Текст книги "Кровь танкистов"

Автор книги: Олег Таругин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 5

Василий Краснов, полковник Геманов, недалекое будущее

Автомобиль остановился возле величественного трехэтажного здания, занимавшего добрый квартал, да еще и заходящего левым и правым крылом на соседние улицы. С высоченными, во все три этажа, колоннами перед главным входом и неизменными вечнозелеными елями перед фасадом. Или пихтами? Поди их отличи друг от друга, эти ёлки…

Отчего-то Василий сразу понял, что самая могущественная организация страны – а что может быть могущественней государственной безопасности, собственно?! – может и должна размещаться именно здесь. Уж больно здание оказалось узнаваемым. Если б танкист Краснов чуть больше разбирался в истории и архитектуре, то наверняка узнал в возвышавшейся перед ним домине типично сталинский стиль. Очень уж монументальным выглядело трехэтажное здание из гранита. Недотягивало, конечно, до знаменитого дома на Лубянской площади, того самого, что некогда принадлежало страховому обществу «Россия», но и недалеко от него ушло. И чем-то даже напоминало. Гранит, бетон, толстенные стены, высокие, но узкие окна – и прочая монументальность. Впрочем, сравнение выходило довольно сомнительное: здание московского НКВД-МГБ-КГБ строилось как раз задолго до прихода к власти большевиков.

– Впечатляет? – усмехнулся Геманов. – А знаешь, я специально к главному входу подъехал, чтобы ты оценил. Вообще-то проще было через ворота сразу во внутренний двор. Впрочем, не страшно, ножками прогуляемся. И как тебе? Вижу же, что оценил. Еще при товарище Сталине строилось, то бишь на века.

– Впечатляет. Оценил, – сухо ответил танкист, и полковник чуть смущенно хмыкнул, неожиданно подумав, что подобный стиль общения не совсем соответствует моменту:

– Не дергайся, товарищ самый младший лейтенант, Соня твоя уже наверняка на операционном столе. И от нас с тобой сейчас ровным счетом ничего не зависит. Врачи у нас хорошие, отличные даже. Пойдем.

Краснов лишь пожал плечами: мол, пойдем, так пойдем…

– Чайку хочешь? – повесив на спинку кресла пиджак, Олег Алексеевич вопросительно взглянул на танкиста. – Или, может, кофе? В принципе, могу и чего покрепче налить, ты как?

– Чаю вполне достаточно, – сухо ответил Краснов, все еще не до конца определившийся, как себя следует вести. С одной стороны, он, определенно, у друзей, которым можно всецело доверять: ну, а как, скажите, можно не доверять целому полковнику госбезопасности, который еще и практически спас от смерти и его самого, и его невесту?! Но вот с другой? С другой – Василий, как ни старался, никак не мог отделаться от ощущения, что в любой момент его могут препроводить из этого уютного кабинета в совсем иные места, наверняка расположенные несколькими этажами ниже. Ну, не может же у местного НКВД не иметься собственного следственного изолятора? И там уж разговор пойдет совсем иной… Нет, разумом-то он прекрасно понимал, что все это несусветная чушь и глупости; органы государственной безопасности – на то и органы государственной безопасности, чтобы заниматься исключительно теми, кто на самом деле представляет угрозу для страны, но…

Да еще и Соня, которая сейчас, если полковник не врет, лежит на операционном столе. Просто голова кругом…

– …чай, говорю, бери, или мне вечно над тобой стоять? – отвлекшийся от своих мыслей лейтенант увидел перед собой Геманова с подносом в руках. Ох, ничего ж себе, как это он ухитрился за несколько минут чай-то заварить?! А, наверное, у него в кабинете тот самый волшебный электрочайник, о котором он слышал в рекламе, но так и не увидел.

– Спасибо, – смущенно пробормотал мамлей, торопливо хватая чашку. Обжегся, разумеется, чай был и в самом деле кипяточный. Но пах весьма ароматно.

