Текст книги "Сны разума"
Автор книги: Олег Таругин
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
«Глава…
Планетарный челнок коснулся посадочными опорами грунта и, пискнув гидравликой компенсаторов, практически опустился на брюхо по центру выжженного посадочными двигателями тридцатиметрового круга. Десантная аппарель раскрылась в штатном, а не в боевом режиме: не ухнула вниз, поднимая в воздух насыщенную продуктами сгорания топлива гарь, а медленно опустилась. Из темного зева люка – на планете сейчас было позднее утро, безоблачное и слепяще-яркое – показались идущие парами десантники, чьи движения были обманчиво легкими: Баков разрешил врубить антигравы на полную. Иди знай, как оно на самом деле будет. Переданный ему инфопакет инфопакетом, сопутствующие умозаключения умозаключениями, а реальность… реальность всегда имеет свойство оказываться чуть-чуть не такой, какой представлялась! Полученный приказ, ясное дело, будет исполнен, но желательно, не ценой их молодых жизней. Так что лучше уж поостеречься, выигрывая в скорости и мобильности, пусть даже и за счет разряженных батарей…
Данила спустился на почву чужой планеты в последней паре – узаконенная уставом командирская привилегия, дающая возможность погибнуть чуть позже остальных. В форсмажорных обстоятельствах, конечно: обычно разведка, и дистанционная, с орбиты, и планетарная, делала этот шанс достаточно иллюзорным, равным почти нулю.
Но сбитые многочисленными тренировками «двойки» свое дело знали, и к моменту, когда подошвы Бакова оставили на выжженной на полметра вглубь почве чужого мира первый ребристый отпечаток, местность уже находилась под плотным контролем высадившегося отделения. Несмотря на громоздкую защитную скорлупу, десантники успели рассредоточиться, заняв вокруг ДШМ круговую оборону и контролируя окружающий периметр на все триста шестьдесят.
Впрочем, особенно контролировать оказалось нечего: челнок сел на заросшем невысокой травой луге, так что спрятаться гипотетическому противнику было просто негде. А до края темнеющего вдали леса было никак не меньше километра – даже обладай противник многократно умноженной скоростью гепарда, у десантников все равно осталась бы целая прорва времени на прицельный огонь. Конечно, при условии, что он вообще сумеет их разглядеть: переведенный в боевой режим полиморфный камуфляж-«хамелеон», способный подстраиваться под окружающую среду, копируя ее цвет и структуру, делал лежащих в траве десантников почти незаметными.
Стоя возле десантного пандуса, Баков огляделся и неторопливо поднял «забрало» своего шлема. С шумом вдохнув пряный, напоенный запахами трав воздух, он негромко скомандовал, зная, что сенсорная система все равно донесет до подчиненных даже самый слабый шепот:
– Всем номерам отбой. Камуфляж отключить, антигравы – на половинную мощность. Готовиться к маршу. Расстояние – три километра, боевое охранение – номера с четвертого по седьмой, выдвигаемся через две минуты. Выполнять.
Десантники зашевелились, ворча поднимаясь на ноги и формируя походный порядок. Отключенный камуфляж медленно возвращался к базовой раскраске – сочетанию хаотично расположенных трехцветных пятен и полос. Вообще, это, конечно, свинство – три кэмэ тащить на себе (пусть даже и при помощи скрадывающих часть нагрузки компенсаторов) такую кучу боевого имущества! Пилот мог бы их и поближе выбросить, в полукилометре, например. Наверняка ведь мог – раз уж командир отбой дал, значит, особо беспокоиться не о чем… хотя ему, наверное, виднее. Им-то пока еще даже боезадачу никакую не ставили.
