Текст книги "Генерал Маргелов"

Автор книги: Олег Смыслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Я помню, такое массовое присвоение высшей награды породило разговоры о том, что вроде бы не все были достойны золотых звёзд. Уж очень много сразу появилось Героев! Раньше это звание присваивалось за очень трудный подвиг, часто связанный с гибелью его совершившего. Всегда имелось в виду что-то невероятно трудное, почти невыполнимое, сверхъестественное. А тут вдруг сразу две с лишним тысячи героев…

Считаю необходимым сказать: так могут рассуждать только люди, которые не представляют, что значило тогда форсировать Днепр и закрепиться на противоположном берегу. Сам по себе Днепр – очень широкая водная преграда. Выходили на его берег первыми группки разведчиков, небольшие подразделения, которые, опережая своих и противника, вырывались вперёд. Их было мало. Они не ждали подкреплений, у них не было штатных переправочных средств. Переправлялись на тот берег кто на чём: снимали заборы в посёлках, делали связки из брёвен, досок, бочек, находили рыбачьи лодки…»

И тем не менее была некая разнарядка, по которой не всегда герои становились Героями!

Однако Василий Филиппович никак не попадает в это число, ведь он рисковал своей жизнью так, как ни при каких обстоятельствах не имел права этого делать. Как командир дивизии! Словом, только счастливая звезда могла привести его к званию Героя Советского Союза, которое ему было присвоено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 марта 1944 года: «За умелое управление войсками при форсировании р. Днепр и овладении г. Херсон, проявленные при этом инициативу, настойчивость и личную храбрость…»

Медаль «Золотая Звезда» полковника Маргелова имела номер 3414, а орден Ленина, вручаемый вместе с ней, номер 17 023.

А ещё это была самая большая слава Василия Филипповича, заслуженная слава на передовой, рядом со своим солдатом, в нарушение всех писаных и неписаных законов и уставов. Но именно такими бывают настоящие командиры, которые в итоге становятся подлинными военачальниками.

10 апреля 1944 года была освобождена Одесса. Только в боях за этот город, а до него ещё и Николаев дивизия Василия Филипповича уничтожила, как говорит один из архивных документов: «солдат и офицеров противника – 592, взято в плен – 43, пулемётов – 36, орудий разного калибра – 14, миномётов – 14, автомашин —15, повозок – 50. Захвачено – орудий разного калибра – 7, винтовок – 237, автоматов – 54, пулемётов – 23, автомашин – 981, тягачей – 24, тракторов – 31, паровозов – 6, железнодорожных вагонов – 843, складов разных – 9». Вместе с дивизией её командира наградят точно таким же орденом Суворова второй степени.

31 июля 1944 года на Маргелова оформляют очередной наградной лист на орден Красной Звезды – «за выслугу лет в Красной Армии 16 лет 9 мес.», которым он будет награждён 3 ноября 1944 года (№ 1 043 184). А в сентябре (13-го) этого же года комдиву присвоят воинское звание «генерал-майор».

«Свой героический вклад в разгром фашистов в Ясско-Кишинёвской битве внесла и 49-й гвардейская Херсонская стрелковая дивизия, – вспомнит генерал Маргелов. – 16 августа, находясь в резерве 3-го Украинского фронта, дивизия получила приказ двигаться вслед за успешно наступающими частями. За восемь дней длительных, изнурительных маршей дивизия прошла более 400 километров, не вступая в непосредственное соприкосновение с противником. Дорога гористая, десятки спусков и подъёмов. Жара, неимоверная пыль. 20 августа дивизия вошла в состав 10-го гвардейского стрелкового корпуса и вместе с корпусом с 23 по 27 августа дивизия стояла в заслоне западнее Кишинёва против находящейся в Ясско-Кишинёвском котле 420-тысячной немецко-румынской фашистской армии, способствуя её разгрому и пленению, уничтожая разрозненные части и подразделения окружённой группировки противника, не давая им вырваться из окружения. В упорных ожесточённых боях наносили гвардейцы мощные удары по отчаянно сопротивлявшемуся противнику. Но те жаркие бои лета сорок четвёртого года, те бои под Шерпенами, Хуши, Бакэу – едва ли не самые памятные за всю мою полувековую службу. Обстановка была такая, что порою не сразу понимали, кто кого окружил: мы – немцев? Они – нас? Пришлось все дивизионные тылы держать на передовой. Даже медсанбат я посадил в один из полков – боялся, что фашисты вырежут… Не раз приходилось и лично мне со штабом отбивать нападения таких групп немцев. Бок о бок с нами отражали нападения противника и наши медработники, в том числе и моя гвардии капитан медицинской службы Анна Александровна – Анка, метко стреляя из личного пистолета, поразила несколько вражеских солдат.

