Текст книги "Поющий Идальго и бесценный фолиант (СИ)"

Автор книги: Олег Мушинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Annotation

Еще один вольно-исторический детектив из жизни средневековой Испании. Написан на конкурс РД-3, где занял 2-е место. Тема: Чисто женское убийство.

Мушинский Олег

Поющий Идальго и бесценный фолиант

Мушинский Олег

Поющий Идальго и бесценный фолиант

Поющий Идальго и бесценный фолиант

Великий праздник Рождества Христова в году 1582-м оказался на редкость беспокойным для дона Гарсиа де ла Вега, алькальда Толедо. Этот маленький человечек, которому природа щедро компенсировала в ширину все, что не додала в высоту, был, скажем прямо, слишком молод для такой ответственной должности, и особыми достоинствами, кроме высокого положения отца при дворе и отблесков славы своего знаменитого деда – поэта и воина Гарсиласо де ла Вега, не блистал. Впрочем, жители Толедо тоже не были изощренными злодеями, и, за исключением полного игнорирования королевского указа о запрете дуэлей (на что дон Гарсиа, как настоящий дворянин, по возможности закрывал глаза), пьяных драк и мелких краж (с чем вполне самостоятельно справлялась городская стража), в конфликт с законом не вступали. Но никакое счастье не длится вечно.

За неделю до Рождества на улице Сан-Маркоса сгорела книжная лавка дона Пареса. Сгорела вместе с тремя сотнями редких книг и самим доном Паресом в придачу. К счастью, пожар удалось потушить до того, как пламя перекинулось на соседние дома. В обугленном столе нашли полсотни дублонов, на пальце покойного – золотое кольцо с крупным сапфиром. В целом, все указывало на трагическую неосторожность дона Пареса, но весь вечер дона Гарсиа мучили дурные предчувствия.

А потом наступило Рождество, и новые заботы оттеснили пожар на второй план. После торжественной утренней мессы в церкви Санта-Марии ла Бланки, направляясь к чаше со святой водой, дон Гарсиа буквально столкнулся с капитаном Орландо. Высокий и худой словно жердь офицер был отличным служакой, но о такте явно слышал краем уха – причем тем, который ему отстрелили во время итальянского похода. Склонившись к начальству, капитан произнес трагическим шепотом.

– Беда случилась, дон Гарсиа. Мне доложили альгвасилы...

Дон Гарсиа твердо сказал себе, что он не верит в дурные предчувствия. "А вот напрасно", – ответили дурные предчувствия. Дон Гарсиа вздохнул и сделал капитану знак следовать за собой. Говорить о делах в церкви он считал кощунством.

– Что за манера, капитан, вносить работу в божий храм.

– Господь наш милостив, простит, – спокойно отозвался Орландо. – А вот задержка делу повредит.

Дон Гарсиа недовольно нахмурился. Он не проронил больше ни слова, пока они не вышли на площадь перед церковью, где алькальд, наконец, разрешил капитану сделать доклад. Тот немедля преступил к делу, и дон Гарсиа расстроился окончательно.

Пока все благочестивые католики возносили хвалу Господу и Святой Деве Марии, два антиобщественно настроенных дворянина, презрев королевский указ и забыв о гневе божьем, за мостом Сан-Мартина скрестили клинки на дуэли. Свидетелей (увы!) не было, а вот труп (второй раз увы!) в наличии имелся. Да еще какой! Маркиз Маркус де Аранея, богатейший человек и глава старейшей в Толедо дворянской фамилии, собственной свежезаколотой персоной. Надо ли говорить, что событие сие возымело серьезный общественный резонанс.

Маркиз де Аранея, не смотря на свои шестьдесят пять лет, принимал активное участие в жизни города, регулярно делал большие пожертвования на богоугодные дела, иногда дрался на дуэли и даже собирался жениться (в первый раз!). Помолвка была назначена как раз на Рождество. Донна Эвридика, единственная дочь графа де Бульони – старого друга маркиза де Аранея, едва отметила свое семнадцатилетие, и была столь же прекрасна, сколь богат был ныне покойный жених. Правда, злые языки поговаривали, что граф выдавал свою дочь не за маркиза, а за его состояние, но так на то они и злые языки. Граф де Бульони так искренне опечалился смертью друга, что слег в постель, где в тот же день и скончался, задушенный шелковым шнуром.

