Текст книги "Закон фронтира"

Автор книги: Олег Дивов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Оружейный завод, – подсказал Цыган.

– Там все, что было, растащили. Не стоит. Ты бы еще гармонную фабрику вспомнил.

– Какую-какую?

– Не такую. Не гормональную, а настоящую гармонную. Типа «Подарите мне баян, я порву его к… чертям». Тула вообще своеобразный город. Достойный всяческого уважения. Так, Женечка, вот еще что. Кремль. Он совсем рядом с Белым Домом, не промахнешься. Взгляни, не пытаются ли тупые его обжить. Все-таки крепость. Это тоже может быть интересно. Ну, пожалуй, все.

– Дней на пять заданьице, – сообщил Цыган.

– Да ты что! Сутки максимум. Дольше там задерживаться нельзя, вычислят и поймают.

– Тут все близко, – сказала Женя. – Я успею.

– Я буду ждать тебя вот здесь, – Гош отметил на карте небольшой лесной массивчик за городской чертой. – Подъеду уже через пару часов. Вдруг какие-нибудь обстоятельства… Буду ждать, сколько потребуется. Но если не вернешься завтра к полудню – учти, мы начнем войну. Так что постарайся вернуться раньше. И вот еще…

– Неплохо бы связь наладить, – деловито заметила Женя.

– А если тебя обыщут? Нет уж, милая, фигушки. Погоди, не перебивай. На случай, если будешь прорываться – вот тут в гараже стоит «Хаммер», – Гош достал из кармана огрызок карандаша и поставил на карте аккуратный кружок. – Гараж заперт, но сзади есть окошко. При твоей комплекции в него занырнуть – пустяк. Машина заправлена, ключи под ковриком. Справа от руля просунешь руку и нащупаешь тумблер. Щелкни на себя. Учти, он глубоко стоит, тебе придется далеко тянуться. Да, аккумулятор подсоедини. Я его два месяца назад проверял, не мог он сдохнуть за такой короткий срок. Под верстаком лежит ватник, в него завернут АКСУ и подсумок с шестью рожками. Ворота изнутри протаранишь, и дуй огородами прямо ко мне, в лес. Ясно?

Женя отчего-то вдруг замялась и принялась жевать нижнюю губу. Получалось это у нее по-детски очаровательно.

– Хорошо ты в Туле пожил, – оценил предусмотрительность Гоша Цыган. – А что ж ты был тогда на «Рэйндже», когда мы тебя взяли?

– Этот «Хаммер» дико прожорливый. И вообще, как-то он мне не по душе пришелся. Его водить уметь надо.

– Его уж давно увели, – вступил в разговор Большой.

– Тумблер справа от руля, – напомнил Гош. – Сам поставил. От тупых это надежнее всего. Они привыкли жать клавиши на брелоках, а штатную противоугонку я вообще отключил. Ну как, Женя, все запомнила? Пойдешь? Ты учти, тебя никто не заставляет. Даже не уговаривает. Просто ты здесь единственный человек, который может осмотреться в городе. Есть хоть малейшее подозрение, что это не получится – так и скажи.

– Да получится! – отмахнулась Женя. – Я просто хотела сказать, что не умею водить машину.

На крыльце воцарилось короткое общее замешательство.

– Ты не стесняйся так, это бывает, – утешил Женю Цыган. – У нас Гошка не умеет обращаться с лошадьми – и ничего, живой пока.

– Правда? – удивилась Женя. – Как же ты?…

– Не знаю, – признался Гош немного смущенно. – Они какие-то… Непонятные для меня звери. Толку от них чуть. А возни много. Вот если бы можно было научить лошадь, чтобы она еще дом охраняла…

– Запросто, – сказала Женя.

– Что, серьезно? – удивился Гош.

– Нет проблем. Хорошо обученный боевой конь гораздо лучше самой умной собаки. Да, возни с ним много, конечно. Ладно, Гоша, ты не переживай. Я тебя научу, когда вернусь.

– Ты, главное, вернись, – попросил Гош очень ласково.

– Так! – прервал обмен любезностями Цыган. – Времени мало. Нам пора на рынок. Женя, ты не завтракала, конечно. Давай по-быстрому перехвати чего-нибудь, и двинули.

– Ничего там на твоем рынке за полчаса не случится, – заявил Гош.

