Текст книги "Неизвестная книга наркома внутренних дел Н. И. Ежова"
Автор книги: Олег Мозохин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Необходимо отметить, что уже на судебном процессе по делу «Объединенного троцкистско-зиновьевского центра» Вышинский на основании непроверенных материалов сделал заявление, опубликованное в газетах, о начале расследования в отношении Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова, М. П. Томского и других, связав их с подсудимыми троцкистами и зиновьевцами.
К этому времени Томского уже не было в живых. В результате травли, разразившейся против правой оппозиции, 22 августа 1936 года он покончил жизнь самоубийством.
Сталину о смерти Томского в тот же день сообщили Л. М. Каганович, Н. И. Ежов и С. Орджоникидзе. Они доложили и о письме Томского, в котором тот пытался доказать свою невиновность. Томский писал, что наделал за время его борьбы против ЦК и Сталина много всяких ошибок, но уверял, что признал их тогда, когда убедился, что попытка суммировать разногласия и состряпать платформу правой оппозиции кончилась крахом
23 августа 1936 года в газете «Правда» было помещено сообщение о том, что «кандидат в члены ЦК ВКП(б) М. П. Томский, запутавшись в своих связях с контрреволюционными троцкистско-зиновьевскими террористами, покончил жизнь самоубийством».
9 сентября 1936 года, описывая Сталину подробности о самоубийстве Томского, Ежов окончательно дискредитировал Г. Г. Ягоду. Согласно показаниям жены Томского, Ежов якобы выяснил, что нарком НКВД Ягода играл активную роль в руководящей тройке правых. Выяснилось, что Ягода руководящей тройке правых регулярно поставлял материалы о положении в ЦК.
После письма Ежова, подозрения Сталина в отношении Ягоды усилились.
25 сентября 1936 года Сталин и Жданов направили Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро ЦК телеграмму, в которой писали, что они считают необходимым и срочным делом назначение Ежова на пост наркома внутренних дел. Ягода, по их мнению, выполняя задачу, оказался не на высоте в деле ра зоблачения троцкистско-зиновьевского блока.
На следующий день опросом членов Политбюро Ягода был освобожден от обязанностей народного комиссара внутренних дел Союза ССР. Ему по телефону из Сочи была передана записка Сталина, в которой он предложил ему возглавить наркомат связи.
На должность наркома НКВД был назначен Н. И. Ежов с сохранением за ним по совместительству должностей секретаря ЦК ВКП(б) и председателя Комиссии партконтроля, с тем чтобы он девять десятых своего времени отдавал НКВД. Наделение Ежова столь широкими полномочиями как по государственной, так и по партийной линии создавало благоприятные условия для злоупотребления властью и произвола с его стороны.
Ежов в этот период был просто необходим Сталину. Именно его руками Сталин сотрет с лица земли с клеймом «троцкисты» всех своих политических конкурентов.
После назначения Ежова на пост наркома НКВД борьба с троцкистско-зиновьевскими элементами приняла неслыханный размах – буквально вышла из берегов, стала походить на дикий разгул.
«Параллельный антисоветский троцкистский центр». К лету 1936 года появляются первые показания некоторых обвиняемых по делу «объединенного троцкистско-зиновьевского центра» о существовании «параллельного центра». Вскоре последовали аресты Пятакова, Радека, Серебрякова и других.
20 мая 1936 года опросом членов Политбюро ЦК принял постановление, подписанное Сталиным. В нем указывалось, что ввиду непрекращающейся контрреволюционной активности троцкистов, находящихся в ссылке и исключенных из ВКП(б), следует предложить НКВД направить их в отдаленные концлагеря на срок от 3 до 5 лет, а всех арестованных троцкистов, уличенных в причастности к террору, предлагалось судить Военной коллегией Верховного суда СССР с применением к ним расстрела.
29 сентября опросом членов Политбюро принято и подписано Сталиным постановление, утвердившее директиву «Об отношении к контрреволюционным троцкистско-зиновьевским элементам». В этой директиве предлагалось рассматривать троцкистов и зиновьевцев как разведчиков, шпионов, диверсантов и вредителей фашистской буржуазии в Европе.
