Текст книги "Испанская война и тайна тамплиеров"
Автор книги: Олег Соколов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 3
Святой Грааль
Веселая пирушка продолжилась за полночь, так что, когда де Крессэ проснулся в своей комнате наутро, голова слегка гудела, а туго набитый кошелек полегчал, как выяснилось, на двадцать франков. Тем не менее Анри прекрасно помнил, что должен сделать. Он быстро собрался, а слуга Жак, получивший, наконец, жалованье за два месяца, подал ему повседневный мундир без лацканов и видавшую виды двуугольную шляпу.
В понедельник улицы Сарагосы были почти совсем пусты. Редко попадались прохожие, и те, что встречались на пути, куда-то деловито спешили. Спешил и Анри: было уже почти десять утра, а он очень хотел успеть до сиесты. Понятно было, что в обед и после него в Испании нигде, ни за что, ни до кого не достучаться.
Ровно в десять молодой капитан подошел к старинному зданию университета. Впрочем, никаких студентов с начала войны тут уже не было. В самых последних боях 1809 года, буквально за пару дней до капитуляции, осада дошла и до стен университета. Фасад, который выходил на широкую улицу Коссо, обстреливался из тяжелой пушки, а восемнадцатого февраля в три часа дня раздались два оглушительных взрыва. В подземные минные галереи заложили по полторы тысячи фунтов пороха в каждую. Рвануло так, что не выдержала и старинная кладка шестнадцатого века. В две огромные бреши, образовавшиеся в результате взрывов, бросились гренадеры Четырнадцатого линейного полка и элитные роты Вислинского легиона. Испанские солдаты, защищавшие университет, дрались отчаянно, но порыв французов и поляков был таков, что здание было взято в течение нескольких минут.
Взятие университета, сильного опорного пункта на левом фланге испанской обороны, стало последней каплей, переполнившей чашу: генерал Палафокс, командующий обороной Сарагосы, решил прекратить сопротивление и подписал капитуляцию.
Анри постучал в массивную дверь, выходившую на площадь перед церковью Святой Магдалины, рядом со старинной аркой. Со стороны церкви боев не было, и казалось, здание университета не изменилось со временен Филиппа II.
За дверью не было слышно никакого движения, и тогда Анри взял огромную колотушку, висевшую на входе, и стал колотить так, что гул от ударов походил на пушечную канонаду. Наконец послышались шаги, раздался звук отодвигаемого металлического засова, и сквозь приоткрытую щелку высунулась небритая физиономия привратника.
– Что нужно? – грубо спросил он на испанском языке.
Анри понял, что здесь куртуазностью и изысканными манерами мало чего добьешься. Он вытащил из кармана бумагу, подписанную генералом, и, почти ткнув ею в нос привратника, громко произнес по-испански настолько четко, насколько мог:
– Приказ генерала Сюше! Срочно проводить меня к ректору университета… Открывай, иначе сюда вместе со мной придут солдаты!
Привратник нехотя отворил скрипучую дверь и, что-то недовольно бормоча, гремя ключами и шлепая по старым плитам подобием сандалий, повел де Крессэ по коридору в открытый дворик-патио.
К удивлению Анри, тут разрушений тоже почти не наблюдалось. Штурм был молниеносным, а последствия беспорядка давно убрали. На стенах осталось лишь несколько следов пуль; только они и напоминали о том, что произошло здесь чуть более года назад.
Поднявшись по лестнице за привратником, Анри оказался перед очередной тяжелой дверью. Испанец постучался в нее и, услышав из глубины какой-то непонятный для Крессэ ответ, толкнул дверь.
Первое, что бросилось в глаза Анри, – это огромный массивный стол темного дерева. За ним сидел небольшой человек в очках, наливая себе в чашку кофе, аромат которого, кажется, пронизывал все помещение. Дон Эухенио Гусман, ректор Сарагосского университета, поправил очки и, привстав, недоуменно взглянул на вошедших. Привратник что-то пробормотал так быстро, что Анри ничего не смог понять. Молодой офицер неплохо говорил по-испански, он научился этому языку еще во время своего трехлетнего «заточения» в отцовском замке, однако, когда говорили быстро, разобрать ничего не мог.
Выслушав слова привратника, дон Эухенио произнес не слишком любезно на плохом французском:
– Что желает сеньор офицер?
