355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Дивов » Эксклюзивное интервью » Текст книги (страница 1)
Эксклюзивное интервью
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 02:37

Текст книги "Эксклюзивное интервью"


Автор книги: Олег Дивов


Жанр:

   

Публицистика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Олег Дивов
Эксклюзивное интервью
Грустная документальная пьеса

Действие 1

Лето 2004 года. Типичная московская кухня. За столом, друг напротив друга, двое мужчин среднего возраста и крепкого телосложения. Оба в черных джинсах и черных футболках. У одного длинные волосы, распущенные по плечам, а на футболке логотип «Факультет журналистики МГУ». Это литератор Олег Дивов. У другого волос практически нет, а футболка однотонная. Это рекламщик Анатолий Ремнев.

На столе пивные бутылки, стаканы, пепельница. Дивов включает и кладет перед собой обшарпанный микрокассетный диктофон.

Дивов: Смотрю на эту штуку, которая уже безнадежно устарела, и думаю – а вот если сказать людям, что мы застали еще эпоху катушечных диктофонов… Помнишь «Репортер», такую дуру килограмма на два, в громадном ящике?

Ремнев: Нет, погоди, я уже не работал с катушечными, я работал с венгерскими кассетными.

Дивов: Ой, конечно, и «Репортер» был кассетный, это я перепутал. Просто мне в то же время попался французский профессиональный диктофон, такого же безумного размера, но катушечный. Где-то середины восьмидесятых годов.

Ремнев: А хорошее качество было.

Дивов: Естественно. И очень удобно резать пленку для монтажа. Ножницами чпок-чпок… Значит, давай, приступаем. Какой это был год, когда все случилось?

Ремнев: Это случилось зимой с 89-го на 90-й год. На третьем курсе я писал курсовую работу по фантастике и диплом тоже решил писать по фантастике. Конкретно по образу героя в известной тебе трилогии. Меня еще в юности страшно вдохновлял первый ее роман. Потому что там был выписан настоящий супергерой. И я решил сделать диплом по его образу, чтобы отдать дань и любимым авторам, и ему, и просто… Потому что мне это нравилось. Ну, к тому времени уже вся трилогия вышла, и получилось так… Катя С., которую ты знаешь… Знаешь?

Дивов: Ну…

Ремнев: Подруга П. на тот момент. Ну Катя С., ну ты же ее знаешь!

Дивов: Знаю наверняка, но по имени не помню.

Ремнев: Ну, на каждом дне рождения П. она появлялась.

Дивов: Ну.

Ремнев: Такая… ну… девчонка… У нее восточный тип лица…

Дивов: Ну.

Ремнев: Катя тогда работала в журнале «Юность». И как-то она мне говорит: вот у нас их новая повесть печатается, а я езжу туда-сюда с текстами, с правками… Я ей: да, как интересно, вот бы пообщаться с ними! Она говорит: хочешь, дам телефоны? Я говорю: конечно, хочу! Она мне дает два телефона, звони, говорит, ссылайся на меня, если что. С этого все и началось. Это меня подтолкнуло к мысли, что я мог бы сделать классный диплом. Представляешь? Диплом по некоему тексту с комментариями от самих авторов текста! И я позвонил, представился, сказал, что пишу дипломную работу по трилогии…

Дивов: Погоди, ты звонил откуда? Из ДАСа{1} с таксофона на первом этаже, ага?

Ремнев: Нет, это был не тот звонок. Сначала я звонил из ГЗ{2} с дежурства. С обычного телефона. Я дежурил на третьем этаже корпуса «Г». И попросил разрешения позвонить уже с вопросами по трилогии. Вот после этого у меня и мелькнула мысль – почему бы не записать наш разговорчик, а потом вставить этот кусок с расшифровкой голоса прямо в диплом – для солидности и увесистости, так сказать… Да и просто интересно голос такого человека записать.

Дивов: Но ты сказал, что делаешь диплом, что это не журналистский материал?

Ремнев: Да-да-да, что диплом, что нужна консультация. А почему я решил его голос записать… Потому что я всегда баловался такими вещами, еще до армии. Я писал любительские программки по типу радиопередач. С музыкой там и всякую ерунду гнал в микрофон. И у меня всегда были под рукой какие-то голоса друзей, разные звуки… Я собирал фонотеку. Это было для меня так же естественно, как выйти на балкон покурить. Я все время что-то записывал. Ну и я решил это сделать. А звонил я действительно из ДАСа, то есть нет, почему из ДАСа – из ДСК!{3} С тринадцатого этажа, из телефона-автомата.

