355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Северюхин » ЗЕРКАЛО » Текст книги (страница 2)
ЗЕРКАЛО
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 02:51

Текст книги "ЗЕРКАЛО"


Автор книги: Олег Северюхин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 5

Оказывается, не Куликовская битва была окончанием монголо-татарского ига на Руси, а бесславное стояние на реке Угре. Невнятно поставленная задача в критический период обратила войско в бегство. Заслуг людей, решивших задачу бескровно, никто не признает. Подумаешь, любой бы справился. Вот, если бы войско Иоанново истребили, как и войско Ахматово, и разошлись бы только одни цари, то такому царю, народ наш, памятник из золота бы отлил. А тут без драки от ига освободил. Не стал дань платить. Эка невидаль. Двести лет платили, еще бы лет пятьдесят поплатили бы, не надорвались бы.

"Несмотря на благоразумные меры, взятые Иоанном для избавления государства от злобы Ахматовой: несмотря на бегство неприятеля, на целость войска и державы, москвитяне, веселяся и торжествуя, не были совершенно довольны государем: ибо думали, что он не явил в сем случае свойственного великим душам мужества и пламенной ревности жертвовать собою за честь, за славу отечества. И так славнейшее дело Иоанново для потомства, конечное свержение ханского ига, в глазах современников не имело полной, чистой славы, обнаружив в нем, по их мнению, боязливость или нерешительность, хотя сия мнимая слабость происходит иногда от самой глубокой мудрости человеческой, которая не есть божественная, и предвидя многое, знает, что не предвидит всего.

Рассудочные действия Иоанновы несли только пользу для России. Позже, действуя в состоянии гнева, Иоанн пресек торговлю Ганзейскую в Новагороде, которая была для него источником богатства и самого гражданского просвещения в то время, когда Россия, омраченная самыми густыми тенями варварства монгольского, сим одним путем сообщалась с Европою. Иоанн без сомнения сделал ошибку, последовав движению гнева и погубив многих купцов из Любека, Гамбурга, Грейфсвальда, Люнебурга, Мюнстера, Дортмунда, Билефельда, Унны, Дуизбурга, Эймбека, Дудерштата, Ревеля и Дерпта; хотел исправить оную и не мог; немецкие купцы уже страшились вверять свою судьбу такой земле, где единое мановение грозного самовластителя лишало их вольности, имения и жизни, не отличая виновных от невинных.

Иоанн III принадлежит к числу весьма немногих государей, избираемых Провидением решить надолго судьбу народов: он есть герой не только российской, но и всемирной истории. Иоанн появился на театре политическом в то время, когда новая государственная система вместе с новым могуществом государей возникла в целой Европе на развалинах системы поместной. Это происходило во времена укрепления королевской власти в Англии, Франции, Испании, Португалии, начале возникновения Австрийской империи. Республика швейцарская и Ганза – сей торговый и воинский союз восьмидесятипяти городов немецких – пользовались всеобщим уважением государей и народов. Гуттенберг и Фауст изобрели книгопечатание. Колумб открыл новый мир, привлекательный для хищного корыстолюбия и торговли, любопытный для испытателей естества и для философа, который, видя там человечество в состоянии дикой природы и все начальные степени ума гражданского, историею Америки объяснил для себя всемирную. Драгоценные произведения Индии достигали Азова через Персию и море Каспийское. Смелые порывы некоторых мореплавателей обойти Африку увенчались, наконец, совершенным успехом, и Васко де-Гаме, оставив за собою мыс Доброй Надежды, с таким же восторгом увидел берег Индии, с каким Христофор Колумб Америку. Политика сделалась хитрее, дальновиднее, многосложнее: при заключении государственных договоров министры смотрели на географические чертежи и вычисляли торговые прибытки, основывая на них государственное могущество; родились новые связи между народами; одним словом началась новая эпоха, если не для мирного счастия людей, то, по крайней мере, для ума, для силы правительств и для общественного духа государств благоприятная.

