Текст книги "Храм Цикл стихотворений (СИ)"

Автор книги: Олег Гарандин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Ни холод вечного покрова.

Случайно брошенного слова

Вменяем сердцем смысл один.

Исчезло в облике твоем,

И вот уж много позабылось,

Так, глядя в пропасть, смерти ждем,

А это – городская сырость.

Ты говорила – это страсть,

Я соглашался – вдаль дорога.

Я скуп был на нее немного,

А ты не научилась красть.

Закон был за руку не брать,

Как подходили ближе к дому.

Когда высокие сугробы -

Ты позволяла целовать.

Валил на плечи снег – с презреньем

Перчаткой смахивал тогда.

Я может и сходил с ума -

Не посвящал стихотворенья.

Галдеж проспекта, слякоть, грязь,

И никакого эпилога.

Конфеты в радужных обертках

Тебе носил я каждый раз.

Декабрь 1989

* * *

Как будто сердца юная мечта

Меня тревожит чистым побужденьем,

Но, вам клянусь, проложена черта

Между исканьем и пустым стремленьем.

Холодный мир спокойно утолит

Любви не зрелость в зрелые приметы.

Я много видел беззаботных лиц

Торжественно не узнающих света.

И много чувств и слов полуживых,

Которых человек достоин.

Спокойствием насмешливым для них

Я в этом чувстве успокоен.

Но вам клянусь сердец не обмануть,

И молчаливым дням не дать прощенья.

Когда святое музы вдохновенье

Мне не дает вздохнуть!

1989

* * *

А. Приймакову

Стелется за дымкою рассвет,

Будто Богу тоже нет покоя,

Там, вдали за необъятным полем

Тянется струной далекий лес.

Я иду тропинкою ведущей

Меня за руку, как малое дитя -

Сколько тишины, а в ней созвучий,

Сколько счастья сбылось для меня!

Этот мир не так уж неизменен,

Чтоб идти с покрытой головой.

По земле так грубо откровенен,.

Так таинствен чистой синевой.

Будто Богу тоже нет покоя

Возвращать отнятые дары.

У меня одной чертой в ладонях

Все Его старанья сведены

И сияют искрами зарницы,

И слетают птицы скучных мест.

И зовут меня к ним возвратится,

Где не ставят над землею крест.

Август 1990

* * *

Ничто нас так не удивляет,

Как быстротечность ожиданья.

Мы все строги, себе твердим:

Для нас незыблемы, бессмертны

Друзей любимых – незабвенны

И верность, и любовь, а с ними

Преданность и честность.

Желанье очутиться вновь

Поближе к ним, но удивляет -

Быстротечность.

1989

* * *

Возможно или нет,

Во всеуслышание,

Вширь

Храмовой доски

Глядящим

На весь тот свет,

След в след

Иносказаньем,

Разночтеньем,

И тем изводом,

Тому, кто спит

Не зрячим

Что донести?

Устала ведь

Глаза тараща

Душа

Слов говорить

Всему земному,

Тому, кто спит.

Душа иначе...

И не об этом

Не будет блеще

Червонной ризы,

Тому, кто спит.

Устала ведь.

Сама быть спящей,

Изгоем быть.

Декабрь 1989

Ангел

Спи мой ангел, жизнь твоя

Для меня ясна.

Пусть не яркою звездой

Тешится душа.

Пламень яркий опалит

Крылия твои.

На дрожащие уста

Бог не поглядит.

Не откроет в час ночной

Пред тобой окна.

В нем искал ты взгляд лишь той,

Что была нежна.

Ты молитвы знал ее,

Над свечой склонясь.

Но во снах душа ее

К небу унеслась.

Ты ее оберегал

От грехов земных.

Но о чем же ты мечтал

В небесах своих?

Только той, что вверил ты

Дар чистейших слез,

Годы тщетно хоронил,

Свой светильник нес.

С грустью смотришь ты на свет -

Горкою земля.