Тем же вечером в доме маркиза де Аранея было оглашено завещание. Собственных детей маркиз не имел, зато брат маркиза, Антуан де Аранея, постарался в свое время за двоих, оставив на попечение дона Маркуса двух племянников и двух племянниц. Старшему, дону Себастьяну, маркиз завещал все свое имущество и половину состояния, вторую половину почти поровну разделил между племянницами: донной Синтией и донной Лаурой. Младшему, дону Винсенту, с которым у покойного при жизни были очень натянутые отношения, маркиз оставил свое благословение. Кое-что по мелочи было отказано трем доверенным слугам.

По оглашении завещания дона Винсента хватил удар. После положенных охов, ахов и практической помощи со стороны донны Лауры, потрясенный идальго оправился достаточно, чтобы отправиться домой, где, примерно около полуночи, его и настиг второй удар. Кинжалом.

Когда капитан Орландо ранним утром следующего дня докладывал дону Гарсиа о новой трагедии, дурные предчувствия незаметно подкрались сзади и дружно гаркнули прямо в ухо: "А мы предупреждали!" Алькальд вздрогнул, опрокинул чернильницу на штаны капитана Орландо и от души грохнул кулаком по столу.

– Доколе можно убивать?! Пора б уже и меру знать! Загадку разгадать должны мы эту, чтобы виновников привлечь к ответу.

Верность долгу в такой непростой ситуации, разумеется, делает честь дону Гарсиа, но доподлинно не известно, как бы он справился, не пребывай в то время в Толедо величайший мастер Старого Света по расследованию нарушений королевских законов – дон Рамиро де Кантаре, больше известный как Поющий Идальго.

Дон Гарсиа де ла Вега прибыл в дом маркиза де Аранея ближе к полудню. Величественный старинный особняк, со всех сторон окруженный садом, серой скалой утопал в океане зелени. За домом лениво несла свои воды река Тахо. У ворот скучала четверка бородачей в черной одежде, шлемах и кирасах, с алебардами в руках – отряд городской стражи. Завидев начальство, они подтянулись и поспешили распахнуть ворота. Дон Гарсиа небрежно кивнул в ответ на приветствия и степенно, как и подобает алькальду, прошествовал по дорожке к дому. Дверь открыл молодцеватый слуга, он же с поклоном принял шляпу и шпагу гостя.

Дон Гарсиа поднялся по мраморной лестнице в просторную гостиную и поприветствовал собравшихся. Здесь были: дон Себастьян – изящный идальго в красном костюме, с золотой цепью на шее, донна Синтия – высокая и стройная брюнетка в жемчужно-голубом платье и донна Лаура – рыжеволосая красавица в зеленом. Дон Винсент отсутствовал по уважительной причине. Вместо него присутствовал высокий стройный идальго, одетый в щегольский черный бархатный костюм с золотым шитьем и белоснежными кружевами. На черных башмаках тускло поблескивали серебряные пряжки, на левой руке красовался массивный золотой перстень с рубином. Длинные темные волосы свободно спадали на плечи. Нос с горбинкой и прямой пронизывающий взгляд придавали его облику нечто орлиное. Когда дон Гарсиа входил, сей господин, аккомпанируя себе на гитаре, судя по издаваемым им звукам, пытался переложить "Аве, Мария!" для кошачьего хора. Две смазливые служанки разносили напитки. Еще один слуга – невысокий лысый коротышка в сером поношенном камзоле, таких же штанах и настолько стоптанных башмаках, что они вообще утратили всякое представление о цвете – что-то докладывал поющему господину.

Дон Себастьян, на правах старшего, представил гостей.

– Старинный друг мой – дон Рамиро де Кантаре. Его слуга – Клеменсо, весьма ученый малый... Пред вами, дон Рамиро, дон Гарсиа де ла Вега – он божьей милостью и волей короля алькальд Толедо.

Они раскланялись. Дон Гарсиа с достоинством, дон Рамиро – с придворным шиком. Алькальд, конечно, был наслышан о знаменитом земляке, но полагал, что тот в Мадриде. Применив так и оставшийся неизвестным ему метод дедукции, проницательный дон Гарсиа догадался, что дон Рамиро приехал проведать отца на Рождество. Впрочем, особой тайны тут как раз не было – старый дон Эстебан де Кантаре рассказывал о предстоящем визите своего прославленного сына всем и каждому.