Оглядываясь назад, скажу, что свою 49-ю из августа сорок четвёртого и сегодня целиком бы взял в десант – такая была дивизия…

В эти дни нашими войсками был освобождён Кишинёв. Но, хотя дивизия непосредственно в Кишинёв не входила, она активно способствовала успешному проведению Кишинёвской операции и закрепляла победу».

Ветеран Великой Отечественной войны В. В. Войцехович до сих пор помнит момент, когда впервые увидел легендарного В. Ф. Маргелова: «…такой резкий, порывистый, на одном боку «ТТ», надетый «по-морскому», на другом, большой, «революционный» «маузер», который он очень любил носить. Василий Филиппович был очень грамотный, боевой и решительный командир. Очень темпераментный, горячий, я бы даже сказал, что чересчур горячий. Бывали ситуации, когда как я считаю, нужно было действовать осторожнее, осмотрительнее. Человек лично очень смелый, взять хотя бы тот случай в конце войны, когда он взял «на понт» командование эсэсовского корпуса и принудил их сдаться. В штабе он не отсиживался, постоянно лично посещал передовые позиции, и дисциплина в нашей дивизии была железная. И хотя как командир он был очень требовательный, а порой и нетерпимый, но мы его уважали и даже любили, потому что он заботился о своих подчинённых, и в первую очередь о солдатах».

О тяжёлых боях в Молдавии Владимир Викторович рассказывает следующее: «Вошли мы в Молдавию на самом юге, но как раз начался разлив Днестра и нас перебросили немного севернее. Причём, когда нас переводили, чтобы не тащить «лишние» мины, я отдал приказ открыть беглый огонь по немецким позициям. Так меня за это хотели наказать, но обошлось.

9 мая немцы начали сильное наступление на Шерпенском плацдарме, стремясь сбросить в Днестр 8-ю Гвардейскую армию Чуйкова. Положение ещё усугублялось тем, что против них наступала восстановленная 6-я немецкая армия, которая стремилась «рассчитаться» с Чуйковым за Сталинград. Видно для того, чтобы хоть как-то снизить немецкий натиск на Шерпенском плацдарме и отвлечь их, командарм нашей 5-й Ударной армии Цветаев решил имитировать наступление прямо напротив Кишинёва. 13 мая в районе села Кошница 203-я и 243-я дивизии почти без сопротивления продвинулись вперёд где-то на шесть километров. Всего этот «аппендицит» в длину имел где-то шестнадцать, а в ширину шесть – восемь километров, причём в «горловине» всего два с половиной – три километра. Но немцы ударили с флангов, и горловину этого «мешка» крепко «затянули». На выручку к попавшим в окружение срочно бросили две дивизии, нашу и 295-ю.

Но там место ровное как стол, ни бугорка ничего, зацепиться вообще не за что… А у немцев там было сосредоточено восемь артиллерийских полков, и их снаряды рвались на расстоянии метра друг от друга… Фактически это был просто расстрел… В первую атаку пошёл 149-й полк – половина полка полегла… Во вторую атаку уже пошли мы – ещё половина легла… Подошла танковая бригада Безношенко, и попыталась прорвать окружение, но все 53 танка немцы сожгли… Только пять танков осталось, и то только потому что они опоздали к началу атаки.

Тогда Маргелов сформировал штурмовые группы, которым ночью удалось ворваться в немецкие траншеи, и тут уже все навалились и прорвали-таки окружение.

