Текст книги "Шевелится - стреляй! Зеленое - руби!. Уходя, гасите всех!. Злой среди чужих (сборник)"

Автор книги: Олег Филимонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 63 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]

Оживление наблюдалось только тогда, когда кто-то находил клинок или изделие из черной бронзы. Такая вещь бережно укладывалась на самое дно заплечной торбы, а нашедший ее счастливчик всем своим видом излучал полное довольство. Но таких находок было мало…

Как мне показалось, костей, оружия и доспехов третьей участвующей в битве расы дверги вообще не касались, чуть ли не обходя стороной. Такая избирательность заслуживала особого внимания. Антропология – не мой конек, но тут и не надо быть крутым специалистом, и так понятно – эти скелеты принадлежали людям! В смысле именно Homo Sapiens. Хотя… мало кто из современных людей мог бы похвастаться подобными ростом и комплекцией – при жизни любой из павших воинов был гигантом могучего сложения, не менее чем двухметрового роста… Мне подстать! Я живо представил себе этих людей и вдруг мучительно захотел оказаться среди них, пусть даже готовящихся принять последний бой. Усилием воли выкинув из головы непрошеные мысли, я тяжко вздохнул и, вытащив кинжал, принялся выковыривать грубо отшлифованные рубины из валявшегося рядом бронзового наруча – пригодятся.

Постепенно золотая лихорадка поглотила меня с головой, я перемещался от одной груды костей к другой, выискивая наиболее ценные доспехи, а потом варварски кромсал и курочил их, выламывая золотые пластины и драгоценные камни.

Стальные латы и оружие людей были гораздо лучше остальных, намного лучше! Но именно что были… их съела ржа! Сталь, если она не легированная, отвратительно переносит время. Но, к сожалению, нержавейкой тут и не пахло. Проржавевшие насквозь панцири, клинки, кольчуги и секиры разваливались от первого прикосновения. Кроме того, в отличие от своих противников, пустым украшательством древние воины явно пренебрегали, судя по всему, их девизом была голая функциональность. В итоге полный облом для мародера. Оставалось довольствоваться тем, что было на скелетах двергов. Зато на них побрякушек было в достатке! Иные доспехи оказывались украшены не хуже новогодней елки. А некоторый «золотой запас» мне точно не повредит. Мало ли, как жизнь повернется?!

Добравшись до одной особенно выдающейся груды скелетов, я уже привычно начал разгребать завалы перемешанных с металлом костей, откладывая в сторону особо приглянувшиеся находки, чтобы потом заняться ими плотнее. Внезапно моя рука наткнулась и извлекла на свет неожиданный предмет: разомкнутый шипастый обруч из тяжелого металла, цвета черненого серебра, ни капельки не пострадавший от времени. Шлем – не шлем, корона – не корона, но что-то вроде. В передней части изделия красовались три острых, слегка изогнутых шипа или рога, если такими кого боднуть, мало не покажется! Примеренный на голову обруч оказался впору. Полезная вроде вещица, да и цены, похоже, немалой!

Заинтригованный, я продолжил раскопки и вскоре откопал владельца короны. То, что это был именно он, сомнений не вызывало – остальная амуниция воина была подстать короне. Скорее всего, мне повезло наткнуться на предводителя людей. Его оружие, а пуще того габариты и, главное, гора вражеских скелетов, под которой он оказался погребен, вызывали нешуточное уважение. Дал он им тут прикурить! К сожалению, большая часть оружия и доспехов вождя не избежала участи остальных, превратившись в труху, но кое-что уцелело.

Копаясь в останках, никаких моральных терзаний я не испытывал: моя прежняя специальность приучила к подобным вещам. А что касается мародерства… в данном случае это как наследство получить – ему оружие уж точно не пригодится, а вот мне еще хорошо послужит. Я бы лично не возражал, попади мои вещи, естественно, после смерти, в хорошие руки. А свои руки я считал вполне достойными.

