Текст книги "Яд власти."

Автор книги: Олег Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Повелительный стук в дверь грубо разорвал размеренный ход мыслей, Жуан едва не опрокинул на себя чашку с чаем. Пауза, тишина. Но вот чьи-то грубые руки опять принялись колотить в дверь. Да что б вас, Жуан тяжело поднялся со стула.

– Иду, иду. Да иду же, – проворчал Жуан, сдвигая в сторону дверной засов.

Но, едва дверь чуть приоткрылась, как незваный гость грубо толкнул в глубь кабинета, заскочил во внутрь и тут же захлопнул дверь.

– Э-э-э… Позвольте! – закипая от гнева, протянул Жуан.

Но наглый гость, не обращая внимания, задвинул засов на место и, припав ухом к двери, прислушался. Жуан беспомощно захлопал глазами. На неизвестном одет тёмно-коричневый плащ с меховой подкладкой. Незваный гость может быть как высокопоставленным доминистом, так и через чур наглым простолюдином. Наконец незнакомец обернулся и скинул с головы капюшон.

– Витус! – ошарашенный Жуан подался назад. – Вы – вернулись!

– Тс-с-с, – витус Умелец прижал палец к губам. – Тихо, Амзон, тихо. Никто не должен знать, что я здесь.

– Слушаюсь, витус, – Жуан тут же перешёл на драматически шёпот. – Но… почему? Почему вы скрываетесь?

– Позже, всё позже, – витус Умелец, подойдя к печке, протянул над ней бледные руки. – Я очень голоден, Амзон. Раздобудь еды, да побольше.

– Будет исполнено, – Жуан слегка поклонился.

Чтобы там не случилось, а приказы Великого Сахему нужно выполнять быстро и точно. Жуан, как был в тёплом халате и в домашних тапочках, так и побежал на кухню за провизией. Через десять минут он вернулся с полной корзинкой. К счастью, кухонная прислуга знает о его привычке работать до рассвета, никто так и не поинтересовался, зачем ему понадобилась целая корзинка еды на ночь глядя.

– Великий Создатель, как же я голоден, – витус Умелец вытащил из корзины кувшин с молоком и большой ломоть чёрного хлеба.

Витус Умелец, аккуратно сдвинув бумаги в сторону, присел за рабочий стол и буквально вцепился зубами в ломоть хлеба. Жуан стоит рядом и почтительно молчит. А, между тем, на языке вертится тысяча вопрос. Так и хочется схватить витуса Умельца за грудки, тряхнуть как следует и задать самый главный вопрос: какого чёрта? Но! Приходится терпеливо ждать, пока Великий Сахем прикончит скромный ужин.

– Ну, Амзон, спасибо, – витус Умелец, вытирая влажные губы тыльной стороной ладони, сдвинул в сторону пустую корзинку.

Невероятно! Жуан только беспомощно захлопал ресницами. Чтобы Великий Сахем так просто, по-человечески, поблагодарил за скромный ужин простого крестьянина? Такого на памяти ни разу не было.

– Ну, что стоишь? – произнёс витус Умелец. – Садись, Амзон. По глазам вижу, много чего спросить хочешь.

Разрешение от вышестоящего лица получено. Жуан быстренько придвинул свободный стул и тут же сел на него.

– Какое сегодня число? – спросил витус Умелец.

– 6 января, – ответил Жуан, и тут же добавил, – 560 года.

– Значит, – витус Умелец задумался, – меня не было больше трёх месяцев.

– Да, витус.

Наверняка Сахем захочет узнать всё, что произошло за время его отсутствия. Жуан тихонько прочистил горло. Но витус Умелец неожиданно хлопнул ладонью по письменному столу и заявил:

– В общем так, Амзон: то, что я воскрес, никому знать не надобно. И точка.

– Но… Почему? Витус, – не удержался Жуан.

Витус Умелец на секунду задумался.

– Амзон, ещё давно я приказал вашей братии вести двойную летопись: официальную для витусов и правдивую для потомков. Вы всё ещё выполняете мой приказ?

– Да, витус, – ответил Жуан. – В правом нижнем ящике моего стола лежит недописанный том истории истинной. Последнюю запись я сделал вчера. А перед вами на столе ещё незаконченный том официальной хроники. Как раз перед вашим приходом я работал над ним.

