Текст книги "Записки санитара (СИ)"
Автор книги: Олег Мир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Записи санитара.
Здравствуйте! Меня зовут Иван Вал... впрочем зачем вам моя фамилия. Как и названия городов и других мест, на суть повествования это не влияет, а не окрепшим умам не будет лишнего повода соваться куда не следует.
Собственно, о чем я вам хочу рассказать. К счастью никаких остросюжетных событий в моей жизни не было, как и эротических приключений, но вот кое-что необычное и даже мистическое случалось. Да, и как им не быть, работал я долгое время в Психоневрологическом диспансере, по-простому в Психушке. Не, не врачом или психологом, я там числился простым «держи мордой», то бишь санитаром. Попал на эту должность случайно, по блату, мамина подруга устроила. Знаете, в начале девяностых сразу после армии, любая работа со сносным окладом была за счастье. Да и вообще работа как работа, не хуже и не лучше других, особенно если ты метро девяносто семь ростом, под центнер весом и разрядник по греко-римской борьбе. Не в бандиты же идти. К тому же нрав у меня спокойно и флегматичный, ну и юношеского пофигизма тоже хватало.
Ладно, хватит про себя, надо и к основной теме переходить. Так что простите лишние разглагольствования начинающему графоману. Долго думал с какой истории начать, вроде логично с самый первой, но она тянется не один десяток лет, и надо слишком много лишних деталей упомянуть, чтобы вы поняли. Поэтому начну с тех, что помниться лучше, да рассказать проще.
Случай первый. Смотрящий.
К моменту этих событий, я уже три года как числился на должности санитара. Если первый год я все пытался приноровиться к общему потоку, и ничего не успевал, то спустя пару лет, времени стало хватать на многое и книжку почитать, и по флиртовать с симпатичными представительницами мед. персонала. К тому же большую часть наших постояльцев, я знал не только по именам и лицами, но и по заскокам, поэтому понимал, когда они могут перейти в агрессивное состояние. Буйных у меня в крыле практически не было, их отправляли в соседние здание, где я бывал крайне редко, и то виде усиления.
Так вот Пашка, с виду вполне себе обычным парнем, с высшем образованием, милыми родителями и оторвой сестрой. Она частенько навещала брата, то с синяком под глазом, то с ссадинами на костяшках пальцев.
И знаете как-то так случилось, что мы с Пашкой сцепились в шахматных баталиях (старший персонал на такое шалости смотрел сквозь пальцы). Не все время понятно дело играли, но в неделю раза два-три так точно фигурами по столу в клеточку стучали. Сидишь разговариваешь с ним, фигуры двигаешь, и никак не можешь понять, чего он тут забыл, адекватнее меня будет. Интересовался его историй у персонала, сказали, что у него банальная мания преследования. Мол, за ним гоняться какой-то демон, и тут он прочиться от потустороннего. И да, на моей памяти он дважды саботировал попытки его выписать, выдавая концентры: аля псих из кинофильма «Полет над гнездом кукушки».
И вот восьмого мая, я как раз договорился с Ленкой остаться на ночное дежурства, в Праздник великой победы. Я заметил, что Пашка со страхом посматривает в коридор, и прям дёргаться весь, и с каждой минутой все сильнее напоминает шизофреника в период буйного помешательства. Он мне конечно не друг, но приятельствуем же. Вот я и отправился узнать, что его так взволновало.
– Паш ты чего? – миролюбиво спросил я, присаживаясь рядом.
Он посмотрел на меня не понимающим взглядом, после встрепенулся и схватил за левый рукав, зашептал.
– Оно меня нашло, оно меня нашло, – здравомыслия в его интонациях практически не наблюдалось. Он явно не притворялся, такое сыграть не каждому лауреату Оскара дано, да и я кое-что уже смыслил в псих больных.
– Кто нашел? – включился я в игру, психам в приступе лучше подыграть, чем ломать их иллюзорны мир, особенно если ты не профессиональный психотерапевт.
– Лолкиал, – дрожащим голосом, проговорил приятель по шахматам, украдкой тыкая в сторону коридора указательным пальцем.
Продолжая подыгрывать, я мимоходом посмотрел в указанную сторону.
Там бродила Аничка прозванная приведением, и в коридоре стояла Арина Николаевна (без имен не получиться, поэтому буду выдумывать свои) толи уборщица, толи завхоз, я ее должность так для себя и не смог классифицировать. Чуть сгорбленная, в сером халате, с платком на голове, и больших солнечных очках.
