Текст книги "Русь не поставить на колени"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

  -Получай, лысый!

  Владимир едва не потерял сознание, ноги подкосились. Схватив за многострадальные уши, его подняли, поволокли в душевую. Там его поставили в центр кабины и заперли, предварительно сыпанув хлоркой на лицо и плечи. Мальчишка замер, ожидая очередной пакости тревожно прислушался. Загудело, и на него обрушился поток обжигающей горячей воды. Пошел пар, кожа покраснела, адская боль, казалось, сгораешь.

  -Помогите! – Заорал пленный пацан.

  В ответ кипяток прекратился, и обрушилась студеная вода. От ее потоков стало сводить зубы. Владимир стал замерзать и трястись, как вдруг на него вновь обрушились жгучие волны. Затем ледяной холод. Попавший в ад мальчишка, впал было в истерику, но пытка водой прекратилась. Красный как рак он вышел из кабины, ступать приходилось на носки, пятки посинели от хлестких дубинок.

  Теперь его повели в другой зал. Там его голого фотографировали с разных точек, измеряли, взвешивали, брали кровь из вены. Переписывали приметы и родинки, искали шрамы, ожоги. Затем последовал смешок.

  -А теперь на пианино поиграем.

  Это было снятие отпечатков пальцев, причем сняли не только с рук, но и с ног, аккуратно смазав сбитые ступни черной краской. Затем вымазали и губы, было очень противно, голову грубо придавили к белому листику. Мальчишка попытался плюнуть, но ему врезали кулаком по лицу. Голова дернулась, лязгнули зубы. Просветили рентгеном, сфотографировав внутренние органы. Потом подвели к зеркалу. Владимир ошарашено смотрел, на себя. Съежившийся лысый мальчишка с фингалом под глазом, распухшими черными губами, на голове несколько шишек, на голом жирноватом, но крепком теле синяки и следы от дубинок.

  -Ну что малыш, понял, что значит выступать против законной власти!

  Грозно крикнул покрытый бородавками эсесовский начальник отделения.

  -А теперь тебя следует пометить. Этот знак ты будешь носить вечно.

  Человекообразный трутень в маске и в зеленом халате вышел из-за зеркал. Он достал трубку с подобием печати.

  – Сейчас сделаем тебе пуанцовку. Эти цифры твой номер – 01352598500. Под ним ты и будешь проходить как заключенный. Дай сюда свою руку.

  Перепуганный Владимир, глядя на раскаленное железо, наоборот спрятал ее за спину. Тогда двое верзил-эсесовцев силой вывернули конечность и протянули палачу. Тот капнул на руку спирту, а затем прижег ее. Мальчишка кричал и дергался, но его держали в железных тисках. Наконец пылающую сталь отняли, и он обмяк, едва не потеряв сознание от боли.

  -Под ледяной душ его, пускай отойдет.

  Владимира сполоснули ледяной водой. Пробрало так, что стали отбивать барабанную дробь зубы, но стало не много свободнее. Кажущиеся бесконечными процедуры оформления подошли к концу.

  Пчела в белом халате пообещала:

  -Теперь тебе выдадут казенную одежду.

  Мальчишка вздохнул с облегчением, неприятно все время ходить голым, особенно в присутствии фашистских бесстыжих самок, да и трясет от холода.

  Вот люди в черных мундирах принесли сверток, грубо швырнув Владимиру робу. Короткие, выше колен, грязно белые с синюю полоску штаны, точнее шорты, подпоясанные веревкой и такая же, типичная для киношных зеков, полосатая рубашка с рукавами по бицепсы. И такое рваное облачение, возможно даже снятое с трупа, с выдранными пуговицами.

  У Владимира хватило мужества спросить:

  -И это все?

  Массивная эсесовская харя в белом халате, противно хихикнула:

  -Конечно все! А больше малолетнему преступнику не полагается.

  Владимир нервно потер друг об друга зудящие, розовые пятки:

  -А ботинки? Я что, босиком буду.

  Эсесовская тварь снисходительно объяснила:

  -Ты преступник и должен каяться, а согласно закону все несовершеннолетние правонарушители обязаны ходить босыми, не взирая на пору года. – И самка из СС подмигнула. – А на этой планете ,вы все люди не арийской расы на веки веков остаетесь неполноценными!

  Ноги у мальчишки-малолетки уже начали стыть, тут уже другой, хотя и закавказский климат, но стоит ночь и холодно. Тогда он с тревогой спросил:

  -А если я простыну?

  -Дубинка вылечит! – И уже охранник-эсесовец вновь с оттяжкой врезал по голой попе. – Одевайся быстрее, шкет.

  Владимир дернулся, постанывая, кожу саднило, кое-как оделся, затянул пояс. На мальчика надели наручники, затем его отвели в комнату ожидания. Там Владимира поставили на колени, руки завели назад, присоединив запястья к лодыжкам. Так он и сидел в неудобной позе, дожидаясь окончательного решения своей участи. Коленки болели от бетонного пола, полуголые ноги закоченели. Теперь он тихо рыдал, ему было грустно и противно, все говорило, что он арестант, конченный для нормальной жизни человек. Ему уже никогда не вернуться на прежнюю Землю и не вырваться из сумасшедшего мира. Правильно видимо белокурая девочка сказала: война это ад! Теперь уже никак, беспросветный тупик! Вся его Владимира личность была растворена и уничтожена в дотошных тюремных процедурах. Наконец начальница отделения надзирательница, с серебристыми погонами, наконец добралась до его папки и произнесла.

  -В детское отделение, группа ? 6, камера тринадцать.

  С почти детских, с ровными пальцами рук Владимира, сняли наручники и пристегнули к руке стража. Подталкивая дубинками, пацана повели. Мальчику вновь стала страшно, как встретят его другие заключенные. Про тюрьмы рассказывали много ужасающих вещей, ведь там не просто дети, а преступники.

  Вот они вышли во двор, острые камушки впились в босые ноги, новоиспеченный арестант шагал на носках и, ему было особенно больно. Капал дождь, сыро и холодно. У входа в соседнее помещение, огороженное высоченным забором, ревут, надсаживаясь кабаны-бульдоги. Коридоры мрачные с множеством решеток, даже проемы на этажах заставлены ими, а стены выкрашены в черный и серый цвет. Это ужасно давит на психику ребенка, и детское сердце вновь начинает биться сильнее, он больно ударился босыми пальцами о скользкую бетонную ступеньку, слегка замедлил движение, охранник врезал прикладом по спине.

  – Не спи, салага!

  Мальчик зарылся головой в разбавленную кровью, кого-то уже допросили, лужу, его грубо подняли за распухшее ухо. Наконец Владимира подвели к массивной двери, охрана из трутней гнусно усмехнулась. Послышались зудящие рыки:

  -Вот мы пришли, но сначала прописка в камере.

  -Это как! – Глупо спросил мальчишка.

  Эсесовцы снисходительно объяснили:

  -А так ты еще мал, мы тебя пожалеем. Десять ударов дубинкой по мягкому месту и все.

  Владимир Рыбаченко хотел было заскулить, но понял по волчьим глазам, что будет еще хуже. А так может быть обойдется. Его повернули, спустили штаны и со всего размаха врезали. Мальчишка ойкнул, потом закусил губу. «Будь мужчиной – мелькнула мысль». Следующие удары были еще больнее. Владимир тихо стонал, но сумел сдержать громкие крики. Наконец палачи закончили, сняли наручники и открыли дверь камеры. Затем последовал крепкий удар ногой, с размаху пацан влетел в нее.

  Внутри просторной камеры было пусто, как сердца ростовщика. Лежали три ряда нар, переплетенное железо сверху которого положены плохо обструганные доски. В углу дыра для оправления нужды... И в общем все. Ни стола, ни места. Скорее всего, тут держат множество заключенных, как сельдей в бочке, но в данной ситуации Владимир остался один.

  Без сил мальчик плюхнулся на доски... Мыслей не было, плача не было, эмоции перегорели... Но и спать не хотелось. Все до такой степени опустошалось в мальчишке, что он остался словно старуха у разбитого корыта. Ни мыслей, ни сна. Такое состояние прострации отупения. И ты лежишь, лежишь себе и ни на что не реагируешь.

