Текст книги "Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры"
Автор книги: Олег Хлевнюк
Соавторы: Йорам Горлицкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
После Жданова
Даже если в последний период жизни А. А. Жданова отношения между ним и Сталиным, как полагают некоторые исследователи, действительно были испорчены, никаких признаков недовольства умершим соратником Сталин не проявлял. Жданова похоронили, как и положено было одному из советских вождей, по высшему разряду. 20 сентября 1948 года было принято постановление Совета министров СССР о сооружении на могиле Жданова у Кремлевской стены памятника, «соответствующего установленным там памятникам выдающихся деятелей партии и Советского государства». Изготовление памятника было поручено придворному скульптору С. Д. Меркурову, создавшему немало изображений самого Сталина[224]224
ГА РФ. Ф. Р-5446. On. 1. Д. 346. Л. 52–53.
[Закрыть]. Через месяц, 22 октября, было принято постановление Совета министров «Об увековечении памяти Андрея Александровича Жданова». Оно предусматривало сооружение памятников Жданову в Москве и Ленинграде, переименование его родного города Мариуполя в город Жданов, присвоение имени Жданова двум районам в Москве и Ленинграде, московской улице, ряду предприятий (в том числе одному из старейших российских заводов Сормовскому), Ленинградскому университету и т. д.[225]225
ГА РФ. Ф. Р-5446. On. 1. Д. 349. Л. 54–55.
[Закрыть] Даже бывшие соперники Жданова в этот период демонстрировали показательную осторожность по отношению к его наследию. 28 сентября 1948 года Г. М. Маленков направил Сталину, находившемуся в отпуске, телеграмму о судьбе двух помощников Жданова. Маленков предлагал назначить их на высокие посты заместителей заведующих отделом пропаганды и агитации и отделом внешних сношений ЦК ВКП(б). «Работники они квалифицированные и с порученной им ответственной работой в аппарате ЦК справятся», – дополнял Маленков. Сталин фактически согласился с этим предложением, передав вопрос на решение Секретариата ЦК[226]226
РГАСПИ. Ф. 83. On. 1. Д. 5. Л. 91.
[Закрыть].
Став приемником Жданова на посту заместителя Сталина по партии, Маленков, судя по документам, открыто не предпринимал шагов, которые можно было бы оценить как критику линии предшественника. Хотя, как и всякий новый хозяин, Маленков явно демонстрировал особую активность в наведении порядка в доставшемся ему наследстве. Заседания Секретариата и Оргбюро ЦК ВКП(б) под председательством Маленкова начали проводиться в точном соответствии с разработанными правилами работы этих органов. Маленков председательствовал на этих заседаниях и собственноручно подписывал протоколы[227]227
Там же. Ф. 17. On. 116. Д. 355 и далее.
[Закрыть]. По крайней мере, в первое время при Маленкове соблюдалась процедура предварительного утверждения на Секретариате повесток дня предстоящих заседаний Оргбюро. 26 июля по предложению Маленкова Оргбюро установило, что материалы по вопросам, включенным в повестку дня Оргбюро, должны представляться в Оргбюро за три дня до заседания. Ответственность за точное соблюдение этого правила возлагалась на заведующих отделами ЦК ВКП(б)[228]228
Там же. Д. 358. Л. 3.
[Закрыть]. Этими и другими подобными мерами Маленков поддерживал свою репутацию надежного администратора. Однако вряд ли их можно рассматривать как прямой вызов ждановским порядкам в аппарате ЦК.
Судя по ряду признаков, некоторое время после смерти Жданова не изменилось в худшую сторону и положение тех руководителей, которых можно было бы отнести к команде Жданова. Даже наоборот. 3 сентября 1948 года было принято решение о переводе А. Н. Косыгина из кандидатов в члены Политбюро и введении его в состав руководящей группы Политбюро – «девятки»[229]229
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1514. Л. 186; Политбюро ЦК ВКП(6) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. / Сост. О. В. Хлевнюк и др. М., 2002. С. 63.
[Закрыть]. Косыгин родился в Ленинграде и делал в этом городе карьеру под руководством Жданова. Таким образом, продвигая Косыгина, Сталин мог заполнять те пробелы в балансе сил в Политбюро, которые образовались в связи со смертью Жданова. Еще одним шагом в этом направлении были попытки Сталина расширить группу руководителей «второго уровня», которые, по крайней мере, потенциально, могли составить определенный противовес «старой гвардии». Характерной в этом отношении была политическая карьера А. Д. Крутикова.
По возрасту Крутиков, родившийся в самом начале 1902 года, был ровесником Маленкова. Однако его карьерный рост происходил куда менее успешно. Вступив в партию в 1927 году, он занимал мелкие должности в провинции, а в 1936–1938 годах был послан на учебу на экономическое отделение Ленинградского института красной профессуры. В Ленинграде он оказался в нужное время. Массовые аресты 1937–1938 годов расчистили место для коренной ротации руководящих кадров. Уцелевшим работникам быстрое продвижение по служебной лестнице обеспечивалось почти автоматически. Крутиков стал одним из «выдвиженцев террора». В 1938 году он был назначен заведующим отделом пропаганды и агитации одного из райкомов партии в Ленинграде. В том же году переведен в ЦК ВКП(б) на должность инструктора, а затем на должность заместителя наркома в Наркомат внешней торговли СССР, изрядно обезлюдивший в результате репрессий[230]230
Совет народных комиссаров СССР. Совет министров СССР. Кабинет министров СССР. 1923–1991. Энциклопедический справочник / Автор-составитель С. Д. Гарнюк. М., 1999. С. 316.
[Закрыть]. Хотя мы не располагаем точными доказательствами, можно предположить, что выдвижению Крутикова способствовало его несомненное знакомство со Ждановым, набиравшим силу в Москве. Резкое ухудшение состояния здоровья Жданова совпало с новым выдвижением Крутикова. Проработав десять лет в должности заместителя наркома (министра) внешней торговли, Крутиков попал в особую милость у Сталина. 9 июля 1948 года Сталин подписал постановление Политбюро о назначении Крутикова заместителем председателя Совета министров СССР и председателем Бюро по торговле и легкой промышленности при Совете министров. А. Н. Косыгину, ранее возглавлявшему это Бюро, было предложено сосредоточиться на работе министра финансов СССР[231]231
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1513. Л. 73.
[Закрыть].
Об обстоятельствах выдвижения Крутикова писал в своих мемуарах А. И. Микоян, занимавший в 1948 году пост министра внешней торговли. Микоян утверждал, что в 1947 году в разговорах со Сталиным он положительно оценивал своих заместителей по Министерству внешней торговли, в том числе Крутикова. «Через год Сталин неожиданно предложил Крутикова на должность заместителя председателя Совета министров СССР с возложением на него обязанностей, связанных с внутренней торговлей. Я резко возражал, убеждая Сталина, что он не готов для такой ответственной должности, что для этого надо ему еще поработать министром, но даже министром внешней торговли он сегодня не может еще стать, но через год это может быть реально […] Сталин со свойственным ему упрямством, несмотря на мои возражения, в июле 1948 года все же провел назначение Крутикова, даже не побеседовав с ним»[232]232
Микоян А. И. Так было. Размышления о минувшем. М., 1999. С. 527–528.
[Закрыть]. Микоян объяснял это решение капризностью и упрямством Сталина. Однако это слишком простая трактовка сталинских расчетов. Через год уже сам Микоян будет заменен на посту министра внешней торговли другим своим заместителем М. А. Меньшиковым. Выдвижения Крутикова и Меньшикова были звеньями одной цепи. Сталин постепенно готовил замену или, по крайней мере, кадровый противовес старым членам Политбюро.
Составной частью этих манипуляций было продолжавшееся давление Сталина на своих соратников. Одним из объектов сталинского недовольства был прощенный Г. М. Маленков. Характерный эпизод произошел через два месяца после возвращения Маленкова на пост секретаря ЦК. В сентябре 1948 года на борту теплохода «Победа», прибывшего из США с армянскими репатриантами, произошел пожар. По версии МГБ, которую Маленков доложил Сталину, находившемуся в отпуске на юге, американцы подсыпали горючее вещество на пароход еще в Нью-Йорке. Сталин в ответной телеграмме сделал выговор Маленкову и потребовал искать среди репатриантов, плывших на пароходе, американских шпионов, главная цель которых – «поджечь [советские] нефтяные промыслы»[233]233
Печатное В. Штрихи к портрету генсека // Источник. 2000. № 3. С. 101–102.
