Текст книги "Священная битва за Москву (СИ)"

Автор книги: Олег Рыбаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Алексей утешил напарника:

– Мы это с трудом можем сбыть!

Эдик со злостью врезал камнем по булыжнику и просипел:

– Главное украсть, а сбыть мы можем и позже.

Алексей гордо выпрямив стал заявил:

– Это вовсе не кража!

Эдик притворился удивленным:

– А что это?

Алексей в напыщенной манере объявил:

– Экспроприация!

Мальчишки расхохотались. Девочки же стали готовить уху. Благо у них хватало продуктов. Эдик все-таки сохранил одну бутылку коньяку и предложил распить её на всех. Заодно откупорили баночку с американскими консервами. Это была отборное китовое мясо в томатном соусе. Его с удовольствием съели. Андрей долго жевал сочное мясо. Потом они попробовали и жареной колбаски. Выпили, произнося тосты с пожеланиями фарта.

Эдик исполнил пару блатных песен. Девочки танцевали, дрыгая перед мальчишками голыми ногами. Всем было забавно и весело. Девчата подскакивали, а особой именинницей смотрелась Валентина, которая принесла всем прекрасных духов. И игралось это все со смаком.

Потом сочиняя на ходу, исполним песню и Алексей;

Россия мощь и знамя света,

Богаче всех Руси язык!

Священным подвигом воспета,

С молитвой я кресту приник!

Я знаю Бог, нам всем поможет,

Он Русь избрал чтоб к звездам мир вела!

Не надо нам лежать на ложе,

Ведь в лени наша вся беда!

Но есть вожак в могучей силе,

Он поведет славян на брань!

Не смогут, справиться с Россией,

Когда Владимир правит царь!

Он строг, силен, с железной волей,

И взгляд как режущий металл!

Не надо русским лучшей доли,

Лишь о таком народ мечтал!

Планета станет враз единой,

А после космос ждет бойцов!

Ведь мы в боях непобедимы,

Достойны доблестных отцов!

Когда такой у нас правитель,

Нас невозможно победить!

Вы демократы-псы не врите,

Русь сатане не искусить!

Враги Отчизны – марш в геенну,

Не остановят Русь враги!

И покорим простор вселенной,

Сверкают в марше сапоги!

Архангел нам повелевает,

Сплотиться крепче – слабость прочь!

В руках солдата реет знамя,

Удача, храбрость в день и ночь!

Вот приказал нам Вождь Великий,

Забыть про трусость – страха нет!

Испепелим в прах в пепел диких,

Играют трубы – гимн побед!

Ребята поаплодировали, а Эдуард скривился и промычал:

– Если это про Ленина, то уже старо...

Алексей поправил Эдика:

– Это немного другой Владимир. Но тоже сотворивший многое!

Эдуард удивился:

– А какой еще есть?

Алексей ответил:

– Из не слишком далекого для тебя будущего. Может, ты еще доживешь до его правления.

Эдуард скривился и жестко заявил:

–Сейчас у нас правит Геринг, или в Одессе еще и его карманный король Михей. Так что стоит ли мечтать о королевских тронах – будущего которое не наступит!

Алексей решительно возразил:

– Я верю в победу Красной армии! Вермахту сломают хребет.

Витя рассудительно заметил:

– Это беспредметный разговор. Нам нужно в первую очередь позаботиться о своем выживании. А кто бы ни победил, наша судьба воровская и вне закона!

Максимка подтвердил:

– У меня нет ни малейшего желания садиться за парту! Да и у вас тоже...

Алексей хотел, что сказать, но понял, что он и сам подзабыл школу. Бродяга. Уже, какие месяцы бродяжничает. И постепенно приобретает вкус к такой вот жизни. И становится постепенно таким же, как они.

Мальчишка выплеснул из стакана коньяк – пламя полыхнуло ярче и, произнес:

– Хватит! Никаких больше пьянок! С нынешнего дня я у вас открываю школу!

Пацаны и девчонки застыли в удивлении.

. ГЛАВА ? 20.

Рыбаченко Олегу приходилось переживать в космосе на незнакомой планете, не совсем понятные приключения. И довольно странные и необычайные.