Установка Сталина на вскрытие «подлинного троцкистского центра» и постановление Политбюро ЦК о расправе с троцкистами свидетельствуют о том, что перед органами НКВД была поставлена новая задача – организовать «громкий» процесс над наиболее видными в прошлом участниками троцкистской оппозиции.
Сталин, как всегда, сам контролировал подготовку процесса. Ему направлялись многие протоколы допросов обвиняемых. Как всегда, следствие по делу велось с грубейшими нарушениями законности. Большинство обвиняемых длительное время не признавали своей вины, но в результате применения к ним различных мер воздействия оговорили себя. Многие обвиняемые давали требуемые от них показания под влиянием уговоров: мол, это необходимо в интересах окончательного разоблачения и разгрома троцкизма.
23–30 января 1937 года в Москве Военной коллегией Верховного суда СССР в открытом заседании рассмотрено дело «антисоветского троцкистского центра». По делу осуждены 17 человек: Ю. Л. Пятаков, Г. Я. Сокольников, К. Б. Радек, Л. П. Серебряков, Я. А. Лившиц, Н. И. Муралов, Я. Н. Дробнис, М. С. Богуславский, И. А. Князев, С. А. Ратайчак, Б. О. Норкин, А. А. Шестов, М. С. Стройлов, И. Д. Турок, И. И. Граше, Г. Е. Пшин, В. В. Арнольд (Васильев).
Наряду со стандартными обвинениями в их адрес прозвучали обвинения и в подрыве обороноспособности страны. Этот процесс стал важным событием, стимулирующим репрессии в военной промышленности.
За два дня до окончания процесса председательствующий в судебном заседании Ульрих представил в ЦК на имя Ежова проект приговора: для всех подсудимых предлагалась одна мера наказания – расстрел. По неустановленным причинам предложение Ульриха поддержки не получило. К расстрелу осудили 13 человек; Радека, Сокольникова и Арнольда приговорили к 10 годам, а Строилова – к 3 годам тюремного заключения.
В мае 1939 г. Радек и Сокольников по заданию Берии и его заместителя Кобулова были тайно убиты в тюрьмах специально подосланными лицами из числа бывших сотрудников НКВД, отбывавших наказания за политические и должностные преступления. Как видно из объяснений бывших ответственных работников НКВД, при разработке операций по этим убийствам Кобулов, требуя безукоризненного их исполнения, подчеркивал, что они осуществляются с ведома Сталина. Операции провели безукоризненно. 19 мая во время драки «заключенный», являвшийся якобы троцкистом, убил Радека. При аналогичных обстоятельствах в Тобольской тюрьме 21 мая другой «заключенный» убил Сокольникова.
Строилов и Арнольд, отбывая наказание, рассказывали сокамерникам, что они никаких преступлений не совершали и оговорили себя. 6 сентября 1941 года Берия направил Сталину список на 170 заключенных, отбывавших наказание в Орловской тюрьме. В связи с наступлением немецко-фашистских войск предлагалось всех их расстрелять, чтобы не тратить время на эвакуацию. В этот список были включены Строилов и Арнольд. В тот же день состоялось решение Государственного комитета обороны о применении высшей меры наказания ко всем этим заключенным. 11 сентября 1941 года все они были расстреляны.
После того как Н. И. Ежов возглавил Наркомат внутренних дел, резко ужесточилась репрессивная политика. На первом этапе ее планировалось проводить с применением судебных репрессий. И 4 февраля 1937 года Генеральному секретарю ЦК И. В. Сталину и Председателю Совнаркома СССР В. М. Молотову Н. И. Ежов направил согласованный с прокурором СССР А. Я. Вышинским и председателем Военной коллегии Верховного суда В. В. Ульрихом проект постановления о порядке судебного рассмотрения дел на троцкистские антисоветские группы.
Поскольку таких групп во многих областях выявили немало, встал вопрос об организации выездных сессий Военной коллегии. По остальным регионам, где количество арестованных не превышало 10–15 человек (в отношении их предварительно было принято решение о вынесении высшей меры наказания), данные группы лиц предлагалось судить в Москве. Списки о мерах наказания для троцкистов рассматривались заочно.
Предварительно определялись три меры наказания: первая – высшая мера наказания – расстрел, вторая – 10 лет строгой тюремной изоляции и 10 лет последующей ссылки, третья – восемь лет строгого тюремного заключения и пять лет последующей ссылки.
Н. И. Ежову, А. Я. Вышинскому и В. В. Ульриху предлагалось рассмотреть списки троцкистов, предаваемых суду выездной сессией ВК ВС СССР, и наметить предварительные меры наказания. Свое заключение о мерах наказания они обязывались представить на утверждение в ЦК.
В 1936 году обновляются оперативные учеты на так называемых «бывших» и лиц, замешанных в связях с оппозиционными партиями. Именно по ним в первую очередь пройдет маховик репрессий.
Обстановка в стране менялась. Происходили изменения и в органах безопасности. На смену чекистам, работавшим с Г. Г. Ягодой, стали приходить партийные кадры Н. И. Ежова.
В это время идет подготовка к февральско-мартовскому Пленуму ЦК ВКП(б) 1937 года. На нем прозвучали обвинения Бухарину и Рыкову в создании контрреволюционной организации. Пленум постановил исключить их из партии и предать суду военного трибунала.
Дальнейшая работа пленума проходила под знаком необходимости всемерного разоблачения скрытых двурушников, выявления шпионов, диверсантов, вредителей и террористов, которыми якобы сильно засорен партийный, советский и хозяйственный аппарат.
С докладом «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» на пленуме выступил Сталин. Чтобы обосновать и оправдать массовые репрессии, он развил в своем докладе выдвинутый им тезис о том, что в период завершения строительства социализма классовая борьба должна все более и более обостряться.
В докладе Сталин значительно расширил круг лиц, которых следует рассматривать вредителями. Предлагалось по каждой аварии, вызывающей остановку или выход из строя агрегатов, проводить расследование специальной технической комиссией из политически надежных людей, назначаемой народным комиссаром, для установления действительных причин и обстоятельств аварии, а также виновных, для разработки мероприятий, исключающих возможность повторения аварий, и распространения этих мероприятий на другие заводы. Руководителю Народного комиссариата оборонной промышленности[13]13
Народный комиссариат оборонной промышленности (НКОП) – один из центральных органов управления в СССР, действовавший с 1936 по 1939 гг. Образован 8 декабря 1936 г. выделением из Наркомата тяжёлой промышленности. 11 января 1939 года Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР Наркомат оборонной промышленности был разделён на Наркомат авиационной промышленности, Наркомат судостроительной промышленности, Наркомат вооружения, Наркомат боеприпасов.
[Закрыть] М. Л. Рухимовичу рекомендовалось разработать комплекс мер борьбы со шпионами, вредителями и прочими подрывными элементами в военной промышленности.
Сталин дал прямые указания карательным органам направить репрессии против партийных кадров.
Ежов на пленуме заявил, что до его назначения НКВД проводил неправильную карательную политику. Анализ арестов за 1935–36 годы показал, что из общего количества репрессированных около 80 % падало на мелкие преступления, которые являлись, по существу, объектами работы милиции. В 1937–1938 гг. Ежов исправил эту ситуацию: подавляющее количество преступлений, расследуемых органами НКВД, стали политическими.
С учетом содержавшихся в докладе и заключительном слове Сталина указаний в резолюции пленума выражалось политическое недоверие секретарям обкомов, горкомов, райкомов и другим ответственным работникам партийных органов.
Таким образом, февральско-мартовский Пленум ЦК партии ориентировал партию и органы безопасности на развертывание репрессий.
Позже, на собрании руководящих работников Главного управления государственной безопасности НКВД 19 марта 1937 года, Ежов выступил с докладом «Об итогах Пленума ЦК ВКП(б)» и, ссылаясь на телеграмму Сталина и решения пленума, потребовал от всех сотрудников органов государственной безопасности сделать необходимые выводы и в относительно короткий срок наверстать все упущенное в разгроме врага. В таких установках, по сути дела, слышится призыв к массовым арестам граждан даже без достаточных доказательств их виновности.
Одной из беспрецедентных форм проявления беззакония и произвола является репрессирование людей по так называемым «спискам». Их в 1937–1938 годах стали составлять в НКВД СССР на лиц, арестованных по политическим обвинениям, дела которых подлежали рассмотрению на Военной коллегии. Всем включенным в эти списки заранее определялась мера наказания. Это предрешалось руководящими работниками НКВД, председа телем Военной коллегии Верховного суда В. В. Ульрихом и заместителем Прокурора СССР Г. К. Рогинским.