[Закрыть]. Маленков, как обычно, был абсолютно послушен и оперативен. 13 сентября 1948 года он послал Сталину сообщение: «Вашу телеграмму о теплоходе “Победа” получил. Несомненно, Вы правы, что среди армянских переселенцев есть американские разведчики, которые произвели диверсию […] Сегодня же вместе со всеми друзьями примем меры и решение в полном соответствии с Вашими предложениями.
О принятых мерах незамедлительно доложим»[234]234
РГАСПИ. Ф. 83. On. 1. Д. 5. Л. 89; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 271.
[Закрыть]. Уже на следующий день Маленков докладывал об отправке в Баку заместителя министра госбезопасности Н. Н. Селивановского во главе группы из восьми ответственных сотрудников этого министерства, а также еще одной группы МГБ в Ереван. Оперативно принятым постановлением Совета министров СССР от 14 сентября была полностью и немедленно отменена репатриация в СССР зарубежных армян и воспрещен прием армянских переселенцев в Армению, откуда бы они не направлялись[235]235
РГАСПИ. Ф. 83. On. 1. Д. 5. Л. 88; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 272.
[Закрыть].
Этот эпизод демонстрировал многие существенные черты как характера самого Сталина, так и его взаимоотношений с соратниками. Как обычно, именно Сталин был инициатором наиболее жесткой реакции на события. По его приказу рядовая авария была объявлена диверсией и повлекла за собой репрессии. Маленков, как до этого много раз и он сам, и другие члены Политбюро, покорно принял очередной непрогнозируемый выговор. Сталин вновь напомнил соратникам о своих неограниченных правах и решающем слове. Непредсказуемость сталинских интервенций и требований держали членов Политбюро в необходимом состоянии напряжения и незащищенности.
Подобные атаки были особенно чувствительны в периоды интенсивных перестановок в высших эшелонах власти. Нестабильность ситуации, вызванная нарушением прежнего баланса сил в связи со смертью Жданова, заставляла конкурентов в Политбюро действовать более активно и напористо. Развитие событий в 1949 году позволяет предполагать, что основная борьба развертывалась между двумя группами среднего поколения сталинских соратников. Главной силой первой из этих групп был, скорее всего, Н. А. Вознесенский, к которому тяготели А. А. Кузнецов, А. Н. Косыгин. Именно эта тройка в будущем в той или иной степени пострадала в результате так называемого «ленинградского дела». Вознесенский, Кузнецов и Косыгин были связаны общностью ленинградского политического происхождения – они делали карьеру и работали в Ленинграде в 1930-е годы под руководством Жданова. Кузнецов и Косыгин также были связаны родственными отношениями через жен[236]236
Микоян А. И. Так было. С. 567.
[Закрыть]. Кроме того, эти «ленинградские руководители» имели хорошие отношения с некоторыми старыми членами Политбюро. Вознесенский был близок к Молотову[237]237
Вопросы истории. 1998. № 6. С. 15 (воспоминания Д. Т. Шепилова).
[Закрыть]. Дочь Кузнецова и сын Микояна готовились к свадьбе и проводили много времени вместе поочередно в домах своих родителей[238]238
Микоян А. И. Так было. С. 565.
[Закрыть].
Другую противоборствующую группу составляли Г. М. Маленков и Л. П. Берия. Они также были связаны совместной работой в конце 1930-х годов и в период войны как члены ГКО. После войны Маленков и Берия, подвергшиеся гонениям со стороны Сталина, взаимодействовали в Совете министров СССР. Сохранив это взаимодействие, Маленков и Берия тесно сотрудничали при организации новых властных структур сразу после смерти Сталина. С Вознесенским у Маленкова и Берии были напряженные отношения, по крайней мере, с предвоенного времени, когда Сталин начал активно выдвигать Вознесенского. Их соперничество усилилось после войны. Как уже говорилось в предыдущем разделе, Сталин в 1946 году вновь выдвинул «ленинградцев» и подверг опале Берию и Маленкова. Это создало почву для усиления соперничества в Политбюро, против чего Сталин совсем не возражал.
