Текст книги "За Родину и честь (СИ)"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Каковы последние сводки!

В ответ испуганный рев:

– Нас атаковали с моря уничтожено одиннадцать катеров, две баржи горят, поврежден траулер.

– Это прилично нас достали! – Звучит в ответ. – Где Джон Гамильтон?

Пищат:

– Не отвечает, но из его отеля идет огонь.

– Похоже и там нападение. Сколько же атакующей силы? – К слову, говоря, Али не смотря на криминальное прошлое, не любил блатных слов и выглядел вполне респектабельно.

– А кто разберет! Тут войска противника словно невидимки, то появляются то исчезают.

Картавые скомканные слова в ответ:

– Это или русский спецназ, или черный султан. Давно мы его пытаемся поймать, но никак не удается.

И опять визг:

– Пускай доведут счет до миллиарда и его сами подельники выдадут.

Миловидная Зоя хоть слушала это, не останавливалась ни на мгновение. Девушка-рейнджер шла вперед, атаковала, била, кромсала. Крутую и жесткую девушку Зою больше увлекала возможность полоснуть кинжалом, чем просто застрелить. Действительно когда выбрасываешь пулю, то этого не чувствуешь, ну разве что легкую отдачу. Правда захватила парочку английских пулеметов. Они пробовали вести перекрестный огонь, но подвело наличие мертвого сектора. Красавица Зоя плотоядно облизнула губы:

– Будет на ком отыграться.

Вот как легко, даже у чудного ангела просыпаются звериные инстинкты.

Подняла красотка босыми пальчиками два диска-бумеранга и с ускорением запустила во врагов. Те прокрутились и срезали своих противников.

– Вот так! Не поймешь, что лучше метнуть или стрельнуть.

Агрессивная Виктория ответила ей:

– Самое оптимальное это убежать!

Миловидная Зоя подтрунила:

– Что же ты этому следуешь?

Огненная воительница серьезным тоном ответила:

– Я зачищаю южную сторону города.

Стремительная агрессивная девка Виктория и впрямь двинулась дальше от порта, стремясь собрать пообильнее урожай смерти. Организованного сопротивления уже не было.

Миловидная Зоя белка-альбинос также не стояла на месте. Прихватила английские пулеметы "королевский бульдог". Конечно, автомат хорошо. А тут такие залпы: все сметают подряд, только что тащить на себе арматуру тяжеловато. Этаж за этажом, убитые их добиваешь.

Правда, уже на предпоследнем девушку-херувима Зою ждало очередное испытание. Ее атаковал боец похоже тоже прикрытый артефактом "броня". Во всяком случае, даже сплошной свинцовый поток пулемета его не брал. Сам вот урод – он изверг выстрелил из АК-103, тоже без эффекта, хотя девушка почувствовала легкий жар.

– От этих не пробиваемых у меня тошнит. – Заявила девушка-херувим Зоя.

– А что ты птичка думала? – Бандит, похоже, догадался, что перед ним девушка-рейнджер.

Девчонка, демиург-мутант рассмеялась:

– Да разное! В частности как бы нам сразиться на кинжалах.

Неприятель, тоже усиленный артефактами, похоже чувствовал себя уверенным:

– Если тебе опротивела жизнь давай.

У противника похоже был настоящий меч. Вещица серьезная способна пощекотать не только девушку-херувима.

Рейнджер Зоя взвесила довольно длинный кинжал, он из такого твердого металла, что до сих пор не затупился:

– У тебя преимущество в длине, а у меня в уме!

Тот выдал спорную банальность:

– Женщины, особенно блондинки умными не бывают. Если хочешь сохранить свою жизнь, встань на колени и сделай, мне минет.

– Своим непристойным предложением ты сам себе продлил мучения. – Девушка-рейнджер прыгнула на своего противника. Тот изящно отступил, парировав выпад, грубо пролаял:

– Не слишком плохо для шлюхи!

. ГЛАВА ╧ 13

Олег Рыбаченко и Иосиф вместе с Жанной Дарк продолжали скакать по болотным тропам. Орлеанская дева объяснила мальчишкам:

– Тут действительно есть портал. Там находиться очень мощный боевой робот.