Дивов: А как ты снимал звук? Просто уткнулся микрофоном в трубку?

Ремнев: Я уткнулся микрофоном туда, и у меня из магнитофона был один наушник. То есть самого голоса в трубке я не слышал – через «ухо» только.

Дивов: А что за магнитофон был?

Ремнев: Хм, я тогда на радио «Юность» еще не работал, значит, это был совершенно примитивный бытовой магнитофон типа «Весны». Это не был даже полупрофессиональный радийный аппарат. То есть полное такое… Ужас полный. Знаешь, я вообще детали запамятовал. Помню только, что очереди к телефону не было, никто по коридору не бегал, хотя какие-то там голоса на заднем плане слышны, гул такой… Совершенно не помню, какое это было время суток, в каком я был состоянии… В состоянии я был наверняка… Я очень волновался, и я был не готов к разговору. Понимаешь, по сложившейся традиции для своих программ-дурачеств я всегда полагался на авось, на вдохновение, на импровизацию. И, конечно, еще не было опыта журналистского, по идее. Было только желание.

Дивов: Но ты уже знал тогда, что будешь радийщиком?

Ремнев: Нет. У меня это была мечта. Она сбылась через год.

Дивов: Погоди, а ты разве не в радиогруппе учился?

Ремнев: Нет, в газетной. И вот, значит… Я когда начал задавать вопросы, первый-то вопрос у меня был в голове, основной, а потом уже по ходу, стушевавшись перед Мастером… Понимаешь, блин, ну вот он разговаривает со мной, очень учтиво, а ведь он тогда уже был болен! Он уже был тогда практически… это самое. Я-то не знал этого – ну, дали мне телефон… Я совершенно тогда… придавал значение только тому, что со мной разговаривает такой… Человечище. И что это будет в моей фонотеке – ну просто супер! Все затевалось с одним прицелом – чтобы был солидный диплом с комментариями самого автора. Ну и заодно в моей коллекции окажется голос этого человека. Но! Это все-таки был рабочий момент, как ни крути. И пусть я был не готов к разговору, пусть я был раздолбай и дурак и перед ним я выглядел полным идиотом, но… Все-таки я до него дозвонился, и я с ним поговорил! Это было очень важно для меня.

Дивов: (прямо в диктофон) Кстати, самое смешное, что Толик защитил диплом на три балла! Это финальная фраза будет…

Ремнев: Понимаешь, я его написал, как я видел это. Наши же преподаватели посчитали, что я не раскрыл образ героя.

Дивов: Слушай, ведь это 90-й год, тогда почти нереально было выбить саму возможность защититься по фантастике.

Ремнев: Да уж. И на защите то ли комиссия много на себя взяла… в том плане, что они, может, сами не читали их и не смогли понять то, что я хотел донести… то ли я что-то не так сделал. Не убедил комиссию в своей правоте. Но факт остается фактом! Три балла. Я этого факта не стыжусь абсолютно, я считаю, что это полная фигня.

Дивов: Ты делал диплом по образу героя в трилогии. Образ героя в развитии, в динамике.

Ремнев: Да, да. Причем у меня был не один разговор, а три. Только второй я записал, и как назло, совершенно неудачный. Первый был – когда я просто испросил высочайшего соизволения… Второй я записал, а третий, действительно интересный, могу передать на словах. Тогда я услышал и вправду нечто. Нечто особенное.

Дивов: Потом расскажешь обязательно. Давай, заводи свое… эксклюзивное интервью.

Мужчины встают и уходят с кухни. Гаснет свет.

Действие 2

Включается фонограмма. Секунду-другую слышны только шорохи и треск, потом раздаются голоса. Один абонент, судя по всему, очень молод, у него типичное современное московское произношение. Второй, напротив, человек пожилой, и выговор у него почти забытый ныне, старопитерский. Беседа идет в хорошем темпе, почти без пауз, причем старший постоянно обрывает младшего. Общий хронометраж разговора 2 минуты 12 секунд.

– Я слушаю.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте.

– Аркадий Натанович, это вы?

– Да.

– Это Анатолий Ремнев. Насчет диплома.

– Да. Да, пожалуйста, слушаю вас.

– У меня тема диплома…

– Я помню тему диплома – трилогия наша. Да. Дальше.

– Образ героя вот в этой трилогии…

– Да.

– Вот что бы вы мне могли рассказать или посоветовать хотя бы…

– Ничего.

Пауза.

– Но я хотел бы спросить вот у вас…

– Слушаю.

