Текст книги "Мертвая осень (СИ)"

Автор книги: Олег Мир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Вот кто додумался устраивать проводы лета в октябре? Да еще в лесу, когда то и дело дождь накрапывает. Ответ очевиден, моя ненаглядная Клавка, кто же еще. Что за раритет в именах в наше просвещённое время, ей еще Авдотью в подруги вообще красота будет. И это стадо дебилов, прихлебатели, ржут они, клоуна во мне увидели, идиоты.

   Я от злости пнул застарелый гриб, тот сделав пару кувырков смачно врезался в березу, разлетаясь на мелкие осколки. От этого простого действия в голове просветлело, злость не ушла, но мысль что нужно успокоиться, протиснуться средь злобных сумела. Остановился, сделал пару вздохов-выдохов, закрыл глаза, задрав подбородок, мерно сосчитал до десяти. Как не странно полегчало, и пришло понимание, зря я психанул с этой ревностью. Майк бабник жуткий, но берега знает и куда не нужно фрахтовать свой пароход любви не станет. Еще погуляю минут двадцать, потом вернусь к этим оглаедам, мол, я всех простил и зла не держу. А Клавка? А что Клавка...

   Злобный рык оборвал размышления о моей девушке. Совсем уже по-детски осторожно открыл глаза, в какой-то наивной надежде, что рычание мне почудилось.

   – Мать его за ногу, – просипел я, глядя на волка в десяти шагах от меня.

  Может это и не волк, а дикая собака. Хрен его знает, я не разу не зоолог, да и какая разницы, кто тебя грызть будет, псина или волчара. И что делать? Зверь пригнулся, перебирая лапами на кочке, я инстинктивно сделал шаг назад. Главное не бежать, – это верная смерть. Я затравлено оглянулся, ища чего-нибудь что может сойти за оружие. Но, увы, не было даже захудалого палки. Я облизнул губы готовясь звать на помощь, хотя чем мне эти городские пижоны помогут, не ясно.

  Еще маленький шаг назад, зверюга этого словно и не замечает, пялиться на меня и всё рычит, менее злобно, как в первый раз. Так спокойно, все не так и плохо, еще шаг, и еще. А потом мое самообладание лопнуло, и страх застелил глаза. Я развернулся и кинулся на утек, на удивление без панических воплей. Преодолев метров двадцатью, увидел серую тень слева, шарахнулся в бок, врезался в какие-то сучья, обильно обмотанные паутиной. И вот тогда я заорал, размахивая руками, в глаза попал какой-то мусор, и они тут же заслезились. Шаг, другой и нога зацепилась за корягу, я потерял равновесие и повалился в овраг. И как это бывает по закону подлости, приземлился в огромную лужу ничем иным как лицом. Болотная вода тут же попала в рот, ноздри, уши. И пока я силился выпутаться из расстёгнутой куртки, с лихвой наглотался мерзкой жижи. Встал на четвереньки, не удержав равновесия свалился на бок, спазм в желудки и меня вырвало болотной мутью.

  – Вашу мать, – прохрипел я, откашливаясь.

  Злость душила яростью, на себя, на Клавку на этого тупого волка. Но злиться можно сколько угодно, а сидя в холодной луже, ничего не изменишь, только себе навредишь. Пришлось сцепить зубы и лесть наверх, разрывая пальцами мерзкий мох на берегах. Все в жопу такие развлечения, теперь даже летом на озера не выманишь. Достало всё. Вылез из оврага забрался на кочку.

  – И где я мать вашу нахожусь? – больше зло, чем растеряно спросила сам себя, – и где волк?

  Второй вопрос меня волновал куда как сильнее, но и ответ на него я получил сверх быстро. Нет лохматого урода в обозримой близости. В лесу я ориентировался изрядно вон плохо, солнце еще с утра затянуло облаками, хрен увидишь. Достал мобильный телефон. Ну да, не один я воды нахлебался. С него текло как с утопленника, блин совсем новый, еще и недели не было, теперь опять в магазин идти, контакты в телефонной книге восстанавливать.

  – АУУУУ!!! – во всю мощь легких заорал я, и тут же запнулся, волк то сучара может за соседними кустами притаиться. Так отставить панику, раз сразу не набросился, то явно свалил куда подальше. Логично? Логично.

  Лес тут мелкий, куда не пойди один хрен на дорогу выберешься или к колхозникам. Выйду к людям попрошу телефон, сообщу Клавки, мол живой, и катись ты куда подальше. Искать их бесполезно, а орать боязно. Шмыгнул носом и побрел по едва уловимой тропке. Блин мне еще и заболеть для полного счастья не хватает, промок до самых трусов, явно воспаление схвачу. Адреналин постепенно уходил, а озноб захватывал тело, аж зубу чуть постукивать стали. Нужно спешить, а то околею.