С этим человеком Анри решил действовать совсем иначе, чем с привратником. Он подошел к столу и, церемонно приложив руку к шляпе, щелкнул каблуками, а потом официально представился и протянул ректору бумагу от главнокомандующего. Чтобы объяснить ее воздействие на дона Эухенио, достаточно вспомнить, кем был для Сарагосы генерал Сюше. Буквально месяц тому назад по его распоряжению Королевскому экономическому обществу Арагона была выделена большая сумма денег. Это общество занималось как науками, так и изучением практических вопросов, связанных с развитием экономики и торговли провинции. Дон Эухенио мечтал, чтобы университет также получил субсидии. Еще он мечтал о том, что французское командование поможет наладить нормальную жизнь университета и возобновить занятия со студентами.
Поэтому вид французского офицера, да еще и с бумагой, просящей от имени главнокомандующего оказать ему всю возможную помощь, нисколько не смутил ректора. Напротив, дон Эухенио расплылся в неестественно широкой улыбке и заявил, что готов услужить всем, чем может.
Уж не желает ли сеньор офицер поступить в наш замечательный университет? А может, он принес средства на восстановление университета? Нет? Ну ничего, чем могу служить?
Анри вкратце объяснил, что ему нужно узнать все об ордене тамплиеров в Арагоне. Он не стал, конечно, рассказывать о сокровищах, а объяснил свой визит интересом генерала Сюше к истории, связанной с пребыванием в окрестностях Сарагосы французских рыцарей. Кроме того, Анри ввернул фразу, что, если ему окажут хорошую помощь, у ректора точно будут деньги на восстановление учебного заведения. Сказав это, капитан испугался, что сболтнул лишнего, но испанец, кажется, принял все за чистую монету.
Дон Эухенио наморщил лоб, что-то соображая, а потом предложил де Крессэ следовать за ним. Пройдя по галерее патио, они вошли в большое помещение на втором этаже, сплошь заставленное старинными фолиантами. Правда, несмотря на то что книг в библиотеке было очень много, Анри заметил, что на некоторых полках между толстыми томами зияют пустоты, а на некоторых полках вообще ничего не стоит.
– К сожалению, во время штурма наша библиотека сильно пострадала, – как бы отвечая на вопросительный взгляд, произнес дон Эухенио, который упорно продолжал говорить на дурном французском, – но ничего, мы постарались привести в порядок все, что осталось… Хорхе поможет вам разобраться во всем этом хаосе.
Хорхе, длинноносый тип в подобии пыльного фрака, вылез откуда-то из-за горы книг, которые он старательно перебирал, и что-то быстро проговорил по-испански. В ответ ректор что-то сердито буркнул.
Всего разговора Анри не понял, но суть уловил безошибочно. Дон Эухенио порекомендовал своему подчиненному не разыгрывать с пришедшим эпизод из войны за независимость, а постараться его хорошо обслужить и дать ему все, что он хочет. А длинноносый не горел желанием работать в этом направлении…
Анри по-испански обратился к библиотекарю, и выражение лица того сразу изменилось, перестало быть враждебным. Ректор оставил молодого офицера с библиотекарем наедине, и через несколько минут Анри устроился уже за тяжелым столом резного дерева, а перед ним лежала груда фолиантов по истории Испании, Арагона, инквизиции и так далее. Те книги, что были на испанском языке, де Крессэ отложил в сторону – хоть он и читал по-испански, но все же на родном языке было проще, а французских книг тут было предостаточно.
Первая книга, которую он взял в руки, оказалась одним из томов огромного издания «Общая история Испании» Хуана де Мариана, старинного испанского автора, переведенная на французский язык. Красивые тома были переплетены роскошной кожей с тонким золотым тиснением, и на титульном листе стояла надпись: «Париж, 1725 год». Анри полистал упругие, едва пожелтелые листы великолепной бумаги, к которой было приятно прикасаться, и нашел третий том, повествовавший об истории тринадцатого и четырнадцатого веков.
Не без удивления молодой офицер узнал, что на территории Арагона было почти что настоящее государство тамплиеров, и что в двенадцатом веке король Арагона Альфонсо вообще решил разделить свое королевство между тамплиерами и госпитальерами[6]6
Госпитальеры – военно-монашеский орден.
[Закрыть]. Правда, орден отказался от своих прав на корону, но взамен получил многочисленные земли и замки. Арагонские тамплиеры не только отправляли отряды своих воинов в Святую землю, но и помогали испанцам сражаться против мавров. Орденские рыцари отличились во многих битвах, и в скором времени белые знамена с алыми крестами развевались над многими гордыми замками, возвышавшимися по всему Арагону.
