Текст книги "Навстречу. Часть 1. (СИ)"

Автор книги: Олег Корольков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Раскачиваясь в нарастающем ритме, целуя точёную шейку и покусывая ещё больше раскрасневшиеся ушки. Лаская и баюкая округлившийся животик. Сдерживающая оболочка и накопившаяся смазка продлили удовольствие. Она сладостно придыхая ускорилась, напряглась, застыла и взорвалась громким протяжным стоном. Он не задерживаясь, приобнял грудь. Новая волна её возбуждения последовала тут же. Животик и снова оргазм. Бёдра и новый взрыв. Его пальцы пошли глубже. Она упала плечом в подушку и притянула его в себя. Подхватив жену под мышки и приподнимая её.

Обоюдный взрыв, казалось . . осталась только жажда друг друга и сжигающая страсть. Время замерло, наблюдая. Его возбуждение нарастало. Казалось и латекс уже не может выдержать такого растяжения. Точно рассчитанный поворот сильной мышцы под бархатистой кожей и . . . тугая струя прорвала перенапряжённый покров . . . Теряя сознание он завалился набок. Потеряв опору она обернулась. Бросила его на лопатки и села ему на живот обозревая лоскутки лопнувшей защиты. Приподнялась и поймала его вновь.. Откинулась и упираясь руками в его грудь устремилась к новой развязке. Дважды повторив ещё и этот путь.

Она изнемогла и распласталась наслаждаясь его телом и нежными ласками. Лаская его в себе, выпуская и ловя вновь. Качаясь на волнах упругого живота, ещё облечённого латексом. Лаская свои груди его руками.

Её пьянящий запах, после ещё одного оргазма погрузил его в забытьё. Но и во сне их единение продолжалось. Она плыла на нём как на спасательном плоту черпая тепло и радость. Ему чудилось что если бы не тонкая разделяющая плёнка, то они слились бы в единое тело и ничто и никогда уже не помешало бы им наслаждатся черпая силы друг в друге и даря необычайную радость.

Слабый свет не торопил открывать глаза. Сладкая истома подчёркивалась странными звуками и прикосновениями. Лежащая рядом жена отрывала кусочки его облачения не выдержавшего порыва страсти. Упругие щелчки удаляясь, наращивали возбуждение. Оставшиеся клочья с груди убрала она. Он выпутал ноги из лохмотьев. Их ничто не разделяло. Долгие поцелуи, перемежаясь нежными ласками и вспышками возвращающегося сознания.

Наутро Валентина накормила мужа и сестру завтраком и залегла на диван с детективом. Алексей ушёл на работу, а Настя просмотревшая с вечера нужные сайты – заниматься упаковкой. Не может девушка ездить на мотоцикле без подобающего прикида.

Посетив несколько магазинов она поняла что готовое ей вряд ли подвернётся да и понравиться если не лукавить и уже почти решила плюнуть на всё. Но тут её окликнул парень, с которым она недавно познакомилась на какой то байкерской тусовке.

– Привет, решила серьёзно оборудоваться?

– вроде того, вот байк покупаю и прикид присматриваю.

– а непременный латекс? Окинул парень взглядом облечённые прозрачной плёнкой руки и ноги, маленькое блестящее чёрное платье и шубку из стриженного кролика.

– вот он, на месте, но надо посерьёзнее в смысле защиты и тепла.

– ещё скажи чтобы не выделяться, так я и поверю, рассмеялся Мишка .

– и главное я в этом не очень понимаю, ну в ваших байкерских штуках.

– ты по адресу, я собирался в одно местечко, тебе там понравиться.

Они оседлали Мишину Хонду и рванули к МКАДу. Тихий дворик, готические буквы вывески над входом в подвал, запах масла, кожи , резины и чего то ещё, чем пахнут люди и мотоциклы. Девушка в кожаной жилетке, джинсах и с татуировками в полруки критическим взглядом встретившая их у стойки магазинчика.

– Привет, Алёнушка.

– Какие звёзды к нам снизошли.

– Клиента принимай,

– Настя – протягивая руку представилась гостья.

– ну у неё своя скользкая тема, пожимая латексную перчатку, сморщилась хозяйка, ну будем знакомы.

– да я и вправду хочу в вашу тему.

– Алён, помнишь парни там колдовали на новый год.