  Плутал недолго, повезло сразу выйти на двух колейную тропку, явно летом местные накатали, свежих следов не видно. Подумав двинул в ту сторону, где меньше тумана, полагаясь чисто на интуицию. Рассчитывать на знание местности и своё умение ориентироваться явно не стоило.

  Как же я замерз, вроде где-то читал если бежать, то можно согреться. Попробовал, но через минуту выдохся, дыша как загнанная лошадь, только устал, никого тепла.

  – Беру деньги у родоков и в Египет на солнце, – отдышавшись, прохрипел я.

  – Ась, – ухнуло рядом, я дернулся, отскакивая на обочину.

  – Кто здесь?

  – Я, – ломая застарелый малинник на тропу вышел очень неприглядный старикан. Согнутый почти пополам, прихрамывающий на правую ногу, в руках он держал корзину и нож. Одет в рваную фуфайку, сверху какой-то кусок брезента, штаны не понятного покроя, само собой кирзовые сапоги и шапка ушанка, завязанная под бородой. Сама же борода перетекала в брови, из этой шерсти торчали только глаза да кончика носа. Ну и урод.

  – Старый, где тут жилье, – как тупому чуть ли не по слогам, проговорил я.

  – Горожанин! Я нашел горожанин! – точно дурак, я попятился от него, – пошли там колхоз.

  Он ломанулся через кусты, призывно махая рукой. И что делать? Идите за этим психом, а если он меня заманит в логово и убьет, а потом съесть. «Ваня ты совсем тупой? Это тебе не голливудский слешер и не глухая Сибирь, тут людей не едят», – одернул я самого себе, логическими умозаключениями.

  Осторожно, немного забирая левее последовал за чудаковатым дедом. Пока продирался через кусты, вымок окончательно, но тут же был вознагражден за свои страдания. Мне открылся прекрасный вид на огромную дымящуюся трубу, явно принадлежащую сельской кочегарке, или заводу какому. Там люди, там тепло, там цивилизация пусть и отсталая, но всё не лес и холод. Дед что-то прошамкал, но я уже не слушал и молодым лосем попер на прямик к ориентиру. Слева послышался стук топоров, его проигнорировал, как и видневшийся вдалеке мостик. Переполз канаву с жижей, хуже мне не станет, а время с экономлю. Продрался через заросли кустарника, вроде лозы, и выйдя на раскисшую дорогу, увидел утопающую в серости деревню. Обычный колхоз таких сотни по всей стране. Напротив, меня, виднелись дома с примыкающими к нем огородам и садами, левее за не большим холмом увидел, крыши трехэтажных домов, правее догнивающий сарай. Далее белое разрушенное здание, толи скота ферма, толи еще что, да и плевать, я сюда не архитектуру рассматривать пришел.

  – Сука как же холодно, – я стер с лица липку морось и пошел напрямик к ближайшей избе.

  В кошельке имелась почти сотка наличностью, уже точно договорюсь насчет погреться, обсохнуть, да позвонить, а может и чая нальют. Колхозники гостеприимны к тем, у кого есть деньги.

  Идти по пожухлой траве оказало на удивление трудно, к концу пути вымотался до состояния упасть и не вставать. Зайдя в сад, где кроме голых стволов ничего не осталось, оперся на ближайшую сливу, отдышаться чуток.

  Надо первым делом позвонить этим у костра, Клавкин номер помнил наизусть, благо он легкий. «Небось бегают по лесу ищут меня, ау-ау», – вымучил я злорадную мысль.

  – Фу, двинули дальше.

  Да эти деревенские совсем обленились, так сад запустить. Мелкие сучья запутанные в траве виднелись по всюду, в купе с бытовым мусором. Пройдя к дому из белого кирпича, свернул по тропе в бок, к сараю. Там возле приоткрытых ворот валялся старый диван, ощетинившийся тремя пружинами. Дальше дикий виноград разросся настолько, что почти полностью поглотил дощатый забор. С грустью глянул в темень окон. Да, тут явно никто не живет, и давно.