– Ты еще поговори, вакуумноголовый! – Отрезала пчела-командир. Трутни выглядели крупнее и толще, на их лапах набухали бицепсы матерых культуристов. Но их рыльца тупы, а хоботки оканчивались квадратом. Ну, а у командира эполеты отливают золотом, хотя звездочек и не видно, а на кончике красивый розовый бутончик.

Да и сам мир словно сказочный, собака на шести лапах пасть раскрыла... и тремя языками на гусеничном ноутбуке играет. Вот шагают дети в красных ошейниках. В их глазах Олег Рыбаченко перехватил испуг и какое-то страдание. Одежда у этих пионеров нарядная, но загорелые ноги почему-то босые и сильно сбитые, словно перед этим их заставили много километров топать по каменистой, горной дороге.

Олег Рыбаченко чувствовал себя все более неуютно, но настоящего страха не было. Как-то уж все тут нереальное, даже солнца на небе четыре, и формой совсем неземной. Сон, типичный затянувшийся сон, который если ты действительно не разбужен утром, может приобретать самые сюрреалистические черты, быть ярче американского фантастического блокбастера. Жаль только потом, ты почти ничего от таких волн божества Морфея не помнишь.

Но тут все же как-то вполне реальные ощущения, тело имеет вес и когда один из трутней наступил ему на нижнюю конечность, пальцы на босых ногах отозвались реальной болью. И лоб о который ударил портрет неприятно саднил, и запах от трутней слишком взаправдашний, смесь пыльцы, и немытой свиньи. Даже ноздри щекочет и хочется чихать. Нет, все же сон может быть таким, руки и локотки ноют, а запястья натирают наручники.

Правда как это типично для города, нет запаха бензина или чего угарного. Ветерок то и дело доносит богатые лесные ароматы, от растущих, очень пышных деревьев и клумб. Но для более развитой, чем земная цивилизация расы, отсутствие двигателя внутреннего сгорания вполне естественно.

Олегу Рыбаченко вспомнилось, как великий писатель-фантаст Жюль Верн предсказывал, что в транспорте и быту будут доминировать электрические двигатели. Но пока победил в двадцатом веке, вредный и не приятный мотор внутреннего сгорания.

Олег Рыбаченко еще раз оглянулся: а где его подруга, эта космическая Виктория? Неужели тоже струсила, а что его теперь ждет?!

Машина местных "копов" похожа на летающую тарелку, только овальной формы, и с вполне человеческими мигалками. Олега Рыбаченко очень грубо, едва не выломав суставы, зашвырнули в фюзеляж, и выдвижная дверь, словно в супермаркете, захлопнулась сам. Точно также, неподвижно лежащая цепь, словно кобра бросилась на босую мальчишечью ногу и крепко сжала косточку.

Олег Рыбаченко вскрикнул и попытался скованными впереди руками оттянуть цепь:

– Больно, не надо!

– Лучше закасай штанину! – Подсказал ему мальчишеский голос.

Олег Рыбаченко повернулся. Если учесть, что он был в шортах, то предложение выглядело издевательским. Передвижная камера освещалась зеленоватым светом, причем он шел буквально со всего потолка. Свет был приятен и почему-то мальчишка сразу же ощутил успокоение. Бросил взгляд на говорившего.

Обыкновенный мальчишка, белобрысый как Олег Рыбаченко, но с коротким ежим, словно его стригли наголо, и волосы успели уже отрасти. Олег же имел стрижку полубокс, и она почти не менялась со временем, так что подстригаться не надо.

С ним еще один пацан, чуть рыжеватый, и уже довольно высокая, худенькая девочка. Вполне земные ребята, с хорошим загаром, но не смуглые. Европейские черты, правильных и пожалуй даже красивых и фотогеничных лиц. Одежда нарядная: рубашки, блузки, летние шорты и короткая юбка, раскрашенные цветочками под все цвета радуги, но босиком, со сбитыми и подошвами и коленками, на правой ноге присосалась плотоядная и вполне живая змейка.

Совсем не страшные и даже кажется младше Олега Рыбаченко.

Мальчишка-терминатор протянул им руку и с видимым хладнокровием произнес:

– Да ничего страшного... будем знакомы.

В ответ молчание и настороженные взгляды. Тогда Олег Рыбаченко продолжил с робкой уверенностью:

– Я ничего не сделал, а детей ни за что не сажают?

Рыжеватый мальчишка с продолговатым лицом, очень сильно смахивал на малолетнего актера, игравшего в американском блокбастере Питера Пена, протянул руку в ответ и невеселым тоном произнес:

– Ты же не местный! А этого достаточно, чтобы обвинить в шпионаже и незаконном пересечении границы!

Олег Рыбаченко, недоумевая, хлопнул пару раз ресницами и спросил:

– Если так, то... Почему вы так хорошо говорите по-русски?

На это ответил уже белобрысый мальчик:

– Потому, что в аду все говорят на русском, и лишь в раю применяют иврит!

Мальчишка-вундеркинд невесело и приглушенно засмеялся. Это напомнило один из старых советских анекдотов. А вообще это сон или не сон? Уж больно для сна все тут реально. Может опять он соскользнул в один из миров сотворенных Чернобоком. В этом случае понятно почему это мироздание и зовется адом.

Цепь на голой ноге Олега Рыбаченко немного подсвечивала и отдавала умеренным теплом батареи. Вообще тут климат теплый, мальчишка стряхнул со лба стекающие капельки пота. Девочка, чья босая нога тоже закована, дотронулась до своей цепи и попросила:

– Не дави так сильно, останутся синяки!

Оковы словно были живыми реально, ответили:

– А ты хитрая, хочешь сбежать?!

Девчонка беспомощно развела мозолистыми руками, заметив:

– А куда, даже если смотаться, денешься?!

Рыжеватый мальчишка подтвердил:

– Тут все питание и товары по индификационному коду!

Оковы лаконично ответили:

– Подсказки не даем. Зажим опасности здоровью не представляет.

Похоже их не спешили вести в местную тюрьму. Кого-то еще собирали. Вот втолкнули девушку постарше. Красивую, хотя тут похоже все люди выглядят как в Голливуде – ни морщинки, ни изъяна. Обувь у нее забрали полицейские-трутни и девчонка, став арестантом, сильно покраснела.

Олег Рыбаченко, у которого из головы вылетел последний ответ мальчишки-рыжика, внезапно вспомнил, что это странность. И опять спросил:

– Так откуда вы знаете русский... Да иврит тоже?

Мальчишка-заключенный ответил не сразу, у него на запястьях еще и наручники висели. У других же сковали только одну из ног. Олег Рыбаченко обратил на это особое внимание: может этот пацан опасный преступник?

Ответа не последовало, только девочка тихо шепнула:

– Тут каждое слово... – И приложила пальчик к губам.

Олег Рыбаченко понял, что их прослушивают. И его настроение окончательно испортилось. Космическое путешествие окончилось арестом. То чего ранее не приходилось испытывать. Хотя кино он конечно же смотрел. Вспомнился фильм "Клиент", когда мальчика арестовали, чтобы выбить из него информацию. Тогда, впрочем он дешево отделался, всего лишь отдохнув в просторной одиночке. А тут таким комфортом не пахло. Вот зашвырнули еще двух мальчишек и девочку. На скамейке, слегка покрытой пластиком, уже тесно. Но вроде бы крылатая машина стала набирать скорость, и тогда рыжий тихо произнес:

– Тут у нас ад. Только многие полагают, что это порядок. Оступился, и ты уже преступник, требующий перевоспитания!

Беленький мальчишка согласно кивнул:

– Тут все за мелочь, кроме Адольфа. И он кивнул на рыжего.

Девушка, что постарше, тяжело вздохнула:

– Я шагала снова не в ногу. Теперь меня заставят топать босиком по пустыне и лазер будет палить за малейшую ошибку.

Мальчишки, которых задержали, тоже провыли:

– Мы только чуть перепутали дорожный знак. Тем более изображения постоянно меняются!

Олег Рыбаченко похлопал глазами и заметил:

– А люди в рабстве у пчел?

Рыжий осторожно тряхнул кулаком:

– Не надолго!

Наручники на мальчишке тихо звякнули, и неожиданно его лицо исказилось от боли. Прошлись по рукам искорки, видимо применили шоковый разряд. Пацан пошатнулся, и крупная девушка его придержала, шепнула на ухо:

– Не дразни их... Мы не можем победить систему, так лучше ей подчиниться!