– ты про то Васькино змейство?

– оно, покажи Насте, мне кажется ей подойдёт.

– а вполне может, говорили мы ему таких девушек одна на миллион. Подмигнула хозяйка и пригласила Настю в подсобку, а Миша остался за прилавком.

–Нда, я вроде не доска, но и то завидно, покрутила Настю хозяйка, или чисто резиной формуешь?

– Своего есть немного, да и одёжка помогает. Приезжай к нам, может и себе присмотришь? Или не нравиться? Многие не любят – не понимают.

– А как оно в резине ходить? Жарко? А сейчас то поди холодновато?

– Попробовать надо, со слов и не поймёшь.

– Раздеваться будешь?

– Я готова, гостья сбросила шубку, стянула шелестящее платьишко, под этим у меня ничего нет – сама видишь, да и толщина не велика, наверное пойму.

– Ого, присвистнула Алёна, и как ты в этом, оттянула латекс на попке гостьи.

– Нормально, даже приятно тут материал особый, секретная разработка, дышит, пот наружу выпускает а внутрь ни – ни, ни воду ни гадости всякие а парни вообще тают. Ты бы ещё с сестрёнкой моей познакомилась.

–про сестру наслышана и свадьбу видела на ютубе, впечатляет, придётся ехать в гости, хмыкнула Алёна перебирая чехлы в шкафу. Держи прикид, сапоги вон, пойду шлем в кладовке искать.

Вроде комбез и комбез, а как подступиться она и не поняла, пока сняла сапожки тут и хозяйка проявилась.

– Кожа как резина не тянется, расстёгивая молнии по бокам, на рукавах и штанинах , объясняла Алёна. А формы подчеркнуть надо. Васька месяца три то кожу под змею делал, то кроил, подкрашивал, шил, перешивал, а одеть некому на праздник оказалось, он с печали сильно накачался.

Зелёная с бронзовым отливом почти чешуйчатая кожа, тонкая и мягкая легла поверх латекса, застёгиваемые в нужном порядке молнии сформировали фигуру. Перчатки с декоративными когтями, высокие сапожки, застёгнутые бронзовыми пряжками и подкованные фигурными подковками, имитирующими когти. Узкая талия схваченная бронзой и выступающий гребень вшитой защиты на спине. И шлем, разглядеть который Настя не успела, так быстро ей, нахлобученный.

– а теперь пошли, покажу тебя всем и тебе.

Они прошли в большую комнату, заставленную столами и верстаками. Парни и девушки, одетые в кожу и джинсу захлопали и заулюлюкали приветственно.

– Качать Ваську, качать творение его.

– с ума сошли отпихивался тощий, долговязый парень сидящий на верстаке, убьёте, тут потолок низкий.

В большом зеркале на противоположной стене она увидела человеко-дракона. Провела рукой по шлему, дракон отражающийся в большом зеркале провёл по голове.

– Ничего себе, я аж свой раздвоенный язык вывалила.

Настина реплика утонула в дружном хохоте компании. Громче всех заливался автор шедевра.

– Да, это много круче хрустальной туфельки будет, хоть я и ни разу не прынц, удивился сам себе умелец.

Девушка – змея , взобралась на верстак, открыла зубастую пасть и стараясь не упасть – поцеловала зардевшегося мастера.

– Королевская благодарность, завопили все. Качать, качать.

Громкие реплики, перекрёстные представления не оставили равнодушным и Мишку, он стоял в дверях, подбоченясь и обводя всех гордым взглядом. 'Вот он я какой, какую драгоценность проявил'

Змейка прямо с верстака сиганула ему на шею и поцеловала и его. Ошеломлённый парень не сплоховал и сграбастал красавицу в медвежьи объятия.

Откуда то нарисовалось пиво и газировка и после взаимных размышлений было решено доставить виновницу торжества к новому коню с подобающим эскортом. Что через полчаса и произошло. Гордого Васю обнимала девушка – змея сидящая на высоком заднем седле навороченного Урала-Волка. Выехав со двора, кавалькада выстроилась ромбом с героями дня в середине и под утробное рычание моторов двинулась к цели.

