. – Не видишь, что ли, со скотиной вон там надо проходить! Вон там! Капрал, разберись с этой деревенщиной!..

Его звали Кэлахир Тур-Энион. Нетрудно сообразить, что как минимум одним из его родителей был эльф, правда? Отец… Этим эльфом был его отец, воин из старинного, грозного рода Дивных. Ну а мать… Джэсс была застенчивой обитательницей небольшой деревеньки, стоявшей неподалеку от границы людских и эльфийских владений. До поры до времени боги, в которых верили местные обитатели, равнодушно позволяли двум капелькам судеб нестись, не сталкиваясь меж собою, по просторам Мировой Реки средь бесчисленного множества иных таких же капелек. Но однажды, то ли по случайному капризу одного из всемогущих, то ли по замыслу, чей смысл для смертных был укрыт непроницаемой пеленой, им суждено было сойтись.

Рейдовый, не то карательный, не то откровенно разбойничий отрад лесного народа вволю погулял меж пограничных деревень и городков, собирая кровавую дань с посмевших обосноваться на «исконно эльфийской земле» человечишек. Люди, правда, смотрели на эту проблему несколько с иных позиций, но кто их спрашивал, тех людей?

Не знающие жалости воины в отливающих зеленью доспехах демонстрировали отменную боевую выучку отрядам пограничной стражи и латникам из дружин многочисленных местных князей, доминусов [1]1
  Доминус (от лат. Dominus) – господин. Здесь – правитель небольшой области.


[Закрыть]и прочей знати. Сразу несколько эльфийских кланов объединили в тот раз свои силы, и не было от них спасения. Стон и плач стояли по всей земле перед ними, и кладбищенская тишина воцарялась после них. Только ветер играл с кудрями павших мужчин да любовно перебирал локоны убитых женщин и детей.

И, казалось, не было силы, способной преградить дорогу опьяневшим от крови эльфам, пока у самых влиятельных человеческих правителей не закончилось терпение и они не отправили на границу пять сводных армий. Люди поставили на карту все, и это дало свои плоды. Ветераны бесчисленного множества сражений мало в чем уступали лесным воинам, а боевые маги успешно подавляли волшбу Дивных, нанося им страшнейший урон. Изящные мастера меча и не знающие промаха лучники сгорали в пламени огненных шаров, взрывающихся среди их боевых порядков, ледяные молнии хлестали с небес, вода накатывалась грозными валами и уносила эльфов в свои пучины. И Перворожденные дрогнули. Дрогнули и побежали. А вслед им из заоблачных высей спустились по воле человеческих волшебников страшные стальные драконы, догоняющие даже самых быстроногих воинов и неведомой огненной магией рвущие в клочья их тела. Казалось, маятник Судьбы качнулся в направлении, что навеки указывало эльфам дорогу в забвение, но…

По неизвестной причине человеческие армии присмирили своих жутких драконов и остановились на границе, казалось, удовлетворившись изгнанием лесных обитателей из своих владений. Вот тогда-то и наткнулась Джэсс на валявшегося за околицей в беспамятстве эльфийского воина. Латы его были изрублены и обожжены, страшные раны покрывали тело, лицо было залито кровью. В первое мгновение девушка решила, что перед ней мертвец, и уже хотела пройти мимо. Но с губ воина сорвался едва слышный стон, и она остановилась. Сначала Джэсс решила добить врага и даже собралась было позвать деревенских мужиков, однако… Усмехнулся кто-то из неведомых богов – и дрогнуло девичье сердечко. Таким жалким показался ей в ту секунду эльф, так беззащитно билась на его залитом засохшей кровью виске жилка, что она замерла… Замерла, а потом заплакала, кляня свою глупость, и побежала к речке, чтобы принести воды и обмыть раны неведомого воина.

Затем она оттащила безвольное тело в пустующий пастуший шалаш, стоявший в стороне от деревни. Скотину сначала уполовинили налетевшие эльфы, а после добили родные гвардейцы. Редкая уцелевшая корова пряталась хозяевами так, чтобы никто не мог до нее добраться. Потому и надобности в услугах пастуха сейчас не было – сгонять свою живность в стада, на радость налетевшим врагам да голодным защитникам, крестьяне не собирались.