Как уже говорилось, кольчуга, панцирь и остальное железо на воине сгнили, но вот наручи оказались целы. Изготовленные из того же непонятного сплава, что и корона, и так же ощетинившиеся шипами, они остались абсолютно не тронуты коррозией. Их я тут же защелкнул на предплечьях, предварительно избавившись от самодельной клыкастой краги. По моему разумению, подобная защита должна преспокойно выдерживать удар меча или сабли.

Следующим приятным сюрпризом стала обнаруженная на покойнике сложная двойная перевязь, позволяющая крепить оружие как на боку, так и за спиной, с прицепленными к ней мечами. Перевязь, как и ножны мечей, изготовленные из черной чешуйчатой шкуры неизвестного зверя, оказались неподвластны времени. То же касалось и самого оружия. Потянув за рукояти, я обнажил клинки и, крутанув мечи в ладонях, нанес несколько ударов воображаемому противнику. Рассекаемый воздух отозвался недовольным шипением. Когда гипотетический враг оказался повержен, я перекинул левый меч в обратный хват и добил мерзавца!

Баланс у оружия оказался отменным. Но подобных клинков мне доселе не встречалось. Короткий прямой меч под левую руку хоть и являлся вспомогательным оружием, был одинаково пригоден и для резни в сутолоке, и для парирования ударов, представляя собой некую помесь из даги и кацбальгера [30]. Буду звать кошкодером. Второй меч был несколько длиннее, к тому же слегка изогнут, он будет хорош и для фехтования, и для рубки. А его как окрестить – живопыром, что ли?!

Продолжая вертеть драгоценные находки в руках, я в задумчивости звякнул одним клинком по другому, и они вдруг отозвались необычайно чистым, высоким звоном. Заинтересовавшись, я теперь уже придирчиво осмотрел оружие. По черному с красным отливом металлу клинков змеился прихотливый, коленчатый с поперечными прядями узор. Так и есть – это настоящий булат!

Булат часто путают с дамаском, но делать этого не стоит – разница очень велика. Обе стали узорчатые, но дамасская хоть и хороша, уступает булатной по всем статьям. Булат или вутц [31]– литая сталь, секрет изготовления которой в наше время безвозвратно утерян, и ни один другой металл не обладает таким удивительным сочетанием твердости, вязкости и упругости! Дамаск же, иногда называемый сварным булатом, получают, многократно перековывая стальные полосы разной твердости и состава.

Хороший булатный клинок можно согнуть в кольцо, рассечь им подброшенный в воздух волос или рубить гвозди без ущерба для тончайшей заточки лезвия.

Точно определить, какой булат пошел на этот клинок, мне так и не удалось: среди известных разновидностей похожих не встречалось. Безусловно, один из лучших сортов, вроде хорсана или кара-тобана [32]. Но оттенок металла другой, да и узор необычный.

Незаметно подошедший Свиор мельком взглянул на клинки в моих руках и скупо прокомментировал:

– Харалуг. Лучше оставь здесь.

– С чего бы это вдруг? – удивился я.

– Ничего хорошего от него не будет. Это оружие наших врагов.

– Ну так не моих же, – уперся я, совершенно не собираясь бросать отличное оружие, притом из легендарного харалуга, которого на Земле с седой древности никто и в глаза не видел. К тому же у меня было четкое ощущение, что оно досталось мне не просто так и я все делаю правильно. Интуиции надо доверять!

Убедившись, что я не намерен следовать его рекомендациям, хмурый Свиор ушел, а я продолжил свои археологические изыскания.

Следующим найденным артефактом [33]стал кривой харалужный кинжал, вышедший, без сомнения, из-под того же молота, что и оба меча. Ломать голову над тем, почему уцелело именно это оружие, я не стал: хрен его знает, что они в этот харалуг добавляли и каким колдовством при этом пользовались – уцелело, и отлично!

Последним был найден массивный, прикрывающий фаланги сразу трех пальцев перстень-кастет, который тут же занял свое место на среднем пальце моей левой руки – самое то, будет челюсти крошить.