– Вот и отлично, – витус Умелец довольно усмехнулся. – Тогда ты должен знать, как на самом деле ушли мои бессмертные друзья Ягис, то есть витус Въют, и Ансив, то бишь Кацак. Кстати! Это настоящая фамилия Ансива. Так его звали ещё там, на Земле. Ну да ладно. Так знаешь?

– Да, витус. Я читал труды моих предшественников, – признался Жуан. – На самом деле Великий Создатель не забирал их к себе. Они… Они… Они ушли сами.

– Верно, Амзон, ушли. Я до сих пор помню, что Ягис сказал мне на прощанье: «Однажды и ты, Саян, нахлебаешься абсолютной власти по самые уши. Жду тебя лет через десять», – витус Умелец криво улыбнулся. – Ягис ошибся в сроках, но не в прогнозе в целом.

Витус Умелец нахмурился. Как Великий Сахем, как бессмертный правитель единственного на Миреме государства людей, он не обязан исповедоваться перед придворным летописцем. Но витус Умелец заговорил вновь:

– Так вот, Амзон, этой самой власти я нахлебался во как! – витус Умелец выразительно провёл большим пальцем поперёк горла. – Последние сто лет я не жил, а… как будто бредил: пьянки, гулянки, девки… Впрочем, ты и так знаешь.

Хватит! – витус Умелец стукнул кулаком по столу. – Я решил уйти вслед за моими друзьями пусть на сто лет позже Ягиса, но так же, как и он. В большой мир, как мне сказал на прощанье Ансив.

Жуан благочестиво молчит. Пусть Великий Сахем бессмертен, но он, в первую очередь, простой человек. И, как любому простому человеку, ему хочется выговориться, чтобы облегчить душу или окончательно утвердиться в уже принятом решении.

– Но, витус, – осторожно заговорил Жуан. – Вас не было больше трёх месяцев. У нас тут такое творится.

– Так, – витус Умелец встрепенулся, – с этого места и по подробней.

– Ну-у-у… – Жуан немного растерялся. – Создатель уберёг меня от подковёрной склоки. Я так и не примкнул ни к одной из партий. Много чего не ведают, но… Витус Умелец, у нас намечается нешуточная схватка за ваш каменный трон, за ваш совиный скипетр. И только ожидание вашего возвращения ещё удерживает доминистов от решительных действий. Но так не может продолжатся вечно.

– Это интересно, – глаза витуса Умельца заблестели. – Давай, Амзон, выкладывай всё, что знаешь.

Без малейшего интереса Жуан начал рассказ. Пусть он много чего не знает, одни лишь догадки и собственные домыслы, но Великому Сахему лучше рассказать всё под чистую.

– Официально они договорились ждать вашего возвращения до 22 сентября этого года, витус. Но, чует моё сердце, финальная схватка за власть развернётся раньше, гораздо раньше. Не уходите, витус, – Жуан с мольбой глянул на Великого Сахема. – Без вас кровь потечёт рекой. Сотни безвинных душ раньше времени уйдут к Создателю.

Но, не смотря на эмоциональный рассказ, разжалобить витуса Умельца не получилось.

– Не скрою, моя вина, – витус Умелец качнул головой. – Даже не думал заранее написать закон о престолонаследии. Может и в самом деле кровавой своры удалось бы избежать. Может быть. Так ведь, зачем бессмертному наследник? Я, ведь, и в самом деле собирался править Вилурой до самого конца своей миссии. Уж никак не думал, даже представить не мог, что как вор из собственного дворца убегать буду. Но! Что было, того не исправить.

– Но, витус, – Жуан приподнялся со стула.

– Живите своим умом. Кто захватит власть, кто в крови испачкаться не побоится, кто сумеет удержать сей скользкий предмет в своих руках, тот и достоин моего скипетра. Я сказал! – отрезал витус Умелец.

Спорить с Великим Сахемом бесполезно, Жуан мысленно опустил руки. В лице витуса Умельца, а особенно в голосе и глазах, проступило то самое великое упрямство, которое так точно и так часто описывали все придворные летописцы.