  Владимир лежал так несколько часов, ночь кончилась. Неяркие лампы погасли. Расцвело... Шум открывающейся заслонки привел Володьку в себя. Открылось оконце, и хриплый голос на русском с кавказским акцентом просипел:

  – На похлебай!

  Тюремная пайка не отличалась разнообразием. Маленький кусок черствого хлеба и противный крапивный суп. Но Владимир ощутил такой голод, что окунул хлебец в пойло. Размягчил и слопал. Затем вылакал чуть соленый супчик до самого дня. Но чувство голода не стало слабее. Босые ноги мальчишки мерзли, пол казался таким холодным.

  Володька несколько раз поднялся на носочки. Затем забрался на нары и поджал себе ноги, а плечи обхватил руками. На дворе уже не холодно, но он в камере, где толстые, сырые бетонные стены.

  Владимир подергался, стараясь сильнее закутаться, в робу... Неожиданно двери камеры распахнулись. Вошли эсесовцы и с ревом приказали:

  – Топай на допрос!

  Владимир с удовольствием их послушался. Ему хотелось ясности. Вот сейчас он выяснит все и расскажет. Но неожиданно перед ним снова возникла уже знакомая женщина в темных очках и халате. Она лаконично произнесла:

  – А этого сегодня на работу!

  И мальчишку повели в тюремный дворик. Там уже было совсем тепло. Нагретые на солнце песок, казался небесной манной для замерзших босых ног мальчишки. Владимиру приказали толкать по кругу жест. Причем мальчик почему-то был совершенно один в отдельной ячейке. А двое охранников следили за каждым его движением.

  Изнеженный мальчишка недолго выдержал движение по кругу. Хотя шест шел, и легко вскоре заболели икры. Да и голые подошвы от хождения по песку сильно чесались и горели. Владимир замедлил движение, но немец его подтолкнул, и Володька вынужден было снова идти. Это был словно какой-то эксперимент. Немцы покрикивали, и толкали пацана. Затем, когда уставший Володька остановился и не среагировал на толчок, его больно огрели резиновым шлангом.

  Это здорово подхлестнуло мальчишку... Но предел бывает и у всего. Руки и ноги Владимира дрожали, нижние конечности заплетались, и хлопец в полном изнеможении упал. Даже пара крепких ударов, не помогли ему подняться...

  Тогда эсесовцы подхватили Владимира за руки и ноги и по ступеням отнесли обратно в камеры. Появилась девочка-прислужница. Она аккуратно обтерла исцарапанные и исколотые подошвы мальчишки мокрой смоченной уксусом тряпкой. Потом поставили перед измученным пацаном кружку молока.

  Владимир протянул руки и с трудом поднял небольшую емкость, с трудом влил себе её в глотку. После чего в глазах мальчишки помутилось, и он провалился в глубокий сон.

  Ему снилось что-то не совсем типичное. Будто он самый обыкновенный мальчик из бедной семьи. И вот дошло то того, что богатей за долги забрал у них и дом, и маленький надел. Вместе со своей сестренкой они бежали от богатея, который хотел заграбастать их в подневольные батраки, чтобы заставить детей вечно ишачич отдавая долг. А отдать долг нельзя, так как проценты по нему растут гораздо быстрее, чем недоимку вообще возможно отработать.

  И они, прихватив с собой лишь пустую холщевую сумку, босоногие отправились по дороге. А погода стоит холодная, идей покрыл едва взошедшую весеннюю траву. Леденная корка хрустит под мозолистыми подошвами детей. Привыкшие обходиться без обуви до морозов, в мороз лаптями брат и сестра почти не чувствуют холода. Хотя ножки и покраснели, настоящие лапки гусей. Лапти они взять не успели, так явились описчики и забрали все. В легкой рубашке Володе прохладно, но он уже привык этому, в ветхом платьице шагает сестренка. Тоже босая, ножки красные, а пальчика на ногах даже посинели.

  Они очень похожи на нищих с сельской картинки. С неба сыплет снежок, он застревает в пышных волосах этой идиллической пары.

  Девочка произносит:

  – Мы найдем светлую и теплую страну с вечным летом!

  Владимир рассудительно заметил:

  – В этом случае нам надо идти на юг!