Вывели все войска, вывезли всех раненых, но убитых там так и оставили, даже не похоронили… После войны учитель-историк из Кошницы Ватов работал в Центральном архиве ВС в Подольске и он установил, что за неделю тех боёв там погибло 3323 человека, и около десяти тысяч было ранено… В моей роте тогда погибло девять человек, и двенадцать было ранено, да я и сам там чуть навсегда не остался.

Пару дней не спал, вымотался совсем, и тут вдруг появилась возможность поспать. Я и два моих командира взвода легли в глиняном карьере в какую-то нору, вход в которую был всего сантиметров пятьдесят шириной. Это было днём, и мой ординарец Кибизов решил нас прикрыть от солнца, и завесил вход в пещеру плащ-палаткой. Немцы это заметили и выпустили по этой норе три снаряда. Потом мы посмотрели место, куда они вошли: в 30-ти, в 50-ти сантиметрах, а самый дальний в метре от входа в нору… Мне досталось больше всех: контузило, правда, не очень тяжело, но кровь шла из ушей, рта…

Там было ещё два таких момента. Когда ночью выводили из окружения войска, один из этих пяти танков в темноте упал в Днестр. Вместе с экипажем тогда погибли и два ГСС из 203-й дивизии: Шикунов и Корнеев, которые ехали на этом танке…

Там же, на плацдарме, на наших глазах был сбит наш истребитель, и упал рядом с нами. Из моей роты взяли солдат, чтобы выкопать и похоронить погибшего лётчика, но тогда это сделать не удалось, т. к. двигатель с кабиной ушли в землю на шесть метров…

За эту операцию нашего командарма Цветаева и ещё ряд командиров 20 мая сняли с должности, а командовать назначили Берзарина. И три месяца до начала Ясско-Кишинёвской операции мы стояли во второй линии обороны за Днестром, занимались обучением новобранцев и дезинформацией немцев: строили деревянные макеты танков, пушек, всячески имитировали сосредоточение войск. А в августе пошли в наступление».

Что было дальше, рассказывал сам Василий Филиппович: «30 сентября после длительного горного марша части дивизии вступили в бой за деревню Шопотул-Нову. Противник стремился любой ценой удержать деревню за собой. Потеря этого пункта означала для немцев дальнейший отход и предоставление широкого маневра для наших войск. Западнее, в восьми километрах, начиналось плоскогорье. Неоднократные попытки наших частей взять Шопотул-Нову с фронта лобовой атакой успеха не имели.

Сразу после марша, на основе полученных дивизионной разведкой данных и короткого доклада начальника штаба дивизии, оценив сложившуюся обстановку, я принял решение использовать внезапность нашей дивизии для противника, а также выгодное направление атаки некоторых подразделений дивизии. Командиров полков я призвал действовать в тесном взаимодействии с соседними частями и подразделениями, дерзко, инициативно, но на рожон не лезть.

Так, 1-й гвардейский стрелковый батальон 144-го гвардейского стрелкового полка по моему приказу вышел на западную окраину Шопотул-Новы и с тыла обрушился ураганным огнём на противника. Дело дошло до рукопашной схватки. Гвардейцы, следуя за своим командиром Чекаловым, беспощадно уничтожали фашистов и захватили Шопотул-Нову.

Немцы отошли, взрывая за собой мосты, минируя дороги и делая завалы. Гвардейцы преследовали их по пятам, не давая сколько-нибудь закрепиться до рубежа Кэрбурнари, который представлял собой узел горных дорог.

У немцев в Кэрбунари была очень выгодная позиция. Все подступы к населённому пункту просматривались и были хорошо пристреляны из пулемётных гнёзд и замаскированной артиллерией противника. Взять в лоб этот узел было трудно. Это привело бы к большим потерям личного состава. Поэтому я дал приказ обойти село и силами одного батальона атаковать одновременно с тыла и с фронта.

В дождливую тёмную ночь тот же первый батальон под командованием гвардии майора Чекалова полез на кручи, пробиваясь сквозь густые заросли леса. Пулемёты несли на себе, на руках катили пушки. Одновременно на других направлениях наступления дивизии велись отвлекающие действия специально выделенными усиленными полковыми группами в составе до роты. […].

