Текст книги "Остров Русский. Книга первая (СИ)"

Автор книги: Олег Данильченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 3.

Утро. Нарядился в то, что приготовил с вечера. Брезентуха, с завёрнутым в неё автоматом, за спиной. Топор на ремне. Глянул в зеркало. Ох и рожа. Точно, первый же патруль примет два раза. Сначала за маньяка примет, а потом в распростёртые объятия, с железными браслетами, в виде подарка. Как только подумал о них, о браслетах, зачесалась правая рука, где только начали подживать следы, от снятых наручников. Но деваться-то некуда. Надо ж разобраться, в происходящем.

Воротная калитка, открылась как всегда беззвучно. Выглядываю осторожно. Вроде и понимаю что услышанное по радио – бред сумасшедшего, однако на автомате опасаюсь. В лицо повеяло тёплым ветерком. Выползаю, оглядываюсь. Странно. Что странно? А всё. Во-первых, непосредственно тёплый ветерок. Зимой-то? Во-вторых, ароматы, которые он нёс. В-третьих, тишина. Но обо всём по порядку. На улице было тепло. По-летнему. Гараж то у меня, тот ещё бункер. Даже в самую жаркую, летнюю погоду, в нём прохладно, если я конечно не работаю с горном. По тому, видимо всего двадцать шесть градусов, на градуснике было. Так-то по ощущениям, теплынь стояла под тридцатник и это при том, что солнце, только поднималось. Утро ведь. Отсюда, мне его пока не видно, гаражи мешают. Ну и что за ерунда, с погодой творится?

Далее сам ветерок, вернее те ароматы, что он с собой нёс. Пахло нагретым бетоном и ещё чем-то. Пока не разобрался чем, но приятными те запахи не назовёшь. И тишина. Не то чтобы полная тишина, но отсутствовали привычные звуки, которые издаёт живой город. Те самые звуки, которые мы по сути, как правило, не воспринимаем, так как они являются естественным фоном. Но как только они пропадают......., в общем, настораживает. За то, имелись другие звуки. Где-то, раздавался жалобный и печальный скрип, как от не смазанных качелей, раскачивающихся на ветру, какие-то подозрительные шорохи, что-то вроде шарканья и чего-то осыпающегося. Ещё кажется, рычало что-то или кто-то. Но, то могло и почудиться. Где-то очень далеко, метнулся крик и тут же стих. Но самое главное, я никак не мог отделаться от ощущения, что чего-то не хватает. Минут десять стоял, прислушиваясь и принюхиваясь, соображая, что же не так. Так ничего не придумав, я, как можно тише, стараясь не звенеть ключами, закрыл гараж, а за тем, двинулся к воротам кооператива, интуитивно расчехляя топор. Руки сами, помимо головы сработали.

Иду, верчу бестолковкой. Пока ничего интересного. Хотя, что это за бурые пятна? Подозрительно. Кровь что ли? Тревожно как-то и неуютно. Гаражи закрыты. Это тоже странно. Обычно в это время, мужики уже открывают ворота, прогревают моторы, покуривая и жалуясь друг другу на жизнь. Кто на жену, кто на начальство, у кого что болит короче. А тут тишина. Да даже по выходным дням, с раннего утра, народ уже собирается. Гаражи, это же, как мужской клуб по интересам. Только тут многие из нас, чувствуют себя мужчинами. Оно ведь как, в гаражах мужик кто? Правильно, орёл! Тут он даже не то, что жену, тут он собственную тёщу не боится. А если ещё стопу замахнёт, то круче него, только варёные яйца. Дома же, это, как правило, совсем другое существо. Там всё решает и всем помыкает жена или вообще её маман. Эх, женщины. Что же вы творите с нами? Мечтаете о книжных или киношных героях-красавцах, не понимая, что там сплошная бутафория и выдумка. А настоящие, они и так рядом с вами, вот только в угоду, своих, женских амбиций, стараетесь согнуть сваво мужика под себя, загоняя под каблук. Откуда ж героям браться, при такой-то жизни? Да что там говорить, сам таким был. Чем кончилось, я уже рассказывал.

