Текст книги "Вывод (СИ)"

Автор книги: Олег Пряничников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Заменить желанья нет,

проку в люстре – только свет.

Новый вид

– Валь, ты спишь? Спит... Вот пришла же мысль в голову на ночь глядя... И всё же, почему так говорят:  курица – не птица, баба не человек? Хорошо, допустим, баба не человек. А кто она тогда? Енот-полоскун? Тепло. Слон? Ну, в общем-то правильно. Кобыла – во! Потому что всё время пашет, хотя бывает и не пашет . Всё время. Пила, нет, рыба-пила. А причём здесь рыба? Рыба – существо немое, а это. Кар-р-р! Кар-р-р! Может всё просто:  кобыла-полоскун из семейства каркающих. Нет, ну, это уж совсем, мне кажется, оскорбительным – полоскун.  Блин! Баба, кто ты? Дай ответа. Не даёт ответа. Не даёт!

– Я тебе сейчас дам такого ответа!

– Ой! Это я во сне, Валя. Приснилось чёрте что.

– Спи немедленно!

– Ага, сплю... Баба – это мужаед-ка

– Кто мужаедка?! Ты, животное, которое капусту трескает в огороде, в ухо хочешь?!

– Я сплю, Валя, сплю... Му – жа– хлопка – во...

– Да будешь ты спать, или нет?! Тьфу на тебя!

– Мужаплюйка.

– Да заткнёшься ты!?

– Мужакляпка.

– Что ты там сказал? Не поняла, говори громче!

– Мужакляпка из семейства глухо-слышащих, но громко-каркающих.

– Чё?

– Точка. Спи, Валя, спи, родная.

– Ты давай сам спи. А то пну!

– Я сплю, Валя, сплю... Мужакляпка кривоногая из семейства ... Ой! Хр-р-р!!!

– Вот и спи...Пустобрёх алкогоидный из семейства рукозадых....

Сказка с моралью

Надумал Иван-царевич жениться и отправился он себе невесту искать.

Вот идёт Иван-царевич лесом, вдруг видит – избушка с окошком на курьих ножках стоит, нет, вру, на хорошеньких ножках стоит, как говорится: от ушей ножках.

– Оп-паньки!– удивился Иван-царевич, рассматривая ножки. А они явно девичьи – не волосатые, без варикоза, в туфлях на высоком каблуке.

– Эт-то что за чудо?! – продолжает удивляться Иванушка, шапшонку на затылок сдвинув.– Это, а где это, ну, что до ног?! А?! Избушка?! Не верю я в симбиоз дерева с девичьими ножками на высоком каблуке. Избушка! Ты говорить можешь?!

– Могу,– отвечает избушка ангельским голоском.

– Ну?

– Гну! Здесь это, в избушке, что до.

– Хе. А зайти в тебя можно, избушка?!

– Это зачем?

– Как это зачем? Посмотреть! Такие ножки. Наверное и всё остальное, что до ног, тоже прелесть. Если так – женюсь, ей богу, женюсь.

– Точно женишься?

– Папой-царём клянусь!

– Тогда заходи.

Заходит Иван-царевич в избушку, а там...мать-перемать. А там баба-Яга по пояс своей дряхлостью в пол вросла. Низ , значит у неё хорошо сохранился, а вот верх...

Стоит руки -в– боки и улыбается своим беззубым ртом – ужас!

Иванушка метнулся было обратно к двери – фиг! Двери не открыть простому человеку, и окошко жалюзи алюминивые наглухо зашторили – сами, без чьей либо помощи.

– Оп-паньки!– противным голосом проскрипела баба-Яга и захохотала как сумасшедшая.– Обещал жениться? Папой-царём клялся? Теперь женишься, никуда не денешься. Понял?!

– Мама!– всхлипнул Иван-царевич-дурачок и по стеночке сполз сопелькой. Понял он. Понял, что влип по самое тридевятое царство. Во как бывает.

Мораль:  надумал жениться – не видись на ножки, Иванушка в шапшонке.

Волшебный холодильник

И была пятница. А выпить в пятницу, как говорится, дело святое. Особенно любил это «святое дело» Витя Спиртяшкин.

Поздним вечером с большим трудом полуалкаголик, мелкий дебошир и «кухонный боец» Витя Спиртяшкин ввалился в свою квартиру. Его жена, Манюня, впустив пьяного в драбадан мужа, тут же метнулась обратно в комнату, где  вдавила себя в диван, да так, что жалобно заскрипели пружины.

– Маню-юня-я-я!– противно пропел пьяным голосом Спиртяшкин. Он скинул с себя пальтецо. Теперь нужно было снять ботинки.