Многие солдаты, одетые в резиновые «постолы», скользили по мокрым камням, падали, вновь поднимались и всё-таки шли вперёд. В назначенный час батальон вышел в тыл укреплённого пункта и подал условный сигнал. Началась атака одновременно, как было приказано, с двух направлений. Гвардейцы Чекалова, прикрываясь огнём артиллерии и миномётов, ведя массированный огонь из пулемётов и автоматов, с криком «Ура!» стремительно продвигались вперёд.

Путь дивизии был расчищен. Полки бросились в яростную атаку… Противник пришёл в смятение, его оборона рассыпалась на отдельные очаги сопротивления, которые скоро были подавлены. Враг был полностью разбит…».

По воспоминанию В. В. Войцеховича, в Румынии серьёзного сопротивления дивизия Маргелова не встречала. «Проходили через Галац, переправились даже через Дунай в Болгарию, но почти сразу нас вернули, переправили катерами вверх по Дунаю и вошли в Югославию. Тяжёлые бои начались только на подходе к Белграду, а вот уже в Венгрии бои были очень жестокие».

В очередном представлении на Василия Филипповича к государственной награде всё это найдёт своё полное отражение.

«Гвардии генерал-майор Герой Советского Союза Маргелов… проявил себя волевым, тактически грамотным, инициативным, способным управлять боем соединения. На всём протяжении боевых операций… умело сочетал взаимодействие родов войск, обдуманно и правильно оценивал обстановку и силы противника, в результате чего выполнение боевых задач 49 гвардейской дивизией решалось успешно. 18 декабря 1944 года части дивизии с марша заняли исходное положение и 20.12.1944 года перешли в решительное наступление на заранее подготовленную глубоко эшелонированную линию «Маргарита», оснащённую до предела техникой и огневыми средствами. Умелым управлением дивизией в бою, сочетанием огневых средств с решительным действием гвардейцев пехоты, линия обороны противника 20.12.44 года была прорвана 49 гвардейской дивизией. Частями дивизии были заняты Каполнаш-Ниек, разъезд Петтенд, Ада, Бальом, Кэнэшэм.

22.12.1944 года противник силами до 10 тяжёлых танков перешёл в контратаку на боевые порядки дивизии с целью задержать наступление гвардейцев и отрезать тылы от пехоты. Гвардейцы не отступают, был подан голос гвардии генерал-майора Маргелова и 4 тяжёлых контратаки противника были успешно отбиты, рубеж удержан и продолжалось дальнейшее успешное наступление гвардейцев. К исходу 25 декабря 1944 года 49 гвардейская стрелковая дивизия под командованием гвардии генерал-майора Маргелова прошла с боями более 60 километров и заняла Пилишверевар, этим самым овладела важным узлом коммуникаций и прорезала последний путь – шоссейную дорогу в северо-западном направлении от гор. Будапешт, по которой была единственная возможность противнику оттянуть технику и вооружение.

За проведённую наступательную операцию с 20.12 по 27 декабря 1944 года 49 Гвардейской стрелковой Краснознамённой ордена Суворова дивизии под командованием гвардии генерал-майора Маргелова освобождены населённые пункты и города: Каполнаш-Ниек, Петтенд, Бальо, Кэнэшент, Вереб, Ловашберень, Поганьке, Вертешача, Фельдше, Наталии, Фюсма, Табайл, Алчут-Фельлечут, Альшо, Дельцще, Бичке, Надьковата, Кирэ, Иэня, Плишсентьивав, Пилишверишвар.

Погибло и уничтожено: танков – 17, самоходных орудий – 7, орудий разных калибров – 18, миномётов – 12, пулемётов – 10, транспортёров – 8, автомашин – 58, солдат и офицеров более 2500 человек.