Россия около трех веков находилась вне круга европейской политической деятельности, не участвуя в важных изменениях гражданской жизни народов. Россия при Иоанне III как бы вышла из сумрака теней, где еще не имела ни твердого образа, ни полного бытия государственного. Благотворная хитрость Калиты была хитростию умного слуги ханского. Великодушный Дмитрий победил Мамая, но видел пепел столицы и раболепствовал Тохтамышу. Сын Донского, действуя с необыкновенным благоразумием, соблюл единственно целостность Москвы, невольно уступив Смоленск и другие наши области Витовту, и еще искал милости в ханах. Внук Донского, Иоанн III, силою и хитростию восстановляя целостность и свободу России, губя царство Батыево, тесня, обрывая Литву, сокрушая вольность новгородскую, захватывая уделы, расширяя владения московские до пустынь Сибирских и Норвежской Лапландии, изобрел благоразумнейшую, на дальновидной умеренности основанную для нас систему войны и мира, которой его преемники долженствовали единственно следовать постоянно, чтобы утвердить величие государства.

Иоанн родился не воином, но монархом. Воин на престоле опасен: легко может обмануть себя и начать кровопролитие только для своего личного славолюбия; легко может одною несчастною битвою утратить плоды десяти счастливых. Ему трудно быть миролюбивым: а народы желают сего качества в венценосцах.

Россия Олегова, Владимирова, Ярославова погибла в нашествие монголов: Россия нынешняя образована Иоанном; а великие державы образуются не механическим слеплением частей, как тела минеральные, но превосходным умом державных.

Иоанн умножил государственные доходы приобретением новых областей и лучшим порядком в собирании дани, расписав земледельцев на сохи, и каждого обложив известным количеством сельских, хозяйственных произведений и деньгами: что записывалось в особенные книги. Вероятно, что казна имела также немалый доход от внешней торговли."

Глава 6

В принципе, мы все изучали историю государства российского, написанную так, чтобы деяния государей российских не затмевали успехи коммунистической партии, объявленной как «ум, честь и совесть нашей эпохи». Иоанн III был одним из царей, и акцента на его всемирно-историческое значение не делалось. Но что, какая тайна поставила герра Пфеффера в положение заложника неведомых и секретных обстоятельств?

"Доселе географы не знали, что честь древнейшего из всех описанных европейских путешествий в Индию принадлежит России Иоаннова века. Некто Афанасий Никитин, тверской житель, около 1470 года был по делам купеческим в Декане и в королевстве Голькондском. Мы имеем его записки, которые хотя и не показывают духа наблюдательного, ни ученых сведений, однако ж любопытны, тем более, что тогдашнее состояние Индии почти совсем не известно. Наш путешественник ехал Волгою из Твери до Астрахани, мимо татарских городов Услана и Берекзаны; из Астрахани в Дербент, Бокару, Мазандеран, Амол, Кашан, Ормус, Маскат, Гузурат и далее, сухим путем, к горам Индейским, до Бедера, где находилась столица Великого султана Хоросанского; видел Индейский Иерусалим, то есть славный Элорский храм, как, вероятно, именует города, коих нет на картах. Через шесть лет Афанасий Никитин возвращается в Россию, ограбленный турецкими пашами и, будучи доставленным ко двору Иоаннову, рассказывает удивительные истории, подарив царю металлическое зеркало индийской работы, отражающее лучи солнца с большей силой, чем зеркала хрустальные венецианских мастеров.

С этого момента начались изменения, отвратившие Иоанна III от дел ратных и подвигнувших его на созидательные дела во благо России.

В 1503 году меня призвали в покои Иоанновы для доклада моих записей о делах царских, которые должны были войти в историю государства российского.

Я был и есть иноземец, много лет проживший в России, выучивший язык и обычаи народа русского, ставшим по жизни русским, но являющимся иноземцем, для которого интересы общечеловеческие выше интересов одного народа.

Об этом и говорил со мной наедине Великий князь Иоанн, удивив многих царедворцев, ловящих и оценивающих каждый взгляд князя. Хмурый взгляд предвещал скорое падение; ласковый взгляд – подарок и раболепное отношение других искателей милостей.

Упаси, пресвятая дева Мария, от милостей царских. Ласковый царь русский дал мне задание исследовать зеркало, подаренное ему Афанасием Никитиным. Почему-то, когда князь смотрелся в зеркало, ему становилось плохо. Не по здоровью телесному, но духовному. Охватывало чувство раскаяния перед людьми за причиненное зло намеренное или нечаянное. Вспоминались новогородские побоища. Ущемление прав удельных князей, слезы их детей, лишавшиеся самостоятельного прокорма, не зависимого от воли Великого князя. Зеркало заставляло говорить истинную, как перед Богом, правду. Доверить исследование русским вельможам и книжным людям нельзя. Раструбят везде о бесовских силах и о том, что Дьявол помогает Великому князю. А для тебя, иноземец, – сказал князь, – интереса нет меня чернить. Мало кто и поверит, подумают, что ты с нечистой силой связан и на князя воздействие делаешь. Сожгут в поле или кол осиновый в грудь вгонят. А жить будешь в секретной светелке в княжеском доме. Ответ только передо мной держать будешь. В твоих руках жизнь твоя. И в моих. Пока я жив, и ты жив будешь. А сейчас скажи слова страшной клятвы о сохранении княжеской тайны.