  Они топают и топают. Во сне время идет по-другому. Ребята в селах поют и собирают милостыню. Люди бедны, но голодным детям понемногу собирают и еды хватает. Ночует пара либо в домах, если кто пустит. Или днем когда теплее забираются в стог сена, прижимаются друг к другу, чтобы было теплее и засыпают.

  Дни идут, и становится все теплее и теплее. И природа расцветает. Они продвигают к югу, и дело идет к лету. Можно уже собирать ягоды, яблоки, и фрукты.

  Можно спать под открытым небом, не опасаясь замерзнуть. И вот их босые ножки оттопали сотни миль, и вошли в джунгли, где бананы и ананасы растут почти на каждом дереве, и не бывает никогда зимы.

  Девочка предложила Владимиру:

  – Дай останемся здесь! Будем жить в шалаше, и вечно сытыми не зная работы!

  Владимир с удовольствием согласился:

  – Давно пора... Хоть поедим и насладимся фруктами...

  И поселились они там... Думали, что нашли Эдем, и золотое место, где в отличии от реальной Африки нет ни москитов, ни ядовитых змей, ни тропических, грозящих утопить ливней.

  И кажется что... Но проснулся Владимир связанным, а его уже подросшая сестренка, ставшая цветущей девушкой, нагая привязана к дереву. Вокруг танцуют туземцы с алыми бусами, и длинными копьями в руках. Сами они очень черные, но полные губы у них словно подкрашены кровь. И лупят в бубны.

  Затем начинают колоть голое, ладное тело девушки копьями. Так это делают осторожно, стараясь, уколы точно распределять по всему телу.

  Володька хочет броситься на них, но он тоже связанные, и веревки впиваются в тело юноши. Рыбаченко-младший тоже подрос во сне. Следует отчаянная попытка, Владимир напрягает все мышцы, веревки лопаются и... Мальчишка проснулся!

  Хоть и страшен сон, но реальность страшнее. Он снова в самой реальной камере. И в этом приятного мало. Но скучать ему явно не приходится. Едва только Владимир приподнялся, как появились эсесовцы. Они подхватили мальчишку и рыкнули на него с криком:

  – Да допрос! Русский будешь говорить!

  Тут мальчишка вспомнил, что представляют собой допросы у фашистов, и ему стало по-настоящему страшно. Даже ноги подкашивались, и эсесовцы подхватили мальчика и понесли. Коридор выглядел, пожалуй, даже роскошным и смахивал на старину.

  В кабинете сидела уже знакомая женщина в белом халате и черных очках. Она видимо имела какой-то чин. Двое эсесовцев вытянулись по швам.

  Молодая женщина преувеличено мягким голоском произнесла:

  – Приветствую тебя, мой милый мальчик... Надеюсь, ты доволен нашим гостеприимством?

  После того как Владимира жестоко обыскали, постригли наголо, и заставили крутить колесо подобное обращение выглядело издевательством. Но злить мегеру было страшно. У двух рослых эсесовцев, что стояли возле стола в руках семихвостые плетки и зверские взгляды.

  Так что мальчик еле слышно промямлил:

  – Доволен...

  Женщина явно обрадовалась. Она была специалистом по пыткам малолеток. А таких сморкатых диверсантов очень много, так в СССР даже дети воюют за советскую власть и против фашистов. Обычно твердые орешки старались не подавать, вид что боятся. Даже если они мысленно и тряслись от страха, но глаза, не отводили и говорили что-то пафосное. А когда ребенок боится еще до того как его начали бить – явный признак, того, что он скоро расколется.

  В прошлый раз они фашисты пытали четырнадцатилетнего мальчишку. Били дубинками по пяткам, шарили с помощью жаровни. Мальчик кричал, но так ничего и не сказал. Даже электроды, присоединенные к совершенству не заставили его говорить. Досадно, но это эта неудача так разозлила Лоран, что она лично выжгла паяльной лампой на рассеченной раскаленной проволокой спине пионера звезды.

  Крепкий тогда попался орешек. Причем самое досадно особо рассказывать пацану было нечего. Явки после его провал подпольщики, скорее всего и так сменили, а партизаны вообще не имеют постоянного места дислокации.