Мальчишка-революционер Иосиф не выдержал и спросил:

– И что тоже задает всякого рода вопросы?

Жанна отрицательно мотнула головой:

–Нет! Он требует в качестве платы за проход рассказать какую-нибудь интересную историю.

Иосиф рассудительно заметил:

– В некоторый фантастических произведениях такое было. Историю лично для меня сочинить не трудно, можем пройти!

Орлеанская дева с сомнением заметила:

– Роботы не все истории принимают. Кроме того до этой пещеры портала еще следует добраться. А тут география как на настоящей планете Земля.

Олег Рыбаченко удивленно спросил:

– Ну и что с этого?

Орлеанская дева логично объяснила:

– Нужно будет пересечь Пиренеи и оттуда перебрать в Африку, и лишь на самом Экваторе найти нужный вход.

Олег Рыбаченко печально кивнул:

– Да, это будет затруднительно.

Иосиф по своему логично возразил:

– Не думаю я так! Скорее всего раз это сказочный мир, то и выход будет к порталу куда более быстрым. Пускай Жанна Дарк нам подскажет.

Орлеанская дева нахмурила лобик. Немного подумав ответила:

– Если у нас будет чрезвычайное желание попасть в портал, мы туда попадем!

Иосиф с энтузиазмом ответил:

– Я как раз этого очень хочу! Давайте все трое крикнем: "хотим в портал"!

Олег предложил:

– Тогда уж лучше вчетвером... Пускай и герцог кричит...

Иосиф презрительно фыркнул:

– А на черта он нам? Лучше прикончить лишнюю обузу!

Рыбаченко-младший неопределенно заметил:

– Это заложник! Может пригодиться...

Герцог словно почувствовав что про него идет речь, нервно втянул живот. Олег Рыбаченко презрительно фыркнул и неожиданно предложил:

– А может и отпустим. Он для нас не опасен!

Иосиф отрицательно замотал головой:

– Мы потребуем за него большой выкуп. И вообще такую добычу не стоит выпускать.

Их четверка на сменных конях продолжала скакать. Болото окончилось и появилось поле, на нем крестьянки спешно убирали остатки урожая. Мелькали голые икры, носили босоногие дети. При виде их четверки крестьянки и ребятня кланялись в пояс. И испуганно крестились.

Видимо слух об мальчишках-ангелах и сюда донесся. Впрочем, ребята мчались на колеснице, которой успешно управлял Иосиф.

Поле кончилась, за ним перелесок... Деревья вполне земные, без лишней вычурности, только пожалуй слишком красивые. Не видно пней, кривобоких стволов, испорченной и обглоданной коры. Такой вот аккуратный стоит лес, словно декоративный. И даже шишки на соснах крупные и приглядные.

Если Олег Рыбаченко думал, что не будет погони, то он ошибался. Иосиф своим острым слухом расслышал, что за ними несется целое войско. Ребята впрочем решили не избегать битвы. Если англичане хотят взбучки, то они её с гарантией получат.

Первый же появившийся из-за леса отряд, попал под выстрелы бластеров. Ребята пальнули метко. Три десятка воинов разом сгорело в огне, а остальные подались назад. Но сзади появился другой отряд. Воины напирали на передних и давлением заставили их двигаться вперед.

Олег Рыбаченко снова выстрелил. Он не чувствовал сожаления от того, что убивает живых людей. Они для него были тем же самым, что и фашисты. Которые безжалостно топтали советскую землю. И от которых столько страданий перенес российский народ. И тут лезли средневековые рыцари в доспехах, готовые все сожрать и растоптать.

Олег Рыбаченко вдруг увидел, как эти стервятники на конях, затоптали девочку и маленького мальчика. Как копыта размолотили детские головы, когда мчалась английский орда.

Франция попиралась империей льва. И война против англичан теперь носила фактически всенародный характер.

Иосиф тоже стрелял хладнокровно, и расчетливо. Нужно экономить боевой запас. Они же не знают насколько выстрелов рассчитаны бластеры.

