Текст книги "В преддверии Нулевой Мировой войны (СИ)"

Автор книги: Олег Белоус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

«Бах!» – звучал хлесткий как удар плети выстрел и очередной разбойник обливаясь кровью падал в южноуральскую траву.

Всю ночь над попаданческой территорией кружили самолеты. Время от времени к земле падала осветительная бомба, высвечивавшая местность на километры вокруг. Летчики выискивали отряды нападающих. Когда их обнаруживали открывались люки, мелким горохом летели вниз осколочные бомбы или по рации наводилась артиллерия попаданцев. На месте где неудачники считали себя в безопасности, с оглушительным грохотом расцветали десятки огненных цветов, раскаленные осколки косили вокруг все живое.

Дважды загнанные в ловушку аборигены пытались неожиданно атаковать мотострелков. Молча и осторожно подбирались к боевым порядкам и только когда их раскрывали, с громкими криками и потрясая саблями и пиками, бросались вперед. Частый треск винтовок мастерградцев легко перекрывал грохот мушкетных выстрелов. За несколько десятков метров до позиций мастерградцев точку ставило змеиное шуршание огнеметов. Огненные росчерки касались тел, люди вспыхивали словно свеча, из глоток вырывались звуки, на которые, казалось, не способен человечек. Болевой шок убивал не мгновенно, но гарантированно. Люди сломя голову бежали прочь по южноуральской степи чтобы через считанные секунды рухнуть на траву обгоревшими трупами. Устрашенные аборигены откатывались назад, оставляя на поле боя десятки стонущих раненных, тела погибших в все еще тлеющей одежде и обожженную землю. Густой и жуткий запах сгоревшей плоти висел в воздухе, забивал ноздри. Несколько бойцов согнулись над землей в приступе мучительной тошноты. Пару раз поступали сообщения о скоротечных схватках на стенах деревень, но вовремя отправленные подкрепления отгоняли разбойников. К утру проникшие к Мастерграду разбойники поняли, что они окончательно проиграли и попытались отступить в лес, но поздно. Куда соревноваться пешему с автомобилем! Когда ночная тьма уступила рассвету, началась настоящая бойня. Бойцы погрузились на боевые машины. Вначале шли БТРы с автоматчиками или огнеметчиком впереди. За ними линия бронированных Уралов. Нападавших оттесняли с берегу Вельки. Все, кто пытался уйти от предписанного маршрута, безжалостно отстреливались на расстоянии где средневековые мушкеты бесполезны. К шести утра полторы сотни уставших и испуганных людей, многие из них «щеголяли» окровавленными повязками, оказались в окружении БТРов. Командир первой роты майор Иваненко прокричал в громкоговоритель приказ сдаваться под угрозой полного уничтожения. На траву начали падать первые сабли, копья и мушкеты с кремневыми пистолетами.

Два следующих дня население Мастреграда прожило в режиме чрезвычайного положения. На выходах из города и деревень стояли усиленные КПП, казаки и полицейские никого не выпускали наружу без специального пропуска. Территорию прочесали. В обед выстроившиеся в цепь армейцы, полицейские, казаки и вооруженные добровольцы двинулись от южной границы охраняемой пограничниками территории на север. Удалось обнаружить пятерых затаившихся в долине Вельки разбойников, из них двое – тяжелораненых. Сдались они без боя.

Грузные армейские Уралы колесили по местам боев и бомбардировок. Пленные грузили в кузов раненных, собирали окровавленные трупы и фрагменты тел напавших. Батюшка Андрей, настоятель Храма Живоначальной Троицы отпевал всех, не разбирая кто какой национальности и веры. К вечером на севере от города у границы появилась безымянная братская могила.