– Погоди. Женя, ты уверена, что все будет нормально?

– Я даже знаю, что тупым говорить, – заверила его Женя. – И как.

– Хорошо. Допустим, эту проблему мы решили. Теперь вот еще что… Самооборона. У тебя пистолет есть? Тупые девчонки оружия не носят, ты в курсе?

Цыган вытащил из-за пазухи свой «Дезерт Игл».

– Держи, – он щедрым жестом сунул громадную пушку Жене в руки. – Ствол не хуже, чем у Грязного Гарри. С одного попадания душу наизнанку выворачивает. Только стреляй обязательно с двух рук.

– Ну, куда ты ей эту гаубицу? – возмутился Гош. – Нужно что-то маленькое, чтобы не торчало. Если нашей юной шпионке какой-нибудь тупой руку под юбку запустит…

– Не запустит, не беспокойся, – заверила его Женя. – Я юбок отродясь не носила.

– Тогда в штаны! – рявкнул Гош. – Отставить разговорчики!

– И в штаны не запустит!

– Женя, ты хоть понимаешь, куда мы тебя отправляем? – спросил Гош, не без труда заставляя себя хоть немного сбавить тон.

– Да я по этой помойке уже год шастаю! – Женя с явным сожалением вернула пистолет Цыгану. – Ладно, расслабьтесь. Я свой «Макаров» возьму. Тут важен не размер, нужно уметь обращаться с прибором.

– Хорошо сказано! – усмехнулся Цыган.

– Не девочка уже, – хмыкнула Женя. – А ты чего таращишься?

Гош внимательно смотрел на нее снизу вверх, и в глазах его сквозило глубокое сомнение.

– Сделай мне лучше пожевать в дорогу, – распорядилась Женя. – А я пока с Малышом пообщаюсь, – и ушла к стойлам.

– Супер! – высказался Цыган, восхищенно глядя ей вслед. – Просто супер! Мечта Регулятора.

– Какой же я гад! – пробормотал Гош, поднимаясь с крыльца.

– Не без этого, – согласился Цыган. – Но разведка необходима. Правда, Большой? Чего притих? Не бойся, она не кусается.

– Я ей не нравлюсь, – пробурчал здоровяк и ушел к машине.

– Где у нас термос? – спросил Гош. – И есть ли он вообще?

– В дальней кладовке на верхней полке. Видал, что с Большим творится? Несчастная любовь. Всю ночь сегодня ворочался.

– А чего он ждал? Что она прямо с коня ему на шею бросится? Стоят двое с отмороженными физиономиями…

– Если бы Белый ее застрелил, – пробормотал Цыган, – я бы ему… Не знаю, что сделал.

– Ее не застрелишь, – сказал Гош очень уверенно. – Выстрела она ждет постоянно и со всех сторон. Но в этом тоже кроется проблема, брат. Потому что есть масса других поганых вещей, которых она как раз не ожидает. И очень хорошо, что о них не имеют представления тупые.

– Это ты о чем? – спросил Цыган подозрительно.

– А-а… – Гош махнул рукой и ушел в дом.

Цыган состроил ему вслед рожу.

* * *

Женю поймали на складе галантерейного магазина, куда она забралась в надежде разжиться бельем. Сам магазин, как и все попадавшиеся ей до этого, оказался не то, чтобы разграблен подчистую, а буквально вылизан. Для областного центра с населением в пятьсот-шестьсот человек картина была очень странная. Женя прошла на склад и остановилась в немом изумлении. На складе не осталось совершенно ничего, только голые стены и дырявый потолок.

– Руки, – лениво сказали откуда-то сзади.

Для начала Женя, взвизгнув, подпрыгнула на месте. Обернулась и вытаращила глаза. И сразу же себя от души похвалила. С перепугу и от неожиданности она сделала то единственное, что могло ее спасти. Не открыла пальбу, не бросилась наутек. Даже рук не подняла, хотя и просили.

У двери стояли четверо с автоматами наперевес. Все, как на подбор, коротко стриженные, чистые на вид и упакованные в серый городской камуфляж.

– Иди сюда, – еще более лениво приказал тот же голос. Он принадлежал невысокому парню лет под тридцать с довольно симпатичной физиономией, которую, увы, безнадежно портил характерный невыразительный взгляд «тупого».

Женя послушно шагнула вперед. Она уже видела издали таких вот патрульных, сразу отметив короткие стрижки под машинку, которые им кто-то сделал, и ухоженную одежду, которую их кто-то заставлял содержать в порядке. Тем не менее, внешне похожие на прежних людей, на самом деле патрульные все еще оставались «тупыми». Как эта компания умудрилась подкрасться к чужаку незаметно, без улюлюканья и беспорядочной стрельбы, Женя понять не могла.

– Мы ж тебе кричали, – упрекнул ее «тупой». – Не слышала?

– Не слышала, – Женя развела руками.

– Мы кричали «Эй, ты!».

Женя виновато потупилась.

– Я же тебе говорил – кричи громче, – упрекнул «тупой» одного из своих. Похоже, он был в группе старший. – А ты зачем в магазин полезла? Это запрещено.

– Я не знала… – Женя изобразила полную растерянность.

– Как не знала? Ну-ка, пропуск!

– Какой пропуск?

«Тупой» глубоко задумался.

– Вот такой, – сказал он наконец, демонстрируя Жене синий кусочек пластика. – У тебя, что, нет?

– Не-а.

– Ты откуда?

– Оттуда, – Женя неопределенно махнула рукой.

– Новенькая, что ли?

Женя сочла за лучшее не отвечать.

– А-а, – «тупой» понимающе кивнул. – Ладно. Тогда пошли.

– Куда? – Женя на всякий случай отпрянула назад.

– К главному. Пошли, – «тупой» шевельнул стволом автомата в направлении выхода.

– Зачем? – уперлась Женя.

«Тупой» снова задумался, даже лоб наморщил.

– Надо, вот и пошли! – выпалил он. – Ну!

Женя вздохнула, и они пошли.

Ближе к центру города камуфлированные патрули стали попадаться чаще. Иногда «тупые» вяло махали издали группе, ведущей арестанта, реже подходили, чтобы получше Женю рассмотреть. Особого интереса она у местных явно не вызывала, разве что нестандартный цвет волос привлекал их внимание. «Тупые» ценили барышень фигуристых с ярко выраженными признаками женского пола, это Женя давно поняла. На нее, изящную и стройную, в этом новом безумном мире кидались разве что с откровенной сексуальной голодухи или сильно залитых глаз. Обычно такая рыжая девица боящихся всего необычного «тупых» скорее отпугивала, чем привлекала.

Конвоиры между собой почти не говорили, лишь изредка кидая друг другу ничего не значащие обрывки фраз. Жене очень хотелось расспросить этих людей о жизни в городе, но любое проявление интереса могло сейчас только навлечь подозрение в излишнем уме. Нужно было вести себя тупо, как скотина, ведомая на убой. И при этом – смотреть и анализировать. А смотреть было, на что. Город оказался странен на вид. В Москве на улицах там и сям валялись скукоженные мертвые тела. Здесь Женя не заметила ни одного. Немногие попадавшиеся горожане выглядели тихими и смирными, и тащили куда-то объемистые мешки с барахлом. Движущихся машин не было совсем. Только помятые развалюхи на спущенных колесах, иногда заваленные на бок. Судя по всему, их в свое время пихали на тротуары чем-то большим и мощным, освобождая проезжую часть. Да, это была совсем не Москва. Здесь кто-то пытался навести порядок, или как минимум создать его видимость.

«Хотя что я так про Москву? – подумала Женя. – Ее ведь тоже кто-то взял в руки. Мало ли, что они там могли успеть наворочать за весну…».

Внезапно сзади раздался свист турбонаддува. К обочине причалил огромный черный джип. В окно высунулась красная опухшая физиономия.

– Поймали? – спросила она.

– Поймали, – ответил старший патруля.

– Водки хочешь?

Женя сначала не поняла, что спрашивают ее.

– Отвали! – старший махнул автоматом и чуть не въехал физиономии стволом в глаз.

– Ты полегче! – обиделась та.

– Я вот скажу, что ты здесь! – пригрозил старший.

– Ой-ой-ой! Даю ящик. За эту.

– Да на фига она тебе?!

– А мне интересно. Эй! Рыжая! Ты чего умеешь?

– Доить умею, – ответила Женя, заметно оживляясь. – Пасти. Дрова колоть.

