Текст книги "Псы Войны 2. Кровь в хрустале (СИ)"

Автор книги: Олег Пауллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Скорее инструкции, как действовать в внештатной ситуации, камрад, – ухмыльнулся Акимцев. – Вас это тоже касается.

Выдвижение к Коро прошло без эксцессов. Дорогу показывал Эвалд, который за последние пять недель

только и делал, что изучал окрестности. Топографических карт местности, на которой предстояло воевать не было. Поэтому Акимцев использовал своеобразные схемы, которые набросал его предшественник лейтенант Липкин. Они были составлены на основе личных наблюдений лейтенанта, сержанта Эвальда и информации местных жителей. Картами это можно было назвать с большой натяжкой: это были скорее кроки, где указывались видимые ориентиры и примерные расстояния до них. Они охватывали треугольник, большую часть которого занимало латеритовое плато. Его основанием которого были Хрустальные горы от боганской границы до Буюнги, а вершиной – Базаким. К югу от перевала Укака гилеи отступают от подножья гор на несколько километров и в начале сентября уже не представляют того буйного великолепия, которое им присуще в остальные месяцы. Это связано с тем, что в канун сезона дождей меняется направление атлантических ветров, прорывающихся через Хрустальные Горы. Дождевые облака, висящие над Загорьем, уходят к востоку и лес подступивший к подошве гор на время высыхает, образуя полосу саванны шириной пять-шесть километров. В это время восточный склон представляет поросшую густым кустарником равнину, прикрытую кронами лесных великанов. За месяц пологий восточный склон подсыхает под действием прямых солнечных лучей, а краснозём, покрывающих их, в результате десквамации постепенно превратился в твёрдую глинистую корку, которую можно разбить разве что киркой или мотыгой. Благодаря многолетней эрозии склона образуется латерит, который не в состоянии размыть даже обильные тропические дожди. Горные кланы винду издавна заселяли это район. В отличие от своих южных соплеменников они использовали латерит в качестве кирпича, строя из него дома. Если их южные сородичи постепенно ассимилировались своими соседями – фангами, бамилеке, бенга, то горцы сохраняли свою расовую чистоту и самобытность. Они хорошо освоили склоны Хрустальных Гор. Они пасли коз и сеяли традиционные для этой местности культур: кукурузы, сорго и бананов. С этим несложным хозяйством легко справлялись дети и женщины, поэтому главным занятием мужчин была охота, охота не только на животных, но и на людей. Согласно теории Мванзы в Загорье сложилась типичная для народов, переживающих период "военной демократии", набеговая экономика:

– Лет двести тому назад, – рассказывал Алек, – среди винду начались процессы, связанные с разложением родовой общины. Появление европейских торговцев на побережье привело к росту имущественного неравенства. Сначала оно происходило на уровне кланов, а затем и внутри них. До появления Мурата у местных племён уже были признаки концентрации военной власти у родовой верхушки. Этот самородок воспользовался этой ситуацией для укрепления своей власти в Загорье. В его туземной империи военные предводители стали играть важную роль: получив нарезные ружья, они сначала поработили более слабые кланы, а потом стали нападать на своих соседей. Часть периферийных кланов бамилеке, фангов и бакайя попали под их власть. Они стали нести повинности, в первую очередь, принудительные работы. Именно при Мурате самые мощные кланы винду поменяли свои социально-экономические функции на военно-полицейские.

– Но как Мурат контролировал гилеи? – спросил капитан, никогда не интересовавшийся историей. – В них же чёрт ногу сломит!

– А никак, – пояснил Алек. – Мурат возложил эти функции на форонов – военных вождей винду. Согласно легенде, их было ровно шестьдесят. Каждый из них в мирное время мог иметь двадцать стрелков. Они следили друг за другом, собирали налоги со своих соплеменников и присылали свои отряды на помощь своему сюзерену. Подчинив гилеи, Мурат переселил несколько кланов в долину Зангаро, чтобы держать в страхе бакайя. Часть из них ушла на север, а остальные стали работать на королевских плантациях.

– Разделяй и властвуй! Чем не полиция!

– Именно так.

– А как же проходил сбор налогов?