Напавшие на Мастерград разноплеменные разбойники хотя и общались между собой на дикой смеси русского с тюркскими словами, называли себя казаками. Пленных немедленно взяли в оборот дознаватели. Сотрудников у службы безопасности не хватало и к допросам подключили полицейских. Рядовые члены бандитского войска, атаманы погибли или сумели скрыться в тайге, показали, что походный лагерь казаков почти месяц стоял у реки Кама, но владыки северного Урала никаких действий против него не предпринимали. Более того, по приказу старшего Строганова казаков щедро снабдили продовольствием и «огневым» припасом. И хотя официальной целью казачьего войска было попытать счастья и поясачить[32]32
  Ясак (монг. засаг «власть»; тат. ясак – натуральная подать, башк. Яһаҡ «подать, налог») – в России XV – начала XX вв. натуральный налог с народов Сибири и Севера, главным образом пушниной.


[Закрыть] немирных сибирцев, очевидно что это лишь прикрытие реальной цели похода. Поражала и осведомленность атаманов о военных тайнах города пришельцев: они знали о минных полях на границе и о том, что летающие корабли (вертолеты) встали на вечный прикол и многое другое. Лишь когда казаки свернули на Вельку, атаманы казаков провели общий круг и объявили новую цель, пощипать Мастерград.

Прямых доказательств, что нападение организовали Строгановы следствию найти не удалось но, хватало и косвенных свидетельств. На временном военном совете Мастерграда после бурных споров решили, что за организацию нападения должен последовать адекватный ответ. Экспериментальный дирижабль, вернувшийся из полета в Москву, на следующий день получил новое задание. В течение дня в дремучие леса в окрестностях Орла-городка скрытно перевезли усиленный отделением спецназа и минометной батарей взвод стрелков. Когда мастерградцы вышли к стенам цитадели сибирских властелинов, боя не произошло. Старший Строганов: Григорий Дмитриевич бесследно вскоре после неудачного нападения, а немалая собственность рода именитых купцов перешла к наследникам. Пришлось разговаривать с ними. Наследникам предъявили доказательства вины старшего Строганова в организации нападении казаков. Сыновья главы рода не стали отрицать вину отца, но что с них возьмешь? Сын за родителя не ответчик, а в том что не были посвящены в замыслы главы рода, они целовали крест. В то же время Мастерград получал немалые выгоды от сотрудничества с владыками северного Урала. Вырезать или разорять род именитых купцов возможно справедливо, но чертовски невыгодно. И торговля и совместные мануфактуры: ткацкая, швейная, стекольная и ряд других, медные рудники, требовали нормальных взаимоотношений с Строгановыми. После тяжелых переговоров наследники Григория Дмитриевича предложили Мастерграду за обиду удовлетвориться значительным выкупом. После согласия Собрания депутатов, в подвалах объединенного городского банка осело несколько сотен килограмм серебра.

На севере Урала, вдали от людских поселений куда можно добраться только после многодневного путешествия по первобытной тайге, стояла небольшая избушка старообрядческого скита, где трое монахов «спасались от антихриста и от «антихристовых начальников». Однажды там появился молчаливый и угрюмый насельник, откликавшийся на имя Григорий. Так же как остальные монахи он ежедневно трудился в поле, на огороде, молился богу и готовился в скором времени принять иночество.

* * *

– Ну а теперь перейдем к приятным моментам, – Глава города Степан Чепанов, улыбнулся, отодвинул пачку листки с докладом в дальний край трибуны и оглянулся назад. «Актив» города директора, частные предприниматели, активисты и просто заслуженные люди, собравшиеся в актовом зале администрации, оживились. За получасовый доклад Чепанова о достижениях городского хозяйства и социалки они успели устать заскучать. Зашептались.

Немолодая женщина подскочила из-за кулис, торопливо положила на край трибуны несколько коробочек и стопку конвертов. Чепанов благодарно кивнул ей вслед. Поднял первый конверт.

– Постановлением Собрания депутатов за выдающиеся заслуги в селекционной деятельности декан аграрного факультета Академии, профессор Семеняченко Александр Палыч награждается звездой Героя труда! Прошу Вас на сцену Александр Палыч!

Небольшого ростка седовласый профессор со слегка смущенным лицом направился по красной ковровой дорожке на сцену. Зал разразился бурными аплодисментами. Авторитетного руководителя аграрной науки в Мастерграде знали, некоторые из присутствующих учились у него.

Чепанов с улыбкой поджидал ученого у трибуны. Крепко пожав руку, приколол сверкнувшую благородным золотом звезду на лацкан пиджака и вручил конверт с приятно удивлявшем суммой векселем городского банка. Захлопал в ладони.

– Прошу Вас профессор, пару слов!

Профессор сконфуженно почесал кончик носа, затем повинуясь жесту градоначальника занял место за трибуной. Наклонился к микрофону.

– Дорогие товарищи! – смущенно начал он, – Прежде всего благодарю от имени всех преподавателей и профессуры нашего факультета за высокую награду. В создании пшеницы сорта «Южноуральский-1» большой вклад всех них а также наших студентов.

Наши селяне последние годы сильно зависели от поставок импортного семенного материала. С момента Переноса профессора и преподаватели нашего факультета развернули селекционную работу по выведению собственного сорта, высокоурожайного, выносливого к условиям Южного Урала и устойчивого к различным болезням. Полученный сорт обладает всеми перечисленными свойствами. К тому же пшеница получилась среднерослая и среднеспелая, с устойчивостью к засухе выше средней и к осыпанию, с высоким содержанием белка и клейковины.

Профессор успокоился и даже улыбнулся:

– Теперь мы гарантируем что город сохранит продовольственную независимость!

Переждав новые аплодисменты, Чепанов с улыбкой спросил:

– А как же картошка и прочие овощи?

– Над ними работаем и скоро представим на Ваш суд!

После актива прошло несколько дней и градоначальнику доложили что с очередным караваном из Москвы прибыла заказанная партия овец-мериносов из Испании. Аграрный факультет заказал их для разведения на мастерградской территории и постепенного распространения в ближайших кочевых племенах и народах. Город и нарождающаяся ткацкая промышленность России нуждались в тонкой овечьей шерсти, производимой мериносами.

* * *

В Москве продолжалось следствие по делу о стрелецком бунте, ждали казней, ссылок и многих немилостей и опал. Ужас поселился в сердцах. Кто мог, сбежал, спрятался в загородном имении, а остальные затаились. Множество торговых палаток на торгу стояли безлюдны, даже колокольный звон над городом, казался глуше и не приносил в душу былой покой и благость. В это ужасное время странные события потрясли столицу. Один за другим при таинственных обстоятельствах погибли взрослые мужчины влиятельнейшего княжеского рода Голицыных. Спасся от смерти лишь находящийся в ссылке Василий Васильевич. Первый погиб князь Борис Алексеевич Голицын. Неизвестные воры зарезали его прямо в спальне, да так, что никто из многочисленной дворни ничего не слыхал. А потом началась череда отравлений, воровских нападений и нелепых случайностей в результате которых все четыре ветви рода: Васильевичи, Ивановичи, Алексеевичи и Михайловичи остались без взрослых мужчин. Тревожные слухи взволновали Москву, многие, крестясь, шепотом передавали страшные и таинственные вести о гибели княжеского рода. Дескать обиделся на Голицыных лихой атаман Есмень Сокол и извел под корень! Иные подозревали князей в чернокнижье. Дескать за это и взял у них Диавол грешную жизнь их. Ярыжки хватали таких, тащили в Преображенский приказ. Там их допрашивали, но добиться, откуда идут воровские слухи, где им корень, так и не удалось.

Правду из москвичей знали только князь Федор Юрьевич Ромодановский, да царь Петр.

– Врешь! Друзья мне мастерградцы! – Петр всем телом повернулся в крытом алом бархате кресле, взгляд непримиримо засверкал. Ромодановский заметил, как на мгновение пальцы Петра с силой стиснули подлокотник. В прежнее времена все могло закончиться истеричной вспышкой гнева, однако теперь юный царь сохранил выдержку. После курса лечения, прописанного новым доктором он гораздо лучше владел собственными нервами, стал намного спокойнее и уравновешеннее.

У Ромодановского глаза выпучились, словно у рака.

– Петр Алексеевич, я никогда тебе не вру. Коль пришел на доклад, значит все проверил досконально. Сам с девкой и мужиком толковал. Видели они как в дом к Алексею Андреевичу прямо в светлицу на втором этаже залезли двое по стене без всякой лестницы, да так ловко! Пробыли там недолго, потом вылезли. Следы на стенах остались, сам их видел! Сами в черном, а за спиной мастерградские мушкеты скорострельные.

– Автоматы, – машинально поправил Петр, сдвинул в сторону шахматы и положил руки на изготовленный по мастерградским образцам стол, – А почему тревогу не подняли?

– Так миловались они там в амбаре. А еще двое таких-же черных во дворе остались. Спужались.

Царь закрыл глаза, щека задергивалась, как встарь:

– А почему потом не рассказали?

– Не женаты они, а за блуд боялись плетей отведать. А на князе Алексее Андреевиче никаких следов нет. Утром пришли а он уже и холодный. Только когда весь род перемер, догадались что неспроста в ту ночь к князю в окно лазили эти в черном да и проболталась девка.

Петр оглядел страшным взглядом палату. Все устроено по-новомодному. Стол и два крытых бархатом кресла, в углу шифоньер с книжным шкафом, все изготовлено как у мастерградцев. Потом взгляд погас, он взял себя пальцами за подбородок: «Гм!»

– А пригласи ко мне мастерградского посла…прямо сейчас! Ужо узнаем, по какому праву хозяйничает в моей столице да самые древние роды искореняет! – произнес он с угрозой и холодной яростью в голосе.

Александр стремительно вошел в палату, остановился посередине. В паркетном полу, словно в зеркале, отражается низкий сводчатый потолок. Блестят золотом доспехов искусно нарисованные воины, скалятся неведомые звери и поют райские птицы. Архангел Михаил на коне в облике небесного воина, облаченный в доспехи и алый воинский плащ поражает дракона. Так же украшены и стены. Помпезно и величественно, по старине. Здесь Александр еще ни разу не был. Красиво подумал он. Сквозь решетчатое окно шум со двора почти не слышен, а солнечный свет проникает с трудом. У противоположной стены на крытом алом бархате кресле, больше похожем на трон, сидит Петр. Круглое лицо сурово: брови насуплены, кожа над переносицей собралась в ранние морщины. Одет в традиционный белоснежный русский кафтан. Справа небольшая столешница искусно голландской работы с гнутыми ножками.

– Здравствуй Герр Питер, – с доброжелательной улыбкой поклонился Александр, придерживая рукой кожаную сумку, одетую через плечо. Ни стула чтобы присесть, ни всегдашней мальчишеской улыбки на губах у царя. Судя по приему Петр явно не в духе, неужели как-то выведал о Голицыных?

– Здравствуй посол мастерградский, – царь положил широкие ладони на подлокотники и впился взглядом в лицо молодого офицера. Решил без долгих прелюдий сразу объясниться, – а скажи мне посол, по какому праву твои солдаты озоруют в Москве и древние роды искореняют. В России только я волен над жизнью и смертью подданных!

Последние слова он прокричал, выкатывая круглыми глазами.

Губы мастерградца еще продолжали улыбаться, но глаза уже настороженно сузились. «Предстоит тяжелый разговор, видимо прокололся наш доморощенный спецназ!»

– Думал я что друзья вы Руси и мне, а вы тати обыкновенные! – Петр стремительно вскочил с кресла, размахивая длинными руками, пробежался от окна до двери. Плюхнулся назад. В круглых глазах застыл гнев. Он так надеялся получить в пришельцах из будущего соратников и друзей, а вместо этого и здесь лжа! Резко и болезненно дернул шеей и плечом. Александр слегка вспыхнул, продолжая прищуренными глазами следить за царем и ожидать пока тот полностью выскажется. За последние годы он сильно изменился. Это раньше за оскорбление он бы бросился в драку не будь перед ним царь, теперь он семейный человек, помудрел и повзрослел.

– Что молчишь, посол, али отрицать будешь что твои солдатики князя Алексея Андреевича извели? Так видаки остались и следы на стене его дома. Значит и смерть остальных Голицыных ваша работа! Гнать вас с Москвы назад на уральские украины!

Пальцы сжались в кулаки – до боли, до побелевших костяшек. Круглые как у совы глаза сверлят стоящего с невозмутимым видом мастерградца.

А вот это попадалово! Если сейчас не удастся объясниться с царем, то все планы, связанные с Россией и царем Петром насмарку. А между Мастерградом и Россией вместо дружбы в лучшем случае будет вооруженный нейтралитет. Отрицать то, что уже известно глупо, а лучшая оборона, это нападение! Александр несколько мгновений молчал, осмысливая услышанное, затем поднял глаза.

– А ты не шуми так Герр Питер, а сначала разберись что произошло! Тебе же и помогли врагов твоих извести со свету! Если бы ты их сам казнил, все боярство русское недовольно было. А так перемерли неизвестно от чего да от воров таинственных. А ты Герр Питер здесь не при чем. Я так понимаю что об этом знаешь только ты, да кто-то из доверенных?

У Петра лишь конвульсивно дернулся краешек рта делая его на миг неуловимо похожим на кота. Он нервно, до хруста сплел пальцы.

– Это почто я должен казнить смертию верных моих холопов князей Голицыных?

Петелин раздвинул губы в холодной полуулыбке.

– А ты послушай Герр Питер о чем перед смертью покаялся князь Борис Алексеевич Голицын. Он предательски убил посла нашего а такое мы не прощаем!

Александр вытащил из планшет. От него в сумку, где остался массивный аккумулятор тянулся длинный цветной провод, покопался в кнопках и поставил на столешницу перед Петром. Тот промолчал, уставился, вытянув шею, в планшет.

На экране появилось одутловатое, безбородое лицо князя Бориса Алексеевича. Петр жадно впился в экран и чем дольше он смотрел и слушал, тем больше мрачнел. С несколько заторможенным видом Голицын излагал историю заговора. Связи с английской Московской компанией и кто еще состоял в заговоре. О том как следующим после Рожковского собирались убить Петра а на месте оставить труп мастерградца с оружием. Россия посчитает что убийцы из города пришельцев из будущего. А Мастерград после гибели своего посла и нападения строгановских казаков станет во всем винить русское государство. Если схлестнутся между собой, то при любом результате в выгоде Голицыны, в мутной воде всегда хорошо рыбка ловится!

Изображение исчезло, Петр оторвался от экрана, уставился на посла, подозрительно прищурился. Насупился, засопел тяжело:

– А не врешь? Чего у князя лицо такое? Подпоили его чем?

– Было у нас несколько доз сыворотки правды, да на Голицына извели. Не смотри так Герр Питер, на него ушла последняя ампула из нашего времени, а сделать еще мы пока не можем.

Глаза царя потемнели, щека конвульсивно задергалась, он оглянул страшными глазами палату.

– Вот они бородачи бояре, саранча, алчущая моей крови. Знали, все знали про заговор и молчали! Я чувствовал что страшные дела готовились. Не одни англичане с Софьей замешены в бунте а и бояре! Проказой гнойной все государство поражено… каленым железом отсечь…Выходит вы мне помогли, врагов моих смертных изничтожили.

Петр погрозил мастерградцу пальцем:

– Если узнаете про измену подлую, хватайте и ко мне тащите!

Александр торопливо кивнул с видом полного раскаяния. Угроза непоправимого прошла. Пусть поздно, но агентура попаданцев в Москве дала ниточку, позволившую раскрыть заговор, в котором тесно сплелись интересы англичан, русской аристократии и недовольство старого стрелецкого войска. Он незаметно опустил руку в карман и нажал на кнопку отключения рации. Теперь осталось уберечь молодого царя от роковых ошибок.

– Герр Питер! – произнес он…

В конце августа 1692 г розыск по стрелецкому делу закончился. После краткого суда верхушку взбунтовавшихся полков, а также шпионов Московской компании и заводил мятежа в количестве девяносто шести человек Петр приговорил к смерти. Для казни подготовили место вблизи Преображенской слободы, на безлесном холму.

Поднявшийся с утра северный ветер стремительно гнал по низкому, уже осеннему небу потемневшие от впитанной влаги тучи, но светило сияло еще по-летнему. Лихорадочно блестел лес штыков двух гвардейских батальонов. Солдаты в зеленых мундирах – преображенцы и в синих – семеновцы, несколькими рядами окружили место казни. За их плотными рядами стояла пестрая толпа москвичей, в угрюмом молчании ожидая начало казни. Отдельно стояла группка экзотически одетых иностранных послов, царь их пригласил особо. Приговоренные к казни заполнили самый центр злополучного холма. Многие лежали, не в силах стоять после многодневных пыток, у иных хватало сил перешучиваться с будущими катами и толпой москвичей. На исхудалых телах грязные исподние рубахи в пятнах, подозрительно похожие на подсохшую кровь. Попы в черных рясах мелькают среди приговоренных, торопятся дать отпущение грехов, облегчить последние минуты… Возле деревянного постамента с десятью плахами прогуливаются палачи, солнце бросает искры от остро заточенные топоры в руках. Для одновременной казни такого большого числа приговоренных, пришлось собрать заплечных дел мастеров со всей Москвы и окрестных городов. В красных рубахах, часто самой заурядной внешности, на улице встретишь и не обратишь внимание. Для палачей это всего лишь повседневная работа. Группа приближенных к царю людей скучает у самых плах.

Наконец на холм въехала карета с царем, остановилась. Из нее вылез Петр, круглое лицо пятнисто-багровое. За ним чертом выскочил верный Меньшиков. Оглянувшись на осужденных, царь подошел к вельможам и соратникам. Присел на специально привезенный стул, позади устроился верный фаворит. Несмотря на внешнее следование за принесенными мастерградцами обычаями, внутри Петр был все такой-же человек семнадцатого века, жестокий и мстительный. Собственными руками в той истории, какую знали попаданцы, рубивший врагам головы. Тем более таким, как стрельцы, представлявшие для него постоянную угрозу. Прошлый стрелецкий бунт 1682 г., когда на глазах малолетнего царя обезумевшая толпа растерзала его приверженцев и родственников-Нарышкиных, каленым железом впечатался в сознание юного самодержца.

Царь небрежно махнул рукой. Барабанная дробь разорвало утро в клочья, установилась пронзительная тишина. Несколько писарей поднялись на заранее поставленные в разных местах лавки. Принялись вразнобой зачитывать вины и приговор бунтовщиков, народ безмолвствовал, осужденные тоже. Слишком многое им пришлось пережить за месяцы следствия и пыток. Внимали стрельцы приговору с ужасающим безразличием, лучше ужасный конец чем ужас без конца.

Первые десять осужденных, подталкиваемых крепкими, зверовидными помощниками палачей, подвели к эшафоту. Опустившись на колени, стрельцы положили головы на плахи. Барабанная дробь! Умолкла! Перехваченные двумя руками топоры взлетели к небу. Короткие выдохи, какие вырываются у мясников, разделывающих свиную тушу. Пронзительно свистнул разорванный воздух и головы несчастных с глухим треском упали, покатились по эшафоту, заливая свежеструганные доски алым. За ними сползли на эшафот фонтанирующее кровью тела. Толпа разом ахнула, колыхнулась, сдерживаемая солдатами. Вразнобой истошно заголосили, запричитали бабы. Гневные пятна забродили по лицу царя Петра, длинные руки изо всех сил вцепились в подлокотники. В глазах застыла смерть.

Несколько раз менялись несчастные у плах, когда один из стрельцов, видимо не слишком сильно поломанный палачами, зашел на усеянный кровавыми лужами эшафот. По дороге пнул отрубленную голову так что она слетела с постамента под ноги царю и коротко хохотнул. Смотрит весело, вызывающе. Петр вздрогнул и поднял руку. Взглянул с удивлением. Казнь приостановилась.

– Кто ты стрелец и чему смеешься? – спросил он хрипловато.

– Зовусь Иван Орлов, полуполковник стрелецкий. А весел я пока живой, помру перестану!

– Не боишься смерти? – удивился царь.

– А я жил по пословице: «Живешь – не оглядывайся, помрешь – не трясись.» Жаль только вражин Руси мало порубил! – ответил стрелец и белозубо и беззаботно улыбнулся.

Впервые за долгое утро в лице Петра мелькнуло нечто человеческое. Он поднялся во весь свой гигантский для семнадцатого века рост:

– Не просишь помилования? Так получай его непрошенное!

Стрельцов расформированных полков Колзакова и Чермного а также замешанных в бунте служилых других полков, вместе с семьями, Петр приговорил к вечной ссылке в Сибирь, но предоставил альтернативу: возможность добровольно отправиться в Забайкалье в Нерчинский острог и стать там казаками. Три года тому назад правительство Софии подписало злосчастный договор, по которому уступало империи Цин долину Амура вплоть до Яблоневого хребта, хотя возможность отбивать многотысячные китайские вторжения еще оставалась. Александр Петелин несколько раз беседовал об этом с Петром и наконец убедил юного царя что долина Амура для России бесценна. Плодородные земли Дальнего востока могли прокормить всю восточную Сибирь, на притоке – Желтуге таилось месторождение золота, а сама река являлась удобным маршрутом для выхода в Тихий океан к Северной Америки, экзотическим тропическим архипелагам и странам. Две тысячи обученных бойцов могли сместить шаткий баланс сил в регионе в пользу России. Тем более что Мастерград обязался изрядно их оснастить: поставить новоявленным казакам две тысячи фузей и тридцать стальных орудий, как у гвардейских полков, десять тонн искусственной селитры, палатки, металлический инструмент и подходящую для выращивания на юге Сибири пшеницу с картошкой. Производство селитры наладили на химическом заводе Мастерграда. После нейтрализации азотной кислоты газообразным аммиаком, получившийся раствор азотнокислого аммония упаривали. В конце проводили кристаллизацию азотнокислого аммония. После несложных манипуляций его преобразовывали в калиевую селитру. При необходимости город мог выдавать селитру десятками тонн. Теперь Москва не зависела от расположенных в Малороссии и Волжском регионе селитряниц. Там они вызревали за 2–3 года, тогда как в Индии в силу более теплого климата, селитра «созревала» гораздо быстрее, что давало ощутимые преимущества государствам, колонизирующим страну махарадж. Взамен царь обязался предоставить Мастерграду безвозмездную концессию на постройку порта в бухте Золотой Рог. После обустройства новоявленных казаков в Забайкалье Петр планировал разорвать незаконно заключенный узурпаторшей царевной Софьей Нерчинский договор и отвоевать утерянные территории. Пусть далеко, на другом краю Земли но быть вольным гораздо лучше чем ссыльным. Все бывшие стрельцы согласились с предложением.

В первых числах сентября, едва солнце приподнялось над землей, лагерь переселенцев ожил. Затоптали ночные костры, послышались суровые мужские и стенающие женские голоса. Заскрипели простые мужицкие телеги, длинная колонна тронулась в путь. Им предстояла ОЧЕНЬ длинная дорога, нелегкие труды и сражения. Приамурской Руси-быть!

Руководить великим переселением стрельцов царь назначил бывшего полуполковника Орлова. Уж больно по сердцу пришлась удаль молодца. В будущем ему предстоит стать родоначальником знаменитой династии братьев Орловых, вот только появиться на свет им предстояло на дальних восточных рубежах России. Зимовать переселенцы планировали на границе Мастерградской земли. Деревянные бараки для них уже строили артели наемных плотников. Там же их станут готовить по-новому воевать инструктора из лучших офицеров и сержантов города пришельцев.