Была еще здоровенная двухлезвийная секира, скорее всего из орихалка, которой воин и накрошил этакую тучу ворогов, но ее я брать не стал – топор у меня имеется, и не хуже, а жадность до добра не доведет. Учитывая вооружение, которое было у меня до этого, я и так теперь напоминал передвижную оружейную лавку. Дверги кидали на секиру вожделенные взгляды, но никто не позарился.

На этом добыча закончилась. Вообще-то для князя или вождя не густо, хотя… это как посмотреть, может, так и надо. Святослав, вон, из всех княжеских регалий довольствовался одной золотой серьгой, а князем и воином был не из последних.

Под осуждающими взглядами двергов я довольно бесцеремонно разбросал остатки костей, скрывающих скелет вождя, а потом завалил его найденными поблизости камнями. Напоследок водрузил на могилу героический топор и, отдавая дань уважения павшему воину, отсалютовал мечом.

Моя «золотая лихорадка» как-то сразу закончилась. Дверги тоже постепенно угомонились, под завязку набив защечно-заплечные мешки. Минут через пятнадцать мы покинули ставшую полем битвы пещеру. А еще через пару часов наконец увидели свет в конце туннеля.

От выхода из подземелья открывался прекрасный вид на… раскинувшееся внизу стойбище орков! Мне послышался рокочущий хохоток. Надо полагать, это последняя шутка Рюбецаля? Вот ведь падла!

Глава 15

Гарантия мира: закопать топор войны вместе с врагом.

С. Е. Лец

Схоронившись за обломками скал у выхода из пещеры, Анар, Яри, Свиор и я наблюдали за стоянкой орков, дожидаясь ночи и обсуждая, что будем предпринимать. Остальных двергов мы пока загнали обратно в подземелье – такое скопление народа неподалеку от стойбища орки могли и приметить.

По моим впечатлениям, сдобренным комментариями двергов, жизнь орки вели простую и безгрешную, изрядно смахивающую на быт североамериканских индейцев. Разве что лошадей не имели. Но те тоже до появления европейцев с лошадьми были не знакомы. Здесь с лошадьми все было в порядке, но, похоже, орки просто не знали, что с ними делать, разве что сожрать.

Одежда из сыромятной кожи, прямые черные волосы и размалеванные то ли боевой, то ли ритуальной раскраской рожи дополняли сходство. А то, что эти рожи клыкастые, издалека было не особенно и заметно. В довершение картины некоторые носили в волосах перья. Пожалуй, единственным существенным различием были только сами фигуры орков, малость отличные от человеческих.

Оружие оказалось тоже вполне индейское: копья, простые луки, боевые дубинки… ну и ножи, естественно. Большинство орков имели томагавки – куда ж без них?! Хотя томагавки это или боевые топоры, с нашего места было не распознать, да и отличие в принципе не велико. Щиты тоже попадались. Доспехов воины не носили, хотя дверги утверждали, что хоть кожаные, но они обязательно должны быть, скорее всего, орки просто не надевали их в лагере, что понятно – кто же будет таскать броню дома. А мечей я заметил только пару штук, да и те наверняка были трофейные, как, собственно, и большинство из имеющегося у них металлического оружия. Сами по себе орки с грехом пополам умели плавить только медь и бронзу.

Даже жилища клыкастых, наблюдаемые мной сверху, сильно напоминали классические типи… Ну или чумы с ярангами, кому как больше нравится. Разница не велика: и одно, и другое, и третье – конической формы жилища на каркасе из деревянных шестов, крытые шкурами или другим подходящим материалом – шатер, одним словом. И не путать с вигвамом – ошибался Шарик.

