Текст книги "Хроники Доктора. Начало"

Автор книги: Олег Татаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Олег Татаренко
Хроники Доктора. Начало

Глава 1

Все события происходят в параллельной вселенной. Совпадения имён и событий – случайно. Общее лишь дураки, дороги и рубли.

В общении с прекрасной половиной человечества мне катастрофически не везло. Не скажу что урод, может просто навыков общения не хватало, или просто этой темой особо не заморачивался. Но факт вещь упрямая: моя восемнадцатая днюха прошла в гордом одиночестве. Баба Нюра не в счёт. Хотя, если бы не она, утренний хавчик пришлось готовить самому.

– Сергей! Ну и горазд же ты спать! Поднимайся, завтракать будем!

Да, такую квартирную хозяйку надо ещё поискать или заслужить. И постирает, и пожрать приготовит и денег за жильё не возьмёт. А что, я честно заслужил.

Снимать жильё надо не через газеты – там одно жульё! Жильё я искал сидя на скамейке неподалёку от соцзащиты населении. Поначалу долго не клевало: шумной толпой вышли цыгане, оформлявшие пособие по многодетности, нет, мне шум ни к чему, люблю тихое одиночество, хотя в толпе легче затеряться, потом вышел качественно матюгающийся мужик неопределённого возраста с сизым носом, нет, с таким квартиродателем точно свихнусь, да и вливаться в его коллектив придётся регулярно, а мне работать и думать надо.

День катился к вечеру, когда ко мне на лавочку сама подсела тяжело вздыхающая старушка.

– Проблемы, мать? – я участливо подсел ближе.

– Нет, полная катастрофа! Меня лишили надбавки к пенсии до сраного прожиточного минимума. У вас есть дополнительные доходы! Да какие в задницу доходы? Дочка из столицы денежку ко дню пожилого человека прислала, говорю, чтоб протез вставной себе в рот новый заказала, какой доход, вот смотрите, выписка из банка, что это разовое поступление. А она мне: мне делать больше нечего кроме как в ваших бумажках копаться… Стерва очкастая! Вот и выбирай теперь: или за квартиру платить, или протез заказывать.

– А жильца возьмёшь себе? Мне не надолго.

– Работаешь где? Небось менеджером сраным?

– Выше бери. Старшим помощником младшего заместителя уборщика в банке «Монолит».

– Юморист. Люблю таких, вот дед мой тоже юмористом был. Есть у меня комнатка. Тебе перекантоваться или…девок и собутыльников ко мне не водить! У меня не блатхата.

– Годится. Тогда у меня встречное условие: дурные вопросы не задавать, в комнату не соваться без спросу. Учусь заочно и люблю тишину.

Той же ночью пришлось наведаться в соцзащиту с ревизией. Замки послушно открылись, сигнализация не сработала, да и не было её. Как оказалось охранять тут было нечего. Папки с бумагами, бланки никому не нужных документов, кулер с водой для работников, да старый допотопный компьютер. Под столом, рядом с системным блоком стоял сейф с суфельным замком.

Придётся повозиться. Кофе, который я нашёл в тумбочке, оказался кстати. Прошло около  часа, и «медведь» сдался. Три стопки, начатый пузырь коньяка, конфеты «Красный мак», денег не было!

Разочарованию моему не было предела, но уйти и не напакостить я не мог. У чутких работников конторы были прекрасные и мягкие кожаные кресла. Посетители должны были ожидать своей участи стоя. Какая невнимательность! Все кресла пришлось вынести в коридор для посетителей. Я вернулся к сейфу за коньяком и конфетами, взгляд мой упал на монитор.

В таком неправильном заведении и электронные документы не в порядке. Ну конечно! Вот файл моей новой знакомой. Слово «отказать» меняем на «утвердить», добавить разовую выплату… Ой, как всё запущено, сколько ошибок!

Заселялся я с чувством выполненного долга. Хозяйка моя стала инвалидом второй группы (хоть какая-то прибавка к пенсии), ветераном труда (а такое звание теперь почему-то присваивают только работникам штанино-протирочной направленности или близким родственникам). Баба Нюра была очень удивлена, когда её вызвали для получения материнского капитала, тут я конечно погорячился, но и мне тоже деньги нужны.