Между тем наступила глухая ночь. Нижний дворец и днём не изобилует звуками, а сейчас вообще будто вымер. Немногочисленные слуги давно разбрелись по своим комнатам и легли спать. Даже вода в чайнике и та успела остыть.

– Ладно, Амзон, – витус Умелец поднялся со стула. – Ночь на дворе. Заговорились мы что-то. Проблема у меня: нужно с Утёса незаметно ускользнуть, а как – ума не приложу.

– А как же вы до моего кабинета добрались? Или так никого и не встретили по пути? – осторожно поинтересовался Жуан.

– А ты и не знаешь, – витус Умелец хитро улыбнулся.

– Догадываюсь, – Жуан отвел глаза.

Наверно в Нижнем дворце и в самом деле есть тайные ходы. Жуан украдкой глянул на витуса Умельца, точно есть. Сахем не стал бы спускаться по широким парадным лестницам или по служебной – слишком велика вероятность наткнуться на кого-нибудь. Да и преторианцы возле Пристани явления круглые сутки караулят.

– Мне всё таки придётся задержаться на Утёсе на пару дней, – произнёс витус Умелец. – Дай мне подушку, пару одеял по теплей и я пойду.

– Но куда? – удивлённо спросил Жуан.

– Куда именно – тебе знать незачем, – ответит витус Умелец. – Завтра поздно вечером я сам приду к тебе. Постарайся раздобыть по больше еды. А я пока думать буду.

Жуан, выполняя приказ, бегом принёс собственную подушку, два одеяла и небольшой тонкий матрасик. Витус Умелец, завернув их в большой узел, направился к выходу. Но, уже отодвинув дверной засов, на прощанье приказал:

– Никому ни слова, Амзон. И не вздумай за мной следить.

Дверь аккуратно закрылась за его спиной. Жуан торопливо сдвинул засов на место. Шаги Сахема быстро стихли в гулком коридоре. Куда он направился – можно только гадать.

– Ну и дела, – Жуан без сил лёг на кровать.

В спальне полумрак, почти прогоревшие свечи так и остались на столе в кабинете. Жуан, лёжа в кровати, укрылся тёплой шубой. Всё же интересно, где именно может прятаться Великий Сахем?

Труды предшественников по истории истинной поведали много чего интересного, в том числе и о существовании тайных ходов под Нижнем дворцом и Обителью Сахема. Вот, только, предшественники не оставили никаких планов, чертежей или хотя бы карандашных набросков. Не иначе витус Умелец ещё в те годы, когда последний кирпич лёг на место, приказал сжечь все документы. За пару сотен лет даже слухи о существовании тайных ходов выветрились из людской памяти. Не исключено, Жуан перевернулся на левый бок, что он единственный что-то там знает про них. Может именно по этой причине витус Умелец пришёл именно к нему. Ну а сейчас Великий Сахем укрылся в какой-нибудь тайной комнате, может даже под этой самой спальней.

Нежданная, негаданная встреча с Великим Сахемом словно выбила из колеи. Жуан час за часом ворочался в постели, поправлял шубу и до бесконечности взбивал последнюю подушку. Только поздним утром, когда зимняя тьма за окошком окрасилась в серый цвет, Жуан наконец-то уснул.

Весь следующий день Жуан бесцельно слонялся по кабинету, выходил в коридор, бродил по площади перед храмом и даже поднялся в Обитель Сахема. Искал, искал и всё ни как не мог найти себе места. Первая мысль, которая пришла в голову сразу же после пробуждения, – всё это сон. И тайный визит Великого Сахема на ночь глядя, и его желание уйти в большой мир, и приказ молчать, как выброшенная на берег рыба, показались плодом ночных кошмаров. Но сомнения развеялись, когда Жуан не досчитался пары одеял, подушки и едва не споткнулся об оставленную в кабинет пустую корзинку из-под еды.

Как и в первый раз, Великий Сахем постучался в кабинет поздно вечером. Где он провёл ночь и весь день – лучше не спрашивать. Но, судя по свежему лицу и отличному настроению, витус Умелец превосходно отдохнул и выспался. Проговорив полночи и съев принесённую еду, Сахем вновь растворился в тёмных коридорах Нижнего дворца. Та же самая история повторилась на третий и на четвёртый день.