Вот и еще пару сотен воинов, словно корова огненным языком слизала. Остальные явно растерялись. Слухи о том, что им противостоят ангелы Господни получали живейшее подтверждение. А то что они похожи на полуголых мальчишек, то кто еще видел ангелов обутыми и в доспехах? А пацаны снова выпустили огненные пульсары по скоплениям противников.

Выжгли еще пару сотен – волны из пламени подбрасывали воинов повыше, и заставляли их корчится в ужасных, но скоротечных муках. Английские бойцы, подались назад и стали уже не слушая командиров разбегаться. Да и сами военачальники пребывали в состоянии растерянности. Им изрядно перетрусило от подобных, огневых накатов.

И послышался сигнал отбоя. Нестройные английские шеренги повернули назад.

Ребята же продолжили свое движение в южном направлении. Там должны находиться дружественные французские войска и ополчение, которое вот-вот освободит Париж от английской оккупации.

Олег Рыбаченко движимый большим энтузиазмом запел пионерский романс;

Я юный воин матушки-России,

Страны могучей, Родины всех стран...

Отчизны нет в вселенной знай красивей,

Под горном Сталин галстук повязал!

Быть пионером – радость и призванье,

Ведь это значит, ты слуга страны.

И сможешь приумножить мирозданье -

Разрушив козни пекла-сатаны.

Когда настало лето в сорок первом,

Для нас гремит июньская гроза...

Мы не хотим, чтобы край стал нищим-бедным,

Для счастья верь – Отчизна создана!

С девчонкой мы фашистов ждем в засаде,

Добыли перед этим автомат.

И к Гитлера безумного досаде,

Успешно бьет нацистов наш отряд!

Подружки босой ножки огрубели,

Уж колет снег под голой подошвой.

От холода и губы посинели,

Но греет душу нам огонь святой!

Мы бьем не зная, меры супостатов,

Покоя днем и ночью не даем!

Летят на эшелоны в рой гранаты,

А офицеров снайперским ружьем.

Нигде фашистам не найти опоры,

Наш пионерский, доблестный отряд...

Способен если нужно срезать горы,

Вот танки Гитлера как свечек жар горят

.

Народ в порыве яростном сплотился -

За справедливость, мужество и честь.

И не найдется в море штормов рифа -

Который б нас заставил бы просесть!

В Берлин вошли, мы в комсомол вступая,

От топав босоногие с девчатами весь свет!

Вдыхаем мед победный в райском Мае,

Теперь стал вечным, яркий наш успех!

Олег Рыбаченко пел что и говорить очень хорошо. У него было очень чистый звонкий голос, который еще не стал ломаться.

Иосиф впрочем лишь недовольно буркнул:

– Лучше бы ты проявлял таланты в ином!

Мальчишка обижено буркнул:

– В чем еще? Я вроде бы пока не страдаю от недостатка одаренности, особенно для своего возраста.

Иосиф не стал отвечать и полчаса они ехали молча. Время стало склоняться к темноте.

Поежившись, Жанна рассудительно заметила:

– Мое появление изменит ход истории на данной планете. Может и не следует нам показываться?

Иосиф логически мысля произнес:

– Главное не попасть в портальную ловушку...– Тьфу. – Вечный мальчишка поправился. – Главное попасть в сам портал. Ты же наверняка знаешь как этого достигнуть?

Орлеанская дева задумчиво произнесла:

– В принципе если у нас всех троих есть большое желание, то все может и получится. Только нужна большая вера!

Олег Рыбаченко подкинул босой ногой плоский кинжал, и легко поймал его на лету. Похоже рефлексы и в самом деле стали более совершенными. Точнее возвращалась прежняя удаль. Мальчишка спросил Жанну:

– А ты сама веруешь в Господа Бога?

Орлеанская дева уверенно ответила:

– Раз есть ад, значит есть и рай! Не может если существует только тьма не существовать расвета!

Олег Рыбаченко философски заметил:

– Если есть тьма, то отсутствует свет. А между вселенными он и должен отсутствовать!

Иосиф ткнул кулаком в плечо и заявил:

– Ну ты и юморист! Учудил...

Жанна Дарк вдруг нахмурилась и уверенно произнесла:

– Я могу оказаться перед порталом, если расскажу интересную историю заранее.

Олег радостно воскликнул:

– Как прямо сейчас?

Орлеанская дева согласно кивнула:

– Да! При условии если её разумеется зачтут!

Иосиф умоляюще попросил:

– Так постарайся. А то у меня ощущение, что скоро наши бластеры иссякнут энергией. А зарять их по новому негде.

Жанна Дарк принялась с энтузиазмом рассказывать;

Между королем Франции Людовиком четырнадцатым и королем Норвегии Георгием первый был заключен договор. Согласно ему за сына Людовика четырнадцатого должна была выйти дочь Гергия первого. И у него была такая красавица, прекрасная словно солнце, с волосами цвета снега. По обычаю женились тогда довольно рано и тринадцатилетняя девочка отправилась вместе с конвоем в путь. С ними вместе поехала и приемная дочь короля, Стэлла. Она была злая, но умела хорошо притворятся. И довольно красивая, хоть и с черными волосами.

Её захватили в ходе похода против кочевником на юг. Стэлла ненавидела и завидовала дочери короля Гертруде. Но притворялась её лучшей подругой. И у нее созрел в голове коварный план. На первый взгляд подменить принцессу и выдать себя за нее нереально. Они плывут на большой корабле с почетной охраной и дарами. Но у Гертруды есть слабое место. Она, как и представительницы её династии свято блюдут клятвы, даже невыгодные для себя.

Так и во время разговора со Стэллой( это имя ей дали уже в Норвежском королевстве!), Гертруда поклялась, сердцем своей матери, что выполнит любое желание своей подруги, если та спасет её жизнь.

Тогда коварная Стэлла уже у побережья, во время легкой бури подожгла бочонок с порохом и подорвала корабль. А сама приготовили заранее шлюпку. Все матросы, которым злобная дочь хана подсыпала в вино дурмана погибли. И спаслась только Гертруда, с помощью конечно же названной своей сестры. Та вытащила принцессы на борт.

И потребовала исполнения своей клятвы. Гертруда подтвердила. И Стэлла злобно произнесла:

– Поменяемся с тобой платьями. Теперь ты будешь моей служанкой, а принцессой стану я сама.

Гертруда горько заплакала, но данную клятву приходиться держать. Нельзя нарушать, иначе сердце матери разорваться на части. А дочь хана заняла её место.

По прибытии во дворец Стэлла объявила себя дочерью Георга чудом спасшейся во время кораблекрушения. А Гертруда была вынуждена подтвердить, это поклоном.

Стэлла распорядилась бывшую принцессу отправить на Корсику, пасти овечек. Так она ей якобы дерзила и она не желает её рядом с собой видеть.

Гертруда стояла в покоях, когда ей приказали идти в караулку. Там ей приказали снять с себя дорогое платьице служанки и принять облачение пастушки. Принцесса сильно смутилась и разревелась. Тогда караулку покинули солдаты, и старая печница выдала ей только стиранную, но ветхую и латанную одежду и деревянные сабо, сказав:

– Вот тебе одежда и обувка на ноги. Там на Корсике тепло и ты привыкнешь.

Гертруда поняв что сопротивление бесполезно медленно переоделась. Грубы башмаки сабо оказались ей слишком велики и девочка попросту скинула их и решила лучше пройтись босиком. Тем более, что стояла чудесная, майская погода. Это ведь Франция с её куда более ласковым климатов.

Девчонке приказали следовать в карету с решетками на окнах. Она должна была доставить ставшую пастушкой принцессу в совсем не почетную ссылку на Корсику.

Булыжники мостовой нагрелись и больно обожгли непривычные к хождению босиком ножки принцессы. И голую подошву августейшей особы, неприятно раздражала шероховатость поверхности.

Несколько бедняцких мальчиков крутилось возле нее и Гертруда ощутила большой стыд, что она дочь королей шагает как нищая босиком в стареньком, латаном платьице.

Нищая принцесса покраснела от унижения и даже на короткое время забыла что её изнеженные, розовые пяточки печет колючая мостовая.

К счастью для девочки карета уже дожидалась её. Она без сопротивление заскочила в нее. И услышала пронзительный свист, смех и восклицания мальчишек:

– Воровку везут!