– Я его не вижу, – повернувшись к больному, сказал я.
– Оно в тетке, оно на меня смотрит, – и внезапно вскочил, отшвырнув стул, и опрометью бросился к сан. узлу.
Я сплоховал лишь в первую секунду, после умело поймал психованного, уложил на пол и заломил руки, в ожидании подкрепления, виде врачей с успокоительным. Меня похвалили за оперативность, Пашку уволокли в палату.
Спустя два дня он умер от сердечного приступа. И вот тут появляться первая, но далеко не последняя странность. Возле его мертвого тела обнаружили Арину Николаевну, и как утверждает мед. сестра, уборщица прям нависала над ним, неестественно держа руки вдоль тела. Тетеньку вытолкали из палаты, и она в тот же день уволилась. И как после выяснилось, она уехала из города, не сказав куда ни близким, ни коллегам. Можно сказать, что все это притянуто за уши и дело просто в глупых совпадениях. Ведь есть Вайолетт Джессоп, что пережила несколько крупных катастроф, она и на Олимпике плавала и с Титаника выбралась, и после затопа Британники выжила. Никакой мистики просто случайности, но тут другое дело, слишком много совпадений в слишком короткий период времени.
Первое: у Николаевны не было проблем с глазами, просто она в один не прекрасный день, решила носить солнцезащитные очки. Про это узнали случайно от сменщицы, а та от ее мужа.
Второе: она практически переехала жить в больницу, дома появлялась буквально чтобы переночевать. Нашим говорила, мол хочет уйти от мужа, с коем прожила более двадцати лет, ему врала про аврал на работе.
Третье: она пытались подкупить бутылкой водки сторожа Аркадия. Что в принципе возможно, он человек в частности алкоголя слабохарактерный. Но потерпела фиаско, сторож начал было ломаться для виду, и любой здравомыслящей человек из пост советского пространства на ее месте поуговаривал бы мужика, да в итоги бы и сговорились. Но она после второй попытки просто зашипела и стала покрывать его матами. А под конец со злости швырнула бутылку в стену, где та бездарна и погибла. И тут еще две странности она была в солнечных очках и это ночью, и полностью отказывалась называть причину, по которой хочет попасть на территорию больницы, даже глупый предлог не смогла придумать.
Четвертое: ее постоянно в последний дни работы, ловили то смотрящей в окно, то на больных, и в это время она была словно бы в ступоре.
По отдельности вроде и ни чего страшного, а если сложить все вместе?... тот и оно.
Ну, а теперь расскажу про самого больного, и то что он поведал об преследующем его монстре. Буду излагать своими словами, ибо читал его дело давно. (Как получил дело? Да просто, поговорил с тех. персоналом, у них есть ключи от всех дверей. Если проявить терпение и знать, когда что просить, то в нашей больнице можно попасть куда угодно и добыть что угодно. У нас так, как в других местах, за это сказать не могу.)
Нарвался он на эту тварь, когда ехал на раз долбаном трамваи, машина сломалась, а добирать до дома надо было. От такого способа передвижения он отвык в силу того, что начал свое дело, немного преуспел и обзавелся личным транспортом (не забываем я про начало девяностых пишу, а тогда личный транспорт не то что сейчас). Но судьба распорядилась по-своему и спустя три года он вновь полез в жестяную коробку на рельсах. От безделья Пашка рассмотрел пролетариев, обосновавшихся в одном с ним вагоне. Это ему очень быстро наскучило, и он полностью переключил внимание на действия, что разворачиваются за окном. И вот на одной из остановок, он увидел странного вида женщину, в белом платке и коричневом пальто, с темными стрекоза образными огромными солнцезащитными очками. Вид женщины был настолько своеобразным, что он вперился в нее словно музейный эксперт в картину Ванггога. И в то миг, когда трамвай стронулся он отчётливо увидел, как за темными стеклами мелькнуло с десяток сверкающих зрачков. А сами глазные яблоки едва ли не вываливались за пределы оправы. И именно в тот момент тварь его и пометила.