– Слушай боевую задачу, – словно прочитав мысли подчиненных, сообщил Даниил, оглядев готовых к маршу бойцов. – В трех километрах отсюда – планеторазведческий лагерь. По предварительным данным, там что-то случилось. Может, просто передатчик полетел, может, еще что, но на связь они уже третий день не выходят. Наша задача – выяснить причину, закрепиться в лагере и, – Баков выдержал короткую паузу, подбирая наиболее подходящее выражение, – и дождаться подхода основных сил. – Про исследователей из научного отдела он решил пока не говорить: «основные силы» звучало куда более весомо. – Это все, что я знаю. Косой, можешь не спрашивать, почему нас так экипировали – понятия не имею. И почему не высадили в самом лагере – тоже. Карта местности у всех подгружена, так что сами видите – сесть там вроде бы вполне можно было. Это все, остальное будем выяснять уже на месте. Вопросы, у кого они есть, – потом. Выдвигаемся…
– Постой, сержант! – В проеме десантного люка показался пилот, с которым Даниил уже пару раз летал, правда, только на тренировочных выбросах. – Слушай, тут вот какое дело… В моей полетной карте ограничение по удалению вообще в четыре километра стояло, так что я вас даже ближе подвез. Если вдруг что – скажу, что посадочная плоскость не соответствовала. Но ближе не могу, извини, там сплошь распадки идут, пришлось бы покрутиться, а на этом гробе зависать – сам знаешь…
– Спасибо, лейтенант, – совершенно серьезно ответил Даниил, – уже кое-что. А почему – не знаете?
– Не-а. – Пилот задумчиво почесал короткостриженый затылок. – Такой приказ был: высадить группу – и возвращаться. Так что имей в виду, сержант, если что – эвакуация будет с орбиты. То есть плюс еще полчаса. Ну, ты в курсе.
– Да, в курсе. – Баков вполне серьезно кивнул. – Ладно, спасибо. Пошли мы потихоньку.
– Удачи, десант!
– И тебе мягкой посадки, – пожелал в ответ Баков, отворачиваясь. – Все, мужики, двинули…
Дорога до лагеря никаких хлопот не доставила: десантники просто взяли пеленг на его привязной маяк и, не мудрствуя лукаво, двинулись напрямик, тем более что никаких дорог на планете не было по определению. Правда, вскоре путь преградили обещанные пилотом распадки, так что пришлось снова врубить на полную компенсаторы тяготения и немного попрыгать по камням, спускаясь с многометровой высоты – планеторазведчики разбили свой лагерь гораздо ниже того плато, где опустился десантный модуль. С другой стороны, это все равно было куда лучше, нежели подавлять восстание или штурмовать укрепрайон.
Как бы то ни было, менее чем через час отряд достиг цели – нескольких сборных светло-зеленых металлопластиковых времянок, уютно приткнувшихся на берегу крохотной речушки, почти ручья. Единственным истинно техногенным штрихом, не вписывающимся в природный пейзаж, была ажурная мачта атмосферного передатчика, возвышающаяся над полукруглыми крышами почти на два десятка метров, да ярко-оранжевый куб одноразового химического реактора, позволяющего исследователям почти год не испытывать нужды в энергии. Один из трех штатных восьмиколесных вездеходов экспедиции был мирно припаркован чуть в стороне, где два других, десантникам еще только предстояло выяснить.
Несмотря на почти что идиллическую картину, десантники тем не менее остановились и залегли в трех сотнях метров от лагеря. Сканирование – и в тепловом, и в электромагнитном диапазонах – ничего не дало. Единственными источниками возмущений были мирно бурлящий реактор, бортовой аккумулятор вездехода да какие-то электрические приборы внутри главного модуля.
Людей в лагере явно не было.
– Первый, второй, третий – на месте, прикрытие; восьмой и девятый – по флангам, остальные за мной. Заходим, – скомандовал Даниил, первым поднимаясь с земли. – Смотреть внимательно, не геройствовать, но и не тормозить. Галич, органики в лагере точно нет?
– Не, командир, – названный десантник кивнул на экран портативного мультисканера, – чисто все, никакой органики. Ни живых, ни трупов.
– Ясно. Ладно, погнали, мужики…
Дождавшись, пока прикрывающие их спины «номера» переведут оружие в снайперский режим и разберут секторы огня, а фланговое прикрытие выйдет на исходную позицию, сержант заскользил вниз по склону холма, у основания которого раскинулся искомый лагерь. В том, что в нем они никого не найдут, Баков в общем-то нисколько не сомневался, но и рисковать понапрасну не хотел. Иди знай, как оно будет?! Раз в год, как известно, и палка стреляет. А планеторазведчикам по штату положены целых три импульсные винтовки. Это если не заморачиваться чем-то совсем уж аномальным вроде зловредных Чужих, появлению которых сержант, пожалуй, нисколько бы не удивился – уж больно неконкретно было сформулировано полученное задание.