Вчерашнее появление Насти, казалось бледной тенью сегодняшнего фурора. Сергей ожидавший многого, но не такого и вовсе остолбенел. Привлечённый шумом хозяин проявился в зале и не враз растормошил работника и выспросил причины сего явления. Мишка без натуги нёсший Настю на плече шёл мимо сверкающих игрушек уточняя дорогу. Действо продолжалось и все получали от него удовольствие. Откуда – то нарисовался фотограф, начал распоряжаться, да так ловко, даже Мишка спасовал. Настю держали на руках, сажали на колени и мотоциклы, просили сесть, лечь, повернуться, прогнуться. И так и эдак.

Потом фотограф сам подхватил Настю, принёс хозяину салона и передал с рук на руки, а сам стал показывать ошеломлённому бизнесмену отснятые кадры, объяснять условия контракта и оговаривать гонорар модели. Пока суть да дело Настя, достала мобильник и позвонила Валере с просьбой о помощи. Он оказался не далеко и когда перетормошенная и раскрасневшаяся героиня торжества купаясь во всеобщем восхищении оказалась в глубоком кресле с чашкой ароматного зелёного чая в одной руке и очень соблазнительным пирожным в другой, проявился среди толпы. Валера вычислил нужных персонажей и чмокнув героиню в щёчку прихватил под локотки потенциальных, заказчика и исполнителя утянул их в более подходящее для деловых переговоров место.

Сергей наконец то смог пробиться к долгожданной клиентке.

– Ну ты даёшь. Никогда не думал что в жизни может быть круче чем в кино.

– А это и есть кино. Сначала сильно подумай, хочешь ли ты в нём сниматься и в какой роли?

Парень аж зубами клацнул от такого развития событий.

– тты это серьёзно?

– а то? Или ты ещё не понял какая я серьёзная? Рассмеялась Настя уморительной удивлённой гримасе парня.

Коловращение продолжилось, Васька по-хозяйски сграбастал Сергея и потащил заворачивающего голову менеджера смотреть Настин байк. Толпа развернулась по всему залу оживлённо обсуждая представленные образцы и забрасывая каверзными вопросами персонал.

Утомлённую Настю завибрировал мобильник.

– Да Валера?

– Подними глаза к противоположной стене, посмотри на себя красивую и поднимайся к нам, сейчас Валя копию твоего паспорта пришлёт и будем договор заключать. Правда если хочешь байк сегодня придётся карточку твою поюзать, гонорар быстро не образуется.

– Неужели эта змеедевица вон там на экране я?

– Не узнаёшь себя в гриме? Ты там вообще жива , не сварилась?

– Жива, ваша с Алёшей работа выручает, меня же сразу как одели, так сюда и потащили.

– Геройские вы с сестрой девчонки или хлеще того повёрнутые на латексе.

Она просмотрела бумаги, подивилась гонорару, но его придётся отработать, охладил её восторги фотограф. Черкнула в указанных Валерой местах свою закорючку и наконец отправилась за тем за чем сюда и приехала. Забирать новую игрушку.

Ну наконец все формальности закончены, шлем на голову, округлая попка под восторженные взгляды и радостное улюлюканье мужского контингента в седло и домой в сопровождении разросшегося за счёт оповещённых друзей эскорта.

– Сестрёнка, не занята, сможешь разделить мой триумф?

– а что? Поклонников много?

– выходи, увидишь.

Мишка всё таки тот ещё организатор. Подъезжающие к дому Алексея мотоциклы перестроились и вставшие на сёдла девчонки, размахивающие шарфами смотрелись точно живая картина довоенных демонстраций.

– ну разве можно так ребёнка баловать, притворно побурчала целуя подскочившую сестрёнку Валентина.

Прощание затянулось и новая встреча была назначена на послезавтра – субботу в известном подвальчике.

– Ты посмотри Алёша, какая змеечка получилась!

– Да, у парня опредёлённо голова с руками в дружбе и вкус присутствует, как сестренка его зовут, величают ?

– Васькой назвался, мастер этот.

– А скажите, семья? Не пригласить ли нам энтого мастера в наш бизнес? По крайней мере придворным шорником?

– А Валера с Верой?

– А кто мне ты думаешь все уши твоим костюмчиком уж час как просвистел?

– Сестра, а ты вообще спать – ночевать помнишь? Переодеваться будешь? Не приросла змеиная шкурка? Кощееву иголку искать надо? И есть ли кто искатель на примете?