И во снах душа ее

К небу унеслась.

Ты остался одинок,

Все летишь к окну.

Все мечтаешь встретить вновь

Лишь ее одну.

1989 (1982)

Романс

Тень твоей одежды свет затмит

Безпечное дитя твой дар мне к совершенству отдан.

И не сожжется вопреки огню,

Как холод свеч не обернется в вечность.

Спи,

не осуждая век,

Не мучая от мира отошедших..

Всё тот же свет в глазах,

безцветное броженье.

Все та же ночь, все тот же Бог, да снег

Влетает в окна.

Тень твоей одежды свет затмит,

Что свыше не дано

не безконечно.

Август 1990

Нескучный сад

Я, может быть, не верю ни во что,

Ни в тон зимы, роскошной, долгой, глупой.

И не пытаюсь ничего сказать

О том, то стало с ними в эти годы,

О том, что происходит в нас.

О жаждах мира – мелочны и скучны,

Влекут меня иные заблужденья,

Слова влекут, испытанные чувства.

Уж облетел в трудах Нескучный сад

Летит и город за чертой оград

И остаются сквозь сплетенья веток

Вдали проспект и сумеречный взгляд.

И день такой же, серый, календарный.

Пророс от темных окон отчужденьем,

И топит жарко от настольной лампы

И без того глядя на белый свет.

На дальнюю за окнами дорогу -

Ценой надгробных плит, знакомых лиц,

Проходит век сближеньем двух столиц -

Дороже города не сходством.

Иная старость, больше чем – стара,

Хранится в нижнем ящике стола.

И памятна исканьем, темным сводом

Идут года за високосным годом,

А вслед моим оградам – никогда!

За многословьем вечных отступлений

Одно, два слова безупречных сохранит.

Все остальное близко к исправленью

И мрачность сводов, и усталый вид.

Август 1990

Душа

В душе не слилось и замирает

Тревогой сердца ночных видений,

Чрез край не вылилась

На чью-то милость, на чье-то сердце

Надеясь.

Душа из тела на землю сбилась -

На злобу века

Речам не внемлет, не ищет мира

В каждом поколенье,

Не жаждет чуда.

На буйство красок, вздымая плечи,

Ища не меры, ища защиты,

Взметнулась беглой, взметнулась – вежды

Сомкнув – прикрыла.

Коры, породы,

Души разломы, души разъезды,

И всюду тесно -

Верёвкой вешать!

Кому, не зная, не познан ночью,

Корму насыпал.

Вернулся ночью Гомером бывший

В свою Итаку.

Август 1990

Откровение

Тому миру

Я б не дал даже малой части лучшего в себе,

Кто Бога видит, с прошлого не спросит,

У каждого подобья скорбный вид

Входящего в мой дом,

Но выше чувства,

Его глаза, взгляд, поступь.

Его заботливость, как к детям.

Тому миру,

Я б выговорил участь на земле

Не чувствовать тепла, идущим к сердцу,

Прощенье нищих духом забавляет совесть

Во имя чьих,

Пустых, не гласных

установлений,

За благо принятое чужим рассудком,

Свое – условность – аксиома жизни!

Что ход вещей осмыслен кем-то

Уже заранее, не может и не должен

Своим умом и сердцем быть и жить?

Хоть полумыслью?

Возможностью любить определяет

И суть и место -

Веку сопричастно,

Всем замыслам, всем безднам вопреки,

Достаточным, сомнительным и ложным,

Искать в них смысл, понятный только им.

Была ли тяжесть бремя изначальной?

Что жалкому, пустому сопричастно?

И только те слова, не значащие ничего,

Помимо тех, что найдены, на ощупь.

Всей радости души моей, всей жизни

Всем существом – задолжность перед Ним.

Каким то смутным обречен покоем!

Какая-то разнузданная нежность!

И, кажется, есть пресыщенье

В том счете дней, в том сроке ожиданья.