Четверо бойцов, держа наизготовку оружие, двинулись следом, благо скрадывавшие большую часть веса скафандров и амуниции антигравы пахали вовсю, нещадно сажая батареи. Впрочем, наплевать, безопасность важнее. Да и вообще: если реактор исправен, батареи можно будет и подзарядить.
Оставив на вершине холма снайперскую пару, разбившиеся на двойки десантники занялись осмотром лагеря, который ничего, как и ожидалось, не дал. И жилые, и технические помещения были пусты, научные приборы целы, а личные вещи не разбросаны в беспорядке. В общем, как это обычно формулируется в рапорте: «При осмотре объекта следов боя, борьбы или экстренной эвакуации обнаружено не было».
Главный лабораторный модуль, вокруг десятиметровой полусферы которого расположились жилые домики, и вовсе производил впечатление только что покинутого: на столах мягко светились перешедшие в ждущий режим голографические мониторы работающих компьютеров, контрольные панели криокамер и термостатов с биологическими образцами горели ровным зеленым светом, едва слышно гудела, поддерживая в помещениях постоянную температуру и влажность, система климат-контроля…
И лишь недопитая чашка подернувшегося бурой пленкой кофе да позабытая в пепельнице сигарета, превратившаяся в аккуратный столбик сероватого пепла, говорили о том, что люди покинули это место отнюдь не пять минут назад.
Сигарета-то и заинтересовала Даниилу больше всего. Конечно, всякое бывает, человек вполне может позабыть затушить недокуренную сигарету, но все же что-то было не так; что-то не давало сержанту поверить в простую забывчивость неведомого куряки… Спустя миг сержант понял, что именно. Лежащая рядом с пепельницей полупустая пачка сигарет и «вечная» плазменная зажигалка. Подняв взгляд, Баков с кривой усмешкой прочитал висящее над столом предупреждение о запрете курения в лаборатории. Что ж, он легко готов поверить, что «научники», несмотря на запрет, курят на рабочем месте – не самое, прямо скажем, страшное преступление! С табачным дымом легко справится даже самая простенькая вентиляционная система, а здесь она отнюдь не простенькая. Но он ни за что не поверит, что курящий человек, уходя, позабудет сигареты и зажигалку! Разве что в том случае, если он будет очень и очень спешить. И дотлевшая до самого фильтра сигарета, судя по длине пепельного столбика – едва прикуренная, вполне укладывалась в это предположение.
В чем бы ни была причина, но люди покидали лагерь в спешке, в этом Баков был теперь абсолютно уверен. По крайней мере те, кто в некий неведомый момент времени находился в лабораторном блоке. Да и проверить ведь можно.
– Найди Гвоздя, и топайте оба сюда, – обернувшись к своему второму номеру, старшине Джонатану по кличке Здоровяк, приказал Даниил, опускаясь в эргономичное кресло и отключая свой антигравитатор: нечего батареи зря сажать. Штурмовую винтовку он, секунду помедлив, прислонил к столу: в кого тут стрелять-то? Ясно ведь уже, что не в кого. И броней прикрываться тоже не от кого. – Только быстро, в темпе вальса…
Сиденье под ним жалобно пискнуло, принимая на себя дополнительные (и немалые) килограммы, и существенно просело. Как бы не поломать… хотя, впрочем, какая разница? Вот это уж точно не его проблема! Его проблема – разобраться, куда подевались семеро планеторазведчиков, четверо мужчин и трое женщин. А с нанесенным боевой операцией ущербом пусть флотские экономисты с бухгалтерией министерства колониальной политики разбираются.
– А я уже здесь, – раздался за спиной голос Гвоздя – специалиста группы по компьютерным и смежным с ними технологиям.