Почти год он умудрялся от ее прятаться, но с каждым днем Нечто находило его все быстрее и быстрее. Горе бизнесмен то и дело видел женщин в темных очках и коричневом пальто, иногда разных иногда одну и тужу, но неизменно оставались атрибуты, пальто, платок, солнцезащитные очки. Пашка не знал, чего твари надо, но твердо верил стоит ему встретиться с ней взглядом и быть Беде. Последней каплей стал приход соседки за сахаром, та пять часов стояла под дверь и как заведённая твердила «Пашенька дай сахару. Пашенька посмотри в глазок». Он естественно этого не сделал, ибо Лидка из сорок третей, сроду не ела ни сахар, ни соль, и всячески пыталась переманить на свою сторону безвкусия его с женой. Бегства за границу тоже не помогло, тварь нашла его там буквально за неделю. И тогда у него созрел план, спрятаться или в тюрьме: туда уже точно женщин не пустят, или в психбольнице. Выбор пал на второй вариант по ряду причин. В тюрьму попадать ему было откровенно страшновато. Ну а в психушке все по легче, да и к тому же, не следует исключать вариант, что он все же поехал кукухой. И у нас его вылечат. Как показала практика, спрятаться не удалось.
И виде постскриптума еще несколько слов.
Спустя много лет выпивал я в одной компании, и с нами был один полковник, что до развала Союза служил в Калининграде. Я рассказал пару баек в том числе и про Пашку. Так вот он, немного подумав уже на балконе, когда мы дыми, поведал что у них, когда он еще был салагой, произошёл очень схожий случай. В одной деревеньки стали гибнуть люди, со странным вывертом, виде вырезанный зрачков, то бишь глазное яблоко цело, а зрачка нет. Как такое возможно местные медики не знали и всех записали в инфарктники. И там тоже фигурировал женщина в темных очках, и пальто, но вроде как свидетелем и только. Он в следствие не вникал, военные там присутствовали виде галочки, как ни как дело проходило возле секретного объята.
Так что други буте осторожны и не всматривайтесь в темные очки незнакомый тетенек.
Случай второй. Стены.
Имело место быть, у нас одно странное событие, еще аж в 1973 году, как раз сдали в эксплантацию новое крыло, где сейчас находятся буйные. Эта история можно сказать основная легенда нашего учреждения. Знают ее все и как минимум раз в полгода она всплывает в общих разговорах, когда целиком, когда виде отсылки. Расскажу саму суть, как я ее понял, ибо пересказывать пяток историй с разными данными, только путать читателя.
Так вот. Началась она в начале апреля, новым корпусом уже пользовали с конца осени, но как это водиться с переездами, еще не до конца обосновались. Персонал частично старый, частично новый, как и пациенты, а в честь начала весны и сезонники заехали. В общем не большой бардак имел место быть, от этого не сразу заметили странное поведение некоторых больных. А когда замети не сразу среагировали. А странность заключалась в следующем. Часть пациентов перемещаясь по коридорам держалось рукой за стену. Мелочь на такое и внимание не обратишь, если не приглядываться. Проблема вскрылась, когда двое не слишком умных человека в больничной одежде, по пытались обойти друг друга, не убирая рук от стены. При чем, когда одного оторвали от стены тот, впал в натуральную истерику. Как только с этим явлением стали бороться, ситуация резко ухудшилась. Пациенты почти поголовно держались за стены, а по коридору передвигались едва ли, не вжимаясь в них. И что примечательно, младшей персонал тоже стал двигаться из помещения в помещение исключительно держась за стены. Получить внятный ответ на такое поведение не удавалось. Люди придумывали разные глупые отговорки, или прикидывались что не понимают, о чем речь, и они всегда так ходят.
К середине мая, ситуация дошла до такой степени, что все эти передвижения стали вырастать в некую систему жизни деятельности. Причем в не больницы люди вели себя нормально. Ну может в первые часы касались стен, но это чисто мышечная память.
Глав. врач, осознав масштаб проблемы, ринулся ее решать изо всех возможных сил. Звонить в Рай. исполком с просьбой разобраться в чем-то сверхъестественном, было равносильно волчьему билету для всего персонала, в лучшем случаи. Век рационализма и атеизма, как ни как.
Вот он и вызвал, якобы на консультацию, своего наставника профессора, ну скажем Николая Андреевича. Тот еще помнил, как «закалялась сталь», и был идейным коммунистом с присущими им стальным характером и уверенностью в своих силах.