– Налогов винду не платили, но основные продукты Загорья – каучук и кофе обменивали на соль и патроны по установленным нормам. За всем этим стояли фороны, которые распределяли товары среди своих поданных по своему усмотрению.

– Ага, понял. Двойная эксплуатация. А если форон что-то толкал налево?

– Такие случаи покрыты мраком тайны. Вероятно, всё это имело место...

– Но почему винду так деградировали за последний век?

– А почему Вы считаете, капитан, что они деградировали?

– Ну, – задумался Акимцев, – посмотрите, как они живут!

– При протекторате винду стали жить гораздо хуже, чем при Мурате. Произвол форонов, корве, неэквивалентный обмен...

– Разве фороны приобрели большую власть в это время? Я где-то читал, что колониальная администрация уничтожила это сословие!

– Формально – да, но фактически – нет. Многие из них, так сказать, перекрасились – стали чиновниками колониальной администрации.

– Ну тогда их должен был вычистить Кимба!

– Кимба? Ха-ха! Он сам происходит из этой прослойки. Как, по-вашему, он встал у руля государства? Откуда у него появились средства на образование, всеобщая поддержка винду?

– Я думал, что он выходец из простого народа, из самых низов. Так, по крайней мере, было написано в военно-политическом обзоре, который я читал, перед вылетом из Москвы.

– Вы всегда верите тому, что пишут Ваши политические руководители?

– Ну, скажем, не всегда, – замялся Акимцев и с интересом посмотрел на своего собеседника. Тот бодро шёл по тропе в Коро и вовсю жестикулировал:

– В Африке нет политики в обычном понимании, – говорил он. – Здесь если социализм, то он – африканский, если демократия, то – ограниченная, если правосудие, то – выборочное. Зато всюду присутствуют лень, взяточничество, попрошайничество...

– Я думал, что эти люди голодают...

– Они просто не хотят работать. Впрочем, хватит об этом...

– Вы так смело говорите о проблемах, Алек! Разве Вы не боитесь?

– Кого? Вас, Евгений?

– Ну, например, или Эвалда.

– Нет, не боюсь. Вы не скажете, а сержанту никто не поверит. Это ещё одна черта африканского общества – чем старше начальник. Тем слышнее его голос. Аргументы остальных мы запросто не замечаем...

– Даже наших советников?

– Даже их. Мои соотечественники Вас любят и слушают, пока Ваша страна бесплатно нам присылает оружие, машины, продовольствие. Посмотрим, что будет, когда Вы захотите получить деньги...

– Зачем Вы мне это говорите?

– Хочу, чтобы вы не питали иллюзий в отношении их, – Алек махнул рукой на бредущих вереницей вооружённых людей.

Солдаты особой роты, подбадриваемые Алеком, вытянувшись в цепочку, дружно шагали по грунтовой дороге. Одеты они были в френчи и бриджи, сшитые из тонкой хлопчатобумажной ткани местного производства, лёгкие ботинки на каучуковой подошве и кепи. У многих за спиной висели широкие шляпы, сплетённые из местной соломы. Они одинакового хорошо спасали от палящего солнца и тропического дождя. Изучив особенности туземцев, Евгений изменил порядок марша. По уставу было положено делать десятиминутный привал после каждых пятидесяти минут движения, но Акимцев решил не соблюдать этих правил и останавливал колонну каждые два-три часа. После пятнадцати-двадцати минут отдыха, он вновь подымал солдат и вёл их вперёд. Стремясь как можно быстрее достичь Коро, он решил не делать перерыва на обед и перед выходам приказал раздать солдатам двойную порцию фуфы. Однако, получив обеденный паёк солдаты, несмотря на строгий запрет, съели его загодя. В результате марш к Коро занял у отряда Акимцева всего тридцать часов. До боганской границы было свыше сорока километров...

Алек с пятью автоматчиками первым вступил в деревню. Он беспрепятственно прошёл место засады, в которую три недели назад попал отряд Двакки. Пока основная часть особой роты двигались к Коро, Евгений в сопровождении Эвалда осмотрел место боя. Исходя из условий местности, противник очень удачно расположил своих немногочисленных бойцов. Естественно, что весь расчёт был построен на безалаберности африканцев. Любой тактически грамотный офицер прежде, чем двигаться к деревне должен был осмотреть холм, контролировавший выход из джунглей.