Сбегав домой, Джэсс тайком пробралась обратно в шалаш и захлопотала над раненым, обхаживая его. Отчаянно краснея, она раздела пребывавшего в беспамятстве воина догола, обмыла и перевязала раны, засыпав их целебным порошком, выменянным у деревенского знахаря за свои простенькие сережки – ничего другого для мена у бедной девушки просто не было. И напоследок влила ему в рот волшебное снадобье, также полученное от знахаря. Большего сделать она не могла – укрыв эльфа принесенным из дома старым одеялом, Джэсс устало опустилась у изголовья. Теперь оставалось только ждать; ждать и молить богов, чтобы лекарство помогло.

Очнулся раненый лишь через два дня, когда она уже и не надеялась на лучшее. Мутные от боли синие глаза раскрылись, эльф взглянул на девушку, и в этот миг ее сердечко остановилось. Дивный что-то сказал, но Джэсс уже не слышала – словно завороженная, она смотрела в его прекрасное лицо…

Эллендор смог уйти только через месяц. Раны его почти затянулись, и он уже передвигался самостоятельно, пока еще опираясь, правда, на свежевыструганную палку. Джэсс оттягивала миг прощания с любимым настолько, насколько это было возможно, но… Ладная фигура эльфийского воина беззвучно канула в ночной темноте, и девичье сердце провалилось в бездонную пропасть отчаянья и горя…

А чуть погодя обнаружилось, что под этим влюбленным сердцем она носит ребенка. Его ребенка. Мать с отцом били ее смертным боем, стремясь узнать имя коварного соблазнителя, но Джэсс молчала. И в положенный срок родила здорового, крепкого мальчика – вот тут-то и началось самое страшное! Заостренные ушки младенца слишком явно указывали на его происхождение. Угрюмо промолчавший весь вечер отец велел дочери отнести «выродка» подальше в лес и там оставить. Не проронив ни слова в ответ, Джэсс закутала сына в какие-то тряпки и в чем была ушла из дома…

Она скиталась по дорогам, прося милостыню, перебивалась случайными заработками, голодала. Жизнь ее была полна боли, унижений и страха. Страха не за себя – за судьбу своего дитяти, которое практически любой с удовольствием убил бы в отместку за деяния отца и его соплеменников. Потому-то Джэсс старательно завязывала головку ребенка платком, скрывая самую явную примету – нечеловечьи ушки. Кто знает, как сложилась бы в дальнейшем ее жизнь и жизнь ее сына (она назвала его Кэлахир – Эллендор однажды сказал ей, что так звали его отца), если бы в один из дней она не наткнулась на лесной дороге на эльфийских разведчиков, один из которых спокойно ткнул ее ножом в живот и, равнодушно переступив через оседающее в пыль тело, направился прикончить ребенка.

– Кэлахир, беги! – прохрипела из последних сил Джэсс, уходя в кровавую пелену смерти. Но мальчик, которому в ту пору уже минуло три года, угрюмо замер на месте, с ненавистью глядя на убийцу матери, неторопливо идущего к нему плавным шагом хищника.

– Кэлахир?! – запнулся эльф. Он с недоумением вгляделся в ребенка и быстрым движением приподнял прядь волос над его ухом. Гримаса отвращения исказила тонкие губы, однако разведчик отчего-то не спешил убивать полукровку, обратившись к своему товарищу с вопросом. Они о чем-то оживленно заспорили, совершенно не смущаясь присутствием убитой ими женщины. Все это время Кэлахир прожигал их взглядом, до боли сжимая свои крохотные кулачки.

Наконец эльфы пришли к какому-то решению и вновь обратили на него свое внимание. Плавный пасс рукой… мелодичная фраза – и мир перед глазами мальчишки закружился и померк… Очнулся он уже в укрытом в чаще заповедного леса городе Перворожденных. Приставленная эльфийка ухаживала за ним, ничуть, впрочем, не скрывая своего отвращения и чувства брезгливости к полукровке.