Пусто, ветер гоняет грязные целлофановые пакеты. Противоположная строчка, что перед моей, последняя. Вдоль неё и двигался. Вот и крайний гараж. За его углом ворота, которых давно нет. Только два железных столба остались. Всё собирались сброситься, да электрический шлагбаум поставить, но потом передумали. На кой хрен он сдался? Это ж тогда и охрану надо ставить, чтобы не столько гаражи, сколько сам шлагбаум охраняли. Ночью ведь тут кого только не шляется. Просто так сломают. Из удали молодецкой. К тому же через гаражи, ещё сквозной проезд. Раньше то, его не было. Там, за нами, воинская часть стояла. Режимный объект. И не то чтобы полноценная часть, но что-то типа штаба было и плац. Если честно, никогда не интересовался, чего там служивые делали, но раз были там, значит, надобность была. В девяностых, всё понятное дело сократилось и куда-то делось. Остался плац, здание не то штаба, не то ещё чего-то, да пара непонятных строений. Охраны нет, вот и начали ездить через ту сторону. А тут мы со своим шлагбаумом....., не, как пить дать сломали бы.

Заглядываю за угол. Там должна быть асфальтированная дорога, которая ведёт к нашему кооперативу, вдоль девятиэтажного дома. Должна, но по ходу не обязана. Нет той дороги более, как нет собственно и дома, вдоль которого она когда-то шла. Дом рухнул набок, погребя под завалами проезд. Впереди было дикое нагромождение бетонных обломков и торчащей арматуры, пополам с обломками мебели и прочего теперь уже мусора. И тут до меня дошло, что же сразу показалось не правильным. Чего не хватало глазу. Выше нас, дома стояли. Они практически нависали над гаражами, а теперь, чистое и голубое небо, ничего не загораживает. Вот тогда-то и подкосились ноги, в груди сердце гулко ухнуло и начало сбоить. ДОЧЬ! ИРИШКА!

Задыхаясь, остервенело карабкаюсь по грудам изломанного гравитацией бетона, спотыкаясь и падая каждую минуту. В голове одна мысль. Что ж за отец я такой? Землетрясение, дома рушатся, а я валяюсь в гараже, консервы трескаю! Козёл, а не отец! Отвык, думать в первую очередь о семье. С тех пор, как перестал быть им нужен, прошёл не один год. Думать только о себе приходилось. Но ведь это меня не оправдывает. Жена-то ладно, у неё теперь есть, кто позаботится. Но Иришка, Ириска сладкая, МОЯ дочь, кровиночка. Плохо вижу, от злой влаги, что навернулась на глаза. Злюсь на себя. Ругаю последними словами и лезу, карабкаюсь на груду битого бетона. Там, с этой кучи, должно быть видно, что стало с когда-то моим домом.

Вот и вершина. Хватаюсь, за торчащий кусок арматуры, помогая себе взобраться наверх. Там, наверху продолговатой, огромной кучи, что раньше была девятиэтажным домом, о трёх подъездах, вроде в насмешку, над всей этой чехардой, как ни в чём не бывало, стоит табурет. Обычная такая, кухонная табуретка. Встаю рядом, во все свои два ноль пять. Из груди рвётся стон. Вид открылся страшный. От спального района, только груды битого бетона и остались. Ноги сами подкашиваются и, я плюхаюсь на услужливо стоящий рядом, тот самый табурет. Редко, где устояло несколько этажей, которые возвышаются рваными обломками. Мой дом, вернее когда-то мой, частично устоял. Вглядываюсь. Вон, в той части, на четвёртом этаже и жил я. Когда-то, тут везде был частный сектор. До сих пор, по зиме, начинает переть вода, из засыпанных некогда колодцев. Мне было десять лет, когда наш дом попал под снос и мы, переехали в новую квартиру. Тут и прошла моя юность. Тут и в школу ходил, и в армию отсюда ушёл, и с моря сюда возвращался......, до определённого момента. Иришка же в мою родную школу ходила. В следующем году, заканчивать должна была. Взрослая совсем.

Ворохнулась надежда. Может, выжила? Не чувствовал я смерть родного человека. Вот когда отца хоронил – чувствовал. Мать, когда на погост вёз, тоже было чувство утраты, а вот дочь, ощущал живой. Не мог я её представить мёртвой и раздавленной. Не мог и не хотел. Пусть я лузер, пусть никчёмный человек, но такого, даже я не заслужил. Встаю. Топор как трость использую, опираясь при спуске. Моя цель, добраться до дома. Та, уцелевшая его часть, как маяк. Тут не далеко. Метров около ста в горку. В другое время, я б и не заметил этого расстояния. Чего тут идти? Минуту, неспешным шагом. Однако сейчас, тащить свою тушу в сопку, ох как тяжело, да ещё везде навалено обломков, которые или обходить, или перелезать приходится. Тишина уже просто давит на уши. Даже вездесущих воробьёв и тех, не видно и не слышно. Только битый бетон хрустит под ногами. Бреду. Вдруг, тишина разбавляется посторонним звуком. Вроде, чавкает кто-то. Собаки? На трупах подъедаются?

Вполне может быть. Тут надо осторожней. Если собаки попробовали крови, это уже не друзья человека. В них зверь просыпается. А в стае, так и вообще тихий ужас. Порвут, на немецкий крест. Мама, сказать не успеешь. Стараюсь двигаться, как можно осторожней, перемещая топор из положения – опора, в положение – оружие. По широкой дуге, обхожу железные гаражи. Это у нас кооператив человеческий, а тут дикие. Дальзавод когда-то клепал их в невероятных количествах. Стоили не дорого, но и стоят теперь, где попало. Куда смогли приткнуть, там и стоят. Да нет. Вроде не собаки. Вроде люди. Уже хотел было окликнуть, да что-то остановило. Что-то резануло глаз. Навёл резкость и........., Святый Боже!!!! Чуть не выплюнул тушёнку, что совсем недавно схарчил! За углом железной коробки, сидело двое и жрало. Жрали третьего, чьи останки, лежали в луже крови. Именно останки, так как телом те куски и осколки костей, назвать язык не поворачивался. Тут-то я и понял, что меня в запахах настораживало. Воняло мертвечиной. Эти двое, увлечённо чавкали и хрустели. Похоже, что мужик и тётка какая-то. Мужик в рваных трениках и майке, а тётка в некогда стильном, темно-синем брючном костюме. Теперь цвет, только угадать и можно. Ну, дык после такой трапезы, любой одежде, дорога одна, на свалку.

От неожиданности происходящего, оступился. Неудачно поставил ногу. Кусок бетона вывернулся из кучи и я, падая на задницу, сползаю к подножию препятствия, через которое перебирался. Ох, как они отреагировали. Вот они на корточках сидят. Жрут, аж спина буграми. А вот, они буквально в мгновение разворачиваются в мою сторону, припадая к земле, ну чисто собаки. Морды, оскаленные, окровавленные, глухо так, утробно рычат. Такое, кого угодно в ступор вгонит. Ведь тут именно что морды, лицами давно, похоже, не пахнет. Показалось, нет? Вроде глаза, зелёным отсвечивают. Показалось наверно. Какой свет может быть утром, когда солнце начинает палить? И действительно, припекает порядочно. Я в тёплом тельнике, свитере, да в кожаной куртке, взопрел весь. Но глядя на этих вурдалаков, прости Господи, иначе не скажешь, страх, ознобом пробежал по спине, а шерсть на загривке, дыбом встала. Пячусь задним ходом, испуганно бубня под нос:

– Вы это, жрите. Не отвлекайтесь на меня.

До жути, захотелось обратно в гараж. Под его несокрушимые, не подвластные даже землетрясению стены, за такие надёжные и крепкие стальные двери. Да что ж такое происходит, а?!!! Где власти, где спасатели? Где люди, в конце-то концов? Ну не может быть такого, чтобы только я один и вот эти....... И тут вспоминается передача по радио. Русский! Вот куда мне надо. Там есть люди. Однако, как бы не хотелось обратно, в такой безопасный гараж, а убедиться что с дочерью всё в порядке я должен, да и спиной поворачиваться к таким тварям нельзя. Повадки-то звериные. Вон то, что когда-то было мужиком, как-то так плавно, по-звериному, боком, боком загребает, обходя меня. Тётка скалится, но в действии, разворачивающемся, активного участия не принимает. Жрёт. Твою мать! Похоже, руку глодает, откусывая пальцы и хрустя ими как сухариками, 'кириешками'.