Позже, на покров, я достал коньяк и конфеты, пригласил бабу Нюру отпраздновать мой день рождения. Разлили по стопкам, чёкнулись. Баба Нюра понюхала коньяк и вылила. Выхватила рюмку и у меня.

– А скажи-ка милок, где ты взял это пойло?

– Ну, скажем так, я туда больше не пойду, – я смотрел на бабку, думая, что она повернулась рассудком.

– Вот и правильно, не ходи туда, там плохие люди. Такие как они обычно ставят в сейф водку со снотворным, а эти не пожалели коньяка с ядом. Если бы ты тяпнул тогда хоть рюмашку пока работал, квартировал бы в деревянном пиджаке. Молчи! Человек ты, как я погляжу порядочный, двери не ломаешь, бережёшь чужой труд. Я тебе говорила, что дед у меня был юморист?

– Ага, а что?

– Вот тебе подарочек. На память о нём оставила, да видно теперь тебе эти железки нужнее будут. А пить мы будем мою наливочку.

Баба Нюра принесла отмычки очень тонкой работы и на все случаи жизни. Эх был бы жив их прежний хозяин, но увы!

Однако ж сопли в сторону. Плотно позавтракав, я освежился пивасиком и пошёл делать себе подарок ко дню рождения.

Когда я приблизился к главному входу банка «Монолит», автоматика уловила мое присутствие и двери гостеприимно разъехались в стороны. Я вошел, но тут же остановился. Створки поехали навстречу друг другу, сейчас они сойдутся, а потом разойдутся снова – я же не вышел из поля сенсоров, а в закрытом состоянии пробудут секунду шестьдесят семь сотых. Это я уже проверил во время предыдущего посещения банка. Ничего, управлюсь.

Створки сошлись, мой усиленный электрошокер зажужжал, выбросил хорошую дугу и намертво сварил половинки двери друг с другом. В автоматике что‑то защелкало, двери попытались снова разойтись, но не тут‑то было, они напряглись, крякнули, начали искрить и отрубились навсегда.

– Вы арестованы за нанесение ущерба имуществу банка! – Ко мне, протягивая лапищи, уже несся охранник.

– В другой раз, – Я рванул вперед и успел даже отодвинуть от окошка кассы какую‑то подвернувшуюся тётку. Достав из сумки самый большой пистолет, я навел его на кассиршу и приказал ей не вполне деликатно:

– А ну‑ка, киска, сыпани мне в эту сумку шуршунчиков.

Ну, вышло почти ничего, разве что в конце фразы голос немного дрогнул и съехал на визг. Тут кассирша усмехнулась и заявила:

– Иди лучше домой, мальчик. Это тебе не… – Дальше она не успела досказать, потому что я швырнул большую петарду, которая бабахнула как граната. Впрочем, ее не задело, хотя и могло. Ее глаза закатились, и она медленно сползла куда‑то под кассу. Подумаешь, Серёжу Быстрицкого бабскими обмороками не проймешь! Я перемахнул через барьерчик и навел пушку на остальных, уже вполне струхнувших клерков.

– Все на шаг назад! Быстро! И не нажимать кнопок! А теперь ты, толстяк, – я поманил толстого кассира, всегда относившегося ко мне не вполне доброжелательно, зато теперь весьма внимательного, – набей‑ка емкость бумажками, да покрупней.

Тот повиновался, работая с большим энтузиазмом и обильно потея. Кругом, застыв от ужаса, торчали остальные служащие и клиенты.

Дверь управляющего была закрыта; похоже, его на месте не было. Толстяк набил сумку всей имевшейся наличностью и протянул ее мне. Полиция не появлялась, и шансы смотаться еще оставались. Я смачно выругался, надеясь, что это прозвучало достаточно круто, и указал на мешочек с монетами.

– И мелочь тоже сыпь туда, – одновременно грозно и высокомерно потребовал я у толстяка. Тот незамедлительно исполнил приказание, а полиция так и не ехала. Что ж такое, неужто ни один из служащих так и не нажал на кнопку тревоги? С них станется, что же делать?!

Я протянул руку и схватил еще один мешочек с мелочью.

– Загрузи и это, – приказал я толстяку, швыряя ему мешок.

Проделывая это, я исхитрился нажать локтем на кнопку. Что за дела, ни на кого нельзя положиться?