Конечно, и сам сержант, и любой боец его отделения мог влезть в местную компьютерную сеть, недаром ведь правительство раскошелилось на вживление нейрочипов всем подразделениям флотского десанта, однако Даниил отнюдь не спешил воспользоваться дарованным ему высокотехнологичным благом прямого контакта. Во-первых, предчувствуя головную боль, во-вторых – предпочитая доверить это настоящему специалисту. А Гвоздь, как не кто иной, подходил под это определение: от немаленького срока за взлом правительственного виртуального сервера его спас лишь уже подписанный на тот момент контракт с флотом. Ну а Военно-космический флот, как известно, своих не бросает, списывая все гражданские дела и позволяя потом и кровью искупить вину.
– И чего? – осведомился Гвоздь, подходя и останавливаясь за спиной Бакова. Так и не успевший уйти Здоровяк невозмутимо застыл рядом, возложив руки на висящую на груди винтовку. При отключенном антиграве его собственных ста двадцати кило, отягощенных еще и боевой выкладкой, ни один стул не выдержал бы.
– Хочешь, чтоб я этот комп ломанул?
– Давай. – Оттолкнувшись ногами от пола, сержант вместе с возмущенно застонавшим стулом отъехал в сторону. – Только ломать пока ничего не надо, просто подключись.
Гвоздь чуть прикрыл глаза, нащупывая нейросенсорный канал связи со связывающей местные компьютеры сетью, и спустя всего лишь несколько секунд отрапортовал:
– Ну есть, ну и чего дальше?
Баков хмыкнул: у него на эту операцию наверняка ушло бы минут пять, если не больше.
– Мне надо знать, когда на этом терминале был последний сеанс. И чем они вообще занимались все эти дни. Все необычное, я имею в виду.
– Счас. – Гвоздь искоса взглянул на показавшихся в дверях десантников, завершивших осмотр лагеря, и вновь прикрыл глаза, погружаясь в привычный для него виртуальный мир. На этот раз ему понадобилось целых две минуты: человеческий мозг, пусть даже и нейрочипированный, не был способен обрабатывать информацию со скоростью компьютерного роумкристалла. – Все, командир. – Подернутый пеленой отрешенности взгляд десантника с каждой секундой приобретал все более осмысленное выражение. – Готово.
– Ну и?.. – Баков, прекрасно зная своего товарища, с вопросами не спешил.
– Сеанс работы на этой машине был неожиданно прерван как раз три дня назад. Перед этим оператор занимался какой-то научной хренью, чем-то, что связано с почвой. Через час машина перешла в режим ожидания. Ну и все.
– Как все?
– А так все, – хмыкнул Гвоздь, окончательно приходя в себя, – нет там ничего необычного. Сплошная терралогическая галиматья: состав атмосферы, минералогия, геология, фауна-флора… ничего эдакого нет. Точно говорю. Сто пудов!
– Жаль… ну и ладно. – Сержант разочарованно взглянул на монитор, засветившийся в ответ на нейросенсорный контакт. Объемная голозаставка демонстрировала пейзаж какой-то нетерроформированной планеты – острые изломанные зубцы горных пиков, лишенное атмосферы иссиня-черное небо, огненная точка далекого холодного солнца. Определить, откуда картинка, Даниил не мог: может, из стандартного набора заставок операционной системы, а может, владелец этого компа повидал в своей жизни куда больше, нежели двадцатипятилетний Баков. Намного больше: по крайней мере, в подобные, не слишком дружелюбные к человеку миры судьба его пока что не заносила… – Антигравы отключить, – скомандовал он, вставая. И, глядя на разочарованные лица подчиненных, с усмешкой добавил: – Внешнюю «скорлупу» можно снять, личные бронекомплекты оставить. Короткий, организуй охранение лагеря. Гвоздь, разберись с реактором, подзарядим батареи. Прикрытию – отбой, подтягивайтесь сюда. Все, мужики, давайте работать. Ну или делать вид…
– Слышь, Дан. – Ефрейтор Коротков, он же Короткий, кивнул куда-то себе за спину. – Может, возьмем вездеход да прочешем окрестности? Вдруг что-нибудь интересное обнаружим? Чего тут всем десятерым сидеть-то?