Списки составлялись не по материалам следственных дел, а на основании кратких справок, представлявшихся в центральный аппарат НКВД с периферии. Подразделялись списки как по территориальному признаку, так и по «категориям», обозначавшим, какому наказанию должны быть подвергнуты включенные в списки лица. «Первая категория» означала расстрел, «вторая» – 10 лет и «третья» – 8 лет лишения свободы. В списках указывались только фамилии, имена и отчества, других данных не приводилось.
Подготовленные списки направлялись Ежовым на имя Сталина. Наличие подписи Сталина, Молотова, Кагановича, Ворошилова и Жданова означало утверждение. Так просто решались судьбы людей.
Первые списки были утверждены 27 февраля 1937 года, то есть уже в первые дни работы февральско-мартовского Пленума ЦК. К решению вопроса о судьбах многих тысяч людей подходили формально. Так, 22 ноября 1937 г. Сталин, Молотов и Жданов утвердили 12 списков на 1352 человека, а 7 декабря того же года 13 списков на 2397 человек, из которых 2124 подлежали расстрелу; 3 января 1938 года Жданов, Молотов, Каганович и Ворошилов утвердили 22 списка на 2770 человек; 19 апреля 1938 года Сталин, Молотов, Каганович и Жданов подписали 29 списков на 2799 человек; 10 июня 1938 года Сталин и Молотов «подмахнули» еще 29 списков на 2750 человек, из них к расстрелу – 2371 человек, а 12 сентября 1938 года Сталин, Молотов и Жданов утвердили аж 38 списков на 6013 человек, из них 4825 подлежали расстрелу.
Подведем некоторые итоги за семь месяцев, прошедших после злополучного февральско-мартовского пленума. С 27 февраля 1937 года по 29 сентября 1938 года рассмотрено и утверждено 383 списка на 44 161 человека, из них подлежало расстрелу 38 627 человек, заключению в ИТЛ на 10 лет – 5430 и на 8 лет – 104 человека.
После утверждения списки направлялись в Военную коллегию Верховного суда или на рассмотрение внесудебных органов – «особых троек», которые своими приговорами и постановлениями оформляли указанную в списках меру наказания. Есть факты, когда Военная коллегия выносила приговоры в отношении лиц, значившихся в списках, заочно, без рассмотрения дел в судебном заседании и даже без истребования следственных дел из местных органов госбезопасности. Решения о расстреле значившихся в списках бывших сотрудников НКВД, некоторых военных работников и государственных деятелей оформлялись не в суде, а в «особом порядке» – комиссией в составе Вышинского или его заместителя Рогинского, Ульриха и Ежова или его заместителя М. П. Фриновского.
Порой из списков вычеркивались некоторые фамилии, вносились новые, изменялась предлагавшаяся мера наказания, против отдельных фамилий имелись надписи «подождать», «отложить». На одном из списков, утвержденном Сталиным и Молотовым, против фамилии М. И. Баранова, бывшего начальника Санитарного управления РККА[14]14
Рабоче-крестьянская Красная армия – название части Вооруженных сил Советской России и СССР в 1918–1946 гг. РККА, Рабоче-крестьянская Красная армия (Красная армия) – официальное наименование Сухопутных войск и ВВС, которые вместе с ВМФ, Пограничными войсками, Войсками внутренней охраны и Государственной конвойной стражей составляли Вооруженные силы РСФСР – СССР.
[Закрыть], помечено: «бить-бить».
В списки включались, как правило, виднейшие деятели Коммунистической партии и Советского государства, руководящие работники партийных, советских, профсоюзных и комсомольских органов, крупные хозяйственные руководители, видные военные работники, деятели науки и культуры, старейшие члены партии, арестованные по сфальсифицированным обвинениям.
Для того чтобы вынудить арестованных подписать ложные протоколы, их обманывали, обещали свободу или легкое наказание, внушали, что такие показания якобы нужны в интересах партии и государства, для разоблачения истинных врагов. Арестованным, давшим на себя показания, предоставлялись различные льготы и привилегии, ослабление тюремного режима и другие «поощрения». Однако с 1937 года основным методом получения ложных показаний, самооговоров и оговоров стали меры физического воздействия. В этот период в органах НКВД творился жестокий произвол.
20 июля 1937 года Политбюро инициировало начало массовых репрессий. Почти обо всех операциях Н. И. Ежов докладывал И. В. Сталину. Ежов своим приказом предусмотрел упрощенный порядок ведения следствия и решения вопроса об аресте.
Можно констатировать: после пленума репрессии в стране приняли особенно широкий размах. Количество арестован ных по политическим обвинениям в 1937 году по сравнению с 1936 годом увеличилось почти в десять раз. Как никогда широкое распространение получила внесудебная расправа. Органы НКВД стали широко применять к арестованным меры физического воздействия, получать от них ложные показания, ссылаясь на то, что такие показания якобы нужны в интересах партии. В НКВД искусственно создавали повсеместно разветвленные правотроцкистские шпионско-террористические, диверсионно-вредительские «организации» и «центры» во главе с, как правило, первыми секретарями ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов партии.
С ведома Сталина и по его личному указанию проводились аресты многих руководящих работников, их осуждение и расстрелы. Так, были арестованы 1108 из 1966 делегатов ХVII съезда ВКП(б), большинство из них расстреляны. Такая же участь постигла 98 из 139 членов и кандидатов в члены Центрального комитета ВКП(б), избранного на этом съезде. В 1937 году без предварительного согласования с Президиумом ЦИК арестовано 149 ее членов. Только на октябрьском Пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года Сталин провел решение о заочном исключении из партии и объявлении врагами народа 24 членов и кандидатов в члены ЦК партии.
Систематически получая от Ежова «сводки важнейших показаний арестованных», Сталин на основании только этих материалов давал указания об арестах новых лиц. К примеру, в сводке за 27 ноября 1937 года приводились показания арестованных: бывшего наркома связи СССР Халепского, полпреда СССР в Польше Давтяна, известного авиаконструктора Туполева, начальника отдела Госплана СССР Месяцева, члена военного совета Белорусского военного округа Мезиса, члена военного совета армии особого назначения Гринберга, начальника Автобронетанкового управления РККА Бокиса, военного атташе в Японии Ринка и других. Эти лица на допросах показали о «преступной деятельности» многих своих знакомых и сослуживцев. Читая эту сводку, Сталин дал указание НКВД арестовать из числа лиц, названных обвиняемыми, 51 человека и 6 человек взять на учет.
В феврале 1938 года Сталин получил от Ежова информацию «О ходе ликвидации контрреволюционного эсеровского[15]15
1 Партия социалистов-революционеров (эсеров) – крупнейшая партия в России в 1901–1923 гг., до 1917 г. на нелегальном положении. Выражала интересы мелкой буржуазии. Основные требования: демократическая республика, политические свободы, рабочее законодательство, социализация земли. Главное тактическое средство – индивидуальный террор. Вели работу в массах, преимущественно крестьянских. После Февральской революции вместе с меньшевиками составляли большинство в Советах, входили во Временное правительство. В июльские дни 1917 г. потеряли влияние, левое крыло создало самостоятельную партию левых эсеров. После Октябрьской революции выступили против большевиков. После Гражданской войны партия эсеров распалась.
[Закрыть] подполья и результатах следствия по эсерам». В ней указывалось, что УНКВД по Московской области, где начальником был назначен Заковский, сменивший С. Ф. Реденса, арестовано 156 человек, из них 11 членов партии. Ознакомившись с данным сообщением, Сталин написал, что Реденс как чекист не стоит левой ноги Заковского.
Подобных документов достаточно много.
В июне 1938 года С. Ф. Реденс, работая уже в НКВД Казахстана, в разговоре с М. П. Шрейдером сказал, что арестовали почти всех секретарей ЦК союзных республик, крайкомов и обкомов, многие из них были хорошими коммунистами, а такую сволочь, как Берия, не трогают, не трогают и холуев – Кагановича и Хрущева. В разговоре Реденс произнес фамилию Ежова с нескрываемой неприязнью. Высказал предположение о том, что и его скоро посадят и расстреляют.
Шрейдер спросил, почему он не переговорит со своим родственником Сталиным, не расскажет об обстановке в МГБ, на что Реденс ответил, что Ежов без санкции Сталина не может арестовывать членов Политбюро и руководящих работников партии.
Он высказал предположение о том, что Ежов, видимо, так докладывает Сталину, что сам вселяет ему подозрения во всевозможных покушениях и диверсиях, а Сталин верит этому, и разубедить его никто не сможет. Иосиф Виссарионович – человек, не терпящий никаких возражений. А если ему попадает умелый подпевала, каким являлся Ежов, то уже никакая сила не может остановить этот возрастающий вал шпиономании.
Ежов действительно сумел найти подход к Сталину. Он «стряпал» именно те дела, которые подтверждали выводы, сделанные ранее самим Сталиным. Расследуемые дела по шпионажу в этот период вызывают много вопросов.
Так, Ежов направил Сталину четыре протокола допроса арестованного работника оперативного отдела ГУГБ инженера И. В. Винецкого, который работал в НКВД с 1928 года и ведал секретной телефонной техникой, в том числе и станцией высокой частоты (ВЧ). В 1928–1933 годах он неоднократно выезжал за границу для закупки телефонного оборудования. Находясь в Берлине в 1929 году, Винецкий якобы был завербован германской военной разведкой, после чего систематически подслуши вал по ВЧ разговоры руководителей партии и правительства, передавая их содержание германской военной разведке через ее агентов – представителей фирмы «Сименс» Шварца, Бергмана и Ерузалима-Вельтера.
Ежов «подвязывает» в эту компанию и Ягоду. По показаниям Винецкого, он якобы по специальному заданию Ягоды купил за границей особый аппарат для подслушивания линий ВЧ, который был установлен в кабинете Ягоды.
Военно-фашистский заговор. В апреле 1937 года Политбюро приняло решение об отмене поездки Тухачевского в Лондон на коронацию английского короля Георга VI. Это решение было принято из-за сообщения Ежова от 21 апреля 1937 года, направленного Сталину, Молотову и Ворошилову, в котором он сообщал, что во время поездки Тухачевского в Лондон в отношении него по заданию германских разведывательных органов предполагается совершить террористический акт. Ежов предложил отменить эту поездку. Понятно, никаких материалов о подготовке террористического акта над Тухачевским не было, сообщение явно сфальсифицировано.
Проявив «заботу» о безопасности Тухачевского, органы НКВД при прямом участии Ежова начали активно собирать против него показания. В конце апреля и в начале мая 1937 года от арестованных сотрудников НКВД – заместителя наркома Прокофьева, начальника особого отдела Гая, заместителя начальника оперативного отдела Воловича, а также от бывшего начальника ПВО[16]16
ПВО – Противовоздушная оборона – комплекс мер по обеспечению защиты (обороны) от средств воздушного нападения противника.
[Закрыть] страны Медведева – были получены показания о том, что Тухачевский, Якир, Уборевич, Корк, Эйдеман, Фельдман и некоторые другие военнослужащие якобы участвуют в военном заговоре и состоят в преступной связи с Ягодой, к тому времени уже арестованным.
Решение об аресте Ягоды приняли 31 марта 1937 года. Политбюро поставило на голосование членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) предложение об исключение его из партии и ЦК и немедленного его ареста.
В этот же день Пленум ЦК утвердил это предложение.
3 апреля 1937 года ввиду обнаруженных должностных преступлений уголовного характера народного комиссара связи Г. Г. Ягоды Президиум ЦИК СССР постановил отстранить и от должности наркома связи и передать дело о нем следственным органам.
Далее все пошло по накатанному. Из показаний осужденного заместителя начальника 2-го отдела НКВД СССР Залпетера видно, что установку о направлении следствия по делам Гая, Прокофьева и других дал Ежов на оперативном совещании следователей. Он сказал, чтобы они относились к следствию по этому делу как к сталинскому «заказу». Он также показал, что Гай начал давать показания по шпионской работе после того, как Ежов обещал сохранить ему жизнь.
По подобной схеме развивался процесс ареста и суда над Тухачевским. О том, как показания в отношении Тухачевского и других были получены от Медведева, рассказал бывший заместитель начальника УНКВД по Московской области Радзивиловский. Он рассказал, что Ежов приказал немедля приступить к допросу Медведева и добиться от него показаний с самым широким кругом участников о существовании военного заговора РККА. При этом он дал указание применить к Медведеву методы физического воздействия.
