Текст книги "Милая сердцу Ливадия (СИ)"

Автор книги: Олег Азарьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Олег Азарьев
Милая сердцу Ливадия

Иллюстрированная история поместья и поселка

1. Земля на склоне горы Могаби

Ливадия! Белокаменный дворец-красавец последнего российского императора Николая Второго…

Однако история Ливадии начинается задолго до постройки здесь знаменитого ныне Белого императорского дворца. И даже задолго до той поры, когда безымянный живописный участок земли на склоне горы Могаби обрел свое нынешнее название.

Люди селились здесь с доисторических времен, о чем свидетельствуют каменные орудия пещерных людей, найденные археологами. Жили здесь и в бронзовом веке, когда по Средиземному морю плавали папирусные лодки египтян и галеры обитателей Крита, задолго до того, как ахейцы разрушили Трою. На территории Ливадии сохранились остатки античного поселения и византийского монастыря-крепости Святого Иоанна (по тюркски – Ай-Ян-Су), и средневекового греческого православного поселения Ай-Ян, которое просуществовало до Русско-Турецкой войны, когда, спасаясь от ненависти местных правоверных и от резни, жители поселка в полном составе переселились в Азовскую губернию.

Но пустовала земля на склоне горы Могаби недолго…

Легендарный герой Греции, гроза Оттоманской империи, знаменитый, отчаянный, безжалостный и бесстрашный пират Средиземного и Черного морей Ламбро Кацонис имеет самое прямое отношение к возникновению Крымской Ливадии.

Кацонис или Качиони, как на итальянский манер звали его в России, был родом из Беотии, из маленького городка в ста двадцати километрах от Афин. Городок этот, с остатками древней крепости, существует в Греции и сейчас, и называется он по-прежнему: Ливадия, – что по-гречески значит – поляна, луг.

Греция много веков находилась под гнетом Оттоманской Империи. Турки не церемонились с порабощенными народами – грабили, насиловали, уводили в рабство, убивали без всякой жалости.

В восемнадцатом веке немало отважных греческих борцов с турецкими захватчиками оставили свои дома и семьи и стали партизанами и пиратами, чтобы бороться с врагом на суше, но чаще – на море: захватывать и топить корабли турок и их союзников.

Чтобы мстить Оттоманской империи за надругательства над родиной, за гибель соотечественников, семнадцатилетний Ламбро вышел в море на корабле, который купила и оснастила греческая община (по другой версии, тоже вполне вероятной, – на захваченном Качиони и его соратниками турецком военном корабле). Очень быстро один корабль превращается в целую флотилию из девяти взятых на абордаж кораблей. Всего за два первых месяца пираты Качиони захватили и потопили три десятка турецких кораблей. При этом пираты – или все-таки борцы за независимость своей страны? – поступали с пленными турками точно так же, как те поступали с покоренными народами. Око за око. Без всякой жалости.

Для греков Качиони стал (и остается до сих пор) героем. Афонские монахи и греческие паломники молились за юного пирата и его команду.

Имя Качиони очень быстро начало наводить ужас на турецкий и союзный туркам алжирский флот, на прибрежные города Османской империи и даже на Константинополь. На турецких базарах, в портах и во дворцах султана и его визирей то и дело горячо обсуждали очередные рейды пирата Качиони. Не только купеческие, но и военные суда Блистательной Порты опасались выходить в море.

Тогда султан Абдул-Гамид отправил к пирату посла с предложением подарить ему любой остров Эгейского Архипелага и двести тысяч золотых, лишь бы тот перестал топить их суда. Но Качиони с негодованием отказался. Греческий пират сражался не ради выгоды. Вдобавок он уже знал, что Россия вступила в войну с Турцией. А это был могучий союзник в борьбе с турецкими оккупантами.

Качиони привел в Севастополь всю свою флотилию из девяти кораблей. У царицы Екатерины Великой, Светлейшего князя Потемкина и адмирала Федора Ушакова Качиони просил одного – зачислить его и его соратников на службу в российский флот. И просьба его была выполнена. С тех пор Качиони носил на своей феске вышитую руку Екатерины – в знак того, что полностью подчиняется российскому флагу.

Кстати, в коллекции турецких трофеев, собранной императрицей Екатериной в одном из залов Эрмитажа, есть немало экспонатов, добытых для нее Качиони.

Поручик Ламбро Качиони, благодаря отваге и геройским действиям на море и на суше, быстро дослужился до звания полковника, был награжден престижным орденом Святого Георгия четвертой степени, был принят при дворе и женился на прекрасной пленнице с захваченного им турецкого корабля. Преданность пирата Екатерине принесла ему благосклонность императрицы и покровительство Потемкина. Но неукротимый, прямой и бесцеремонный нрав простолюдина, который так нравился в нем Екатерине, вызывал злобу, страх и ненависть у ее надменных придворных и доставил Качиони немало горя.

В карьере благородного пирата Качиони были взлеты и падения, победы и поражения. Храбрый и отчаянный пират был не раз ранен. Сражался с турками на российской стороне – бок о бок с Суворовым, Ушаковым, знаменитым американским пиратом Полем Джонсом (он тоже служил Екатерине в Черноморском флоте) и запорожскими казаками, исполнял тайные поручения царицы на Кавказе и в Персии. И не раз попадал в немилость за неподчинение приказам и самовольные действия: Россия временами заключала перемирия с турками, а Качиони перемирий этих не признавал.

Однажды, после неподчинения приказу Екатерины, он со своей маленькой флотилией угодил в турецкую западню и был осажден на острове Порто-Кайо в Эгейском море громадным турецко-алжирским флотом, потерял все корабли и почти всех своих соратников, сам был ранен и едва не погиб, но чудом спасся, окольными путями, через Европу, тайно вернулся в Санкт-Петербург, и снова был прощен и принят ко двору – но уже в звании капитана.

Екатерина любила храбрецов и прощала пирату его выходки. Да и Потемкин, пока был жив, не давал отчаянного грека в обиду. Но время не щадит никого. Ни всевластных фаворитов, ни великих правителей. Настоящим потрясением для Качиони стала смерть его покровительницы…

2. Поместье пирата Качиони

В тысяча семьсот девяносто шестом году, незадолго до своей смерти, Екатерина подарила Качиони безымянный кусок земли в Крыму, на склоне горы Могаби. Земля морскому волку понравилась – она было очень похожа на те места, откуда он был родом. И в память о родине Качиони назвал свое поместье – ЛИВАДИЯ.

При императоре Павле I, по приказу нового самодержца, Качиони сформировал в Крыму Балаклавский греческий батальон и был назначен его командиром, а в заместители взял поручика Феодосия Ревелиотти, своего молодого земляка и соратника. В то же самое время пират, чем он гордился до самой смерти, начал строить в Ливадии поместье, куда переехал со всей семьей – подальше от дворцовых интриг и от императора Павла, безумно ненавидевшего свою покойную мать, которую грек, в свою очередь, боготворил и этого не скрывал.

Именно Качиони первым заложил в Ливадии виноградники и даже начал изготавливать на продажу виноградную водку. Так что его вполне можно считать основателем ливадийского виноградарства и виноделия.

В тысяча восемьсот пятом году, по дороге в Ливадию, Качиони, при весьма таинственных обстоятельствах, скончался от яда наемного убийцы, который ехал в одной карете с ним, однако и убийца не избежал возмездия и погиб от кинжала умирающего пирата. В Ливадию карета привезла два мертвых тела. Кто был заказчиком, выяснить не удалось. Качиони был неудобен, опасен и ненавистен очень многим – от Константинополя до Санкт-Петербурга.

Национальный герой Греции, отважный воин и бесстрашный мореплаватель Ламбро Качиони похоронен в своем Ливадийском поместье. В Греции и в Крыму (в Севастополе) стоят памятники Качиони. Но где в Ливадии находится его могила – никто доподлинно не знает.

Вскоре у наследников Качиони Ливадию выкупил новый начальник Балаклавского батальона, полковник Феодосий Ревелиотти, который со временем дослужился и до звания генерала. Почти тридцать лет благоустраивал он земли ливадийского поместья: расширял посадки винограда, высадил масличную рощу, которая приносила неплохую прибыль. По заказу Ревелиотти архитектор Эльсон строил в поместье новые здания.