Захвачено трофеев и взято в плен: солдат и офицеров – 1471 чел., снарядов и бомб – 5000, заводское оборудование – 4 железнодорожных эшелона, паровозов – 4, бронемашин – 13, гранат – 2000, пулемётов – 50, автоматов – 42, лошадей -106, танков – 15, самоходных орудий – 4, вещевых складов – 8, орудий – 34, складов с горючим – 2, автомашин – 87, мотоциклов – 9, складов с боеприпасами – 4, тракторов – 6, складов с продовольствием – 5.

За чёткое и умелое управление частями дивизии в бою, успешно совершённый прорыв линии «Маргарита», в результате чего были введены танковые соединения, расширяющие плацдарм наступающих частей Красной Армии, и дальнейшее успешное выполнение поставленных боевых задач по окружению венгерской столицы гор. Будапешт, проявленное при этом личное мужество и геройство в борьбе против немецко-венгерских войск гвардии генерал-майор Герой Советского Союза Маргелов вполне заслуживает Правительственной награды ордена «Ленина».

Известно, что этот орден Василий Филиппович так и не получил, что в принципе странно, учитывая его положение. Ведь не рядовым и не лейтенантом он был, а целым генерал-майором. Но видимо как человек незаурядный, волевой, с характером, он не «марался» по этой части, как это делали другие. Совершенно очевидно, что Василий Филиппович мог весьма просто «подсуетиться» и получать ордена без особых проблем, и даже чаще, чем это было. Но не в его правилах было так поступать. Собственно, это тоже объясняет его редкие награждения в годы войны. Чего уж тут говорить, если Маргелова иногда даже «забывали» награждать…

«Быстро схватывая обстановку, он предугадывал действия противника, вовремя проводил контрмеры, смело маневрировал силами и средствами с не атакованных участков, умело использовал артиллерию для ведения огня с закрытых огневых позиций и прямой наводкой. На участке, где возникла сложная ситуация, он незамедлительно выдвигался сам. Появление отважного командира в первой линии боевых порядков вселяло командирам и бойцам уверенность в успехе, воодушевляло их на самые решительные действия. Вдохновляла не только высокая и крепкая фигура комдива с маузером в руке, но и следовавший за её появлением массированный артогонь по противнику, ввод в бой сил, переброшенных с других направлений, резервов», – напишет о командире 49-й стрелковой дивизии генерал-майор М. И. Белов.

И это не удивительно. Стоит заметить, как рост в воинских званиях и в командирских должностях у Маргелова более чем соответствовал приобретаемому им боевому опыту, его знаниям, умениям и навыкам. Ему не просто были присуще природный ум, хорошее знание военного дела, железная воля, решительность и упорство в достижении цели. Он всегда шёл на разумный риск, имея какое-то своё особенное чувство предвидения. Интуиция практически не подводила его. А самое главное заключалось в умении Василия Филипповича определять значимое в цепи событий и быстро ориентироваться в момент принятия решения. Ясно одно: всё это плюс необыкновенный талант и личный непререкаемый авторитет сформировали именно тот образ боевого генерала, который мы знаем сегодня. Генерала однозначно неординарного, каких во все времена было, прямо скажем, немного.

За годы Великой Отечественной войны Маргелов получил двенадцать благодарностей от Верховного Главнокомандующего Сталина за участие в освобождении и овладении рядом городов. Только в 1944 году таких благодарностей было объявлено пять: 13 марта – за участие в освобождении городов Берислава и Херсона, 28 марта – за участие в освобождении города Николаева, 10 апреля – за участие в освобождении города Одесса, 4 ноября – за участие в овладении городом Сольнок и 24 декабря – за участие в овладении городами Секешфехервар и Бичке.

В 1945 году семь: 13 февраля – за участие в овладении городом Будапешт, 25 марта – за участие в овладении городами Естергом, Несмей, Фельшегала и Тата, 3 апреля – за участие в овладении городами Мадьяровар и Кремница, 5 апреля – за участие в овладении городами Малацки, Брук, Превидзе и Бановце, 13 апреля – за участие в овладении городом Вена, 15 апреля – за участие в овладении городами Корнейбург и Флоридсдорф, 8 мая – за участие в овладении городами Яромержице, Голлабрунн и Штоккерау.