Как между истинным значеньем

и к нему примеркой

Вдруг разгадаешь тайное.

Сентябрь 1990

Очарованный день

Б.Пастернаку

Светлого года

Живые страницы.

Блаженному с воза

Глядя к потолоку,

Не богородица снится,

Постояв там немного,

А он, выезжающий,

Тянет – воздам!

А рядом не шепот,

А, как будто бы хохот

Листвы на заборе -

В мыле по локоть.

С умным так же гогочет,

С глупым – та же история:

Листва на заборе

Погоду полощет.

Охрипло, вчерашне -

Их целая кипа,

В раздачу все чашки -

Мы вроде бы сыты.

Чужая поломка

С трамвайной подножки,

Все взгляды и смыслы

И лица и ложки.

И, прет к нам из списка

Пока что апрель.

Винится апрель

Стать дождем ошарашен.

Волочится, как прачка,

Как брадобрей.

Был бы вроде светлей,

Не будь снегом обращен.

А дальше семейно -

В мелком блюдце пшено,

Либо чей-то оскал,

А взглянуть – ничего.

Взять поблеклых домов,

Взять и служб их поблеклых,

Где живут бог весь кто,

И живут бог весть – где-то.

Те же даны счета,

Перелив этот знаю -

Переделка Природы

В другие цвета.

Ты всегда поглядишь

На летящую стаю,

А она улетает -

Есть такая черта.

Тот и руку вознес,

Что архангел в пыли,

Видно было дойдет,

А весну ту за скобки,

До парадных дверей,

Видно время не ждет,

Два сгустивши крыла,

До своей остановки.

Сентябрь 1990

* * *

Денно и нощно

Молю о тебе.

Денно и нощно

Не жду ничего.

Темное небо

Одно надо мной,

И ничего уже

Мне не дано.

Вот уж уснули,

И вот уж мои

Дальние звуки

Без горечи в них.

В них я услышу,

И в них утолю

Бедную душу

Твою и мою.

Ночь проходит -

Темная даль -

Полно грустью

Сердце твое -

Счастьем не долгим

Не утоли

Первое чувство

Первой любви.

Нет, не погодой

Стужею снег.

Нет не дорогой

Вороны кружат.

Ночь проходит -

Горечи нет

Первой разлукой,

Первой строкою.

Октябрь 1990

Северная Пальмира

Лишь скромностью своей она о том не знает,

Как хороша!

То, вдруг, расплачется – расплачется душа.

Ее печаль, как в утомленном взоре,

Ее глаза, как северное море.

Дочь севера в унынье красивей -

Все тайно в ней, всё непонятно в ней.

1990

Сенная площадь

Мне кажется, что было так давно

Сегодня ближе, чем Сенная площадь.

Расшиты ярким ледяным узором стёкла,

Встают сугробы в полный рост – зима!

Запутывает далью путь не близкий

Вблизи болотной стужи, если даль,

Запутывает звезды в гривах львиных

Под снежным изваянием аллей.

И по слогам читает повесть спящим.

Легко и просто к небу валит дым.

Дворцы и своды – город – если с ним,

Льдом обрастают корабельны мачты.

Искать не ищут берегов – зима

Ответом к нам подходит слишком близко,

Закутывает в ворот вещи, лица

Под дивный блеск венчальных фонарей.

Под золотом Таврических оправ,

Под изумрудным блеском стекла, плечи, шарф.

И ждут гостей, молчаньем слишком долгим,

По вечерам.

Ноябрь 1990

* * *

Ты приходишь, когда не жду, не надеюсь,

Словно Бог снизошел, очарован смотрю.

Мертво сердце молчит, взор, душа каменеют,

Обретая тебя, не живу, не дышу.

Нашим редким словам нет иных откровений.

Ввек надежда не сбылась, сожглись алтари.

Лишь одно предо мной – черной пропастью двери

Невозвратно две жизни разделены.

Ноябрь 1990