– Приказ забыл? – неискренне-сурово спросил Даниил, стягивая с головы шлем вместе с гарнитурой связи.
Коротков, ухмыльнувшись, последовал его примеру. Не положено, конечно, ведь во время боевой операции все переговоры десантников, равно как и их физическое и психоэмоциональное состояние, автоматически фиксируются блоками памяти скафандров, но… какая уж теперь разница? Меморблок-то не обманешь, и данные не перепишешь. Гвоздь разок попробовал его взломать, так потом пять дней на гауптвахте куковал: тот оказался одноразовым, будто древняя фотопленка. Запись идет непрерывно, с момента активации систем скафандра и до возвращения на базу. Или – гибели носителя. Так что за снятую броню его все одно по головке не погладят. Правда, можно и отбрехаться: полученный приказ в принципе не ограничивал его в принятии самостоятельных решений, а скафандры, даже при включенных компенсаторах, все равно снижают подвижность бойцов процентов на пять, если уж начистоту, но снижают.
Короче говоря, как ни крути, а выговор ему в любом случае светит. Если, конечно, они вдруг не ухитрятся совершить что-нибудь совсем уж героическое. Но париться в скорлупе он и сам не станет, и пацанам своим не позволит. Кроме тех «счастливцев», разумеется, кого Короткий сейчас в первую смену охранения назначит.
– Прокатимся, Влад, как не прокатиться? Только смысла в этом… Что мы их, по следам, что ли, искать станем?
– Зачем по следам? – внезапно вмешался в разговор Гвоздь. – Между прочим, в вездеходах тоже борткомпьютеры есть. И вообще, им ведь три вездехода положено, разве нет? Значит, двух не хватает…
Баков медленно обернулся к товарищу, тоже успевшему стянуть с головы шлем. Блин, ведь должен был и сам догадаться, командир хренов! Бортовой компьютер любой планеторазведческой техники в обязательном порядке фиксирует маршруты поездок! И не просто фиксирует, но и автоматически обменивается данными со всеми остальными машинами! А значит, если Гвоздь не ошибся, то…
– Соображаешь! – уважительно протянул Даниил, кивая подчиненному в сторону выхода. – А ну давай, одна нога здесь, другая…
– Тоже здесь, – хмыкнул тот, – тупая шутка, командир, пора уже новую разучить. Две твой чип, – он постучал согнутым пальцем себя по лбу, – вряд ли потянет, оперативной памяти не хватит, но если эту стереть, а другую запи…
– Ефрейтор Коротков, думаю, в первой смене охранения еще есть вакантное местечко для рядового Гвоздева?
– Иду… – буркнул Гвоздь, поспешно двигаясь к выходу. Антиграв он, судя по легкости движений, выключить так и не потрудился, но на это нарушение собственного приказа Даниил внимания решил не обращать. Чем быстрее сбегает, тем лучше. Впрочем, возвращаться сюда ему незачем.
– Влад, давай в темпе вальса организуй охранение и подваливай к вездеходам. Джонатан, останешься за старшего, со связи не уходить, наши разговоры слушать, ясно? – Словно в подтверждение своих слов, Даниил натянул на голову снятый со шлема эластичный обруч радиогарнитуры. И повторил уже сказанное раньше: – Все, пошли работать…»
7
– Виталий Игоревич, извините, это снова я. – На этот раз Коля не стал останавливаться в дверях. – Вот, как вы и просили, – сигареты и пиво. Только кальмаров там не было, так что я вам рыбки купил. Правда, название у нее! Прикиньте, тут на пакетике так и написано: «Хамсец сушеный», прикольно, да?
– Угу, – оторвавшись от монитора, я обернулся к спецназовцу. Зажатый в руке целлофановый пакет был оптимистично деформирован несколькими бутылками пива, – прикольно. З-заходи, Петруха, – не удержался я: отчего-то ситуация напомнила мне кадры из «Белого солнца пустыни». Помните, когда Верещагин – Луспекаев бросает прикурившему от динамитной шашки товарищу Сухову ключи от дома? И роняет своим неподражаемым псевдопьяным баритоном: «З-заходи».