Слава богу, кнопка сработала. Когда толстяк ссыпал третий мешок и я, взяв сумку, тащился к двери, шатаясь от тяжести, полиция наконец объявилась. Но как?! Две патрульные машины умудрились столкнуться прямо у входа в банк (впрочем, в наше время вызов полиции – дело редкое, практики у ребят маловато). Постепенно все же копы разобрались и взяли оружие на изготовку.

– Не стреляйте! – провизжал я. Это вышло вполне естественно, поскольку вид полицейских нельзя было назвать дружелюбным. Сквозь стекло услышать меня они не могли, но видеть‑то видели.

– Это пугач! – крикнул я. – Смотрите!

Приставив дуло к виску, я несколько раз нажал курок. Пистолет – брызгалка облил меня водой . Тьфу, зато хоть стрелять не будут. Ругаясь и корча рожи, полицейские начали выламывать двери.

Если вам все это странновато – я вас понимаю. Гоп‑стоп – одно дело, а подстроить так, чтобы вас непременно взяли, – совсем другое. Но зачем же такие глупости? – спросите, наверное, вы. Извольте, я вам объясню.

Серая жизнь –  скучна.

И самое смешное, что я, пожалуй, единственный в нашей глубинке, кого это не устраивает. Окружающие считали меня чудаком, отец в свое время решил, что это возрастное, и прибег к испытанному народному средству от всех напастей, – отцовскому ремешку. Маменька, та вообще решила, что я не в себе, и регулярно таскала меня к психиатру. Но тот никак не мог найти у меня отклонений.

Когда мне было пятнадцать лет, отец выгнал меня из дома, так что с тех пор родительская опека мне не досаждает. А выгнал он меня после того, как, обшарив мои карманы, обнаружил там денег больше, чем сам зарабатывает за месяц. Мать против не была и даже сама открыла передо мной дверь. Думаю, теперь они счастливы. Слишком уж я мешал их спокойствию.

Что, как я себя чувствую? Бывает иногда слишком одиноко, а что поделаешь? По‑другому я жить не могу. Проблемы у меня бывают, так ведь на то и проблема, чтобы нашлось и решение.

Вот, например, была такая: меня регулярно лупили старшие. Началось это с первых дней в школе. Я допустил ошибку – дал им понять, что умнее их всех, вместе взятых. И немедленно получил по физиономии. Так и пошло. Хулиганью это так понравилось, что они даже установили на битье меня предварительную запись. Что было делать? Пришлось пойти учиться драться к казакам-пластунам. Попотел немало, прежде чем почувствовал, что готов к схватке. И одного за другим отделал трех самых отъявленных хулиганов. Смею вас заверить, после этого остальные оказались моими вернейшими друзьями, постоянно твердившими мне, что более упоительного зрелища, чем то, когда я гнал драчунов до конца квартала, им видеть не доводилось. Я уже сказал, что проблема порождает решение, но не только – еще и удовольствие.

Откуда я добыл деньги на тренировки? Да уж не у папочки одолжил. Мне там полагалось только на школьные обеды. Но я не в претензии. Тогда, впрочем, как и всегда в стране было тяжёлое время.  Первый урок бизнеса преподала мне нужда, а не жадность. Дешево купи, дорого продай, а выручка – твоя.

Понятно, без начального капитала купить я не мог ничего, так что решил за товар не платить вовсе. Но в магазинах тащат все подростки. Потом их хватают, ставят на учёт и выбивают дурь из головы. Всю эту механику я видел и решил сначала хорошенько изучить поле деятельности и лишь затем взяться за дело. Могу дать совет.

Не суйтесь в мелкие лавочки. Тамошние продавцы знают свой товар наизусть и берегут как зеницу ока. Идите в большие магазины. А там надо сначала выяснить, как устроена сигнализация, и запомнить в лицо охранников. Некоторые из них бывают одеты как обычные покупатели. Изучите их поведение.

Самое первое мое изобретение было жутко примитивным – даже теперь, как о нем вспомню, так краснею – книга‑коробка. Просто‑напросто я сделал коробку, которая выглядела как книжка, а ее корешок был откидным, на пружине. Этой вещицей я пользовался довольно долго и уже было решил использовать более серьезную модель, как подвернулся замечательный случай. Можно было разделаться с Какашкой.