  Но вот этот пацан скорее всего имеет знания и немалые. С ним можно и нужно поработать. И необязательно сразу же начинать с пыток.

  Лоран мягко спросила мальчишку:

  – Имя, фамилия, отчество!

  Юный попаданец вялым тоном ответил:

  – Владимир Олегович Рыбаченко.

  Лоран, оскалив плотоядную улыбку, шипучим тоном спросила у мальчишки:

  – Откуда ты?

  Владимир еле слышно ответил:

  – Оттуда...

  Женщина стукнула кулаком по столу. Эсесовец один движением сорвал с мальчугана робу, обнажив по пояс. Замахнулся плетью...

  Пацан попавший в плохое время зашептал:

  – Все скажу...

  Лоран мягко прочирикала:

  – Говори...

  Володька брякнул:

  – Из будущего!

  И тут же вскрикнул, так его обожгла плеть палача. Лоран хихикнула и остановила истязателя:

  – Хватит! Без моего приказа не бей!

  Эсесовец кивнул. А мальчишка разревелся. Удары плеткой рассекли кожу, и капала кровь. Лоран выпила немного пива, дала мальчишка от плакаться. А сама задумалась. В карманах пацана были найдены купюры, в том числе и доллары датированные двадцать первым веком. Часы тоже выглядели уж очень навороченными, с мелодиями и картинками. Обертки конфет яркие. Обувь необычная и роскошная. Куртка из натуральной крокодильей кожи. Вообще явно этот мальчик не вписывается в картину привычного мира.

  И у него еще аппарат есть, такой маленький, но с цветными картинками, что показывают кино и с множеством фамилий. Нет, это действительно что-то не от нашего мира.

  Лоран видя что мальчишка слегка успокоился, тихо спросила его:

  – Теперь ты расскажешь?

  – Угу! – Кивнул Владимир и размазал по лицу смесь слез и крови.

  Лоран чтобы придать мальчугану уверенности, спросила:

  – Так ты из будущего?

  Пацан испугано оглянулся на эсесовца с плетью и пробормотал:

  – Нет...

  Женщина, сохранив хладнокровие, усилием воли переспросила:

  – Как это нет... Ты же сам сказал!

  Владимир, поежившись, еле слышно произнес:

  – Я пошутил.

  Лоран хихикнула и заметила:

  – Если все остальные версии не подходят, то как говорил Шерлок Холмс, следует выбирать самую неправдоподобную и невероятную!

  Женщина сняла с себя закрывающие половину лица очки. На вид её было не больше тридцати. Взгляд голубых глаз жесткий и шел к её мужественному подбородку. Черты лица правильные, их даже можно назвать красивыми. Белые зубы крупные, от чего возрастает сходство с хищницей.

  Владимир невольно под её взглядом сник. И вообще было страшно. Не хотелось снова получать плеткой по спине, не было желания спорить. Он испугано пролепетал:

  -Как прикажете ваше величество.

  Лоран одобрительно кивнула. Обычно идейные подростки не льстили фашистам, а дерзили. Да те кто выдавали себя за обычных детей и отрицали связь с подпольем ненавидели фашистом настолько, что не находили себе сил им льстить. А если кто начинал любезничать, что сразу понятно это не идейный. И если он работал на партизан, то исключительно из-за чувства страха – заставили, или из-за меркантильных соображений: добыть себе пайки чего-нибудь похожего.

  А такие быстро ломались и чтобы спасти свою шкуру соглашались работать на немцев. Не слишком надежные шпионы, но есть безотказный способ привязать их. Заставить, например, застрелить пленного партизана и снять на плетку. Тогда уже совершившему преступления не будет от своих прощения!

  Лоран мягко произнесла:

  – Так ты говоришь, что ты из будущего?

  Володька еле слышно пошевелил языком:

  – Как вам угодно... – И испугано оглянувшись на немцев, пропищал. – Только, пожалуйста, не бейте меня!

  Следователь из СС кивнула:

  – Будешь говорить правду, никто тебя не ударит... Мало того, тебя накормят и дадут нарядную одежду.