– Вот. – Коля выложил на стол сигареты, пару пакетиков с этим самым «сушеным хамсецом» и четыре бутылки пива. Взгляд спецназовца при этом был прикован к монитору. – Если надо будет, я еще сгоняю, тут прямо у входа в санаторий целых два магазина. Пять минут ходу.
– Знаю, мы тут с друзьями частенько… Впрочем, ладно. Не в тему. Перекур. – Недвусмысленно кивнув Коле на экран, я двинулся в сторону балкона, прихватив по дороге одну из запотевших бутылок. – Читай пока. А потом… потом разговор есть.
Когда я, звякнув о бетонный пол балкона опустевшей бутылкой, вернулся, Коля как раз заканчивал последнюю страницу. Молодец, неплохая скорость чтения, ведь сигарета, как поет популярная «шансонетка» Таня Тишинская, «тлеет три минуты».
– Ну и как? Нравится? Или просто приятно ощущать себя первым читателем?
– Нравится, – не согласился с последним предположением спецназовец, – чесслово. А что дальше? Опять не знаете?
– Коля, – я внезапно взглянул в его глаза – в точности так, как описывал это в своих книгах. И как совсем недавно сделал, пригвоздив меня к табурету, Анатолий Петрович. – Ты кто по званию? Лейтенант? Или уже капитан? Кстати, можешь говорить нормальным языком: меня твои «чесслово», «спецом» да «прикиньте» не обманут, извини. Так что хватит простачка строить. В том, что тебя приставили за мной приглядывать, ничего эдакого нет – я б, может, и сам Анатолия Петровича об этом попросил. Видишь же, как оно все, гм, непросто.
– Капитан, Виталий Игоревич, – испытующе взглянув мне в глаза и, видимо, уяснив, что я отнюдь не шучу, ответил Коля. – В остальном вы тоже правы. Прокололся я?
– Да нет, просто элементарная логика и принцип целесообразности, не более того. Вместе с Анатолием Петровичем работаешь?
– Сейчас да, – Коля искренне улыбнулся – теперь, когда не нужно было больше строить простачка солдафона, ему было куда проще, – хотя я и вправду офицер спецподразделения. Отряд «Альфа», знаете ведь? Впрочем, ха, вам ли не знать?! Кстати… – Он замялся, подбирая слова: – Я и вправду люблю фантастику и читал ваши книги. Еще до этого задания. И они мне действительно нравятся. Не знаю, может, потому меня и выбрали? И зовите меня все-таки Коля, ладно? Это настоящее имя. – Еще раз улыбнувшись, он добавил: – Чесслово!
Я кивнул в ответ:
– Хорошо, Коля, договорились. Ну и зачем был весь этот цирк? «Коля из моей группы обеспечения, при нем можно говорить…» Можно подумать, я по-другому не понял бы?
– Вот именно, что не поняли бы! – Не согласился со мной спецназовец. – Понимаете, с одной стороны, мы не могли оставить вас – и Маринку, конечно, тоже – без охраны. А с другой – не хотелось делать это навязчиво. Анатолий Петрович вообще очень боялся чем-либо помешать вам работать. И когда вы сказали, что хотите пописать, он… Ну, скажем так: я даже не думал, что он способен так быстро носиться по коридору!..
– Не обольщайся, – хмыкнул я, вскрывая зажигалкой пивную бутылку и протягивая ее собеседнику. – Бери, бери. Твоему тренированному организму это не повредит, а говорить нам станет проще. Не буду ж я один пить? – открыв вторую бутылку, сделал глоток. – Так вот, собственно, о чем я. Понятия не имею, знаешь ты об этом или нет, но твой шеф наверняка ожидал от меня чего-то подобного. Или очень на это надеялся. Посему, сугубо эмпирически, конечно, рискну предположить, что к подобному варианту развития событий не могли не готовиться. Отсюда вопрос, – вытащив из пакетика сморщенное вакуумной сушкой рыбье тельце, я отправил его в рот, – чего я еще не знаю? Ну, например, об этой комнате? У вас ведь реально было несколько недель, чтобы все подготовить. Санаторий-то выбран не случайно, это я понял, но вот организовать все это за считаные дни вряд ли смогла бы даже ваша контора. Все ж таки чужая страна, да еще и после тех киевских событий двухлетней давности… А? Угадал?