– Манюня!– снова проорал Спиртяшкин.

В ответ Манюня продолжала  вдавливать себя в диван, а её загнанный взгляд потихоньку начинал бродить по комнате – искать пятый угол.

– Ну, хорошо, Манюня,– с угрозой сказал Спиртяшкин,– сейчас ты у меня отхватишь.

Он резко нагнулся и...бац! – въехал лбом в косяк холодильника, которому не нашлось места на крохотной кухне.

Древний холодильник до этого был уже изрядно помятый. Сколь раз в него «въезжал» своим «роговым отсеком» Витя и ничего, крякнет бывало только и ничего. А тут – бац! и рухнул как подкошенный. Мало того – потерял сознание. Минут на пять. Потом очнулся... трезвым, повесил пальтецо на вешалку, поставил ботиночки куда положено и пошёл спать.

Спать лёг тоже как положено: раздетым, диван разложил, застелил. Манюня, вся в непонятках, легла рядом.

В течении часа она то и дело прислушивалась к мужу. Муж лежал на спине, держа руки по швам поверх одеяла и тихо-мирно спал.

– Да что это с тобой?!– наконец не выдержала Спиртяшкина и сильно ткнула благоверного в бок. Тот приоткрыл глаза.

– Тебе тесно, Манюнь?– спросил Витя без какого-либо раздражения, наоборот – даже ласково.

– Не то слово, скотина!– рявкнула Манюня.

Спиртяшкин безропотно отодвинулся на сколько смог и снова уснул.

Манюня приняла сидячее положение. Поразмыслив ещё с час она взяла и ущипнула мужа. От всей души. За ухо.

На этот раз тот даже не открыл глаза, а сразу спросил виновато:

– Я что, храплю?

– Не то слово, скотина!– опять рявкнула Манюня, хотя никакого храпа и в помине не было.

Витя молча отвернулся к стене, плотно прижал лицо к ковру (так что расплющился нос) и, прикрыв одеялом ноющее ухо, снова уснул. Будто умер.

– Да что же это такое?!– Спиртяшкина вскочила как ошпаренная.

– Сволочь! Скотина! Паразит!– посыпались из её сахарных уст громогласные оскорбления.

Спиртяшкин никак не реагировал.

– Ах, так?– Манюня растрепала свои волосы, отхлестала себя по щекам, рванула на себе ночную рубаху, и выскочив на лестничную площадку, заголосила что есть мочи:

– Лю-ю-юди! Убива-а-ю-ю-ют!!!

На её истошные крики вышли на площадку сонные соседи.

– Мань, опять тебя твой лупит?– вяло поинтересовались они. Затем пожалели: – Бедненькая ты наша, горемыка.– Затем пообещали: – Сейчас полицию вызовем.

– Не надо полицию, – шмыгая носом, попросила Спиртяшкина. Спасибо, дорогие соседи, за участие. Идите спать.

Соседи привычно послушались и, привычно причитая, разошлись по своим квартирам. Манюня тоже вернулась к себе домой.

Витя как ни в чём не бывало пускал слюни. Когда она легла к нему он повернул голову и с тревогой спросил:

– Что-то случилось? Ты плохо выглядишь, Маня.

– Всё хорошо, милый. Это у меня пятничный синдром. Пройдёт. Спи.

– А, ну смотри,– Витя сладко потянулся и опять впечатался носом в ковёр.

Манюня смачно зевнула,а затем сплюнула на ладонь выпавший зуб – результат хлестания себя по щекам.

– Нищего, мне кафедся что теперь у нас фсё будет ф порядке.– сказала она и погрузилась в сон.

Через месяц Спиртяшкины купили новый холодильник, а этот, древний, помятый, отдали другу Спиртяшкина – Бражкину, который в отличии от Вити никак не мог бросить пить.

Критику принял

Тут я в отпуск вышел, ну и загудел на неделю. На восьмой день очнулся я, и охватило меня такое раскаяние, такое раскаяние. И я сказал себе: «Сволочь ты. Ну ты и сволочь. Что ты, сволочь, обещал жене в моменты просветления? Что?! А действительно – что? Пить остановиться? Ну это само собой. А ещё что? Тьфу-ты! Побриться же я обещал!»

Ну, раз обещал – обещания надо выполнять. Побрёл я в ванную комнату. Кое-как обнаружил выключатель, кое-как обнаружил зеркало. Формы круг. Заглянул я в него... и рухнул в  ванну от увиденного ужаса. Хорошо что в ванне бельё замоченное лежало и я не убился. Мокрый, словно китайский  подгузник, я снова принял устойчивое положение и приблизился к зеркалу формы круг.