– Что же вы, Эвалд, просмотрели противника? – спросил Евгений сержанта.

– Я находился в арьергарде, – ответил сержант на ломанном по-русском. – Двакка даже не спросил меня, когда повёл своих людей по той тропе. Когда началась стрельба, я только успел вывести своих людей из джунглей, – замахал руками сержант. – Они почти взяли высоту и заставили замолчать пулемёт, если бы...

– Если бы что?

– Снайпер, который засел где-то там, – сержант показал в сторону опушки. – Он не видел выхода на тропу, но прекрасно простреливал склон. Двое или трое моих бойцов получили выстрелы в спину.

– Вот как, – удивился Акимцев. – Ситуация не из приятных.

Капитан вспомнил свою стычку у бомы Дюма по дороге в Турек, а потом перестрелку у Виндубрюкке. Он рассеяно ходил между камней, представляя картину того боя. По его наблюдениям на холме занимали оборону трое, от силы четверо человек. Потом он стал спускаться с холма и чуть ниже тропы обнаружил несколько воронок от противопехотных мин и осколки гранат. Эвалд шёл рядом за Евгением и с любопытством осматривал место боя. По пути он разговаривал с сержантом:

– Эвалд, какое у Вас странное имя для африканца! Откуда оно взялось?

– Это не имя – это кличка.

– Кличка? Но вы же под ним числитесь во всех списках!

– Видите ли, капитан, меня так записали ваши кадровики, когда я приехал в Союз. А потом я решил его не менять. Моё настоящее имя -Алистер Эфионг.

– Так ты родственник Филиппа Эфионга?

– Да, – опустил голову Эвалд.– Я его племянник.

– Ты же должен был воевать на другой стороне!

– Мою семью захватили в плен федералы в самом начале той войны. Только мне удалось сбежать и добраться до Гвинеи, – напрягся сержант. – Там я поступил в ряды АФФА и быстро заработал доверие...

– Как?

– Вам лучше этого не знать, капитан. Зато русские они мою мать и сестрёнок из лап федералов. К сожалению, отца и брата спасти не удалось, – поник головой Эвалд. – Потом меня заслали к дяде, но я не справился...

– Не справился?

– Точнее, было поздно – Биафра уже капитулировала. Дядя помог мне выправить документы и ...,– – задумался сержант. – Так я стал Алом Эвалдом...

Акимцев спустился ниже тропы и наткнулся на два окопчика, рассчитанных на пару стрелков. Он оглянулся и увидел следы разрывов осколочных гранат и, вероятно, клейморов. Значит это был главный рубеж обороны!

– Вероятно, засаду устроили отборные бойцы, а их командир – прирождённый тактик, – произнёс он вслух. – Надо с ним держать ухо востро.

– Да, шеф, – подтвердил Эвалд. – Они сражались как дьяволы! Сколько моих бойцов положили, а их было гораздо больше...

– Почему Двакка не занял холм? Это же так очевидно!

– Не знаю, капитан. Мне кажется, что он не ожидал встретить врага здесь. Ведь они воюют по-другому!

– Кто?

– Аборигены. Их главная цель – захватить бому или сензал и перебить всех мужчин! Двакка мыслил также...

– Вот и поплатился!

– Да, капитан.

Когда Акимцев в сопровождении Эвалда вошёл в деревню, его поразило спокойствие, с которым его встретили жители, стоявшие у своих лачуг. С виду они была довольно примитивна: три стены, сплетённые из прутьев, промежутки между которыми замазаны латеритом, и что-то вроде свёрнутой циновки над входом.

– Не иначе работа Алека, – подумал Акимцев, медленно вышагивая по узкой улочке. Когда они приблизились к центру, Эвалд что-то спросил у одного из туземцев, стоявшего у входа в одну из лачуг. – О чём это он? – поинтересовался Евгений.

– Объясняет куда нам идти, а заодно рассказывает, как любил Кимбу.

– Вот как? А ещё?

– Обещает показать всех, кто помогал "людям из-за гор" ...

– Это кто такие?

– Те, кто был здесь неделю назад. Люди, устроившие засаду Двакке...

– Интересно, что он может о них рассказать?

Эвалд довольно долго общался с туземцем, изредка прерывая его длинные тирады короткими репликами. Минут через десять он что-то сказал словоохочему туземцу. Тот вдруг запнулся на полуслове и боязно посмотрел на Акимцева.

– Что он тебе рассказал? – поинтересовался Евгений.

– Ничего существенного. Он сказал, что здесь было около десятка людей в форме, которыми командовал один белый. Сюда их привёл местный колдун по имени Борот. Сначала эти люди расстреляли отряд Двакки, а потом уничтожили "пантер", которые ночью проникли в деревню, чтобы убить всех людей-из-за-гор. Потом часть из них ушла, а остальные жили здесь почти неделю. Вчера они ушли в Ойе...

– Что такое Ойе?

– Деревня к северу. Она должна быть на схеме, которую я составил.

– Ах, да, – медленно произнёс Акимцев. – Я забыл. Скажи, Эвалд, почему он так странно на меня смотрит?

– Я ему сказал, что Вы, капитан, брат того белого, – безмятежно произнёс сержант.

– Зачем?

– Чтобы он меньше болтал о наших врагах. Я почти уверен, что он укажет на тех, кто является его личным врагом, или кому он завидует. Реальных пособников "людям -из-за-гор" среди них будет не более двух-трёх.

– Ты в этом уверен?

– Спросите лейтенанта Мванзу – он тоже так думает. Даже местный колдун Борот не является нашим врагом. Скорее местные хотели избавится от грабежей Двакки, чем поддержать "людей-из-за-гор"...

– Почему ты так думаешь, Эвалд?

– Видите ли, капитан, я немного познакомился с ним за те несколько дней, что мы провели вместе. Это был бандит в погонах...

– Значит ты его намеренно завёл в засаду?

– Нет, конечно! Я просто не мешал ему принимать идиотские решения...

– Значит ли это, что я на тебя не могу рассчитывать?

– Вовсе нет, капитан. Я буду в точности исполнять ваши приказы до тех пор, пока...

– Пока?

– ... пока они будут справедливы. До сих пор у меня не было основания сомневаться в Вашей честности.

– Спасибо на добром слове, а пока я хотел бы увидеть старосту. Надеюсь, что мы с ним поладим...

– Старосту? – удивился Эвалд. – Зачем?

– Послушать, что он скажет, объяснит, что здесь произошло.

– Он ничего нового не сообщит Вам, капитан. Лучше идём в факторию, где расположился лейтенант Мванза. Вероятно, староста и деревенский колдун тоже там. Согласен, что от них мы узнаем гораздо больше, чем сообщил этот завистливый недоумок, – произнёс по-русски сержант и кивнул в сторону побелевшего от страха и неопределённости негра.

– Ладно, идём, – произнёс Акимцев и двинулся в направлении, которое указывал Эвалд.

– Это правильное решение, товарищ!

Алек встретил начальника улыбкой. Он распахнул узкую дверь, ведущую в полутёмный пакгауз фактории:

– Проходите, товарищи, нас уже ждут местные власти.

Акимцев первым перешагнул порог и задохнулся от спертого воздуха, наполненного запахом свернувшейся крови, пота и полуразложившегося дерьма:

– Что здесь такое? – промычал он.

– Бывшая база наёмников, – громко ответил Алек и включил освещение. При тусклом свете ламочки Акимцев разглядел валяющиеся на полу бинты, упаковки от медикаментов и сгустки крови. У дальней стены валялись несколько трупов, а посередине – прямо под лампой – были прикручены два сморщенных старых негра.

– Знакомьтесь, товарищ капитан. Джубал и Борот! – громко произнёс Алек. – Староста и колдун! Они помогли "людям-из-за-гор" перебить наших товарищей.

– Если они помогали нашим врагам, то почему не ушли вместе с ними? – задал резонный вопрос Акимцев. Эвалд перевёл. Ответил Борот:

– Двакка грабил бому. Нам это не нравилось. А пантеры сами вошли в Коро. Они не спросили нас. Если бы они говорили с нами, то не попали бы в ловушку, которую им устроили "люди-из-за-гор" ...