Непонятно отчего тяжело вздохнув, полковник подтянул к себе ближайший стул и уселся на него верхом, лицом к изогнутой спинке:

– Слушай, Краснов. Давай уже наконец определимся и раз и навсегда решим все наши проблемы. А то, сам видишь, как-то по-дурацки выходит: когда припрет, ты действуешь, словно настоящий фронтовик, а в другой ситуации ведешь себя, прости, словно влюбленная барышня. Сам посуди, и тогда, в парке, и в доме этого бандюга ты работал, словно матерый спецназовец. Не сомневался, не жевал сопли, а просто делал то, что должен был сделать. Ломал челюсти или убивал, если уж напрямоту. А сейчас на тебя смотрю – словно другой человек. Может, примешь граммов двести коньячка да выспишься? В этом дело?

– Нет, пить не буду, – поставив курящуюся ароматным паром чашку на журнальный столик, Василий помотал головой. – И спать не стану тоже.

– Все-таки из-за девушки? – склонив набок голову, Геманов смерил его внимательным взглядом. – Не понимаю, ты что, впервые влюбился, что ли? У тебя что, до нее никого… – и внезапно осекся, напоровшись на взгляд Краснова.

– Вот же, блин… ты прости, лейтенант, просто у нас тут немного другие нравы. Я, хоть и из другого поколения, но тоже сразу не въехал. Так все дело в Соне, получается? Она ж у тебя первая, выходит?

Немедленно покраснев, Василий неопределенно пожал плечами.

– Ясненько. Да уж, теперь понимаю твои чувства. Ладно, пей чай, и печенюшки бери, все равно пока больше нечем тебя покормить, буфет только через три часа откроется. Я сейчас. – Полковник придвинул к себе телефон и, сверившись с записной книжкой, потыкал в клавиши, набирая номер.

– Коля? Да, я. Докладывай. Уже? Да, понял. И что говорят? Ага, ясно. Ну, добро. Как выйдет из наркоза, набери меня, все равно спать не буду. Все, отбой.

Положив трубку, Геманов несколько секунд разглядывал напрягшегося, словно хрестоматийная струна, танкиста, затем улыбнулся:

– Расслабься, лейтенант, похоже, везучая твоя невеста. Операция прошла успешно, ничего особенно страшного там не было. Пуля перебила седьмое ребро, прошла сквозь нижнюю долю легкого и застряла в позвоночной части пятого. Позвоночник не задет, пулю удалили. Угрозы для жизни нет, внутреннего кровотечения и пневмоторакса – тоже. Через пару деньков переведем девушку в нашу закрытую больничку, до этого она будет под охраной. Родителям сам сообщу, придумаю что-нибудь убедительное. Да им, собственно, сейчас и не до нее особо, как я понимаю. Доволен, танкист?

– Так точно, товарищ полковник! – вскочивший со стула Василий, едва не перевернувший при этом столик, с трудом сдерживался, чтобы не начать улыбаться. Не сдержался, конечно:

– Спасибо, Олег Алексеевич! Вы даже не представляете, как вы…

– Отставить, лейтенант. Сядь, – буркнул тот, пряча улыбку и поднимаясь на ноги.

Поставив перед Красновым стакан – самый обычный, граммов на двести с прицепом – набулькал туда соответствующее объему количество коньяка из хранившейся во встроенном в стену сейфе бутылки. – А вот теперь пей. Залпом. Считай, что это лекарство. И ступай спать. Сейчас от тебя пользы – ноль, зато под руку лезть определенно станешь, а мне оно не нужно. Вон, видишь дверь? Там комната отдыха, ложись на диван и дрыхни, пока не разбужу. Часа четыре тебе точно дам, а уж там – как получится. Понятно?

Краснов молча кивнул.

После того как он узнал, что с Сонькой все в порядке, парень был готов выполнить любой приказ полковника: сказал бы из окна выпрыгнуть – удивился б, конечно, но сиганул. И потому он молча выцедил коньяк, запив подостывшим чаем, попросил сигарету – и двинулся в указанном направлении. На то, чтоб закурить, сил уже не хватило: едва добравшись до узкого дивана, застеленного клетчатым пледом, Василий мгновенно заснул, несмотря на льющийся сквозь неплотно зашторенное окно солнечный свет.