Следует подчеркнуть, что документы не подтверждают существование принципиальных, «программных» противоречий между сталинскими соратниками. Они боролись за влияние на Сталина, за его благосклонность и старались скорее очернить друг друга в глазах Сталина, чем отстоять определенные решение или инициативы. В этой борьбе существовали определенные правила. Конкуренты имели право поставлять Сталину компрометирующие материалы друг на друга, но решения об использовании этих материалов, о прощении или наказании, о степени наказания, мог принимать только сам Сталин. Это касалось и содержания компромата. Соратники могли обвинять друг друга в служебных ошибках, превышении полномочий, халатности, недосмотре за подчиненными и т. п. Однако политические оценки, обвинения во «вредительстве», «шпионаже» и т. д. могли исходить только от Сталина. Все эти правила в полной мере проявились в 1949 году, в ходе так называемого «ленинградского дела». Однако хронологически первой акцией, которая свидетельствовала о сталинской решимости подвергнуть систему высшей власти новой реорганизации, был новый раунд атак против Молотова, а также снятие Молотова и Микояна с министерских постов.
Смещение Молотова и Микояна
Регулярные нападки на соратников, как уже говорилось, были обычным методом, при помощи которого Сталин контролировал членов Политбюро. В. М. Молотов в силу причин, о которых уже говорилось в первой главе, был одной из главных мишеней сталинских атак. Поводом для очередного демарша в послевоенные годы стали поправки Молотова к проекту конституции Германии. Получив этот документ в отпуске на юге, Сталин 21 октября 1948 года направил шифротелеграмму на имя Г. М. Маленкова, в которой говорилось, что замечания Молотова «неправильны политически и ухудшают конституцию. Нужно сообщить немцам, что поправки не отражают позицию ЦК ВКП(б), и ЦК ВКП(б) не имеет намерения вносить в конституцию какие-либо изменения, считая немецкий проект конституции правильным»[239]239
РГАСПИ. Ф. 558. On. 11. Д. 771. Л. 150.
[Закрыть]. Эта телеграмма, как указал. Сталин, предназначалась «для друзей» и поэтому была направлена, помимо Маленкова, Молотову, Вознесенскому, Кагановичу и Косыгину (Берия и Микоян, вероятнее всего, находились в отпуске). Несмотря на ограниченность рассылки, фактически сталинские требования означали политическую компрометацию Молотова, как минимум, еще и в глазах немецких лидеров. Эта очередная атака против Молотова в какой-то мере могла быть связана с недовольством Сталина ситуаций в Германии. Однако главной причиной сталинских нападок было, скорее всего, нараставшее напряжение между Сталиным и Молотовым в связи с фабрикацией дела против жены Молотова П. С. Жемчужиной.
В 1920-е – начале 1930-х годов Жемчужина, как и сам Молотов, была близка к семье Сталина, дружила с его женой Н. С. Аллилуевой. Самоубийство Аллилуевой в конце 1932 года ожесточило Сталина и, вполне возможно, зародило в нем неприязнь к Жемчужиной. Несмотря на то, что в 1930-е годы Жемчужина делала успешную карьеру и достигла должности наркома рыбной промышленности, в 1939 году она была обвинена в политической неразборчивости и невольном покровительстве «вредителям» и «шпионам» в ее окружении. До ареста тогда дело не дошло. Жемчужину лишь понизили в должности[240]240
Сталинское Политбюро в 30-е годы / Сост. О. В. Хлевнюк и др. М., 1995. С. 171–172.
[Закрыть]. В 1948–1949 годах Жемчужина, еврейка по национальности, стала одной из жертв нараставшей антисемитской кампании. Дело против Жемчужиной фабриковалось в тесной связи с делом Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Из арестованных по делу ЕАК в МГБ выбивали показания против Жемчужиной, которые докладывались Сталину. Предрешив арест Жемчужиной, Сталин потребовал, чтобы Молотов развелся с ней. Несколько десятилетий спустя Молотов рассказывал: «Сталин подошел ко мне в ЦК: “Тебе надо разойтись с женой!” А она мне сказала: “Если это нужно для партии, значит, мы разойдемся”. В конце 1948-го мы разошлись»[241]241
Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. М., 1991. С. 475.
[Закрыть].
29 декабря 1948 года на рассмотрение Политбюро была вынесена справка за подписью председателя КПК М. Ф. Шкирятова и министра госбезопасности В. С. Абакумова. Жемчужиной ставились в вину связи с «еврейскими националистами» и участие в похоронах их «руководителя» С. Михоэлса; «распространение провокационных слухов о смерти Михоэлса»; участие 14 марта 1945 года в религиозном обряде в московской синагоге[242]242
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1073. Л. 56; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 312.