– Угадали, конечно. У вас это вообще здорово получается – угадывать. Да, база готовилась заранее. – Коля вытащил из пачки сигарету и вопросительно взглянул на меня. Я кивнул. – Марина всего этого, конечно, не знает, она и вправду прилетела с Анатолием Петровичем только сегодня ночью, но весь этот корпус… Короче говоря, никаких отдыхающих здесь нет. Вообще никого постороннего.
– Ну а наша доблестная «безпека»? В курсе?
– А сами как думаете? – вопросом на вопрос ответил спецназовец, прикуривая. – Серьезные люди в шпиенов не играют, Виталий Игоревич. Серьезные люди работают, не оглядываясь на тех, кто нынче у власти. И у вас, и у нас.
– Ясно. Так что там с комнатой?
– Тоже угадали. Здесь кругом полно всяких хитрых приборов, которые, как надеются наши, выражаясь вашим языком, «научники», помогут понять, в чем суть вашего феномена.
– И как?
– Я в это не верю, – внимательно глядя мне в глаза, сказал Коля. И я отчего-то поверил, что он говорит правду. – Ваш талант или способность – ее вряд ли можно измерить или зафиксировать. Может, я просто слишком далек от этой высокой науки, но мне почему-то кажется так. Собственно, я мало что знаю – Анатолий Петрович меня только три недели назад к себе в группу взял. А до этого я просто служил себе и даже не думал, что такое вообще возможно.
– Вот и я, знаешь ли, тоже… не думал, – криво усмехнулся я, оглядывая предоставленное мне помещение совершенно иными глазами. Диван, старенький платяной шкаф, застеленный клеенкой манипуляционный столик с электрочайником и несколькими разномастными чашками на поверхности, обшарпанные напольные весы и под стенами целых три аптечных шкафа со стеклянными дверцами, закрытыми на новенькие висячие замочки. Есть ли внутри медикаменты, я не интересовался: рассмотреть содержимое сквозь матовое стекло было невозможно. Помнится, в далекие студенческие годы мой друг Андрюха, со второго курса подрабатывающий дежурствами в санаториях, хранил в подобном шкафу литровую бутылку водки с отпугивающей непосвященных этикеткой «Наружное. 50 %-ный раствор перекиси водорода». Честно говоря, до сих пор не знаю, бывает ли пергидроль такой концентрации и в таких объемах – скорее всего нет…
Этим весь небогатый и в общем-то вполне обычный интерьер врачебной «дежурки» и исчерпывался. Ну и где тут можно спрятать обещанную Колей кучу «всяких хитрых приборов»? Или можно? Например…
– Догадались, Виталий Игоревич?
– Шкафы? – До меня наконец дошло, что именно было странным при осмотре: аптечные шкафы стояли под каждой из трех стен помещения. Под четвертой стояли гардероб (тоже запертый) и диван. Значит, точно, шкафы. То-то мне замочки такими новенькими показались, будто прямо из магазина!
– Ага, они. Потому и стол так по-дурацки стоит – чтобы вы, типа, в фокусе были. Анатолий Петрович все переживал, что вас именно стол и насторожит…
– Мою прозорливость и звериное чутье он явно переоценил… – мрачно буркнул я. – Честно говоря, и в голову бы не пришло. Кстати, глупости все это: ну вот знаю я теперь, и что с того? Пока мы с тобой на отвлеченные темы трепались, я, например, еще целую главу продумал! Уже, как ты выразился, зная. Блин, ну и к чему вообще все эти шпионские страсти? Вот же любят в вашей конторе недоговаривать! У меня с твоим шефом при каждом разговоре целая куча каких-то новых сведений наружу всплывает. Как, извини, сам знаешь, что, в проруби.