Со слов моих спутников, нравы в среде орков тоже царили самые что ни на есть дикарски-бесхитростные. В двух словах: если просто набег, то чисто с целью воспитания молодого поколения и поддержания имиджа бывалых вояк. Не упуская, естественно, материальной выгоды, как то: покражи имущества и женщин. Если межплеменная резня, то обычно без фанатизма, ну а если рейд на чужаков, то тут уж как получится. Единственное, что неприятно, – парни не брезговали человечинкой… или двергятинкой… или даже эльфятинкой, не говоря уж о троллятинке. Что у соседствующих с ними народов симпатии, разумеется, не вызывало, провоцируя естественную ответную реакцию – вырезать заразу под корень, от мала до велика. Что и понятно – поглодать берцовые кости пленных врагов, предварительно их как следует помучив, орки обожали всем кагалом, включая старых, малых и слабый пол. Хотя самые вкусные части доставались, разумеется, вожакам или же особо отличившимся в бою экземплярам.

Так что меня не особенно поразил вкопанный посреди лагеря столб с привязанным к нему пленником, как это было принято у «настоящих индейцев». Я даже умилился такой картине, отчетливо отдающей романтикой Дикого Запада. Судя по антуражу и следуя законам жанра, скоро должны были налететь отважные ковбои, пострелять дикарей и освободить заложников… тьфу, то есть пленников. Но бравые парни не налетят – приползем мы. И не сейчас, а ночью. Только вот пленнику жить осталось недолго, уж больно рьяно взялись за него орки, тыкая в тело жертвы различными острыми предметами. Жаль его, конечно, но ничего не поделаешь, мы не в Голливуде. А вдвойне жалко было потому, что, похоже, это был человек! Точно сказать было нельзя, отсюда хрен разглядишь, но общие пропорции тела пленника наводили именно на такую мысль. Как его сюда занесло? Поспрошать бы!

По моим прикидкам, взрослых орков, а значит воинов, в лагере было около полусотни, может, чуть больше. Это не считая стариков, женщин и детей. Многовато, конечно, нас всего двадцать, но на нашей стороне будут превосходное оружие двергов, их выучка и, главное, внезапность. Попробуем. Деваться нам некуда, обойти клыкастых индеанистов не выйдет никак – заметят и обязательно нападут. Вот прорваться напрямик у нас бы получилось. Но это означает отдать инициативу врагу и потом иметь за спиной обозленного противника и, соответственно, большой геморрой – нет уж, спасибо! Будем резать!

Наблюдая за лагерем, я поймал себя на том, что тихонько напеваю: «А чукча в чуме ждет рассвета». Пожалуй, не дождется! Нападать решили не на рассвете, как это обычно делается, а сразу после полуночи. Тому были свои причины – они тут тоже не дураки и в «собачью вахту» заступают только самые опытные воины, которых сложно застать врасплох. Уж о повадках своих извечных врагов дверги осведомлены были прекрасно, да и сами зачастую действовали схожим образом.

Диспозиция была предельно проста. Дозорных мы насчитали семерых, разместившихся попарно с трех сторон от стойбища, плюс еще один в центре лагеря у костра. Хотя последний был, скорее, не дозорным, а так… дежурным – много ли увидишь в темноте, учуешь или услышишь, сидя у огня. Опасность со стороны гор орки проигнорировали. Караулы сменяются примерно каждые два часа. Одной парой часовых мне и предстояло заняться в первую очередь. После наступит черед шамана, жилище которого располагалось несколько на отшибе. Шамана даже издали безошибочно опознал Свиор, тут же расставив приоритеты. Потом по обстановке… Главное, пользуясь тролльей маскировкой, по-тихому взять в ножи как можно больше врагов, а дальше в дело вступят дверги! Четверо из «янычар», лучше всех обращающихся с луком, снимут стрелами оставшихся караульных, а после будут прикрывать ударный отряд, заодно занимаясь отстрелом разбегающихся орков. Оставшиеся бойцы, разбившись на тройки, пройдут по стойбищу стальной метлой, уничтожая все живое на своем пути. А там как карта ляжет… Вот, собственно, и весь план. Не шедевр, конечно, но лучшего у нас не было – слишком мало нас для подобной операции.

Дождавшись нужного часа, я жестом подал сигнал двергам и размытой тенью скользнул в сторону орочьего дозора, со стороны, должно быть, напоминая пресловутого Хищника из одноименного фильма. Не повторить бы его судьбу: заметить меня было сложно, но вот слуха и обоняния орков никто не лишал. Хотя, может, «отвод глаз» действует и на другие органы чувств? Возможности проверить у меня пока не было, так что на это полагаться не стоит. Надо быть поаккуратнее!

Чтобы не заснуть, караульные неторопливо прохаживались вдоль периметра стоянки, то сходясь вместе, то расходясь в стороны. Дождавшись, когда они повернутся друг к другу спиной и разойдутся шагов на двадцать, я начал действовать.

Подобравшись к первому орку, я вырос у него за спиной и встречным движением рук резко скрутил ему голову, левой рукой толкая в затылок, а правой рванув за подбородок, на себя и вверх. Хрупнув шейными позвонками, он умер, так и не успев ничего понять. Осторожно опустив обмякшее тело на землю, я выхватил кинжал и метнулся к следующему часовому. Тот, видать, что-то почувствовал, уже начал оборачиваться, распахивая для крика рот… в него-то и угодил выдранный из-за пояса и брошенный орку в лицо кистень. Гирька влетела прямо в открытую пасть, кроша зубы и заставляя врага подавиться криком. Сделать что-либо еще занятый своими проблемами орк не успел – я был уже близко. Вогнав кинжал часовому в левую почку, я провернул клинок в ране, надежно отправляя врага в Края Счастливой Охоты. Или куда там положено отправляться оркам после кончины? Такие ранения гарантированно вызывают мгновенную потерю сознания с последующим летальным исходом. Так что о нем можно было больше не беспокоиться.

«Черт! Чуть было не погорел! Просто удача, что орк не успел заорать – весь план насмарку бы полетел».

Переведя дух, я осмотрелся. Вроде все тихо. Поддерживающий огонь орк беспокойства пока не проявлял. Ну и отлично! С другой стороны стойбища оставалось еще четверо дозорных, но это уже не моя забота, ими займутся остальные несколько позже, когда я наведу шороху… во всех смыслах. Как бы ни хотелось, но провернуть подобное мероприятие без шума невозможно. Рано или поздно, но кипеж обязательно поднимется.

По плану моей следующей целью был шаман, который мог доставить нам массу проблем в случае драки. Свиор утверждал что местный колдун из прирожденных магов – то есть опасен вдвойне. По его душу я и отправился, дежурного оставив на сладкое.

Подкрадываясь к жилищу шамана, я уже издали ощутил запах его крови, вернее, магии в ней. Каждая новая встреча с магами обостряла мою чувствительность к колдовству. Экий я теперь чувствительный! Похоже, скоро научусь чуять магов за километр даже без помощи Мэда.

Оказавшись у примеченного засветло шатра, я разрезал завязки входа у самой земли и, готовый к любым неожиданностям, ужом скользнул внутрь. Неожиданностей, к счастью, не случилось – там все спали. Ну пусть и продолжают почивать – скоро уже вечным сном! Кроме колдуна в чуме оказалась еще парочка орков, от которых тоже отчетливо пованивало колдовством: неопределенного возраста орка (видимо, жена или подручная) и молодой мужчина (наверное, сын или ученик)… Но в любом случае не жилец. Орке я без сожаления приложил кулаком в висок: выживет – значит повезло, а нет – да и хрен с ним, не очень-то и хотелось, небось, немало человеческих косточек перемолола на своем веку зубками, теперь уже частью выпавшими, частью гнилыми. А молодого орка, предварительно зажав ему ладонью рот и придавив ноги, чтоб не взбрыкнули в агонии, я аккуратно пригвоздил кинжалом к земле… пару раз, для гарантии. Все это не заняло и пары секунд. Настала очередь шамана. Разорвать ему глотку хотелось до скрежета зубов, но гигантским усилием воли я сдержался. Разрабатывая диспозицию, решение, как поступить с колдуном, оставили на мое усмотрение – по обстановке. С одной стороны, вывести его из строя было необходимо в любом случае. Иначе наш налет мог окончиться с непредсказуемым результатом. С другой, живым он нам тоже нужен – были на него некоторые виды в свете грядущего прорыва блокады. Не придется еще раз ходить в рейд на орков за другим шаманом. Конечно, лучше бы подошел обыкновенный шаман, не прирожденный, его Свиор смог бы контролировать, а от этого не знаешь, каких сюрпризов и ожидать. К тому же, если что-то пойдет не так и наша авантюра потерпит фиаско, шаман может уцелеть, а это грозит нам большими неприятностями. Но волков бояться… я решил рискнуть, правда, основательно подстраховавшись.

