Текст книги "Не будите спящую пантеру (СИ)"
Автор книги: Олег Северюхин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Я видела этих Наталью и Людмилу. Каждая из них достойная девушка. И у Людмилы в баре я увидела ледяные фигурки. Тогда я поняла, что смогу уничтожить этого человека, не оставив никаких следов. Ледяной кинжал сделать не трудно. А в холодильнике он может храниться вечно.
В день убийства N позвонил мне и пригласил прийти к нему, потому что его замучили эти стервы, которые так и мечтают надеть на него хомут и увести в ЗАГС. Я поняла, что мой день пришел.
Во время любовной игры я облизала кинжал, провела им по обнаженному животу N, вызвав его улыбку, довела до груди, а потом резко воткнула в область сердца. Он не мучился и умер сразу с улыбкой.
Отпечатков пальцев на ледяном кинжале быть не могло. Растаявший кинжал следов не оставляет. Я порезала губу ледяной игрушкой, но не думала, что попаду под подозрение. Как видите, и я читаю детективные романы. Но что-то я не учла. Понадеялась на то, что мой ум не превзойдет никто. Никакая мисс Марпл. Ошиблась.
Мне не нужно времени на сборы. Я все поняла, когда вы вытерли своим платком кровь на моей руке. И с этого времени жду вашего прихода. Пойдемте.
Нина Николаевна в прихожей надела изящную соломенную шляпку с розовой ленточкой и открыла дверь квартиры. Аккуратно заперев дверь, она пошла вслед за мной вниз по лестнице.
Мы выходили из дома как два давно знакомых человека. Нина Николаевна взяла меня под руку, и мы пошли к дожидавшейся нас машине.
Бабье лето
Говорю сразу, о бабах базара не будет. Тема запретная. Почему? Да так, не хочу я об этом ничего говорить, и точка.
Началось всё так, как начинается в детских сказках – "Наступила ночь, взошла луна, а в стране дураков закипела работа". Короче. Неделя прошла без каких-либо осложнений и в пятницу я, Колька и Валерка решили поехать на рыбалку. Когда учились в школе милиции, то на рыбалку ездили часто, благо река совсем рядом и на уху всегда наловить можно. На рыбалке самое главное не рыба, а природа, друзья, и рыбацкое дело не хитрое – наливай да пей.
Снасти для рыбалки были приготовлены уже давно. Рюкзачок и чехол с удочками стоят в прихожей. Переодеться в полуспортивную одежду и завернуть увесистый пакет из холодильника, дело нескольких минут. Я уже подходил к двери, когда раздался звонок в дверь. Ох, уж этот Валерка, торопыга, каких свет не видывал. Сейчас будет торопить, говорить, что все уже заждались в машине и тому подобное, что говорят люди для повышения своей значимости. Хотя Валерке свою значимость поднимать и не надо. Оперативник от Бога. А раз так, то человек умный, независимый, и за это начальством не особо ценимый: может сказать то, что не каждый об этом и подумает.
На пороге, конечно, стоял Валерка с его извечными словами: долго ты еще будешь собираться, сколько прикажете нам тебя ждать, люди в машине, брось это барахло, оно нам сегодня не понадобится.
Не особенно понимая, в чем собственно дело, но имея не вполне хорошие предчувствия, я вслед за Валеркой вышел на улицу и понял: так оно и есть, рыбалка отменяется, машина служебная, а в курс дела меня введут по дороге.
В машине нас было трое, вся оперативная группа по расследованию особо важных преступлений. Люди, якобы близкие к органам и все знающие, фамильярно говорят – "важняки", и в кино показывают нас такими важными, интеллектуально надутыми, министрообласканными, и женщины нам на шею так и вешаются. Вот здесь – стоп, уже было сказано, чтобы о бабах ни слова. Значит – ни слова.
На самом деле всё не так. Когда тебя дерут как сидорову козу за состояние борьбы с преступностью в общегосударственном масштабе и говорят, что вы не можете раскрыть какое-то паршивенькое заказное убийство, то не каждый человек сможет сохранить уверенность в себе, способность вычислить, найти доказательства, а потом и доказать их. Да, да, доказать найденные доказательства, чтобы эти доказательства не уплыли в руки преступников, и чтобы к моменту задержания преступника эти доказательства не испарились, как обрывки бумаги, выброшенные в унитаз. Даже не так. То, что выбросят в унитаз, мы найдем, для этого надо немного представлять себе систему канализации, вызвать сантехника, открыть люк и сидеть по колено в говне, ожидая, пока мимо тебя не будет проплывать нужная бумажка или хотя бы её обрывок.
И вот только после этого тебе дадут санкцию прокурора и выделят ребят из отряда милиции особого назначения, ОМОНа, чтобы при необходимости выломать дверь и набить рожу тем, на кого нам руку поднимать категорически запрещено.
Это так, мелочи. А все началось с убийства в квартире депутата. Уточнять, какого депутата, не будем. Мы не журналисты, нам сенсации не нужны. Сейчас мы оборотни в погонах и нам верить вообще нельзя, как погрязшим в связях с преступным миром. Иногда хочется выматериться, бросить на стол ключи, удостоверение и сказать: если вы все такие чистые, то идите и боритесь с преступностью сами. Говорильщиков много, а в грязи никому не хочется возиться.
Дежурная следственная группа уже прибыла к месту происшествия, судмедэксперт там. Огнестрельное ранение в грудь. Женщина 27 лет в квартире депутата N. Смерть наступила практически мгновенно. Информация поступила от анонимного источника из телефона-автомата, расположенного в этом районе. Дверь в квартиру была открыта. Из квартиры ничего не пропало. По докладу дежурной следственной группы руководство сделало вывод о политическом характере убийства: приехали убивать депутата, но натолкнулись на его жену, которую ликвидировали как ненужного свидетеля. В принципе, всё логично. Женщина-то причем?
В книгах описывают умозаключения следователей, а что если так, или так, или все же вот так и так далее. На самом деле этого нет. В голове разбрасываешь веер версий и к каждой версии уже готовый план мероприятий, которые нужно выполнить как можно скорее, чтобы упредить действия преступников по совершению других преступлений или перекрыть им пути бегства. Но это все мысленно, а пока надо приехать на место происшествия и хорошенько осмотреться, чтобы найти то, из-за чего кто-то мог покушаться на депутата.
Как и предполагалось, у квартиры уже собралась толпа людей. Старушки с охами и ахами, эти все видят и все знают; просто прохожие, им все равно, но интересно увидеть то, о чем будут сообщать в вечернем выпуске новостей; журналисты, для которых попасть на место преступления первым и снять кровоточащую рану важнеё всего на свете. Так делают имя на чужом горе, подав его как безответственность правоохранительных органов, слово-то какое придумали, прости Господи, или как последствия перестройки, уничтожившей коммунистическую сознательность новой общности людей – советского народа.
Увидев нас, журналисты качнулись к нам, но увидев суровое выражение лица Валерки, откачнулись назад, уважительно шушукнувшись – комитет госбезопасности, КГБ. Хотя ребята из федеральной службы безопасности, ФСБ тоже не преминут приехать. Депутаты они сейчас, да и раньше тоже, относятся к особо важным персонам, народные избранники, люди за них голосовали, за их лучшую жизнь и за их лучшую долю. Поэтому депутаты новых созывов начинают работу со своих окладов и пенсий. Главное – себя не обидеть, а народ сто лет ждал, еще четыре года подождет.
Молодая женщина лет тридцати, красивая, в легком платье, лежала на полу в гостиной. Судя по положению тела, полулежа на спине, её отбросило выстрелом, но тогда она должна удариться о стол, сдвинуть его в сторону, и калибр оружия должен быть не менее 45-го по международной классификации или по метрической 11,43 мм, как у армейского "Кольта". Эта пуля всю грудь разворотит, отбросит человека метра на два-три и к полу пригвоздит. А женщина убита малокалиберным пистолетом. И стреляли практически в упор. У входного отверстия крупинки не до конца сгоревшего пороха.
Криминалисты сейчас ищут пулю, она прошла навылет, вероятно не задев кость, потому что выходное отверстие почти такое же аккуратное, как и входное. И крови вытекло чуть-чуть. Найдя пулю и то место, которое её остановило, мы будем знать положение преступника и жертвы, а так же и предполагаемый тип оружия, что значительно облегчит, а, может, и затруднит наши поиски.
Шел второй час работы, протокол осмотра места происшествия дополнялся новыми деталями, а пулю мы найти не могли. Как и гильзу от пистолета. Опрос соседей не дал никаких результатов. Никого посторонних не видели. Никакие машины не подъезжали. Жильцы спокойные. Выстрелов никаких не слышали.
Основываясь на логике, мы обыскали каждый квадратный сантиметр пола и стены, и не нашли место, куда могла удариться пуля. Наконец, Валерка сказал, что мы ищем вообще не в той стороне: а вдруг она повернулась после выстрела, и только после этого упала? На поиски были брошены все имеющиеся в наличии силы, даже врач-судмедэксперт. Он-то и нашел пулю под подоконником, совершенно в противоположной стороне, куда она могла залететь. А это меняет дело.
Только мы успели зафиксировать в протоколе пулю, сфотографировать место её обнаружения, как в комнату ворвался её хозяин – депутат. Он бросился к лежащей женщине и заплакал.
Я не буду это описывать, ни к чему. Каждый день происходит столько трагедий, что если ко всему подходить с участием, то человеческого сердца хватит ненадолго. Я не скажу, что мы настолько зачерствели, что нам все безразлично, но нам нужно понять характер совершенного преступления, причину его совершения, кто его совершил, и представить дело в суд для наложения наказания на виновного. Мы не судим, и нам могут быть понятны моральные мотивы, но мы их держим при себе.
То, что произошло дальше, несколько озадачило нас. Встав в дверях, депутат начал говорить о том, что наши органы не могут бороться с преступностью и не способны раскрыть мало-мальски серьезное преступление.
Мы думали, что это он говорит нам, но блики фотовспышек показали, что в прихожей были журналисты. Наше вмешательство для удаления посторонних было воспринято как посягательство на свободу слова и попытку замазать громкое преступление. Кое-как, но нам удалось вежливенько вытолкать журналистов за дверь, попеняв молоденькому милиционеру на то, что он на посту и никакие удостоверения на него действовать не должны. Прихожая затоптана окончательно, после такого стада слонов её уже не имеет смысла и осматривать.
Без журналистов депутат стал спокойнеё и сел на стул, ожидая окончания следственных действий.
Когда старший дежурной группы попросил назвать фамилию, имя отчество его жены для внесения в протокол, то депутат как-то смутился, и начал говорить, что они вообще-то не расписаны, не успели, но фамилию и имя назвал, хотя отчество вспомнить не мог.
– Хорошо, – сказали мы и попросили депутата предъявить паспорт.
Как так? У него депутатская неприкосновенность, вот его удостоверение в темно-коричневых сафьяновых обложках с золотым гербом.
– Извините, – сказали мы, – но ваше удостоверение не является документом, удостоверяющим личность. Оно удостоверяет только ваше служебное положение, а нам надо убедиться, что вы это точно вы. Мы же не смогли пока убедиться в том, что эта женщина ваша жена, и вообще в том, кто она такая. Сейчас мы сделали запрос в адресное бюро и нам помогут найти, где прописана эта женщина, так как вы не даете о ней практически никакой информации. Следовательно, и нам надо убедиться в том, что вы – это вы.
Депутат куда-то позвонил по сотовому телефону и к нам позвонил наш начальник, в нелестных словах отозвавшись о наших профессиональных качествах и о том, что о милицейских держимордах уже идет выпуск новостей.
Какая меня собака укусила, но я сказал, что если меня не прекратят оскорблять, то я сейчас выйду к журналистам и скажу, что убийство совершено депутатом, а начальник управления внутренних дел старается вывести его из-под удара.
С нашим начальником по-другому говорить нельзя. Нет бы защитить ментов, так у него принцип – бей своих, чтобы чужие боялись. По любой жалобе на милиционера сначала следует наказание, а потом уже разбор полетов.
Иногда специально жалуются на то, что милиционер остановил хулигана и надрал ему уши вместо привода в милицию.
Преступники начинаются с "обезьянника". Герой на весь двор, герой на весь район, герой "малолетки", герой зоны, и так далее.
Иногда достаточно выдрать ремнем прилюдно и не будет драная жопа преступником. То ли настроение у меня испортилось после разговора с начальником, но почему-то хотелось кому-то дать по роже.
И тут депутат достал свой паспорт. Место жительства зарегистрировано совсем в другом месте. Да и женат человек. А здесь что делает?
А тут информацию принесли из адресного бюро. И эта женщина живет в другом месте. И замужем.
Соседи говорят, что жильцы настоящие эту квартиру внаем сдают, но хорошим, солидным жильцам, квартира хорошо отремонтирована, мебель есть и все другое. Да, и все другое. Даже одежда в шкафу висит, платья, костюмы.
Я попросил криминалиста внимательно осмотреть одежду, и для проформы "попшикать" парами йода на карманы мужских костюмов. Интересно, а сколько костюмов депутата висит у него дома в шкафу?
Судя по пуле, стреляли из ПСМ, пистолета самозарядного малогабаритного, калибра 5,45 мм. Пульки тоненькие такие, меньше, чем пули от "мелкашки", но покрыты золотистым металлом, "томпаком". Металл блестит, значит, пули новенькие, лежали в коробочке, а не пылились по карманам.
Спросил у депутата, есть ли у него пистолет? По аналогии, с генералом-депутатом, которого якобы жена застрелила.
Нет, у нашего депутата пистолета никогда не было.
Сказал Валерке, чтобы проверил по данным разрешительной системы.
А тут и криминалист меня подзывает.
Подхожу, на внутреннем кармане одного из пиджаков в парах йода высвечивается контур пистолета, весьма похожего на ПСМ. Но этот контур может принадлежать и пистолету Вальтер, полицейской модели, по контуру, визуально, без применения приборов, они могут совпадать.
Подозвали депутата, понятых, и занесли обнаружение следа в протокол, сделали фотографию его под различными углами.
Депутат, правда, начал говорить, что у него была зажигалка в виде пистолета.
А какие сигареты вы курите? Ах, вы не курите, тогда зачем вам зажигалка в форме пистолета?
Не надо отговорок, не пистолет оставляет след, а смазка ружейная. Этот пистолет надо мыть с моющими средствами, а потом обезжиривать специальными растворителями, чтобы он лишился заводской ружейной смазки. Тряпочкой её не ликвидируешь. А тут и Валерка подошел с номером пистолета ПСМ, выписанного на имя депутата.
Ну, что будем делать, товарищ депутат? Рассказывайте, как вы убили эту гражданку. Простая история, а один человек мертв.
Снял депутат квартиру для любовницы, встречались очень часто, любили друг друга, а любовница стала его ревновать к другим женщинам, искать следы их пребывания в этой квартире.
Однажды увидела его под руку с красивой женщиной и устроила сцену. Потом подскочила к шкафу и из внутреннего кармана достала его пистолет, зарядила и сказала, что застрелит его, если хотя бы еще раз увидит его с этой женщиной.
Попытка превратить все это в шутку оказалась неудачной. Любовница выстрелила в него, но промахнулась, а при попытке её обезоружить произошел случайный выстрел. Пуля попала ей в грудь. Аккуратно уложив женщину на спину, депутат пытался оказать ей помощь, но женщина не подавала никаких признаков жизни.
Тогда он собрал гильзы от патронов, взял пистолет и тихонько ушел из квартиры. Пакет с пистолетом и гильзами бросил в канализационный люк, который был приоткрыт, а потом из телефона-автомата позвонил в милицию. Надеялся, что убийство останется нераскрытым.
Экспертиза разберется, первым или вторым выстрелом была убита женщина. Следы одного из выстрелов мы нашли на стене над мебельной стенкой.
Депутат находится в этой наемной однокомнатной квартире под охраной, а мы поехали оформлять документы.
И опять же женщина взялась за оружие. Ну, почему женщины такие агрессивные? Хотя, почему они агрессивные? Ведь мы сами не отдадим то, что принадлежит нам, пусть временно, виртуально, но оно наше. Я могу понять эту женщину, но что толку от этого понимания, если осиротела её семья. Наверное, и дети есть.
Я не женоненавистник, если вы так думаете, но со мной произошел такой случай, о котором и рассказывать стыдно. А чего, вообще-то, здесь стыдного?
Познакомился я с девушкой. Красивая девушка. Умная девушка. Мы погуляли по городу, и я пригласил её к себе домой. Парень я холостой. Был женат, да работа моя жене не понравилась, ни дня, ни ночи. Ушла. Хорошо, что детей нет. Каково бы ребенку жить отдельно от одного из родителей.
Взяли мы с собой пиццы, закусок разных, конфет, шампанского, я весь в узелках и в свертках, а она с букетом роз идет. Все было хорошо. Я ничего предосудительного не делал. Был вежлив, предупредителен. И она мне говорит: ты, мол, иди, прими душ, а я постель расстелю. Ну, сходил я в душ. Пришел, а в квартире ни девушки, ни цветов, ни денег моих. Голодная, вероятно, была, и пиццу с закусками с собой забрала. Хорошо, что удостоверение не взяла. Тогда нашли бы мы её, и получила она по полной программе. Вспомнился мне сразу анекдот про моряка, который заставлял девушку держаться за уши, усмехнулся я, да и лег спать.
Потом я встретил эту девушку. Спросил её, зачем она это сделала, я ведь её любовь не покупал и ничем не оскорблял. Не такая она и плохая, если слова в ответ сказать не могла, а все лицо стало пунцово-красным.
Об этом только Колька один знает. Он у нас молчун, но товарищ надежный. И он сказал: молодец, что не оскорблял эту девушку. Хулиганка она, это точно, но поверь, я у вас еще на свадьбе гулять буду.
Ну, ладно, о бабах ни слова. Сегодня вечер воскресенья. Бабье лето заканчивается, а на рыбалку мы так и не съездили. Наверное, поедем на подледный лов по первому ледку. Кстати, а зимние удочки у меня есть?
Кафе «Ритуал»
Кафе «Ритуал» находится прямо против моих окон и мне часто приходится наблюдать за тем, что там происходит, благо огромные окна кафе, особенно в вечернее время, напоминают экран кинотеатра, демонстрирующего документальные фильмы из серии «Хроника дня».
Кафе изначально было ориентировано на проведение различных праздников. Но у нас, да и не только у нас, радость всегда соседствует с горем, так и в кафе "Ритуал" с трех часов до пяти проводят поминки, а с пяти и до упора гуляют разухабистые и степенные свадьбы.
Небольшое изменение освещения и обеденный зал из траурного превращался в торжественный.
Не знаю, что произошло в тот день, но одновременно с двух сторон к кафе подъехали кортежи из черных машин и машин, украшенных разноцветными лентами и шарами. Свадьба и поминки столкнулись у входа. Лед и пламень.
Старший из родственников и знакомых, приехавших в траурных машинах, степенно подошел к свадебному кортежу и очень вежливо объяснил, что сейчас здесь состоятся поминки по глубокоуважаемому человеку, много сделавшему для становления жизни в этом городе и воспитания молодого поколения, которое должно уважать и чтить память людей, не жалевших своих сил и жизни для построения лучшего общества, чем то, которое мы имеем сейчас.
В переговоры с ним вступил один родителей молодоженов, мужчина лет сорока пяти, в хорошем настроении и легком подпитии, одетый в свободный костюм светлого серого цвета.
– Папаша, – сказал представитель свадьбы, – посмотрите сюда. Вот это квитанция об оплате этого зала на период с пяти часов и до того времени, пока гости будут в состоянии шевелиться. Вы, наверное, просто не туда попали.
– Нет, уважаемый, мы попали туда, куда надо. Вот квитанция об оплате зала на период с пяти до восьми часов. Мы проведем поминальный вечер, а потом вы можете веселиться, сколько вам душа пожелает, если у вас будет охота веселиться в зале, где будет витать душа усопшего и незабываемого нашего товарища.
– Ну, уж хренушки вам. На кладбище надо поминать усопших, а не шарахаться по городу и пугать нормальных граждан и молодых людей, которые начинают новую жизнь и создают ячейку нашего общества, – авторитетно заключил папаша одного из молодоженов, – пошли разбираться, кто здесь будет праздновать, – и, подхватив представителя одетого в траурные одежды общества, вошел с ним в здание кафе.
Переговоры были недолгими, но сердитыми. Как я выяснил потом, путаница произошла потому, что молодой менеджер, принимавший заявки, посчитал, что число приглашенных с той и другой стороны не превышало количество посадочных мест в кафе и, желая сделать приятное для родной фирмы в виде прибыли, обеспечил заполнение кафе.
Выйдя из кафе и разойдясь в разные стороны, представители сторон снова сошлись у дверей и решили, высказав общее мнение: хрен с вами, празднуйте что хотите – вы будете праздновать свадьбу, а мы будем праздновать поминки при условии, что никто не будет мешать друг другу. Один тост под музыку за здравие, второй, тоже под музыку – за упокой. На том и порешили.
Обе группы вошли в зал. Администрация кафе быстро разобралась в ситуации и разделила официанток на две части: одни с черными ленточками на белых передничках, другие – с красными ленточками.
Все чинно сели за стол, поглядывая друг на друга. Не знаю, как проходило тайное совещание представителей, но первое слово было предоставлено свадьбе.
Джентельменистого вида тамада с аккуратно причесанными волосами и намечающейся лысиной на макушке, как даму подхватив микрофон, томным голосом произнес:
– Уважаемые дамы и господа! Леди и джентльмены! Если таковых здесь нет, то это совершенно не страшно, потому что здесь собрались друзья и родственники двух любящих душ...
Почувствовав, что слово "души" в этой ситуации звучат как-то двусмысленно, он продолжил:
...сердец, – чем вызвал некоторое оживление на темной половине, потому что усопший скончался именно по причине болезни сердца, – ...людей, которые решили навечно соединить себя узами брака до самой своей смерти...
Тут тамада совершенно запутался и предложил поднять тост за родителей брачующихся, поскольку они находились рядом и укоризненно поглядывали на шустрика, который играл на ваших, и на наших.
Оркестр привычно сыграл марш Мендельсона, заезженный настолько, что мелодию этого марша вряд ли угадал бы кто-нибудь, если бы не знал, что находится на свадьбе.
Следующий тост по очереди перешел на сторону поминальную.
– Друзья! Дорогие мои друзья! От нас ушел тот, кто веселил нас своим присутствием, кто вселял надежду и уверенность в своих силах всем сомневающимся. Вспомните, Наталья Николаевна, на вашей свадьбе даже после записи акта гражданского состояния, ЗАГСа вы еще сомневались в том, правильно ли вы сделали, выйдя за него замуж, а он своим страстным поцелуем погасил ваши сомнения и вы, душа в душу, прожили вместе целых двадцать лет. Давайте поднимем тост за безвременно ушедшего от нас Петра Ильича. Пусть земля ему будет пухом.
Оркестр очень бодро сыграл "Вы жертвою пали в борьбе роковой" в обработке местной музыкальной знаменитости. Музыка мысленно перенесла всех в Североамериканские Соединенные Штаты, где афроамериканцы веселятся на похоронах своих близких.
Поскольку первый тост всегда пьется до дна, то к тому времени, когда был сказан первый тост поминальной стороны, был уже готов второй тост свадебной стороны. На этот раз слово держал самый инициативный из родственников молодоженов, который, по всей вероятности, вложил в свадьбу больше всех денег:
– Уважаемые Саша и Маша! Дети наши родные! Мне так горько видеть, что вы покидаете нас и мне радостно от того, что здесь собрались все наши родственники, даже дядя Саша, который не особенно-то и поддерживает родство со всеми, но ради вас, дорогие наши дети, даже он почувствовал, что мы все-таки родственники. Я хочу вам пожелать счастья и долгих лет жизни, и чтобы только смерть могла вас разлучить...
На поминальной стороне почувствовалось оживление, сопровождаемое злорадными смешками: вот вам, веселитесь, все там будем.
– ...Ой, горько мне, дети мои и уважаемые гости!
Гости только это и ждали, выпивая свои рюмки и крича: Горько! Горько! Горько!
Молодые чинно встали и степенно поцеловались. И даже невеста зарделась алой краской смущения, хотя кого в наше время может смутить простой и невинный поцелуй.
Несколько человек из поминальной компании повернулись к молодым, подняли свои рюмки и показали, что они поддерживают этот тост.
Этот жест по достоинству оценили и на свадебной стороне, молча приложив руки к левой части груди.
Официантки споро обслуживали столы, забыв о ленточках на их передниках: красные ленточки мелькали на поминальной стороне и черные ленточки на свадебной. Разве есть какая-то разница от того, кто тебе наливает водку: некрасивых цветов не бывает – бывает мало водки.
Часа через полтора свадьба и поминки перешли в совершенно другую фазу. Свадебная сторона выразила свои соболезнование и предложила тост за упокой души хорошего человека, а поминальная сторона – за здоровье молодых и за родителей.
Еще где-то через час большинство столов было сдвинуто в каре, а в центре каре лихо отплясывали люди в траурных и праздничных одеждах. Раскрасневшиеся лица были то веселы, то скорбны и из толпы танцующих иногда слышались фразы:
– В жизни не была на таких веселых поминках. Хорошего человека и поминать надо хорошо...
– Вот это свадьба. Я гулял на свадьбе у покойного, и то там не было так весело, как сейчас...
– Надо ввести традицию проводить свадьбу рядом с поминками, как эстафету новой жизни...
– Вам так идет черный цвет. Меня зовут Николай, а как зовут вас...
– Не, заливная рыба явно не получилась. Желатин хорош, и морковка хорошо отварена, и звездочки красиво вырезаны, а рыба не та. Не идет минтай на заливное. Их японцы в палочки переделывают и нам за крабов продают...
– Нет, вы подумайте, две тысячи за одно фотографирование, Ужас какой-то...
В стороне, в закуточке, дядя Саша взасос целовал вдову. Оказалось, что это хорошо сложенная женщина, которой явно идет черный цвет, прекрасно подчеркивающий ее красивые ноги, бедра и грудь.
Ворота
Случай, который произошел со мной, можно отнести в разряд удивительных, хотя удивляться совершенно нечему: прошлое соседствует с нами и проявляется каждый день. Впрочем, расскажу все по порядку.
Город наш начинался как крепость. Сначала были поставлены пять сторожевых башен, которые соединили стенами. Получилась крепость, а по-здешнему – острог. Башни и стены были деревянными. Затем постепенно оборонительные сооружения строились из камня, так как кочевники стали применять более современное оружие, разрушающее деревянные укрепления.
Каждая сторожевая башня была одновременно и воротами, через которые в крепость приезжали жители окрестных деревень и мирные кочевники, считавшие, что мир в любой форме более выгоден для побежденных, чем для победителей.
Затем город разросся, военная опасность исчезла, и крепость потихоньку стала умирать. Сначала исчезли стены, а потом рьяные градоначальники стали сносить и ворота. Опомнились только тогда, когда из пяти осталось всего двое ворот, в том числе и те, рядом с которыми находился каземат, где какое-то время сидел русский писатель и душевед Федор Михайлович Достоевский.
Островки старины в нашем городе всегда являлись объектами рукочесания градоначальников. Но эти ворота отстояли от разрушения даже тогда, когда сносили кафедральные соборы и десятками тысяч арестовывали тех, кто сомневался в верности генеральной линии коммунистической партии. Создавалось такое ощущение, что партийщиков и чекистов (главная контора их находится рядом с воротами) кто-то крепко напугал, потому что они стороной обходили эти ворота.
Новый градоначальник запретил трогать эти ворота, но приказал так обустроить местность вокруг, чтобы ворота стали бриллиантом в драгоценной оправе. Одновременно начались и раскопки фундамента разрушенной церкви недалеко от этих ворот. Вероятно, это все же хорошо, когда память наша не страдает провалами и может рассказать о нас все так, как оно было на самом деле. Есть, правда, и другой вопрос: а нужна ли нам эта правда?
Все эти отступления хороши для активистов общества охраны памятников старины, к коим я себя никогда не причислял, считая, что история не потерпит того, чтобы ее обряжали в рогожу или представляли немытой девой, привлекающей женихов с помощью одеколонов и духов, а не просто чистой водой.
Случилось мне не так давно возвращаться домой в очень позднее время через эти ворота. Вообще-то, я каждый день прохожу через них, совершенно не задумываясь о том, почему я это делаю. В этот вечер через ворота было очень трудно пройти, потому, что работы по укладке тротуарной плитки, формировке газонов, посадке новых пирамидальных тополей еще не были закончены. К проходу мне пришлось подбираться стороной, но это стоило того, потому что с другой стороны начиналась ухоженная территория, по которой нельзя ходить без лирического настроения.
Зайдя под арку ворот, я вдруг почувствовал чистый запах свежеиспеченного ржаного хлеба и только что сваренного борща с дымком от печки. Тот, кто питается хот-догами с кетчупом или майонезом, понять этого не сможет, даже если он будет сильно тужиться. Этим нужно жить. Это нужно когда-то попробовать или увидеть, чтобы представить то, что почувствовал я.
Как-то в молодости среди зимы я вдруг почувствовал запах черемухи недалеко от химического завода, рядом с которым проходила трасса междугородного сообщения. И тогда от этого запаха меня отпаивали водкой. Но запах ржаного хлеба не создается никакой химией.
Запах был настолько близким, что я даже оглянулся. Маленькая дверца в стене ворот, которая всегда была закрыта на висячий замок, была чуть приоткрыта. И запах доносился именно из-за этой двери.
Я осторожно открыл ее и заглянул внутрь. По узкому пространству между стенами вверх шли крутые лестницы. Тишина и свежий запах.
Я потихоньку поднялся на уровень выше человеческого роста, постоял на площадке, прислушался и снова пошел вверх. Мне показалось, что я слышал потрескивание поленьев в печке, но этого быть не могло, потому что в башне-воротах никаких печей не было.
Каменные ступени не скрипели и ничего, кроме естественного страха перед темнотой и неизвестностью, я не испытывал.
Вверху показался черный квадрат открытого люка, иногда подсвечиваемый красными всполохами пламени.
Внезапно меня подхватили сильные руки, кто-то дал мне по физиономии, воткнул в рот тряпку, связал руки сзади и бросил на лавку.
Темнота внезапно рассеялась. Свет свечи на столе освещал довольно просторное помещение с низким потолком, печку в виде камина и трех человек в военной форме, сидевших за столом.