[Закрыть]. Как вспоминал позднее Молотов, «когда на заседании Политбюро он [Сталин] прочитал материал, который ему чекисты принесли на Полину Семеновну, у меня коленки задрожали. Но дело было сделано на нее – не подкопаешься. Чекисты постарались»[243]243
Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. С. 473.
[Закрыть]. Политбюро вынесло решение об исключении Жемчужиной из партии. Молотов нашел в себе силы воздержаться при голосовании[244]244
Голосование проводилось опросом. Как следует из помет Поскребышева, за исключение Жемчужиной из партии проголосовали Сталин, Булганин, Ворошилов, Вознесенский, Шверник, Каганович, Микоян, Андреев, Берия, Маленков, Косыгин, «т. Молотов воздерживается» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1518. Л. 162).
[Закрыть]. Возник конфликт. О степени его напряженности может свидетельствовать то, что три недели спустя, 19 января 1949 года, Сталин распорядился размножить и разослать Берии, Булганину, Косыгину, Маленкову, Микояну, Вознесенскому и самому Молотову (т. е. членам руководящей группы) переписку ноября-декабря 1945 года об ошибках Молотова в связи с зарубежными корреспондентами[245]245
См. главу 1.
[Закрыть]. В новом контексте эти материалы представляли действия Молотова не как случайную ошибку, а как злонамеренную и последовательную позицию. Молотов не устоял перед этим ударом и на следующий день, 20 января, написал заявление на имя Сталина:
«При голосовании в ЦК предложения об исключении из партии П. С. Жемчужины я воздержался, что признаю политически ошибочным. Заявляю, что продумав этот вопрос, я голосую за это решение ЦК, которое отвечает интересам партии и государства и учит правильному пониманию коммунистической партийности. Кроме того, признаю тяжелую вину, что во время не удержал Жемчужину, близкого мне человека, от ложных шагов и связей с антисоветскими еврейскими националистами, вроде Михоэлса»[246]246
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1518. Л. 164; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 313.
[Закрыть].
Это заявление по поручению Сталина было разослано всем кандидатам и членам Политбюро. На следующий день, 21 января, Жемчужину арестовали[247]247
Костырченко Г. Тайная политика Сталина. М., 2001. С. 449.
[Закрыть].
4 марта 1949 года В. М. Молотов был освобожден от поста министра иностранных дел (его преемником стал А. Я. Вышинский). Одновременно А. И. Микоян был заменен на посту министра внешней торговли М. А. Меньшиковым. Оформление этих постановлений в подлинном протоколе Политбюро показывает, что они были приняты на встрече Сталина, Маленкова, Берии и Булганина (сами постановления написаны рукой Маленкова). Поскольку за 3 и 4 марта 1949 года в журнале записи посетителей кабинета Сталина пропуск, можно предполагать, что встреча состоялась на сталинской даче. О принятом решении Сталин сообщил Поскребышеву, который дополнительно опросил Микояна, Молотова, Вознесенского, Косыгина, Шверника и Ворошилова. Все они проголосовали за резолюции о снятии Молотова и Микояна, однако Ворошилов высказал свое мнение в такой форме, которую можно было принять за сомнения: «Если народ за, то я тоже»[248]248
РГАСПИ. Ф. 17. Оп… 163. Д. 1521. Л. 78; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 68.
[Закрыть]. Утверждение этих решений опросом, без участия Молотова и Микояна свидетельствовало об определенной осторожности Сталина. Возможно, он опасался неприятных объяснений на заседании Политбюро в полном составе.
В последующие недели смещение Молотова и Микояна с постов министров сопровождалось серией решений, которые конструировали новую систему согласования внешнеполитических и внешнеэкономических решений. 12 марта 1949 года Политбюро создало постоянную комиссию по вопросам внешней политики и связям с иностранными компартиями. Она получила название Внешнеполитическая комиссия ЦК ВКП(б) (ВПК). Функции ВПК, утвержденные специальным постановлением Политбюро от 18 апреля 1949 года, в значительной мере повторяли функции отдела внешних сношений ЦК, на базе которого и создавалась Внешнеполитическая комиссия: осуществление по поручению ЦК связей с компартиями зарубежных стран; изучение руководящих кадров компартий; подготовка мероприятий, связанных с участием ВКП(б) в Коминформе; контроль за международными контактами советских общественных организаций (ВЦСПС, ВОКС, Союза писателей и т. п.); направление политической работы среди советских граждан за рубежом, не занятых в советских учреждениях; наблюдение за политической работой среди находящихся в СССР политэмигрантов[249]249
Адибеков Г. М. Коминформ и послевоенная Европа. 1947–1956 гг. М., 1994. С. 19–21.