Проводив взглядом покинувшего кабинет танкиста, Олег Алексеевич грустно усмехнулся и, дождавшись, пока тот закроет за собой дверь комнаты отдыха, потянулся к телефону. Набрав знакомый номер, дождался соединения с мини-АТС и ввел три дополнительные цифры. Трубку взяли после второго же гудка:

– Полковник Логинов слушает.

– Здоров, Толич!

– О, кого я слышу! Приветствую, Алексеич. Полагаю, сразу к делу? Вчерашние материалы я получил, будем пробивать. Но что-то мне подсказывает, что ты не потому звонишь? Есть новости?

– Представь себе, есть. И неплохие, учитывая вчерашние события, – не отрывая трубки от уха, Геманов прикурил сигарету и подвинул поближе наполовину забитую окурками пепельницу. С удовольствием затянувшись, откинулся в кресле, вытянув под столом ноги и почти физически ощущая, как понемногу уходит напряжение последних суток. Сейчас бы коньячку тяпнуть, но пить с утра – определенно моветон. А работы впереди – мама не горюй.

– Наш фигурант нашелся. Сам. Сейчас дрыхнет у меня без задних ног, я его коньяком от греха подальше напоил. Не поверишь, но он сам от этих уродов отбился, накидав кучу трупов. Собственно говоря, если не врет, то всех, кто там был, и завалил. Как оперативники и группа зачистки отработают, расскажу подробней, но повода не верить парню не вижу. Как тебе?

– Не слабо, весьма не слабо. Думаешь, память Захарова помогла?

– Практически уверен. Хотя, как я понимаю, тут все немного сложнее. Его собственный боевой опыт – парень-то с первых месяцев на войне, я и представить боюсь, сколько он всякого разного там повидал – плюс боевые рефлексы нашего воина-интернационалиста.

– Погоди, Алексеич, я ж практически ничего не знаю! Давай хоть коротко, но по порядку. Кто они вообще такие?

Геманов скривился, словно собеседник мог видеть его гримасу:

– Ничего интересного, похоже – откровенные бандюки, некий центровой блатной с погонялом «Карась» со своими шестерками. Насколько понял, их разыграли полностью втемную. По крайней мере, именно так нашему танкисту и удалось вырваться: когда он обрисовал главарю его нынешнее положение, тот вполне ожидаемо задергался и начал совершать ошибки. Чем Краснов и воспользовался.

– Олег, погоди. Не находишь, что слишком уж сложно для простого танкиста из сорок третьего?

Полковник несколько секунд молчал: откровенно говоря, его и самого подобные мысли посещали. Впрочем, ответил он достаточно твердо:

– Не-а, Толич, не нахожу. Теперь не нахожу. В свете вновь открывшихся обстоятельств, ага.

– Ты о чем? – искренне удивился Логинов. – Поди, еще чего накопал? И всего за одну ночь?!

– Угу, накопал. Полной лопатой. Тут, понимаешь ли, какая штука случилась… короче, танкист наш не только ухитрился всерьез втюриться в ту девчонку – ну, я тебе рассказывал, – но она с ним еще и переспала.

– Ты местоимения, часом, не перепутал? Кто с кем там у тебя переспал?!

– Не перепутал, Толич, в том-то и дело. Мне б раньше догадаться, старому дурню, да заранее ситуёвину просчитать. Так ведь нет, не учел разницу в возрасте, воспринимал его как сорокалетнего с лишним мужика, а ему-то всего двадцать лет. Влюбился он, вот в чем проблема. Да еще и первой она у парня оказалась. Понимаешь теперь?

– Теперь – да, – помолчав, ответил собеседник. – Вот так ни хрена себе. Похоже, наши всё на свете знающие аналитики с прочими штатными психологами облажались по полной…

– Так и я о чем? Знать бы заранее. Ладно, что уж теперь. Завтра я его спецрейсом отправлю в Москву, встретишь.