Уже незадолго до победы части и подразделения 49-й дивизии вступили в бой с эсэсовцами из дивизии «Мёртвая голова». Преимуществом противника стала не только заранее подготовленная оборона, но и сама местность – «ровная, как стол, и возвышающийся над равниной старинный замок, расположенный на холме с разбросанными вокруг домами небольшого австрийского городка» – Целлендорф.

Поэтому, несмотря на жестокий бой, взять его с хода никак не удавалось.

Первую скрипку в победе сыграл последний резерв комдива – учебный батальон, одной из рот которого всё-таки удалось зацепиться за окраинные дома. Вторую скрипку сыграют артиллеристы. Их подготовит непосредственно сам командир. Василий Филиппович несколько раз проиграет в тылу с истребительно-противотанковым дивизионом предстоящую операцию на схожей местности. А потом по приказу комдива двенадцать орудий, развернувшись в цепь, на предельных скоростях рванутся к Целлендорфу. И развернувшись в боевых порядках, откроют огонь прямой наводкой по огневым точкам немцев. А третью скрипку сыграет пехота, воодушевлённая мощной и неожиданной поддержкой. Пройдёт всего несколько часов и город будет очищен полностью.

О Победе В. В. Войцехович узнал в дороге. «Я как раз ушёл из госпиталя в Будапеште и на попутках добирался в свою часть. Маргелов дорожил своими людьми и нас учил: «Подтирайте задницу госпитальным направлением, и самостоятельно добирайтесь в нашу дивизию», мы так всегда и делали. Вот по дороге в дивизию я и услышал о Победе. Трудно, наверное, даже невозможно словами передать какая у нас была радость… А когда я прибыл в дивизию, Маргелов мне так сказал: «О, Робин Гуд вернулся. Ну, иди, принимай свою роту. У него присказка такая была, он всех подчинённых называл Робин Гудами.

Но у нас война 9 мая не закончилась. Мы стояли возле местечка Кефермаркт, Прегартен, это чуть севернее Линца, и через наше расположение к американцам стремился вырваться эсэсовский корпус, в составе которого были знаменитые дивизии: «Мёртвая голова», «Викинг», «Полицай». Прихожу к себе в роту, старшина моей роты Соколов добыл где-то «Опель-капитан», и решил похвастаться: «Товарищ капитан, давайте я вас с ветерком прокачу». А дороги в Австрии отличные, он разогнался, и мы влетели в деревеньку… полную эсэсовцев. Но они видно уже готовились к сдаче в плен и отнеслись к нам лояльно, к тому же Соколов не растерялся, вышел и попросил у немцев бензин, хотя нам он был не нужен. Немцы нас заправили, и мы уехали, хотя всё это время я ждал очередь в спину…

Потом я, конечно, сказал Соколову пару ласковых…

И только потом, а это было уже 11 мая, к немцам на «Виллисе» лично отправился наш комдив Маргелов…».

А речь шла о том, что целых три эсэсовские дивизии, узнав о безоговорочной капитуляции, собирались прорываться в Австрию, к американцам. Поручили решение этого сложного вопроса Маргелову, находившемуся от места расположения немцев недалеко… И Василий Филиппович, как всегда, идёт на риск, отправляясь в сопровождении начальника штаба, начальника связи (более или менее владеющего немецким языком) и нескольких офицеров в логово опасного и ещё сильного врага. С собой у них было личное оружие и ещё по пулемёту и по ящику гранат.

За ними следовала всего одна батарея 57-мм пушек.

Перед тем как отправиться на переговоры, Маргелов приказал командиру батареи:

– Установишь орудия на прямую наводку и, если я через десять минут из штаба фашистов не выйду, дашь залп!