Однако в тысяча восемьсот тридцать четвертом году, когда между Ялтой и Симферополем проложили шоссейную дорогу и земля в Крыму заметно подорожала, генерал Ревелиотти за сто пятьдесят тысяч рублей продал Ливадию известному русскому дипломату, придворному Николая I, богатейшему человеку графу Льву Потоцкому.

Именно при Льве Потоцком Ливадия стала процветающим имением, вокруг которого начал быстро расти поселок.

3. Парк дипломата Потоцкого

Лев Потоцкий пригласил известного крымского архитектора, шведа Карла Эшлимана, который за два десятилетия возвел в Ливадии целый городок из тридцати пяти зданий. Это и новый барский дом – большой, с зимним садом, оранжереей и прекрасным мраморным фонтаном, и гостиница, и больница, и казармы, и дома для виноделов и садовников и винокурня (даже целый винзавод) с винным подвалом.

И хотя от поместья времен Льва Потоцкого практически ничего не уцелело, нынешний винзавод «Ливадия» находится на том же самом месте, где построил его граф Потоцкий. Винный подвал, вместе с по-прежнему действующим источником в античном стиле, украшенным львиной мордой, сохранился на территории ливадийского винзавода доныне. Даты, выбитые на них при строительстве, подтверждают, что эти сооружения помнят своего первого хозяина… Больше полутора веков производятся в Ливадии отменные вина, которые украшали столы российских самодержцев и царских вельмож – здесь до сих пор собирают богатые урожаи не только винограда, но и заслуженных наград на международных выставках. Впрочем, о винзаводе мы поговорим позже…

Миллионера Потоцкого занимала не только прибыль от поместья. Его, знатока и коллекционера произведений искусства и древних предметов, заботила также красота окружающего мира. А потому на сорока десятинах земли, раскинувшихся вокруг барского дома, иноземные садоводы разбили уникальный парк с аллеями и дорожками, с фонтанами и скульптурами. Этот парк стал основой нынешнего Ливадийского парка.

Сейчас Ливадийский парк занимает шестьдесят гектаров земли. В парке растет четыреста видов деревьев и кустарника, и местные растения органично сочетаются с экзотическими. Благодаря десятилетиям кропотливой работы садоводов графа Потоцкого и садоводов царского имения, а затем и советских садоводов, парк давно превратился в неповторимый памятник садово-паркового искусства*.

*К сожалению, ныне парк сильно запущен и замусорен (Прим. авт.).

В России это время Николая I – время солдатской муштры по всей России, которая превратилась в громадную казарму; время, когда отменили смертную казнь, но взамен виновных прогоняли сквозь строй и насмерть забивали палками, это – время декабристов, гибели Александра Пушкина и Михаила Лермонтова, творчества Ивана Тургенева и молодого Льва Толстого, время Крымской войны с героической, но безуспешной обороной Севастополя. А юный наследник, будущий Александр II Освободитель, – в эти времена пока только мечтает о демократических реформах в России…

Дипломат граф Лев Потоцкий здесь, в Ливадии, вдали от царского двора, занимаясь хозяйством, наверняка отдыхал от вельможного лукавства столицы и дипломатических маневров при дворах Европы, наслаждаясь красотой крымской природы и провинциальным покоем и безмятежностью своего маленького южного городка.

Самодержцы, да и все правители, как бы они этому не противились, рано или поздно меняются. И вот уже Николай I, не вынеся поражения в Крыму, а стало быть, и поражения всей его многолетней политики, тихо скончался в Зимнем дворце – на своей узкой железной койке, под солдатской шинелью, которой укрывался вместо одеяла, что, впрочем, нисколько не приближало его к народу.

Николаю I поставлен памятник, а его сын Александр и принцесса Мария Александровна взошли на российский трон, и народ празднует перемены и вскоре за долгожданные реформы назовет царя Освободителем. Сам Александр II в своих дворцовых кабинетах подумывает о принятии Конституции, а народовольцы-террористы замышляют его убить – им, в отличие от остального народа, не нужен добрый царь…

В марте 1860 года владелец Ливадии, действительный тайный советник, обер-гофмейстер царского двора Лев Потоцкий скончался в Санкт-Петербурге и там же был с почестями похоронен.

Богатым наследницам Потоцкого Ливадия была ни к чему. За имением в далекой и глухой тогда провинции надобен был хозяйский присмотр, а наследницы предпочитали столичные дворцы и балы. Так что уже в марте 1861 года имение Ливадия было официально куплено императором Александром II для своей супруги, императрицы Марии Александровны, – красавицы, обладавшей, увы, слабым здоровьем, – у императрицы прогрессировала чахотка.

Начиная с Александра II история Ливадии перестает быть историей личного владения и становится неотъемлемой частью истории России и рода самодержцев Романовых.

4. Винзавод «Ливадия»

От графа Потоцкого винзавод, вместе с Ливадийскими владениями, перешел к императорской фамилии.

С 1863 года ливадийские вина собирают золотые и серебряные медали на международных выставках. Благодаря особым свойствам почвы, рельефу и обилию солнца, виноград на склоне горы Могаби получает особые вкусовые свойства. Вдобавок в восьмидесятые-девяностые годы XIX века в Ливадии над новыми сортами вин работали такие известные виноделы, как Лев Голицын, Келлер, Бианки, Поляков.

Изысканные марочные, десертные и крепкие вина Ливадии из винограда Мускат белый, Каберне-Совиньон, Вердельо, Серсиаль, Альбиль подавались на столы во многих дворцах не только царской родни, но и придворных, послов, чиновников, купцов и промышленников, а также вывозились на экспорт.

Ливадийские вина считались лучшими из южнобережных.

Кстати, большую часть красного вина закупала Киево-Печерская Лавра.

Особенно любил вина, произведенные в Ливадии, Николай II. А портвейн красный «Ливадия» обязательно стоял на обеденном столе царской семьи. Он выпускается с 1891 года и делается из винограда Каберне-Совиньон, выращенного только на Южном Берегу Крыма. Портвейн «Ливадия» награжден двумя золотыми и тремя серебряными медалями.

Винзавод уцелел в семнадцатом году, сохранился в гражданскую войну, а в 20-е годы перешел в государственное управление рабоче-крестьянской России.

Во время Великой Отечественной войны оккупанты вывезли те запасы, что не успели уничтожить отступающие советские части. Но после войны винзавод возродился и снова заработал.

Пережил он и «борьбу с пьянством» времен горбачевской Перестройки – а на самом деле бессмысленное и варварское уничтожение качественных вин и уникальных виноградников.

Не был винзавод разворован или «прихватизирован» и после развала СССР, оказавшись на территории Украины.

Многочисленные престижные награды, полученные продукцией завода, и, в первую очередь, сами непревзойденные ливадийские вина Мускат, Портвейн, Пино-гри, Токайское и другие сорта, – говорят о том, что мастерство крымских виноделов остается по-прежнему на высоте.

В последние годы винзавод выращивает инжир, хурму, гранат и даже киви. В 1998 году Ливадийский винзавод получил премию Автономной Республики Крым за разработку уникальной технологии выращивания киви на Южном Берегу.

Сейчас винзавод «Ливадия» входит в состав объединения «Массандра».

5. Владение династии Романовых

Ялта времен Александра II скорее похожа на большую деревню в три улицы, нежели на маленький город. Однако ежегодные прибытия в ялтинский порт императорских яхт, проезд их величеств через город в свое имение, парады, оркестры, караулы, хоры, выезды императорской четы и придворных на природу и в гости, а также, как следствие всего этого, мода на поездки в Крым на отдых вельмож и крупных столичных чиновников, – словом, суета сует и тщеславие человеческое, – дали толчок строительству, благоустройству, развитию Ялты, которая быстро превратилась в престижный и популярный южный курорт.

Императорская чета, впервые посетившая Ливадию летом 1861 года, решила перестроить имение на свой вкус – повысить его комфортность, позаботиться о благоустройстве многочисленной свиты.

Работа по возведению в Ливадии дворца (а точнее – основательной перестройке дома Потоцкого) и постройка других зданий была поручена придворному архитектору Ипполиту Монигетти. Одаренный итальянец, рожденный в России, с юных лет считался талантливым архитектором и в шестидесятые годы был уже профессором, известным постройками в Царском Селе и созданием дворцов для вельмож.

Следуя указаниям императрицы, официальной владелицы Ливадии, Монигетти пять лет перестраивал и достраивал царское имение, создавая монолитный архитектурный ансамбль, гармонирующий с местным ландшафтом. В результате получился комплекс из семидесяти зданий, главными из которых стали Большой императорский дворец и Малый дворец наследника.

К сожалению, оба дворца не сохранились. На месте Большого ныне стоит Белый дворец работы архитектора Краснова, а Малый, дворец наследника, до основания сгорел во время Великой Отечественной Войны.

Однако дворцовая церковь и некоторые другие строения дворцового комплекса Монигетти дошли до наших дней и все еще служат людям.

Так, старый свитский, он же впоследствии гофмаршальский, корпус работы архитектора Монигетти уцелел почти в первозданном виде. Теперь это один из медицинских корпусов санатория «Ливадия». Здесь отдыхающие обследуются и принимают назначенные им физиопроцедуры.

Или, к примеру, царская конюшня.

Теперь в этом здании, в самом центре ливадийского поселка, располагается ресторан «Царская конюшня». Колоритное и оригинальное оформление вестибюля, большого зала на семьдесят мест и банкетного на тридцать создает ощущение покоя, доверительности, уюта, позволяет посетителю расслабиться и не просто вкусно поесть, но и отдохнуть от курортной суеты или отпраздновать знаменательное событие.

Отличные повара готовят разнообразные, в том числе и весьма изысканные блюда французской, итальянской, украинской, мексиканской, грузинской кухни. Подают здесь и оригинальные фирменные блюда. А современный бар и большой выбор пива, вин, крепких напитков – угодят вкусу любого посетителя.

Ресторан «Царская конюшня» ныне одна из достопримечательностей современной Ливадии.

Но вернемся в 60-е годы XIX века…

6. Императорская дача архитектора Монигетти

Монигетти постарался на славу. Заметно обновленная и перестроенная, украшенная картинами и скульптурами императорская дача ждет прибытия хозяев, придворных и челяди…

И вот царское семейство в преобразившейся Ливадии.

Наследнику Александру, будущему Александру III, настолько понравился его Малый дворец, что, даже став императором, он предпочитал жить здесь, а не в Большом дворце…

Царская фамилия путешествует по Крыму, любуется красотами полуострова – его водопадами и древними достопримечательностями, совершает морские и конные прогулки, принимает гостей, устраивает многолюдные праздники, смотрит татарские танцы, жертвует на благотворительность и на благоустройство Ялты.

В один из таких царских отдыхов, а именно – в 1867 году, в Ялту прибыл пароход «Квакер-Сити» с группой американцев на борту. Среди пассажиров был писатель и журналист Сэмюэль Клеменс, больше известный читателям как Марк Твен.

Американцам устроили встречу с императорской фамилией в Ливадии. Венценосная чета лично встретила гостей. Общались они с американцами запросто, провели для них экскурсию по дворцу и окрестностям. Царь был настолько любезен, мил, прост и радушен, что Твен остался в восторге и от Ливадии, и от приема, и от царского семейства, о чем и написал в книге «Простаки за границей»:

«В наших скучных буднях новые, непривычные ощущения – редкость, но на сей раз мне посчастливилось. Все здесь вызывало мысли и чувства, в которых ничто еще не поблекло, ничто не приелось… Император высок, худощав, выражение лица у него решительное, однако очень приятное. Нетрудно заметить, что он человек добрый и отзывчивый. Когда он снимает фуражку, в лице его появляется какое-то особенное благородство»…

Позже, когда семейная жизнь императорской четы дала глубокую трещину, а самочувствие увядающей царицы заметно ухудшилось, Мария Александровна предпочитала Ливадию северной столице, и задерживалась в Крыму как можно дольше. А в это время в Санкт-Петербурге император Александр II счастливо избегал покушений на свою жизнь и ни дня не мог прожить без своей пассии, княжны Екатерины Долгорукой.

В личной, с некоторых пор драматической, жизни царской семьи знаменательными и радостными событиями были разве что женитьба наследника Александра Александровича на датской принцессе Дагмар, в православии – великой княгине Марии Федоровне, и рождение их первенца, Ники, – будущего императора Николая II.