– А с девушкой как быть?

– А что с девушкой? Как только состояние позволит, отправлю следом. Разместишь вместе с Красновым на объекте, здесь ей всяко делать нечего, пусть там и долечивается. Кстати, Толич, а насчет заказчиков похищения ты ничего спросить не хочешь?

– …?

– Ну, согласись, я тебя уел, а? Нет, ну, согласись?

– Ладно, хрен с тобой, один-ноль. Неужто еще что-то раскопал?

– Представь себе. И даже немного сверх того: пятеро «торпед» заказчика у меня в подвале, еще трое в больничке. Пытались перехватить Краснова по дороге, когда он драпал с карасевской малины на угнанной тачке, но я им приготовил небольшой сюрпризец. Если что, сразу предупреждаю, цацкаться даже не собираюсь, накачаю фармакологией по самые брови, мигом все выложат. У меня еще от силы часа три-четыре, затем главный фигурант начнет рубить концы. Согласен?

– А что, есть выбор? – хмыкнула телефонная трубка. – Как говорили в том старом фильме, «куй железо, не отходя от кассы». Давай, действуй. Если что, помощь получишь в любом объеме, хоть официальную, хоть неофициальную. Постарайся взять их за яйца, Алексеич, когда-то у тебя неплохо получалось.

– Да уж постараюсь, самому, знаешь ли, до усрачки интересно, кто ж это в моей стране считает себя самым крутым. Хоть и подозреваю, кто…

– Думаешь, снова наши заклятые друзья из-за океана?

– Знаешь, можешь считать меня параноиком и жутким ретроградом, но именно так я и думаю. Заказчик определенно не отсюда. Вопрос только в том, разделяет ли нас с ним океан…

– Э-э, ты что, подозреваешь наших больших восточных соседей?

– А ты нет? Знаешь, я, например, как-то не слишком уверен. Самое опасное, товарищ полковник, оказаться в плену старых и привычных догм и стереотипов начала-середины «нулевых» годов. Нет, оно, разумеется, удобно, привычно и комфортно: империя зла, мировой цербер, Югославия, Афганистан, Ирак, Сирия – и так далее по списку, но… как бы не проглядеть новой угрозы. А она, сам знаешь, есть.

– Уверен?

– Толич, издеваешься? В чем я сейчас могу быть уверенным?! Сам понимаешь, даже если расколю пленных боевиков до донышка, вовсе не факт, что они знают, кто истинный кукловод! Даже наверняка не знают и знать не могут. Мне главное сейчас ниточку ухватить и потянуть аккуратненько. Если срастется, так у меня группа захвата в полной боевой ждет, сразу в гости и поедем. Просто вот свербит что-то, зудит… Короче, ладно, к вечеру сброшу всё, что буду иметь на тот момент, а уж ты, душевно прошу, начинай прямо сейчас рыть в обоих направлениях, так сказать, и на восток, и на запад. А заодно держи в голове и третью вероятность, большой такой островок в Атлантическом океане, над которым никогда не заходит солнце, хорошо? Мы ж с тобой почти ровесники, потому жуть как не хочется перед самой пенсией сесть в большую и холодную лужу.

– Ладно, я понял. Как будет инфа – сбрасывай по основному каналу. Спецрейс обеспечу, ни разу не проблема. Удачи!

– И вам не кашлять, – аккуратно, словно боясь повредить, положив телефонную трубку на рычаги, Геманов яростно растер в пепельнице окурок. Поднявшись из кресла, заходил по кабинету, бросая косые взгляды на настенные часы. Пора? Пожалуй, да. Пора.

Вернувшись к столу, набрал короткий внутренний номер:

– Вадим? Все готово? Добро, начинайте. Я сейчас буду.

Осторожно приоткрыв дверь в комнату отдыха, полковник несколько секунд глядел на раскинувшегося на узком диванчике танкиста, оглашавшего небольшое помещение гулким храпом. Спишь? Вот и отлично. Спи. А у меня свои дела, о которых тебе знать вовсе не обязательно…

Выйдя из кабинета – сидящий на стуле возле двери спецназовец в бронежилете и с автоматом в руках дернулся было, но был остановлен жестом полковничьей руки – Олег Алексеевич быстрым шагом двинулся к лифтам. Свободная кабина распахнула перед ним серебристые двери.