Рыжий отрицательно мотнул головой, загорелое лицо побледнело, но он ничего не сказал. Может даже не столько из-за страха.

Олег Рыбаченко тоже подобное возмутило: всех заставляют ходить строем и в ногу. Это словно Северная Корея или что-то еще похуже. А затем битье лазером?

Но что самое досадное, похоже этим мирам правят мускулистые и крупные пчелы, а за ними кто-то сильно смахивающий на антигероя из "Звездных войн". Даже имя похожее: Фжабба, правда Труп. Ничего себе имечко для диктатора.

И бронированный катафалк влетел в тюремный двор. Плавно остановился, их даже почти не тряхнуло. Тут Олега Рыбаченко обжог страх, что возможно предстоит заключение и встреча с матерыми уголовниками на нарах. Мальчишка попробовал себе внушить, что сидеть ему придется со сверстниками, а пацаны между собой как-нибудь да поладят. Но ноги все равно подрагивали. Разумные, или может быть с кибернетикой внутри, цепи сами освободили ноги, и вслед за резиновыми шипами охраны ковыляли сбитые подошвы Олега. Затем, замелькали босые, но чистые пятки остальных задержанных.

Во дворе находилось несколько пчел, а также еще полтора десятка арестованных. Новеньких тут построили по росту в общую колону, и пчела начальник рявкнула:

– Стоять смирно!

Заключенные вытянулись словно солдаты во фрунт. Надо стоять неподвижно, не шевелясь ни рукой ни ногой! По левую руку возле Олега Рыбаченко замерла девушка в одной почти прозрачной рубашке, через которую просвечивали лишенные лифчика груди, и короткой юбке. Мальчишка пожирал взглядом красавицу, особенно её безупречные голые ноги с ровным загаром и чистой бронзовой кожей, роскошные бедра, и разумеется просвечивающиеся алые розочки сосков.

Внезапно пчела махнула дубинкой и, вылетевший электрический разряд угодил Олегу Рыбаченко в лоб... Словно увесистой дубинкой шарахнули, из глаз посыпались искры, и пленный мальчишка не упал только потому, что пара полицейских трутней его подхватила под руки, поставила на место. И грозный окрик:

– Я же сказала вам, смирно!

Олег Рыбаченко нетвердо стоял на ногах, перед глазами искрило, но усилием воли старался не шататься. В голове промелькнула мысль: как же наверное, вот так мучительно находиться солдатам в карауле. А ведь они несчастные терпят и в мороз. А тут тепло, градусов чуть больше тридцати. Нет изнуряющей жары.

Олег Рыбаченко, чтобы хоть как-то отвлечься, попробовал, не поворачивая головы, рассмотреть тюремный двор. В общем ничего особенного: вокруг высокие стены, правда без колючей проволоки, но на верху мерцает попеременно то розовым, то голубым какой-то фон. Может это, как в фантастике, силовое поле, или щиты из ВЧ, подумал мальчишка. И стало еще паскуднее: общество тут высоко развитое, покруче земного. Вот у этих трутней, на руках часы от которых высвечиваются голограммы. Ого, что-то вроде эволюции сотового телефона с подключением к местному Интернету. Впрочем, ведь и в двадцать первом веке этим не удивишь. Тут разница, что вместо монитора, поднимается от браслета трехмерная, цветная проекция. Но и на Земле такое умеют. Да и дубина, что с дистанции в несколько метров лупцует током, тоже не редкость.

Есть же электрошокеры. Пусть они обычно и всаживают на более короткой дистанции. Но наверняка дальнобойные, пусть и дорогостоящие, вырубающие дубины и у людей имеются. Другое дело, летающие без винтов и реактивных пусковых струй экипажи. Вот это действительно прогресс. Пацан, чуть-чуть сдвинул хребет, чтобы было удобнее стоять и продолжил рассуждения. Тем более, что еще один каплеобразный, немного устрашающий летающий воронок приземлился во дворе. Мальчишка обратил внимания, что во время полета, воздух на долю секунды стал светлее. Значит тюремная машина проходила какое-то поле. Это на мажорный тон не настраивало. Техника тут во...