– Тьфу! – физиономия разочарованно сплюнула, но попала не в Женю, а в старшего. Тот, даже не подумав утереться, передернул затвор. Джип взревел двигателем и, пробуксовав всеми четырьмя колесами, сорвался с места. Старший прицелился было ему вслед, но все-таки нашел силы опустить ствол. Видимо, стрелять в городе тоже было запрещено, как и лазать по пустым магазинам. В утешение старший несильно съездил Жене по шее.

– За что?! – возмутилась та.

Старший не ответил, достал из кармана тряпку и вытер лицо.

– Пошли, – хмуро скомандовал он.

– Надо сказать, что он здесь ездит, – заявил один из патрульных.

Старший в ответ только фыркнул.

– А чего он? – не унимался боец. – Вообще. Мы чего? А он? Самый умный, что ли? Вообще. Оборзел. Как тупой.

– Закройся! – прорычал старший.

Женя навострила уши. Сказано было эмоционально. Немногие из «тупых» умели так. Гош считал, что это явный признак лидера. «Тупой», умеющий проявлять мощные эмоциональные реакции, по его словам, рано или поздно всегда становился во главе общины. Причем двух-трех лидеров банды «тупых» не терпели. Всегда один съедал другого. А здесь в пределах небольшого города только что на глазах Жени сошлись двое таких, и ничего особенного не произошло.

Женя подумала, что в действительности очень мало знает о «тупых». После самого первого инцидента в Москве она сторонилась их, блуждая по миру в счастливом одиночестве. Ей приходилось видеть городки и деревни, усеянные мумифицированными трупами. Сгоревшие дотла села и мертвые воинские части. Бескрайние поля, которым не суждено быть убранными. Но как только Женя замечала признаки жизни, она первым делом заглядывала в оптический прицел. И как правило, тут же искала обходной маршрут. Она боялась «тупых», которых сама называла «уродами», не хотела их знать, не собиралась изучать их. Только зима вынудила девушку найти пристанище, и судьба так обернулась, что на ее пути оказался «тупой». Но он был один-одинешенек, несчастный, еле живой, и очень милый. Наверное, от того и милый, что совсем один. Как только потерявших разум и память оказывалось двое, они превращались в опасную компанию, от которой можно было ожидать любых действий, как правило, разрушительных.

Слева, будто в ответ Жениным мыслям, потянулся напрочь выгоревший квартал.

– Надо сказать, – будто очнувшись, сообщил давешний борец за правду.

– Я скажу, – пообещал ему старший. – Обязательно.

«Врет, – подумала Женя. – Однако, интересный тип. Может, он еще и шутить умеет?».

Патруль свернул на широкий проспект с трамвайными рельсами посреди. Женя украдкой оглянулась в поисках опрокинутого вагона на обочине. Такового не оказалось – видимо, на момент беды действительно, как и уверял Гош, стояла ночь. Иначе никак было нельзя объяснить удивительно малое количество техники на дорогах. Большинство машин во всех городах было запарковано. Судя по всему, люди действительно заснули еще более или менее нормальными, а вот проснулись уже… Если проснулись. Хотя людей-то мертвых найти можно было где угодно. То ли они бродили, как лунатики, пока не умирали с голоду, то ли их добивал все тот же вирус. Если это, конечно, был вирус. «Какая разница? – подумала Женя. – Главный вопрос – не „как“. Главное – „что дальше“. Очень показательно, что Гош не хочет этого понять. Чисто мужское поведение. Интересно, что он будет делать, если я не вернусь через сутки. Капитан Дымов… Очень славный был парень. Да и сейчас ничего. Я все думала – какая у такого может быть жена. Наверное, совсем невзрачная…».

Женя на ходу запнулась и чуть не пропахала носом по асфальту. Старший удивительно ловко поймал ее за шиворот.

– Не падать, – сказал он. – Скоро придем.

Женя кивнула. Ей вдруг стало очень страшно. Вовсе не от того, что ждало впереди. Она была уверена, что справится. В конце концов, «тупые» поленились ее даже обыскать. Женю испугало совсем другое. На нее ни с того, ни с сего навалилась ответственность. Необходимость выбора.

В прошлой жизни юниорскую шестерку Знатоков, где Женя играла, действительно тренировала девушка из команды Дымова. И как-то раз Женя по ерундовому поводу сунулась к игровому столу «взрослых», когда во Дворце Пионеров шел московский чемпионат. Подошла, чтобы рассмотреть поближе людей, которых иногда показывали по телевизору. И увидела на руке Дымова яркое и красивое обручальное кольцо.

Теперь этого кольца не было.

Конечно, за выпавшие из Жениной памяти годы Дымов сто раз мог развестись. Но в любом случае, он этого не помнил. А вот помнил ли, что был женат? Так говорить ему про кольцо, или нет?

Женя отлично видела, как больно ударила Гоша информация о его прошлой жизни. А еще Костя успел ей рассказать про явление к нему, занятому мирной пастьбой, совершенно обезумевшего Цыгана на взмыленной лошади. Конечно, уже на следующее утро и Цыган, и Гош выглядели нормально. Но сам момент столкновения с воспоминаниями был настолько болезненным… Гош вряд ли особенно раздумывал прежде, чем заговорить с Цыганом по-болгарски. Хороший капитан Знатоков – не совсем обычный человек, он умеет мгновенно принимать решения и брать на себя ответственность. Делая это до того быстро, что на самом деле ни о какой ответственности и речи нет. Скорее, капитан готов потом схлопотать по морде, если оплошал. Да и рядовой Знаток тоже всегда готов огрести по голове от всей команды, показывая капитану большой палец, что значит «Я знаю, жми!». В момент выбора он железно уверен, что прав.

Из Жени Знаток получился так себе. Она никогда не была уверена в ответе до конца. Ей каждый раз было страшно подвести команду. Поэтому она перестала играть. И сейчас привычно терзалась раздумьями.

Сказать ему про кольцо, или нет?

– Белый Дом, – пробормотал старший. – Так. Я ее отведу. Вы топайте жрать. Встречаемся после обеда у солдата. Все.

Женя подняла глаза. перед ней высилась белокаменная громада с пандусами, лестницами и каскадами мертвых фонтанов.

– Расскажи, – напомнил старшему все тот же боец.

Старший вздохнул. Совсем как нормальный человек.

* * *

Внутри Белый Дом оказался непомерно велик, пустынен и безжизнен. Только снизу, будто бы из подвала, тянуло какой-то стряпней. Конвоир долго вел Женю лестницами и коридорами, молча подталкивая в нужную сторону. Через некоторое время он так ее достал этими своими тычками в спину, что Женя принялась размышлять – а не отнять ли у парня автомат, треснуть по голове, да и удрать отсюда подальше. Она как раз уже всерьез озаботилась претворением этого замысла в жизнь, когда впереди показалась массивная дверь с табличкой «Приемная». А из-за двери Жене навстречу выскочил еще один «тупой» в камуфляже. Женя чуть рот не открыла от изумления – в руке у «тупого» была пластиковая табличка с зажимом, а под зажимом – стопка листков. И на верхнем листке «тупой» что-то черкал на ходу фломастером.

Раньше Женя не задумывалась, умеют ли «тупые» читать и писать, ей это просто в голову не приходило.

Грамотей оторвался от своих бумажек и уставился на Женю. Потом на конвоира.

– Олежка! – сказал он. Причем с четко различимой интонацией. – Что, поймал?

– Угу. Новенькая, – сообщил конвоир. – Главный у себя?

– Да. А я вот на склады. Новенькая? Откуда?

– Сама не знает. Тупая совсем. По магазинам лазила.

Грамотей покосился на Женю.

– По магазинам ходить нельзя, – сообщил он. – Да. Олег, а ты где будешь вечером?

– Не знаю.

– Ты подходи. Там этот Вован ненормальный должен подъехать.

– Только что видел. Катается по центру, пьяный совсем.

– Вот ты и подходи. Ага? Разговор есть.

– Сделаем, – кивнул Олег. – Ну, ты, давай, вперед.

Женя послушно шагнула в приемную. За столом референта, подпирая рукой щеку, тосковал еще один камуфлированный парень.

– Во! – оживился он при виде Жени. – Ты кто?

– Это я поймал, – объяснил ему Олег. – Новенькая. Доложи главному.

«Референт» неспешно раздел Женю взглядом.

– Так себе, – заключил он. – А откуда?

– Да она без понятия. Деревенская какая-то. Совсем тупая.

– Тебя как зовут? – спросил «референт». – Эй, рыжая!