Братцы! Гляжу я в зеркало, а из зеркала на меня чёрт зырит. Чёрт даже для чёрта уж очень уродливый. Морда вся какая-то перекошенная, уши как у осла,борода как у козла, глаза как у коровы. Короче ни чёрт, а монстр из фильма ужасов, но страшнее.

«Ну, думаю, началось. Вот она и подкралась незаметно – белая горячка.»

« Что ж,– сказал я, обречённо вздохнув,– здравствуй, чёртушка, или как там тебя. Что там у нас в аду новенького? Котлы не прохудились? Угля в недрах хватает? А клиентов?»

Чёрт, или там как его,  в ответ мне что-то своими губищами прошамкал, ушами покивал: мол, всё нормалёк, клиент ты наш будущий.

Тогда я сказал:"Можно, волосатый, я побреюсь? Исчезни на минутку, открой обзор, так сказать. А то придут за мной эти в белом, со шприцами наперевес, повяжут. Кто меня потом побреет? Смотрю – не слушается меня чудище. Плюнул я ему в рожу и стал бриться наугад.

Бреюсь я, с бровями стараюсь поаккуратней, а этот гад между делом издевается надо мной. То копытом у виска покрутит, то оскалится улыбкой аля лошадь. А я по натуре человек горячий, оскорблений не люблю. Я злиться начал. А тут себя ещё одиколончиком побрызгал. Обильно. Ну и озверел окончательно.

Взял я и врезал флаконом с одеколоном по чёрту, или как там его.

Но вышло так, что врезал-то я и по чёрту и по зеркалу формы круг. А оно, бедное, вдребезги, обесформилось. И тут увидел я, что чёрт-то вместе с зеркалом испарился.

Ф-фух! У меня гора с плеч. К тому же я побрился, вроде бы.

Пришла домой жена. Я ей всё рассказал: так, мол, и так, с ума чуть не сошёл.

Она час хохотала, а потом открылась.

– Это, милый, у тебя не белая горячка была и не чёрта ты видел. Это я купила кривое зеркало и вместо нормального в ванной комнате повесила.

– Зачем?– удивился я.

– Затем, чтобы ты на себя посмотрел, как ты выглядишь на самом деле после пьянок!– вы палила жена.

И, как ни странно, я на жену не обиделся. Я критику принял и завязал. По крайней мере по семь дней пить.

Черенок

– Здравствуйте, доктор.

– Здравствуйте, садитесь.

– Спасибо, но я пока стоя.

– Жалобы?

– Я на грабли наступил, доктор.

– А, так вы плохо видите? Это вам к окулисту, батенька. А я уролог. У– ро– лог!

– Я знаю, что вы уролог, мне к вам, а окулист подождёт. Можно я по порядку?... Вчера мы с женой были на даче. Она грабила грядки, а я к ней начал приставать...

– О! А это уже мой профиль!

– Я к ней на счёт бутылки стал приставать, ну, чтоб она на бутылку мне дала. А то я же тоже работал, умаялся и мне с устатку...

– Ага. Так ведь вам к наркологу надо, друг мой.

– Я думаю об этом. Но прежде мне к вам. Так вот: жена грядки грабит, а я у неё на бутылку клянчу. Клянчу и клянчу, клянчу и клянчу. Короче, психанула она, и ка-ак жахнет мне по спине граблями. Слава богу – черенком. Черенок сломался...

– Понял. Вам – к хирургу! Со спиной ! Всего доброго!

– Да что же это такое! К вам мне доктор, к вам! Спина подождёт! И хирург! И окулист! И нарколог!

– А невропатолог?

– И невропатолог подождёт! Уф! Как он разболелся опять!... Так вот: черенок сломался, грабли жена бросила,но денег мне на бутылку дала. Я деньги в кулак и бежать... Недолго бежал...

  Черенок граблей этих, после того как жена его об мою спину сломала высотой стал как раз по моё достоинство. Я побежал и на грабли наступил, ну и прилетело мне этим обломышом по моему....достоинству.

– Ишь как всё срослось.

– Да хоть бы срослось.

– Мда. Вы действительно по адресу пришли. Ну, показывайте свой ЧЕРЕНОК.

Аварийная посадка

Лето, солнечный день. Огромная «ничейная» свалка, расположенная недалеко от дачного сектора. По свалке бродят люди, они что-то мирно ищут, и то, что находят складывают либо в мешки, либо сразу в рот. Где-то вдалеке копошатся дачники. Неожиданно на свалку плюхается военный самолёт. В кабине лётчика врубается до этого молчавшая связь.

Аэродром: Ноль пятый, ноль пятый, сокол ты наш, почему молчишь?!

Лётчик. Слышу вас, ноль седьмой!

Аэродром: Почему молчал, паршивец?!

Лётчик: Сбили меня, ноль седьмой. Связи не было.

Аэродром: Ты... что...как... Как сбили?! Ты что несёшь, ноль пятый?! Да... ты... Страна доверила тебе испытать новейший истребитель, который невозможно сбить никаким современным оружием! Докладывай!

Лётчик: Есть докладывать! Значит так. Лечу: включил систему «невидимка», отключил шум двигателя, лечу на низкой высоте, подо мной дачный сектор...

Аэродром: Ты что с ума сошёл, ноль пятый?! Думай о чём говоришь в эфире.

Лётчик: А теперь думай-не думай, ноль седьмой! Послушался вас. Лучше б я летал себе над полигоном. Кто мне велел посмотреть как картошка нынче уродилась?!

Аэродром: ... Посмотрел?

Лётчик: Посмотрел. Хорошо уродилась, окучивают. Меня дед какой-то, видать за одним,  окучил из двустволки. Дробью. Главное, за что?! Крылом яблоньку его нечайно задел! Обидно, что бесшумный, не видимый, новейший, а он простой дробью... Пришлось сесть на свалку.

Аэродром: Спокойствие, ноль пятый. Мы тебя пеленгуем.

Тут люди, бродившие по свалке, окружают самолёт. Людей становится всё больше и больше. Вдруг словно по команде они подхватывают истребитель и тащат его к подъехавшей огромной машине – это скупщики металлалома.

Лётчик: Эй, ноль седьмой! Меня вместе с самолётом на металлалом несут сдавать!

Аэродром: Ноль пятый, не покидай самолёт! Я сейчас посоветуюсь!

Лётчик: Да я бы рад его покинуть, но не могу, люк заклинило! Только нос и могу высунуть!

Аэродром: Как заклинило? Это плохо, очень плохо. Значит покинуть самолёт не можешь?

Лётчик: Пытаюсь! Никак! Только нос...

Аэродром: Ноль пятый, это литр.

Лётчик: Здравия желаю, товарищ... литр!

Аэродром: У меня три новости. Две хороших: поздравляю тебя с присвоением очередного звания!

Лётчик: Служу России!

Аэродром: Поздравляю тебя с награждением звездой героя России!

Лётчик: Служу России! А третья... какая... новость?

Аэродром: Как зовут тебя, сынок?

Лётчик: Вася.

Аэродром: Мы боимся, что разсекретится наш новейший истребитель, Вася, когда тебя в металлалом сдадут. Поэтому мы включаем самоуничтожитель самолёта. Прощай, герой! ( длинные гудки ).

Лётчик: Как прощай? Но тут же невинные люди! Алё! Алё!!! Эй, люди, разбегайтесь, я сейчас взорвусь! Чего ржёте, идиоты?! Я говорю, сейчас взорву-у-усь!!! Вот она, смерть моя – красная лампочка, ишь как мигает. Три, два, один... Не понял... Ха! Ну, дед! Вот же как выстрелил: самоуничтожитель даже вывел из строя! Нет, всё-таки наши дачники – особенный народ, знают что и куда засадить.

Эй, люди, у меня спирт есть, просуньте сюда ломик! Во-от, молодчаги! А ну-у, ещё давнём! Встречай подполковника-героя России!

Будет весело

Уборочная страда.  Пшеничное  поле. Доносится рокот комбайнов и мат хлеборобов. Прямо в поле тележурналистка берёт интервью у бригадира хлеборобов – Васи Твердолобова.

– И вновь в эфире телепередача «Интервьюшки». Сегодня мы поговорим не с депутатом, не с олигархом, не с банкиром, не, даже, с бандитом, сегодня мы поговорим с...простым работягой, бригадиром хлеборобов – Васей Твердолобовым. Что?! Не ожидали?! Ну-ну, не переключайте нас, будет весело. Вася, а ты и правда твердо... ну, лоб у тебя крепкий?

– А у нас в роду у всех лбы были и есть крепкие. Вон, бабка моя, та бывало так молилась, лбом половицу вышибала! А я, к примеру могу лбом доску из забора выбить.

– Всего досочку? Фи-и.

– Ну, если надо, могу и забор целиком уронить. Вам какой?

– Спасибо, пока никакой. Я же говорила, будет весело! Вась, а как нынче живётся сельскому труженику?

– Нормально живётся. Да если нас от семечек очистить, да водку нам, вместо сивухи,  нормальную продать...

– Кстати, Вась, у тебя бригада-то пьёт?

– Пьют. Но – только после работы. Либо до...Во время работы ни-ни.

– Василий, однако в твоей бригаде все хлеборобы выполняют по две-три  нормы. Чем ты вдохновляешь ребят на такие подвиги?

– А по старинке – кулаком. Два раза врежу – две нормы, три – значит будет три.

– А лбом не пробовал?

– Лбом? Не-е, убью – лбом.

– Я же говорила, будет весело! Вась, а ты вот всё пашешь, пашешь...

– Жну.

– ...?

– Сейчас – жну.

– Поняла. Что уж ты думаешь, я в сельском хозяйстве ничего не понимаю. Вася, какая у тебя машина? На какую за свою жизнь нажнал?

– У меня? «Беларусь».

– А у меня джип.  «Дискавери». Мы, кстати, на нём к тебе приехали. На служебной газели в такую глухомань не добраться же. Вась, скажи, а вот мины, оставшиеся с войны, или там трактора, с прошлого года забытые, не попадаются в полях, а? Сейчас совсем будут весело!

– Ну, если и попадаются – так что? Да моей бригаде любые препятствия по плечу! Я приказал всё сметать на своём пути, вместе с хлебом конечно, значит сметут. Да, кстати, а вы свой джип новенький где оставили?

– Джип? В поле... Ой, мамочки! До свидания, дорогие телезрители! Степан, мать твою, бросай камеру, бегом к джипу!

-...Бегите-бегите, только вряд ли успеете, я сегодня малость перестарался с вдохновением, так что мои ребята не то что джип, танк по зёрнышкам раскатают. Пойду посмотрю – там, наверное, такое веселье!

 Раздаётся страшный скрежет железа.

 Гело. С Марса

– Я уже был под шофе, когда ко мне домой инопланетяшка заявился. Сам весь зелёный, лысый, с рожками на зелёной лысине – сантиметров по десять. С порога представился:

– ГЕло. С Марса.

– Николай,– говорю.– С пружинного завода. Прошу на кухню, Гело с Марса.

Сели мы на кухне: выпиваем, закусываем. Тут заявилась моя жена: усталая, нервная, но красивая как всегда. На кухню зашла и сразу давай кричать:

– Опять пьёшь?! И с кем пьешь?! Он же совсем зелёный!

Я говорю:

– Во-первых повод – сегодня первое апреля, день смеха, а это какой-никакой а праздник, во-вторых – он не такой уж и зелёный...

– Вот именно,– подал свой противный голос инопланетяшка.– Мне триста лет. И хотя я зелёный, но уже лет сто как женат.

Она ему:

– А скалочкой за сказочки не хошь?!.– И размахнулась, да призадумалась, не ударила – это она рожки у него углядела. Нормальные рожки, не рога какие-нибудь. Пружинки железные – сантиметров по десять. Люся моя подобрела:

– Да-а-а! Вижу что женат, потому и рогат.

Тут моя благоверная села с нами, выпила, познакомилась с этим Гело. Ещё выпила, запричитала:

– Ой! Жалко-то тебя как! И зелёный-то какой! И жена-то тебе изменяет!

А сама его по рожкам при этом гладит, гладит. Смотреть противно: у этой руки в солидоле, а тот балдеет. Вдруг Люся говорит мне:

– Слышь, муженёк. Ты бы сбегал ещё за водкой. Как-никак гость у нас. Редкий.

– Не понял,– говорю.– Ты сроду меня за водкой не посылала!

Короче, ревность во мне взыграла. И тут я по столу кулаком – бах!

– Хватит,– говорю,– водки! И гостю пора домой, на Марс. Тебя проводить?– спрашиваю инопланетяшку.

А этот Гело как-будто меня не слышит. Вперился пьяными глазками в мою Люсю и  вешает ей «лапшу»  своим противным голосом на уши: мол, горы там у него на Марсе вот такой вышины, реки вот такой ширины, крокодилы, бегемоты... Ну, тут я совсем закипел, сгрёб его..... Что теперь со мной будет, господин полицай? И как насчёт межпланетного конфликта?

-...Кхе! Полицейский. Кхе! Межпланетного конфликта не будет, Николай. А вот пятнадцать суток тебе будет. А инопланетянину, твоему приятелю-Олегу, слесарю пружинного завода, с кем ты кстати в одной бригаде работаешь, больничный дали, без оплаты.

Я понимаю, он первым стал чудить:  подстригся под Котовского, зелёнкой себя измазал, рожки к присоскам приладил. Но зачем живому человеку эти самые пружины в голову вкручивать, а?! Сквозь присоски.