Принцесса сконфузилась. Она теперь еще и преступница. Она чей род куда древнее, чем у Бурбонов. И ей приходиться сидеть за решеткой, через которую с трудом проникается свет. Печально и грустно. И главное ничего не поделаешь. Начни она кричать, что является дочерью короля, то ей никто и не поверит.

И девочка-принцесса заплакала. Возница и жандармы не обращали на её слезы никакого внимания. Ну, ревет узница, а что ей еще делать? Профессия закалила жандармов и сделала их суровыми.

Гертруда плакала и вспоминала торжественные приемы во дворце когда ей все кланялись, и она чувствовала себя гордой и нужной.

Через несколько часов сидения на голой лавке у девчонки разболелась спина. И она стала стучать кулачками в стену бронированной кареты. Решив что девочка хочет выйти по нужде жандармы выпустили принцессу. Та оказавшись на свободе сделала несколько шагов за кусты, и... разумеется пустилась бежать. Её очень хотелось уйти от жандармов ведущих её в ссылку. Но босые ноги ранил жесткий дерн, а полицейские не спешили. Они двигались словно в замедленной киносъемке. А может им хотелось поучить изнеженную девчонку. А это действительно для принцессы пытка, то что деревенской девчонки было лишь приятной пробежкой.

Гертруда бежала прихрамывая все сильнее, и ее ноги заплетались, босые сбитые подошвы буквально пылали. Наконец она не выдержала, упала на колени и поползла на четвереньках, при этом истошно ревя.

Жандармы припустили вслед за девчонкой теперь побыстрее. Подхватили её под мышки. Девочка растерянно трясла изрезанными и исколотыми ногами, умоляла чтобы её не били.

Жандармы пожалели принцессу и выдали только пару легких шлепков. Правда обещая в следующий раз жестоко выпороть если та попробует сбежать вновь. Хотя Стэлла приказала обращаться с бывшей принцессой, как особой подлого звания, даже беспощадные слуги были тронуты редкой красотой, белоснежной Гертруды, которую только еще больше подчеркивало нищенское платье.

Девочка больше уже не пыталась бежать. Ночью она спала в конюшне, привязанная за ногу толстой веревкой к волосатой лапе жандарма. Понимая, что так просто ей не уйти и сильно в первую очередь устав, девочка проспала всю ночь, почти не обращая внимания на зловоние конюшни.

А на следующий день снова пришлось мучиться на несущейся на всех скоростях тюремной карете, на которой обычно перевозили особо опасных преступников.

Так видимости из-за толстых решеток практически никакой девочка очень скучала. И пыталась вызывая в себе воспоминания, хоть как-то скрасить свои будни.

Например, торжественный прием, или когда ей отец подарил породистого жеребца. Такого белоснежного как и её волосы, белее снежка. Или маленький в яблоках пони. Она любила коней. Что с её скакуном? Наверное, он уже примирился с новой хозяйкой. Стэлла будучи дочерью хана владела прирожденным искусством общения со конями. Нет Гертруде с ней не сравниться в этом деле.

И девочка снова горько заплакала. Получалось все на редкость скверно. И невольно она задремала. Ей снилось, что она пасет овец, и проходит мимо ворот. А на них прибита отрубленная голова её верного белоснежного скакуна. Неожиданно голова оживает и произносит:

– И ты принцесса босиком пасешь овечек. Если бы твоя матушка это узнала, то её сердце бы разорвалось!

Гертруда вздрогнула и проснулась. Ей стало еще тоскливее. Получалось что она не может никому ничего сказать не только потому, что дала клятву, но из-за боязни, что об этом узнает её матушка. А это так ужасно.

И девочка снова захныкала. Это действительно момент невыносимых страданий. Да еще спина ноет. Лежать на деревянной арестантской лавке неудобно, а никто не даст ей подушки.

Когда ночью они остановились на постоялом дворе, то стало намного легче. Бывшей принцессе на ужин дали только кружку молока и свежего черного хлеба. Голодная девочка с удовольствием быстро съела и попросила добавки. В ответ ей двинули по губам, заставив снова горько реветь.

Жандарм ответил казенно:

– Прокурор добавит!

После чего полуголодная Гертруда легла, на сено и свернулась калачиком. И долго не могла уснуть. Ноздри щекотал запах конюшни, высохшие травинки неприятно кололи девичье тело. Девочку мучило бессонница. Она постоянно ворочалась, и за ночь измучалась бедняжка.

Утром ей дали только хлеба с водой. Но он показался голодной девочке необычайно вкусным, хотя челюсти едва шевелились от усталость. Уже в самом тюремной карете Гертруда заснула. Её обиталище равномерно раскачивалось по дороге. Но даже встряска лишь убаюкивала уставшую девочку.

На сменных лошадях карета с решетками неслась достаточно быстро. И вот они уже вечером домчались до моря. Тоже заночевали на постоялом двору. Добросердечная хозяйка обратила внимание что девочка бледна и принесла её крылышко от курицы.

Мясо сделало желудок потяжелее и принцесса уснула.

Утром её ждало новое испытание. Девочку августейших кровей закинули в трюм, к утятам. Они больно щипали Гертруду клювиками и царапали лапками. Это было слишком уж больно и противно. Да еще от утят отвратительно пахло. Её везли, вот так в клетке с домашней птицей в Корсику, захолустное место. Девочка снова разревелась. Но потом ей стало забавно, и подумалось, что утята вовсе не такие уж и страшные. Из-за птичьего запаха принцессе совсем не хотелось есть и она стала подкармливать утят, своей тюремной хлебной пайкой.

Потом осторожно гладила их. Уточки перестали щипаться и стали ласковыми. Тогда принцесса стали играть с ними. "Вот это будет король": сказала Гертруда самому крупному утенку. "А вот ты станешь" королевой. Девочка чтобы пометить их использовала ниточки из своего в конец обветшалого и изорванного платья служанки.

И подобная игра стала интересной. Кто-то из уточек получил статус принца, кто герцогов. И Гертруда даже стал дрессировать подружившихся уток. Потом уснула с ними в обнимку.

Очнулась от того, что одна из уточек щекотала, уже поджившую, от босоногого испытания подошву. Девочка погладила уточку по холке и снова уснула.

Конечно, кораблик идет на Корсику медленнее, чем тюремная карета на сменных лошадях. Голодная Гертруда все равно нашла в себе силы делить тюремный паек с утятами и жить дружно с птичьей стай. Утята скидывали ниточка, а принцесса надевала их вновь. Когда птенцы дрались, она представляла будто случилось нападение на дворец и это разбойники атакуют королевскую стражу.

Воображение девочки становилось все богаче и богаче. Она некогда надменная и брезгливая принцесса уже не замечала вони в клетке, и не брезговала когда что-то выделяли утки, а клетку чистили не часто. И самой изредка приходилось справлять нужду за решеткой. Такой вот неожиданный поворот судьбы: ты принцесса отнюдь не самого маленького королевства, отец на троне двух стран Дании и Норвегии, имеются владения и в Европе. А теперь ты словно грязная нищенка, сидишь, безвылазно в клетке с птенцами. И сама становишься немытой и грязной.

Когда они прибыли на остров, до жандармы примо в платье кинули девочку в теплые. Средиземное море уже прогрелось, да оно в принципе и за и зиму остывает. В нем плавать очень даже приятно. И отмывания от клеточной грызи. А стража покалывала девчонку палками и смеялась над ней. Гертруда никогда еще не плавала по морю. Так как в Норвегии или даже Дании, даже летом вода холодноватая. Но зато у нее был светлый опыт плескаться в бассейне с золоченными берегами. Как это ей нравилось, особенно зимой. Кругом лежать сугробы, а в громадном, древнем дворце теплой, а в самом бассейне вода подогревается гейзером.

Но тут так просторно, так и хочется взять и уплыть. Поплыть подальше ощутить на себе волю и новые приключения. Гертруда вдруг почувствовала как сошла с нее накипь от боли и унижения.

Но увы счастье оказалось не долгим. Девочку заставили сойти на берег. И взобраться на коня, где её привял к крупу жандарм. Пески пляжа обожгли её босые ноги, и принцесса вскрикнула. Затем она оказалась животом на коне, что крайне больно и неприятно особенно если животное скачет.