Сказал я слова клятвы. Тут же два дюжих рынды схватили меня за руки и уволокли из залы. Поместили меня в маленькой комнатке, без окон, типа камеры. Освещалась она восковыми свечами, как и в княжеских покоях. Стол, лавка, бумага, свинцовое стило. Воздух в камере был свежий, и пламя свечи колебалось. Слава Богу, не задохнусь.

На столе лежало злополучное зеркало и поблескивало в свете пламени. Вечеряло. Мне принесли ужин от княжеского стола: кусок холодной вареной курицы, хлеб, лук, квас с хреном и моченую бруснику. Вкус и запах просто манил к столу. От пережитого я был очень голоден и начал с курицы.

Пережевывая мясо, мне вдруг показалось, что это я поймал бедную курицу, которая спокойно паслась на дворе, поклевывая разбросанные зернышки, взял ее в руки и понес к деревянной колоде, где отрубил ей голову, а потом начал ощипывать, разбрасывая красивые перья. Потом я же опалил на огне места, откуда росли перья, очистил обугленные места ножом, разделал курицу и положил в чугунок с водой. Вода булькала в котелке, а я размышлял о том, что курица живое существо, и как тварь Божия создана, для того, чтобы жить и продолжать жизнь этого живого мира. Кусок застрял у меня в горле. Посмотрел на зеркало и мне стало совсем тошно, как убийце, совершившему неправое дело за полушку денег. Бросив курицу, я сидел за столом, подперев голову руками, мучимый раскаянием в содеянном, тупо уставившись в пламя свечи. Взяв зеркало в руки и посмотрев в него, я понял, что я величайший в мире преступник и не имею права находиться среди людей. Я чувствовал, что схожу с ума. Раскаяние, чувство огромной вины заполняло мою душу. Закусив зубами кулак, чтобы не закричать, я остервенело бил зеркалом по столу, разбрасывая на пол пищу. В конце концов, я бросил зеркало под лавку. Затем я внимательно огляделся по сторонам. Неужели это я разбросал по полу принесенную мне еду. Ведь она же от княжеского стола. Если кто это увидит, то сразу же донесет, что я брезгую есть из княжеских рук, когда другие готовы вылизывать все, что можно вылизать, чтобы доказать свою преданность и готовность услужить. Собрав все с пола, я снова принялся за еду, вспоминая то, что со мной произошло. Багровый след зубов на моей левой руке явственно свидетельствовал о крайнем волнении, произошедшем со мной. С аппетитом, достойным голландскому Гаргантюа, я доел курицу с овощами и запил все ароматным и острым квасом. Улегшись на мягкую подстилку лавки, я начал более спокойно размышлять о произошедшем.

Зеркало имеет какое-то волшебное, а может быть и не волшебное, но свойство. Глядящийся в него или находящийся рядом с ним человек начинает оценивать все свои действия с позиции нанесения вреда всему живому. В рассказах Афанасия Никитина встречались упоминания о том, что в Индии существуют священные животные, которых под страхом смерти запрещается убивать, даже если они приносят смертельную опасность человеку, а людям, исповедующим эту религию, запрещается есть пищу, приготовленную из живых существ.

Если исходить из такой посылки, то человек самое кровожадное существо на земле. Он выращивает животных, чтобы употреблять их в пищу, несмотря на то, что животные привыкают к человеку и становятся ручными, поджидая человека и прося от него что-нибудь лакомое. Охотники охотятся в лесу на диких зверей, которые есть существа Божие. Рыбаки ловят рыбу, чтобы накормить других людей и получить за это деньги, которые они пускают на покупку тех же продуктов, приготовленных из живых существ. Иисус Христос с апостолом Павлом тоже занимались рыболовством, значит, это не есть смертельный грех. Но нигде не сказано, чтобы праведники Божие потребляли в пищу мясо.