Эх, если бы он попал на планету технически отсталую и в средние века, как бы тогда развернулся. Со своими не самыми выдающимися отметками, показал бы всем как производят бездымный порох, или делают автоматы. А когда бы установили системы залпового огня – "Ураган", то империя царя Рыбаченко Великого заняла бы весь земной шар. А затем, величайший из императоров поднимет свой взор к небесам и начнется покорение космоса!

Мальчишка дал волю собственному воображению. Вот она первая цель– Луна, где живут описаны бароном Мюнхгаузеном трехногие люди. Они используют в качестве оружия специальные гранатометы, которые стреляют маковыми головками. И вот отбрасывается такая струя, а земляне на летающий тарелках встречающих огнем альфа-лазеров... И ударная моща излучений, заставляет трехногих...

Появление еще трех особей, двух высоких и более стройных трутней и обильно разряженной пчелы, усиливают напряжение. Строй вытянулся еще сильнее во фрунт, а у Олега Рыбаченко заныла спина. Вот это еще новые типы!

Пчелы-убийцы окинули развернутую шеренгу заключенных. Тут уже плененных представителей человеческого рода собралось более полусотни,

разных возрастов, но на вид никто не был старше шестнадцати. В тюремной форме, когда заставляют одевать шорты и лишают обуви. Но вот как раз Олег Рыбаченко не мог не обратить внимания своим нестандартном. Нет, он тоже босой и в шортах, но зато на нем яркая кепка.

Главная пчела небрежно шествуя вдруг остановилась возле юного посланника земли и уставилась на мальчишка. У нее три глаза, похожие на рваные дыры: зеленый в пупырышках фон и провал в черноту. Это по-настоящему страшно, кажется, что вот-вот и тебя утянет в это провал.

Олег Рыбаченко невольно зажмурился и отступил назад. Ему тут же между лопатками воткнул охранник дубиной, а пчела-генерал холодным тоном произнесла:

– Мальчишка одет не форме!

Трутень низким голосом ответил:

– Это иномирянин, выбранный Фжаббой...

Пчела-генерал прикрикнула:

– Тогда его следует перевести в холодное отделение тюрьмы!

Трутень тряхнул лапой, послышался пронзительный писк и неуловимое лассо крепко обвило шею Олегу Рыбаченко. Пацана тряхнуло, а пчела-генерал жестко приказала:

– Ведите его! Пускай его разберут, как новичка, по косточкам.

И удавка потянула мальчугана в белое с синей полоской здание. Бронированные двери раздвинулись в разные стороны, словно двери в лифте – негромко пропищала музыка. Вот они вошли в помещение, откуда после уличной жары повеяло прохладой. И вообще, казалось, и гравитация изменилась – это оказался иной мир и подмирье. Правда небольшое сходство с полицейскими участками из Голливудских фильмов оставалось.

Рослый охранник-трутень схватил мальчишку за ухо, вывернул его, другой отсоединил ошейник.

Потом его сильно толкнули прикладом.

Олег Рыбаченко опять взвыл, казалось, что ухо отрывают. Его повели сначала по ступеням лестницы, потом по коридору. В ноздри ударил резкий запах хлорки. Далее следовали двери из прозрачной брони. Его ввели в помещение с зеркалами на стенах, крепкий удар обрушился между лопаток, и мальчишка полетел головой, едва не расшибив ее об пол. Хлопок, и искры сверкают перед глазами. Две толстые, высокие, похожие на бегемотов тетки-пчелы, полосаты и брюхастые с пластиковыми, точнее резиновыми перчатками на лапах, уже ждали его.

–Он ваш, можете его кастрировать! – Захохотали охранники-трутни.

–Раздевайся! Быстрее щенок! – "Гориллоподобные" дивы-пчелы подняли его за волосы.

–Похоже мальчик не в себе! – Давай поможем ему! – И начали грубо срывать одежду. Ошарашенный Олег Рыбаченко лишь вяло сопротивлялся, но когда попытались стащить трусы, он рывком вырвался и ринулся бежать. Несколько охранников ринулось ему наперерез, мальчик поднырнул и проскользнул между ног. После прибавил прыти, но далеко уйти не удалось, на встречу ему выскочила крупная оскаленная свинья-бульдог. Олег Рыбаченко не выдержал и повернул назад. Тут то на него и налетела свора надзирателей. Они принялись месить заключенного пацана пластиковыми, со стальным стрежнем, дубинками. Возможно, они бы забили его, если бы грозный окрик не остановил:

–Этот клоп еще может пригодиться для следствия, прекратить!

Мальчика подняли, плеснули в лицо холодной водой, затем повернули, бросили на живот. Трутень ревел:

–По пяткам его, чтобы не бегал, только не покалечить!

Ребенку-заключенному врезали по босым пяткам несколько раз с оттяжкой. Олег Рыбаченко вскрикнул и заскулил, по щекам лились слезы.

Вместо сочувствия, ядовитое шипение:

–Это еще цветочки, а когда тебя допросит следователь, ты еще не так запоешь.

Мальчика подняли и подвергли унизительному и дотошному обыску. Надавили пальцем на пупок, от чего в животе возникли судорожные спазмы. Заглянули в рот, уши, ноздри, обыскали с головы до пят, грубо ощупав даже срамные места. При этом еще включили фонари, хотя и так било четыре ярких прожектора с разных мест.

Олегу Рыбаченко, разумеется, было стыдно и страшно, а когда ковырялись в теле, вставляя зонды и шланги: противно и очень больно. Невольно пищишь в этом тюремном аду.

Он перестал считаться за человека, все говорило, что он арестант, бесправная личность. Его бросало то в жар, то в холод: лицо бледнело, как у мертвеца и тут наливалось вишневым цветом. Потом вот голышом его повели к парикмахеру. Несколько босоногих девушек, в полосатых робах и легких кандалах, захихикали, видя как пацан краснеет и пытает укрыть срам, но руки живая проволока держит сзади. Запястья немеют от напряжения.

И обязательные портрет Фжаббы Трупа, тошнотворного урода, реальной усыпанной бородавками жабы на каждом углу. Сама парикмахерская, в зеркалах и с прожекторами, напоминает зал обыска, а кресло -зубоврачебное, да еще с зажимами.

Человекообразная пчела в черном костюме и липкими крыльями грубо придавила голову, как барана состригла туповатой машинкой, было больно, лезвие задело, свежую шишку. Мальчику казалось, что с каждым клоком срезанных светлых волос отлетает его душа и частица собственной индивидуальности. А грубый парикмахер-садист бесцеремонно, словно по живому топчет их. Когда закончили, надсмотрщик-трутень врезал дубиной по свежевыбритой голове.

–Получай, лысый!

Олег Рыбаченко едва не потерял сознание, ноги подкосились. Схватив за многострадальные уши, его подняли, поволокли в душевую. Там его поставили в центр кабины и заперли, предварительно сыпанув хлоркой на лицо и плечи. Мальчишка замер, ожидая очередной пакости тревожно прислушался. Загудело, и на него обрушился поток обжигающей горячей воды. Пошел пар, кожа покраснела, адская боль, казалось, сгораешь.

–Помогите! – Заорал пленный пацан.

В ответ кипяток прекратился, и обрушилась студеная вода. От ее потоков стало сводить зубы. Олег Рыбаченко стал замерзать и трястись, как вдруг на него вновь обрушились жгучие волны. Затем ледяной холод. Попавший в ад мальчишка, впал было в истерику, но пытка водой прекратилась. Красный как рак он вышел из кабины, ступать приходилось на носки, пятки посинели от хлестких дубинок.

Теперь его повели в другой зал. Там его голого фотографировали с разных точек, измеряли, взвешивали, брали кровь из вены. Переписывали приметы и родинки, искали шрамы, ожоги. Затем последовал смешок.

–А теперь на пианино поиграем.

Это было снятие отпечатков пальцев, причем сняли не только с рук, но и с ног, аккуратно смазав сбитые ступни черной краской. Затем вымазали и губы, было очень противно, голову грубо придавили к белому листику. Мальчишка попытался плюнуть, но ему врезали кулаком по лицу. Голова дернулась, лязгнули зубы. Просветили рентгеном, сфотографировав внутренние органы. Потом подвели к зеркалу. Олег Рыбаченко ошарашено смотрел, на себя. Съежившийся лысый мальчишка с фингалом под глазом, распухшими черными губами, на голове несколько шишек, на голом мускулистом теле синяки и следы от дубинок.