А ведь я её кажись знаю. Точно. Светка это, из первого подъезда. Она младше меня лет на пять. Бизнес-вумен, местная. После школы, практически сразу выскочила замуж и укатила в столицу. Лет через десять объявилась. Слухи ходили, что муженёк ейный, покрасивше замену нашёл. Однако Светка, баба ушлая. Своего не упустила. Хорошие отступные поимела по ходу. Вернулась домой, бизнес какой-то замутила. Жена вроде говорила, что-то с косметикой связано. Уж и не знаю, чего мужик ерепенился, как по мне, так и эта очень даже ничего была. Ноги длинные, попа что надо, грудь мечта........., была. В прошлом году, заезжала кстати. Менял ей колодки, на двухсотом крузаке. Не узнала. Впрочем, она вообще на всех свысока глядела всегда. Тоже мне московская знаменитость. Да мне если честно, глубоко фиолетово было. Теперь, правда, от той красоты из фитнес клуба, одни воспоминания остались. Зверь, да и только. Сидит, хрустит, щурится и порыкивает. Вроде как поощряет своего самца. Надо же, куда вся привередливость делась. Раньше то она, с таким замызганным товарищем, как этот, в растянутых трениках, даже одним воздухом дышать не захотела б. А тут, гляди ж ты......., а с другой стороны, раньше она и чужие руки не грызла.

Ну, вот чего им там не жралось? Я ж не вкусный. Жир сплошной и холестерин. Быстро оглядываюсь, отмечая взглядом местность за спиной. Двигаюсь тоже боком, так, чтобы оба этих упыря, были в поле зрения. Тут ведь только повернись спиной – амба. Хруп, чпок. Глаза, сами собой лезут на лоб. Ноги......., или теперь это уже лапы, задние, у мужика на моих глазах, переламываются в коленях. Хрясь. И вот, они у него, уже истинно как у зверя, коленками назад. Мама дорогая! Куда я попал и где мои вещи?!! Тварь как-то так по-кошачьи подбирается, неприлично повиливая худосочным задом и одним мощным прыжком, устремляется ко мне. Передние....., уже и не руки вроде, со скрюченными когтистыми пальцами, выставлены вперёд. Дальше действовал не думая. Буквально почувствовав начало прыжка, отмахиваюсь топором. Ярким росчерком, вспыхивает в лучах солнца, остро отточенное, полированное лезвие. Хрясь! Врезается сбоку, в оскаленную морду. Длинная рукоятка, не даёт передним лапам, (давайте уж будем называть вещи, своими именами), дотянутся до моей тушки. Тварь отбрасывает. Весу в нём явно в половину, меньше моего будет, да и в удар я вложился от души.

Визг, почти что ультразвуком, бьёт по натянутым нервам. Башню, надвое ему развалил. Гарантированно труп должен быть. Да только умирать, эта образина не хочет. Верещит, катается кубарем, поднимая столбы пыли. Думал, что сейчас вторая атака последует, бывшая Светка завозилась, оживилась. Кинула огрызок чьей-то руки. Но вместо того, чтобы атаковать меня, кинулась к поверженному........, 'бой-френду'. Нет, не спасать или плакать. Жрать. По ходу, ей всё равно кого харчить. Рык. Визг. Я, вот хотите смейтесь, а хотите нет, но такого стрекача задал, что и сам не заметил, как преодолел последние метры, до развалин моего дома. Поджилки тряслись, глаза заливали...., прямо таки потоки пота. Никогда трусом не был, а тут, прямо какой-то животный ужас обуял. Хорошо хоть не обмочился с перепугу или в штаны не наложил. Смейтесь, смейтесь. Со стороны все смелые. Посмотрел бы я, как вы на моём месте поступили. Вот терзают меня смутные сомнения, что кто-то бы героем выглядел в той ситуации. Стою. Пытаюсь отдышаться. В груди что-то булькает. Нет, точно курить вредно. Что? Я об этом уже заикался? Ну, так не помешает и второй раз повторить, для тех, кто не понял или не поверил. Не курите. Дрянь это. Ей богу дрянь. Вот доберусь до гаража, добью блок и брошу......, если не забуду.