– Да вы ведь и сами догадываетесь почему, – пожал плечами спецназовец. – Аналитики отчего-то посчитали, что, если вы будете знать об этом эксперименте, вам будет труднее писать.
– Ладно, я понял… Собственно, мне Анатолий Петрович о чем-то подобном уже говорил. Раньше. Просто, понимаешь, Коля, смешно как-то получается: неужели они думают, что я сам не хочу разобраться, что происходит? Да я, честно говоря, и не на то б согласился, лишь бы это выяснить! Еще и доплатил, как говорится. Ну и как, интересно, они ухитрились запихнуть в эти стекляшки свои хитрые приборчики? Там же даже полки, насколько я помню, стеклянные?
– Да откуда ж мне-то знать? – обезоруживающе улыбнулся Коля, разводя руками. – Собственно приборы-то в соседней комнате, где лаборанты сидят, а здесь нечто вроде приемных устройств или чего-то подобного – я в этом и вправду не особо разбираюсь. В шкафах, в плафоне вон под потолком, еще где-то… Насколько я понял, вся эта комната – своего рода приемно-передающий контур, в фокусе которого стоит ваш стол.
– Прямо радиотелескоп какой-то! – фыркнул я, допивая пиво. – А ты, надо полагать, должен был, в числе прочего, следить, чтобы я стол с места на место не двигал. А то вдруг решу перепланировку сделать? Так чего мелочиться: надо было его к полу прикрутить… – Я осекся: судя по обескураженному выражению Колиной физиономии, именно это они и сделали.
Не в силах отказать себе в удовольствии, я наклонился, почти сразу же заметив прихваченные к полу новенькие стальные уголки. Сдерживаться и дальше сил уже не было, и я совершенно искренне расхохотался. Спецназовец смеяться не стал, еще больше помрачнев; не удивлюсь, если идея принайтовать стол к паркету именно ему и принадлежала.
– Ладно, я понял. Не удивляйся, Коля, это пока еще не истерика. Считай, что мне просто нужно было слегка сбросить напряжение – не самый легкий денек сегодня выдался, честно говоря. Кстати, а тебе не влетит за все эти откровения? Анатолий Петрович-то, я так понимаю, уже вернулся?
– Да нет, не думаю. Мы изначально так и планировали: самим ничего не раскрывать, но если уж вы догадаетесь, то пусть так и будет. А товарищ полковник вернулся. Скажу вам по секрету – если сегодня с вашей помощью ничего не изменится, то завтра мы собираемся запускать по следам пропавшей, то есть погибшей группы…
– …японского робота с дистанционным управлением, – как-то само вырвалось у меня, заставив спецназовца замереть с раскрытым ртом прямо на середине неоконченной фразы. Выражение моего лица, надо полагать, было не лучшим: откуда я взял про этого робота, я и понятия не имел. Вообще. То есть абсолютно…
– Ну да… – неуверенно протянул Коля, глядя на меня чуть ли не с ужасом. – Мы его у контртеррористов одолжили, они в прошлом году для разведки и разминирования несколько штук закупили. Он, конечно, не везде пройдет, так что планировалось доставить его поближе, а дальше уж… А откуда вы?! – не выдержал наконец он.
– Не знаю, Коля… – Я закурил, пододвинул пачку поближе к спецназовцу. – Просто вдруг понял, что знаю, что ты сейчас скажешь… Блин, нет, не так! Не то говорю! Вот так, наверное: знаю, что вы собираетесь сделать…
Мы замолчали, ошарашенно затягиваясь внезапно потерявшими привычный вкус сигаретами.
Примерно на пятой затяжке в дверь без стука вошел Анатолий Петрович.
– Ваш бы, Анатолий Петрович, оптимизм – да в мирное русло. Так ведь, помнится, в нашем общем социалистическом прошлом говорили? – кисло сообщил я контрразведчику несколькими минутами позже. – Ну и что с того, что я только что брякнул про этого робота? Мог ведь и просто угадать?..
– Могли, – почти радостно сообщил контрразведчик, – но, я так понимаю, не угадали, а предвидели. Или предсказали. А это, согласитесь, две большие разницы, как говорят в вашем прекрасном городе!