Приехал этот Николай Андреевич, побродил денек по больнице, отчитал в грубой форме всех, казалось даже белок в парке за не надлежащий вид. Сильнее всех перепало понятно дело глав. врачу, профессор недолго думая приказал прекратить это безобразие. На что получил обезоруживающий вопрос «КАК?». Он лишь хмыкнул и остался вроде как наводить порядок, попутно заночевав в больнице.
По утру, были вызваны все врачи, и двоих после этого уволили. Светлану Георгиевну, банально за воровство медикаментов и Сергея Паловича с формулировкой проф. не пригоден. Через три недели вся эта история со стенами закончилась.
Ну что же, а теперь поговорим про мистическую составляющую этого случая.
Как рассказывали не посредственные участники этой истории (Персонал понятно дело, а не психи. У тех версий было столько и на столько разных, что даже перечислять не буду, ибо бред он и есть бред. А вычленять из него что-то толковое уже простите не моя специализация.) Так вот, няньки рассказывались, что ходить по коридору было по началу не уютно, а после и страшно, причем страха не был конкретным, а неким эфемерным, что давило на психику со страшной силой, и не какой рационализм не помогал. А стоило коснуться стены, как он пропадал, как рубильник обрубали. А если к стене прижаться, то можно было получить некое физическое удовольствие, сравнимая с хорошим потягивания по утру или чиханием. Мелочь, а приятно. И чем дольше все продолжалось, тем больше была зависимость от стен.
Далее перескажу что случилось с Николая Андреевича. Сами понимаете пересказ из пятых уст, и как говориться верить ему дело сугубо личное. Как гласит основная версия. Профессор отправился на пенсию и умер через пять лет в лечебнице для умалишённых. И перед смертью его навестил наш Глав. врач, толи сам так захотел толи вызвали. Так вот Николай Андреевич и поведал с чем столкнулся в ту злополучную ночь, пока, гуляя по коридорам.
Давящий страх он почувствуй еще днем, провел эксперимент с касанием стен по всей больнице, ища эпицентр. Не нашел, лишь понял, что наибольшее давление происходит в коридорах и чем тот уже, тем страх сильнее. Понимая, что ждать помощи не откуда, он решил принять бой или вызов, кому как будет угодно. Встал ночью в коридоре, что вел в кочегарку (он настолько узкий я там плечами за стены цепляюсь, и света всего от одной лампочки в сорок ват). Ждать пришлось не долго, спустя минут пять, страх и растерянность навалились монолитной политой, но профессор выдержал, и вот после началось. Пространство перед ним помутнело, выделяя некий силуэт, не прошло и минуты как он узрел Нечто. Оно до середины грудной клетке доходила до потолка, после переламывалась и тянулась дальше еще на добрый метр, далее из плеч торчали руки, уходящие тенями в пол. Голова на тонкой шее практически обычная человеческая, только с рядом ужасающих мутаций, нижняя челюсть, свисала на локоть вниз и болталась, словно от сквозняка, а за место глаз имелись пучки шевелящихся щупалец, словно ловящие некие вибрации в воздухе. Разглядывал он тварь секунды две не больше, но успел понять, поймай его эта тварь, то участь его будет по хуже смерти, и профессор влип в стену как кусок метала к электрическому магниту. И наваждение пропало. После не отлипая от стены, он пробрался в кабинет Глав. врача где пил до утра, по-прежнему держась за стену.
Как избавились от монстра и проблем со стенами? Просто, тварь была копией лица Сергея Паловича, за исключением мутаций. И не придумав ничего более умного, профессор просто вышвырнул того из профессии, благо авторитета на такое ему хватило. После он наводил справки об этом Сергее (к слову он приехал в нашу больница в начале февраля), но ничего не обычного не узнал, родился, учился, не состоял, не привлекался. Единственное если можно так выразиться мутно пятно в его жизни, это проведённые пять суток под завалом после землетрясения. Но эти домыслы, уже от безвыходности положения. Что это было за явление, не ясно. Может вы знаете?
Случай третий. Баба Маша. (Чуть вспомнил про нее, хотел было про Палочника писать.)