К счастью путь оказался не слишком долог – Корсика остров сравнительно небольшой. Но все равно девочка проснулась, трясясь на конском крупе несколько часов, и даже свалилась в оборок. Её привезли на самую южную часть острова, в захолустный хутор. Там в усадьбе проживала строгая помещица Немезида. Она был неприятной, толстой, дамой. Очень скупой. Двор у нее был сравнительно небольшой, да и сама Немезида жила в фактической ссылке.

Жандарм развернул пергамент и огласил распоряжение:

– Данная девка Стэлла, низкого происхождения, распоряжением короля приговаривается к вечной ссылке на остров Корсика, в самым дальний из хуторов. Ее надлежит одевать и кормить как девку подлого звания, и пороть в случае провинности. Работа ей пасти овец, или какая-либо другая не менее унизительная. Находится она тут будет до самой своей смерти или иного распоряжения короля! Да будет так! Людовик четырнадцатый король-Солнце!

Немезида кивнула жирным подбородком и ответила хмуро:

– Овец у нас развелось много и мальчик не справляется с ними. Пусть же Стэлла ему помогает!

Жандармы откланялись, а Гертруду буквально внесли в хлев. После тряски на коне девочка слишком уж разбита и устала.

Немезида приказала конюшему:

– Накорми ее скромнее. Пускай сегодня выспишься и отдохнет. Завтра с утра ей надлежит пасти овец и коз.

Конюшний принес принцессе лепешки, козьего молока и несмотря на запрет хозяйки меда. Уж больно жалко выглядела бледная и разбитая дорогой девочка. Гертруда так устала, что не могла есть и проспала вторую половину дня и всю ночь.

И ей снилось, будто на Норвежском королевство совершила набег орда хана, и вся их семья оказалась в плену. И принцессу вздернули на дыбу выворачивая суставы. Гертруда и сама осознала, что это сон, но так устала и вымоталась в дороге, что не могла и не хотела проснуться. Так и висела на дыбе внушая себе, что это совсем не больно, и огонь под босыми ногами совсем не страшно печет. Потом ей приснилось, что она уснула во сне, прямо с вывернутыми на дыбе суставами. И уже другое, радужное видение, бег по лужайке, подскакивания с зайчиками. Все легко и воздушно.

Виден ярчайший ангелочек, который показывает Гертруде сложные знаки, и растут на пути колоны. И уже большой, крупный ангел произносит:

– Ты мученица, а значит заслужила рай!

И сам архангел Гавриил ведет девочку, по мягче пуха облакам, к небесному престолу.

И там Всемогущий Господь Бог Иисус показывает такие великолепные райские чертоги, что на их фоне меркнут и дворцы Скандинавии и даже прославленные Французский Версаль.

Девочка проснулась от прикосновений прохладной губки к лицу. Она неохотно открыла глаза. Как не хотелось отрываться от картины рая, и возвращаться в вонючий хлев. Правда с мягкой соломой.

Пред ней девочкой стоял мальчишка, примерно на год младше Гертруды. Загорелый на Корсиканском солнце почти до черноты, но брови, ресницы и довольно длинные волосы наоборот выгорели, и стали белые словно переспелая пшеница. Мальчишка был одних коротких штанишках, поджарый, и жилисты, с симпатичным, приятным лицом, и улыбался здоровыми зубами. Гертруда сразу же поняла, что это хороший мальчик и улыбнулась ему в ответ.

Пацан прошептал:

– Меня зовут Эрик. Или еще пастух Эрик. – Тут мальчишка оглянулся и тихо сообщил. – Ты наверное знатная особа и находишься в ссылке?

Принцесса смутилась и покраснела. Ей босоногой, в превратившейся в лохмотья платье, признаваться что она дочь королей, и в ней течет кровь даже самого Карла Великого? Да это чрезвычайно стыдно.

Гертруда дрожащим голоском ответила:

– Нет... С чего ты это взял?