– Немало слышали мы о заслугах ваших, дон Рамиро, – сказал дон Гарсиа.

– Да, слава обо мне уж облетела половину мира, – скромно признал Поющий Идальго. – Немало я разоблачил злодеев хитроумных и подобрал ключей к разгадкам тайн преступных. Дон Себастьян подробно о дуэли рассказал, где дону Маркусу смертельный нанесен удар. В убийстве этом, кажется, простом, глубокую интригу я подозреваю, но, с божьей помощью, клубок сей непременно размотаю. Мой метод гениальных озарений незаменим в раскрытии преступлений.

"Вот ни черта не сделает, а слава вся ему достанется", – прогундосили на ухо дурные предчувствия. "Это мы еще посмотрим!", – воинственно подумал дон Гарсиа. "Наше дело – предупредить", – обиженно отозвались дурные предчувствия, но никуда не ушли.

– С чего начнем? – поинтересовался дон Гарсиа.

– Подозреваемых сочтем, – ответил дон Рамиро. – Кто в выигрыше остался?

– Считайте, я попался, – усмехнулся дон Себастьян. – В наследство мне осталось больше всех других, хоть вместе всех сочти, хоть каждого отдельно. Теперь, спасибо дяде, воистину богат я беспредельно. Затем сестренки, дядя тут не поскупился. И трое слуг, кто больше прочих отличился. Пятьсот дублонов на троих он разделил.

– Да, щедро он их, право, наделил, – отметил дон Гарсиа. – Но, коли больше некого назвать, подозреваемых недолго сосчитать. Пока, дон Себастьян, конечно, вас ни в чем не обвинили...

И дон Гарсиа виновато развел руками.

– Скорее, ваша светлость, мы кого-то упустили, – вежливо возразил Клеменсо.

– Благодарю вас, добрый мой Клеменсо, – с чувством произнес дон Себастьян.

– Читал я завещание, – возразил дон Гарсиа. – Уверен: никого не пропустил.

– Все так, Клеменсо? – уточнил дон Рамиро, проводя рукой по струнам.

– Не совсем, сеньор. Еще там дон Винсент помянут был.

– Но брат убит! – воскликнула донна Лаура. – Мужчины, действуйте, иль вы горазды только языки чесать?!

– Мы лучше действуем, подумав, – спокойно возразил дон Себастьян. – А тут полезно бы порассуждать.

Донна Лаура нахмурилась и попыталась подумать, но это у нее получалось явно хуже, чем действовать. Впрочем, и остальные не блистали. Судили и рядили так и этак, а дон Рамиро тихонько бренчал на гитаре – настоящего гения такие мелочи не занимали, но, будучи человеком воспитанным, он позволял высказаться всем присутствующим. Впрочем, высказывался в основном один дон Гарсиа. Уцепившись в первую же версию, он не собирался отдавать ее без боя.

– Лишь месса началась, бродяга подошел к реке. Маркиза мертвого увидел он со шпагою в руке. Бродяга поднял крик, сбежалась стража, позже альгвасилы подоспели. Осмотр тела, места, времени учет мне позволяет сделать заключение о дуэли. Маркиз отменным фехтовальщиком тут слыл, так кто же шпагою его пронзил?

– В годах был дядя, – возразила донна Лаура. – И была ль его рука тверда?

– Согласен, – кивнул дон Гарсиа. – Но опыт заменяет силу иногда. Хотя, я полагаю, умысел тут был, и дон Рамиро, назвав дуэль убийством, это тоже подтвердил. Осталось выяснить, кто дона Маркуса мог шпагой поразить...

– Клеменсо, – небрежно повелел вальяжно развалившийся в кресле дон Рамиро. – Что нам удалось установить?

– Коль допустить, сеньор, что здесь под маскою дуэли убийство скрыто, – неспешно начал доклад лысый коротышка. – Должны принять в расчет мы, что убийца действовал открыто. А, значит, либо был в победе так уверен он, иль был за мост отчаянием приведен. Но, главное, на этом строю весь расчет – убийца знал: дон Маркус непременнейше придет.

– Так получается, убийцу знал маркиз?! – изумленно воскликнул дон Гарсиа.

– Конечно, знал, – подтвердил дон Рамиро. – Подумаешь, сюрприз.

Дон Себастьян задумчиво огладил подбородок, сестры встревожено переглянулись.

– Так неужели можете убийцу вы назвать? – озвучил возникший у всех вопрос дон Себастьян.

– Чуть позже, – самоуверенно отозвался дон Рамиро. – Надо в этом деле малость покопать.

Дон Гарсиа ненадолго задумался. Дело казалось ясным, но хотелось бы полной уверенности. Все-таки Аранея – фамилия известная, не дай Господь ошибиться. Потому алькальд избрал компромиссный вариант:

– Вот вы, дон Себастьян, слывете мастером клинка, еще в Италии вам довелось повоевать...

Дон Себастьян с достоинством кивнул.

– Тогда прошу до окончания дела не покидать Толедо, – добавил дон Гарсиа.

– Я слово вам даю, что город не покину, – ответил дон Себастьян.

– Благодарю, и прошу мне разрешить со всеми слугами поговорить.

Дон Себастьян хлопнул в ладоши. Вошел мажордом в черно-зеленой ливрее дома Аранеев.

– Санчес, будь любезен слуг созвать сюда. И поспеши, ждать не желаю я.

– Я предпочел бы говорить с каждым из них отдельно, – вмешался дон Гарсиа. – Пред столь блистательным собранием они смущаться будут непременно.

Донна Синтия презрительно фыркнула. Дон Себастьян невозмутимо пожал плечами.

– Есть кабинет у дяди в доме – в распоряжении полном вашем он. Слуг созовет немедля мажордом.

Едва дон Гарсиа вышел вслед за Санчесом, донна Лаура подскочила к брату.

– Беги немедля, Себастьян. Ужель не видишь, тучи над тобой сгустились?!

– Я слово дал, Лаура. Никто не скажет, что Аранеи до бесчестья опустились.

Сестра в ответ скорчила гримасу, красноречиво свидетельствующую о ее презрении к таким глупостям.

– Вот если я в бега подамся, обвинение неизбежно, – добавил дон Себастьян. – Убийцу подлинного тогда искать станут небрежно.

– Давно алькальда знаю я. Уверена, что разницы не будет. Раскроет дело он, лишь если голову убийцы подадут на блюде, – презрительно заметила донна Синтия.

Ее лицо при этом оставалось холодным и бесстрастным. Гримасы вызывают преждевременные морщины, а пока не произошло ничего столь значительного, чтобы пойти на такие жертвы.

– Надежда вся на вас, любезный дон Рамиро, – обратился дон Себастьян к другу. – В служебном рвении алькальд слывет неутомимым. Все обстоятельства сложились мне во вред, предъявлено быть может обвинение.

– Тогда настало время применить мое умение, – без тени смущения ответил дон Рамиро. – Клеменсо, список дел уже составлен?

– Всего один вопрос. Дон Маркус был ограблен?

– Не знаю, – пожал плечами дон Себастьян. – Исчез один лишь дядин кошелек, но кто его забрал? Быть может, срезали на площади, иль тот бродяга, обнаружив тело, не сразу крикнул стражу, а поначалу кошелек прибрал.

– Пожива вора велика?

– Лишь для того, кто счастлив с медяка. Горсть мараведи в кошельке была, для милостыни предназначена она. Любой бродяга, сумевший дяде услужить, мог кошелек в награду получить.

– Спасибо, – поблагодарил Клеменсо. – Теперь – дон Винсент. Был он не богат...

– Мой мертвый брат! – снова воскликнула донна Лаура.

– Увы, – согласился Клеменсо. – Вы знали брата, без сомнения, хорошо – враги имелись у него?

– Он сам – свой злейший враг, – не без злорадства заметила Синтия.

– Простите, донна, – удивленно переспросил Клеменсо. – Как же так?

Та криво усмехнулась и собралась было пройтись по братцу, но тут вмешалась донна Лаура.

– Да, расточителен он был.

– Играл, пил и любил, – с пониманием перечислил дон Рамиро.

– Если бы! – воскликнула донна Лаура. – На книги состояние спустил. Да если бы читал – хранил да пыль сдувал, и более ничто его не увлекало.

– Да, удивительно, пожалуй, – согласился дон Рамиро.

– А как дон Маркус относился к книгам? – спросил Клеменсо.

– Как подобает дворянину, он в руки их не брал, – с сарказмом заметила Синтия. – Лишь векселя на предъявителя мой дядя уважал. Он говорил: те хороши бумаги, что придают весомость кошелькам.

– Дон Винсент с дядей, полагаю, общих интересов вовсе не имели? – внес предположение Клеменсо.

– Ну почему же, – коварно заметила донна Синтия. – Был однажды повод для дуэли.

Все с интересом посмотрели на нее. Та, явно довольная произведенным эффектом, откинулась в кресле и пригубила вина.

– Наш Винсент не такой тихоня был, как ты, Лаура, рассказала. С чего же кошка черная меж ними пробежала? – произнесла она. – Примерно год назад питал надежды брат на донну Эвридику... Да-да, ту самую, что дядюшке согласие стать женой дала... Вот только граф от дома Винсенту немедля отказал. Такой финал ему я сразу предрекала.

– Солидный повод, – заметил Клеменсо. – Не будь дон Винсент мертв, серьезным бы подвергся подозрениям. Когда ваш дядя собирался объявить о свадьбе, в воскресение?

– Помолвка назначена была на Рождество, – пояснил дон Себастьян.

– Так дядя сэкономил торжество, – прокомментировала донна Синтия.

– Зато невесте он подарок приготовил дорогой, – вступилась за дядю донна Лаура. – Да не успел вручить, сраженный вражеской рукой.

– Такой подарочек на свадьбу вижу я впервые, – усмехнулся дон Рамиро. – Что думаешь, Клеменсо, нанесем визит графине?

– Я догадалась! – воскликнула донна Лаура. – Нет, я так и знала! Еще один есть воздыхатель, который конкурентов погубил, чтобы в любви не потерпеть провала.

– На подозрении кто-то есть, Лаура? – переспросил дон Себастьян. – Ты что-то знаешь?

– Я понимаю, – гордо ответила та. – А разбираться в мелочах я вам предоставляю.

Донна Синтия презрительно усмехнулась, демонстрируя свое отношение к тому, как сестра относится к делу.

– Ну что ж, тогда мы к следствию приступим, – решительно заявил дон Рамиро и отложил гитару. – Коль поспешим – убийце может быть на хвост наступим.

– Опять прошу прощения, – сказал Клеменсо. – Дом дона Винсента кому достался во владение?

– Опять же мне, – чуть смущенно признался дон Себастьян. – У брата было множество долгов, все заложил имущество свое. Я закладные откупил, на Рожество Винсенту полагал подарок сделать я. И тут такой удар... Хотите нанести туда визит?

– Коль это вас не слишком затруднит, – ответил Клеменсо. – И хорошо бы выяснить, на месте ль книги все?

– Немедленно пойду я и проверю, – пообещал дон Себастьян. – Там трое слуг, они помогут мне.

– И я с тобой, – заявила донна Лаура. – Хочу я следствию помочь.

– Ну что же, я не прочь, – согласился дон Себастьян.

Неожиданно интерес к книгам проявила и донна Синтия, заявив, что мужчины все равно не в состоянии найти что-либо, кроме шпаги и пистолетов, а ее сестра слишком легкомысленна для такого серьезного дела.

– Я легкомысленна?! – возмутилась та. – Тебе бы только сказать колкость!

– Сестренки, успокойтесь, – встрял между сестрами дон Себастьян.

Дон Рамиро отвесил поклон и удалился, но, увлеченное спором благородное семейство этого даже не заметило, чем знаменитый идальго был не мало уязвлен. В дверях дома к прославленному идальго подскочила пара слуг. Один подал черную шляпу с белоснежным страусиным пером, другой – шпагу с украшенным драгоценными камнями посеребренным эфесом. Дон Рамиро прицепил шпагу к поясу, нахлобучил шляпу и, кивком поблагодарив слуг, милостиво позволил им открыть двери.

Дом графа де Бульони располагался напротив замка Алькасар, и выглядел его ровесником. Клеменсо забарабанил в ворота, помнившие, наверное, еще мавров. Открыл столь ветхий старик, что вполне подошел бы на роль олицетворения этого дома, и, шамкая, осведомился, что нужно господам.

– Прошу вас, передайте донне Эвридике, что к ней с поклоном дон Рамиро де Кантаре, – обратился к нему Клеменсо.

– Да пошевеливайся ты, неряха старый, – дружелюбно пошутил дон Рамиро.

– Я вижу, гости к нам, – сказал кто-то. – И столь решительны, что могут двери снесть. Так что угодно вам?

Дон Рамиро повернул голову и окинул взглядом высокого господина в простом, но добротном коричневом костюме, и черных сапогах. На широком поясе висели шпага и кинжал.

– Минутку! С кем имею честь? – осведомился дон Рамиро.

– Прошу прощения, – незнакомец отвесил вежливый поклон. – Меня зовут Урпано. Капитан Урпано. Начальник личной стражи графа и, увы, свидетель этой драмы.

– Начальник стражи? – насмешливо переспросил дон Рамиро, смерив оком тщедушного старца в воротах. – Вот это нынче называется охраной? Скорее я б комедией назвал сие, чем драмой.

Капитан, ничуть не смутившись, развел руками.

– А что, сеньор, хотите вы за мизерную плату? Увы, Бульони нынче не богаты. Но что ж мы на пороге все стоим. Прошу вас в дом, и там поговорим.

Старик со скрипом отворил дверь пошире и впустил их в небольшой внутренний дворик с неработающим фонтаном. Дон Рамиро был уверен, что проскрипел именно старик. Клеменсо же придерживался версии скрипа дверного.

– Дела идут, однако, не блестяще, – заметил дон Рамиро.

– А вы не в курсе? – подивился капитан. – Дом де Бульони разорен по сути. Несчастье за несчастьем. За что Господь послал такое наказание?

Они поднялись по узкой лестнице в просторную комнату. Здесь, как и везде, царил дух запустения. Донна Эвридика сидела в кресле у камина, печально глядя на огонь.

– День добрый, донна Эвридика, – произнес капитан Урпано. – К нам гости. Даже в столь печальный час пожаловаться не можете вы на невнимание.

Донна повернула изящную головку, бросила взгляд на вошедших и грациозно поднялась с кресла. Стройная голубоглазая блондинка, она была очаровательна в черном бархате.

– Мое почтение, донна Эвридика, – дон Рамиро отвесил ей поклон, за который не пришлось бы краснеть и при дворе. – Как вижу, слава, что идет о вашей красоте молвою даже преуменьшена изрядно. Я дон Рамиро де Кантаре, ваш преданный слуга до гроба.

Донна едва заметно улыбнулась.

– Такое слышать мне отрадно.

– О горе вашем я наслышан, – добавил дон Рамиро, постаравшись придать своему лицу скорбное выражение. – В единый день отец и муж почти что ...

Донна Эвридика печально кивнула, прошла по комнате и остановилась у окна.

– Да, горе велико. Но что ко мне вас привело?

Дон Рамиро быстро перебрал в голове несколько вариантов, но в итоге остановился на правде.

– Коль прямо ставите вопрос, отвечу не тая, – ответил он. – Убийцу дона Маркуса разыскиваю я.

– Да, понимаю, – тихо сказала донна Эвридика.

– Я за двумя смертями злодея одного подозреваю.

Донна Эвридика прошлась по комнате.

– Вы полагаете, отца тот человек убил, что шпагой дона Маркуса сразил?

– Не сомневаюсь, – ответил дон Рамиро. – И потому лишь я себе позволю с покорной просьбой обратиться к вам.

– Какой, сеньор? – тотчас встрял капитан.

– Оставьте, капитан, – ласково, но твердо осадила его донна Эвридика. – Всем, чем смогу, вам разыскать убийцу помогу.

Дон Рамиро отвесил ей еще один изысканный поклон.

– Благодарю вас, донна, вашего согласия уже достаточно, чтоб испытал я счастье. Коль вы позволите, то мы с Клеменсо – это мой слуга – взглянули бы на место, где случилась эта страшная беда.

– Я считаю... – начал было капитан Урпано.

– Случилось в спальне это, – перебила его донна Эвридика. – Здесь никакого нет секрета. Но я должна предупредить, альгвасилы утром обыск учинили. Все перевернуто вверх дном, как будто враг ворвался в дом. Моя служанка пока еще не прибрала за ними. Прошу простить меня за беспорядок, надеюсь, этим вас не слишком огорчаю?

– Вы раните мне сердце. Дону Гарсиа я за это попеняю, – пообещал дон Рамиро.

Донна Эвридика громко хлопнула в ладоши. Дверь скрипнула, и в комнату заглянула высокая женщина в строгом сером платье.

– Звали, госпожа?

– Звала, Аманда. Как идет уборка?

– От стариков, увы, не много толку, – спокойно доложила та.

Донна Эвридика кивнула и разрешила слугам отдохнуть, пока благородный гость осмотрит спальню покойного графа. Следом за графиней гости проследовали через весь дом в просторную комнату. В центре на боку стояла кровать. В углу валялся опрокинутый столик, к которому был прислонен стул. Белье и чистые листы бумаги разбросаны по полу. Дон Рамиро поморщился. Клеменсо выглянул в зарешеченное окно.

– Окно во внутренний выходит двор, – пояснил капитан.

Клеменсо кивнул и подергал решетку.

– Прочная, – сообщил он. – Простите, кто покойного нашел?

– Я, – сообщила донна Эвридика. – Когда зашла спокойной ночи пожелать, он за столом сидел, как будто что-то пишет. Я подошла, гляжу: шнур обвивает шею, и он уже не дышит. Я закричала, слуги прибежали... Как раз тогда у дома стражи городской шагал отряд, они стараться рады, да не велик был результат. Чужих никто не видел, все было тихо, как в могиле.

Она содрогнулась.

– Простите, – пробормотал Клеменсо. – Бумаги вашего отца забрали альгвасилы?

Донна Эвридика пожала плечами.

– Не знаю. Не спросила. Они хозяйничали, как хотели – могли и взять.

– А чем же стража занималась?! – воскликнул дон Рамиро, наградив капитана испепеляющим взглядом. – Таких охранничков вам надо в шею гнать!

– Меня арестовали сразу, – возразил капитан. – К утру, конечно, отпустили. А молодцы мои давно решили, что жалования здесь им точно не видать. За обещания пустые, увы, никто не хочет дом сей охранять. Тут только трое старых слуг остались, что в пятом поколении дому служат. Солдат вы роту спрячьте здесь – они ее не обнаружат. Как правило, сидят себе при кухне... Признаю, на месте вся посуда.

Дон Рамиро недовольно поморщился.

– Ну как в таком бедламе что-нибудь найдешь? Клеменсо, видишь что-нибудь оттуда?

Клеменсо, прежде чем ответить, окинул комнату внимательным взглядом, и только тогда покачал головой.

– С доном Гарсиа надо нам поговорить.

– Всенепременно, – заявил дон Рамиро. – Придется ему это объяснить. Пусть он отмечен званием алькальда, но, тысяча чертей, он все еще идальго!

– О, рыцарь мой, – чарующе улыбнулась донна Эвридика. – Вы только не рискуйте головой.

Дон Рамиро тотчас осыпал даму изысканными комплиментами. Она приняла их благосклонно, но нашла момент тактично напомнить идальго о его высокой миссии. Отвесив по пути к двери не менее дюжины изысканных поклонов, дон Рамиро, наконец, покинул дом, унося образ хозяйки в своем сердце.

Дон Винсент явно котировался ниже маркиза, хоть и проходил с ним по одному делу: у дверей его дома – напротив ворот Пуэрта дэль Соль – дремал на часах один-единственный стражник. Внутри дома благородное семейство де Аранея и дон Гарсиа с четырьмя альгвасилами гоняли пару слуг по библиотеке, как тараканов по кухне. Внезапное появление дона Рамиро дало этим несчастным небольшую передышку.

– Уже раскрыли дело, дон Рамиро? – учтиво осведомился дон Гарсиа.

– Почти, – небрежно отозвался дон Рамиро. – В претензии я к вам, милейший дон Гарсиа. Что за погром вы в доме донны Эвридики учинили?!

– Погром? Помилуйте, любезный дон Рамиро...

– Отнюдь. Извольте объясниться, и учиненный хаос ликвидировать немедля.

Дон Гарсиа покраснел и рявкнул на полдома:

– Капитан Орландо!

Капитан неспешно приблизился.

– Да, ваша светлость?

– Что, капитан, вы в доме графа натворили?

Капитан Орландо задумчиво моргнул, одновременно пожимая плечами.

– Обычный обыск.

– Скорее, просто спальню разгромили, – уточнил дон Рамиро.

– Обычный обыск?! – взвился дон Гарсиа. – В благородном доме?! Сию секунду пред хозяйкой извиниться и навести порядок полный!

– Будет сделано, – невозмутимо ответствовал капитан, и повернулся, чтобы уйти.

– Прошу простить меня, почтенный капитан, – вмешался Клеменсо. – Но обыск результаты дал?

Капитан задумался, потом повернулся к Клеменсо и задумался еще раз. То ли вспоминал улов, то ли пытался соотнести слово почтенный со своей персоной.

– Нашли шнурок, которым графа удавили, – сообщил наконец он. – Еще в корзине для бумаг разорванный был найден список. Бумагу склеили. Хотите видеть – к делу список мной подшит.

– Шнурок мы видели, – сообщил дон Рамиро. – Он там, на месте преступления висит.

Дон Гарсиа наградил капитана испепеляющим взглядом, тот снова пожал плечами с одновременным морганием и отбыл выполнять поставленную задачу.

– На список бы взглянуть, почтенный дон Гарсиа, – напомнил Клеменсо.

Дон Гарсиа почесал затылок. Список он смотрел, даже два раза, но ничего криминального не обнаружил. "Опять что-то важное прошляпил", – прошипели дурные предчувствия. Дон Гарсиа отмахнулся от них и велел выдать документ. Стоявший неподалеку степенный альгвасил в черном костюме, с черной папкой подмышкой, шагнул к ним. Положил папку на стол, открыл, выбрал большой коричневый конверт, закрыл папку, открыл конверт, достал аккуратно склеенный лист бумаги, закрыл конверт... Дон Гарсиа не выдержал и выхватил у того список.

– Да, это он. Смотрите, коль хотите.

Дон Рамиро бросил взгляд на бумагу, и передал ее Клеменсо. Тот смотрел значительно дольше.

– Вот не пойму – что это? – сказал он. – Список должников?

– Скорее, им был должен граф, – усмехнулся дон Гарсиа. – Но все-таки не столько. Тут семеро богатых жителей Толедо. Все люди в списке графа знали, но дружбы он особой с ними не водил. Коль оценить их состояния в дублонах, примерно эти цифры будут – другого объяснения не вижу. Зачем сей список, честно говоря, не понял. Граф, полагаю, тоже, раз порвал и выбросил бумагу.

– Подсчитывал, кому завидовать и на какую сумму, – предположил дон Рамиро.

– Сеньор, могу я сделать копию? – спросил Клеменсо.

Дон Гарсиа великодушно позволил, и даже повелел господину с папкой подмышкой немедленно сделать копию для Клеменсо. Дон Рамиро тем временем прошелся по библиотеке, узнав между делом, что все книги, согласно каталогу, составленному самим доном Винсентом, на своих местах.

– О, дон Рамиро! – радостно, будто сто лет не виделись, воскликнула донна Лаура. – Я была права? Высок, красив, изящно сложен?

– Поспорить я готова, что дон Рамиро все внимание донне Эвридике посвятил, – съязвила донна Синтия. – А в изучении прочих был небрежен.

– Она прекрасна, – пояснил дон Рамиро. – Вот капитан Урпано даром служит, чтоб рядом быть с такой красой. Местами с ним готов я поменяться.

– О, не спешите так, сеньор, – тихо заметил Клеменсо. – Не так все просто с этим капитаном может статься.

– Увы, – сказал дон Гарсиа. – Он кандидат достойный, но точно установлено, что не виновен капитан. Когда душили графа де Бульони, у перекупщика был в лавке, что за мостом Алькантар.

– Не так и далеко, идти коль по прямой, – заметил дон Рамиро. – А что за лавочник, не жулик ли какой?

– Некий Юлиус, из новообращенных будет, – сообщил дон Гарсиа. – Не удивлюсь, узнав, что краденым торгует. Поверить на слово такому?! Но я проверил по-другому. Свидетелей сыскали альгвасилы, те это точно подтвердили – был в лавке капитан и рьяно торговался часа так два. Как доложили альгвасилы, готов был спорить хоть до Страшного Суда. Но капитан Орландо спор сей прекратил и под замок смутьяна поместил. Лишь утром капитана отпустили, по личной просьбе донны Эвридики.

– В какое время этого Урпано вы забрали? – спросил Клеменсо.

– Одиннадцать недавно прозвонили, – сказал дон Гарсиа. – Плюс два часа, как я сказал, провел он в лавке. Конечно, если есть сомнение...