Центром земель тамплиеров стал неприступный замок Монсон, тот, где была найдена странная записка. Но кроме Монсона тамплиерам принадлежали такие мощные замки, как Миравет, Каламера, Кантавьеха, Кастелот, Гарден…
Анри видел руины некоторых этих замков, но теперь представлял их такими, какими они были в те далекие времена. Высокие башни, глубокие рвы, подъемные мосты, а главное, отряды рыцарей в белых и черных одеяниях с крестами, воинов, всегда готовых к бою с врагами Христовой веры.
Но молодой офицер нашел в книге и такие строки: «Огромные богатства тамплиеров стали причиной утраты их прежних добродетелей и причиной их погибели… Они потеряли свою былую доблесть и ту славу, которую добыли в жестоких битвах против врагов христиан на суше и на море. И отныне народ смотрел на них с завистью, а короли – с вожделением на их могущество и богатство…»
«Значит, богатства все-таки были! – мелькнуло в голове Крессэ. – Может, действительно бумага, которая лежит у меня в кармане, даст нашей армии благополучие, а я смогу отремонтировать наш старый замок, о чем отец мечтал, наверное, всю свою жизнь!.. Ну что ж, перевернем здесь все книги, но найдем хоть какую-то зацепку».
И Анри стал с нетерпением разбирать все новые и новые тома. Вот один из них, «История Испании»
Хуана Фаррероса, изданный в Амстердаме в 1751 году. Вот роскошный том Дезормо «Хронология истории Испании», отпечатанная в 1758 году в Париже…
Завершив с французскими книгами, Анри взялся за испанские. Вот огромное шеститомное произведение Херонимо де Зуриты «Анналы арагонской короны», изданное в Сарагосе в 1562–1580 годах. Вот прекрасный фолиант Антонио Беутера «Общая хроника всей Испании». Он был издан в Валенсии в 1546–1584 годах. Вот Франсиско де Кастильо «История Испании»…
Все это было очень интересно, но мало что давало для разгадки тайны, а точнее, не давало ничего. Анри снова подозвал библиотекаря и еще раз повторил свою просьбу. Длинноносый развел руками, как будто ничего не понимал. Он показал уже все. Но Анри настаивал. Тогда библиотекарь, что-то пробурчав про себя, удалился. Он вернулся через десять минут с небольшим пыльным томом и, вручая его молодому офицеру, что-то быстро заговорил по-испански. Де Крессэ понял не все, но ему показалось, что речь идет о редком издании, которое было уничтожено по приказу инквизиции и внесено в индекс запрещенных книг. Это была работа историка шестнадцатого века Эстебана Висенте «Тайная история арагонских королей».
Анри долго пытался приспособиться к непривычному шрифту этой книги, но, когда он освоился, удивлению его не было предела. Эстебан Висенте утверждал, что тамплиеры хранили в Монсоне не только сокровища, но и самую главную святыню христианского мира – чашу Святого Грааля! Более того, запрещенный историк утверждал, что после взятия Монсона войсками арагонского короля в 1308 году, Святой Грааль бесследно исчез, как, впрочем, и остальные сокровища, которые хранились в замке… Но совершенно удивительно, что Висенте утверждал, будто сосуд, якобы Святой Грааль, который в 1399 году по приказу короля был отправлен монахами монастыря Сан-Хуан-де-ла-Пенья сначала в Сарагосу, а потом в Валенсию, является просто-напросто подделкой! Настоящий Грааль исчез вместе с орденом Тамплиеров, а в кафедральном соборе Валенсии выставлена подделка, сфабрикованная монахами в конце четырнадцатого века!
Теперь де Крессэ окончательно увлекся темой, которая была еще вчера утром совершенно ему чуждой. Но, хоть его и потрясли сделанные им открытия, они все же не давали никаких зацепок. За окном уже опускался вечер, и де Крессэ понял, что из библиотеки скоро придется уходить, и надо что-то предпринять. Он опять позвал библиотекаря.
– Послушайте, а может быть, у вас есть что-нибудь, ну хоть совсем немного, именно об ордене Тамплиеров? Возможно, какая-нибудь рукопись?