Эрик тихо шепнул:

– Тебя привезли жандармы, несколько человек охраны, и зачитали личный указ короля. Ну, неужели у Людовика четырнадцатого нет других дел, чтобы издавать распоряжение, по какой-то нищей девочке? Кроме того ты слишком бледная, руки и ножки нежные, и видно что ты сбила свои подошвы. Конечно же ты знатная особа.

Гертруда тяжело вздохнула и ответила:

– Да мне... Как-то и самой не хочется вспоминать кто я!

Эрик печально кивнула и шепнул:

–Не смущайся. Я тоже сын герцога, казненного по обвинению в государственной измене. В пять лет меня сослали в самый дальний хутор Корсики. Сначала я был помощником пастушки, дочери графини. Потом, она повзрослела, и отправилась на каторжные работы. Я тоже буду тут пока мне не исполнится шестнадцать. Потом мне скорее всего ожидает Тулон и галеры. Так, что пока ты можешь наслаждаться раем.

Гертруда вздрогну и спросила мальчугана:

– А сам ты не пробовал сбежать?

Эрик отрицательно мотнул головой:

– Тут на десяти миль ни одного хутора, а у хозяйки отличные полевые псы, и постоянно живут четверо опытных полицейских. Они нас обязательно найдут. Я один попробовал сбежать и получил вот это.

Мальчишка показал на плече клеймо, в виде буквы "К", и тяжело вздохнув продолжил:

– Тут еще не так плохо как на каторге, или подземной тюрьме. Мы дышим свежим воздухом, овцы и козы меня слушаются, еда не самая худшая в мире. Когда станем взрослее, будет намного хуже, если...

Гертруда напряглась и спросила у мальчика:

– Если что?

Эрик с улыбкой ответил:

– Если только король вместо галер не распорядится забрать меня в армию. Там тоже тяжело, но есть шанс прославится и получить за ратные подвиги офицерских чин. Из каторги же, только одна дорога на кладбище!

Принцесса хотела на это ответить, но появилось заспанное лицо конюшего. Он сипло проорал:

– Ты что Эр хочешь получить плетей. Уже и так поздно, пора выгонять скотину!

Мальчишка протянул принцессе руку:

– Пошли... Хотя нет! Я выгоняю сам, а ты пока скушай лепешки с молоком и медом. Мед редкое лакомство и тебя попросту пожалели.

И сверкнув босыми пятками мальчуган скрылся за дверь. Эрик был ловок словно ветер.

А Гертруда которая уже недоедала несколько дней, ощутила в себе сильнейший голод и с жадностью набросилась на большую лепешку и крынку молока. Поев и выпив, она бы не отказалась бы и еще. Но надо было следовать за мальчиком.

Трава во дворе неприятно покалывала ноги, но это еще терпимо. Но вот когда Гертруда встала каменистую гряды, и острые, пока еще не успевшие с утра нагреться камни укололи босые ножки принцессы, девочка вскрикнула и отступила на травку. Она тоже немного резала начавшие подживать ступни, но по ней хоть с трудом, но еще можно ходить.

Эрик шагал по камешкам и гравию легко и с улыбкой. Вообще мальчишки если у них ничего не болит, обычно улыбаются. Так стояла жара, сын герцога не носил ничего кроме шорт, полотяной сумки, в которую прихватил себе и подруге завтрах, и кое-что еще. Эрик подгонял овец и коз, двигался бегом, и не стоял на месте. Мальчик находил радость в движениях, то и дело подскакивая. А вот Гертруде каждый шаг давался с мукой.

Чтобы не ступать на камешки, принцесс боком подбиралась по траве к воротам. Затем ей надо было пробежаться по острому гравию дороги.

Эрик видя затруднения девчонки, схватил её под мышку, и бегом перенес. Если учесть, что Гертруда была выше мальчика, и еще не успела отощать, до уровня скелета, то Эрик показал свою не дюжую силу. Его отец, тоже не был слишком уж высоким, но зато отличался силой, без богатырского роста.

Девочка встала на траву и боялась сделать лишний шаг. А Эрик погнал внушительное стадо овец и коз на горное пастбище. Мальчишка двигался быстро, и даже сделал сальто, подгоняя животных. Эрик был словно прирожденный пастух, подвижный и гибкий. Животные слушались его, и шустро передвигались