Пытаюсь отдышаться и унять дрожь. Она, в смысле дрожь, не только в коленках. Весь трясусь. Руки, ноги. Всего колотит короче. Мотор через глотку пытается выскочить наружу. Давненько такого адреналинчику я не хапал. А уж страха натерпелся....... Вот как на духу, в жизни так не трусил. Оно ведь, если опасности знакомые, то к ним и готов более или менее. Но к такому, трудно подготовиться. Минут пять стоял. Вроде продышался, да и колотун маненько отпустил. Нужно двигаться дальше. По-хорошему, тут не топор, тут завёрнутая в брезентуху ксюха пригодилась бы больше, однако расчехлять её не стал. Она ведь на весь мир прогрохочет. Мол, вот он. Туточки болезный. Кто даст гарантию, что на звук выстрелов, не сбежится целая стая, таких вот зверушек? Нет. Ну-ка нафиг, такие эксперименты. Топором оно тише, да и стрелок я так себе. Не то чтобы совсем стрелять не умею. С какой стороны, за оружие браться представляю. Если лечь, да не спеша прицелиться, может и попаду в ростовую мишень, на положенном для стрельбы расстоянии. Однако даже для этого, какой-никакой опыт нужен. А я всё больше ямы копать специалист. Автомат, только на присяге и видел. Да и тот не персональный, а один и тот же, из рук в руки передавали. Тут же цели, как выяснилось шустрые, да прыгучие. Навскидку палить придётся. Попаду? Может и попаду, а может и нет. Даже если попаду то, сколько патронов на это уйдёт, одному богу известно. А магазин всего один.

Чего-то сегодня, Бога через раз поминать начал. Однако тут и безбожник убеждённый, за милую душу начнёт себя крестным знамением осенять. Я вот, хоть и крещён был в детстве, но ярым верующим никогда не был. Пасху, праздновал. Как все. Я что, лысый? Однако не столько из радости, что Христос Воскресе, а скорее потому, что пожрать вволю и на законных божьих основаниях. Хотя и во время поста, я себя не ограничивал. Священное писание, священным писанием, а жизнь, жизнью. Но вот, поди ж ты, самого пробирать начало. Интуитивно коснулся груди, там, где висел простенький, серебряный крестик. Мама перед смертью подарила и попросила носить.

Поправляю ксюху на спине и начинаю осторожно обходить дом. Хватит с меня нежданчиков. Мне бы дочь найти. Господи всемогущий! Если ты есть! Помоги! Ведь не за себя прошу. За ребёнка! Она-то в чём виновата?!!!! Бросаю взгляд назад, откуда пришёл. Смотрю вниз, взгляд сам собой, устремляется дальше, туда, где из распадка, вырастает следующая сопка. Там тоже дома стояли. Когда-то. Теперь везде, один и тот же пейзаж. Вдоль дома, где был внутридворовый проезд и подъёзды, всё завалено. Как и там, возле гаража. Однако мой подъезд, чудом устоял, до шестого этажа. Чувствую, как где-то в душе напряжение отпускает. Немного. Прислушиваюсь. Тишина. Как на кладбище. В прочем, это и есть кладбище. Подъезд, завален, но на уровне второго этажа, наружная плита лестничной клетки вывалилась, образуя вполне себе пандус, для проникновения внутрь. Беру курс туда. Вот бы хоть лестница уцелела. Если нет, я ж не заберусь. Это раньше, для меня преград не было. Стройный был да звонкий. Как сейчас модно, пресс кубиками. Сейчас тоже кубик, только один такой, большой. Правда, грани на том кубике немного подстёрлись, закруглившись. Чем вам не кубик? Пусть один, но всем кубикам шарик.

– Мужик! Сзади! – Слышится крик, откуда-то сверху.