Вообще‑то его звали Аркадием, но мы нарекли его Аркашка – Какашка. Знаете, бывают прирожденные танцоры или, скажем, художники. Вот так и Какашка. Он родился стукачом. Самым большим наслаждением для него была слежка за одноклассниками. Подсматривал, вынюхивал – и стучал. Доносил даже о самых невинных шалостях. За то учителя его и любили – можете представить, что за педагоги у нас были. Поколотить его поэтому было невозможно. Его словам верили на сто процентов, и любой борец за справедливость был бы неминуемо наказан.

Какашка однажды подстроил мне какую‑то пакость. В чем там было дело, я уже и не помню, главное – я задумал месть. И придумал. Всякий подросток любит прихвастнуть, вот так и я – взял да и рассказал о своей книжонке одноклассникам, что лишний раз укрепило мой авторитет. Особенно после того, как еще и угостил их своей добычей. Но авторитет – ладно, главное, я подстроил так, что все это подслушал Какашка. Ей‑богу, сколько лет прошло, а словно все было вчера – это воспоминание до сих пор греет душу.

– Здорово работает! – сказал я. – Слушайте, давайте я вам покажу как! Пошли в универмаг Копеечка!

– В самом деле, Серёг?!

– Конечно. Только не толпой. Заходите по одному и становитесь так, чтобы видеть прилавок с конфетами. Ровно в 15.00.

Но дела должны были развернуться интересней, чем они могли себе представить. Я понимал, что Какашка отправится сообщить новость директору, и, когда он ушел, я забрался к нему в ранец.

Все прошло как по маслу. Это был мой первый криминальный сценарий, в котором действовали другие, и я до сих пор этим горжусь. В назначенное время я был в универмаге возле прилавка с леденцами, старательно делая вид, что не замечаю дежурных по залу, которые, в свою очередь, делали вид, что не обращают внимания на меня. Небрежным движением я положил книгу возле леденцов и нагнулся, чтобы завязать шнурок на ботинке.

– Попался! – заорал самый дюжий из детективов, ухватив меня за шиворот.

– Что, доигрался?! – ухмыльнулся второй, забирая книгу.

– Эй! – прохрипел я, поскольку воротник сильно сдавил мне горло. – Ты что?! Отдай «Историю», знаешь, сколько моя матушка гобатилась чтобы купить мне учебники!

– Учебник? – осклабился бугай. – Знаем мы, что это за учебник. Вызывай патруль!

И рывком раскрыл книжку. До сих пор приятно вспомнить выражение его лица, когда он увидел там нормальные страницы.

– Меня подставили! – заверещал я и вырвался на свободу. – Я знаю, кто! Это тот воришка, что тырит конфеты! Это Какашка, вон он, держите его, пока не смылся!

У Какашки челюсть так и отвисла, когда охранники кинулись к нему. Из его сумки вытряхнули содержимое, и лжекнижка раскрылась, вывалив на пол леденцы.

Прелесть, а не картинка. Крики, угрозы, слезы. Замечательная рабочая обстановка. Все столпились у Какашки, за мной никто не смотрел. Я выбрал место, которое не просматривается камерами и набил карманы, но не леденцами, а конфетами «Красные маки». Но никто так и не взглянул, и бодрой, хотя и тяжелой походкой я вышел из магазина.

Конечно, все это еще никак не объясняет, почему я решил ограбить банк, да еще в день своего рождения, да еще и подстроил так, чтобы меня схватили.

Тут полицейские наконец сломали дверь и ворвались внутрь. Я поднял руки и встретил их теплой улыбкой.

Так вот, главная причина – именно день рождения. Мое восемнадцать. Это очень важная дата в жизни любого человека.

Глава 2

Дежурный в участке подался вперед и взглянул на меня безо всякой враждебности.

– А ну‑ка, сынок, поведай, зачем ты затеял весь этот цирк?

– Меня зовут Сергей Быстрицкий,  начальник. Давайте обойдемся без фамильярностей.

И вы знаете, эти слова сильно улучшили цвет его лица. А его здоровенный, а теперь – красный нос с раздувающимися ноздрями выпирал из лица, как лыжный трамплин.

– Не сомневайся, парнишка, к тебе отнесутся со всей серьезностью. Обвинения, выдвинутые против тебя, это вполне позволяют. Так что лучше будет, если ты не станешь распускать язык. Рассказывай что и как. Или будешь ждать адвоката?

– Мне адвокат не нужен. Тем более – бесплатный. Кстати, вы не скажете, сколько лет назад вы в последний раз видели его трезвым?