Витус Умелец не сколько интересовался последними новостями из жизни высших сановников, а расспрашивал о жизни простых людей за пределами Утёса. Сахема интересовало буквально всё: во что одеваются простолюдины, что едят, где можно найти недорогой постоялый двор, сколько на рынке стоят хлеб, мясо, овчинные тулупы и валенки.

Кто бы мог подумать: пропасть между Великим Сахемом и простыми смертными до неприличия глубока. Такое впечатление, будто витус Умелец свалился с Итаги. О том, что творится под основанием Утёса, на улицах Тивницы, Великий Сахеме имеет весьма и весьма смутное представление. О себе, о планах выбраться из Утёса, витус Умелец не сказал ни слова. А спросить самому у Жуана не хватило смелости.

На пятый вечер витус Умелец, кряхтя от натуги, затащил в кабинет целую бухту толстой просмолённой верёвки.

– Фу-у-у! – шумно выдохнул витус Умелец, пинками заталкивая бухту под рабочий стол. – Ну и упарился же я. Сто лет на собственном горбу ничего тяжелее шубы не таскал.

Витус Умелец, плюхнувшись на стул, смахнул со лба капельки пота. Жуан, наконец-то набравшись мужества, поинтересовался:

– Витус, вы уже придумали, как тайно покинуть Утес?

– А, это, – витус Умелец ещё разок пнул бухту верёвки. – Я много думал, Амзон. Единственный способ тайно удрать из дворца – спуститься из твоего окошка на дорогу между Второй и Первой ступенями. Если повезёт, возьму преторианцев на испуг. Нужно только ночки потемней дождаться. Крюк в следующий раз принесу.

Откуда витус Умелец принёс верёвку и где собирается достать ещё и крюк – лучше не спрашивать. Впрочем, раньше Великий Сахем очень много думал о будущем. Все его планы были рассчитаны на десятки и сотни лет вперёд. Наверняка ещё в прошлой жизни, в какой-нибудь тайной кладовке, витус Умелец припас и верёвку и крюк. Жуан скосил глаза, бухта буквально пропитана пылью, не иначе лет двадцать до неё никто не дотрагивался.

– Да, кстати, – витус Умелец обернулся. – Амзон, достань мне каких-нибудь белил для лица: мел, краска, лучше всего актёрский грим. Простыни, нитки с иголками я уже раздобыл. Нож и ножницы не нужны.

– Как прикажите, витус, – стараясь скрыть удивление, ответил Жуан.

Зачем Сахему актёрский грим? Как и четыре раза до этого, витус Умелец долго и обстоятельно расспрашивал о жизни простых людей, а потом, подхватив корзинку с едой, ушёл.

На следующий день, начиная с полудня, погода совсем испортилась. Задул сильный западный ветер и повалил густой снег. Когда Жуан приоткрыл окошко, в кабинет тут же влетела целая стайка мелких колючих снежинок. Зато витус Умелец появился неожиданно рано.

– В общем так, – торопливо заговорил витус Умелец, едва Жуан закрыл за ним дверь. – Погода снаружи самое то. Ухожу сегодня же, сейчас.

От долгожданной новости отлегло на сердце. Таскать еду из дворцовой кухни становится всё сложнее и сложнее. Пока Вум, придворный повар, только смеётся, глядя, как Жуан с горкой нагружает корзинку хлебом, сыром и прочими припасами. Но очень скоро он начнёт задавать назойливые вопросы. Если через пару недель Сахем не покинет Утёс, то о его возвращении прознает вся без исключения прислуга, а там и до благородных дойдёт. Похоже, витус Умелец и сам это прекрасно понимает.

С собой, развернув объёмный сверток, Сахем принёс бронзовый крюк с двумя лапами, похожий на букву «Г», и великолепный тёплый плащ на меховой подкладке, который зачем-то витус Умелец грубо обшил белой тканью. На самом витусе аляповатая рубашка почти до пят, причём прямо поверх тёплой куртки того же цвета. Наспех сшитые рукава болтаются на руках, как свёрнутые в трубочку тряпки.