– мне пока ни заклятий ни искателей не надо и обойтись в отличии от тебя смогу. Всё в душ и баиньки.

Однажды вечером мама предложила Насте почитать.

23 июня, поезд. Харьков – Москва.

– выходим из вагонов товарищи. Поезд идет на переформирование. Медицинских работников просим пройти в головной вагон.

Отпуск начался, декретный, а с вокзала несётся 'От Советского Информбюро' А на седьмом месяце и не побегаешь, хорошо хоть пузо не огурцом – девочка.

Как же они то там, на границе, ну хоть повидались.

– Девушка, да куда же вы, вам же домой надо, удивилась пожилая женщина в форме.

– Какой теперь дом товарищ капитан медицинской службы, вы то вон в форме, а не в халате прием в кабинете ведёте? Да и застава наша наверное за фронтом.

– Медсестра? Какой стаж,

– три года, второй курс заочного Киевского медицинского, хирургия.

– сможешь ассистировать то?

– ещё месяц смогу, а там посмотрим, я не пугливая, опыт есть.

– давай документы, на довольствие поставим, жить у меня в купе будешь и работать вместе станем.

Вот и началась не долгая война медсестры Анастасии. Вагон-ресторан срочно переделали в операционные, оборудование привезли из городской больницы и пошёл состав к фронту.

И на станциях раненых принимали и с санбатов сами свозили. Война без крови не бывает.

На подступах к Смоленску 13 июля 1941.

Хорошо же у нас, хоть зимой, хоть летом. Ширь, простор, живи, радуйся. И чего этим немцам не жилось, почто нашей земли захотели. Который раз их бьем, а они гады лезут и лезут.

– Петь, а как тебя с рукой то угораздило?

– война, однако. Граната в окоп пала, а я её и выбросил, только руку опустить не успел, указательный осколком и ссадило. Хорошо во взводе у нас Михалыч – бывалый охотник пока я в беспамятстве был, косточки выбрал и шкурку подправил, врач аж подивился, грамотно грит сделано. Я то в порядке, поджило, только стрелять несподручно, а с левой не получается.

– да, зажило хорошо, вроде завсегда было.

– не, лучше было, а теперь и на гармошке никак, жалко.

– жив и радуйся и остальное всё на месте.

– у ребят которых везём, поболе моей недостачи, ну да глядишь, выздоровеют, а дома то их всякими, поди ждут.

– а уж я то домой хочу, знал бы ты Петруша?

– понятное дело, к мамке тебя, а то как с дитем пособишься, поди 18 только и сравнялось и на фронт?

– да уж поболе, взрослая.

– училась или работала ?

– в медицинском. Бабушка у меня знахарка, много всего знает. И я с ней с измальства, а школу закончила и поехала в институт поступать, а там без направления не берут, так я медсестрой и пошла, А там и замуж вышла, за пограничника, год отработала и поступила. Если бы не война, училась бы себе на хирурга.

– да радости с неё проклятой не густо.

– сколько народу сгинуло и покалечили, а ведь жить то всем охота.

– ох охота.

Ласковое июльское солнце греет. Ветерком листья колышутся. Летний дух бензиновую гарь перебивает. Полями, перелесками дорожка вьётся. Жить хочется. Не только палец и руку отдать не жалко. Чтобы с такой а то ещё краше ребятёнка вместе ждать. Чтоб рос мальчонка или девчонка мамкам бабкам на радость.

Откуда пыль там впереди? Не машина, колонна, а то и танки. Куда ж их столько?

Не посторонятся, на обочину съезжать надо, а то перетрясём раненых.

– Петька, стой, разворачивай и к лесу, немцы это, башни в крестах.

– прорвались гады. Не углядели бы нас. Держись крепче, ногами упрись. Попрыгаем сейчас.

Дорога не шибко широка да благо поле ровное. Не тормозя, закинул водитель вираж и на двух колёсах пошел. Дал по газам и кидая полуторку из стороны в сторону рванул к леску.

– Петька, куда нам теперь?

– Не дрейфь, прорвёмся, бензину есть и лес рядом.

– что им лес, а ребят жалко.

– и жалей и себя жалей.

– Мало жалеть, ох мало. Жить хочешь?

– Кто ж не хочет дурёха?

– Руку давай, резать буду.

– почто ж резать то?

– надо, одной моей крови не хватит, не думала, что такие умения занадобятся, да спасибо бабке, учила.