–Ну что малыш, понял, что значит выступать против законной власти!

Грозно крикнул покрытый бородавками пчелиный начальник отделения.

–А теперь тебя следует пометить. Этот знак ты будешь носить вечно.

Человекообразный трутень в маске и в зеленом халате вышел из-за зеркал. Он достал трубку с подобием печати.

– Сейчас сделаем тебе пунсовку. Эти цифры твой номер – 1313131314. Под ним ты и будешь проходить как заключенный. Дай сюда свою руку.

Перепуганный Олег Рыбаченко, глядя на раскаленное железо, наоборот спрятал ее за спину. Тогда двое верзил-трутней силой вывернули конечность и протянули палачу. Тот капнул на руку спирту, а затем прижег ее. Мальчишка кричал и дергался, но его держали в железных тисках. Наконец пылающую сталь отняли, и он обмяк, едва не потеряв сознание от боли.

–Под ледяной душ его, пускай отойдет.

Олега Рыбаченко сполоснули ледяной водой. Пробрало так, что стали отбивать барабанную дробь зубы, но стало не много свободнее. Кажущиеся бесконечными процедуры оформления подошли к концу.

Пчела в белом халате пообещала:

–Теперь тебе выдадут казенную одежду.

Мальчишка вздохнул с облегчением, неприятно все время ходить голым, особенно в присутствии пчелиных самок, да и трясет от холода.

Вот люди в черных мундирах принесли сверток, грубо швырнув Олегу Рыбаченко робу. Короткие, выше колен, грязно белые с синюю полоску штаны, точнее шорты, подпоясанные веревкой и такая же, типичная для киношных зеков, полосатая рубашка с рукавами по бицепсы. И такое рваное облачение, возможно даже снятое с трупа, с выдранными пуговицами.

У Олега Рыбаченко хватило мужества спросить:

–И это все?

Массивная пчела в белом халате, противно хихикнула:

–Конечно все! А больше малолетнему преступнику не полагается.

Олег Рыбаченко нервно потер друг об друг зудящие, розовые пятки:

–А ботинки? Я что, босиком буду.

Пчела снисходительно объяснила:

–Ты преступник и должен каяться, а согласно закону все несовершеннолетние правонарушители обязаны ходить босыми, не взирая на пору года. – И насекомое подмигнула. – А на этой планете ,вы все люди на веки веков остаетесь несовершеннолетними!

Ноги у мальчишки-подростка уже начали стыть, тут уже другой климат и он с тревогой спросил:

–А если я простыну?

–Дубинка вылечит! – И уже охранник-трутень вновь с оттяжкой врезал по голой попе. – Одевайся быстрее, шкет.

Олег Рыбаченко дернулся, постанывая, кожу саднило, кое-как оделся, затянул пояс. На мальчика надели наручники, затем его отвели в комнату ожидания. Там Олега Рыбаченко поставили на колени, руки завели назад, присоединив запястья к лодыжкам. Так он и сидел в неудобной позе, дожидаясь окончательного решения своей участи. Коленки болели от бетонного пола, полуголые ноги закоченели. Теперь он тихо рыдал, ему было грустно и противно, все говорило, что он арестант, конченный для нормальной жизни человек. Ему уже никогда не вернуться на Землю и не вырваться из сумасшедшего мира. Правильно рыжий хлопец сказал: это ад! Теперь уже никак, беспросветный тупик! Вся его Артура личность была растворена и уничтожена в дотошных тюремных процедурах. Наконец начальница отделения пчела, с серебристыми погонами наконец добралась до его папки и произнесла.

–В детское отделение, группа ? 9, камера двенадцать.

С почти детских, с ровными пальцами рук Олега Рыбаченко, сняли наручники и пристегнули к руке стража. Подталкивая дубинками, пацана повели. Мальчику вновь стала страшно, как встретят его другие заключенные. Про тюрьмы рассказывали много ужасающих вещей, ведь там не просто дети, а преступники.