– Рыжая, – согласилась Женя.

– Тупая, – кивнул «референт». – Ничего. Побудешь с нами – поумнеешь.

– Ты главному доложи, – напомнил Олег.

«Референт» зевнул.

– Может, она голодная? – предположил он.

– А может, тебе челюсть свернуть? – неожиданно вступился за Женю Олег.

– Себе хочешь, – понял «референт». – Ну, как хочешь.

Он встал и подошел к двери, ведущей в кабинет. Осторожно постучал по косяку. Из кабинета в ответ что-то буркнули. «Референт» оправил на себе форму, едва-едва приоткрыл дверь и боком просочился в щель.

Олег у Жени за спиной переступал с ноги на ногу и сопел.

– Никто тебя здесь не тронет, – вдруг пробурчал он еле слышно. – Говори, что ты со мной, ясно? Меня Олег зовут. Так и скажешь —"Я с Олегом". И никто тебя не тронет. А если попробует – скажи мне. Понятно?

– Ты зачем меня ударил тогда на улице? – спросила Женя.

– Извини. Разозлился. Я больше не буду.

Жене страшно захотелось обернуться и посмотреть загадочному Олегу в глаза. С каждой минутой ей все явственнее казалось, что этот тип совсем не тот, за кого себя выдает.

«Референт» высунулся из-за двери.

– Заходите оба, – сказал он хмуро.

– Иди, – Олег снова подтолкнул Женю вперед.

– Тили-тили-тесто, жених и невеста, – все так же хмуро сообщил «референт» сзади. Женя опять не рискнула обернуться, но донесшийся из-за спины увесистый шлепок и приглушенное вяканье «референта» кое о чем ей сообщили. «Ох, застряну я тут… – подумала Женя. – Не слезет ведь с меня этот защитничек. Ладно, черт с ним, лишь бы действительно не вскарабкался…».

– Здравствуй, доченька! – очень мягко сказал Жене кто-то большой, сильный и добрый. Женя наткнулась на край стола, подняла глаза и увидела сидящего перед ней в глубоком кресле Главного.

В том, что это был именно Главный, сомневаться не приходилось.

* * *

На рынке Цыган, яростно торгуясь, очень удачно махнул последнюю банку молока на бидон керосина и теперь, вооружившись куском мяса, шнырял по торговым рядам в поисках хороших сигарет. Большой, положив на колени автомат, сидел в машине, охранял товар и привычно нервничал. Ему не нравилось торчать у «тупых» на виду живой мишенью, он предпочел бы залечь, а то и просто убежать. К нему и так уже добрых минут десять принюхивался вооруженный патруль в количестве пяти скучающих обормотов, ищущих, кому бы отвернуть голову. Цыган этих деятелей быстренько спровадил, пообещав нажаловаться главному, но осадок в душе у Большого остался.

– Ты будь понаглее, брат, – посоветовал ему Цыган.

– Нельзя же, – сказал Большой. – Прибьют.

– Теперь можно. И даже нужно. У них появился начальник. Они его слушаются. Вот ты и делай вид, что с начальником на короткой ноге, и поэтому обижать тебя нельзя.

– Не привык, – вздохнул Большой. – Слишком долго отучали.

– Хочешь, потренирую? Десять баксов. Обнаглеешь в момент.

– Да иди ты…

– А еще Регулятор! – упрекнул его Цыган. – Семь футов роста, триста фунтов веса… Кабан мясной! Вот застрелят меня – кто с тобой няньчиться будет?

– Дурак, – Большой обиделся и покраснел. От одной мысли, что Цыгана кто-то может застрелить, ему стало нехорошо.

– Ладно, – сказал Цыган. – Ты это… Потерпи еще чуть-чуть. Там один идиот проболтался насчет солярки. Якобы есть склад километрах в двадцати. Попробую разнюхать. Ты не слышал раньше? Жалко. Ну-ка, дай на карту взглянуть. Ага… Где же это может быть?

– Где угодно, – Большой сунул Цыгану карту и отвернулся. – Застряли на ранчо, как дураки, понятия не имеем, что вокруг творится, нос боимся высунуть…

– А толку? – спросил Цыган, водя пальцем по карте. – Мне, братишка, тоже не по душе на одном месте сидеть. Но скакать по окрестностям… Территория громадная, информации никакой. Знаешь поговорку – «Места нужно знать?». Вот то-то.