Достала скальпель из сумки, давай руку. Полоснула поперёк ладони водителю и себе. Сжала беспалую руку. Сильнее кровь побежала из двух ран на блестящий металл.

– Гони во всю мочь. Молчи и изо всех сил жить хоти. До скрежета зубовного. И за себя и за меня и за ребят, которые в кузове и за мамку и за всех. За всех!

Взвыла, застонала, запела. Слова вроде русские, а не понять. Руку сдавила – кости хрустнули у парня и отсутствующий палец отозвался. Голос вой движка перекрыл. Комья земли по стеклу ударили, далеко снаряд рванул. Ещё громче стала песня. Не может девка молодая диким зверем реветь. Сверкнуло, ахнуло. Машина пулей полетела. Сполохи кругом. Туманом заволокло вокруг.

И вдруг враз тишина. Поле чистое. Небо ясное, Солнце вдвое вдарило.

– Ааааа, рожаю. Мамочка, гады. Ааааа. Уйди, сгинь.

Повернулась, выбила дверь, упала на сиденье и головой вышибла парня на дорогу.

Ну, после давешнего оглушенный и удивиться не успел. Подхватился, скорей в кузов.

– Мужики у кого бельё чистое есть, доставай скорей, воду добывайте. Настька рожает.

Подхватил вещмешок, выдрал рубаху и к правой двери.

– Уйди гад, все вы козлы, убью, насмерть забью. Ааааа.

– Не лягайся дурра, дай постелю рубаху. Тужься ужо, тужься.

Всё равно не раз по башке сапогом прилетело и коленками. И разом воды пошли и головейка показалась и махонькая девчушка прямо в Петькины руки и нырнула.

– Утишься, родила уже, не прыгай, щас послед пойдёт.

Подвернул младёшку в другую рубаху.

–Держи давай. Тужься, тужся доделывай дело.

Смочил рукав рубахи, малёсенькое личико утёр. Прикутал новорождённую. Сморщенные веки задрожали и разлепились. Неясного ещё цвета глазки увидели мир и непонятное пятно над собой.

– Петруха. Как она? – раздался шёпот из кузова.

– Молодцом, выпулила девку на раз, видать и сама в рубашке рожона и дочу в рубашку родила.

– Ишь какой, повитуха прямо.

– и рада будь. Молодец девка, да и мне делов не много. Но лягаться ты сильна, не всякой кобыле сравнится.

– А дак ты коновал на кобылах и учился?

– На твое счастье выучился. Ну, давай, тужься, послед выжимай, не ленись.

Малышка шумно вздохнула и. . запела. Повела мелодию, которую минутами раньше мать её ревела под грохот танков и разрывы снарядов.

– Эвона? опешил парень, ей кричать надо, все кричат.

– она и кричит, как хочет, так и кричит.

– Ребята. А где немцы? Танки где? Где воронки? Куда лесок девался? – наперебой все вдруг посыпали вопросами. Только трава шелестит, потрескивает перегретый мотор и ведёт свою песню новорожденная девочка.

Хорошо всё в сумке – санитарке есть и спирт во фляжке. Скальпель помыли, пуповину перевязали да обрезали в четыре руки. Девчушку обмыли и спеленали. И роженице время дали оправиться. Носилки у дороги приладили, шинелками застелили, из плащ-палаток тент устроили. Определили женщин с комфортом.

– Ну парни? Как самочувствие? Что делать будем?

– В разведку пойдем, у кого есть чем ходить, а кому есть чем винтовки держать здесь останемся.

– сейчас машину заведу и поедем.

– Дите перепугаешь своей тарахтелкой, да и мамашу лучше не трогать, ей хоть чуток опомниться надо.

– Ну дитю то все равно пока.

– Больно ты понимаешь, вон как поёт, может и слышит. Всяко бывает, Вон дед говорил у него брат родился сразу с зубами.

– Ладно вам, сказители. Рядовой Селиванов, прими револьвер, а мне давай винтовку, тебе полегче будет.

– Держите товарищ старший лейтенант.

– Иван, сможешь слезть, культю не сбередишь?

– Опусти борт, попытаю.

Иван начавший привыкать к отсутствию левой и стараясь не цепляться остатком правой руки, лёг на живот и стал спускать ноги из кузова. Пётр принял его под мышки и утвердил на дороге. Разведчики обвешались пустыми флягами, молодой повесил кобуру с наганом на ремень.