Ладно. Твоё счастье, что он не в претензии, говорит, что первое апреля, пошутить просто хотел, а тут жена  твоя... Короче, освободишься, помиришься с ним и с женой. Чтоб всё было по-людски, понял?!

– Понял. По-людски. То-то я смотрю – рожки знакомые:   пружинки – сантиметров по десять. Ну, Гело – Олег. Эх, Люся...

Игра длиною в жизнь

– Этой ночью мне, наверное, не уснуть, как хорошо....Милый, давай поиграем в города.

– Родная моя, ты прямо как маленькая. Ну, давай. Москва. Тебе на а.

– Архангельск. Тебе на к.

– Киев.

– Сочи.

– А почему Сочи-то?

– А потому что в Сочи, любимый, мы познакомились.

– Тогда, Нижний Тагил.

– А почему  Нижний Тагил?

– А потому что здесь мы поженились, любимая. И здесь мы теперь живём.

– Тогда... Поскрепухинск!

– Э, не понял, сладкая моя?

– Завтра к нам моя мама приезжает – в гости, из Поскрепухинска. Я же сама из этого города. Забыл, сладкий мой?

– А, ну, милости просим, милости просим.

Спустя пять лет.

– Что-то не спится. Может в города поиграем?

– Никак моя жёнушка детство вспомнила.

– Ну.

– Ладно. Москва. Тебе на а.

– Архангельск.

– Киев.

– «Кулинария»!

– А причём здесь «Кулинария»?

– Притом! Я тебя просила после работы зайти в «Кулинарию» – купить торт? У ребёнка завтра день рождения!

– Знаю – помню, три годика. Завтра и куплю, успокойся... Ёжик!

– Кто ёжик, какой ещё ёжик?

– Я сегодня ему ёжика купил. Живого. В кладовке сидит, смешной такой.

– Какой ты всё-таки у меня хороший. Ах-да, совсем забыла... Поскрепухинск!

– Господи!

– А как же завтра без моей мамы, дорогой?

– Ну-да, ну-да...

Спустя ещё десять лет.

– Ах, какая ночь, с улицы весной пахнет, тихо... Слышь, муженёк, может в города поиграем?

– Ты что, за день не устала? А я устал. Отстань! Ладно, Москва.

– Архангельск.

– Киев.

-... Чуешь – сирень цветёт. Позавчера такая же чудная ночь была, а тебя не было.

– Опять? Я тебе сто раз говорил – в командировке был.

– Козёл.

– Лахудра.

– Алкоголик!

– К... корова.

– А..а..короче, кобелина! Поскрепухинск!

– Знаю-знаю. Тё-ща моя, ла-ско-вая! Да не пинайся ты!

– Сволочь, детей разбудил.

Спустя ещё десять лет.

– Двадцать пять лет уже живём – ужас!

– Кошмар!

– В города играть будем?

– Не, спать будем. Что за привычка – пинаться? Москва.

– Архангельск.

– Киев.

– Волоколамск. Врезать бы тебе!

– Ну, хватит.

– А что хватит? Где у тебя любовница-то? В Волоколамске.

– Была, хватит, ну...

– Командировщник хренов. Скажи детям спасибо, а то не за что бы не простила.

– Дети взрослые, они всё понимают.

– Понимают... Кстати, Поскрепухинск!

– Хр-р-р!!!!

Спустя ещё пятнадцать лет.

– А не плохо всё-таки на пенсии,а ? Хочешь спишь, хочешь – не спишь. Дед, в города поиграем?

– Ох, какие города ещё? Ты вроде бы не такая старая, чтобы из ума выжить. Ну, вот тебе – Москва.

– Архангельск.

– Киев.

– Сочи.

– А почему Сочи-то?

– А потому что, дед, в Сочи мы познакомились.

– Тогда, Нижний Тагил.

– А почему Нижний Тагил?

– А потому что здесь мы поженились, здесь мы прожили сорок пять лет. Здесь родились у нас дети.

– И внуки.

– И внуки...

– Дед, Поскрепухинск!

– А?!

– Глухня!

– Сама ты...Блин! Вот кто всех на этой Земле переживёт так это твоя мама!

– Мама есть мама, милый...

– Это верно,... любимая... Что ж, милости просим, милости просим...

Ухо Хира

Дело было летом.