– Места, конечно, нужно знать, – согласился Большой. – Но как ты их узнаешь, если от дома ни на шаг?

– Сейчас узнаю, – пообещал Цыган. – И будем надеяться, что место окажется далеко отсюда, скучное и бесполезное. Что-нибудь типа цистерны на железной дороге или бензоколонки где-нибудь на отшибе. А то, неровен час, сунешься без пропуска, а там дурак с пулеметом… Ладно, сиди. И не рыпайся.

– Да я и не собираюсь…

– Я имею в виду – не дергайся. Рыпаться как раз теперь полезно.

– Да понял я…

– Вот и сиди, – Цыган ободряюще хлопнул Большого по плечу и ушел.

Большой сначала задумался, как это – рыпаться, но не дергаться. Потом от греха подальше забросил автомат на заднее сиденье. Но тут же поймал себя на том, что нащупывает под курткой пистолет.

Цыган пропадал долго, Большой весь извертелся и несколько раз покрывался холодным потом, когда мимо проходил все тот же патруль. Наконец Цыган прыгнул в машину и с ходу уткнулся носом в карту.

– Ну? – спросил Большой.

– Ручку! – приказал Цыган. – Так. Кажется, вот здесь. Какой-то поселок. Живых нет. А тут на перекрестке стоит бензовоз. В кабине два трупака в погонах. На прошлой неделе солярка в бензовозе еще была. Мужик нацедил канистру и удрал. Говорит, страшно. Поганое место, повсюду трупаки в погонах. Осознал?

– Армия? – оживился Большой.

– Похоже. Ну, а если не этот поселок? Тогда вот этот… Ничего, разберемся. Покатаемся.

– Сейчас? – с надеждой спросил Большой, протягивая руку к ключу зажигания.

– Боюсь, что нет, – Цыган очертил на карте предполагаемый круг поисков, воткнул ручку за солнцезащитный козырек и принялся аккуратно складывать карту. – Боюсь, что сегодня у нас проблемы. Хорошее место рынок. Прямо как в Интернете – сплошной треп.

– Где?

– В Интернете. Потом расскажу, утром вспомнил. Было такое изобретение специально для обмена информацией. Подключаешься и читаешь все, что хочешь. В основном, всякую трепотню. Там все только и делали, что болтали. Собьются в кучу и давай трендеть… Ладно, ты меня не слушай, это нервное. Просто один деревенский видел, как тупые сцапали какую-то рыжую.

– Ох… Какую рыжую?

– А ты их много знаешь?

– Ох… И что же нам теперь делать?

– Уносить отсюда ноги, – веско сказал Цыган. – Уносить отсюда ноги…

* * *

– Они ее сцапали! – крикнуло радио голосом Цыгана, едва Гош успел включить прием. – Что делать будем, а?!

Гош нажал было клавишу передачи и обнаружил вдруг, что пальцы его плохо слушаются. «Как хорошо, что Цыган меня сейчас не видит, – подумал он. – Парень, конечно, умница, но почему-то убежден, что у меня нервы железные. Мог бы здорово разочароваться. Он считает, что для выживания нашей компании позарез нужен лидер с холодной головой. И очень рад, что я встал на место Белого. А какой из меня лидер? Так, видимость одна…».

– Ты уверен? – кое-как совладав с чувствами, спросил Гош.

– На все сто!

– А давно это было?

– Часа полтора-два. Видели, как ее вел патруль. К Белому Дому.

– Не худший вариант, – заметил Гош. Ему немного полегчало. – Не на расстрел же они туда водят… А вы где сейчас?

– Только что миновали блок-пост, идем домой. Ну, какие идеи?

– Все те же. Уговор дороже денег – так, кажется, раньше говорили… Будем ждать, как условились.

– Нервы у тебя железные! – восхитился Цыган.

– Какие есть, – скромно ответил Гош. – Если она к рассвету не вернется, увидишь, что у меня за нервы. Ты что думаешь… А, ладно. Мало ли кто сейчас висит на нашей волне.

– Как обычно – ЦРУ и КГБ.

– А если случайно? Ты же сам говорил, у местных теперь в каждой машине рация.

– Так мы подъедем? – с надеждой в голосе спросил Цыган.

Гош почти не колебался.