  Еще раз стер влагу с лица, поежился и чихнул. Ну всё, я болен. Оп это что? Шум движка. Точно дизель пыхтит. Воодушевлённый этим звуком, бросился к видневшийся асфальтной дороге. Выскочил и увидел «козла» то бишь УАЗик, что неспешно катил в мою сторону. Ох, как я был рад этой отрыжка Совка. Махнул рукой, машина остановилась напротив меня. Не мешкая открыл дверь и забрался в теплый салон, прислонил руки к печке, что выдавала струи тёплого воздуха. Мужик тут же зло засопел.

  – Извини братан. Замерз как собака. Деньгами не обижу, не бойся.

  – Ну да, новенький, – осипшим голосом, сказал он.

  – Ага, из города, – и сам покосился на трудягу, худой, бледный в чистой спецовке серого цвета, – у вас тут как часто автобусы ходят? И это дай позвонить... а то там друзья меня ищут.

  Он хмыкнул и проговорил.

  – Сейчас к Кости отвезу, он все расскажет, – батрак что ли, без хозяина совсем отупел. Да плевать, пускай везет.

  Подъехали мы к какому-то административному зданию, хмуро серого цвета. Вылезать из теплого нутра машины категорически не хотелось. Но в здании всяко теплее, да и кофеем напоют однозначно, не изверги же там обитают. Быстро выбрался из машины, взбежал по ступенькам, открыл дверь на тугой пружине, оказался в фойе, где от блекло синих стен, тянуло стылым холодом.

   «Да где этот колхозный тормоз», – переминаясь с ноги на ногу, зло подумал я.

  – Ну, куда, – рыкнул я, стоило батраку показаться в дверном проеме.

  – Прямо, там тебя ждут, – не заходя буркнул он, и направился к своему «козлу»

  Я обернулся, деревянная стенка, дальше разломанный гардероб, и рядом двухстворчатая дверь. Да, развал в головах, развал в окружении, не деревня, а помойка. Прежде чем открыть створку, одернул одежду, пригладил волосы и выпрямил спину. Надо хоть сделать вид, что у меня все более-менее нормально. Дернул за ручку, петли мерзко скрипели. В длинном коридоре подсвечиваемым только светом из окон, стоял мелкий мужичек, всё в такой же спецовке как у батрака. Я подошел, скрипя мокрыми подошвами по видавшему виды линолеуму, протянул руку. Недоросток с явно неохотой пожал ее, и тут же обтер ладонь от влаги.

  – Идем на крышу, чтобы по двадцать раз одно и тоже не рассказывать.

  – На хера, – изумился я.

  – Пфф, пошли там всё поймешь, – бесцветным голосом сказал он, и двину вдоль коридора к металлической лестнице, уходящее почти вертикально в темноту.

  – Да какая еще крыша, – возмущено завопил я, – я замерз, промок у меня температура, мне срочно нужно в тепло и «терафлю». В конце концов мне нужна сухая одежда. Какая еще крыша.

  Злость и раздражение клубком ненависти плескались внутри меня. Что за тупой народ здесь живет. Человеку явно плохо, а они со своими причудами.

  – Сначала крыша, – ровным голосом сказал чудак, – потом мы дадим тебе новую одежду, и что-нибудь теплого выпить.

  На хер мне чужое тряпье, мне свои надо высушить. Я сжал кулаки в бессильной злобе. Плюнуть на этого психа и уйти? Но куда? Кроме батрака и этого придурка никого не видел, и здания по дороге были все сплошь заброшенные. Наверняка эта деревня сдохла, а эти чокнутые мародерничают по-тихому. Кольнул страх, вдруг эта парочка чем нелегальным промышляет, и тут я весь такой красивый и в свидетелях числящейся. Но сразу попытался себя успокоить. Будь что не легальное, навряд ли бы они меня на крышу повезли, чтобы подстроить самоубийство. На месте придавили бы и всего делов. Так стоп Вань, у тебя паранойя на пустом месте, от усталости и холода.

  Я глухо зарычал, смачно выругался в пустоту и поплелся следом за мужиком. Отойдя от двух плохо протертых окон, приблизился к лестнице утопающей верхней частью во тьме. Собрался преодолел озноб и полез, кривясь всякий раз, когда переставлял руки по холодным мокрым перилам. Мелькнула мысль натянуть рукава на ладони и продолжить восхождение, но кофта было по размеру и такой фокус проделать не вышло. Сверху раздался лязг отодвигающейся задвижки, тусклый свет не охотно озарил ступеньки, вместе с ним пришла влага. Я ускорился. Выбрался на крышу сразу скрючился, обхватывая себя руками в надежде хоть чуть-чуть согреться. Хорошо, что ветра нет.

  – Ну, – сквозь зубы процедил я, подходя к мужику, стоящему возле перил на краю крыши.