Пусть время, пусть возраст и жир, но рефлексы, наработанные в юности, в критических обстоятельствах, всплывают сами. Сгибаюсь, почти пополам, пропуская над собой, что-то летящее-рычащее. Топор сам описывает дугу вдогонку. Да что б тебя! Светик! Твою разтак! Как подкралась то беззвучно. Дай Бог здоровья крикуну сверху. Сейчас бы уже рвала загривок сзади, а так, только и выхватила топором в позвоночник. Уууу, тварь зубастая. Задние ноги отнялись, но передними корягами загребает и ползёт подвывая. Зубищи-то, зубищи. Из далека не разглядел, а сейчас проняло. Это ж не зубы, это хрен пойми что. Сантиметра наверно по три длинной и острые. Морду и не узнать, если б раньше не видел, человеческого почти не осталось. Челюсти вперёд выдаются. Переворачиваю топор, там где у обычного обух плоский, у пожарного рог чуть загнутый. Размахиваюсь........., наааа!!! Нашла время, когда обниматься прыгать. Снова руки трясутся. Затравленно озираюсь. Вроде никто более не собирается мной пообедать. Однако удачно попал, второй-то раз. Клюв топора, точно в темечко угодил. Вот доставать не очень удобно, такое оружие. Застрял зараза. С опаской подхожу. После удара-то, отскочил. Берусь за рукоять топора. Шевелю осторожно, готовый, в любое мгновение бросить и снова отскочить. Во всяком случае, попытаться. Нынче из меня тот еще скакун. Отскакал своё. Вроде дохлая. Расшатываю своё оружие. Башка шатается, не моя, Светкина. Впрочем, меня и самого пошатывает, от пережитого. Адреналин так даванул, аж давление подскочило. В ушах долбит и в висках боль разгорается. Без цитрамону, вообще худо будет. Наконец оружие освобождаю. Фууууууу. Мерзость-то какая. С рога капает чёрная кровь. Вонючая. На живую и близко не похожая. Снова еле удерживаю утренний харч в себе. Так это что же, не врали выходит по радио? Твою дивизию! И как теперь жить, когда мертвяки вокруг шатаются?

– Ну, ты и здоров топором махать! – То ли восхитился, то ли насмехался голос сверху. – Прямо канадский лесоруб.

Поднимаю голову. В висках стреляет. Морщусь, разглядываю, что это за комментатор выискался. Баааа, дык это Виталя. Сосед с пятого этажа. Его вечно лохматая, рыжая башка торчит из окна кухни.

– Здоров Виталя. – Отвечаю, а у самого, зуб на зуб не попадает. – Жив значит, курилка?

Это мой одноклассник. Виталий Степанович Розумовский. Не признанный гений электроники. Я после школы, в бурсу поступил, а он в политех намылился. Друзьями мы никогда не были, даже в школе. У меня же спорт был, тренировки постоянно. Потом учёба, армия, моря. Здоровались за руку, но не более. Хотя, вроде нормальный мужик. Жена его, Зойка, тоже наша одноклассница, долго не могла зачать, а когда таки сладилось, пяти лет не прожила. Может, надломилось что, после родов двоих то пацанов разом. С тех пор он и вдовствует. Двоих парней поднял. Уважаю.

– Погоди, – изумились сверху, – Серега? Ты что ли?

– Я. Мою тушу и в упор не признать, богатым буду.

– Так, поди тебя, узнай. С рожей-то что?

– А хрен его знает, Виталь. Долгая история.

– А ты точно он?

– В смысле? – Поражаюсь вопросу. – Кто он?

– Так знамо кто. Серёга Вольнов. Больно ты нынче на зомбака похож.

– Да я это.

– Обзовись.

– Век воли не видать. – Выдаю я киношную фразу и для пущей важности, щелкаю ногтем об зуб.

– Да не, нынче это не канает. Ты мне вот что скажи, что мы неделю назад, делали у тебя в гараже, с моей ауди.

Тупо пялюсь, на этого Холмса доморощенного.

– Побойся бога Виталий! – Восклицаю удивлённо. – У тебя с роду иномарок не было. Ты ж всю жизнь на батиной копейке проездил. Разводку мы, на задних тормозах делали.

Сверху, лыбится рыжая рожа.

– Точно. Серёга.

– Так, а я тебе про что?

– Ну, брат. Нынче тебе не тогда. Видал что творится? Тут по неволе, проверятся начнёшь. Когда такое видано, чтобы трупаки как живые расхаживали. А ты чего тут? Как выжил?

– Да долго рассказывать, говорю же. Ты мне вот что скажи, моих видел?

Рыжая рожа смурнеет.

– Поднимайся, – говорит, – тут долго рассказывать. Слушай, а у тебя пожрать, ничего нет с собой? Второй день голодный сижу, хорошо, перед трясучкой предупредили, что воду холодную отключат, успел в ванну набрать. А то бы высох давно.