Я, жена моя Верунька, друг мой сердешный Валька и его жена-подружка гражданская – Тонька с дня рождения возвращались – от тёщи моей, Клавдии Петровны, шли. Вы спросите: при чём тут Валька с его подругой фронтовой? А я всегда, когда к тёще на пьянку какую идти, Вальку с собой беру. А он ещё кого – из жён гражданских. Не любит тёща Вальку, скандальный он, и за меня горой. Надо – не надо. В общем – не любит – вот  и беру. Верунька, конечно, иногда высказывает своё мнение на сей счёт, но когда я грожусь ещё своих дружков – Генку с Петрухой с собой взять, а они ещё кого, из жён гражданских, Верунька моя затыкается. Затыкается и молчит, как когда-то, сохранившийся от моей прабабушки  патефон молчал, но – о патефоне – позже.

Итак, дело было летом. Шли мы весёлой компашкой домой из деревни Корешки в деревню Вершки, шли лесом, так короче. В один «прекрасный» момент у нас с Валькой бражка наружу запросилась, одновременно, такое бывает с людьми. Мы дамам вежливо сказали: «Тп-р-р-у-у-у!», а сами с тропинки сошли. Только выбрали дерево покрепче, только пристроились, слышим – топот какой-то не нормальный приближается к нам. Мы мужественно журчим. И тут вылетает на нас из кустов мумитроль эдакий и встревает между нами. Что ж, журчим втроём.

Слышу – Валька зубами начал клацать, я украдкой поглядел на непрошеного гостя, ещё раз поглядел. Братцы – инопланетянин! Ну, вылитый инопланетянин: глаза выпуклые, хоботок вместо носа, уши как у слона, на голове меж волосиков две антенки торчат, щупальца вместо рук и ног, и весь, весь зелёный. Мы с Валькой закончили подмывать дерево и Он закончил. Закончил и промурлыкал, словно кот Матроскин:

– А я ваш язык знаю, земляне.

Такое бывает. С инопланетянами.

Валька стал зубы изо рта выплёвывать, а я набрался смелости и спросил:

– С Марса?

– С Альфы-Центавры,– промурлыкал инопланетянин.

– Так, обниматься не будем,– предупредил я,– но познакомиться надо. Меня Фёдор зовут, а это друг мой – Валька.

– Так точно! – подтвердил Валька и, тряхнув чубом, щёлкнул каблуками резиновых сапог. Они щёлкнули. Такое бывает. В какой другой раз бы не щёлкнули, а тут аж искры посыпались.

– А тебя как звать? – спрашиваю.

– Хирамильтон,– гордо представился инопланетянин, скрестив пару щупальцев , что вместо рук, на зелёной груди.

– Хир, значит,– сказал я.

– А мы идём с дня рождения  тёщи Фёдора,– ни с того, ни с сего вдруг похвастался Валька.

– И мы – летим,– сообщил Хир.– На Плутон летали, к тёще моей на день рождения, а тут биотуалет сломался, пришлось совершить вынужденную посадку на Землю.

– Вот так совпадение!– радостно разинул беззубый рот Валька, я же пробурчал недовольно:

– Бедная Земля, ладно свои, уже чужие гадят.

Тут у Хира его  слоновьи ухи запикали.

– Что такое?– поинтересовался я.

– Жена потеряла меня,– развёл виновато щупальца, что вместо рук, Хир.

И ухи его опять – пи-пи-пи!

– Ну, блин, у тебя и ухи!– восхитились мы с Валькой.

– Это что-то вроде нашего мобильника?

– Гораздо многофункциональней. Вы не подумайте – они  не настоящие. Аппарат такой.

– Эх! Щас бы выпить!– вдруг резанул вдохновенно Валька.– За мир между планетами всей вселенной.

– А у меня есть,– промурлыкал Хир.– Своё,но на пригодном для вас спирту.

 Такое тоже бывает. А вообще спирт – он и... везде спирт.

– Вот это по нашему,– повеселел я.

Только Хир вытащил из зелёного кармана блестящую фляжку, только повернул пробку, слышим – треск, хруст и знакомый топот. Вылетает на нас второй мумитроль. Я сразу понял – инопланетянка, по причёске «я попала под метеоритный дождь».

Инопланетянка,  дико пища что-то на своём,  выхватила у муженька фляжку и потащила его в лес, очевидно к летающей тарелочке. Сообразив, что остаёмся без выпивки, я и Валька ухватились за Хира с другой стороны. Некоторое время происходило соревнование «по перетягиванию инопланетянина». В конце концов жена Хира чем-то сверкнула и мы с Валькой одновременно потеряли сознание. И такое бывает. Бывает даже в целой стране люди одновременно теряют сознание.

Когда очнулись – никого. Повздыхали мы о фляжечки неземной и отправились к своим женщинам. Те, понятное, заждались, поэтому мы получили по полной.