– Ну, ребята, бывайте, ждите с вестями.

– Петруха правь по солнцу, видишь дымка на окоеме, либо речка либо лесок там.

– по каким таким приметам?

– Да знакомые вроде места, не пойму, от Касимова в Муромскую сторону будто.

– в Муромскую? Мы же в госпиталь в Смоленск ехали?

– оклемается наша мамаша и спросим каких она краёв, по говору сдаётся мне муромская и есть. Был я в Меленковском районе в сороковом году, на помощь нашу МТС перебрасывали. Вода в этих краях глубоко, колодцы до пятидесяти метров, а речка быстрая да омутистая и в берега прячется издали не видать.

Слово за слово брели полем, дивились тишине и безлюдью, топтали свежую стерню. Вдруг разом открылась речка с обрывистыми берегами и мост в километре по течению.

– Да, мне не подойти, лезай набирай фляги.

Петька скатился с песчаного обрыва, подобрался к воде и держась за ветки молодой ивы набрал воды во фляжку.

– Вкусная водица, холодная.

– Ключей много должно быть.

Вдруг Иван услышал шум со стороны моста, шум приближался перерастая в незнакомое тарахтенье.

– Прячься Петруха, техника идет, сказал раненый и стараясь не повредить культю сел в траву.

Треск приближался.

–Мотоциклетка вроде, слышь Иван

–Похоже, быстро катит. Никшни, совсем близко.

Мотоцикл с зайцем на бензобаке подлетел к сидящему в траве человеку и заглох.

– Здорово Степаныч, чойто ты на жаре разлёгся.

Иван обернулся и крепкий мужик, утиравшийся правой беспалой рукой, замолчал, уронив челюсть.

– А ты почем знаешь что я Степаныч?

– Я тебя отродясь не видывал, удивился мотоциклист, а у нас в Скрыпино ветеран – инвалид живёт Иван Степанович Колычихин.

– а я Иван Степанович Колычев, от удивления выпалил раненый. Жив значит Иван, его другой машиной в госпиталь отправляли.

– и у него левой напрочь нет, а правая культя навроде твоей чуток после локтя .

– Нас и санитары путали в санбате, ветеран говоришь?

– чай шестнадцать лет с войны прошло. Гимнастёрка у тебя Степаныч новая, сберёг или новую раздобыл?

– сберёг. Скрыпино говоришь, а сам то-кто будешь? Председатель?

– Эва хватил, бригадир только, Алексей Колычихин.

– Родня Степанычу?

– Есть такое – племянник, да нас полдеревни Колычихины.

– Петро, вылазь ужо к нам.

– А ты кто боец?

– шофёр я.

Затянувшуюся паузу оборвал раненый

– Понимаешь Никитич, девка у нас родила мы машину и оставили, а сами пошли водицы поискать.

Помоги уж нам. Только не стрекочи , пусть Настёнка поспит , отдохнёт не далече с полкилометра протопаем.

– Петро а ты зачем оружный?

– Погоди, Алексей дойдем зараз и объясним.

Они навьючили фляги с водой на мотоцикл и тронулись в обратный путь. Алексей гонял мысли и всё порывался спросить, а потом увидел новую полуторку и удивился.

–Петя , ты где такой агрегат раздобыл? С иголочки прямо, я ж на таком учился в сорок пятом.

– А я . . начал было и осёкся шофёр.

– Алёшка?

– Настя, удивлённо прошептал бригадир, Настька, похоронка на тебя пришла в соропервом ещё.

– А сейчас какой год, Алёша ты седой совсем?

– шестьдесят первый Настя, я ведь постарше тебя на три года, а ты всё девчушка.

Малая опять затянула свою песню, но сбилась и захныкала причмокивая губёшками, пора и покормить.

– здесь и родила?

– Ну отвернитесь, дайте дите покормить.

Девочка засопела стараясь тянуть густое молозиво, а Настя продолжала:

– А мы Алёша прямиком из 41 года, июля месяца.

– небывалое дело! ещё больше удивился Колычихин.

– Жить очень хотели и раненых в кузове и мне рожать, вот по бабушкиной науке и получились мы дома. Да Петя тебе лучше расскажет.