  – Сейчас, – в его голосе появился азарт.

  Вид с крыши открылся, самый что ни наесть унылый. В двух сотнях шагов от нас находилась два трёхэтажных здания параллельно друг-другу, и словно перекладина на букве П дальше виднелось двухэтажный дом. Даже отсюда ясно он заброшен лет так двадцать, двух скатная крыша провалилась, стекол в окнах нет. Между домами виднелся скелет детской площадке из качелей, качалок, горки и еще чего-то металлического, и не понятного, и все это похоронено в высокой пожелтевшей траве. Мимо многоэтажек проходила асфальтная дорога, на которую я вышел, там еще машина, какая-то в канаве валялась, мимо проезжали, далее по обочинам семь одиноких домов. Ага, вон и гнилой сарай с куском леса откуда я пришел. Повернул голову влево, дальше по дороге возле перекрестка еще пять строений не понятного предназначения, все в крайне плачевном состоянии. Мысль о заброшенной деревни укрепилась в голове окончательна. За спиной находилось муниципальное здание с примыкающей к ней кочегаркой, зачем-то всё это обнесено забором из сетки, далее из трубы валил жиденький черный дым. Дальше еще один поселок с шестью разбитыми домами. И вся деревня находилась словно бы в осаде у тумана. Он стоял стеной иногда выпуская блеклые щупальца, что растворялись стоило им преодолеть с десяток метров.

  – Мужик я реально замерз, – решил я надавить на жалость.

  – Ага, – радостно крикнул он, ухватил меня за плечо и повернул в сторону леса, – смотри.

  – Чего, – я дёрнулся, освобождаясь от хватки.

  Первые секунды я не понимал куда смотреть, а потом испугался, так никогда в жизни. По-настоящему, до дрожи в коленях, ступора и немоты, как только не обгадился не пойму. В лесу под пологом тумана бродило нечто, груше образное, с тонкой словно верёвочной шеей, на которой болталась пасть из нее выходили щупальцы-руки, толи пять, толи шесть штук, кривые словно сучья. Это катилась в тумане, молча и настолько реально, как бетон под ногами.

  – Это страж, – не смотря на весь ужас, я понял слова мужика, – и ты попал в пятно. За приделами тумана оно тебя не тронет и даже не заметит.

  Пауза.

  – Значит так, дальше по порядку, – говорил он размерено словно лекцию читал по безопасности, хотя, наверное, так оно и было, – нас тут около ста человек. Администраторы живут в кочегарке, как и охрана. Бригадные, домовые в многоэтажке, остальные где придётся. Ты молодой значит в бригаду. Сегодня день на адаптацию, завтра на работу. Все монстры в тумане, сбежать отсюда не куда. Подробности тебе местные расскажут. Тебе если что в трёхэтажку. Я пошел внизу, одежда и термос найдешь возле гардероба.

  Я стоял на крыше и не верил в происходящие, но все вокруг, а особенно монстр во весь голос орали – это реально. Я типичный паподанец, только где эльфы, гномы, где фэнтезя, я не хочу в хоррор. Я хочу принцессу, или хотя бы дочь сельского узница. Не знаю сколько я так отстоял, перебирая в голове глупые и панические мысли, силясь унять накативший страх. Когда холод стал не выносимым и инстинкт самосохранения вывел меня из ступора, я полез вниз. Выйдя в фойе, увидел на стойке гардероба черный пакет, а рядом металлический термос. Вытряс одежду, в место ожидаемой спецовки, обнаружил мятые джинсы, майку, свитер, куртку из какого-то брезента, две пары носков и сапоги. Как бы не хотелось тёплого чая, но избавиться от мокрых тряпок важнее. Переоделся в новую почти сухую одежду, наверняка быстрее армейских нормативов, старую небрежно засунул в кулек. Свинтил крышку термоса, наполнил ее черным дымящимся чаем. Сделал большой глоток, и сразу выплюнул всё наружу, сахара не было от слова совсем. Матюгнулся, и глотнут еще раз, тепла хотелось даже больше, чем понять всю дикость сложившейся ситуации.

  Нет безвыходных положений, я найду способ вернуть все как было. Простая мысль, но я впился ее как альпинист в страховочный трос.

  Неспешно допил чай, никто не спешил мне на помощь, пришлось прибегнуть к совету мужика, и выдвигаться к панельной многоэтажке. Ближайший путь пролегал через поле и не большую канаву, я этого наелся до сыти, поэтому пошел по дороге. Попутно осматриваясь и впадая в черное уныние. Все выглядело мрачно, серо и тоскливо. Ни каких животных, даже птиц не видно, да что там ни одного листочка на деревьях и кустах, только мертвая трава.

  Возле первого же подъезда, меня встретила тетка в блекло зеленом дождевике, глазки поросячьи, нос картошкой, нижи тройной подбородок, да такой, что кнопки на дождевике разошлись, хотя сама вроде и приемлемой комплекции.

  – Зоя, – проквакала она, представляясь, – определю на постой.

  Я покорно последовал за ней, к крайнему подъезду. Шок от увиденного, растерянность, и вспыхивающая надежда, что это все сон или бред, полностью лишили меня силы воли.

  – Значиться так, можешь жить на первом этаже в общих квартирах, спальник принеси и найди себе уголок. Но к батарее тебя никто не подпустит учти. Но такие как ты всегда отдельную жил. площадь хотят. Так что тебе под крышу на третий, – она замерла на последней лестничной площадке, обернулась ко мне, – выбирай любую везде одинаково паршиво.

  Я посторонился, пропуская ее вниз, сам же дернул первую попавшеюся дверь. Зашел в квартиру и скривился от запаха плесени. Нет, тут жить невозможно. Проверил остальные квартиры, та же вонь, те же отклеивающиеся обои, с пятнами плесени по углам.

  «Эти долбаные колхозники явно надо мной потешаются. Небось хаты внизу нормальные, а мне это говно подсунули», – зло подумал я, спускаясь вниз.

  Зашел в квартиру откуда голоса послышались, и стоило мне открыть дверь как понял, если кто и издеваться надо мной, то только не эти убогие. Из коридора по мимо запаха плесени и сырости, тянула мочой и еще чем-то кисло противным. Захлопнув дверь выскочил на улицу, завертел головой, ища не пойми, что.

  – А новенький, – просипело откуда-то с боку, – чая плеснешь расскажу, что тут да как.

  Повернулся к говорящему, мужик в дождевике поверх фуфайки, стоял под навесом, меланхолично что-то жуя. Захотелось наорать на недоумка, но я сдержался, и сразу внутри образовалось пустота и меланхолия, словно все эмоции кто-то спустил в унитаз.

  – Держи.

  – Весь, – оживлено спросил он.

  – Да.

  Он выхватил протянутый термос, свинтил пробку и прямо сгорал стал лакать горячий чай. Допив смачно рыгнул, сказал.

  – Всем новеньким дают термоса. Береги его, это первый совет.

  Мужика звали Семеном и вот он почти час, как мог объяснил в какую жопу я попал и что следует делать дабы как существовать тут.

  Первый и самый главный вопрос, я задал стоило нам перейти в его комнату, что располагалась на втором этаже, слева.

  – Что это за место?

  – А хрен его знает. Кто-то зовет чистилищем, кто-то преисподней или адом. Кто-то говорит, что мы застряли в временной петле. Один псих хоть и видный ученый сказал, что мы вообще в кошмаре некого потустороннего существа. Ну того, что в тумане бродит. Он потом кстати и ушел к нему на съедение.

  Я прижался к едва теплой батареи, под не довольным взглядом Семена, продолжил расспрос.

  – А как отсюда выбраться?

  – А ни как, – наиграно легкомысленно ответил он, даже самоубиться не получаться, ну по орешь по стонешь, а затем срастаться все как есть и будешь уродом жить. Вены резать не советую, а то к мусорщикам определяя из-за неспособности нормально работать.

  С этими словами он полез в складке своей одежды и извлек пузырь с мутной жидкостью.

  – Я это пить не буду, – сходу заявил я.

  – Будешь, а иначе насморк с ума сведет, – я тут же шмыгнул носом.

  Он поставил на стол два мутных стакана, засыпал них перца чуть ли не на треть, разбавил все это дело самогоном, размешал тупым концом вилки, протянул один мне. Сам же залил в себя эту муть даже не скривился. Я безысходно выругался и последовал примеру собутыльника. Толи самогон был слабым, толи это и вовсе не был алкоголе содержащим продуктом, но кроме жгучего перца я ничего не почуял. Внутри раздалось тепло, я блаженно улыбнулся. Мысли потекли густой патокой, и меня охватила отупляющее безразличие. Я слушал сбивчивый и путаный рассказ Семена, в отрешённом и полностью подавленном состоянии. Про то, что все спят возле батарей, что Администраторы не прикосновенны, о мусорщиках и их мутациях. Про лесоповал и бригадира. Про какой-то праздник, свечи и особенно много про злобного Куца. Как я уснул не помню.