Проводив взглядом убывшее по своим секретным начальственным делам начальство, спецназовец воровато вытащил из карманчика разгрузки припрятанный мобильник и продолжил игру. До окончательной победы ему оставалось пройти всего-то пару уровней…

Большой Фонтан, два часа спустя

– «Первый» – четным номерам. «Водовоз» на подходе, готовность шестьдесят секунд. Выдвигайтесь. Нечетным – блокировать район, контролировать периметр. Всем оставаться на связи, эфир не засорять. Работаем.

Неприметный микроавтобус с надписью «круглосуточная доставка очищенной питьевой воды» на лакированном борту припарковался напротив двухэтажного особнячка. Судя по отделанному диким камнем высокому забору, поверху увитому декоративным плющом, кованым воротам и расположенной возле калитки будочке охраны, хозяин дома особенно не бедствовал. Или совсем не бедствовал, если прикинуть, сколько стоит не столько сам дом, сколько земля в этом районе, расположенном в десяти минутах ходьбы от моря.

Из кабины неторопливо выпрыгнул курьер в балахонистом комбинезоне с логотипом фирмы на спине, ленивой походкой обошел фургон и, распахнув задние дверцы, спустил на выстеленный итальянской плиткой тротуар пару двадцатилитровых баллонов очищенной воды. Вытащив из кармана пачку сигарет, сунул одну в рот, однако закуривать не стал, видимо, решив сначала покончить с заказом. Мельком взглянув на развернутые циферблатом к запястью наручные часы, курьер подхватил баллоны, вразвалочку подошел к калитке и, поставив ношу на землю, нажал кнопку звонка. На расположенную над входом видеокамеру он даже не посмотрел, скрывая лицо под козырьком фирменного кепи.

В крохотном окошечке, тем не менее забранном частой решеткой (уж не для того ли, чтобы никто не попытался пропихнуть внутрь гранату?), появилось лицо охранника. Не удостоив курьера особым вниманием, он тщательно оглядел в обе стороны видимый из будки кусок тихой узенькой улочки, спускающейся к самому морю, и исчез. Дожидаясь, пока отопрут дверь, доставщик воды равнодушно скользнул взглядом вдоль улицы, по которой неспешно катил еще один микроавтобус, на сей раз черный, с тонированными стеклами и отчего-то приоткрытой сдвижной дверью.

Магнитный замок глухо щелкнул, и дверь бесшумно провернулась на смазанных петлях. Стоящий в проеме охранник, взглянув на бутыли, вопросительно поднял брови:

– Вроде ж на сегодня заказа не было? Мне ничего не передавали. Да и рановато что-то приехал, обычно воду к обеду привозят

– А я знаю? – равнодушно пожал плечами курьер. – Мое дело маленькое, воду привезти да оплату взять. Заказами девчонки-операторы занимаются, может, и напутали чего. Я за них не ответчик.

Уловив боковым зрением, что микроавтобус уже метрах в десяти и боковая дверь начала раскрываться на всю ширину, он сделал крохотный шажок вперед:

– Так что, берешь? Если нет, придется отказ подписать, за бензин с меня спросят, не с тебя, – и пихнул ногой правый баллон, отчего тот с глухим стуком перевернулся набок, на долю мгновения отвлекая охранника.

Взгляд того мазнул по баллону, и в этот момент «курьер» нанес ему под подбородок короткий мощный удар костяшками пальцев. Отпихнув в сторону ставшего безопасным бугая, который в ближайшие пару минут не то что оказывать сопротивление – дышать-то нормально не сможет, он метнулся за угол, скрывшись внутри караулки. Короткая возня внутри, сдавленный крик, переходящий в хрипение – и разблокированные с пульта створки начали неспешно распахиваться.