[Закрыть]. Молотову поручалось курировать Внешнеполитическую комиссию. По существу, это означало ограничение сферы его деятельности второстепенными, пропагандистско-информационными аспектами внешней политики.
От наблюдения за более существенными решениями, проходившими через Министерство иностранных дел, Молотов формально был отстранен. Для этого 9 апреля 1949 года Политбюро утвердило специальное постановление о порядке рассмотрения вопросов, связанных с внешними сношениями. Вопросы министерств иностранных дел и внешней торговли представлялись теперь непосредственно в Политбюро новыми министрами Вышинским и Меньшиковым[250]250
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1523. Л. 67; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 74.
[Закрыть]. Показательно, что из проекта этого постановления Сталин вычеркнул следующий пункт: «Поступающие в Совет министров СССР вопросы, касающиеся внешнеполитических сношений, вносятся непосредственно в Политбюро ЦК ВКП(б) т. Молотовым, а вопросы, касающиеся внешних экономических отношений, – т. Микояном»[251]251
Там же.
[Закрыть].
Удаление Молотова от внешнеполитических дел усиливало также его назначение 6 апреля 1949 года председателем вновь созданного Бюро Совета министров СССР по металлургии и геологии[252]252
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1523. Л. 3; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 73.
[Закрыть]. Причем первые шаги Молотова в этой должности сопровождались новыми мелкими притеснениями и унижениями. Первоначальные проекты постановлений об образовании и о составе Бюро по металлургии и геологии были составлены 1 апреля 1949 года. Они предусматривали, что заместителем Молотова в Бюро будет назначен Н. М. Силуянов, работавший до того заместителем председателя Госплана СССР[253]253
РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 393. Л. 83–85.
[Закрыть]. Эти предложения, видимо, вызвали возражения. Молотов внес правку в проект постановления, заменив Силуянова заместителем министра металлургической промышленности А. Н. Кузьминым. 6 апреля Политбюро утвердило это предложение. Кузьмин был назначен заместителем Молотова в Бюро по металлургии и геологии и соответственно освобожден от должности заместителя министра металлургической промышленности[254]254
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1523. Л. 3; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 73.
[Закрыть]. Однако уже 11 апреля к Сталину обратился министр металлургической промышленности И. Ф. Тевосян, просивший отменить решение от 6 апреля о переводе Кузьмина[255]255
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1523. Л. 87; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 316–317.
[Закрыть]. Возможно, в других условиях слово Молотова могло бы иметь большее значение. Однако на этот раз именно просьба Тевосяна была немедленно удовлетворена[256]256
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1523. Л. 87об; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 317.
[Закрыть]. В третий раз в течение двух недель Молотову было предложено искать себе нового заместителя. Только 18 апреля Политбюро, наконец, приняло окончательное решение по этому вопросу[257]257
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1523. Л. 169; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 318.
[Закрыть].
Смещение Микояна с поста министра внешней торговли происходило без видимых скандалов и осложнений. Как вспоминал сам Микоян, вопрос этот возник как бы между прочим во время его встречи со Сталиным после возвращения из Китая, где Микоян вел переговоры в партизанском штабе Мао Цзэдуна: «Я рассказывал о встречах, о личных впечатлениях, об обстановке в Китае и т. д. После беседы Сталин несколько неожиданно, без всякой связи с темой разговора говорит: “Не думаешь ли ты, что настало время, когда тебя можно освободить от работы во Внешторге?” Когда я согласился, он спросил: “Кого ты предложишь вместо себя?” Я назвал кандидатуру Меньшикова»[258]258
Микоян А. И. Так было. С. 529.
[Закрыть].
Если этот рассказ Микояна соответствует действительности (а сомневаться в этом оснований пока нет), то внешне удаление Молотова и Микояна могло выглядеть как реализация традиционной сталинской идеи о необходимости выдвижения молодых руководителей, подготовки кадровой смены. Несомненно, это соображение имело некоторое значение. Однако как обычно, за сталинскими решениями стоял целый комплекс очевидных и неявных эмоциональных мотивов. Одной из причин смещения Молотова, как отмечается в литературе, мог быть провал советской политики в Германии, проигрыш в берлинском кризисе. Сталин искал пути для отступления и, смещая Молотова, посылал западным противникам сигналы о готовности к переговорам. Кстати, западные лидеры именно так и восприняли удаление Молотова с министерского поста[259]259
Taubman W. Stalin's American Policy. New York, London, 1982. P. 203–208.