– Достал? – не оборачиваясь, спросил витус Умелец.

– Только мел. У меня было слишком мало времени, – извиняясь, ответил Жуан.

– Чёрт с ним, – тихо ругнулся витус Умелец. – Давай сюда. Раз нет ничего лучше, сойдёт и мел.

В маленькой деревянной коробочке витус Умелец тщательно размешал горсту мела кипячёной водой. Подцепив указательным пальцем немного белой кашицы, витус Умелец мазнул ею правую скулу.

– Ну как? Сойдёт? – витус Умелец повернулся боком.

Не дожидаясь ответа, витус Умелец быстро намазал лицо мелом. Теперь понятно, что именно задумал Сахем. Если он оденет обшитый белой тканью плащ, выбелит лицо и руки, то в потёмках, да ещё в метель, преторианцы возле ворот запросто примут его за приведение.

Необразованные простолюдины до жути суеверны. Горожане на все сто уверены, что витус Умелец самый настоящий колдун. Будто он по ночам летает вокруг Утёса и может одним взглядом разрубить человека на две аккуратные половинка. И много ещё всякой чуши в том же духе. Так почему бы Великому Сахему не явиться в качестве приведения самого себя?

– Теперь вас матушка родная не узнает, – заметил Жуан.

– Отлично, – витус Умелец бросил коробочку с разведённым мелом на ближайшую полку. – Быстро освобождай стол и открывай окно.

Жуан, выполняя приказ, быстро сложил листы бумаги в одну большую стопку и закинул их на полку. Для надёжности, чтобы ветер не разметал листы, придавил сверху тяжёлой книгой. Следом на полку переместились чернильница, песочница, перья и прочие принадлежности для письма. Наконец, с кряхтением взобравшись на стол, Жуан распахнул окошко. В кабинет тут же влетело целое облако снежинок.

Между тем витус Умелец аккуратно размотал бухту и разложил верёвку на полу ровными рядами. Один конец он привязал к бронзовому крючку.

– Отлично. В сторону, – приказал витус Умелец.

Сахем, намотав на левую руку несколько витков, резким взмахом выбросил свободный конец верёвки в открытое окошко. Приглядывая, чтобы витки не запутались, витус Умелец быстро выпустил наружу всю верёвку. Последним за подоконник зацепился двулапый крючок.

Связав плащ широким кольцом и запихнув коробочку с мелом в карман брюк, витус Умелец забрался на стол. Но, взявшись левой рукой за крюк, обернулся.

– Ну вот и всё, Амзон, – Сахем широко улыбнулся. – Большой мир ждёт меня. Пожелай мне удачи и держи крюк, чтобы не соскочил.

– Витус! – воскликнул Жуан. – Это же опасно. У вас за спиной пятидесятиметровая пропасть.

– Мне ли боятся смерти, Амзон, – витус Умелец печально улыбнулся. – Когда я спущусь, затяни верёвку обратно.

– А что мне с ней делать?

– Что хочешь, – бросил витус Умелец. – Можешь продать, сжечь, съесть – мне без разницы. Да, разрешаю тебе записать в истинную историю всё, что ты здесь увидел и чему стал свидетелем. Пусть потомки узнают, как Великий Сахем, через маленькое окошко в зимнюю ночь, убежал с Утёса, который сам же построил. Удачи.

На прощанье витус Умелец протянул руку. Жуан осторожно пожал её и едва не вскрикнул от боли. Великий Сахем, как самый настоящий воин, сжал кисть.

Витус Умелец ногами вперёд протиснулся в окошко и повис на веревке.

– Пока! – крикнул витус Умелец. – Как знать, может мы ещё свидимся!

Перебирая руками, витус Умелец быстро утонул в чёрной бездне за окошком. Жуан, выполняя приказ, старательно навалился обоими руками на бронзовый крюк. Верёвка ещё какое-то время елозила туда-сюда по ту сторону окошка, но вскоре успокоилась.

Для верности Жуан сосчитал в уме до пятидесяти и лишь после осторожно потянул толстую верёвку на себя. Крюк, получив слабину, тут же соскочил с каменного подоконника и едва не улетел в темноту. Буквально в последний момент Жуан успел схватить его за лапу и прижать к подоконнику.