Библиотекарь поднял вверх глаза, почесал затылок. Видно было, что он что-то знает, но не решается открыться. И тут Анри осенило. Он достал из кошелька две серебряные пятифранковые монеты и, протянув их испанцу, произнес:
– Я вам очень благодарен за помощь… Но все-таки, быть может, у вас есть что-то о тамплиерах?
Блестящие кружочки драгоценного металла произвели желаемое воздействие. Длинноносый в пыльном фраке кивнул головой и через минуту положил перед Анри переплетенный перекореженной телячьей кожей том, а скорее небольшой альбом размером in-octavo[7]7
In octavo – лат. «в восьмую часть» – полиграфический тер мин, обозначающий размер страницы в одну восьмую часть типографского листа.
[Закрыть].
Когда де Крессэ увидел эту книгу, что-то в его подсознании воскликнуло:
«Вот оно!»
Нетерпеливым жестом он открыл средневековую рукопись (то, что она относится к Средним векам, Анри понял тотчас, как только взял ее в руки), и сразу увидел неровную надпись крупным шрифтом: «De gestis templarium»[8]8
О деяниях тамплиеров (лат.).
[Закрыть].
Он открыл первую страницу рукописи, и его сердце возбужденно заколотилось. Ему показалось, что почерк очень похож на тот, которым написана записка. Анри достал ее и сравнил написание основных букв и сокращений. Сомнений быть не могло: их начертала одна и та же рука!! Почерк был корявым, к тому же это был готический курсив, который и так-то очень сложно разобрать, а при таком почерке и подавно. Чтобы прочитать рукопись, требовалось очень много времени.
«Ее надо взять с собой! Любой ценой!» – мелькнуло в голове.
Капитан де Крессэ мог бы снова пойти к ректору, помахать бумагой главнокомандующего, пригрозить приходом роты солдат… Но он решил действовать напрямую. Поманив библиотекаря, Анри достал из кошелька два наполеондора и, показав на рукопись, вложил их в руку испанца.
При виде золота глаза библиотекаря загорелись. Он попробовал монету на зуб, подумал, а потом беззвучно, словно боясь, что их услышат, пошевелил губами и сделал пальцем недвусмысленный жест – еще одну.
Анри, не колеблясь, достал еще один наполеондор, и сделка была заключена. Схватив под мышку свое сокровище, он буквально выбежал из университета и четверть часа спустя уже сидел за столом своей комнаты, окно которой выходило на площадь Сан-Лоренцо. Своему слуге он дал пару серебряных монет и попросил подумать об ужине, а сам, схватив кусок хлеба, уселся поудобнее за стол и принялся за работу.
В маленькой комнате Анри резной стол был, наверное, самым главным украшением. Он стоял возле окна, из которого веял свежий ветер арагонской весны. Было еще светло, но Анри, понимая, что будет работать долго, попросил Жака купить пару дюжин свечей. Копия бумаги, найденной в замке, лежала рядом с рукописью из библиотеки, и Анри еще раз удостоверился, что почерк был один и тот же.
«Значит, записка написана не на тарабарском, а на старофранцузском… но шифром».
Сделав это умозаключение, Анри взялся за чтение. Читать было непросто, ибо книга была не рукописным каллиграфическим фолиантом, а скорее черновиком к нему.
Готический курсив – это совсем не то, что ровные и понятные всем прописные буквы 1810 года. Так, буква «N» писалась как какая-то непонятная то ли скобка, то ли закорючка, «S» – как странная палочка со скосом, похожая на маленькую кочергу. Наконец, в Средневековье использовались сокращения, которые делают готический курсив почти невозможным для чтения непосвященными. Например, слово «ledict»[9]9
Ledict (старофр.) – вышеназванный, поименованный.
[Закрыть] писалось как крючок, связанный с петлей маленькой буквы «d», вместо слова «qui»[10]10
Qui (фр. и также старофр.) – кто, который.
[Закрыть] писали маленькую «q» с перечеркнутой ножкой… Так что, если бы Анри под руководством старого архивариуса не проработал несколько лет в семейном архиве со старинными документами, он, наверное, никогда бы не смог разобрать этот текст.
Примерно через час-полтора Анри уже сносно читал изумивший его документ. Автором этого опуса оказался рыцарь, помощник командора замка Монсон Беренгера де Бельвиса. Он именовал себя просто «братом Роже». Этот «брат Роже» писал не только о жизни в Монсоне, но создал настоящую историю ордена от его основания.
Анри быстро вычислил дату написания: конец 1308 – начало 1309 года, ибо Роже рассказывал, что он пишет эту историю в осажденном замке, и предназначена она для того, чтобы, по словам автора, «снять страшные обвинения, предъявленные ордену, и рассказать о его святой и достославной истории…»
Перед Анри прошла целая галерея героев: от основателя ордена Гуго де Пейна до его последователей, магистров, одни имена которых звучали как грозный воинственный клич: Робер де Краон, Эврар де Бар, Бертран де Бланшефлор, Жерар де Ридфор… Мощные замки в Палестине, битвы с врагами христиан, подвиги и полная самоотречения жизнь.
Уже при свете принесенных слугой свечей Анри прочитал о битве, которая особенно потрясла его воображение – Монжизар. Конечно, автор рукописи не только не мог ее видеть – он не мог даже общаться с ее участниками, ибо произошла она в ноябре 1177 года. Но, видимо, разговоры об этой битве ходили в ордене и много лет спустя, а может быть, «брат Роже» пользовался каким-то письменным источником.
Вот что он рассказывал: «И тогда страшная армия жестокого Саладина, в которую входили самые лютые враги христианства, беспощадные и кровожадные, двинулась на Иерусалим, дабы предать смерти всех христиан сего достославного города. Но юный король Бодуэн IV повел доблестных рыцарей Храма на великий и славный бой. Он решил не дожидаться неверных за стенами города, а идти на них, как полагается храбрым рыцарям, в поле с открытой грудью и либо принять смерть, либо наказать врага. Только пятьсот рыцарей было в войске прекраснейшего короля Бодуэна. Но пошел он с ними гордо на врага и вышел там, где страшный Саладин никак не ожидал появления христиан. Во главе досточтимых сеньоров шли наши рыцари. Семьдесят воинов Храма построились в одну шеренгу впереди всего войска, и, когда неверные были близко, наиславнейший король дал сигнал. И с великой яростью и доблестью бросились братья-рыцари на сарацин, словно львы на стадо овец. И первыми ударили они на врага во имя Господа нашего и Святой Троицы. И великий магистр Одо де Сент-Аман сражался в рядах братьев рыцарственно и отважно. С неистовством и бешенством дрались злобные сарацины, черные телом и душой, но все были повергнуты в прах, ибо не веровали в Господа нашего Иисуса Христа. Беспощадно рубили мечами братья-рыцари злых врагов, круша шлемы сарацин так, что мечи прорубали головы неверных до самых зубов. И вскоре повержены были враги и бросились бежать. Только тысяча мамелюков самых сильных и лютых, что были в личной охране Саладина, пытались устоять. Но с Божьей помощью и их одолели славные рыцари. Так в день 25 ноября лета 1177-го от воплощения Господа нашего была одержана великая и достославная победа, где пятьсот рыцарей разбили войско в тридцать тысяч сарацин. Без счета валялось трупов поганых на земле, отрубленные головы их и руки, выбитые мозги и внутренности устилали все кругом. Саладин бежал и едва не попался в руки рыцарям нашим. Из семидесяти братьев двадцать предстали в тот же день перед Господом нашим, умерев как мученики в бою за христианскую веру…»
Крессэ ничего этого раньше не знал, он не представлял, сколько вынесли эти рыцари, и теперь, подобно Рейнуару в его трагедии «Тамплиеры», уже нисколько не сомневался, что орден был безвинно осужден.
Настала ночь, но Анри так ничего и не узнал о самом замке Монсон. Но вот ему попались строки, которые он искал: «С давних лет, – писал брат Роже, – братья хранят в Монсоне самую почитаемую реликвию христиан, чашу Святого Грааля, в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь Господа нашего Иисуса Христа, когда Он был распят на кресте. Хранится та чаша в церкви в золотом ковчеге, и по большим праздникам достают братья Святой Грааль, и снисходит на всех благословение Господне, и много чудес совершила Святая чаша, излечивая больных и увечных братьев, касающихся ее, и дарует всем благую милость… Теперь король арагонский, осаждающий нас со всем своим войском, жаждет забрать не только сокровища ордена, но и эту великую реликвию. Но поклялись все братья, которые хранят чашу, и я, раб Божий брат Роже, что скорее умрем, чем отдадим чашу в руки бесчестных властителей…»
Больше ничего в тексте не было ни о чаше, ни, тем более, о сокровищах. Все остальное рассказывало о ритуалах рыцарей, об их доблестных боях. Автор без устали повторял, что орден свят и что придут в скором времени на помощь «многие братья, что скрываются ныне во Франции и иных землях, снимут осаду с замка, и добродетель восторжествует».
Было уже далеко за полночь. Глаза Анри, уставшего от долгой напряженной работы, стали слипаться, и он на секунду отложил рукопись.
Командор ордена тамплиеров и комендант замка Беренгер де Бельвис стояли посреди сводчатого зала, где собрались все рыцари, защищавшие Монсон. На боевом посту остался только один брат и под его командой сержанты, которых было в замке около сотни. А пятьдесят рыцарей в белых коттах с алыми крестами стояли перед своим командором. Мужественное лицо Беренгера, пересеченное шрамом, загрубевшее под ветрами Палестины, обрамленное черной бородой, выражало непреклонную решимость.
– Братья рыцари, – произнес он мощным басом, который гулко отозвался под стенами капитула, – сегодня, в четверг 25 марта 1309 года в день Благовещения Богородицы, хочу я вам сказать, что у нас более не осталось надежды продержаться в замке. Продовольствие кончилось, и мы сможем простоять только нескольких дней, не умерев от голода. Вражья сила оказалась слишком велика. По надуманным лживым обвинениям мучают и казнят наших братьев во Франции. Настал теперь и наш час… Мы могли бы все скрыться из замка по подземному ходу, но что делать дальше? В открытом поле нас рано или поздно схватят и предадут в руки инквизиции. Но самое страшное то, что мы вынуждены будем отдать тогда королю Арагона святую реликвию, которая с давних времен хранится нашими рыцарями. Я принял решение остаться с большей частью братьев здесь и принять, если потребуется, терновый венец мученика. Двенадцать же рыцарей отправятся и спасут то, что для нашего ордена есть его честь и гордость.
Произнеся эту речь, Беренгер на миг опустил голову на грудь, а потом поднял взор, и глаза его блеснули фанатичным блеском. Он громко приказал:
– Брат Роже и остальные, которых я указал, возьмите чашу и в последний раз покажите ее во славе!
Все рыцари опустились на колени, а двенадцать из них поднялись и исчезли за боковой дверью. В течение четверти часа все коленопреклоненные братья тихо и сосредоточенно молились. Но вот из-за двери раздалось негромкое пение:
– Non nobis, Domine[11]11
«Не нам, Господи» – начало девиза ордена тамплиеров: «Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу» (Библия, псалом 113, стих 9).
[Закрыть]…
А потом появилась процессия. Впереди шли четыре рыцаря в кольчугах, шлемах и белых коттах с красными крестами. Все они держали в руках обнаженные мечи. За ними следовали четверо других, они несли нечто похожее на носилки, на которых стоял сверкающий золотом ларец. За теми, кто нес реликвию, шествовали еще четыре рыцаря в полном вооружении и с обнаженными мечами.
По знаку командора рыцари поставили кофр на алтарь. Командор подошел к нему, преклонил колени, смиренно опустил голову, снял с шеи ключ на золотой цепочке и открыл дверцу ларца. Едва дверцы распахнулись, как из глубины полился яркий свет. Сияя неземными золотисто-розовыми лучами, в ларце стояла чаша на драгоценной подставке. Волшебный свет словно исходил из ее глубины… При виде Святого Грааля все коленопреклоненные рыцари перекрестились и подхватили гимн тамплиеров:
– Non nobis, Domine…
Гимн раздавался все громче и громче, и последние строфы рыцари в экстазе пели могучими раскатистыми голосами. Вместе с последними его словами командор встал, выхватил сверкающий меч, и громким голосом воскликнул:
– Босеан[12]12
Босеан (франц. – beauctеant) – боевой клич тамплиеров.
[Закрыть]!
Тут все рыцари поднялись на ноги, выхватили мечи из ножен, и тотчас пятьдесят глоток громовыми голосами, от которых затряслись стены, прокричали: «Босеан!!.»
Тогда командор твердо произнес слова клятвы под страхом смерти и вечных мук в аду не разглашать все, что здесь вершилось. Командор подошел к ларцу, закрыл его на ключ и сделал знак. Рыцари, внесшие реликвию, снова подхватили носилки на плечи и проследовали мимо воинов, которые, упав на колени, снова запели гимн.