– Слышь, рыжий, – сдают нервы, – ты мне зубы не заговаривай, видел моих?!!!

– Да видеть то видел, только хорошего мало могу сказать.

Сажусь на жопу там, где стоял. Внутри всё опустилось. Как же так?

– Да погоди ты падать! – Кричит сверху, дочь твоя точно катаклизм пережила, но увели её. А вот жена.......

– Плевать мне на жену!!!! – Уже почти рычу. – Что ты душу мне мытаришь? Где она? Кто увёл? Куда?

– Да мне-то, откуда знать? Здоровенные такие, зеленые. С саблями все. Или может с мечами. Не разбираюсь я в холодняке. В доспехах кожаных. На вторую неделю, после землетрясения нагрянули. Гребли всех. И твою Иришку забрали. Ох и шустрая она у тебя, еле поймали. Если б не аркан, ушла бы.

Встаю. Что за зелёные не знаю, но зря они это сделали. По следам пойду, не важно, как далеко, без разницы. Найду и всех там порешу. Зубами грызть буду. Главное, что жива. ЖИВА. Виталий увидев, что я собираюсь уходить, орёт сверху:

– Погоди Серёга, куда ты сейчас?

– А сам как думаешь?

– Ну, куда ты пойдёшь?

– Туда! – Машу рукой на север. – Там она. Я чувствую. – А ведь и правда чувствовал. Как маяк какой-то включился, который точно указывал направление. Вот пока не знал что жива, пока переживал, как будто экранировали чувства. А теперь точно знаю, в какую сторону идти.

– Да погоди, ты. Помоги. У меня тут с десяток человек, в хате обретаются. Все кого успел спрятать. Пропадут же. Тут такое в округе ходит, жуть берёт.

– Вот такое? – Указываю топором, на бывшую Светку.

– Ага. Тока она не одна была. Понимаешь, повадились охотиться на живых. Хитрые суки. Затаятся и ждут. Пока не кинется, не узнаешь. А ходят тихо, что и не услышишь. Ну, ты сам видел. Я ж тебе жизнь спас только что. Не крикни я, порвала бы эта стервь тебя. Не бросай. Как я один, с бабами и детишками?

И то верно. Не бросать же людей. Ведь живые. Кем бы я был, если бы бросил голодных на произвол судьбы?

– Добро, – киваю. – Ты радио слушал?

– Да какое радио, электричества уже третью неделю нет!

Ого. Это что же получается, если взять землетрясение за точку отсчёта, то я выходит две недели пластом провалялся? Со злости пинаю тушу Светки.

– Короче Виталий, на Русском, собирают выживших. Вчера передачу слышал. Они её по кругу гоняют. Возле моста, стоит блок пост. Там и техника, и врачи и продовольствие. Во всяком случае, божились, что дело именно так обстоит. Оружие обещали подкинуть. Вы вот что, берите с собой самое ценное и спускайтесь. Сможете? Только не шумите. Мало ли какая пакость в округе обретается. Сегодня, переночуем у меня в гараже. А завтра с утра, пойдём в сторону моста на остров.

– Добро, ты пока тут посторожи, я сейчас народ сгоношу.

Голова Виталия пропала. По ходу, не донесу я ксюху до отдела. А и есть ли он, отдел тот нынче? Наверно тоже с землёй сравняло. Снимаю свёрток. Режу топором шпагат. Разворачиваю брезентуху, бросаю под ноги. Теперь без надобности. Подсоединяю магазин, передёргиваю затвор . Ставлю на предохранитель. Хорошая машинка, надёжная. Жаль, что укорот, говорят точность у них не очень. Только в упор палить. Ну да ладно, дарёному автомату, в дуло не заглядывают.

Собрались быстро, учитывая, что там одни женщины и дети были. Всего-то минут сорок, как на иголках под развалинами танцевал, вертя головой на триста шестьдесят градусов. Всё казалось, что кто-то смотрит на меня, с исключительно гастрономическим интересом. А может и смотрел, я уже ничего не пойму, где интуиция, а где паранойя, страх не отпускал, рисуя в воображении, картинки одна другой ужаснее.

– Слышь, Серёг, – когда все спустились, шепотом спрашивает Виталий, – а ты случаем Виктора не видел, с третьего этажа? Он аккурат за час, до твоего прихода, решил вылазку сделать до магазина, что с торца дома был.