Находилась у нас в учреждение одна занимательная старушка, за год до моего прихода, она пропала. А теперь по порядку. Старушку звали Мария, и в официальных бумагах у нее творилось что-то не ладное. Если взять ее личное дело, то выходит, что поместили старушку сюда, некие люди их «органов» с диагнозом Микропсия то бишь заболевание, при котором нарушается правильное восприятие времени и пространства. И одно – это должно было отбить веру любым ее словам. В ее деле даже нет курса лечение, только дата прибытия 1981 год и название болезни. Всё. Это мне рассказала Арина Александровна, нянечка со стажей и ярая поборница справедливости. При ней сплетни распускать, что самого себя в могилу закапывать, тоже удовольствие получите. Суровая натура, всеми уважаемая.
Так вот, это баба Маша, тихо мирно жила в больнице, никогда не пыталась сбежать и всячески помогала по хозяйству. Когда ее пытались выписать, то она заявляла, что у нее приказ тут находиться, и отмените его может только некто генерал Рыжов. Исчезла она очень незаметно, просто в один прекрасные июньский день, про нее вспомнили, но не нашли. Когда ушла? Кто выпустил? Неизвестно. Подали в розыск и забыли.
А теперь поговорим про те странности из-за который я решил ее упомянуть. Первая и самая очевидная, о ней никто не помнит. Как говориться, от слова совсем. Единственное место где воспоминают про странную пациентку, эта скамейка за кочегаркой под кустом лозы. Там образовалась незаконная курилка, там я про эту бабашку и узнал, сначала от Арины Александровны, ну а после и другие дополнили и потвердели ее слова.
Вторая странность баб Маши это невероятный ум и эрудированность, она щелкала кроссворды как орехи, всегда знала, что ответить на любой вопрос, неважно в какой сфере он был задан. Почему странность? Ну для начала, всем на это было плевать, дальше совершено не понятно откуда она черпала знания. Псих больница в провинциальном городе в восьмидесятые не то место, где можно улучшать свое образование.
Третья: она часто рассказывала необычные и интересные факты о Великой Отечественной войне. Такие как: Битва При Пеште, где был тяжело ранен Сталин. Осада крепости Бур. Подземные бои второй бригады под командование Жукова. Ага, вы тоже заметили, что таких фактов нет даже у консперологов. А те горазды придумывать и накручивать сюжеты. И как заверила мне Арина Александровна, если она все это и выдумала, то верила в сказанное свято и безоговорочно. Кроме вымышленных фактов баб Маша так же рассказывала и про те, что мы знаем. Про Панфиловцев и Курскую дугу, про взятие Варшавы, ее послушать так она была почти во всех крупных битвах той ужасной войны. На прямой вопрос как так вышла, что она побывала в стольких местах военных действий. Ответ был просто. Она сопровождала надсмотрщика за Черным человеком.
– Типо негр? – спросил я Арину Александровну, куря очередную сигарету на протертой скамье.
– Сам ты негр. Нет, именно черный. Мы ей тогда фото негра показывали, а она обиделась. Говорит, что знает про африканские народы. А тот, про кого она рассказывает был сотворён из тьмы, на столько не естественно он выглядел. Остальное все как у людей, зубу белые, пусть и тускло, язык и нёбо красное, зрачки серые, глазные яблоки мутно белые.
Стоило ее спросить: кто это такие она сразу становилась серьезной и чеканила ответ – это секретная информация к разглашению не подлежит. Так же она не рассказывала какие цели те черные преследовали. Иногда под хорошие настроение она иногда сбалтывала лишние, про ее злоключения подле этих существ. В основном бытовых, но все же. Они многого не понимали и эти не со стыковки культур, никак не играли на комедию, скорей на драму с печальными последствиями. То Черный руки оторвет бойцу, (без крови и болевого шока, раз и нет рук), то бьющееся сердце санитарочки, передаст смазливому лейтенанту, или пол взвода в коллективный разум объединит. А те после в самоволку уйдут в Белорусские леса и там такого наворотят, что до середины семидесятых разбираться будут. Из военной практики она рассказала про один случай, когда Черный поднял наших бойцов в атаку на укреплённый дот, и довел всех невредимыми. Вроде и стреляли фашисты и били штыками, а наши будут призраки шли вперед.
Черные воевали не только на нашей стороне, но и на вражеской, но про это она лишь пару раз обмолвилась и все.
Почему нет про это в официальных источниках? Так все просто. На фото и видео они не отражались, что-то там с преломлением света. А обычный люди после встречи с ними, старался вычеркнуть их из памяти, тот же парень кому Черный руки оторвал, всем рассказывал, что его так противопехотной миной ухадохала когда он полз на свиданку с паночкой.
Ну, а в 52 этих Черных по приказу Партии уничтожили. Как это все произошло, она на отрез отказалась говорить. Но обо всем знает генерал Рыжов.
И последние странность, она предсказала развал СССР. Но тут я думаю обошлось без мистики, просто она проявила не дюжие аналитические способности, и выдала закономерный ответ.
Тут кому как угодно, хотите верьте, хотите нет. Но странный символ на скамейке, воскрешает все воспоминания о ней. И еще пару дней видеться всякое. Но про то, не сейчас.
З.Ы. Я про нее и вспомнил потому что поехал с сыном, походить по заброшенной больнице, придаться так сказать ностальгии. И понятно дело курилку тоже посетил. Там про бабу Машу и вспомнил, и сразу накропал заметки в блокнот. Правда не про все удалось вспомнить, вот что значит, «белое яблоко, перевернутое солнце и кусь». Придется еще раз туда ехать и узнавать.
Случаи четвертый. Ураган.
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Вот даже сейчас написал и вздрогнул, казалось столько лет прошло, должно все забыться. А нет, страх так и норовит дернуть за нутро. Даже когда первый раз с парашютом прыгал, эмоций было меньше. В тот злосчастный вечер первого мая, это четверостишье Тютчева набатом звучала в наших ушах. Но давайте по порядку.
День не задался с самого начала. У меня болела голова и когда-то сломанная лодыжка. Если второе можно было списать на смену погоды, к обеду небо затянуло тучами, насыщенного свинцового цвета. То в первом случаи, даже лекарства не помогали. Мне бы тогда домой пойти, но нет гордость и чувства долга не отпустили. Вы скажите идиотизм, пусть так.
Обколов успокоительными всех, кого можно, мы приступили к ночному дежурству. То есть согнали десять пациентов, из тех что нельзя было успокоить медикаментозным способом, в общей зал. И сами засели рядом, то бишь я, Алла нянечка, и Владимир Санов дежурный врач. Ночь предстояла трудная, сами понимаете, весна плюс сильная гроза, а люди с неустойчивой психикой всегда реагирует на такое, не предсказуемым образом. Первый удар грома пришел внезапно, без вестового виде молнии. Стекла зазвенели, показалось, что даже здание вздрогнуло, мы по вскакивали, но больные вели себя на удивление смирно, да дрожали, да поскуливали, но не буянили. Вот тогда, по-моему, Владимир Санов и произнес.
– Люблю грозу в начале мая. Когда весенний первый гром...
И продекламировал его целиком, и даже с неким воодушевлением в голосе.
– Не ожидала Владимир Николаевич, – с не скрываемым удивлением проговорила Алла, эффектная женщина с двумя разводами, и вредной привычку знакомиться с не правильными мужчинами, – ваше любимое?
– Нет. Сам не понял откуда вылезло, – растеряно отозвался врач.
Молния озарила помещение, мы внутренне напряглись в ожидании, нового разряда с небес. И он не заставил себя ждать, ударило так что показалось стекла вылетят вместе с рамами. Даже мне стало как-то не уютно, а пациенты как в пали в некую прострацию, так в ней и находились.
Свет от рубился, на седьмом ударе грома, что в принципе никого не удивило, при таких ураганах электричество пропадало регулярно. Развесили ручные фонари по стенам, ну и на руки каждый из персонала получил по одной штуке. Конечно электрогенератор имелся, и даже исправный, но вот диз. топливо к нему отсутствовало как факт. Мне кажется его воровали и продавали еще на стадии оформления бумаг. Что взять с людей, их пьянила мнимая свобода, середины девяностых.
Ближе к двенадцати, Алла стала как заведённая проговаривать первую строчку Тютческого творения. Меня это раздражало, от того я пересел подальше. Владимир уже без затей глушил подаренный коньяк, нам тоже было предложено, Алла пригубила одну рюмку, я отказался. Лена, жена моя, терпеть не может, когда я пью на работе. А нарываться на скандал, после тяжелой ночи хотелось меньше всего.
Когда подошла нянечка, луч ее фонаря скользнул мне по лицу, и я едва сдержал гримасу раздражения.
– Вань, – не естественно грудным голосом проговорила женщина, – сколько мы сюда привели больных?
– Десять, – буркнул я.
– Вааань, – протянула она встревожено, – их больше.
– Чего? – я машинально пробежался лучом фонаря по пациентам, пересчитывая их, – 1, 2,3 ... 10, 11. Опа, откуда еще один?
– Вот и я не знаю. Пойдем посчитаем, – она потрясла листком, – я имена внесу.
Посчитали всех еще раз, внесли имена, лишним по нашему разумению оказался Илья тук-тук. У него был целый букет заболеваний, одно из который было патологическое желание играть в прядки. Так что как минимум раз в неделю нам приходилось выковыривать его из разных мест, начиная под кроватным пространством различных коек, заканчивая сушилкой для белья. Так что его внезапному появлению, мы не сильно удивились, а вот слова его заставили вздрогнуть.
– Люблю грозу в начале мая, – голосом заправского умалишённого проговорил он.
– Чего? – взвился я.
– Когда весенний, первой гром, – уже абсолютно спокойным голосам продолжил он.
Алла пискнула и прижалась ко мне своим не малым бюстом.
Обескураженным и взволнованные мы вернулись на свои места. К тому моменту Владимир и лыка не вязал.
– Ваня, Вань, – через полчаса запищала Алла, – их двенадцать.
Я глухо выругался и снова пробежался по помещению лучом света, так и есть двенадцать, три раза пересчитал.
– Пошли записывать, – рыкнул я, легкий страх шипом засел в области солнечного сплетения, лишнему пациенту взяться было просто не откуда.
Под конец этой процедуры, меня прошиб холодный пот, а внутренности скрутило узлом. Людей двенадцать, а имен в списки одиннадцать. Вот такой абсурд. Как мы не считали, но так и не смогли понять кто двенадцатый. И все это под завывания ветра, блеск молнии и чудовищный грохот грома, и как общий фон стих Тютчева. Каждый пациент говорил свои строки, невпопад, сбиваясь, но упорно твердя слова поэта. В какой-то момент, я потерял из виду Алла, а после обнаружил как двое больных, запихивают ее под стол. Вырвав из рук больных женщину, оттащил ее в смотровую, к пьяному Владимиру. Выпрямился и проскрипел зубами от увиденной картины. Больные плотной цепочкой стояли возле стеклянной ограды. И как я не силился не смог увидеть их лица, луч фонаря просто тонул во мраке. А редкие всполохи молнии высвечивали двенадцать одно мастных лиц.
Пока я пытался во всем этом разобраться, Алла умудрилась в колоть себе снотворное.
Через полчаса, пациенты начали заниматься неким одним им понятным делом, осмысленным, ведущим к какому-то логическому концу, но полностью не понятному для меня как зрителя. Иррациональность происходящего ввергала мой мозг в первобытный ужас, и еще я понимал стоит мне понять их замысел как это уничтожит мою личность, превратив ее в лохмотья. Мне бы уйти в незабытые как коллегам, но я просто физически не мог оторваться от созерцания этого коллективного помешательства.
Гроза закончилась с первыми лучами солнца и только тогда я потерял сознание.
Мы трое получили выгорав, за пьянство на рабочем месте. Аллу уволили, приписав хищение и употребление наркотических веществ на рабочем месте. Я же через неделю ушел сам. Владимир Николаевич отработал в больнице еще год, после окончательно спился и был уволен. Через полгода я пересекся с Аллой как сейчас говорят, на Новогоднем корпоративе. Мы кивнули друг другу в начале вечера и все. И уже после она меня выловила в мужском туалете. Потребовав объяснить, что я видел той ночью. Я выдал стандартное, о потери сознания. Она же неожиданно заявила.
– Вань они меня хотели спасите, поэтому прятали под стол... а ты не дал... и малый Саак они его все же сделали? – последнюю реплику она вроде как произнесла не для меня, потерявшись в своих воспоминаниях.
– Не знаю, – честно ответил я, – а что такое Саак?
После она расплакалась и убежала. Я до сих пор не знаю, что там произошло, но один факт на лицо, все пациенты, что тогда были в комнате, в течении года были выписаны из больницы в полном здравии и душевном покои. Все десять.
Случай пятый. Палочник.
Хотя стоп. Хватит на сегодня. И так рассказал больше чем хотел. Остальные случаи не столь интересные и, если можно так выразиться более сильно притянутые за уши к мистике. Правда есть еще пяток других историй, что рассказали друзья и приятели. Но там не про больницу.
З.Ы. Спасибо, что потратили время на чтения моих записей.