Из притормозившего напротив входа микроавтобуса посыпались затянутые в камуфляж фигуры в глубоких «сферах-С» на головах, скрываясь в калитке и наполовину раскрытых воротах. Кто-то зацепил валяющийся на боку баллон, и тот покатился к бровке тротуара, задержавшись у поребрика. Закончив высадку штурмовой группы, автомобиль резко прибавил скорость, уносясь вниз по улице. Все заняло не более восьми секунд.

Вышедший из калитки «курьер» выплюнул сломанную пополам и так и не закуренную сигарету с изжеванным фильтром и, вытащив из кармана рацию, доложил:

– «Водовоз» – «Первому». Четные вошли. Снаружи чисто.

После чего подхватил оба баллона, забросив их обратно в фургончик. Казенное имущество предстояло вернуть, желательно в целости и сохранности. Девчонки из отдела кадров и так бурчали насчет того, что их на полдня без водички оставляют…

А штурмовая группа продолжала атаку. Разбившись на пары, спецназовцы за несколько секунд преодолели расстояние до дома, где разделились. Две боевые пары ушли в стороны, блокируя черный ход, дворовые постройки и ухоженный сад, четверо рванули к главному входу. Собак спецназовцы не боялись, зная, что выпускают их только ночью. Один из бойцов с ходу взбежал на высокое крыльцо, огороженное ажурными перилами, прикрепив в районе замка и скрытых петель заряды семтекса и воткнув в пластичную массу трубочки радиодетонаторов – выглядящая изготовленной из натурального дуба дверь на самом деле была, разумеется, бронированной. Спрыгнув вниз, он вместе с товарищами прижался к стене и нажал на кнопку крошечного пульта.

Рвануло. В ближайших ко входу окнах звонко лопнули стеклопакеты, осыпав прижавшихся к стене спецназовцев водопадами искрящихся на утреннем солнце осколков, по всей улице возмущенно взвыли на разные лады сработавшие автомобильные сигнализации. Тихая часть операции завершилась. Сорванная взрывом мощная дверь на какое-то мгновение замерла, будто размышляя, в какую именно сторону ей падать, и с грохотом рухнула внутрь затянутого дымом и кирпичной пылью холла, потянув за собой искореженную ударной волной дверную металлическую коробку.

Командир группы коротко отмахнул рукой, и внутрь помещения полетели две светошумовые «Зари». Ослепительно сверкнуло и сдвоенно грохнуло, вышибая остатки стекол в окнах первого этажа и заставляя сигнализации соседских авто заливаться вовсе уж истерическим воем. Не теряя ни секунды, бойцы спецподразделения рванули внутрь, выставив перед собой автоматы и прикрывая друг друга.

В затянутом дымом просторном холле отряд разделился – двое занялись зачисткой первого этажа, где могли затаиться боевики из личной охраны, еще двое бросились по широченной лестнице на второй этаж в поисках объекта захвата.

Вывернувшийся откуда-то сбоку охранник в заляпанной идущей из ушей и носа кровью футболке вскинул было пистолет, но тут же рухнул, отброшенный короткой очередью в упор. Второй из телохранителей, вооруженный помповым ружьем, стрелять не стал, попытавшись скрыться в одном из помещений. Вслед ему тут же полетела еще одна «Заря», на миг залив помещение светом силой в тридцать миллионов кандел. Спустя секунду после взрыва в дверном проеме появился один из спецназовцев, крест-накрест перечеркнув заполненное дымом помещение очередью, и лишь после этого забежав внутрь. Убедившись, что противник уничтожен, боец рванул в смежную комнату, продолжая зачистку этажа.

Второй паре удалось пройти большую часть лестницы, прежде чем затаившиеся на втором этаже телохранители, менее пострадавшие от акустических ударов, открыли по ним огонь. Едва «сферы» спецназовцев появились над уровнем пола, практически в упор ударили короткие автоматные очереди, расщепляя пулями дубовые балясины лестничного ограждения и выбивая из стен крохотные фонтанчики искрошенной «венецианской» мраморной штукатурки. Бойцам пришлось залечь, укрываясь за верхними ступенями. Стреляли из двух стволов калибром не меньше девяти миллиметров, и на таком расстоянии ни сферы, ни бронежилеты не могли гарантировать полной защиты. А использовать светошумовые или, тем более, осколочные гранаты они не решались, боясь навредить пока что не локализованному объекту захвата.

– Второй, Четвертый, в чем дело? – раздался в наушниках гарнитуры связи голос полковника Геманова, лично руководившего операцией. – Почему задержка? Теряем темп. Полторы минуты до завершения.

Выслушав объяснение, контрразведчик несколько секунд молчал, принимая решение:

– Разрешаю применение спецсредств. С «объектом» должно быть двое боевиков, полагаю, это они и есть. Работайте, только без фанатизма, себя не поглушите!

Перевернувшись на бок, один из бойцов вытащил из кармашка разгрузки последнюю «Зарю» и выдернул кольцо, разблокировав предохранительный рычаг. Запал хлопнул, и спецназовец, выждав две секунды, коротким броском отправил гранату в сторону противника, вместе с товарищем уткнувшись в пол, изо всех сил зажмурившись и раскрыв рот. Грохнуло, да так, что оба бойца на время практически перестали слышать: штатное расстояние для применения светошумовых гранат – порядка десяти метров, а сейчас «Заря» взорвалась на вдвое меньшей дистанции, да еще и в замкнутом помещении. Защитные наушники не выдерживали, и звуковая волна нещадно вдавливала в череп барабанные перепонки. Радовало лишь то, что противнику сейчас куда как хуже.

Толкнув товарища в плечо, он коротко дернул головой, и спецназовцы слаженно рванули вперед, преодолевая последние ступени и врываясь в затянутый сизым дымом коридор. Один из боевиков лежал у стены метрах в шести от лестницы и опасности уже не представлял: судя по характерному пятну на выстилавшем пол ковровом покрытии, «Заря» взорвалась чуть ли не в метре, после такого выжить практически невозможно. А если и выживет, то уже навсегда останется слепым и глухим инвалидом, страдающим от раскалывающих голову болей. Рядом валялся «хеклер-коховский» «MP-5K» калибром девять миллиметров. Второй «бодигард» пытался уйти, ощутимо пошатываясь и держась одной рукой за стену – видеть он, определенно, ничего не мог. В другой он все еще сжимал за пистолетную рукоятку точно такой же «kürz» немецкого производства. Отшвырнув ногой лежащий на полу пистолет-пулемет, спецназовец, не останавливаясь, дал ему в спину короткую очередь, бросившую противника вперед. Сбоку коротко треснул выстрел: товарищ выполнил контроль.

С этим все, осталось самое главное: найти и захватить «объект», по возможности не причиняя ему ни малейшего вреда. На самой короткой в истории их спецгруппы оперативке, едва ли продлившейся дольше двадцати минут, Геманов так прямо и сказал: охрана его не интересует, оружие применять сразу на поражение. С обслуживающим персоналом, если таковой обнаружится, поступать по обстоятельствам. Но вот объект, некто бизнесмен средней руки Сланцев Егор Викторович, фото прилагается, должен остаться живым. Полностью невредимым – в принципе, не обязательно, нелетальные травмы, в крайнем случае, допустимы. Но живым и способным давать показания – однозначно.

Поскольку никаких данных о конкретном местоположении Сланцева не имелось, а коридор от лестницы расходился в обе стороны, бойцы, обменявшись несколькими короткими знаками, разделились. Каждому из них, согласно доведенному перед операцией плану здания, предстояло осмотреть по две комнаты. Метнувший гранату боец двинулся направо, второй номер боевой пары – налево.

Подойдя к первой, если считать от лестницы, двери, спецназовец легко вышиб ее ударом ноги и ушел в сторону, укрываясь за косяком от вероятного огня. Мельком оглядел помещение – пусто. Похоже, спальня – широченная кровать, шкаф-купе во всю стену, столик с плазменной панелью, на которую такому, как он, предстояло копить как минимум год. Пусто. Работаем дальше.