Проходя по лесу, по траве человек давит своими ногами все живые существа, прячущиеся в траве. Выкашивая траву на полянах, он лишает пищи зверей и птиц. Значит, своим появлением на белом свете человек совершает огромный грех, сопровождая свою жизнь бесконечными убийствами от курицы до человека, то ли в смертном бою, то ли в запале от злобы. Но ведь Господь Бог создал человека по образу и облику своему. Значит, все то, что делает человек во славу Божию определено самим Господом Богом и не может являться грехом.

Глава 7

Стал я вспоминать библейские истории, и они несколько успокоили мой грешный дух. Не только одной манной небесной питается человек.

Когда сыны Израилевы стояли у горы Синай, питались они манной небесной, которую Бог еженощно посылал им. Когда пошли они в землю ханананскую, то устали и начали роптать, но ропот свой они направили против манны. Мы помним рыбу, которую ели в Египте, огурцы и дыни, лук и чеснок, а ныне ничего нет, только манна в глазах наших, – стонали они.

Тогда Бог сказал им:

– Не нравится вам моя манна. Хорошо. Дам я вам мяса. Не один день, не два дня – целый месяц вы будете есть мясо, пока оно вам не опротивеет, пока оно из ноздрей у вас не полезет, за то, что вы презрели меня и не хотели уходить из Египта.

В этот же день поднялся ветер и принес от моря перепелов, и набросал их около стана: на день пути в обе стороны, на два локтя слоем от земли.

Встал народ и весь день, всю ночь, и весь следующий день собирали перепелов и ели. Мясо еще было в зубах их, и не все было еще съедено, как начался меж людьми мор, и поразил он многие тысячи.

Мясо, что я ел, меня не поразило, но, вероятно, еще скажет свое слово.

Иегова в своих законах тоже говорил о мясе.

– Ешьте всякий скот, у которого раздвоены копыта и на копытах глубокий разрез и который жует жвачку, а верблюда, тушканчика, зайчика и свинью не ешьте, не чисты они для вас.

– Из всех животных, которые в воде, ешьте только тех, у которых есть перья и чешуя; остальные скверны для вас.

– Из птиц гнушайтесь орла, грифа, морского орла, коршуна, сокола, ястреба, ворона, страуса, совы, филина, чайки, пеликана, сипа, цапли, зуя, удода и нетопыря.

– Всякое пресмыкающееся на животе скверно для вас, не ешьте его.

– Из насекомых можете есть саранчу и похожих на нее.

Нет, не совершал я греха и совесть моя чиста, но почему, глядя в зеркало, я чувствовал, что совершал смертный грех?


Глава 8

Философия останется философией, уделом людей не от мира сего, если философские рассуждения не применять и не проверять на практике.

Несомненно то, что зеркало оказывает на человека какое-то воздействие. С чем это связано известно, наверное, только тому, кто это зеркало сделал. Поэтому рассматривать его можно непременно с обратной стороны, чтобы не касаться взглядом полированной металлической поверхности. Однако, при рассуждении о том, что зеркало вызывает критическое отношение ко всему, что связано с насилием не только в физической форме, но и в злобном отношении одного человека к другому, смотреть в зеркало можно только людям с чистыми помыслами и добрыми делами.

Вполне возможно, что этим человеком мог быть и я. Я не делал никому и ничего плохого, не участвовал в войнах, а сидел, читал, переводил и переписывал древние свитки, обращаясь к Господу Богу о ниспослании мне пищи каждодневной, ограждении меня от нечистого и лукавого и ниспослании на землю царства Божия.

Зеркала следовало бояться. Я не могу поверить в то, что в нем не заложена какая-то сверхъестественная сила. В прочитываемых мною письмах, присылаемых из различных приказов в княжескую библиотеку, содержались рассказы о людях, которые одним взглядом могли заставить людей поверить в то, что они люди благородных кровей и воспротивиться приказам бояр именитых и людей княжеских служилых, которым за службу вотчины были выделяемы.

Такие люди причислялись к смутьянам противу Великого князя. Под пытками у них выведывалось, кто им дал такую силу и не имели ли они сношений с дьяволом. В Европе святая инквизиция также часто сталкивалась с проявлениями Дьявола в людях одержимых, мучимых бесовскими наваждениями. Здесь бесовское наваждение приходило к человеку, смотревшему в зеркало. Неужели и Великий князь испытал такое же чувство? Как же Афанасий Никитин не получил "по заслугам" за столь удивительный и страшный подарок? И кто дал Афанасию такую вещь?

Вероятно, Иоанн, как человек для своего времени очень просвещенный, понял, что в его руках есть что-то необычное, обладающее страшной силой и могущее быть обращено на пользу его государства. И мне поручено дать совет Великому князю. Не слишком ли ты возвышаешься, раб ничтожный, что князь Великий будет за советом к тебе обращаться? Может, князь просто хотел посмотреть, не убьет ли тебя это зеркало. В России ты без роду-племени и никто тебя оплакивать не будет. Был человек и пропал. В Германии обо мне давно уже забыли, а в России никто и не вспомнит. Скажут, был немчин и сплыл. Что значит сплыл, не знаю, но знаю, что так говорят о людях внезапно исчезнувших.

Как бы ни было страшно, но нужно брать зеркало в руки и осмотреть его. Тайны великие всегда опасны для тех, кому они доверены. Ханы монгольские строили себе дворцы неписаной красоты, и после строительства всегда умерщвляли мастеров, чтобы они не могли кому-нибудь другому построить такое же чудо. В Египте, говорят, в пирамидах строили лабиринты, и всех строителей лабиринтов убили. Такая же участь, вероятно, уготована и мне. Надо найти выход, чтобы оказаться полезным Великому князю, убедить в полезности зеркала, его опасности для князя и необходимости кому-то, например мне, подвергать себя опасности обращения с зеркалом.

Переночевав в камере ночь и поутру испив водицы колодезной, я достал зеркало из-под лавки, стараясь не глядеть на него. Погладил рукой со всех сторон, и ничего со мной не произошло. Зеркало было тяжелым, металлическим, из металла блестящего и теплого, несмотря на то, что всю ночь на полу пролежало, а ночью было достаточно студено для осени.

Повернув зеркало к себе оборотной стороной, я осторожно поглядел на него. Ничего со мной не произошло. Тогда я более смело начал разглядывать его.

Зеркало овальной формы с ручкой, украшенной изображением китайского дракона с разинутой зубастой пастью. Крылья, зубы, когти дракона были такими, что казалось, что живого дракона прилепили к ручке. То ли зеркало было кованой работы, то ли было отлито целиком, в этом мне разобраться было трудно, так как я никогда не имел дело с процессом изготовления металлических изделий. Темный металл поблескивал каким-то серебристым блеском, и мне казалось, что этот металл будет светиться в темноте и это нужно будет проверить ночью.

По моему разумению, металл, из которого был изготовлено зеркало, был очень тяжелым. Сопоставляя вес и объем металлической шкатулки, в которой я держал принадлежности для письма, с объемом и весом зеркала, я приходил к выводу, что более меньшее зеркало было намного тяжелее шкатулки, кованой из железа. По весу оно напоминало с десятка полтора свинцовых стил. Железо, но по весу, как изготовленное из чистого золота или же из черненого серебра.

Нечаянно повернув зеркало к себе, я испытал сильное волнение оттого, что я, невинный, нахожусь запертым в камере и что меня ждет страшное наказание. Отвернув от себя зеркало, я сразу успокоился. Значит, зеркало действует только тогда, когда на него смотришь.

В это время раздались шаги за дверью, и безмолвный слуга принес поднос с кушаньями. Молча поставив все на стол, он повернулся и пошел к двери. Не знаю, что заставило меня постучать зеркалом по столу, чтобы привлечь его внимание. Повернувшемуся слуге я показал зеркало, и тут случилось то, чего я никак не мог ожидать.

Здоровенный детина, способный ударом кулака убить любого человека, рухнул передо мною на колени и, вздняв к небу руки, завопил, прося у меня прощения за то, что он стережет меня не по своей воле, что ему приказано убить меня, если я попытаюсь сбежать, что он украл у своих товарищей три медные деньги… Повернув зеркало в сторону, я увидел, что стражник мой удивленно озирается по сторонам, не понимая, почему он стоит на коленях. Быстро встав с колен, он убежал, забыв запереть за собой дверь. После этого прибежало еще шесть человек, которые повалили меня на пол, связали руки и ноги сыромятным ремнем, закрыли тряпкой рот, бросили на лавку и остались меня сторожить с саблями наголо.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю