Текст книги "Шишкари (СИ)"

Сибирское лето в этом году выдалось чрезвычайно жарким и знойным. Вся влага, оставленная весенними паводками, давно улетучилась от палящих солнечных лучей, оставив после себя пожухлые стебли придорожной травы. Дожди, хоть и налетали вместе с сильным ветром и мощными грозами, но всё равно их катастрофически не хватало. Речка давно обмелела, да так, что местным ребятишкам негде было по-настоящему искупаться. Все прохладные места под плакучей ивой и густым тальником, давно заняли деревенские гуси да утки. Местные пастухи, то и дело загоняли в речку стада коров, чтобы бурёнки утолили жажду, и не потеряли надои. Даже те болота, в которых пировали и квакали все ночи напролёт жирные лягушки, давно пересохли и покрылись густой осокой, которая грубой медвежьей шерстью, не выдержав непрерывной засухи, тёмными клочками разлеглась по всей пойме реки, укрывая собой последние лужицы, в которых прятались разные жучки и пиявки. Август уже вторую неделю нагонял изнурительный суховей, стараясь заманить из-за гор тяжёлые дождевые тучи.

Геологическая разведка, выполнив свои задачи, закончила бурение скважин, оперативно перебросив технику в другие районы, оставив после себя несколько улиц выстроенных новеньких домов из деревянного бруса вместе с жителями, которые не спешили переезжать на новое место. После закрытия разведки в деревню потянулись новые большегрузные машины с тяжелой техникой для добычи чёрного угля. Местные жители поговаривали, что деревню Каракан скоро снесут и на её месте будет огромный угольный разрез. А жителям построят новый посёлок из красивых благоустроенных домиков.

Мишкин отец Илья Николаевич Ерашов тоже закончил работу на данном направлении и был переведён в другой регион. Он был уже почти целый год в командировке, а Валентина Ивановна вместе с тремя детьми остались управляться со своим хозяйством, поджидая скорого переезда на новое место жительство. Мишка заметно подрос и как мог, старался помогать матери по хозяйству, вместе со старшим братом Тимкой и сестрой Ириной.

После очередного жаркого и душного дня, Мишка набрал из бочки тёплой воды в таз и сел на ступеньку крылечка помыть запылившиеся ноги, чтобы чистым лечь спать.

Солнце лениво закатилось за Караканскую гору, когда к дому подъехал двоюродный брат Сёмка на новеньком мотоцикле. Сёмка жил в соседней деревне Пермяки, что располагалась по ту сторону Караканской горы. От Каракана до Пермяков было всего двенадцать киломметров. Мотоцикл Сёмке купили стразу после окончания восьмого класса, и теперь он день и ночь не слезал с него.

– Ну, что не спите ещё? – Сёмка поставил мотоцикл на подножку и, сняв свой разукрашенный шлем, вошёл в калитку.

– Тимка дома? – Не дожидаясь ответа, спросил он.

– Да, где ж ему ещё быть, вона, дрыхнет небось. – Мишка недовольно кивнул головой на входную дверь. Он нервничал от того, что ему пришлось весь вечер искать корову, которая почему-то не пришла из стада домой. Видно не напаслась вместе со всеми и решила добрать своего на колхозных полях. А Тимка в это время прокатался со своими друзьями на мопеде. Мишке не нравилось, когда он так поступал, но делать было не чего и надо было помогать маме. Он помнил, как давал обещание отцу всегда и во всем помогать ей. И, конечно же, как бы ему не было тяжело, и каких бы не было интересных соблазнов, Мишка уверенно держал своё слово.

– Это хорошо! – Сёмка на ходу водрузил Мишке на голову свой разноцветный шлем и, похлопав по нему добавил:

– Поноси пока. Я щас! – Он, как чёрная кошка, совершенно без шумно юркнул в сени и скрылся за дверью.

Сибирские летние ночи были жаркими и душными и Тимка с Мишкой давно перебрались ночевать на веранду. Да и там за день прогревалось очень сильно, даже летние вьющиеся растения, что высаживались каждый год под окнами, не очень-то спасали от большой жары. Окна были раскрыты настежь, а мама затянула их тонкой тюлью от ненавистных комаров.

Сёмка быстро вошёл на веранду и сразу начал говорить.

– Чего разлёгся? К нам сегодня из тайги пришёл дед Патракей. Говорит, что в этом году кедровая шишка народилась – видимо не видимо. Да и кислицы тоже невпроворот. Так, что давай собирайся, он завтра снова в тайгу уходит, значит надо и нам с ним за шишками. Я уже собрался! – Гордо заявил он. Вообще-то они давно договорились с Тимкой пойти в тайгу. Только вот ждали удобного момента, чтобы дед Патракей показал им те заветные места, где можно было брать хорошую и спелую кедровую шишку. И вот этот момент настал. Тимка, услышав долгожданную весть, быстро вскочил с постели и начал собираться. Мишка, сидя на крыльце, слышал, как Сёмка рассказал весь план. Мишка тоже мечтал пойти в тайгу. Он никогда раньше не бывал в тайге, но знал об этом из рассказов отца. Отец часто ходил в тайгу и много об этом рассказывал. И теперь, когда эта мечта была совсем рядом, Мишка быстро смекнул, что надо делать. Вытерев мокрые ноги, он молнией шмыгнул в дом.

– Мама, мама! У меня очень важное дело! – Почти бегом Мишка вбежал в комнату матери.

– Ну, что там ещё у тебя? – Устало спросила Валентина Ивановна, готовясь ко сну.

– Мама. Тимка с Сёмкой в тайгу собираются. Вон Сёмка на мотоцикле приехал! – Быстро затараторил Мишка, переминаясь на босых ногах.

– Собираются, значит, они так решили. Они уже большие и меня предупредили. Я не против, пусть идут. – Она села на диван и посмотрела на Мишку.

– А ты чего так волнуешься? – Улыбнулась она.

– Я не волнуюсь, я тоже хочу с ними! – Мишка заскулил как щенок. Он очень боялся, что мать не отпустит его в тайгу и сейчас был готов на любые обещания. Но Валентина Ивановна посмотрела на него и спокойно сказала:

– Мишенька! Ты уже совсем большой и взрослый мальчик. Я не смогу Вам запрещать, Вы у меня давно самостоятельные. Если Тимофей с Семёном будут не против, то ступай вместе с ними. – Она встала и прижала Мишкину голову к себе. Валентина Ивановна очень хорошо понимала, что Мишка с каждым днём становится всё старше и сидеть с мамкой дома, это совсем не мужское дело. Но и в тайгу мальчишек отпускать одних без присмотра она тоже не очень-то и хотела. Но вспоминая своё тяжёлое детство, когда она со своими младшими сестрёнками, в послевоенные годы одни ходили в лес по грибы да по ягоды, чтобы помочь своей маме, она понимала, что Мишка уже дорос до тех далёких годов, когда она в девчонках была самостоятельной и брала на себя большие хозяйственные заботы. Да и Илья Николаевич, практически вырос в тайге, и сейчас работаая геологом и частенько пропадает в тайге. А Мишка уже вырос и возмужал, весной ему исполнилось двенадцать лет и теперь он точно был достаточно взрослым, чтобы быть самостоятельным. Да он уже не раз это доказывал в своих подвигах. Страшновато ей было конечно за сыновей, но мужики, всё же должны оставаться мужиками. И это совсем не плохой случай, чтобы они это сами себе доказали.

– Иди Мишенька! Иди, да будь по внимательней. Да, на рожон-то не лезь, а слушайся старших братьев. – Она наклонилась и поцеловала его в самую макушку, обронив при этом горячую слезу, как будто провожала его на фронт.

– Ура-а-а! – Закричал Мишка и бросился собираться. Он достал давно приготовленный на всякий случай походный рюкзак и сунул в него тёплый свитер запасные носки. Немного подумав, Мишка почесал затылок и открыл тумбочку. Там он давно припрятал рыболовный набор, складной нож и коробку спичек. Одним махом содержимое тумбочки Мишка рассовал в карманы рюкзака. Накинув рюкзак на плечи, он выбежал на крыльцо и, надел резиновые сапоги.

– Я готов! – Громко крикнул он.

– Это куда ты собрался? – Звонко отвесив подзатыльник Мишке, удивлённо спросил Тимка.

– Ни куда ты не пойдёшь. Сам подумай, с кем останется мама? – Тимка на полном серьёзе одевая сапоги, спросил Мишку.

– А вот и пойду. Меня мама отпустила вместе с Вами. – Счастье медленно сползало с Мишкиного лица, оставляя на нём корявую улыбку. Сейчас он почувствовал, что далёкая мечта медленно уплывает от него куда-то в далёкую неизвестность. Мишка понимал, что если он сейчас распустит нюни, то мама точно передумает, а Тимка и подавно оставит его дома. Тогда Мишка себе не простит этого ни когда в жизни.

– Возьмите его с собой! – Валентина Ивановна вышла на крылечко.

– Он Вам не будет обузой. Наоборот, Тима, Мишка Вам хорошо поможет. Где и присмотрит, где-то что-то подаст. А Вы приглядывайте за ним. Он совсем большой у нас. – Она запустила в рассыпчатые Мишкины волосы свою руку и нежно потрепала его вихры.

– Иди сынок!

– Вот и правильно! – Поддержал Сёмка.

– А мы ещё нашего Жорку возьмём с собой. Тогда вчетвером всё веселее будет. – Одевая мотоциклетный шлем, уверенно выпалил Семён.

– Ну, раз Вы все не против, тогда я тоже не против. – Сдулся Тимка.

– Иди, садись на бачок! – Тимка лихо подтолкнул брата и закинув за плечи свой рюкзак пошёл к мотоциклу.

Мишка не успел нарадоваться вдоволь, как они втроём на Сёмкином мотоцикле миновали горный подъём большой Караканской горы и, оказавшись в Пермяках, подкатили к дому где жил Сёмка.

– Приехали! – Сёмка быстро заглушил мотор и поставил мотоцикл на подножку.

– Сейчас переночуем, а завтра с утра пораньше соберёмся и в путь! – Принизив голос, спокойно сказал он.

– Там, на сеновале я приготовил место, где переночевать. – Он снял шлем и повёл за собой Тимку с Мишкой.

Ночь тёплой росой улеглась на большое село, окутав его полумраком тишины и мерцанием миллионов звёзд. Неповторимый запах свежей сухой травы, приятно щекотал Мишкин нос. Вдыхая нежный аромат разнотравья, Мишка смотрел сквозь дырявую крышу сеновала на далёкую мерцающую звезду и медленно засыпал под нескончаемые Сёмкины истории о непроходимой тайге и далёком кедровом логе, где росли самые большие кедровые шишки. Ещё одно мгновение и он незаметно провалился в глубокий и сладкий сон. Ему снился огромный лес, где росли большие кедры. А вокруг было очень много кедровых шишек. И Мишка собирал их в большой мешок.

– Ты посмотри, они ещё спят! – Сиплым голосом произнёс Патракей Давыдович.

– Это, Вы так долго ни каких шишек не наберёте! Надо выбирать, или спать или за шишкой идти! – Зайдя на сеновал, он прокашлялся в седую бороду и, не дожидаясь ответа, развернулся и пошёл обратно.

Мишка испуганно открыл глаза и не сразу понял, где он находится.

– Деда, а ты кто? – Невольно вырвалось у него.

– Дед пыхто! – Не оборачиваясь, быстро ответил Патракей Давыдович.

– Я ждать ни кого не буду. А если собрались в тайгу, значит догоняйте. – Он обернулся вполоборота и, подняв свою походную палку, пригрозил Мишке. Мишка ещё больше испугался и невольно начал закапываться в сухое сено.

– Подъём! – Громко прокричал Сёмка, высунув голову из середины сеновала.

Малиновое солнце весело разукрасило небосвод розовым оттенком. По всему селу, тут и там громко мычали коровы, стараясь, как можно быстрей разбудить своих хозяев, чтобы отправиться на пастбище. Из курятника доносился громкий протяжный крик петуха, который старался докричаться до самой окраины деревни. А в ответ, со всей окрестности ему доносились далёкие отклики его собратьев. Народ быстро просыпался и уже были слышны первые пускачи двигателей тракторов и комбайнов, спешивших на уборочную страду.

На сборы ушло всего несколько минут. Проверив рюкзаки, мальчишки переглянулись и, забросив их на плечи, дружно отправились вслед за дедом.

– Трр-рр! – За калиткой раздался звонкий голос дяди Коли, отца Сёмки и Жорки.

– А ну стой! – Он спрыгнул с телеги и, скрутив вожжи, бросил их на спину гнедой лошади.

– Давайте, прыгайте в телегу, я Вас до ближайшей деревни отвезу. А там уж пешком дойдёте. Я в конторе договорился. Продукты, до Чигири, подбросить в Рабкооп. – Он обошёл лошадь и, осмотрев сбрую, подтянул супонь.

– Ну, раз так, значит, нам подвезло! – Взбодрился Патракей Давыдович.

– А, ну, давай мальцы, быстро в телегу. Раз так, то мы засветло ещё до Бояршино доберёмся. – Покряхтывая, он важно перевалился в телегу. Мальчишки, не дожидаясь второго приглашения, быстро последовали его примеру и попрыгали в телегу вместе с рюкзаками.

– Но, пошла, гнедая! – Дядя Коля запрыгнул в телегу и закрутил вожжами над головой.

Утренняя летняя прохлада настырно пыталась пробиться под Мишкину кофту. Он сидел на телеге и, улыбаясь, зевал во весь рот, разглядывая проплывающие мимо дома и сараи.

Село Пермяки было самым большим за Караканской горой. Дальше были только малые поселения, которые остались от деревень, из которых люди постепенно переехали в города. Народ поговаривал, что село Пермяки называлось так потому, что давно-давно, во времена Ивана Грозного, когда Ермак завоевывал Сибирь, то за ним шли переселенцы из-за Западного Урала. Они шли на новые земли из Москвы, Беломорья и Пермского края. Они были первыми переселенцами и, переселяясь на новые земли, оставляли за собой все новые и новые поселения. Вот одно из таких поселений и называлось Пермяками, где оставались жить те, кому по каким-то причинам понравились эти места, и они не хотели идти дальше. Люди уходили в тайгу и селились своими семьями, образовывая новые деревни, которые назывались в честь их основателей. А сейчас от этих деревень остались лишь названия и несколько покосившихся домов. А некоторых деревень вообще не осталось, лишь только названия, такие, как: Булыгино, Гладково, Бояршино да Чикмари. А дальше распростёрлась непроходимая Сибирская тайга. Дед Патракей Давыдович Журавлёв жил в маленьком доме в деревне Бояршино, что было последним поселением состоявшим из двух домов. В одном из них жил Ефрасин со своей семьёй из семи человек, а в другом доме жил сам Патракей Давыдович. Он был давно бобылём. Жена давно умерла, а дети выросли и разъехались по стране. А сам он постоянно пропадал в тайге, ловил рыбу да охотничал.

– Ну, вот и приехали! Чигирь!

– Тр-р-р! – Дядя Коля натянул вожжи.

– А дальше сами пешком! – Он устало спрыгнул с телеги.

Мальчишки, утомленные долгой дорогой, вяло спрыгнули на землю, потягивая отсидевшие ноги.

– Вот, что! – Дядя Коля откинул палатку, что закрывала продукты, которые он вёз в магазин.

– Сёмка! А ну давай рюкзаки. – Он быстро засунул каждому в рюкзак по буханки хлеба и по паре консервных банок тушенки.

– На три дня хватит. А если не хватит, рыбы наловите, да ягоды там невпроворот. Не пропадёте! – Он снова накрыл оставшиеся продукты палаткой.

– Ну, с богом! Да смотрите за Жоркой. Он совсем ещё несмышлёныш! – Дядя Коля попрощался и перекрестил, уходящих рукой по воздуху.

– Всё будет хорошо! – В один голос закричали Тимка и Сёмка.

– Ждите нас с Шишками! – Подбросив полупустые рюкзаки, закричали мальчишки и гуськом двинулись за Патракеем.

До Баяршино, где жил Патракей Давыдович, оставалось совсем не далеко, километров двенадцать. Дед шёл уверенно, опираясь на посох, не давая ни малейшего отдыха пацанам. Он изредка оглядывался и, вновь поправив старую шапку, ускорял шаг. Теперь Мишке некогда было глазеть по сторонам. Он еле-еле успевал за дедом, а сзади его подгоняли остальные. Младший двоюродный брат Жорка оказался довольно проворным. Он не сдавался, а наоборот наступал на пятки Мишке, отчего Мишке приходилось нервничать. Колонну замыкали Тимка с Сёмкой. Они всю дорогу подшучивали над младшими, рассказывая разные страшилки. Слив несколько потов, поднявшись на небольшой холм, наконец-то в низине показались два небольших дома.

– Ну, вот и добрались! – Крякнул в бороду Патракей Давыдович.

– А, ну малышня, давай наперегонки. Кто быстрей добежит до дома? – Первый раз за всю дорогу засмеялся дед.

Мишка с Жоркой, как будто не шли этот длинный путь, они пустились наперегонки с горы к покосившемуся домику. Там во дворе был старый колодец. Они практически кубарем скатились к этому деревянному колодцу. Наперебой открыв дверцу, сбросили прицепленное на цепь железное помятое ведро, которое загремело и плюхнулось где-то там в глубине. А вот поднять полное ведро воды, было очень тяжело. Мишка с Жоркой вдвоём вцепились в рукоять, но сил не хватало.

– Что, каши мало ели? – Тимка одной рукой взялся за железный коловорот и вытянул ведро чистейшей колодезной воды.

– Только потихоньку, а то заболеете. Куда я потом с вами в тайге? Вода очень холодная. – Тимка поставил на приступок ведро.

Мишка и Жорка по очереди через край ведра жадно сделали по нескольку глотков.

– Довольно! – Остановил их трапезу дед.

– Это вам не игрушка. Жажду нужно горячим чаем утолять! – Он взял ведро.

– Давайте, мойте руки. – Патракей наклонил ведро и слил воду.

– Тимка, Сёмка! А ну выдерните пару кустов картохи в огороде, да разведите во дворе костёр. Печёнку приготовим. – Он поставил ведро и пошёл в дом. Сёмка с Тимкой послушно пошли выполнять наказ деда.

Мишка и не заметил сидя у костра, как тайга поглотила огромное солнце, выпустив на небосклон яркий полумесяц. Как далёкие звёзды тысячами ярких светлячков, расползлись по всему чёрному небу, подмигивая друг другу своим мерцанием. Слабая ночная прохлада и тихое потрескивание костра, после лёгкого ужина и долгой дороги налипала на ресницы свинцовой тяжестью. Ребята при разговоре не заметили, как погрузились в сладкий сон, забыв об усталости. Дед Патракей вынес из избы старые тулупы и укрыл ими, спящих шишкарей. Где-то за покосившимся домом тихо посвистывал сверчок. А у самой кромки леса то и дело громко вскрикивала выпь. Знойная августовская ночь тихо опустилась на землю.

– Ку-ка-ре-ку-у! – В сарае соседнего дома, где жил Ефрасин со своей семьёй, громко прокричал, единственный на всю округу горластый петух.

– Ку-ка-ре-ку-у! – Вновь последовал душераздирающий крик, разлетаясь нескончаемым эхом по всей тайге, прогоняя сладкий утренний сон.

Мишка открыл один глаз и сразу зажмурился. Из-за самой кромки дремучего леса, прямо в глаза светило яркое солнце.

– А, ну, ребятки, давайте поднимайтесь. – Хлопнув старой скрипучей дверью, прохрипел Патракеич.

– Некогда нам тут расхолаживаться. Пора в дорогу. Надо по раньше в кедровый лог пройти, да приготовиться на ночлег. А как не поспеем засветло, то почитай ночевать придётся где попало. – Он вытащил из колодца свежей воды.

– Давайте по одному на помывку.

Мальчишки нехотя выстроились в очередь чтобы умыться свежей колодезной водой.

– А, что деда, далеко ль до кедрового лога? – Протирая глаза, спросил Мишка.

– Да, где там. Недалече будет. Вот пройдем три старых деревни Чекмари, Бызово да Гладково, а там через Бурчиху и на Бунгарап выйдем. – Он слил воду на руки Жорки.

– Вот там – то и будет кедровый лог. Я там нынче бывал. Шишка в этом году добрая уродилась. – Прикрыв рукой беззубый рот, Патракей прищурившись засмеялся в бороду.

Дед Патракей Давыдович жил здесь с самого рождения и хорошо знал эти места. Вся его жизнь прошла в тайге, и он мог с закрытыми глазами найти нужную тропинку.

Через несколько минут все уже были собраны. Дед снова зашёл в избу и через минуту вышел с вещмешком и одностволкой за спиной.

– Сёмка! – Крикнул он.

– Там в сарае возьми решето да топор. Чтобы вечерами не было скучно, будете орехи шелушить прямо на месте.

– Ну, пошли, что-ли? – Он взял свой старый посох и словно вечный путник, набросив на себя мешок и ружьё, ссутулившись, бодро шагнул к калитке. Сделав несколько шагов, он встал, как вкопанный и перекрестившись, плюну...

– Тьфу, ты нечистая!

За калиткой, прямо перед ним сидела большая собака.

– Барс! Барс! – Закречал Мишка.

– Деда, это же наш Барс! – Мишка бросился к собаке.

– И вправду Барс! – Удивился Тимка.

– Откуда же он здесь взялся? – Ни как не мог прийти в себя Тимоха.

А Мишка подбежал к собаке и крепко обнял её за шею.

– Барсик! Как ты нас нашёл? – Радостно смеялся он.

– Да, как, как? Это же собака, а не человек. Это человек не всегда найдёт своих родных, а собака завсегда найдёт доброго хозяина. – Дед потрепал собаку за ухом и пошел дальше.

– Видно скулил за вами, а мать не выдержала и спустила его с цепи. И правильно сделала. Охотничья собака завсегда должна быть в тайге. Иначе пропадёт с тоски.

– Хватит лобзаться, айда в тайгу! – Дед сдвинул брови и двинулся вперед.

Снова, выстроившись цепочкой, друг за другом, небольшой отряд путешественников отправился по узкой тропинке в самое жерло настоящей Сибирской тайги. Только теперь вместо деда Патракея, впереди бежал радостный и довольный своей охотничьей свободой, игривый пёс по кличке Барс. Да, он уже неоднократно выручал Мишку из разных бед. И сейчас, наверное, почувствовал, что маленький хозяин может попасть в беду, насилу выпросил у Валентины Ивановны, чтобы она отпустила его. А уж, как догнать и найти Мишку с Тимкой, это ему не составляло ни какого труда. Мишка впервые в жизни увидел своими глазами настоящую непроходимую тайгу. Это было совсем не так, как в деревенской согре или в лесу, когда они ходили на за грибами или на рыбалку. Здесь было совсем по другому. Вокруг стояли высоченные деревья. Огромные старые покосившиеся ёлки, переплетались невиданные раньше для Мишки вьющимися кустарниками. Трава была настолько высока, что Мишка иногда терял из вида спину Патракея Давыдыча, а Барс и вовсе пропадал из вида. Только иногда, когда на тропинке оказывалось поваленное дерево, тогда Мишка видел впереди пушистый хвост собаки, которая как будто понимала, запрыгивая на ствол повалившегося дерева и оглядываясь назад, как бы проверяла, все ли идут за ней. Дорога была трудная и опасная. Мишке и Жорке было не по себе, когда дед, предостерегая, говорил, что в тайге Рысь всегда нападает на последнего. А последним шёл Тимка и подгонял остальных. Видно ему тоже было страшно, хоть он и был старшим из всех ребят. Уже, когда солнце светило прямо в самую макушку, шишкари вышли на берег небольшой реки.

– Бурчиха! – Вытерев шапкой лицо, тяжело выдохнул Патракей.

– Вот, сейчас перейдём на ту сторону, а там уж совсем рядом. – Он огляделся и присел на старую корягу.

– Деда! А как же мы переходить речку будем? – Не выдержал Мишка. Он посмотрел вокруг и не обнаружил ни моста ни переката. Речка была не большая, но на вид глубокая и болотистая.

– А так и будем. – Прокашлялся дед, переобувая сапоги.

– Там, чуть выше по течению есть бобровая плотина. Вот по ней и будем переходить. А иначе нам в кедровый лог не добраться. – Он снова вытер пот с лица и тяжело поднялся на ноги.

– Ну, а теперь, держитесь след в след. Здесь топко. Один неверный шаг и считай у водяного в гостях. – На полном серьёзе предупредил он.

Ребята переглянулись и послушно двинулись за Патракеем. Действительно, за поворотом на опушке показалась большая плотина из коряг и поваленных деревьев спиленных бобрами, которая полностью перекрывала бурчащую речку. А прямо за ней по всей долине разлился огромный плёс с небольшими островками и кочками поросшими жирной осокой.

Мишка ступал за дедом след в след, стараясь не оступиться и не поскользнуться. В низу вода была чистая и прозрачная и всё просматривалось до самого дна. Там в глубине было видно, как ловко было сложено все это архитектурное строительство трудолюбивых бобров. Но Мишка старался, как можно меньше обращать на это внимание, чтобы не свалиться в воду. На другом берегу, травы, было гораздо меньше и, Мишка заметил, что даже деревья стали совсем другими. Здесь уже росли благородные кедры. Но сколько бы Мишка не задирал голову вверх, заветных шишек так и не увидел. Минуя пару небольших перевалов, путники наконец-то вышли на берег быстрой горной протоки Бунгарап.

– Стой! – Неожиданно поднял руку Патракей Давыдович.

Быстрая горная река серебристым боком упиралась в невысокий каменистый берег, стараясь как можно быстрее спрятаться за поворотом. Она, как будто вынырнув из тёмного леса, пыталась схватить глоток чистого воздуха и снова нырнуть в неизвестность, унося с собой свои неизведанные тайны. Здесь, у самого берега, у небольшой опушки леса, погревшись на тёплом солнышке, расслабившись, она была готова отдать немного своих богатств и маленьких тайн в виде небольшого дара новым гостям, пришедшим из далека.

– Кажись, пришли! – Он снял шапку и огляделся вокруг. Немного покрутив головой, он отступил несколько шагов от берега и сбросил свой мешок.

– Вот здесь и остановимся!

– А, ну давайте готовиться к ужину. Тимка, Сёмка, готовьте удочки. А, вы, мальцы, разводите костёр. Один за дровами, другой огонь разводить. – Он немного подумал и развязал свой мешок.

– А, я картохи начищу!

Услышав команду деда, мальчишки переглянулись и принялись за дело. Тимка с Сёмкой быстро срезали из молодого тальника удочки и привязали к ним снасти. Жорка насобирал сушняк, а Мишке досталось самое ответственное задание, развести огонь. Нарвав сухой травы и мелких сучьев, он достал из рюкзака спички и старательно запалил огонь. Ароматный дым быстро разлетелся по нетронутой тайге. Довольный своим творением Мишка, как ветродуй раздувал заветный огонь и все больше и больше подбрасывал в него сухих сучьев, принесенных Жоркой. Огонь уже разгорелся, когда Сёмка забросил удочку. Крючок с наживкой еще не долетел до поверхности воды, как из нее выпрыгнул увесистый хариус и на лету схватил наживку. Сёмка не ожидал такого события, но инстинкт охотника сработал в нем безошибочно.

– Ух, ты! – Невольно закричал Мишка, когда к нему упал здоровенный хариус.

– Чего ты на него смотришь? Держи его, а то убежит в речку. – Громко смеясь, крикнул Тимоха, вытягивая ничуть не меньше Сёмкиного Хариуса. Быстрые воды Бунгарапа приготовили для усталых путников весёлую рыбалку. Здесь в глубине тайги рыба была совершенно не пуганная и, казалось, была готова сама выпрыгивать на берег. Тимка и Сёмка, за несколько минут натаскали более дюжины увесистых, как на подбор серебристых хариусов.

– Эй! Вы тут мне смотрите, сильно то не увлекайтесь. Наловили на ужин и хорош! – Недовольно отреагировал Патракей Давыдович.

– Тайга не любит жадных. Она дает столько сколько нужно для жизни. Съешь это, не хватит, она даст ещё. А много будешь есть, работать будет тяжело. – Он взял котелок и, зачерпнув из речки чистой, таёжной воды, повесил его над разгоревшимся костром.

Вечерний розовый закат разлился мягкими красками над вершинами могучих кедров. Благодать вязкой ленью навалилась на плечи путников. Огонь медленно слабел и, мальчишки расслабившись после хорошего ужина, периодически подбрасывали в костёр свежие дрова, рассказывая страшные байки.

– А знаете, что я слышал в деревне? – Подбросив увесистую хворостину в огонь, начал Сёмка.

– Говорят, что когда-то здесь не далеко жил один охотник. Его звали Фрол Бурчин. И вот однажды он отправился охотиться на бобров. Пришел на плотину...ну на ту, что мы сегодня переходили. А там между коряг застрял маленький бобрёнок. Так этот Фрол, не пожалел этого маленького бобрёнка, снял с него шкуру и ещё живого выбросил в воду. А когда следующий раз шел через плотину, то на него напали бобры и загрызли его. С тех пор его дух бродит где-то у этой плотины и просит охотников вернуть ту самую шкуру молодого бобрёнка. Поэтому и речка называется Бурчихой. – Сёмка, не договорив, сильно встрепенулся и протянул руки к костру. Заметно потянуло таёжной прохладой и над речкой спустился густой, как парное молоко, тяжёлый туман.

– Брешешь, ты всё Сёмка! Бобры людей не едят. Они питаются свежей травой и едят молодые прутья. – Втягивая от страха шею, пропищал Жорка.

– И вообще, они деревья пилят своими зубами. – Он тоже взял хворостину и бросил её в костёр.

– Это всё ерунда. – Взбодрился Тимка.

– Вот у нас в деревне рассказывали. – Он поправил в костре хворостину, которую бросил Жорка.

– Собрались однажды пацаны в тайгу за ягодами да за шишками. Ну, и не сказав родителям, они пошли одни в лес. Не было у них ни ружья, ни топора. И вот набрали они ягод да шишек и уже возвращались домой. Так на них медведь напал. – Тимка взял хворостину и поправил горящие дрова в костре.

– Ну, и что там случилось с теми пацанами? – Не удержался Мишка.

– Неужто медведь, задрал их? – Мишка заёрзал на траве.

– У-у! У-у! – Неожиданно, над костром пролетел филин.

Прохладный сырой ветерок налетел откуда-то из леса, встрепенув языки пламени. Ребята испуганно переглянулись.

– Ладно! Хватит побасёнки травить. Ложитесь спать. – Оборвал Тимкин рассказ Патракей Давыдович.

– Я завтра рано уйду в деревню, а вам надо шишку бить. – Он встал и разложил у костра приготовленный лапник еловых ветвей. Мальчишки неохотно, но послушно улеглись на лесную постель, приготовленную дедом, прижавшись плотно друг к другу. Мишка закрыл глаза и боялся пошевелиться. Ему казалось, что вот сейчас из леса к костру выйдет большущий медведь. А потом ему почудилось, что где-то там, на дереве, под которым они улеглись спать, сидит и наблюдает огромная рысь. Она ждёт, когда все уснут, и тогда она прыгнет на самого крайнего. Но всего страшнее было тогда, когда в речке что-то сильно булькнуло и Мишке почудилось, что это тот самый охотник, которого загрызли бобры. Да, это он медленно выходит из воды, и направляется к ним. Мишка рванулся, чтобы закричать и разбудить всех, но, когда открыл глаза, увидел сидящего у прогоревшего костра, спящего деда Патракея.

– Деда! – Вскрикнул Мишка.

– Мишка! Ты чего кричишь? – Проснулся дед.

– Разбудишь всех. – Он протёр глаза и поправил седую бороду.

– Аль приснилось чего?

– Фу, ты! Точно приснилось! – Мишка пришел в себя.

– Вот, а я говорил, что не надо было на ночь побасёнки травить. Ну, да ладно. Сон, это не явь. Да и костёр уже прогорел. – Дед встал и взял палку. Мишка увидел, как дед палкой отодвинул прогоревшие угли костра на новое место и там снова запалил огонь. А на старое место переложил еловый лапник и приготовил новую постель.

– А ну, буди ребят, пусть перекладываются на тёплое место. Сейчас земля остынет и, будет тепло тянуть из вас, а здесь она прогрелась от костра и до утра вам хватит.

Мишка смекнул и, быстро разбудил братьев. Они неохотно перелегли на новое место, а Мишка забился между ними и крепко уснул.

Назойливый и громкий крик кукушки, заставил Мишку проснуться. Ребята ещё спали, но солнце уже во всю светило сквозь густые ветки Ели.

– А-а! Проснулся! – Дед Патракей спозаранку суетился у костра.

– Вот и молодец. Кто рано встаёт, тому бог даёт. – Он поднял с земли небольшую корзинку, сплетённую им, пока дети спали, полную спелых ягод смородины.

– На -ка, Мишка. Вот тебе сладкие ягоды. – Он протянул Мишке корзинку.

– И мне, деда! – Протяжно пропел Жорка. Он тоже проснулся от разговора деда с Мишкой.

– Мишка, поделись с младшим братом. – Засмеялся дед.