  Владимир и в самом деле себя чувствовал неуютно. В тюремной робе, босым. Ноги холодные как ледышки, хотя уже помаленьку привыкают и мерзнут слабее. Но вид у него, конечно же... Да еще лысый, словно с зоны-малолетки. Может кому-то из сверстников попасть на такую зону казалось бы круто, но Володька вовсе не жаждал подобного «счастья». Предложение следователя давало хоть какой-то, но шанс на выживание. Правда, ведь это немцы. Они проиграют войну. И тогда как посмотрят на его сотрудничество свои же красные?

  Ведь Сталин жесток, а в НКВД пытают с не меньшим ожесточением, чем в Гестапо. А если сошлют в Сибирь, то там будет холодно....

  Владимир робко спросил у женщины-следователя:

  – Извините, пожалуйста, а сейчас какой год?

  Эсесовцы угрожающе зашевелились, замахнулись плетками. Они, разумеется, проводя множество допросов, отлично знали русский язык. И вопрос мальчишки показался им тривиальным издевательством.

  Лоран сделала жест, и даже на всякий случай добавил словом:

  – Отставить! – Затем широко улыбнулась мальчишке, спросив. – А тебя это интересует?

  Владимир, видя, что женщина-следователь на его стороне, и похоже не допустит избиения, честно произнес:

  – Я очень удивился, узнав, что немцы в Азербайджане. Тут что-то не так. А какой год стоит на дворе забыл спросить.

  – У кого? – Ласково спросила Лоран.

  – У Тамилы... – Бесхитростно ответил Владимир.

  Женщина-следователь допытывалась:

  – А кто такая Тамила?

  Мальчишка машинально ответил:

  – Девочка босая, что была с мной...– И тут же вспомнив как его самого несколько минут назад обожгла плеть, а спину до сих пор саднит, за скулил. – Не мучайте только её. Она не партизанка, и ничего не знает! Простая нищая девочка, сиротка, а не террористка.

  Лоран строго спросила:

  – А от чего ты так уверен, что она не партизанка?

  Владимир захлопал глазами, и с подкупающей уверенностью ответил:

  – Она бы мне это сказала?

  Женщина следователь, стукнула каблуком сапога по полу и снова с нарочитой ласковостью спросила:

  – А почему ты думаешь, что партизанка тебе бы это сказала? Ты чем-то вызвал у нее доверие?

  Мальчишка отрицательно мотнул головой:

  – Ничем не вызвал... – Володька чувствовал в себе потребность выговориться и поэтому залебезил. – Скорее наоборот. Вид у меня был самым подозрительный. Она поначалу приняла меня за немца, но потом решила, что слишком хорошо говорю по-русски, и вовсе не похож, на представителя вашей великий нации. – Тут хитрый Владимир не удержался от того, чтобы не вставить очередной комплимент взявшим его в плен фрицам. Разумеется, ребенка легко осудить, но когда ты полуголый, и над тобой стоят два громадных фашиста с плетками-семихвостками, невольно захочешь жить. И будешь льстить, чтобы в буквально смысле слова спасти свою шкуру.

  Лоран про себя отметила, что девочка слишком умна для простой нищенки, и следует её немедленно задержать и хорошенько допросить. Вполне возможно это связная у партизан, и напрасно её не словили, сразу. Вообще агентурная сеть Третьего Рейха работала относительно эффективно, и во всех селах прорыли норы «кроты», сбрасывающие фашистам различную информацию – о утаивания налогов, ругани в адрес фюрера, до перемещений партизанских отрядов.

  Но девочку, которая привела мальчишку в аул, упустили. Или сочли не слишком важной птицей, или юная разведчица не дала себя застать врасплох и умудрилась скрыться?

  Во всяком случае, главный мальчишка у них в руках. Кстати, действительно он не похож на русского разведчика, да и на большинство немецких детей тоже. Полноват, хотя и быстро на глазах худеет. И куртка у него шикарная, такую, могут позволить себе только дети олигархов. Изделия из крокодилов доставляют из Экваториальной Африки. А вот Египет главное обиталище аллигаторов и иже с ними, отключен от Третьего Рейха, как и прочая территория союзников.