И рассказал про танки немецкие, про кровь и про песню .

–Да, всё наш человек может, если сильно захочет. Хорошо вы нынче оказались, лет пять пораньше и в лагеря всех. Думать придётся как вам теперь жить. Ох и дела, кабы не Настюха и не поверил бы ни одному слову. Она сестра мне двоюродная, а ведь выросли вместе, а нынче у меня сыновья старше её. Да о чём я , живая вот родителям то радости.

– А вы товарищ бригадир можете нас до госпиталя или больницы проводить, подал голос офицер, а то бойцам перевязки делать время, как бы чего не вышло.

– Сделаем товарищ старший лейтенант, я до деревни поеду, машину для сестрёнки пошлю и сам к вам поспешу с фельдшером, а уж он скажет к нам или в Муром в больницу.

Утарахтел Колычихин на деревню, а бойцы и не знают радоваться или . . С одной стороны живы и война давно закончилась, а с другой вроде дезертиры, хоть и не своей волей, а по обстоятельствам.

– Ну бойцы, взял слово лейтенант, думаю нам сначала в больницу, там уж я рапорт подам, думаю поймет нас командование, тем более нам так и так не воевать, а Настю надо домой к родителям отправлять, тем более деревня и родни много, может помогут? Не к чему им трудности всякие.

– А ты Степаныч тоже езжай на деревню, подал голос шофер, глядишь хоть близнеца своего повидаешь? Может тоже чего придумаете.

– Нет Петя, я уж со всеми, а видно будет. Давайте ка братцы думать.

– Эй бойцы, все слышите? Опять офицер вступил. 13 июля 1941 года ехали мы в госпиталь, вдруг немцы прорвались. Водитель Пётр Селиванов не растерялся, развернул машину и стал уходить от немцев, но вдруг взрыв и мы все вместе с машиной оказались в поле. Селиванов с Колчиным пошли на разведку. Все запомнили?

– запомнили, запомнили, загалдели солдаты.

– а я и не видел ничего, пробасил боец с перебинтованной головой и повязкой на глазах.

Тут уж все расхохотались и принялись умываться да пить из принесённых разведчиками фляжек. И председательская Победа подоспела. Пока девчонок снаряжали да провожали и Алексей с фельдшером прикатил на мотоцикле. Осмотрели раненых и решили в Муром в больницу ехать не задерживаясь. Подсадили Степаныча в кузов и тронули. Переполох конечно изрядный получился и у больницы их военком ждал по телефону упреждённый. Бойцов перевязали, накормили, лекарствами снабдили, а на следующий день санитарная машина пришла и в госпиталь во Владимир всех раненых отвезла. Военком Муромский со всех подписки взял о неразглашении, да бойцы и сами понимали. Полковник конечно рапорт составил и по инстанции послал, но нигде это не упоминали, видно у военных тоже головы варят.

На деревне тоже не многие узнали из тех новостей, ну подумаешь к Валентине Колычихиной внучка с правнучкой приехали. А уж матушке то радости – дочь вернулась давно оплаканная. А неделей позже и впрямь внучка Надежда, дочь старшего сына с фронта не вернувшегося прикатила. А девочку Настину – Таней назвали по другой бабушке. Поговорили с председателем и Надежде в сельсовете справку выписали о утере паспорта. Настя с той справкой в Муром съездила, и новый паспорт получила со своей фотографией. Так и пошло – на люди Надежда, а дома – Анастасия. А там и Танюшке метрику справили.

Три года прожили тихо-мирно на деревне. Настя родителям не молодым по хозяйству помогает. Фельдшером устроилась в колхоз. Танюшка растёт подрастает, песни поёт. Да песни странные, одной матери понятные. Захворал дед, суставами мается. Внучка с дочкой пошепчутся о своем, травок напарят, деду коленки с тем отваром замотают, погладят и песню споют. Наутро дед как новенький по двору хозяйствует и не кряхтит – на коленки не жалуется. А то дядька Алексей на пахоту под плуг попал – две смены подряд работал, вот и поранил ногу да сильно. И ему девчонки в четыре руки да на два голоса ногу поправили. Какие наговоры Настя сама вспомнит, которые Танюшка напоёт на своем, детском. В те годы деревня то живая ещё была и детворы много было. Есть с кем хороводится , а Танюшка больше с мамой. На четвёртом году в 1965м собрались Настя с дочкой и поехали в Москву в медицинский институт поступать. Знания двадцатилетней давности конечно не годились, но Настя не отступалась, медсестрой устроилась, Таню в садик определили а на следующий год поступила на вечерний факультет. Не просто им было. Хорошо комнату дали в общежитии, а в сессию либо бабушка приезжала , либо Надежда Танюшку к себе во Владимир забирала.

Раз зимой заступила Настя на дежурство в ночную смену. А к полуночи на скорой парня привезли, как уж где настудится умудрился, температура 42, жар страшенный. Положили его в палату Дежурный врач уколы все сделал, а жар не спадает, бредит парень, Настю в бреду по имени зовёт, за руку держит, не отпускает. Врач пошёл в справочниках рыться, да коллегам с других больниц звонить.

А температура поднимается, дышит парень чаще и вроде бредит, а вроде в разуме.

– Настя, судьба моя, бабушка мне говорила, помрёшь, ежели Настя-Надежда не спасёт. Помоги, спаси нам до веку вместе быть.

– Откуда ж ты такой взялся и как же тебя спасать?

– Неважно, откуда, а как спасать, ты сама знаешь.

Захлопнула Настя мамин ноутбук ...

– Мамочка, так это всё про нас?

– Ну, пока только про бабушку твою, да про деда Сашу.

– так я выходит потомственная ведьма?

– в девятом том колене или поболе того.

– А почему ты раньше не говорила ничего ни мне, ни Валентине.

– Вале оно и не зачем, а тебе ещё рано.

– скажешь, ты вон с рождения ведьма.

– ну, то не моя вина, у мамы моей выбора не было.

– а продолжение у рассказа будет?

– ты моё продолжение.

– А почему ты тоже врачом не стала, почему? Вопросы так и посыпались.

Взяла Настя маму за руки, в глаза ей смотрит и думает 'выходит дедушка Саша не твой папа, а кто наш настоящий дедушка?'

– А какая теперь разница. Уж его и в живых, поди, нет или на фронте погиб или от старости, не говорила мама про него, толи ворошить не хотела, толи остерегалась что вскроется как мы из войны ушли.

– мама, а мыслями разговаривать ты не умеешь?

– нет, только твой вопрос услышала.

– теперь я тебе рассказывать буду, про море, про Валю, про Алёшу. И показывать тоже, только ты не удивляйся. Правда немного подробностей утаила, не хотела шокировать.

– Это вы значит с сестрой и поговорить можете, ничего, что она в Москве, а мы тут?

И тут новый голос в голове Татьяны Александровны – 'мамочка у нас всё в порядке, скоро с Алёшей в гости заглянем'

– Настя, так как же это?

– А свозим тебя летом на море, может сама всё поймёшь. А то и бабу Настю выспросим?

И знаний охота и бабушке помочь и сестру повидать и удовольствие получить. Всё ближнее замкадье она уже исколесила и решила совместить две приятности, сгонять к бабушке в Скрипино на мотоцикле, благо март уже апрелем прикинулся и уже вовсю лето наманивает. Карты изучила, всех кого могла выспросила как поинтереснее проехать, а не писать петли по оживлённым трассам.

Если на дорогах было сухо, то в лесу вовсю лежал снег и влетая на своей шустрой Хонде в извилистые тоннели Муромских чащоб Настя поёживалась не смотря на замену привычного латекса полярным термобельём и кожу змеиного костюма который она предпочла всему остальному.

И наконец вырвавшись на простор полей и относительно прямую и ровную дорогу девушка дала волю лошадкам прячущимся в коняшке – хондяшке. Солнце сияло во всю, торопя весну, топя надоевшие сугробы и пробуждая робкую травку. Быстро ехать – весело, но по грунтовке и тем более по каменистой улице родовой деревни не погоняешь, не говоря про собак, которые то и дело выскакивают со дворов.

Бабушка Настя сидела на веранде ловя нежаркие солнечные лучи. Звук мотоцикла заставил её открыть глаза. Занятный наездник на чёрном мотоцикле привлек её внимание. Удивлённо подняв брови домиком не отвыкшая за долгую жизнь удивляться женщина наблюдала как диковинный гость забегает в калитку и сбросив диковинный шлем превращается в оторву– внучку.