Тюкнув рукояткой кинжала по темечку, я погрузил сладко спящего колдуна уже в полную отключку, а затем начал вязать запасливо прихваченными как раз на подобный случай ремнями. Надежно спеленав шамана, дополнительно растянул его между поддерживающими шатер шестами так, чтоб не мог и шевельнуться. Затем, разжав кинжалом челюсти, вставил в рот обрезок подобранной тут же палки и зафиксировал ее ремнем, крепко стянув узел на затылке. Теперь не вякнет! Потом и глаза завязал – от греха… вдруг он каким телекинезом владеет, нехорошо может выйти. Оставался последний штрих. В который раз остро пожалев об отсутствии гранат – растяжку бы поставить, – я принялся изобретать некую конструкцию, призванную обезопасить нас от мести шамана в случае провала операции. Над распятым колдуном я на ремне подвесил найденное в чуме копье. Наконечник копья, чтоб не болтался, ременной петлей зафиксировал на направляющих, не пожалев на это дело парочки стрел, воткнув их в землю по обе стороны от шеи шамана. Другой конец привязанного к копью ремня закрепил на входе таким образом, чтобы при откидывании заменяющей дверь шкуры он неминуемо соскочил. Вроде нормально получилось. Теперь, попытайся кто войти в жилище, сорвавшееся копье, пробив горло, пришпилит шамана к земле. Ну, своих-то я предупрежу, да и не полезет никто – это оркам в случае чего сюрприз будет.

Уходя, я на всякий пожарный решил связать и орку: мало ли очухается. Но этого не понадобилось – она уже окочурилась. Что ж, значит, не повезло!

Выйти через дверь я не рискнул, опасаясь потревожить настороженное устройство, а покинул шатер через стену, прорезав почти незаметную щель у самой земли. Собой я был зело доволен. Главное сделано! Особо меня радовало, что сумел сдержаться и не выпил мага, даже несмотря на недовольное ворчание Мэда.

Самолюбование до добра не доводит! Пробираясь между шатрами к центру стойбища, я нос к носу столкнулся с выбравшимся «до ветру» или подышать свежим воздухом орком. Треск сучьев в близком уже костре помешал мне вовремя расслышать его шаги, а стелющийся в мою сторону дым – учуять. Не знаю, что подумал орк, неожиданно узрев перед собой крадущуюся размытую фигуру, но издать удивленный возглас успел. Правда, негромко. Больше в этой жизни он не успел ничего, я среагировал быстрее. Выбросив вперед левую руку, схватил его за шею, перекрывая кислород и сминая в ладони горло. А сжимающей кинжал правой снизу вверх один за другим быстро нанес три удара в левое подреберье.

Отбросив мертвое тело, я замер, сканируя обстановку. Все было тихо, только сидящий у костра орк завертел головой, видимо, что-то почувствовав. Освещенный костром, он представлял собой отличную мишень, и я, особо не раздумывая, метнул ему в спину кинжал. Клинок вошел под левую лопатку, и орк, хрипя, завалился лицом в костер. Зашкворчали сгорающие волосы, в воздухе отчетливо потянуло палеными шерстью и мясом.

Можно считать свою миссию выполненной, а заползать в каждый шатер и резать там всех подряд – занятие неблагодарное. Сон дикаря чуток, в конце концов обязательно нарвешься и либо получишь нож в брюхо, либо окажешься в западне! К тому же теперь счет пошел на минуты – любой вылезший проветриться орк сразу заметит непорядок. Надо подавать сигнал своим.

Кричать диким зверем или лесной птицей да еще посреди лагеря я не собирался, не надеясь обмануть слух прирожденных охотников своими потугами. Они почувствуют диссонанс даже во сне, и это сработает лучше любой побудки. На этот счет у нас с предводителями отряда существовала отдельная договоренность. Дверги должны были ударить, ориентируясь на панику в лагере, а если ее не будет, то по моему знаку. Достав из кармашка на поясе небольшую изрезанную рунами палочку, я переломил ее в ладони. Вторая такая же сейчас должна была сломаться в кулаке у Свиора, который все это время не выпускал ее из рук. Он сообщит об этом Анару, тот подаст команду, и тут же, пронзенные стрелами, умрут оставшиеся часовые. Наверное, уже умирают. А вслед за этим дверги войдут в стойбище. Скоро здесь станет очень жарко! Надо бы и мне подбросить дровишек.

Неожиданно мой взгляд зацепил привязанного к столбу пленника, которого я в глубине души давно уже похоронил. Тот смотрел на меня ясным пристальным взором, явно отчетливо различая даже сквозь отводящие взгляд установки. Тоже колдун? Хотя, нет… магией от него и не пахло. Тело пленника с ног до головы покрывала кровавая короста, но серьезных ран я не заметил. Странно… Насколько можно было разглядеть издали, орки с ним не миндальничали. Но этот вопрос можно будет прояснить и позже. Подумав, я направился к столбу, собираясь перерезать удерживающие человека ремни. Обидно будет, если в последний момент его угробит случайной стрелой или еще чем. Пускай лучше в сторонке полежит. А если у нас что-то пойдет наперекосяк, пусть у парня будет хотя бы шанс.

Подойдя ближе, я смог точнее оценить внешность и габариты пленника. Мужик оказался здоровенный. Ростом под два метра, чрезвычайно широкоплечий и ширококостный. Но не мясистый, перегруженный горой дурных мышц, а поджарый и невероятно жилистый. На вид лет тридцати, русоволосый и кареглазый. От всего его облика как будто веяло хищным зверем. Волчара!

– Ну, гуляй теперь, узник совести. Если сможешь, – пробормотал я себе под нос, перерезая притягивающие человека к столбу ремни. При этом прекрасно понимая, что гулять ему еще долго не светит. Хорошо, если ползать – слишком долго он простоял связанным. Пленник, казалось, понял мои слова и, насмешливо хмыкнув, твердо встал на ноги, как бы опровергая мои инсинуации. А затем, кивнув в сторону подгорающего в костре орка, спросил:

– Можно?

– Да, пожалуйста, – обалдело ответил я, не сразу поняв, что вопрос задан по-русски. Хотя и сообразив, что он имел ввиду – оружие, естественно!

Двигаясь так легко, как будто никогда и не стоял у столба связанный и израненный, бывший невольник ловко освободил мертвеца от излишков оружия, вытянув у того томагавк из-за пояса… и мой кинжал из спины. Это правильно – мой ножик всяко получше будет, чем болтающееся на поясе у орка недоразумение. Сразу видно понимающего человека!

Продолжая меня удивлять, освобожденный воин резво рванул к ближайшему шатру, самому большому из виденных мной в стойбище, – должно быть, палатке вождя и иже с ним. Препятствовать я и не пытался – пусть себе развлекается. Наверное, ему есть за что посчитаться! А даже если нашумит, значения не имеет – дверги уже должны входить в лагерь. Я только переместился поближе к входу в жилище, рассчитывая в случае чего прийти на помощь.

Помощь не потребовалась. Напрягая слух, я так и не смог уловить в шатре никакого подозрительного оживления – грамотно мужик сработал! А через минуту мой новый знакомец вынырнул из шатра, на ходу застегивая на себе широкий боевой пояс с двумя закрепленными на нем странного вида кривыми кинжалами. Мой окровавленный кинжал он небрезгливо держал в зубах, а томагавк сунул подмышку. Надо думать, живых в чуме не осталось!