Гораздо позже Кэлахир узнал, что спасло его как раз имя, что успела выкрикнуть перед смертью его мать – отец Эллендора был известным эльфийским военачальником из грозного клана Огнерожденных. А быстрое магическое прикосновение к крови ребенка подтвердило разведчикам его принадлежность к этому славному роду. И хотя сами они были из клана озерных эльфов, решение привести в свое селение полукровку созрело мгновенно – сложная система эльфийских традиций и ритуалов предусматривала институт заложников. Правда, шансы на то, что старший Кэлахир обратит внимание на прижитого людской женщиной от своего сына ублюдка, были невелики, но попытаться стоило.

А дальше в судьбу мальчугана вмешался случай. Когда старейшины клана Лесного Озера известили предводителя клана Огнерожденных о найденном ими человечке с кровью Энионов в жилах (таково было прозванье рода Кэлахира и Эллендора), то к ним пожаловала целая делегация, во главе которой был сам новоявленный дед. Он долго стоял перед маленьким тезкой на одном колене и вглядывался в его лицо. Тонкая рука нежно гладила малыша, а в глазах сурового эльфийского воина блестели слезы. Эллендор так и не вернулся домой, сгинув в безвестье, а сейчас перед безутешным отцом стояла маленькая копия его сына.

Старейшины Озерного клана, смекнув, что к чему, объявили, что мальчик останется жить у них в качестве гаранта добрососедских отношений. Кэлахир-старший, скрипнув зубами, вынужден был согласиться – вековые правила связывали его по рукам и ногам. Но потребовал, чтобы ребенок воспитывался должным образом, пообещав вырезать в клане Озера всех до седьмого колена включительно, если с его внуком хоть что-то случится.

С тех пор минуло много лет. Кэлахир-младший вырос, овладев всеми необходимыми навыками благородного Перворожденного: изысканными манерами и изящной речью, искусством боевой магии, техникой владения всеми видами эльфийского оружия. Причем он сумел освоить не только школу клана Озера, но и фамильную методу Огнерожденных – дед частенько приходил навещать его, обучая внука всему, что знал и умел сам. В знак признания его мастерства Кэлахир получил сначала меч опекавшего его рода, а затем и драгоценный клинок Энионов. И достались ему мечи не просто так, а после сложнейшего испытания. Нельзя сказать, что он проявил себя в нем выдающимся мастером – все же примесь человеческой крови сказывалась, но, пожалуй, среди людей ему уж точно равных бы не нашлось.

Впрочем, к людям Кэлахир относился настороженно – детские воспоминания о матери давно стерлись из памяти, а вот ненависть к наглым захватчикам «исконно эльфийских земель» он впитывал каждый день. В глубине души он считал себя больше эльфом, чем человеком, хотя и знал правду о своем происхождении. Кэлахир участвовал даже в нескольких разведывательных вылазках на человеческую территорию, и его клинки отнюдь не скучали в ножнах, обильно орошаясь кровью «родственников». Но и для Дивного народа он так и не стал до конца своим. Даже его грозный дед лишь тяжело вздохнул и отвернулся, увидев во время очередной встречи на лице внука первые морщины. Вечно молодое лицо старого эльфа невольно скривилось в гримасе, которая, конечно же, не ускользнула от внимательного взгляда внука.

Той же ночью он бежал. Бежал от презрения и жалости. Бежал навстречу неизвестности и ненависти. На берегу затерянного в лесах озера Кэлахир Тур-Энион – дед все-таки разрешил ему взять имя рода – принес страшную клятву отомстить всем и вся. И боги – так он думал – услышали его…

И вот теперь он шел по следу того, кто должен был стать непобедимым орудием его мести! Мести всем тем, чья кровь струилась в его венах – людям, эльфам… всем, ибо в давних пророчествах было сказано:

…и когда в мир явится Пришелец, и кровь половинчатая смешается с кровью истинною, кровью древнею… тогда Ангелы поднесут ему сверкающий Меч, что отмерит судьбу всего мира…

И скоро этот судьбоносный Меч окажется в его, Кэлахира, руках! В его – и ни в чьих других!