– Только по-умному, – сказал он.

– Ты с кем говоришь?! – возмутился Цыган. – Я же цыган все-таки… Хоть и бывший.

– Чем выпендриваться, лучше бы воровать научился, – парировал Гош. – Ладно, подкатывай.

Он повесил микрофон на место, перевел радио в «ждущий» режим, закурил и вышел из машины. Безумное одиночество, точившее душу уже несколько часов, постепенно рассасывалось. Только в этот период ожидания Гош понял до конца, насколько же дороги стали ему случайно обретенные друзья.

А еще – что в словах Белого о его привычке манипулировать людьми, не думая о последствиях, очень много правды. Загрузить ответственным заданием несмышленую девчонку и отправить ее почти на верную погибель – это было в его духе. Конечно, Женя сама так и рвалась на дело, мечтая доказать, что ее можно принять в стаю. И конечно, внешне ее поведение свидетельствовало о недюжинной способности ориентироваться в трудных ситуациях. Но Гош должен, обязан был разглядеть, что за этой маской на самом деле стоит всего-навсего остаточная агрессивность человека, пережившего временную амнезию. Желание делать хоть что-нибудь, потому что некуда девать энергию. Та же пружинистая злоба, что еще полгода назад позволила ему самому выстоять, прорваться, выжить. И теперь он, как последняя сволочь, использовал чужой припадок активности, направив его в нужное русло.

Гош размышлял об этом все время, что провел в засаде на кромке леса. Думал, когда маскировал «Паджеро» в кустах. Думал, когда аккуратно укладывал в песок на дороге от города доску с гвоздями. Когда выбирал позицию для стрельбы. Все думал, сопоставлял, анализировал. И пришел к неутешительному выводу. Какая бы там напасть ни обрушилась на Георгия Дымова около года назад, раздавить его, подлеца, она не смогла. Память он, конечно, утратил. Но замашки свои прежние сохранил. Искренний и вполне гуманный интерес к тому, что у человека в голове – раз. Неуемную страсть копаться в чужих мозгах – два. И совершенно неуправляемую тягу к тому, чтобы эти мозги подчинять себе – три. Полегоньку, исподтишка, не насилуя, не ломая – но подчинять.

Он готов был как угодно подставить себя, чтобы в конечном итоге завербовать сторонников. Готов был показаться и даже оказаться слабым, подчиненным, сломленным. Или наоборот, сильным и мужественным, этаким отцом-защитником. Каким угодно – лишь бы его полюбили. Лишь бы готовы стали за него кидаться головой вперед. Туда, куда он попросит.

Гош даже ответ нашел, чем диктовалась такая его манера поведения. Судя по всему, в юности Георгий Дымов был чудовищно, дико, неправдоподобно одинок. Всегда среди людей – и всегда совершенно один. Сам по себе. Как такое могло получиться, он пока не выяснил. Но то, что раньше его по жизни преследовало ощущение собственной брошенности и «никому-не-нужности», он уже понял.

Это знание вряд ли могло пригодиться ему сейчас, когда требовалось в первую очередь действие, а не какая-то там разжижжающая волю интеллигентская рефлексия. Но Гош не мог перестать думать. В последние дни озарения следовали цепью, одно за другим. Впору было сойти с ума, ежесекундно подхватывая буквально из воздуха обрывки былых ощущений, кусочки прежних эмоциональных всплесков, картинки минувшего. И чем больше Гош узнавал о своей прошлой жизни, тем меньше ему эта жизнь нравилась. Там не хватало чего-то очень важного.

Может быть – именно того, что он мучительно пытался осознать раньше, – и элементарно просто вычислил сейчас. Знания о том, что творится внутри, мотивируя поступки и желания. Прежний Гош страшно переживал, что он какой-то не такой, как все. Но и быть «как все» тоже не хотел или не мог. Наверное, именно это неосознаваемое стремление закрепить свою «особенность» и пригнало его в тусовку Знатоков.

Вспомнить бы хоть что-нибудь из личной жизни… Он точно был гетеросексуальный и достаточно востребованный мужчина. Но в памяти всплывали только разрозненные обрывки. А еще – не складывалась общая картина профессионального становления. Тут все было обрезано на уровне четырнадцати-пятнадцати лет. Судя по всему, работа была для Гоша фактором колоссальной эмоциональной значимости.