Тебя поместят в исправительный дом для малолетних правонарушителей сроком не менее чем…

– Извините, начальник, – перебил я, – но это невозможно. Если бы я совершил эту глупость месяц назад или хотя бы на прошлой неделе! Закон суров, и я обречен. Но я совершил преступление в мой день рождения. В восемнадцать лет.

– Значит пойдёшь топтать зону туда, где даже летом холодно в пальто!

– Ваши слова да Богу в уши, начальник.

– Увести.

Вот так‑то оно лучше. Я грозно потряс на прощание наручниками, осыпал судью бранью – затем, чтобы он вдруг не дал слабины. Двое здоровенных копов подхватили меня под локотки, выволокли из зала суда и засунули в машину. И только после того, как дверь за мной закрылась, я позволил себе откинуться на спинку и расслабиться – можно было порадоваться победе.

Да, именно победе. Цель всей операции в том и состояла, чтобы попасть в тюрьму. Я испытывал необходимость в профессиональном росте.

В моем безумии была четкая логика. С младых ногтей, с мелких краж всех этих леденцов я всерьез задумывался о карьере преступника. Побудительных мотивов у меня было несколько, но главный – мне нравилось  быть преступником. А что? Заработки приличные, работенка не особо пыльная, и, если честно, мне нравилось чувствовать свое превосходство, оставляя остальных в дураках. Нехорошо? Возможно, но это приятное ощущение.

Тут я столкнулся с весьма серьезной проблемой. Как подготовить себя к будущему? Преступность – нечто большее, чем кража леденцов. Кое‑что я уже понимал. Мне хотелось иметь деньги. Чужие деньги. А деньги хранятся под замками, так что – чем больше я узнаю про замки, тем проще окажется добраться до денег. И я засел за учебу. Мои оценки так стремительно взлетели вверх, что учителям показалось, будто я не так уж и потерян. И особенно горячо они одобрили мой выбор, когда я заявил, что собираюсь выучиться на слесаря. Курс был рассчитан на три года; я, впрочем, управился за три месяца. Тут я попросил, чтобы у меня приняли экзамен. Но мне отказали.

Так дела не делаются – объяснили мне. Надо продвигаться вперед вместе со всеми, так что всего через два года и девять месяцев я получу диплом, и отправлюсь вкалывать.

Однако. Я попытался им втолковать, что уже выучился, а мне объяснили, что это невозможно. Видно, у меня на лбу уже было написано «слесарь». Так, по крайней мере, полагали они.

Я стал пропускать занятия, не ходил в школу по нескольку дней. Им приходилось ограничиваться устными выговорами, поскольку на экзаменах я получал высшие баллы. И по праву получал, между прочим, – потому что много практиковался. Свои личные делишки я обделывал так аккуратно, что никто ничего не подозревал. Однажды ночью несколько сот рублей принес мне торговый автомат, потом настала очередь кассы автостоянки. Такая практика не только шлифовала мое мастерство, но и давала средства на обучение. Разумеется, не на школьное – там я и так должен был тянуть лямку до упора, – а на внеклассное.

Никаких руководств по преступлениям не существовало, так что учиться приходилось как придется. Однажды в словаре я отыскал слово «подделка», и это послужило толчком к изучению фотографии и печатного дела. Искусство рукопашного боя в жизни мне очень помогало, так что я продолжал совершенствоваться в нем, пока не получил «черный пояс» в школе шотокан. Техническими сторонами моей будущей профессии я также не пренебрегал: к шестнадцати годам я знал о компьютерах все, что можно, – к тому же приобрел квалификацию микро электронщика.

Все это было славно, но – что мне все это даст? Пока я не знал. Поэтому и решил сделать себе на совершеннолетие подарок. Сесть в тюрьму.

Глупо? А что делать?! Надо же отыскать преступников, а где их искать, как не в тюрьме? Согласитесь, смысл есть. Ведь тюрьма мой дом родной, раз там мои близкие. Я буду их слушать, глядеть на них и, когда почувствую себя готовым к трудовой деятельности, достану из башмака отмычку и уйду на волю.

Но все оказалось не так, как я ожидал.

Прежде всего меня остригли, обработали антисептиком, выдали тюремные одежду и обувь. Правда, сделано все это было настолько непрофессионально, что у меня оказалось достаточно времени, чтобы перепрятать отмычку и деньги. Отправили меня не в камеру, а в психушку, проверять зачем-то на вменяемость. С другой стороны там ждут проверку самые отъявленные отморозки, будет у кого поучиться.

Меня отвели можно сказать в обычную палату, открыть которую из нутри не составляло для меня проблем. Внутри было две кровати, на одной из них сидел толстяк моего возраста. Это было большое разочарование.

– Вечер в хату!

– Да ты реальный придурок, ещё обед не приносили, – пробормотал он, едва взглянув на меня, и продолжал ковырять под ногтями.

Итак, вот и первый урок. Здесь не в чести вежливые формы общения. Что же, крутая жизнь – крутое общество. Я изобразил на лице улыбку и заговорил снова. На этот раз порезче.

– Тебя и самого повязали, чистюля. Меня зовут Серёга. А тебя?

По правде говоря, насчет сленга я был не слишком уверен, поскольку изучал его исключительно по видикам…

Он медленно поднял голову – взгляд его был полон ненависти.

– Меня не повязали, я здесь кошу от армии. Ты знаешь, кто у меня отец? Еще никто, заруби себе на носу – никто  таким тоном со мной не разговаривал. Сейчас ты у меня станешь красавчиком. Сейчас я тебя слегка разукрашу – напишу на твоей роже свои инициалы. Сначала букву В – Валера.

– Да ты просто говнюк из золотых мальчиков?

Это окончательно вывело его из себя:

– Ты, козел! Сейчас попишем!

Кипя от злости, он довольно долго шарил под матрацем. Наконец извлек оттуда остро заточенную пику. Неприятная штучка. Он подбросил ее, поймал, осклабился и кинулся на меня.

Господа, вы же понимаете, что таким манером к «черным поясам» приближаться не следует. Дело нехитрое – я отступил в сторону, рубанул ладонью по запястью и ударил по коленке сзади. Парень въехал башкой в стену. И отключился. Придя в себя, он обнаружил, что я сижу на его койке и чищу его ножичком ногти.

– Меня зовут Сергей, – процедил я сквозь зубы. – Повтори‑ка: «Сергей».

Он взглянул на меня, его лицо вдруг исказилось, и он – заплакал! Я так и обалдел. Что ж такое творится, а?

– Все меня достают. И ты тоже. Ржут надо мной. А ты вот нож отнял. Я его целый месяц делал, штуку, кстати, за лезвие заплатил…

И расстроился вконец. Я заметил, что он старше меня всего года на два, да и гораздо слабее. Вот и пришлось утешать моего первого знакомца из уголовного мира, вытирать ему мокрым полотенцем сопли и даже всучить тысячную бумажку – лишь бы он только не хлюпал. М‑да, что‑то преступный мир оказывался не вполне таким, каким я его себе представлял.

И пошло‑поехало. Я сидел на кровати и слушал его унылые воспоминания о тяжелом детстве. Двоечник, вечная мишень для чужих насмешек, слабак, нюня. И однажды, совершенно случайно схватившись в очередной потасовке за горлышко разбитой бутылки, понял, что тоже может стать хулиганом. А что? Для этого нужно только оружие. Тут к нему пришло признание – чему, понятно, способствовали нелепые угрозы и беспардонное хвастовство, подкрепленные публичным расчленением птичек и прочих безобидных тварей. Далее – или срок за издевательство над животными, или армейка. Повезёт – признают дураком и отпустят на волю Ну и карьерка, прости господи.

Я слушал его вполуха и думал. Что такое «не везет» и как с ним бороться? А может, меня специально засунули к нему в камеру, чтобы оградить от крутых ребят, находящихся в этой психушке? Должны же здесь быть нормальные психопаты или уголовники?

Тут отключили свет, и я улегся на койку. Утро вечера мудреней. Выйду на прогулку, присмотрюсь к остальным, соображу, кто тут чего стоит, и начну настоящую карьеру. Все будет как надо.

И я спокойно уснул, убаюкиваемый нескончаемым хныканьем соседа. Ну, ничего. Просто не повезло, что подсадили к Валерке. Вот такой он неудачник. Я смотрел в коридор на докторов Завтра все будет по-другому. А может врачом заделаться? Белый халат мне к лицу, да и денег они зарабатывают путёво? Нет, надо довести дело до конца!