  Владимир продолжал говорить:

  – Мне очень хотелось, есть, и я пошел вслед за девочкой. Поэтому, чтобы меня накормили, я и решил себя выдать за немца. Благодаря этому, местные жители испугались и угостили меня шашлыком. Но поверьте, у меня не было ни малейшего желания как-то унизить или обмануть вашу величайшую из величайших нацию.

  Мальчик замолчал. А Лоран погрозила ему пальчиком:

  – А ты умеешь льстить... Так значит, ты хочешь знать какой сейчас год?

  Владимир энергично кивнул головой:

  – Это было бы крайне интересно!

  Женщина следователь произнесла:

  – Сегодня 13 марта 1949 года... – Увидев, как перекосилось личико у мальчика, Лоран переспросила. – А что не так? Чего это ты так?

  Владимир схватился за край стола и простонал:

  – Да ничего... Это так слабость!

  Лоран приказала:

  – Кофе нам... Мальчику с сахаром! Пусть придет в себя!

  Кофе похоже заварили заранее. Голоногая девушка внесла поднос с двумя дымящимся бокалами. Владимир, опасаясь обжечься, осторожно глотнул. Напиток оказался горячеватым, но пить в принципе можно. С каждым глотком, в пацана вливалась энергия, и он становился бодрее. Не так уже плохо тут... Кофе сладкое, и калории необходимы после голодания растущему организму.

  Владимир жадно выпил всю чашку. И уже с приливом сил, ощутил в себе и смелость. Ребячий язык брякнул:

  – А в моем мире с вами уже в сорок пятом покончили!

  Лоран приподнялась с кресла и, шипя змей, спросила:

  – Что ты сказал?!

  Мальчишка понял, что вот-вот на него обрушатся тяжелые плети и уже робко пробормотал:

  – В моем мире история пошла другим путем. И, к сожалению, великие немцы проиграли нам!

  Лоран схватила мальчишку за подбородок и притянула к себе. У нее оказались на редкость сильные руки, беспомощно замелькали сизые от пыли пятки Владимира. Один из эсесовцев поднял плеть и легонько хлестнул по подошве мальчишка. Тот вскрикнул, но надавив на точку в челюсти, Лоран заставила хлопца замолчать. Женщина-кобра внимательно посмотрела пацану в глаза. Но не уловила в них лжи. Только страх и опасения за свою дальнейшую судьбу. То, что это пацан не от мира сего, это ей и так стало понятно. Но вот выяснить следует многое.

  Женщина следователь жестко спросила:

  – Ты говоришь, мы проиграли в 1945 году. Когда конкретно это случилось?

  Язык у Владимира был парализован, и пацан лишь беспомощно промычал. Лоран надавила на нервную точку, челюсть отошла, и мальчишка снова обрел дар речи. Послышалось робкое:

  – Это случилось 9 мая. Берлин был, взял 2 мая, а последней операцией стало освобождение Праги.

  Лоран угрожающе оскалилась:

  – Освобождение... Ну, ладно все так говорят! А теперь тебе вопрос. Какие виды техники использовала в войне с нами Красная Армия.

  Владимир неуверенно промямлил:

  – Мне всего одиннадцать и я...

  Лоран жестко встряхнула мальчишку:

  – А на вид можно и четырнадцать дать! И вообще если ты будешь недоговаривать, мы тебя сначала поджарим на жаровне, а затем пропустим ток, через все нервные окончания! – Женщина-следователь прошипела. – И ты узнаешь новое измерение боли!

  Мальчик принялся тихо рассказывать:

  – Я знаю, что воевали за Берлин танки Т-34-85 и ИС-2... И реактивные пусковые установки «Катюши» и «Андрюши». А также самолеты ЯК-9, ЯК-3, ЛА-7, ИЛ-10. – Тут пацан замялся и беспомощно развел руками. – Может там были еще какие-нибудь марки, но я их не знаю!

  Лоран поглядела на мальчишку внимательнее и спросила:

  – А какие сейчас у вас на вооружении машины?

  Владимир не слишком уверенно ответил:

  – Кажется Т-90 и Т-80... Но я точно не знаю. Я обыкновенный школьник, и не могу знать об технике фундаментально и подробно. – Видя, как снова злобно зашевелись эсесовцы, мальчик умоляюще простонал. – Но разве ваши школьники знакомы с техническими подробностями собственных машин?