– Образ Максима Каммерера, вот если я беру его центральным и завязываю вокруг него еще образы, ну, конечно же, Сикорски и Тойво Глумова. Как вы думаете, если я, например, сделаю вот этих трех героев…

– Как вы там будете увязывать и что, не спрашивайте моего мнения – диплом пишете вы, а не я. Давайте конкретные вопросы.

– Сикорски застрелил Абалкина, пистолет был при нем.

– Да.

– И в «Обитаемом острове» пистолет был при нем, когда он уничтожил банду м-м… гангстера.

– Да.

– Вы, значит, наделили его правом и там, и там применять оружие. Ну, там понятно, в «Обитаемом острове», понятно. А здесь вот? Все-таки имел ли он право применять оружие?

– Это я не могу вам сказать.

– То есть тут домысливать, конечно, волен каждый. По-своему.

– Конечно. Конечно.

– И…

– Конечно, я могу себе… могу себе представить любое самое светлое будущее, где людям понадобится все равно пистолет. Для спасения человечества, скажем, как Сикорски [последнее слово неразборчиво].

Короткая пауза.

– Скажите, Аркадий Натанович, а если договориться с вами еще на какой-то день, если что-то мне не будет ясно, проконсультироваться можно у вас? Хотя бы немножко.

– Вы знаете, что… Если вы конкретные вопросы будете задавать, то пожалуйста.

– В какое время лучше вам звонить?

– Вот, звоните в такое время, как сейчас.

– В такое время, как сейчас?

– Да, десять-одиннадцать часов.

– Кроме воскресенья.

– Нет, это для меня не разница.

– Это тоже, да?

– Да.

– Ага. Спасибо большое, тогда я буду вам звонить.

– Пожалуйста.

– До свидания.

– До свидания.

Действие 3

Загорается свет, мужчины снова на кухне. Дивов сидит, уткнув лицо в ладони, и качает головой. Ему то ли очень смешно, то ли очень грустно.

Ремнев: Блин, я же был совсем мальчишка, я был непрофессионален, я был дурак полный и совершенно не подготовлен к разговору с такими людьми! И к этому интервью!

Дивов: Да погоди ты. Это все так… естественно. Натурально. Я при таких разговорах присутствовал много раз. И вообще, может, дело в том, что ты не относился к этому интервью как к журналистской работе. Потому что если бы ты заходил на цель как репортер…

Ремнев: Да у меня не было опыта репортерской работы никакого к тому времени, я на радио пришел только через год.

Дивов: Но для газет-то ты работал.

Ремнев: Это все было не то! Понимаешь, совсем не то! Совсем не то. Эх… Понимаешь, я недавно перечитал «Гадкие лебеди»… Зараза, как же они все-таки писали!

Дивов: Давай о третьем разговоре.

Ремнев: Это было примерно в таком плане… Я выражал восхищение героем, а Аркадий Натанович говорил следующее приблизительно… Он говорил, что Максим Каммерер – неудачник. Образ героя-неудачника. Который не применил свои умственные способности. Он применял в основном свои физические способности. Это про «Обитаемый остров». Потом «Жук в муравейнике», в принципе это как бы его взлет, но все равно он там был в тени Экселенца. А потом, в «Волны гасят ветер», он практически был статистом.

Дивов: Наблюдателем. Свидетелем.

Ремнев: Да. И я помню, меня просто поразило, что сам создатель образа говорит: это образ героя-неудачника. Сейчас-то я с этим согласен! Но тогда я ничего подобного не ждал, и меня это ошарашило. Я был под впечатлением всей этой юношеской романтики, героики, когда один восьмерых положил… В то время и образ сильного, доброго парня был нужен, и борьба с фашистами… Ведь он чего хотел? Справедливости. Вообще, если ты помнишь, Максима расстрелял сначала ротмистр Чачу, и с того момента он поклялся, что никогда больше не даст в себя стрелять и не позволит этого другим… По-моему, аналогия Чачу – Сикорски довольно четкая. И тот, и другой спасали свои человечества…

Пауза.

Ну, сейчас-то все понятно. Правильно. Правильно все.

Дивов: Интересно, понимали ли они сами, когда начинали эту вещь, что будут делать хорошего парня с хорошими мозгами, но абсолютно не попавшего в ситуацию…

Ремнев: Именно. Да, и у меня был еще один вопрос, не имеющий отношения к диплому, про фильм «Трудно быть богом». Я спросил: ну, как вам этот фильм вообще? А он говорит: знаете, понравился или не понравился, это второй вопрос, факт того, что фильм снят, уже не обсуждается, а мне, говорит, трудно судить, хорошо или плохо отобразили нашу концепцию. Я говорю: ну вы же писали сценарий для них, вы же как бы участвовали. И я ему сказал, что мне, честно говоря, фильм не понравился. Что его можно было сделать теми же средствами в сто раз лучше. А Аркадий Натанович ответил: конечно, можно было! Вот и все.