Понятно, почему шёпотом. Вон, жена того Виктора, стоит, прислушивается к нашему разговору.

– Нет, – говорю, – не видел.

А сам-то понимаю, кого жрали эти твари.

– Эх, жалко. – Сокрушается Виталий и желваками играет. – Сгинул видать. Тут ведь кроме этой, ещё один скачет. Видел бы ты, как он коленки выворачивает. Ужас. Осторожнее надо бы.

Вот что мне сказать жене его? Видел мол. Вооон там лежит то, что не доели Светка с тем уродом в трениках? Это сказать? Беспокоюсь за рассудок женщины. Им же, бабам в смысле, башню рвёт, от этих непоняток и переживаний. Скажешь что погиб – в истерике забьётся, верещать начнёт. Скажешь, что не видел – так идти откажется, мол, ждать благоверного буду. Одна надежда, на материнский инстинкт, который заставляет это Евино племя, в первую очередь думать о детях. Так уж они устроены.

– О! – Заметил Виталя ксюху, что свисала с моего плеча. – Где артиллерию такую раздобыл? На блок пост ходил?

– Нет. Я из гаража-то вылез только сегодня. Как услышал про зомби, по радио, не смог усидеть. А это, мне подарок от нашей доблестной полиции. Увидели меня и говорят. На мол Серёга, ствол боевой да булатный, на одного тебя, молимся и уповаем. Покроши ворога – супостата, на винегрет. Кто как не ты......

– Да не свисти ты! – Машет рукой собеседник.

– Ну чего пристал-то? Взял и взял. Тебе какая разница? А того урода, что коленками назад, я видел. Когда от гаража поднимался.

–И что?

– Нет его больше.

– Ну, ты Серега монстр. – Восхищается.

Ага, монстр. Знал бы ты, как я чуть штаны не испачкал. Вот это был бы действительно всем монстрам, монстр, с обосранными портками. Точно от вони, все мертвяки б, заново передохли.

– Обращаться умеешь? – Сую ему АКСУ в руки.

– Ну, стрельнуть, наверное смогу. Но я стрелок такой, что как бы самому себе задницу не прострелить или своих не задеть. Может лучше ты сам? Ты ж вроде в армии служил, в отличии от меня. А мне топор дашь.

– Ага, в стройбате. Там всё больше из лопаты стрелять приходилось. Вот из неё, я тебе яму такую выстреляю, что любо дорого смотреть. В планету, попадаю с первого раза. Впрочем, тебе стрелять и не надо. Твоя задача, идти замыкающим и по сторонам смотреть в оба. А пушка так, на всякий случай. Она громкая, мало ли кто прибежит на звук. Так что лучше б и не надо.

– И то верно. – Соглашается. – Ну что, двинули?

– Так! Женщины! Внимание. Идем не медленно и не быстро. Детей держать при себе. По возможности рта не открывать и детишкам не давать. Я первым, Виталий замыкающим. Пошли.

– А что с моим мужем?

Ну, вот так и знал, что не обойдётся без этого. Тут сюсюкать нельзя. Таких соплей развезёт, ни одного платка утереться не хватит.

– Я его не видел женщина. Может, придёт, а может и нет. Как бы там не повернулось, вы готовы рискнуть своими детьми?

– В смысле рисковать детьми? – Округляет в удивлении глаза миловидная женщина.

– В смысле остаться здесь и дожидаться своего благоверного. Учтите, у вас, в отличии от меня, дети вот они и даст бог, доберёмся до Русского. Там будете в безопасности. А муж ваш, может туда позже подойдёт сам. Мне же, приходится время тратить на вас, а мою дочь, как говорит Виталий, какие-то перцы зелёные увели. Так что мне не досуг, уговаривать. Вы можете идти с нами, а можете остаться. Это ваш выбор. Я понятно объясняю?

Надо сразу вколачивать в эти головы, что нынче вам не там. И горе, потери, не у одной тебя, возомнившей, что её горе, горше прочих. Поворачиваюсь и начинаю движение. Метров через двадцать, оборачиваюсь. Идёт, плачет но идёт. Ну и то хлеб. Я не нянька, мне бы свои проблемы разгрести.