Вы скажите, всё это утка, враньё. Не торопитесь, братцы, делать выводы.

Помните – я про патефон старинный заикался? Так вот, приходите ко мне в гости, и вы услышите какие он чёткие звуки из старых пластинок извлекает. Сто лет молчал, а как я к нему ухо от Хира присобачил, так он лучше всякого домашнего кинотеатра запел. Правда, иногда какое-то пиканье раздаётся, но это ничего, это не мешает.

Космический бизнес Ползункова

Кто чем торгует, а Ползунков долгое время торговал НЛО. В жару ли, в холод стоял Ползунков в длинном ряду палаток и бойко рекламировал необычный товар двустишиями, типа:

Не бери китайское фуфло,

Лучше  покупай НЛО!

И так далее в таком духе. Товар Ползункова состоял из тарелочек, которые, беспокойно мигая фарками даже днём, парили во внушительной по размерам стогообразной клетке: одни, чуть слышно жужжа, другие – молчком и ждали своей участи.

Впрочем, не думайте, тарелочки казались безобидными лишь на незнающий взгляд, в самый неподходящий момент они могли сыграть злую шутку. Так, для примера протягивает Ползунков заезжему покупателю «игрушку», тот, дурак, естественно, разевает рот от удивления, и вдруг из тарелочки вываливается дверца, на дверцу выбегает дюжина инопланетян и начинает беспорядочно палить из маленьких бластеров. В таком случае Ползунков накидывал на НЛО зимнию шапку и извинялся, смущённо улыбаясь. Часто покупатель всё равно покупал сногосшибательную в прямом смысле вещь. Но иной с несколько поведённой челюстью убегал куда-то жаловаться, а иной и бил Ползункова.

Особой популярностью товар пользовался у детишек. На заработанные на мойке машин деньги они покупали тарелочки стопками, а затем у себя в школе предлагали молоденьким училкам нажать на ту или иную кнопку. ( Кстати учительниц тогда катострафически стало не хватать в городе).

Дети про НЛО знали всё (разбирали – собирали) и поэтому отходили сразу на безопасное расстояние, а наивные по молодости училки давили, разинув рот, и ждали сюрприза. А сюрпризы получались ого-го!

То тарелочка взорвётся перед самым припудренным носиком (после чего носик бесполезно пудрить лет сто), то просто пукнет слезоточивым газом вроде «черёмухи». А то всё та же весёлая компания устраивала разборки при помощи бластеров. Иногда, правда, выкатывали и тяжёлую артиллерию, но опять же крохотную, чего там.

Хорошо покупали НЛО металлисты и панки. Вы только представьте этакого кожаного красавца с тарелочкой, оттягивающей ухо до земли или, наоборот,– до уровня первого этажа, ведь тарелочки тоже хотели свободы и пытались при любой возможности улететь в родной космос.

Была у Ползункова и постоянная клиентка – сухая, хромая бабка. Она нередко подходила к палатке Ползункова, минут пять приглядывалась к посуде (так она называла тарелочки), а потом понравившуюся обрызгивала дихлофосом. От отравы тарелочка падала на дно клетки и вытягивала шасси. Бабка выуживала умервщлённую посудину своим костылём и тщательно вытряхивала из неё содержимое. После бабки Ползунков сильно расстраивался и по несколько раз сбивался, пересчитывая деньги. Иногда плакал.

Однажды у Ползункова появились конкуренты с конкретной лажей, то есть с явной подделкой. Почему это были подделки? Ну во-первых, тарелочки у них не летали,  во-вторых, не пукали, как на них не дави, и,в-третьих, кроме тараканов в этих псевдотарелочках никто не жил.

От конкурентов Ползункову помог избавиться сам рынок, то бишь покупатели, они просто не стали покупать тарелочки-лажу, и конкуренты исчезли, словно их и не было.

Долгое время  успешно торговал Ползунков НЛО, но вот пропал мужик и никакая полиция его не может найти. И дело не в конкурентах, мне представляется, допрыгался Ползунков – с сачком в руках в аномальных зонах и сидит сечас где-нибудь на Альфе-Центавре в альфообразной клетке и жалобно скулит, с рук не ест, тоскует по Родине. Вот тут и призадумаешься, прежде чем в бизнес удариться.

Вкусы НЛО

Друг историю поведал -

как-то он сидел, обедал,

ел котлеты у окна

(их нажарила жена),

вдруг в открытое окно

залетает НЛО.

Заскакала, словно белка,

эта самая «тарелка»,

наконец утихла,

над столом зависла,