Внезапно подошел брат Роже. Он взглянул прямо пред собой своими жгучими глазами и громко произнес:
– Читай атбашем!..
От неожиданности де Крессэ вздрогнул и проснулся. Сон был столь реальным и одновременно столь фантастичным, что молодой человек не сразу пришел в себя.
«Что за чушь! Так и сойти с ума недолго», – подумал он, посмотрев на подсвечник, в котором догорала последняя свеча. Анри хотел было уже раздеться и лечь спать, как вдруг он словно вновь, ясно, услышал в ушах фразу:
– Читай атбашем!
«Какой еще, к черту, атбаш?! Что за ерунда… – Но вдруг его словно ударило громом: – Как он сказал? Атбашем?!. Точно-точно!!. Как же раньше я не вспомнил, это простой шифр, который употребляли в Средневековье! Но как он писался, как?»
Анри напряг ум, пытаясь вспомнить все, что говорил ему старый архивариус. Самих шифрованных документов ему не попадалось, но молодой офицер вспомнил, что они как-то беседовали о средневековой криптографии.
– Есть! – торжествующе воскликнул Анри, когда извлек из глубины памяти картинку. На листке был написал алфавит, а под ним – алфавит в обратном порядке. – Да, да, правильно, – с этими словами Анри вставил новые свечи в подсвечник, зажег их от горящего огарка и принялся за работу. Он написал алфавит в обычном порядке, а под ним тот же алфавит, но наоборот. Подставил буквы в текст…
И опять получилась какая-то нелепица. Но инстинктом он чувствовал, что близок к разгадке, что он на правильном пути, просто что-то не учел… Только вот что?
«Что же я забыл, – думал Анри, кусая губы, – что же я забыл?» – произносил он в уме, перебирая в памяти все, что было связано у него с рассказом архивариуса.
И тут его осенило.
– Точно! – воскликнул он громко. – Интервалы! Да, да, про интервалы-то я запамятовал!
Он снова схватил бумагу, написал под алфавитом алфавит в обратном порядке, но сделал это со смещением, так, что буква «А» нормального алфавита оказалась напротив интервала. В шифрованном тексте она обозначалась просто-напросто пробелом, а вместо пробела между словами писали букву «А», вместо «B» писали букву «Z», вместо «С» – «Y», вместо «D» – «X» и т. д.
Когда Анри написал новый ряд и заменил буквы во фразе в соответствии с новой системой, он издал торжествующий возглас. На бумаге перед ним появилась надпись на старофранцузском языке:
«Le tresur sacrе est celte en eglise en chastel que le nom est ecrite sur le coffre en place indiqute sur le papel»[13]13
Священное сокровище спрятано в церкви в замке, имя которого написано на шкатулке, в месте, указанном на бумаге (старофр.).
[Закрыть].
– Священное сокровище!! – прошептал молодой офицер. – Уж не Святой ли Грааль, о котором писал Эстебан Висенте!! Ну конечно, он! Что же может быть еще! А этот странный сон, или точнее, видение! Что это было? Такое ощущение, что «брат Роже» сам захотел рассказать мне тайну…
Эти мысли переполняли голову Анри, ему казалось, что он стоит на пороге разгадки удивительной тайны, мистерии, которая заставляла мечтать миллионы людей уже много сотен лет. Святой Грааль! Его искали рыцари Круглого стола, о нем писали Кретьен де Труа, Робер де Борон, Вольфрам фон Эшенбах, трубадуры и труверы! И возможно, сейчас капитану Второго драгунского полка Анри де Крессэ спустя пятьсот лет после разгрома ордена тамплиеров суждено будет разгадать эту удивительную загадку!
Анри вспомнилось удивительное совпадение. Его вызвали к командующему в день Благовещения 25 марта 1810 года, а свою речь Беренгер де Бельвис произносил 25 марта 1309 года, ровно за пятьсот один год до этого. По крайней мере ту речь, которую он слышал в своем видении.
Де Крессэ не принадлежал к тем, кто верит в чудеса, а его отец, хотя и роялист, был читателем энциклопедии Дидро и Даламбера. Но, как все воины, которые не раз видели смерть лицом к лицу, Анри был немного суеверен. Ему показалось, что видение, пришедшее к нему ночью, словно сошло со страниц древней рукописи, как будто Святой Грааль заложил в ее страницы неведомую силу, которая через пятьсот один год сообщила ему о трагедии замка Монсон.