[Закрыть]. В мае 1947 года советская блокада была снята. Западные уступки носили формальный характер, но дали возможность Сталину выйти из конфликта внешне достойно. Свою роль играла подозрительность Сталина в отношении старых соратников. В этом контексте решения начала 1949 года могут рассматриваться как очередное звено в цепи многочисленных атак против Молотова и Микояна, начавшихся с новой силой после войны и продолжавшихся до смерти Сталина. Усилению этой неприязни способствовала слабая фронда Молотова по поводу Жемчужиной. Вряд ли незамеченным остался и тот факт, что один из сыновей Микояна женился на дочери А. А. Кузнецова как раз в февральские дни 1949 года, когда сам Кузнецов был обвинен в «антипартийной деятельности»[260]260
Микоян А. И. Так было. С. 566–567.
[Закрыть].
О том, что смещение Молотова и Микояна с министерских постов носило скорее демонстративный характер, свидетельствовало последовавшее очень скоро возвращение им ряда прежних функций. Уже 12 июня 1949 года Политбюро освободило Молотова от должности председателя Бюро по металлургии, обязав его «сосредоточить свою работу на руководстве делами Министерства иностранных дел и Внешнеполитической комиссии ПБ ЦК ВКП(б)»[261]261
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1526. Л. 166; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 76.
[Закрыть]. Хотя 13 февраля 1950 года Молотов вновь получил «хозяйственную нагрузку» – пост председателя Бюро Совета министров по транспорту и связи[262]262
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1542. Л. 6; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 81–82.
[Закрыть], его основным поприщем по-прежнему оставалась внешняя политика. Исследователи отмечают, что и после отставки с поста министра иностранных дел Молотов являлся ключевой фигурой в разработке ряда важнейших внешнеполитических решений[263]263
Егорова Н. И. Европейская безопасность и «угроза» НАТО в оценках сталинского окружения // Сталинское десятилетие холодной войны: факты и гипотезы / Под ред. А. О. Чубарьяна. М., 1999. С. 72.
[Закрыть]. Судя по протоколам Политбюро, Молотов, по крайней мере, до осени 1952 года активно занимался внешнеполитическими делами. В соответствии с установленным порядком через него проходили все вопросы Внешнеполитической комиссии, а также многие инициативы МИД. Хотя многие мидовские вопросы докладывались Вышинским непосредственно Сталину, в целом создается впечатление, что Вышинский скорее старался взаимодействовать с Молотовым, чем избегать его. Подготовку ряда внешнеполитических решений поручал Молотову сам Сталин. Ряд постановлений согласовывались на встречах Сталина и Молотова[264]264
См. подробнее главу 4.
[Закрыть].
Значительный круг прежних обязанностей сохранил после смещения с поста министра внешней торговли также и Микоян. 19 января 1950 года его назначили председателем вновь созданной постоянной комиссии Политбюро по вопросам внешней торговли, на которую возлагалось «рассмотрение заявок иностранных государств Советскому Союзу по внешней торговле, а также советских требований к иностранным государствам»[265]265
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1540. Л. 183; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 79.
[Закрыть]. Важно подчеркнуть, что министр внешней торговли Меньшиков, сменивший Микояна, входил в состав этой комиссии на правах рядового члена. Все это свидетельствовало, что за Микояном сохранялись права куратора внешнеторговой деятельности. В добавление к этому 26 января 1947 года Микоян возглавил Бюро Совмина по торговле и пищевой промышленности[266]266
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1541. Л. 141; Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 80–81.
[Закрыть].
В конечном счете действия против Молотова и Микояна отражали некоторые пределы личной диктатуры Сталина, о которых более подробно будет сказано далее. Старые соратники Сталина были важной составной частью системы, выполняли в ней жизненно важные функции. Более свободно Сталин чувствовал себя в отношении более молодых выдвиженцев. Очередной раз это продемонстрировало так называемое «ленинградское дело», оказавшее огромное воздействие на баланс сил в высших эшелонах власти в СССР.