Как вспоминает В. В. Войцехович, Маргелов «очень жёстко и решительно потребовал, чтобы они сдались в плен, ибо в противном случае, огонь всей артиллерии будет сосредоточен на них. Его угрозы подействовали, командир корпуса при нём же написал приказ о сдаче в плен, и немцы сдались без боя, и кто знает, сколько жизней наших солдат он спас… Те, кто был тогда с Маргеловым, рассказывали, что командир этого немецкого корпуса, старик лет шестидесяти, даже слезу пустил, когда подписывали тот приказ…

Когда немцы сдавали оружие, то наши солдаты начали отбирать у них часы, какие-то вещи, те заволновались, и тогда вмешался лично Маргелов, он это дело мигом прекратил, ведь он же обещал немцам сохранить все их награды, личные вещи».

Так без боя были взяты в плен 2 генерала, 806 офицеров и 31 258 солдат и унтер-офицеров. А кроме того, в качестве трофеев были захвачены: 77 танков и САУ, 5874 грузовых автомобилей, 493 легковых автомобилей, 46 миномётов, 120 пушек, 16 паровозов и 397 вагонов.

Именно при таких обстоятельствах и закончила войну 12 мая 1945 года 49-я гвардейская стрелковая дивизия блестящим бескровным пленением трёх отборных немецких соединений танкового корпуса СС.

«Май 1945 года, – пишет Б. Костин. – Маргелов расхаживает перед немецкими генералами. Гельмут Беккер, командир дивизии СС «Мёртвая голова», оставивший страшный кровавый след на советской земле, рядом с ним не менее известные генералы: командир дивизии «Великая Германия» и Полицейской дивизии СС. «Плюнуть бы им в хари, а затем кулаком вмазать, по-русски», – произнёс Маргелов, а потом добавил: «Войне п….ц! Вот вам х… а не Россия! Ферштейн?» Последующий интернациональный жест, который продемонстрировал советский генерал со Звездой Героя на груди, не требовал перевода».

Дальнейшая судьба Маргелова распорядилась так, чтобы он попал на Парад Победы.

«Надо сказать, что из нашей дивизии в Параде участвовали десять человек, – вспоминает В. В. Войцехович, – хотя из других дивизий всего по одному-два… Авторитет у дивизии и лично у Маргелова был громадный. Отбор был очень строгий: учитывались боевые заслуги, физические данные, и что немаловажно, склонность к злоупотреблению алкоголем. Поэтому у нас на Парад поехал ряд действительно заслуженных офицеров».

22 июня 1945 года в центральных газетах СССР был опубликован приказ Верховного Главнокомандующего № 370:

«В ознаменование победы над Германией в Великой Отечественной войне назначаю 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади парад войск Действующей армии, Военно-Морского Флота и Московского гарнизона – Парад Победы.

На парад вывести: сводные полки фронтов, сводный полк наркомата обороны, сводный полк Военно-Морского Флота, военные академии, военные училища и войска Московского гарнизона.

Парад Победы принять моему заместителю Маршалу Советского Союза Жукову.

Командовать Парадом Победы Маршалу Советского Союза Рокоссовскому.

Общее руководство по организации парада возлагаю на командующего войсками Московского военного округа и начальника гарнизона города Москвы генерал-полковника Артемьева.

Верховный Главнокомандующий, Маршал Советского Союза И. Сталин».

«Впервые мысль о необходимости провести Парад Победы высказал Сталин, – напишет Герой Советского Союза, известный писатель В. Карпов. – Вечером Жуков прибыл в кабинет Сталина («Приходите в восемь часов»). Здесь шло к концу совещание, начальник Генерального штаба Антонов докладывал расчёты о сосредоточении войск на Дальнем Востоке для боевых действий против Японии. В кабинете присутствовали адмирал флота Кузнецов, начальник тыла Красной Армии Хрулёв и ещё несколько генералов, которым предстояло заниматься практически подготовкой большой войны.

Вопрос был решён, помолчали и вот тут Сталин безотносительно к предыдущему разговору сказал:

– Не следует ли нам в ознаменование победы над фашистской Германией провести в Москве Парад Победы и пригласить наиболее отличившихся героев – солдат, сержантов, старшин, офицеров и генералов?

Присутствующие поддержали бы любое предложение Сталина, но это всем пришлось по душе, мысль эта как бы витала в воздухе, всем казалось и хотелось как-то празднично и громко отметить победу…»

Само решение о проведении Парада Победы было принято Сталиным 24 мая 1945 года.

«Я участник Парада Победы, здесь мне не нужно копаться в архивах и расспрашивать очевидцев, с первых дней, когда стали съезжаться участники парада и до торжественного марша на Красной площади, я всё видел своими глазами, – продолжает рассказ В. Карпов. – По составленному в Генеральном штабе расчёту каждый фронт формировал один сводный полк и по одному сводному полку представляли Военно-Морские силы и Военно-Воздушный флот. Что значит сводный полк? Это временное формирование, которое отбиралось из разных частей от фронта. Самые достойные фронтовики, добывавшие победу, – офицеры, сержанты, рядовые, независимо от рода войск – пехотинцы, артиллеристы, танкисты и так далее. Как воевали вместе, так и пойдут плечом к плечу. В первую очередь отбирали Героев Советского Союза и кавалеров орденов Славы трёх степеней, а затем других отличившихся в боях по количеству наград.

Полки эти начинали заниматься строевой подготовкой ещё в расположении фронта, а потом перевозились в Москву и продолжали тренироваться здесь. В дни этих занятий всем участникам парада была выдана или сшита новая парадная форма и новая обувь.

Вечером участников парада возили в театры, в концертные залы и в цирк.

В эти же дни они встречались с рабочими на заводах, с учёными и писателями, со студентами и школьниками, в различных коллективах и обществах, где рассказывали, как они шли к победе.

В Генштабе, ещё при составлении расчёта, встал вопрос – в каком порядке пойдут полки торжественным маршем мимо правительства на трибуне Мавзолея. Было предложение вроде бы логичное – открыть парад должен 1 Белорусский фронт, бравший Берлин. Но сразу же возник другой не менее резонный вопрос – 1 Украинский фронт тоже брал Берлин. Ну и если говорить о победе, то её добывали все фронты и все участники Великой Отечественной войны, начиная с пограничников, которые первыми встретили врага 22 июня 1945 года.

Тогда, чтобы никого не обижать, решили проходить в том порядке, в каком дрались на полях сражений, то есть на самом правом фланге Карельский, затем Ленинградский, Прибалтийский и так далее. Это было справедливо и снимало претензии и кривотолки. Всего в каждом полку набиралось до 1000 человек, шли по двадцать фронтовиков в ряду. Впереди строя знаменщики-герои, они несли 363 боевых знамени наиболее отличившихся соединений и частей. Впереди знамён должно идти командование во главе с командующим фронта. Но на тренировках маршалы со своими полками не ходили, руководили и тренировались генералы чинами пониже.

После фронтовых полков шли войска Московского гарнизона: академии, училища и вызывавшие общие улыбки одобрения суворовцы и нахимовцы.

Вот в таком порядке мы тренировались на центральном аэродроме, теперь здесь аэровокзал. Лётное поле было размечено белыми линиями в точном соответствии с размерами Красной площади и порядком построения участников. Вместо Мавзолея стояла временно сколоченная трибуна, обтянутая красной тканью. Тренировались мы ночами, подъём в три часа, умылись, оделись и на аэродром. Кому близко – пешим порядком, кому далеко – везли на машинах».

Другой участник парада, Гали Галиев, также до сих пор помнит эти дни: «Участники парада приехали в Москву за месяц до торжества. Фронтовиков приводили в порядок и тренировали. Скидок не было никому. Орденоносцы, Герои Советского Союза по восемь – десять часов в сутки отрабатывали строевую – ноги поднимать на 40 см, носки тянуть, руки поднимать до уровня плеча, взгляд фокусировать на уровне второго этажа… А нас, московских курсантов, начали готовить к параду раньше, чем других, до того ещё, как объявили Победу. Тренировались несколько месяцев по 4–6 часов в день. За двенадцать дней всех участников вывезли на репетицию на центральный аэродром, где флажками обозначили контуры Красной площади. Мы шагаем, шагаем, а маршал Жуков всё недоволен. Наконец, он произносит по-доброму: «Убирайтесь» и уже громче: «Освободите площадь!». Это была высшая похвала, которая означала, что тренировки закончены».