Текст книги "Русский крест (СИ)"

Автор книги: Олег Забокрицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Попробуй, если не брезгливый. Там лужа крови натекла. А так несколько часов ждать. Пока фуру с дороги оттащим, пока тяжелый кран придет и вторую фуру с легковушкой достанем. Смотри полковник сам.

Полковник подошел к Волге, возле которой стоял водитель с УАЗа. Андрей молча смотрел на подошедшего.

– Задержка нам обеспечена часов на несколько. Есть вариант. Объехать по обочине, но там лужа крови.

Водитель с УАЗа отшатнулся и побледнел. Подполковник с металлом в голосе произнес.

– Что побледнел. Когда из взорванного БТР в Чечне, куски обгорелого мяса вытаскивал, тебе плохо не было. Давай, соберись. Садись полковник. У нас выбора нет.

Волга осторожно съехала на обочину и медленно проехала мимо места аварии. Андрей сжал зубы и нажал на газ.

– Долго еще ехать?

– Такими темпами полчаса.

Ехали молча. Лишь перед самым дорожным указателем на поселок Рябиновое Андрей не выдержал.

– Вот куда было гнать? Куда торопились? Я еще понимаю, на войне.

– Да это Андрей природа человеческая такая. Мы же себя считаем бессмертными. Не думаем, что железо прочнее.

Свернув на Рябиновое, Андрей сбросил скорость. Да и по дороге отсыпанной щебнем, сильно не разгонишься. Не доезжая поселка. Александр показал пальцем на заросшую невысокой травой грунтовку.

– Сворачивай на нее. Впереди роща, а за ней и старое кладбище.

Свернув на грунтовку, машины гуськом, поднимая пыль, поехали в сторону едва видневшейся деревянной ограды. При въезде на кладбище стоял небольшой синий вагончик. Дорогу перегораживал металлический шлагбаум, на который навалившись грудью стоял дедок в соломенной шляпе и сером почти заношенном до дыр спортивном костюме. Волга остановилась перед шлагбаумом и Александр вышел из нее.

– Здравствуйте, не знаю, как звать величать. Нам бы проехать на кладбище.

– И к кому вы там?

– У меня здесь родители и дед с бабушкой похоронены. Дворниковы.

– Ну как не знать. Знаю таких. А ты, однако Сашка. Мы же, с твоей матерью в одном классе учились. Рано только твои родители ушли.

– Нам бы проехать.

– Саша, но ты же знаешь наше правило. На могилки только ногами. Не гоже мертвых своими керосинками тревожить. Так что уж извиняй. А у тебя же сестра еще была, Татьяна. Она где?

– Татьяна в Питере живет. На родину редко приезжает. А как у вас фамилия?

– Колмаков. Мы же с Дворниковыми родня были. Ты в роду у них последний остался из мужиков.

– Дядя Миша.

– Я он и есть.

– Дядя Миша, ну мы тогда пройдем.

– Да, да. Конечно идите.

Александр махнул рукой и Андрей вышел из автомашины. Подойдя, он вопросительно взглянул на полковника.

– Андрей, а дальше пешком.

– Я сейчас.

Андрей подошел к УАЗу, взял из автомашины небольшой пластиковый тубус и подошел к Александру.

– Вот теперь пойдем.

Александр пошел первым по свежескошенному центральному проходу, от которого узкими проходами шли ряды могил. Пахло свежим сеном и клевером. Могилы, к котором они шли, были в конце кладбища. Там был целый угол, где были похоронены родственники Дворниковых. Могилы деда с бабушкой и родителей были загорожены металлической оградкой. Первой в этом небольшом рядке, была могила бабушки. Александр ее не помнил. Она умерла, когда ему было года четыре. У нее и родителей были простые из мраморной крошки памятники. Лишь у деда был памятник, единственный в своем роде. Гранитная глыба, отшлифованная с одной стороны и надписью. Как обычно Ф.И.О. и года жизни. Но по бокам глыбы, как будто, вырываясь из нее на свободу, были вырезаны две лошадиных головы с развевающимися гривами. Внутри оградки было чисто. В мае Александр заказал машину песка и засыпал им внутри оградки. Так что, трава только начинала пробиваться. Полковник наклонился к каждой могилке и затронул рукой памятники. Постояв молча, он повернулся к Андрею.

– Ну вот, мы и на месте.

– Александр, а почему лошади?

– Дед перед смертью просил, что бы ему на могиле лошадей поставили. Он же всю жизнь с лошадьми возился. Даже в войну кавалеристом был. Он как-то почувствовал, что умирает, ушел на конюшню. Там его в сеннике и нашли. Сам не видел, но говорят, что лошади плакали слезами.

– Так где Авдеев стоял?

– Между могилами бабушки и деда. Возьми фотографию, я ее на всякий случай прихватил.

Достав из кармана ветровки фотографию Валерки, он подал ее Андрею. Тот взял в руки и встал на то место, где стоял Авдеев, когда его фотографировали. Присмотревшись к фотографии, вполголоса сказал.

– Полковник, а ты на его руки внимание обратил?

– Да я как-то не разглядывал.

– Смотри, у него правая рука в кармане, а левая сжата в кулак, но указательный палец показывает на край надгробья.

Суетливо скинув крышку с тубуса, Андрей достал из него небольшой металлический щуп. Воткнул в то место, куда указывал палец. Щуп погрузился в землю сантиметров на десять и уперся во что-то твердое. Андрей отбросил щуп в сторону и лихорадочно начал разгребать землю руками. Достав из кармана нож, он подковырнул им что-то и вытащил литровый термос изготовленный из нержавейки. Скрутив крышку, отложил ее в сторону и вытряхнул из термоса пластиковый, прозрачный пенал. Взглянув на него, положил пенал в карман и поднялся с колен.

– Вот полковник и все. Эту страничку можно перевернуть. Я все же нашел, что искал. А мне не верили.

– Андрей, зачем Валерка так сделал? Почему сразу не отдал?

– У него сейчас не спросишь. Вот ты, на его месте, как бы поступил, зная, что у тебя в руках оружие, которое может уничтожить людей как вид.

– Если честно, то не знаю.

– Ну что, пойдем.

– Пойдем. Мертвым мертвое, живым живое.

Андрей ногой сдвинул выкопанную им землю и прихлопал ее. Из оградки он вышел первым. Александр прикрыл воротца и пошел следом за ним. Дяди Миши возле вагончика не было. Куда-то отошел по своим старческим делам. Андрей подошел к УАЗу и передал контейнер одному из бойцов, сказав, что на аэродроме их будет ждать самолет. УАЗ сорвался с места, А Андрей подошел к Волге, возле которой стоял Александр.

– Ну что, командир, тоже потихоньку поедем. Я заметил, что не любишь быстрой езды.

– Андрей, давай в поселок заедем. Когда еще там побываю, если побываю.

– Полковник, я вот смотрю на тебя и кажется мне, что у тебя проблемы со здоровьем. У тебя случайно не рак.

– С, чего ты, взял?

– Учителя хорошие были. У тебя белки глаз начали желтеть и постоянно правую руку прилаживаешь в область поджелудочной железы. Ты привык и просто сам этого не замечаешь. В кафе от боли чуть сознание не потерял. Когда пришел из туалета, у тебя на футболке были пятна от воды. Капли попали, когда таблетки запивал. Смотри, у меня есть возможность устроить в военный госпиталь в Москве. Там мертвых на ноги поднимают.

– Андрей, мне этого не надо.

– Хозяин-барин, было бы предложено. Ну что в поселок? Только, давай за руль я сяду.

Волга переваливаясь с боку на бок, выехала с грунтовки на щебенку и сразу за ней потянулся пыльный след. В Рябиновом Александр не был со дня похорон отца. В его воспоминаниях поселок оставался умирающим, как больной человек. У половины домов окна были заколочены крест-накрест досками, а те, в которых еще доживали свой век старики, были почерневшими и покосившимися, улицы, заросшие бурьяном. За рябиновой рощей, когда взгляду удивленного Александра открылся поселок, он попросил остановиться. Выйдя из автомашины, он закурил и часто затягиваясь смотрел на поселок, как на потемкинскую деревню. Вот уж чего-чего, а такого превращения из бедной Золушки в принцессу, он не ожидал. Увеличившийся в два-три раза по площади поселок, современные, из красного кирпича дома, блестевшими на солнце пластиковыми окнами и что самое удивительное, черепичными крышами. Докурив сигарету, сел в автомашину.

– Вот теперь поехали.

Волга, тихо урча двигателем, заехала в поселок. Прямые улицы и переулки. На многих воротах были прикреплены красные пятиконечные звезды, но в основном с траурной черной окаемкой. Как Александр помнил из детства, такие звезды вешали на дома участников войны. По всей дороге и тротуарах лежал асфальт. Лишь где-то вдалеке, за поселком, белесо дымили какие-то трубы. В центре поселка Андрей остановил автомашину.

– Александр, здесь что, коммунизм? И людей не видно. Пока ехали по поселку я видел только трех человек.

– Не знаю. Ну дети понятно, либо на огородах, либо на речке. Знаешь, что, давай в этот переулок и до конца. Я на реку хочу взглянуть.

– На речку, так на речку.

Автомашина подъехала к крутому берегу. Как помнил Александр, речка была неширокая, но местами дна не достать. Огибала поселок с трех сторон. На противоположной стороне берег зарос ивняком, а чуть дальше начинался густой сосновый бор. Недалеко от того места, где остановилась автомашина, в землю была вкопана длинная, из толстой плахи лавочка. Сколько себя помнил Александр, она там была всегда. Ближе к вечеру на ней собирались взрослые, встречали своих кормилиц буренок, которые паслись на заливных лугах, а после собиралась местная молодежь, за неимением клуба. Кто ни будь приносил магнитофон и устраивали танцы, по праздникам, когда никуда не торопились, то и до утра. На скамейке сидел какой-то дед, опираясь одной рукой на трость, наблюдая за барахтающейся в речке детворой. Александр вышел из автомашины и подошел к лавочке.

– Дедушка, присесть можно?

Дед взглянул на полковника, из под седых густых бровей и усмехнулся.

– Присаживайся, коль не шутишь. Скамья не куплена.

Александр сел и достав из кармана сигареты, закурил.

Дед осуждающе покачал головой.

– Бросал бы ты, мил человек, это зелье. У нас в поселке не пьют, а сейчас и от курева народ отучают.

– Что, совсем не пьют?

– Совсем. Как построили кирпичный завод и люди сюда потянулись, так директор поставил условие, что пьющие ему на заводе не нужны. Кто не пил, тому премию хорошую давал, создал при сельском совете женсовет. А те, как возьмут в оборот. Ух, мало не покажется. На заводе еще кроме кирпича черепицу делают. Так своим работникам продают по себестоимости, да еще и в рассрочку. Вот люди и строятся. Так что некогда им белую пить. У нас в поселке еще и не каждому разрешают селится. Новенькие приезжают, сначала три месяца живут в семейной гостинице. Затем находишь трех поручителей. Из тех, кто здесь прожил не менее пяти лет. И лишь после этого на сельском совете решают, дать тебе место под строительство, или нет. Как себя обществу покажешь.

– Дедушка, да я гляжу вы коммунизм построили в отдельно взятом селе.

– А, ты не смейся. Чем тебе коммунизм не нравится. У нас и директор завода коммунист и партийная ячейка есть. И на выборах все за них голосуют. А чего не голосовать, если школу новую построили, клуб, асфальт везде положили. Ты знаешь, у нас даже своя оппозиция есть, Славка Сорокин. Вечно чем-то недоволен. То он против завода с карьером был, то против приезжих. И вечно то он с какой-то подковыркой. Вот сколько смотрю их по телевизору, ну прям наш Сорокин. Завидущие и пакостники мелкие. Нагадят и в кусты. А сам работать не хочет. Жена со старшим сыном пластаются. Живут в развалюхе. Последняя в поселке осталась.

– И что, все на заводе работают?

– Да какой там. Братья Соколенко ферму завели. Коров и бычков аж с самой Голландии завезли. Васька Казах лошадей разводит. Санаторий в бору открыли. Бурили скважину, нефть искали, а нашли море горячей минералки. Хватает работы, лишь бы руки и голова были на месте. А ты, чего расспрашиваешь? Аль сам решил сюда переселиться.

– Поздно уже переселяться. Решил навестить места где рос, где детство прошло. Предки мои отсюда. Когда еще получится выбраться.

Дед внимательно посмотрел на Александра.

– А, ты чьих будешь. Кого-то мне напоминаешь. Старый я уже стал, память никудышная.

– Дед с бабушкой Дворниковы были.

– Так ты может и меня помнишь. Я Ерофеев Павел Яковлевич.

– Помню. Вы нас как-то крапивой гоняли, когда к вам за малиной залезли.

– Может быть. Ваш дом угловой был. Затем мой. А дальше Авдеевых. Вы же с Валеркой Бомбистом были не разлей вода в детстве.

– С, каким Бомбистом?

– Да с Валеркой Авдеевым. Он же в девятом классе как рехнулся. Что ни будь, да взорвет. Мать краску, серебрянку купили, так он алюминий намешал с селитрой, сарая как не бывало. Спер где-то ведро карбида, ладно бы бутылки взрывал. Так он раскрутил газовый баллон, насыпал туда карбида и залил водой. Скатил баллон в яму. Так бабахнуло, что во всех окнах стекла дребезжали. Его с тех пор старики Бомбистом и прозвали. Может ты что-то о нем слышал? Так где-то и пропал. Пока воевал, у него родители за печкой недосмотрели, оба и умерли, угорели. Мы и похоронили их без него. Он как-то пару раз появлялся, а потом совсем пропал. Слухи ходили, что вроде посадили его.

– Дядя Паша, погиб Валерка геройски. Выполнял спецзадание. Когда его окружили, себя взорвал и боевиков.

– Не опозорил значит. Он же мне по матери племянником приходился. Вот только род Авдеевых прервался. Он же последним из мужиков был. Не осталось в деревне больше Авдеевых. А ты на деда своего, на Федора походишь, вылитый. Я и думаю, что где-то видел. На вашем месте у меня внучка построилась, а на месте Авдеевых внук. Я здесь вот и сижу, за правнуками наблюдаю. Все занятие. Старший вон, в кустах с удочкой сидит, а младшие в песке возятся.

– Поеду я дядя Паша. Пора мне. А вам удачи и здоровья.

Александр встал со скамейки, последний раз взглянул на серебристо-свинцовую гладь реки, по которой изредка пробегали серебристые барашки. Тяжело вздохнув, сел в автомашину. Андрей включил передачу, и машина медленно тронулась с места. Уже на выезде из поселка Андрей спросил.

– Зачем ты деду сказал, что Авдеев геройски погиб?

– Знаешь, Андрей. Не мог же я деду сказать, что он убийца. Это же деревня. У него здесь половина деревни родственники. Если бы судьба так не распорядилась, то может и был бы героем. Андрей, ты не против, если я прикорну маленько. Не выспался.

– Да какой разговор.

Накатившая слабость сыграла свою роль и почти до самого города Александр то просыпался, то опять впадал в дремоту. Лишь, когда появились первые дома, полковник окончательно стряхнул с себя остатки сна. Андрей заехал на стоянку ФСБ и заглушил автомашину.

– Вот и все полковник. Наша совместная эпопея закончилась. Спасибо за помощь. Вряд ли больше увидимся. С банкиром у нас все срослось. Завтра задерживаем его, на спецборт и в Москву. Удачи.

Пожав руку Александра, он вышел из автомашины и пошел не оглядываясь в сторону управления. Полковник сел за руль Волги и осторожно выехал со стоянки. Не был он прирожденным водителем. И сколько жена не ныла, своей автомашиной он так и не обзавелся. Возле отдела стоянка была забита автомашинами. Александр подъехал к проходной и посигналил. Дежуривший на проходной сержант, выглянул в окно и поднял шлагбаум. Подъехав к гаражам, полковник закрыл автомашину и с запасного входа зашел в здание отдела. Дежурный, увидев его, вышел в коридор и доложил, что в отделе, проишествий не случилось. Александр уже начал подниматься по лестнице, когда его окликнул дежурный.

– Александр Иванович, тут такое дело. Кто-то с утра с вами встречи добивается, раз десять звонил. Буквально полчаса назад был последний звонок. Я у него взял номер телефона и сказал, что вас сегодня больше не будет.

– Где номерок?

Дежурный протянул ему листок бумаги. Полковник взглянул на номер, который ему ни о чем не говорил. Зайдя в кабинет, включил кондиционер и сел за стол. Еще раз посмотрел на листок с номером и достал телефон. Набрав номер, услышал короткие гудки. Занято. Выкурив сигарету еще раз набрал. Ему ответил мужчина. Голос был с хрипотцой. Такой обычно бывает, когда много курят.

– Вы мне звонили.

– Александр Иванович, вас Петр Алексеев беспокоит.

– Что-то не помню такого.

– Вы нас с братом задерживали за кражу из магазина. Но это давно было.

– Вспомнил. Ты в магазин залез, а брат на стреме стоял. Тебя на выходе из магазина и приняли.

– Да, да. Александр Иванович, за нами с братом должок остался. Так вот, я вернуть хочу. Встретиться нужно, желательно как можно быстрее.

Полковник взглянул на часы. Время уже подходило к семи вечера.

– Давай, через час, у драмтеатра.

– Все, заметано.

Александр закрыл кабинет и вышел на улицу. Ключи от автомашины отдал дежурному. Решил прогуляться по городу. Когда еще такая возможность выпадет. Небольшой ветерок гонял по небу белесые облака, тополя о чем-то перешептывались между собой. Александр шел по улице и сам себе улыбался. Оказывается, он даже раньше и не замечал, как изменился и похорошел город. Возле театра был небольшой музыкальный фонтан. Струи которого то поднимались, то опускались. А над ними были установлены трубки различного диаметра, которые в зависимости от напора воды наигрывали какую-то грустную мелодию. Полковник подошел к фонтану и подставил раскрытые ладони под опадающие струи. Постояв так, намочил водой носовой платок и вытер обветренное лицо. Повернувшись, он прошел в сквер перед театром и сел на лавочку. Время еще позволяло и достав из пачки сигарету, размял ее пальцами и прикурил. Не успел докурить, как рядом с ним на лавочку опустился запыхавшийся, коренастый, высокий мужчина.

– Александр Иванович, здравствуйте. Я боялся опоздать.

– Да, изменился ты Петр. Встретил бы на улице и не узнал. Ты же в молодости хоть и высокий был, но кожа, да кости.

– Время. Ну и чай не на казенных харчах.

– Петр, ты о каком долге говорил? Вроде ты мне ничего не должен.

– Ну это вы так считаете. Вы же на магазине нас обоих с братом приняли. Ну ладно я, не в мать, не в отца, а в удалого молодца. А брат у меня всегда умницей был. Он и школу закончил с золотой медалью. Да что я говорю, вы и так знаете, что я тогда его подбил. Сказал, что он не мужик, если со мной не пойдет. А вы же ему тогда поверили. Свою трешку я заслуженно получил. За это я на вас не в обиде. А братан даже свидетелем не прошел. Закончил институт нефти и газа. Уехал на север. Сейчас работает начальником управления буровых работ. Меня пристроил. Я сейчас у них по снабжению. Числюсь там, а основная работа здесь. Квартиру купил, жена, дети. Плохо что ли. Сейчас жену с детьми в Турцию отправил отдыхать. Готовить самому лень. А у нас в доме кафе на первом этаже. Ну я вечерком позавчера и зашел. Думаю, поужинаю, да и соточку приговорю. Только графинчик принесли, мужик подсел. Типа, здорово братуха. Да мы с тобой на одной зоне у хозяина чалились. Лохматый нарисовался, фиг сотрешь. Да вы его должны знать. Тоже ваш крестник.

– Волосы у него на зоне отрасли?

– Да какой там. Как колено лысый. Порода у него такая. Так вот. Говорит он, что только пару дней как освободился. Посидели мы с ним в кафе, а затем водки с закуской в магазине взяли и ко мне поднялись. Выпили хорошо, он по пьяни и разоткровенничался. Лохматый за несколько дней до освобождения в карты проигрался, какому-то Тимуру. Я правда этого Тимура не знаю. Он уже без меня пришел. Платить нечем было. Тимур его и поставил перед фактом. Либо Лохматого братва на нож поставит, либо тот, когда освободится вас грохнет. Дал ему две недели. Что бы недельку погулял, а за вторую с вами вопрос закрыл. Сегодня как раз неделя, как он на свободе. У Тимура кто-то из подельников на свободе остался. Они Лохматому ваш адрес пробили, а сегодня ствол должны передать. Если честно, я не хотел вмешиваться. С утра брату позвонил, тот меня к вам и отправил.

– Тимур не успокоился значит. Решил и рыбку съесть и меня завалить.

– А, кто он такой?

– Да, никто. Две ходки за грабежи и кражи. Собрал возле себя малолеток. Как же, герой. Блатная романтика. Во время задержания покрасоваться перед молодняком решил, а я ему зубы выбил.

– Александр Иванович, сейчас уже дело прошлое. Нас с братом кто сдал, Васильич? Сосед наш, ныне покойный.

– Он самый.

– Все глухую тетерю из себя корчил. Ничего не вижу, ничего не слышу. А мы, с братом о магазине на балконе разговаривали. Хотя с другой стороны, не приняли бы тогда, черт его знает, как бы все сложилось. Александр Иванович, так я пойду.

– Да, конечно. Спасибо тебе Петр.

Петр смущенно пожал плечами, встал и пошел по аллее. Александр сидел и смотрел ему вслед, пока тот не затерялся среди спешащих по своим делам пешеходов. Выкурив сигарету, он поднялся и вышел на улицу. Остановив такси, сел в нее и проехал к отделу. Дежурный уже не ожидал его возвращения. Снял китель, галстук и растегнул верхние пуговицы на рубашке. Увидев полковника, засуетился. Александр остановил его.

– Степаныч здесь?

– Да, здесь. Еще не успел уехать.

– Скажешь, что я жду его у себя в кабинете.

Александр поднялся в кабинет, открыл сейф. Достав верного Макарова, передернул затвор, поставил на предохранитель и засунул сзади за пояс, прикрыв курткой. Он уже сам хотел звонить Степанычу, как тот зашел в кабинет. Александр подошел к двери, запер ее на ключ.

– Степаныч, достань из холодильника коньяк и фужеры с полочки.

– Иваныч, так я за рулем.

– Я тебе много и не предлагаю. Компанию составишь.

Дождавшись, когда Степаныч нальет коньяк и сядет, полковник поднял свой фужер и посмотрел через него на свет. Выпив, теперь уже сам его наполнил, а Степаныч лишь слегка пригубил. Александр взял фужер обеими руками, опершись локтями об стол.

– Степаныч, я вот чего тебя тормознул. Мне информацию слили. Заказали меня Степаныч.

– Это кто у нас такой смелый?

– Тимура помнишь?

– Это тот, который тебе во время задержания на ботинки плюнул. Ты ему еще тогда по роже засветил и ботинки заставил вытереть. И все на глазах у его щенков.

– Да не все так просто. Перед последней отсидкой он на зоне был подсматривающим, пока настоящий вор не пришел. Тимур после освобождения на воровскую корону рассчитывал, а я его обломал. Скорее всего, ему жулики на зоне этого не простили. Вот и бесится.

– Кто стрелять будет и где?

– Возле дома. Скорее всего на выходе из подъезда. Стрелять должен бандюган, откинулся с зоны на днях. Кличка Лохматый. Я того тоже как-то брал.

– Может охрану организуем.

– Вот еще. Меня охранять неизвестно сколько. Да меня опера засмеют. Я что хотел. Ты бы меня подстраховал на выходе пару дней.

– Сделаем.

– Степаныч, если у тебя со временем не в напряг, то может добросишь до дома?

– Пойдем. Моя карета у подъезда.

Выпив коньяк, Александр поднялся. Степаныч поставил фужер не допив, и они оба вышли из кабинета. Спустившись, полковник окликнул дежурного.

– Заместитель меня пусть с утра не ждет. Я задержусь. Да и Вадим за мной пусть не ездит. Сам доберусь.

Выйдя из отдела, Александр со Степанычем сели в старенькую Ниву и проехали во двор дома, где находилась квартира полковника. Степаныч остановил Александра, который уже собрался выходить из автомашины.

– Иваныч, как думаешь, откуда стрелять будет?

– Да из Лохматого еще тот стрелок. Ну с крыши точно нет. Крыши у меня из квартиры просматриваются. А вот когда с крыльца спускаться буду, самое оно. Видишь, кусты акации. Если за ними встать, то ни с крыльца, ни со стороны тротуара человека не видно.

Распрощавшись со Степанычем, Александр вышел из автомашины и поднялся на крыльцо. Открывая дверь в подъезд почувствовал на затылке тяжелый, полный ненависти взгляд. Оглянувшись, никого постороннего не заметил. Лишь на газоне, напротив крыльца, какая-то бабулька выгуливала истерившую мелкую шавку, да вдалеке, из двора выезжала Нива Степаныча. Поднявшись в квартиру, полковник принял душ, одел спортивный костюм и зашел на кухню. Долив в чайник воды, включил его. Настроение испортилось. Как будто в доме был покойник. Хотя они с женой последнее время не то что ссорились, но были как совершенно чужие люди. Но хоть душа в доме живая была, можно было перекинуться парой слов. В подреберье заныло так, что стало тяжело дышать. Взяв со стола таблетку, он запил ее холодной водой и сел на табурет, прижав ладонь к больному месту. Раздавшийся телефонный звонок был совсем не к месту. Но полковник заставил себя встать, достать из ветровки телефон и ответить.

– Да. Слушаю.

– Саша, это Дмитрий тебя беспокоит. К тебе зайти можно?

– Не можно, а нужно. Ты где?

– Возле подъезда стою.

– Давай, заходи. Сейчас дверь открою.

Александр подошел к двери и открыл ее. Дождавшись Дмитрия, пропустил того в квартиру, который, скинув туфли сразу прошел на кухню. Достав из пакета бутылку водки, шмат копченного сала и булку хлеба, выложил на стол.

– Саша, в этом доме, нож и стопки найдутся? – спросил он Александра, который слегка задержался, закрывая дверь.

– Дима, вот только тупить не надо. То ты не знаешь, где у меня что лежит.

Дмитрий рассмеялся.

– Знаю, но надо же благословения у хозяина спросить.

Достав стопки поставил их на стол. Взял висящую на стене разделочную доску, нарезал хлеба и сало. Александр пристально посмотрел на гостя.

– Дима, а ты вроде уже сильно навеселе. Смотрю, ты в последнее время хорошо прикладываться начал. Ты бы бросал это дело. Или что-то случилось?

– Случилось Саша, полгода назад. Когда новый начальник УВД пришел. Выдержать бы еще год, а там на пенсию. Знаешь, у молодежи сейчас песня есть популярная, а там слова "Я свободен". Вот и я буду свободен. Представляешь, нам в наружку идут задания на комерсов, сотрудников администрации, начиная с районной и заканчивая областной, банкиров и подобную мразь. А посадок-то нет. Получается, что кто-то на них компру собирает. Да что я жалуюсь. У тебя положение еще хуже. Давай, сначала выпьем.

Разлив водку по стопкам, гость не дожидаясь хозяина выпил, сделал бутерброд и начал его пережевывать. Александр последовал его примеру. Выпив, он сходил на балкон и принес пепельницу, оставив дверь на балкон открытой. Оба закурили. При Ирине им такая вольность бы не сошла с рук. Табачный дым на дух не переносила. Затушив сигареты, выпили еще по одной. Дмитрий встал из-за стола и начал ходить по кухне. Полковник знал, что такое хождение, это признак крайнего раздражение.

– Дима, так что случилось?

– Срочное задание на наружку за тобой выписали. УСБшники решили, что самые умные. Сегодня утром на твою служебную Волгу прикрепили датчик движения. Хотели сами, через спутник отследить где кататься будешь. Тем более, что им кто-то слил, что ты на работу не выйдешь, значит будешь мотаться по своим делам. Не знаю, как ты нашел датчик, да мне и не интересно. Но вот с такси ты хорошо придумал. Они его почти целый день отслеживали. Мои парни, когда узнали, что за тобой работать будем, хотели забастовку объявить. Саша, я со старшими смен договорился, если тебе нужно куда-то отъехать, что бы начальство не знало, ты фарами пару раз моргни. По телефону лишнего не говори. Его тоже с завтрашнего дня ставят на уши.

Достав из кармана пиджака простенький телефон, Дмитрий положил его на стол.

– Саша, пусть при тебе будет. Если что, я на него позвоню. Телефон и симка левые. Да, вот еще что. Ты бы себе норку присмотрел. Начальник УСБ хвастался, что скоро они такого человека повяжут, что скандал будет на всю область. Конкретно не сказал, но я понял, что камушек в твой огород. Ну что, по единой, да я поеду. Меня водитель ждет. Да и перебрал я вроде сегодня.

Встав из-за стола, Дмитрий пошатываясь подошел к двери. Остановившись, поднял кулак на уровне головы и молча вышел. Александр закрыл за ним дверь и зашел на кухню. Закурил и сел за стол. Взяв пульт от телевизора, включил его. Пытался посмотреть, но на увиденном сконцентрироваться не смог. Выключив телевизор прошел в комнату и прилег, но сон не шел. За ночь несколько раз вставал, заходил на кухню, выходил покурить на балкон, опять ложился. Если и удалось поспать, то от силы минут сорок. Дождавшись, когда пропищит будильник, Александр встал и прошел в ванную. Постояв под холодными, упругими струями душа, он растерся до красна. Одевшись прошел на кухню. Утро начиналось как обычно, сигарета, кофе и пшено в кормушку. Вот только Павка сегодня не прилетел. Возле кормушки его ждала только голубка.

Александр грустно усмехнулся.

– Что милая, похоже гнездо свили.

Взглянув на сияющий на солнце позолоченный купол часовни, вспомнил слова монаха о кресте. Не отрывая взгляда от креста, докурил сигарету. Затушив, бросил окурок в пепельницу и зашел на кухню. Достал из шкафчика пистолет и положил его на стол. Постояв, Александр решился. Выщелкнул из рукоятки магазин, достал из патронника патрон и вставил его в магазин. Покрутив его в руках, вставил его до щелчка в рукоять пистолета. Засунув его в оперативную кобуру, под мышку, открыл дверь и вышел в подъезд. Достав из кармана телефон, набрал Степаныча. Тот подтвердил, что ожидает, но ничего подозрительного пока не увидел. Выйдя на крыльцо, полковник остановился и прикурил. Женщина, выгуливающая собачонку, повернулась и вскинула руку. Раздался приглушенный хлопок. В руках у женщины был ПСМ с глушителем. Вроде и пистолет небольшой, удобный, да одна беда. Осечки часто бывают. Вот и на этот раз у стрелка что-то пошло не так. Александр достал пистолет, сначала прицелился, но затем опустил руку. Женщина шла на него лихорадочно нажимая на спусковой крючок. Полковник усмехнулся.

– Лохматый, ну какой же ты идиот. Вырядился от бабы не отличишь, а с пистолетом обращаться не научился. Ты затвор передерни, а затем и стреляй.

Лохматый остановился, передернул затвор и взглянув на отлетевшую в сторону гильзу поднял пистолет.

– Лохматый, ну это же не твое. Ты же вор, а не убийца. Брось пистолет.

– Мне все одно. Что менты, что наши. Один черт кирдык. Так может хоть одного мусора на луну отправлю. Два выстрела слились в один. Щеку Александра опалило огнем, а Лохматый запрокинув простреленную голову, с которой слетел парик, упал на землю. Дернувшись всем телом несколько раз, Лохматый выронил пистолет из руки. Подбежавший Степаныч остановился возле него. Взглянув на лежащего неудавшегося киллера, отбросил в сторону ногой парик подошел к стоящему Александру. Тот убрал пистолет в кобуру и взглянул на Степаныча.

– Степаныч, у тебя руки трясутся.

– Я ведь думал, что это женщина. Вот замаскировался. Я же ни разу в них не стрелял.

– Вот это и есть Лохматый. У него проблемы с волосами. В школе ребятишки еще Лохматым дразнили. Так и прижилось. Он на дело в париках ходил. Раз во время грабежа парик слетел, а потерпевший заметил. Так его и взяли. Перед объявлением приговора судье угрожать начал. Тот обиделся, ну и нарисовал ему двенадцать лет.

– Иванович, а ты почему не стрелял? Ну ка, дай мне свой пистолет.

Полковник подал пистолет и сел на лавочку. Степаныч посмотрел и хмыкнул.

– А, ведь ты смерти искал. Рассчитывал, что он тебя завалит, я его и вроде дело раскрыто. Молодец. А ты подумал, как мне после этого жить.