Уцелевших Голицыных и замешанных в заговоре бояр ждала иная судьба. В последний день лета к ним нежданно вломились во дворы солдаты, велели одеться по-дворцовому и с семьями увезли во двор Преображенского приказа. Испуганно жались к мамкам малолетние дети, угрюмо молчали пышно одетые бородачи, искоса поглядывая на окруживших их верных царевых псов – преображенцев. Ждали долго, солнце уже начало постепенно склоняться к закату. Наконец из здания приказа на резное крыльцо, постукивая посохом, вышел князь Ромодановский. За ним бесшумно, словно тень крался невзрачный дьячок с свернутой в трубку грамотой в руках. Лицо царева любимца багровое от полноты и презрительное. Пристально оглядел невеликую толпу пышно одетых и испуганно смотрящих на него людей. Наверное в первый раз в собственной жизни родовитые аристократы опустили глаза перед равным. Князь усмехнулся и сделал жест дьяку. Тот развернул бумагу, краснея от натуги, начал громко читать.

– «…за вышеупомянутые вины великие государи Петр Алексеевич и Иван Алексеевич указали поместья ваши, вотчины и дворы со всем животом отписать на великих государей. А вас лишить чести и боярства и послать с женами и детями на вечную ссылку в Березов…»

Слабый гул прошел по толпе, пронзительно заголосили женщины. Князь указал пальцем на бывших аристократов, коротко процедил:

– Исполнять по цареву указу!

На выезде с слободы уже поджидали телеги, ссыльных усадили прямо на рогожи. Позади пристроились конные драгуны. Возчики закрутили вожжами, свистнули плети и печальный караван направился в сгущающиеся сумерки.

Царь был вельми зол на англичан из Московской компании, раздувая жилы на шее орал, дескать враги они мне, на бунт стрельцов подбивали, но после совета с матушкой – вдовствующей царицей и князем Ромодановским сменил гнев на милость. Большая часть традиционных русских товаров: строевого леса, пеньки, дегтя и много другого вывозилась в Британию и запрет торговать с ней мог больно ударить по русским купцам. Петр ограничился тем, что указом великих государей Московской компании за великие вины запретили строить и покупать дворы на русской земле, а имеющиеся со всем животом отписать на великих государей… Впрочем торговать в Архангельске англичанам не запрещалось.

Свежий ветер перемен продолжал гулять по закостенелому в старине московскому царству. Злобным, но бессильным бурчанием встретила аристократия появление намного лет раньше, чем в реальной истории, зимой 1692 года «Табель о рангах», точной копии знаменитого указа из истории попаданцев. После показательной отправки в ссылку многолюдного рода Голицыных и других заговорщиков, юному царю опасались перечить. Талантливым людям из низших сословий указ давал возможность выдвинуться. «Дабы тем охоту подать к службе и оным честь, а не нахалам и тунеядцам получить», – гласил 3-й пункт указа. Отныне, по крайней мере по закону, человека должны ценить не по происхождению а по его заслугам перед государством. Даже за требование почестей и мест выше чина при публичных торжествах и в официальных собраниях полагался штраф. Безродные, мелкие дворянчики, все те, кто отчаянно хотел перемен, горой встали за царя. Реформа стала социальным лифтом, дававшим им шанс подняться так высоко, насколько позволят им способности и удача. А Петру – возможность надеяться на улучшение работы бюрократического аппарата.

Бунт стрельцов показал Петру что с безопасностью государства от происков внутренних врагов не все ладно и необходимо создание специальных, заточенных на борьбу с предателями государства формирований. Существовавшие с времен Ивана Грозного на южной и восточной границах царства многочисленные полки городовых казаков стали основой новой службы. Указом царя создавалась внутренняя стража, призванная раз и навсегда отбить у недовольных желание «майданы» устраивать. Основной функцией внутренней стражи государи определили: обеспечение государственной безопасности.