Обтерев кинжал о стенку шатра, воин рукояткой вперед протянул его мне и произнес:

– Меня называют Хорт.

– Волх, – в ответ представился я, в очередной раз заработав удивленный взгляд. И почему все о мое имя спотыкаются?

На этом наш разговор и завял, разводить политесы не было времени. С окраины стойбища уже доносились крики. Сейчас и здесь зашевелятся.

Пожалуй, пора внести свою лепту. Сосредоточившись и поднапрягшись, я метнул в ближайший шатер шаровую молнию. Пирокинетик я теперь или где?! Прожигая стенку жилища, огненный шар влетел внутрь и там взорвался – шатер аж вспух изнутри! Во как! Знай наших! Воодушевленный таким могучим заделом, я перенес внимание на следующее жилище…

Моих способностей поджигателя хватило ровно на… два чума! Потом я иссяк. В запале принялся было расшвыривать головни, выхватывая их из костра, но быстро остановился, не достигнув вожделенного эффекта. Загораться от обычного огня жилища категорически не желали. Да и черт с ними! Баловаться с огнем было уже некогда. В воздухе стоял непрекращающийся ор. Вокруг в панике метались полуодетые орки, а от края поселения прямо на нас дверги гнали целую толпу дикарей.

Выхватив из ножен на спине мечи, я взглянул на Хорта и обомлел – он менялся! Тело стремительно покрывалось шерстью. Руки удлинились, а на пальцах отросли здоровенные когти. Грудная клетка раздалась, клином выдвинувшись вперед. Набухли мышцы, заострились уши. Но самое странное происходило с его, как бы это сказать, лицом – оно вытянулось вперед, превращаясь в клыкастую звериную морду! Охренеть! На этом метаморфозы вроде бы закончились, и я наконец вышел из ступора. В целом Хорт оставался вполне антропоморфным – этаким Анубисом. Почему, интересно, превращение дальше не зашло? Зато теперь хоть стало понятно, чего он такой живучий. Оборотень – одно слово! Интересно, что будет дальше, чего от него теперь ожидать? На всякий случай я напрягся, приготовившись к любым неожиданностям.

Дальше все было просто… Наверняка догадавшийся о моих сомнениях, Хорт подобрал валявшееся рядом с костром копье и, заткнув томагавк сзади за пояс, молча встал рядом со мной, плечом к плечу. Мозги, значит, на месте остались. Это несказанно радует!

– Ну что, повоюем?! – обратился я к зубастому соратнику. В ответ мне одобрительно оскалилась волчья морда.

Орки накатывались волной. Причем впереди бежали отнюдь не охваченные паникой дикари, а целеустремленные воины. И удирать они вовсе не собирались. Их цель была понятна – сначала оторваться от противника, а потом, сплотившись, дать ему отпор. А прямо у них на дороге стояли мы!

Другая часть орков, то ли оставшаяся для прикрытия, то ли просто не догадавшаяся отступить, погибала сейчас под мечами и топорами двергов.

С окраин стойбища к его центру тоже стекались клыкастые воители. Сейчас как навалятся со всех сторон, и нам станет кисло. Надо прорываться к своим!

Я много чего видел в жизни, но, честно признаться, до сих пор мне не приходилось участвовать в подобных баталиях, даже в штыковую не хаживал. На Земле это теперь как-то не принято. Так что мои боевые навыки лежали в несколько иной плоскости. Но все когда-то происходит впервые. Сознание окатило злым весельем. Проорав неизвестно откуда всплывшее в голове: «Сарынь на кичку!» – я ринулся в бой!

Первый из набегающих врагов попытался достать меня копьем. Отклонив наконечник наручем, я наискось рубанул орка по плечу. Клинок оправдал ожидания – казалось бы не слишком сильный удар развалил противника до середины груди! Замахнувшийся топором второй животом напоролся на кошкодер в моей левой руке. Третий воин оказался вооружен мечом и щитом. Не мудрствуя, я саданул ногой в нижний край щита, так что окованный медью верхний размозжил ему челюсть. А затем добил, полоснув мечом по шее.