  Женщина-следователь немного смягчилась. Действительно откуда мальчишке знать основные технические характеристики машин. Она вот и сама об немецкой технике имеет сведения, только о названиях, а многие характеристики засекречены. Но выжать из мальчишки нужно побольше сведений.

  Лоран жестко спросила:

  – Ты когда переместился в наше время? – И видя глупый взгляд мальчугана, поспешила уточнить. – Какое число было, кода ты перешел в наше время?

  Владимир довольно уверенно ответил:

  – Это было 27 мая 2016 года! День суббота. Но погода стояла пасмурная и прохладная. – Тут мальчишка замялся и пробормотал. – Но способ, которым меня перебросили такой неправдоподобный, что вы мне точно не поверите.

  Женщина-следователь строго заметила:

  – Я тебе не задавала пока вопроса, каким образом осуществилась переброска. Отвечай на вопросы, только когда их конкретно поставят перед тобой!

  Владимир кивнул и пробормотал:

  – Понял товарищ генерал!

  – Я не генерал! – Поправила Лоран.

  – Так маршал! – Заявил, скаля зубки мальчишка.

  Женщина-следователь отмахнулась, и задало следующий вопрос:

  – А что у вас у людей будущего есть в плане науки?

  – Интернет! – Сразу же выпалил Владимир.

  Лоран с улыбкой спросила у пацана:

  – А что такое интернет?

  Мальчишка замялся. И пожимая плечами, пробормотал:

  – Ну это вроде... Как телевидение, но гораздо лучше!

  Лоран поинтересовалась:

  – Интернет цветной?

  – Конечно! – Ответил мальчишка.

  Лоран хмуро заметила:

  – Что такое телевидение я знаю. И цветные изображения у нас в Третьем Рейхе уже разрабатываются. Лучше скажи, на Марс вы летали?

  Владимир отрицательно покачал головой:

  – Пока нет!

  Женщина-следователь нахмурилась и жестко заметила:

  – Я думала, что к 2016 году наши потомки добьются в плане развития науки большего. Вот, например даже сейчас у нас есть проекты полета на Марс. А вы словно дикари!

  Мальчишка покраснел и прикрыл лицо руками. Ему и в самом деле стало очень стыдно. Что они оказались такими вот сиволапыми. И ни на что не способным, даже на этот жалкий Марс слетать!

  А Лоран подлила масла в огонь. Грозя указательным пальчиком, она произнесла:

  – А вот мы, например, смогли взять и на дисколете облететь Землю. Вообще все беды от вашей победы!

  Владимир робко прочирикал:

  – Неправда...

  Лоран свирепо оскалилась и прошипела:

  – Что неправда?

  Тут мальчишка понял, что допустил ошибку, что его сейчас будут сильно бить – возможно, даже ногами. Поэтом Владимир проскулил, первое, что пришло ему в голову:

  – Неправда, что мы победили...

  Женщина-следователь плотоядно оскалилась и просипела:

  – Переменные речи молвишь? То ваши победили, то ваши! За переменные речи пытка!

  Пацан окосел от ужаса. Мысль что его подвергнуть сейчас истязаниям, заставляла скакать сердце, а как пятки зайчишки убегающего от льва.

  Владимир просипел:

  – Победили не мы и не вы, а американцы!

  – Американцы? – Переспросила Лоран. И хихикнул, сказала сама себе. – Вот это более правдоподобно! В нашем мире, какие силы отделили СССР от ваших союзников. А в вашей вселенной, скорее всего коалиция вела войну вместе и поэтому, появились определенные достижения!

  Мальчишка энергично закивал стриженой головкой:

  – Верно! Верно! Это все США. Они нас на Марс не пустили!

  Женщина кивнула головой и принялась задавать вопросы:

  – Тогда расскажи еще что-нибудь про ваш мир. Но не выдумывая!

  Владимир принялся с жаром рассказывать. Особенно о войне в Сирии, битве за Крым, причем тут пацан сочинил, будто была целая баталия. Хотя за вранье, ему грозили буквально снять шкуру. Признал, что американцы все-таки первыми слетали на Луну, и почему, приписал астронавтам США не существующий полет на Венеру.