Вот они вышли во двор, острые камушки впились в босые ноги, новоиспеченный арестант шагал на носках и, ему было особенно больно. Капал дождь, сыро и холодно. У входа в соседнее помещение, огороженное высоченным забором, ревут, надсаживаясь кабаны-бульдоги. Коридоры мрачные с множеством решеток, даже проемы на этажах заставлены ими, а стены выкрашены в черный и серый цвет. Это ужасно давит на психику ребенка, и детское сердце вновь начинает биться сильнее, он больно ударился босыми пальцами о скользкую бетонную ступеньку, слегка замедлил движение, охранник врезал прикладом по спине.

– Не спи, салага!

Мальчик зарылся головой в разбавленную кровью, кого-то уже допросили, лужу, его грубо подняли за распухшее ухо. Наконец Олега Рыбаченко подвели к массивной двери, охрана из трутней гнусно усмехнулась. Послышались зудящие рыки:

–Вот мы пришли, но сначала прописка в камере.

–Это как! – Глупо спросил мальчишка.

Трутни снисходительно объяснили:

–А так ты еще мал, мы тебя пожалеем. Десять ударов дубинкой по мягкому месту и все.

Олег Рыбаченко хотел было заскулить, но понял по волчьим глазам, что будет еще хуже. А так может быть обойдется. Его повернули, спустили штаны и со всего размаха врезали. Мальчишка ойкнул, потом закусил губу. "Будь мужчиной – мелькнула мысль". Следующие удары были еще больнее. Олег Рыбаченко тихо стонал, но сумел сдержать громкие крики. Наконец палачи закончили, сняли наручники и открыли дверь камеры. Затем последовал крепкий удар ногой, с размаху пацан влетел в нее. Спящие проснулись, протирая глаза. Глядя на них, Олег Рыбаченко успокоился.

Это были дети от десяти до четырнадцати лет, старших и младших содержали отдельно. Они были худые, оборванные, все босиком, с синяками и ссадинами от плетей и дубинок. Но при этом непохожие на страшных уголовников, которых рисовало воображение. Лица худые, загорелые, но с улыбками людей, не потерявших человеческих облик. Ребят было более восьмидесяти, они лежали на деревянных нарах, без одеял, матрасов и подушек. Каждого держала, кого за правую, а кого за левую ногу длинная цепь-кобра, похожая на те, что использовали полицейские-трутни в фургончике. Но жаркий тропический город, увы остался в прошлом. Теперь было прохладно, сквозь густую в кривых шипах решетку окна врывался холодный ветер.

Олег Рыбаченко растерялся. Он в общем очень крутой пацан, но не рисовал в воображении как поведет себя оказавшись за решеткой. Нет, конечно, корефаны рассказывали, причем часто совершенно противоположное о тюрьме-малолетке. То изображая это место подобным чудовищному пеклу, где царит жуткий беспредел или наоборот детским санаторием, где настоящая малина и куда интереснее и свободнее, чем в нудной школе. Но тут-то на санаторий точно не похоже и, видимо, похуже реальной каталажки. Олег Рыбаченко, досадуя на себя, что не удосужился разузнать, как следует здороваться, входя в камеру, не совсем удачно брякнул:

–Здравствуйте ребята! Я пришел с добром.

Старший по камере, самый рослый и крупный мальчишка поднялся на встречу. Длинная цепь волочилась за ним, позвякивая, о мраморную плитку, а сам пахан, был ростом примерно с Олега Рыбаченко, вернее на пару сантиметров выше и заметно худее. Кроме лагерного номера, у него отсутствовали наколки, от чего сходство с разбойником не катило. Так что, Олег Рыбаченко, соразмерив силы успокоился. А тот весело спросил:

–И тебе Кент здорово! За что тебя?

–Не знаю! – Олег Рыбаченко ответил искренне, хотя догадывался, что его скорее всего приняли за шпиона. А этот фраер, что его приволок со сверхсветовой скоростью, на планету-застенок. Попадись он только!

Смотрящий по камере снисходительно заметил:

–Почти все не знают, за что сидят. Условия у нас суровые, мы должны жить дружно, не донося и, не сдавая друг друга. Запомни доносчикам смерть.

–А я и никогда, не был шестеркой! – Правдиво ответил Олег Рыбаченко.

–Правильно, запомни некоторые правила.