Джубал перебил колдуна и стал перечислять ошибки пантер...

Акимцев полчаса слушал рассказы стариков и пришёл к выводу, что их вины в разгроме Двакки нет. Остальное его не интересовало.

– Вот что, Алек, – сказал он. – Отпусти этих почтенных людей по домам. И попроси их очистить этот пакгауз от мусора. Мы используем его под склад.

Краем глаза он наблюдал за реакцией своих подчинённых: челюсть Алека отвисла от удивления, Эвалд же многозначительно ухмылялся.

– Товарищ капитан, – попытался образумить Акимцева Алек. – Это Вам ничего не даст. Завтра здесь будет министр Флет и всё начнётся сначала. Старики обречены!

– Это мы ещё посмотрим, – зло произнёс капитан. – Ни один волос не упадёт с голов жителей деревни!

Лейтенант Мванза оказался прав: вечером следующего дня в Коро прибыли основные силы батальона под командованием Буассы. Всю ночь деревню будоражило: шли аресты. Уставший АКимцев спокойно спал в своей палатке, установленной за пакгаузом и не слышал всего этого. Он был уверен, что его приказа никто не ослушается. Каково было его удивление, когда его разбудил Эвалд и сообщил о происходящих событиях. Наскоро одевшись капитан в сопровождении сержанта побежал на площадь. Стояло раннее утро. Арестанты были выстроены на центральной площади в одну шеренгу. На отдалении от них толпились жители деревни, окружённые несколькими десятками солдат под командованием полковника Буассы. Они не столько сдерживали толпу, сколько пялились на пленников, стоявших на коленях. Их было двух дюжин человек, в основном, стариков. Когда Акимцев появился на площади, Флет ходил вдоль строя, поигрывая пангой. Он что-то кричал своим высоким тонким голосом, а стоявшая за его спиной толпа подвывала. К своему удивлению, Акимцев увидел в шеренге пленников и своего "осведомителя", и старосту Джубала, и колдуна Борота.

– Что происходит? – спросил он стоявшего неподалеку Алека.

– Показательная экзекуция. Их всех перебьют, хижины разграбят, а женщин раздадут... – меланхолично ответил собеседник. – Как это здесь принято...

– Это надо остановить!

– Остановить? – лицо Алека перекосила усмешка. Он кивнул на министра: – Этого остановит только пуля.

– А Буасса?

– Буасса не будет вмешиватся – себе дороже. Особенно после того, как его вывели из состава министров.

– Но кто-то это может сделать?

– Это сделать? – удивлённо произнёс Алек. Тут его лицо прояснилось: – Это сделать можете только Вы, капитан. Только Вы.

– Я?

– Да. Джу-джу Флета на Вас не подействует.

– Да? А на тебя?

– На меня? – в глазах Алека промелькнула искра удивления. – На меня тоже не подействует, но я не хочу ссориться с колдуном...

– Понятно, – сказал Акимцев и потянул "стечкина" из кобуры. Его разум застлала ярость...

Следующие пять минут рассыпались в памяти Евгения на какие-то несвязанные между собой эпизоды. Рука, отрубленная пангой, падает на жухлую траву... Чёрные, удивлённые глаза колдуна, оглянувшиеся на его окрик... Новый удар окровавленным тесаком по голове очередной жертвой... Ствол, направленный в голову садиста. Его обезумевшие глаза... Грохот выстрела... Обмякшее тело... Кровь... Растерянность толпы... Тихий гул голосов... Руки, подхватившие Евгения... Потолок, плетённый из соломы... Мягкая циновка... Чей-то убаюкивающий голос...

– Ну и дел ты наворотил, капитан, – раздался вдруг над ухом громкий голос Зигунова. – Если бы не твои заслуги, не миновать бы трибунала. Эк тебя угораздило связаться с колдуном!

– Где я?

– Как где? В Гинкале, в госпитале! Уже три дня не приходишь в себя.

– А где мои люди?

– Роту повёл Мартын. Он сейчас должен быть километрах в десяти от перевала. Завтра штурм!

– Что со мной произошло?

– Сами не понимаем. Наш доктор обследовал – ты совершенно здоров, говоришь, ходишь...

– Но я себя совершенно не помню! Что произошло в последние три дня?

– Как тебе сказать, – хмыкнул майор. – Ты убил министра правительства Зангаро в изгнании и помутился рассудком. Это – официальная версия. Однако. Все местные считают, что это – амок.

– Да?

– Тебя проверили на наркоту – чисто! Непонятно, что случилось. Может объяснишь?

– Могу. Я остановил экзекуцию ни в чём не повинных людей. Помню, что застрелил Флета, после того, как он стал рубить пангой пленников. В его глазах было что-то звериное: я не мог его остановить по-другому...

– Свидетели говорят, что Флет напал на тебя всем своим своё джу-джу. Но оно ему не помогло – он умер после того, как ты всадил в него всю обойму из своего "стечкина" ...

– Слава богу, одним садистом меньше...

– Могу с тобой согласится, – миролюбиво произнёс Зигунов. – Сообщи, когда будешь чувствовать себя более или менее нормально...

– Я и сейчас в норме!

– Очень хорошо! В Загорье направляется третий батальон АФФА. Пойдёшь с ним.

– Когда?

– Послезавтра. Готов?

– Так точно!

– Вот и отлично, Евгений Николаевич! Твоё счастье, что ты знаешь перевал и его окрестности, а то Петров давно бы тебя отправил в Москву.

– Он здесь был?

– Да! Раза два. Был очень зол на тебя. Впрочем, это – его обычное состояние.

– Знаю. Вероятно, я его сильно подвёл...

– Да уж точно. Он на сутки задержался в Габероне, улаживая наши дела. Наши славные африканские друзья требовали твою голову: ты лишил их джу-джу...

– Они же марксисты!

– Вот, вот! То же говорил и Алек. Во время совещания, он был на твоей стороне, доказывая, что нам в Коро нужна надёжная тыловая база, а не сборище озлобленных негров. Я его поддержал, Буасса был против...

– Спасибо. Кто сейчас ведёт людей на перевал?

– Мартын. А на базу Лунёв прислал двух новичков – Проскурина и Зинченко. Он их знает с Занзибара. Вроде неплохие ребята. Я их отдал на выучку Липкину.

– Будь с ними поосторожнее и расспроси о них у Белкина. Он считает, что это – стукачи...

– Обязательно спрошу при встрече, – нахмурился Зигунов. Он вдруг засуетился и встал. – Ладно отдыхай, капитан, мне пора идти...

– До встречи в Гинкале, – вздохнул Евгений и слабо пожал руку майора. Зигунов остановился при входе в палату и произнёс:

– Есть ещё одна новость!

– Плохая?

– Хорошая!

– Какая?

– Наш посол в Кларенсе сообщил, что начальник жандармерии в Кларенсе застрелился.

– Ну и что?

– Это он заварил всю эту кашу!

– Обстоятельства известны?

– Пока, нет. Выясняют. Думаю, что это очередные местные разборки. Кто-то что-то не поделил, вот и отправил его к праотцам.

– Туда ему и дорога, – произнёс Акимцев. Когда дверь за Зигуновым закрылась, он стал размышлять о том, как этот неизвестный ему человек изменил его судьбу...

– СОВЕЩАНИЕ В ИНТЕНДАНТСТСКОМ АРХИВЕ

Саймон Эндин прилетел в Луис третьего сентября в начале второго. Преимущества военного борта заключалось в том, что можно было не тратить время на формальности в аэропорту. Бывший британский военно-транспортный самолёт "Ланкастерец" был давно снят с вооружения и каким-то чудом сохранился в составе ВВС Гвиании. Как пояснил капитан Берт Эверар его приобрели во время гражданской войны у какой-то частной авиакомпании и использовали для перевозки высшего командного состава. Действительно, салон самолёта имел всего девять пассажирских мест, и все они были заполнены военными чинами в звании не ниже майора. Единственным штатским на борту был Эндин, который вместе со своим сопровождающим удобно устроился на сидениях спереди. Начальник экипажа выказывал особые знаки внимания им, и в течение полёта остальные гвианийские офицеры постоянно косились на странную пару. Эндин обратил на это внимание и спросил спутника об этом:

– Не обращайте на них внимания, – беззаботно пояснил капитан. – Чтобы получить место на этом борту надо иметь разрешение командующего Южным округом или иметь особое предписание Генерального Штаба...

Эндин оглянулся и увидел военного интенданта, сидящего в самом конце салона. Он вспомнил, что видел его в "Эксцельсиоре". Саймон усмехнулся и кивнул в их сторону:

– Этот тоже?

– Этот? – потянул Эверар, оглядываясь. – Ах этот! Он – из службы безопасности. Следит за нами...

– И Вы так спокойно говорите об этом, Берт!

– Они нам не помеха. Скорее – дополнительная охрана. Между прочим, его напарник остался в Уарри и наблюдает за нашими подопечными.

– Зачем Вы это допускаете, капитан?

– Военная разведка не должна быть замешана в расследование дела "Гвенко", мистер Харрис, – тихо прошептал капитан. – И не спрашивайте меня больше об этом. Я, и так, много сказал Вам лишнего.

– Понял, – также тихо ответил Эндин. Он отвернулся к иллюминатору и стал любоваться пролетающими внизу облаками. Перелёт из Уарри в Луис занял чуть более получаса. Прямо к трапу самолёта подкатил военный джип, который доставил Эндина в отель "Американа". Здесь Эверар распрощался со своим подопечным, передав его прямо в фойе полковнику Роджерсу. Он был одет в лёгкий полотняный костюм для гольфа и напоминал скорее страдающего сплином английского аристократа, чем старого разведчика.

– Ну, мой друг, теперь будем ждать развязки, – произнёс Роджерс вместо слов приветствия.

– Разве мы не будем совещаться с бригадиром Спиффом, полковник?

– Пока в этом нет необходимости. Располагайтесь, примите душ и спускайтесь на веранду – пора нам с Вами что-нибудь выпить...

– ?

– У меня отличные новости из Кларенса. Они помогут нашему боссу быстро решить его вопрос.

– Переворот?

– Нет, что Вы, Саймон...

– Так что же? Диверсия?

– Не торопитесь, мой друг, – загадочно произнёс полковник. – Приведите себя в порядок, переоденьтесь и спускайтесь вниз. Вы же – джентльмен!

– Ага, я сейчас, – Эндин рванул со своим чемоданом к лифту, не заметив подбежавшего за его багажом боя. К своему счастью, он не видел осуждающего взгляда полковника.

Номер "люкс" располагался на втором этаже и состоял из двух комнат, не считая лоджии. Наскоро запихав вещи в шкаф, Эндин побежал в душ и начал приводить себя в порядок. Наверное, впервые в жизни он так спешил: любопытство и надежда быстро закончить дело завладели всем его существом. Он наскоро побрился, примочил выгоревшие под африканским солнцем волосы и стал одеваться. Не раздумывая, он натянул шёлковые носки кремового цвета, такого же тона брюки и рубашку с коротким рукавом. Когда он взялся за ручку двери, в неё постучали.

– Кто там? – спросил он.

– Я, – из-за двери раздалось меццо-сопрано Ядвиги Зумбах. – Открывай поскорее, милый...

Эндин открыл дверь и увидел перед собой интенданта. Рядом с ним стояла его женщина.

– Извините, мистер Харрис, за вторжение, – произнёс гвианиец. – Мне надо было поговорить с Вами, не привлекая внимания.

– Но, что здесь делает Ядвига? – удивлению Эндина не было границ.

– Об этом – позже. Она сама Вам всё расскажет. Я хочу с Вами поговорить о другом. Разрешите? – интендант бесцеремонно прошёл в номер и вальяжно расположился в одном из кресел. Эндин последовал за ним. Ядвига несколько секунд постояла у дверей и нерешительно вошла следом.

– Нет, женщина, – сказал гвианиец. – Подожди своего приятеля в фойе. Можешь ему потом всё рассказать.

Когда за женщиной закрылась дверь, интендант знаком предложил Эндину сесть.

– Как Вас называть, мистер... – начал бы Эндин.

– Зовите меня просто – мистер Ху, Саймон, – фамильярно произнёс его собеседник. – Как Вы уже догадались, я – из службы безопасности.

– Я не догадался, я – знал, – произнёс Эндин. – Мне сказал...

– Капитан Эверар, – закончил за него Ху. – Отличный офицер! Далеко пойдёт! Не удивлюсь, если он однажды займёт место старого бригадира. Расслабьтесь, Саймон: мы – не враги. Просто, я хочу уяснить кое-какие детали.

Эндин внимательно рассматривал своего собеседника. Интендантская форма мешком висела на Ху, скрывая его тело. Благодаря этому совершенно невозможно было угадать, что находится под его мундиром: тренированное мускулистое тело или складки жира. Широкое плосконосое лицо с маленькими поросячьими глазами было чисто выбрито и ничего не выражало. Когда он говорил по-английски, его толстые губы сжимались и разжимались так, будто выплёвывали слова. В его речи Саймон вдруг уловил знакомый американский акцент.

– Итак, начнём нашу беседу!

– Беседу? Я думал, что это допрос!

– Допрос? – Ху тряхнул головой. – Хм. Допросы обычно проходят у меня в управлении. Давайте, всё-таки проведём беседу...

– Хорошо, я согласен.

–Что Вы делаете в Гвиании с поддельными документами, мистер Эндин? – контрразведчик впервые произнёс настоящее имя Саймона. Он не удивился и быстро ответил.

– Занимался бизнесом, а потом гостил у форона Дого.

– Так, – покачал головой Ху. Он достал записную книжку и сверился с ней.

– А в чём суть Вашего бизнеса? Вы же – заместитель управляющего казино в Лондоне.

– Это так. Меня попросили установить связи с бизнесменами в Уарри. Кое-кто из моих друзей хочет вложить свои деньги в Южную провинцию Гвиании...

– Ага, понятно. А что Вас так потянуло к Дого? Вантаха – это же такая дыра!

– Мыои партнёры думают начать там лесоразработки...

– Ага. И поэтому согнали несколько сотен людей католическую миссию, – саркастически улыбнулся Ху. Эндин неуверенно кивнул. Тут контрразведчик открыто начал смеяться. – Тогда почем они проходят в ней военную подготовку под руководством военных инструкторов? А? Вы готовите новое восстание? Отвечайте?

– Я, я, я, – замешкался Эндин с ответом, – ...думал, что это согласовано с Вашим правительством. – Нам нужны охранники концессии. Ведь Вы знаете, что творится к югу от границы.

– Да, знаю, – хмуро кивнул Ху.

– Мои компаньоны боятся, что бандиты-винду станут нападать на наших рабочих. Поэтому они попросили у Дого прислать нескольких людей для прохождения обучения. Кланы северных бакайя – враги винду. Вы же знаете, что их много лет назад прогнали с родных земель на север. – Контрразведчик что-то записывал в своей книжке и кивал головой. Ободрённый его молчанием, Эндин продолжал заливать:

– Наш консультант посоветовали набрать охрану именно из них.

– Кто Ваш консультант? Полковник Роджерс? Не отрицайте, я сам видел, как он Вас встретил внизу... – Эндин кивнул головой, а контрразведчик продолжил: – Вы знаете, что он несколько раз пытался повредить репутации нашей страны и был выслан отсюда?

– Нет, не знал. В его документах написано, что он получил какой-то Ваш орден за заслуги. Не помню какой...

– Орден ему дали, чтобы подсластить пилюлю перед высылкой. Лучше бы Вы и Ваши друзья обратились к нам...

– Зачем?

– Мы бы обеспечили Вашу безопасность и предоставили бы всю информацию. Тогда бы Вам не пришлось ездить в Кларенс 12 июня, – Ху хитро прищурился. – Что Вы там делали в день переворота?

– Я?

– Да, Вы! И ещё Ваш шофёр, мистер Локи! Кстати, почему он не вернулся с Вами.

– Он там остался, – тихо сказал Эндин.

– Остался, зачем, – не понял его Ху. – Он там решил поселиться?

– Нет, конечно, – Саймон понял, что Службе безопасности толком ничего не известно. – Он там оставался пару недель, а потом улетел самолётом прямо в Лондон.