Дивов: Как ты сейчас на все это смотришь?

Пауза.

Ремнев: Да, добавлю про субъективные ощущения – не того мальчика, которым я тогда был, а вот сегодня. Так сказать, over. Да, я был не готов. Да, Стругацкий меня мягко, очень мягко отшил. То есть не отшил, а заставил войти в какие-то рамки. Я в эти рамки тогда вошел.

Дивов: И поэтому третий разговор был более продуктивным. А почему ты его не писал?

Ремнев: А мне было достаточно. Это же не охота за материалом была, я же не играл в папараццо. Я получил голос Стругацкого в свою фонотеку, я был доволен, мне важно было услышать его мнение по паре вопросов – и все. Сейчас я понимаю – Стругацкий повел себя со мной очень правильно. Меня извиняет то, что это была не просто дурацкая выходка молодого студента, это было скорее неосознанное что-то. Неосознанная часть моего архивариусного «я». Скажем так. Потому что если бы я не коллекционировал голоса людей и не делал свои дурацкие программы, у меня не было бы и мысли записать Аркадия Натановича на пленку. Все. Третий разговор получился более осмысленным еще из-за того, что я не думал о микрофоне в трубке и не отвлекался на технические нюансы – как голоса потом будут звучать, и так далее. И сейчас я думаю только о том, что Старый Мастер, который был уже, мягко говоря, нездоров, который мог просто сказать – да кто вы такой вообще, человечек, он соизволил… Он даже не соизволил, он, видимо, был по своей человеческой сущности…

Дивов: Не тот, кто таких посылает.

Ремнев: Да. Аркадий Натанович со мной пообщался. Он к тому времени не надо говорить, кем был, – все эпитеты, звания и должности для него пустой звук. Он был просто Мастер. Он со мной поговорил, с таким вряд ли понятным ему «голосом из трубки», совершенно неподготовленным… Я думаю, что это действительно признак великого мастерства. То есть кем бы ты ни был, но чутье твое не должно тебя обманывать. Тебе позвонил незнакомец, но он не просто валял дурака, он писал диплом, пусть и потом на тройку сданный… Он хотел что-то выяснить. Может, им руководили в тот момент несколько себялюбивые чувства – пообщаться с признанным мастером фантастики, да? Но! Я думаю, на самом деле у меня не было таких мыслей. У меня были мысли только, что Аркадий Стругацкий и Борис Стругацкий – это Те Самые Стругацкие… И все. Это наши русские мужики, наши самые знаменитые русские писатели. Просто тогдашний я и сегодняшний я – это две разные вещи. И судить о том, как я говорил со Стругацким тогда и как я говорил бы сейчас, это… Это глупо.

Дивов: Скажи, пожалуйста… На радио ты попал через год.

Ремнев: Да, на «Юность».

Дивов: Сколько ты работал на радио вообще?

Ремнев: В общей сложности пять лет. Сначала в «Полевой почте „Юности“», потом у меня на «Юности» была собственная программа… Естественно, будь у меня к тому дню опыт профессионального радиообщения, со Стругацким получилась бы совсем другая беседа. Но зачем сейчас об этом говорить? Тогда, зимой с 89-го на 90-й год, я был сырым материалом, просто студентом, прошедшим какие-то практики… Я не пытаюсь себя обелить. Действительно выглядел не очень хорошо – об этом еще раз заявляю…

Дивов: Хватит оправдываться.

Ремнев: Да, хватит оправдываться. Но зерно из этого разговора я почерпнул хорошее. Что надо быть всегда готовым к любой ситуации. И коли уж ты вышел на человека, к которому имеешь вопросы, то должен быть готов эти вопросы четко сформулировать и правильно задать. Вот и все. Понимаешь? Вот и все. Ты должен быть не просто «в теме», ты должен прочувствовать то, что прочитал. И ты должен не то что понять автора… Если ты понял автора и у тебя нет к нему вопросов, значит, наверное, ты чего-то все-таки не понял! А вот если вопросы есть, тогда, значит, все в порядке.

Пауза.

Вот я так думаю.

Пауза.

Нормально?

Пауза.

Дивов: Да.

Занавес.

Интервью с Аркадием Стругацким (с) Анатолий Ремнев, 1990.

Интервью с Анатолием Ремневым (с) Олег Дивов, 2004.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю