Текст книги "Навь. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Олег Борисов

Соавторы: Евгений Юллем
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 17

Комья мерзлой кладбищенской земли летели в свежевырытую могилу, противно и глухо стуча по крышке обитого красным крепом гроба с крестом наверху.

Все, эта страница перевернута окончательно. Потоцкого как такового больше нет. То, что лежало сейчас в гробу с черным послеинсультным лицом, ничего, кроме пустой телесной оболочки, из себя не представляло.

Похороны проходили в закрытом режиме, никого из посторонних не было. Частный участок на кладбище, на котором стоял фамильный склеп самих Голицыных и земля вокруг, в которой хоронили заслуженных членов клана, была оцеплена полицией и собственной службой безопасности – слишком много стервятников-журналюг пыталось прорваться и сделать снимок для прессы. Злой от горя потери глава клана сначала даже хотел поставить «антиснайпер», чтобы повыжигать к чертовой матери фотовидеоаппаратуру шакалов пера и камеры, но потом, подумав, отказался от этой затеи. Проще будет затаскать уродов по судам, а особенно непонятливым политику клана объяснит его служба безопасности, в частности то, что ходить своими ногами лучше, чем ездить на инвалидной коляске. Так что максимум, что вышло в подконтрольной печати, был некролог. «С глубоким прискорбием сообщаем…» – ну и остальные бла-бла-бла, как и положено, «после тяжелой и продолжительной», «выдающийся член клана» и тэдэ и тэпэ. В общем, стандартный набор штампов по шаблону, полагающийся по такому невеселому но совершенно обыденному поводу.

Так что все прошло спокойно. Как писал классик – все культурненько, все пристойненько, и закусочка на бугорке. На положенный поминальный обед я оставаться не стал – не люблю я подобные мероприятия вообще, да и кладбища в частности. Самое интересное, что на это мероприятие, клановое, по поводу изменения количества родственников меня пригласил сам Потоцкий, включив в свое завещание относительно похорон тех лиц, которые он бы хотел видеть на месте своего последнего упокоения. Хотя, как он мог бы меня там видеть – ума не приложу. Сейчас он совсем в другом месте и не то, чтобы в лучшем из миров. Впрочем, обо всем по порядку.

…Ну и унылое же это место! От метро пришлось еще топать ножками пару километров. Какого черта Паленый выбрал для встречи такие гребеня? Не мог что ли, в центре встретиться?

Наконец я дотопал до кафе «Астра», сильно напоминавшую мне распивочную «Чебуречная» из моего прошлого, где свежий чебурек, который вчера еще гавкал, можно было запить бодяжной вонючей водкой из грузинского спирта, который контрабандно везли через границу. Бр-р… Главное в таких чебуреках – когти выплевывать, чтобы не подавиться.

Я брезгливо толкнул перчаткой грязную засаленную дверь. Ну духан внутри был соответствующий – никогда не замечали, что после похода в дешевые кафешки ваша одежда еще день минимум будет вонять соответствующе? Все кухонные ароматы почему-то именно в этой атмосфере становятся очень агрессивными и пропитывают все насквозь.

Обведя взглядом зал, я увидел Потоцкого, жравшего блины в самом темном уголке этой рыгаловки. Опа! Вот тебе раз, а вот тебе и два, подумал Штирлиц, бросая второй кирпич на лысину Мюллера. Как же я раньше не раскусил, что он хорошо владеет биоэнергетикой? Я увидел слабое возмущение Поселенного Пустыря и выброс в мою сторону того, что можно было назвать эктоплазмой – нечто вроде прозрачного щупальца, вырастающего из стогны охлупень, ринувшегося ко мне, но не прошедшего дальше внешней границы пузыря. Зато все, что ему надо, гаденыш срисовал. И вкладыш дуплексного переговорного устройства в ухе, и два пистолета – токаревский со спиленными номерами и МСП под штаниной на ноге.

Ну естественно, кто бы меня отпустил без поддержки и оперативного прикрытия, как вы думали? Только вот это были не папины спецы, а Кресислав с Козьмой. Папу интеллигентно послали нахрен, заявив, что как лицо официальное он не должен знать ни о чем, если что-то (а с высокой вероятностью не «если» а «когда») пойдет не так. А так все довольны, все смеются и граф не при делах – о чем не знаешь, не надо врать на полиграфе. И вообще, господин граф, подобные дела проходят не по вашей юрисдикции, а по нашей компетенции, вам с волшбой не по пути. ПапА чуть обдумал подобное интимное предложение и признал правоту волхвов, махнув на все это рукой.

Значит Паленый знает? Срисовал? Да и хрен с ним, я прятаться от этой разборки не намерен. Более того, я больше чем уверен, что его чирлидеры тоже здесь – фраза некоторых не местных гостей «только ты адын приходи, мы тоже адны придем» стала уже мемом среди оперативников.

Паленый промокнул жирные губы салфеткой, тщательно вытер руки, встал из-за стола и двинулся в сторону туалета. Ладно, пойдем за ним, только пусть подержать не просит – башку на месте откручу.

Я толкнул ногой дверь зассанного постояльцами сортира и увидел Паленого, старательно намывающего свои лапки под краном.

– Есть разговор, с демонстрацией разных материальных ценностей. Этот разговор одинаково важен и для тебя, и для меня. Но беседа состоится в другом месте, – сказал Потоцкий, стряхивая капли воды с мокрых рук.

– Да? С чего бы это? – хмыкнул я.

– Потому что ты – не Александр Драбицын. Тело – его, не возражаю. А подселенная душа – чужая. Это проверено и подтверждено. И у меня есть деловое предложение к человеку, который скрыт под личиной графа… Если интересует, продолжим на другой точке. Если нет – разбегаемся и дальше кувыркайся как хочешь.

А вот эта заява более чем интересна. Я практически почувствовал, как переглянулись Козьма с Кресиславом, услышав такую сентенцию.

– Или боишься? – зло ухмыльнулся Потоцкий. – Так я без оружия, еле ползаю. Мне кашлять осталось пару месяцев, потом – труп. Со всеми твоими талантами и навыками ты меня на куски голыми руками порвешь. Не считая двух стволов, которые наверняка со спиленными номерами и без отметок в баллистической картотеке… Так что – думай, господин лже-Александр.

Ну почему бы и нет? Пора расставить все точки над «ё». Чувствую, что Паленый открылся мне не просто так, и действительно сейчас он не врет.

Потоцкий надавил на широкую пластиковую панель, которая неожиданно подалась, открыв за собой проход в какую-то темную комнатушку. Я последовал за ним. Но в комнатушке он задерживаться не стал, а вышел на улицу через потайную дверь. Ладно, теперь поиграем по твоим правилам. Пока. Только вот не забывай, что правила могут меняться по ходу действия, и в эту игру можно играть вдвоем. «Шпиль мит мир» – произнес внутренний голос в моей голове голосом Линдеманна…

Обратно я добирался в компании волхвов, которые были на удивление задумчивы. Высадили одного незванного пассажира, затем отвезли меня к воротам поместья. Когда начала распахиваться дверь, сидевший за рулем Кресислав таки не удержался и фыркнул:

– Еще все можно переиграть. Ночь впереди. Ошибки лучше исправлять до того, как они потребуют плату кровью.

– Ну да, паровозы нужно давить, пока они еще чайники… Извини, я дал слово. И обменял жизнь за жизнь.

Сидевший рядом на заднем сиденье Козьма примирительно похлопал по плечу сначала меня, затем волхва и выдал неожиданно:

– Мальчик вырос, Кресислав. Просто мы до сих пор видим лишь оболочку, которая вводит в смущение юным видом. А внутри уже боец, который принимает решения и ответственность за них. Так что не нужно никуда больше ехать. Давай по домам и поставим этим точку. Еще спасибо скажем, что все именно так закончилось.

Я не стал дожидаться, о чем именно наставники договорятся, выбрался из машины и побрел по расчищенной от снега дорожке. Устал как собака. В ушах до сих пор звенело от выстрелов, колено болело от неудачного броска в кучу мусора. Одна надежда, что подобного рода развлечения в ближайшее время больше не ожидается. И на том спасибо…

* * *

Ну и насыщенный был день! Да и вечер тоже.

– Ну как все прошло? – граф встретил меня в прихожей, помог снять грязную замызганную куртку. Несмотря на все усилия отмыть ее по дороге, так этого сделать и не удалось. Да и ладно, это была старая рабочая куртка из серии «мусор вытащить» или «с собакой погулять», потом ее спокойно можно уничтожить, чтобы не оставлять улик. А то современная криминалистика способна творить чудеса. Учитывая, что на моей куртке было черте что из микрочастиц, химических и биологических агентов, да и одорологических следов, получив ее сначала бы возрадовались криминалисты, потом следаки, а их радость передалась бы мне в обратной пропорции в допросной.

– Прошло, как прошло. Проблем с Орденом больше не будет. Да, кстати, привет от Анджея с того света, – я протянул ему портфель. – Много информации об Ордене, о его операциях, а также совершенно секретная информация о спецслужбах САСШ и Великоблядании. И о заказчиках покушения на меня тоже. Все здесь.

– Если это так, эта информация стоит золотом по весу, – папА взял за ручку портфель и деланно взвесил его на весу.

– Больше, – устало сказал я.

– Козьма с Кресиславом видели?

– Ну а как же.

– Плохо! – скривился, как от лимона, Старший.

– А чем плохо? Люди с допуском к гостайне выше первой формы, болтать не будут. И уж тем более они на нашей стороне.

– Они на своей стороне, а мы на своей. Пока наши стороны совпадают, но так может быть не всегда, – Старший весьма неодобрительно посмотрел на меня. – Мне не нравится, что ты все больше и больше попадаешь под их влияние. Еще немного, и придется выбирать сторону.

– Какую к черту сторону? – сказал я равнодушно от накатившей усталости. – Сторона одна – нашего рода, а в будущем клана. И России. Вот и все мои стороны. Не будем играть в черное и белое, в выбор сторон… Все и так ясно.

– Ладно, с тебя подробный и развернутый отчет.

– Хорошо. Как только немного очухаюсь, – сказал я, и поплелся в ванную. Стороны, игры… Я на своей стороне и действую, как мне подсказывает знания, опыт и совесть.

Стоя под тугими горячими струями душа я обдумывал, какую подредактированную версию отчета я напишу Старшему. Двойной агент будет моим и только моим активом, должен же быть у меня свой персональный крот в высоком окружении? Ну пускай не сейчас, но на будущее – я чувствовал уже, что не быть мне гражданским, как когда-то хотел, опять стезя на кривую дорожку госслужбы выведет. И тогда мне пригодится все, до чего смогут дотянуться руки. Только надо агенту нормальный псевдоним дать – как всегда они выбираются так, чтобы не дать противнику ни малейшего шанса выявить реального агента по совпадению чего-либо, профессии ли, должности или там имени. Будет какая-нибудь Незабудка или Розочка. Или Серенький козлик. В любом случае о том, как именно Анджей закончил свой путь, лучше умолчать. Иначе это породит огромный ворох проблем. Официальная версия прошедших событий устраивает меня куда как больше…

Атташе по культуре посольства Великобритании Маргарет Фулбрайт шла по дороге на работу, на Дворцовую Набережную. Она любила вот так, отпустив посольскую машину пройти пешком пару кварталов, любуясь на мрачную и торжественную архитектуру старого Петербурга. Чем-то он неуловимо напоминал ей Лондон, тоже старый и мрачный. Ночью выпал снег, и теперь на улицах шла суета с уборкой белого ковра, заталкиваемого внутрь лопастями в устрашающие пасти снегоуборочных машин и сыпящегося струей в кузова самосвалов. Снег пока еще белый, а вот полежит денек-другой – будет уже черный, покрытый сажей выхлопных газов и заводских труб, в Питере так всегда. И пока еще он белый и свежий, суетится детвора, и играет в снежки. Вон какие-то мальчик с девочкой лет по двенадцать увлеченно с хохотом и визгом перекидываются снежками. Маргарет улыбнулась своим мыслям. Детвора, что с них взять…

Вдруг снежок, пущенный неумелой рукой, попал ей в спину, причем так неожиданно. Маргарет вздрогнула и обернулась.

– Извините, пожалуйста, сударыня! Ради бога, не хотел, – мальчишка так жалобно смотрел на нее, что ей сразу же расхотелось злиться на него или отчитывать. Ну ладно.

– Осторожней надо быть! Нет-нет, спасибо не надо мне помогать! Я сама, – Маргарет остановила предупредительным жестом кинувшихся было к ней детей, завела насколько могла руку за спину и отряхнула пальто.

– Еще раз ради бога извините, сударыня!

Маргарет махнула рукой, повернулась, и пошла дальше. Не знаю, подумала она, устала что-то, вот настроение и прыгает. Да и работа в этом старом городе утомляет – вершина карьеры разведчика, самая сложная роль. Работать в самом сердце извечного врага, Российской Империи – старого и древнего, еще со времен Ивана Грозного, осмелившегося покуситься на интересы Британии, и проводившего с тех пор независимую политику. Как сказал сто пятьдесят с лишним лет назад сэр Палмерстон? У Англии нет ни постоянных союзников, ни постоянных врагов, у Англии есть только постоянные интересы. Эту фразу с небольшими изменениями любили повторять все премьер-министры на протяжении всех этих лет. Но они любили повторять еще одну фразу сэра Генри – как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет. Хорошо, что все это можно дезавуировать, высмеивая любителей говорить «англичанка гадит» и сторонников теории заговора. Всегда найдутся придурковатые попки с промытыми группой медиаопераций 77-й бригады мозгами, визжащие отовсюду, что патриотизм – плохо, Империя – тюрьма народов, а вечные камни в английский огород – это избитый штамп недалеких людей. Знали бы они, ухмыльнулась про себя Маргарет, как работает МИ-6 и Британская армия, и что вот таких дурачков можно использовать вслепую – и самое главное, ничего им за это не надо платить, они сами в своей слепой дури и хомячьими мозгами сделают всю грязную работу, это мясо информационных войн.

Маргарет прошла в посольство, миновав охрану снаружи и внутри, прошла обычную проверку детекторами на наличие передающей аппаратуры.

– Все чисто, госпожа атташе, можете проходить, – махнул ей Генри Стоунволл, начальник охраны.

Она кивнула ему и начала подниматься по лестнице, не раздевшись в гардеробе – по правилам резидентуры ни один предмет одежды после проверки не должен находиться вне поля ее зрения. А то были случаи, когда внезапно сапоги, шапка, или пальто, сданные в гардероб, обретали уши, обслуга-то тут из местных. И хотя безопасность ставилась во главу угла, проколы изредка, да случались.

Маргарет открыла дверь ключ-картой и вошла в помещение резидентуры, окинула взглядом уже работающих за компьютерами сотрудников аналитической разведки.

– Здравствуйте, госпожа Фулбрайт! – ее заместитель уже ждал у двери, сжимая в руках тоненькую папку.

– Что у тебя, Джон? – Маргарет сняла шапку и встряхнула головой, распуская примятые волосы.

– Сводка за вчерашний день.

– Положи на место, – невнятно промычала она, зажав в зубах заколку для волос.

– Хорошо, госпожа Фулбрайт! – заместитель положил папку и исчез, не стал раздражать свою шефиню.

– Слышно отлично, – сотрудник службы наружного наблюдения сдвинул наушник на одно ухо.

Мадам Фулбрайт не видела, как после ее появления дети, игравшие в снежки, скрылись в подворотне, около которой стоял размалеванный надписями фургон «Савин и сын», который сами острые на язык оперативники окрестили «Сукин и сын».

Мы с Елизаветой согревали ледяные руки кружками с горячем дымящимся чаем из термоса. Мадам Фулбрайт опоздала, а на улице все-таки минус, и ледяной ветер с Невы не способствовал укреплению организма. К тому же пришлось в снежки играть голыми руками. В заранее заботливо слепленном снежке находился заряд каких-то хитрых то ли нанитов, то ли еще какого-то высера отдела специальных технических операций. Как поставить жучок на объект, который предупрежден о такой возможности? Можно конечно сблизиться с ним, столкнуться, извинившись – только это вот настолько банальные способы, что, придя к себе, он начнет тотальную проверку всего и вся на предмет подсадки. Любой контакт с объектом исключен, значит, только дистанционно. А заподозрит ли объект двух детей, играющих в снежки? Вряд ли, срабатывает стереотип. Да и снежок не содержит в себе традиционных средств связи. А вот та хитрая начинка, которая в нем, не обнаруживается детекторами, но при включении стандартной аппаратуры подавления начинает передавать информацию. И подавить ее невозможно, на таких частотах и с достаточной мощностью все, кто находится внутри помещения начнут покрываться золотистой поджаристой корочкой, как сосиска в микроволновке.

Так что, когда папА, вооружившись документами, оставленными Анджеем по МИ-6, начал крестовый поход против них, первым делом он испробовал новые достижения своего технического отдела, и теперь рассчитывал получить больше информации. Но в том портфеле было все очень хитро, такой кладезь информации от Ватиканской разведки была просто неоценима. Хотя все документы прошли спецпроверку на выявление потенциальных угроз – от химических и биологических, а также средств слежения, подобных нашему, они все равно лежали в специальном хранилище, код у которого был только у Старшего.

Операции всевозможных разведок, о которых было известно Анджею. Списки исполнителей, резидентуры, агентуры. Местоположения, пароли, явки, способы связи – все на свете. Что-то было о прошедших покушениях, но без персоналий. Надеюсь, эта информация поможет распутать старый клубок, который до сих пор заставляет оглядываться за спину. Явно доморощенные уроды старались, кому еще может мешать фигура начальника СБ. Ну пока эта информация обрабатывается папА, плетутся интриги, расставляются фигуры на шахматной доске. А первый ход папА сделает, дав спокойно отметить два Рождества и Новый год. Пока шла подготовительная работа. И самое интересное, что к будущим операциям Старший решил подключить и меня в качестве исполнителей мелкой работы, ну как вот сейчас. А Лизавета сама вызвалась, у нее тоже шило в одном месте. Ну а что, пора и вместе побыть, не только лямур-тужур крутить, но и поработать на благо Империи.

Тем более, все приятное еще впереди. Новогодние и Рождественские праздники, веселое времяпровождение, отдых от проблем и забот. Надо отдохнуть, надо. А то что-то я как-то подустал, и здорово, хоть пой арию графа Резанова – «душой я бешено устал». Все то, что произошло с начала сентября, вымотало меня очень здорово. Все эти пляски в блядском цирке…

Но были и хорошие моменты. Во-первых, Елизавета, ну об этом я уже говорил. Во-вторых, набранные бонусы у сильных мира сего и волхвов. В-третьих, на меня наконец-то перестал охотиться орден, а Паленый теперь был условно нейтрализован. Ну и наконец, в-четвертых, стало налаживаться в семье.

После нашего с графиней разговора семейная обстановка стала куда лучше. Исчезли вечные контры, теперь я больше не шарахался от графини, только услышав скрип двери. Более того, теперь мы даже обедали все вместе, как нормальная семья – а это многое значит. Ну и соответственно шло какое-никакое, но общение. Ей сейчас было несладко, ранний токсикоз накрыл, да и выглядела она не особо – все-таки рожать в позднем возрасте не айс, хотя хорошо, что ребенок был второй. Я слышал, не знаю правда или нет, что, если женщина позднородящая, первый может быть даун. Но я не врач, поэтому не знаю. А вот кто у нее будет… УЗИ она пока не делала, рано, но вот каким-то своим чувством я точно знал – будет девчонка. Для меня, всегда мечтавшего о братике или сестренке, это было здорово. Двоюродная сестра-то есть, но ни ее, ни тетки я пока не видел – чем-то они друг друга с графом обидели, и общения не поддерживали. Ну а я и не интересовался – уж что-что, а это точно не мое дело.

Так что методично и спокойно разложив прожитое в этом мире, я остался доволен. Да и куча плюшек, которые я получил от такого поворота судьбы, перевешивала кучу неприятностей. И дай-то бог, чтобы все так получалось и дальше, чтобы все было хорошо. Ну а я приложу к этому все усилия, честное слово!

Рано утром зазвонил телефон. С трудом нашарив зудевшего мучителя, прижал к уху, сдержав готовую вырваться злую фразу:

– Кому в такую рань не спится? Еще даже не рассвело толком!

– Вставай соня, жизнь проходит мимо! – долетел смех Елизаветы. – Мы на горку собираемся, сегодня катания обещают на Неве. Если хочешь с нами, то шевелись!

– С вами – это с кем?

– Сашенька Муромцева будет, Ян Вильчицкий две тройки с бубенцами нанял, еще кто-то из ребят. Так что поднимайся, не изображай спящую царевну!

– Легко говорить, я только к полуночи последние тесты на школьный сервер затолкал. Математик вообще грозился на пересдачу отправить, если девяносто пять баллов из ста не наберу…

– Но ведь сдал?

Я все же проснулся, почесал лоб и ощутил, что начинаю возрождаться к жизни. Действительно, Елизавета права, долги спихнул, сессию закрыл, высшие отметки по всем предметам и никаких хвостов.

А еще меня ждет красивая девушка, чтобы кататься по заснеженной столице на тройке… Похоже, жизнь налаживается…