Удар – и пленка под «благородное дерево» бесстыдно обнажила сверкающий скол современного пластика. Под весом конструкции трещина мгновенно доползла до косяка, и дверь отлетела к стене, едва не сорвавшись с петель – вряд ли хозяин особняка всерьез ожидал штурма спецподразделений. Ага, рабочий кабинет. Подстегнутое выброшенным в кровяное русло адреналином сознание не только оценивало картину в целом, но и фиксировало отдельные детали, на которые он в обычном режиме и внимания б не обратил: массивный рабочий стол с дюймовым монитором, кожаный диван у дальней стены, книжные полки… и хозяин особняка, локтевым захватом удерживающий перед собой миловидную девушку лет двадцати. К виску заложницы оказался приставлен пистолет – учитывая автоматы охраны, спецназовец ожидал увидеть нечто зарубежное, но ствол оказался самым обычным «макаровым». Интересно, кто она? Какой-нибудь личный секретарь – или просто случайная шлюшка, оказавшаяся не в том месте и не в то время?

– Еще шаг – и ей конец, – спецназовец не столько услышал – после взрыва «Зари» в ушах стоял противный писк, сквозь который едва пробивались транслируемые по внутренней связи невнятные переговоры, – сколько прочитал это по губам противника.

– Бросай оружие, или я убью заложницу! Бросай!

Противник стоял неграмотно, лишь частично прикрываясь заложницей, поэтому так и не опустивший автомат боец точно знал, что не промахнется. Полголовы открыто, расстояние – не более пяти метров. Да и пистолет он держит донельзя неправильно, уткнув куда-то под ухо, под таким углом на выжим спуска уйдет не меньше половины секунды, значит, он успеет выстрелить первым.

Проблема была в том, что его учили освобождатьзаложников, а не захватывать террористов живыми. Сейчас же все обстояло наоборот: живым должен остаться именно террорист. Поскольку целью операции был захват именно этого человека – ошибки быть не могло, его фото им и показывали перед выездом. Судя по словам полковника, этот человек – доверенное лицо или связной самого настоящего резидента иностранной разведки, и потерять его – значит провалить операцию государственной важности. Да и как стрелять, куда?

С другой стороны, противник ни разу не профессиональный террорист, сразу вряд ли выстрелит. И типаж не тот, и манера обращаться с оружием. А значит, главное сейчас – отвлечь, заставить дернуться, после чего уже можно бить и на поражение, нелетальное, как того и требует начальство. Например, из нижней партитуры, по ногам. Иного выхода все равно нет. Главное, чтоб сейчас никто в дверь не сунулся. Поехали…

– Не стреляй, убираю ствол, – боец старался говорить негромко, чтобы не спровоцировать, но выходило плохо: трудно шептать, когда сам почти ничего не слышишь. Пришлось демонстрировать свои намерения напрямую: спецназовец оторвал от плеча разложенный приклад и медленно отвел оружие в сторону, стараясь держать автомат таким образом, чтобы противник не видел его указательного пальца, так и не покинувшего предохранительной скобы. Конечно, стрелять, держа оружие почти горизонтально полу, не особенно удобно, но иного выхода нет. Главное, не нанести «объекту» летальных повреждений. А ноги у девчонки, если заденет, заживут… наверное.

И, более не сомневаясь, боец вытянул спуск до конца. Девятимиллиметровый «Клин» привычно трепыхнулся в руках, выплевывая в лицо горячие гильзы, и Сланцев, охнув, подломился в коленях, заваливаясь назад. Девушка истошно заорала, похоже, одна из пуль все-таки попала ей в ногу, но это уже не имело ни малейшего значения: рванувшийся вперед спецназовец выбил из руки противника пистолет и коротким ударом отправил его в забытьё. Оттолкнув подальше ставший безопасным «ПМ», он оттащил заложницу к стене и вытянул из кармашка разгрузки ИПП, потянувшись к раненой, уже благополучно потерявшей сознание от болевого шока…