К счастью, витус Умелец уже спустился на дорогу между ступенями, или, если к несчастью, сорвался. О втором лучше не думать. Жуан, налегая всем телом, кряхтя и проскальзывая на запорошенном снегом полу, потянул крюк с привязанной к нему верёвкой обратно в кабинет. Пятидесятиметровая верёвка весит до чёрта, а ему уже давно не двадцать лет.

С горем пополам, охая от сильной боли в спине, Жуан еле-еле затащил в кабинет все пятьдесят метров. Перекрученной чёрной змеёй толстая просмолённая верёвка наконец-то успокоилась на мокром полу. Жуан с преогромным облегчением захлопнул окошко. Злой ветер тут же перестал закидывать в кабинет охапки снежинок, но легче на душе не стало.

Кто бы мог подумать, Жуан, тяжело дыша, без сил плюхнулся на стул. Только что, собственными руками, помог единственному и неповторимому Великому Сахему сбежать с Утёса. Что же теперь будет с Вилурой? Через какие тяжкие испытания ей теперь предстоит пройти? До самого последнего момента в душе теплилась крошечная надежда, что витус Умелец одумается и вернётся на свой каменный трон. И тогда в стране вновь воцарятся мир и порядок. Но! Не судьба.

Глава 10. «Бегство с Утёса».

Это даже хорошо, что снаружи темно, валит снег и бесится ветер. Когда вокруг тебя одна свистящая муть, как-то не верится, что под ногами пятидесятиметровая бездна, узкая дорога вдоль Утёса и ещё пятьдесят метров. Саян, обхватив толстую верёвку руками и ногами, осторожно скользит во тьме на диком ветру. Тёплое пятно света из окошка быстро потускнело, задёрнулось белой рябью и пропало.

Прилипший к верёвке снег немного подтаял и тут же быстро застыл. Гудящие от холода ладони скользят по хрустящей корочке льда. Держаться трудно, зато спускаться легко. Ветер, зараза, раскачивает немилосердно. Саян то и дело скоблит плечами, локтями и коленями по каменному боку Утёса. Наконец ноги погрузились в маленький сугроб, ступни упёрлись в твёрдое основание.

Господи, неужели спустился? Саян с трудом отцепил руки от верёвки и сделал пару шагов вдоль стены. Левая ступня едва не поскользнулась на свободном конце. Метра три толстой верёвки лежит на дороге. Саян, скользя пальцами по каменному боку Утёса, пошёл вниз.

В снежной темноте ничего не видно. Без ориентира, без холодной громады Утёса под пальцами правой руки, можно запросто сбиться с пути. Да ещё ветер на пятидесятиметровой высоте словно зверь бешенный и очень голодный. Хорошо, что тёплый плащ по-прежнему обёрнут вокруг туловища, а то унесло бы к чёртовой матери.

Снег валит от души, но злой ветер тут же сдувает его с гладкого полотна дороги. Только возле самой стены намело маленькие сугробы, шагать легко, даже слишком. Саян, надвинув на глаза меховую шапку, движется на ощупь вперёд и только вперёд.

Наконец дорога пошла прямо, значит, он уже добрался до небольшой горизонтальной площадки на Первой ступени. Да и ветер уже не так настойчиво пытается насыпать пригоршни колючего снега за шиворот. Где-то здесь, Саян беспомощно оглянулся в чернильной темноте, должны быть ворота, а возле них часовой – первое серьёзное препятствие на пути в большой мир. Наконец где-то впереди замаячило мутное пятно света.

По правилам внутреннего распорядка при наступлении ненастной погоды всякое движение по дороге прекращается. Все ворота запираются, но возле каждой калитки должен гореть фонарь, а по близости должен находиться часовой. Так и есть – загораживая тусклый свет, впереди мелькнул размытый силуэт караульного преторианца.

Ну что же, пора разыграть представление. Несколько дней, что довелось проваляться на каменному полу в секретной комнате под Нижним дворцом, пришлось долго и мучительно соображать, как же выбраться с Утёса? Саян прокрутил в голове множество вариантов вплоть до самого фантастического: сшить из штор дельтаплан и спланировать на нём с Астрономической башни прямо на крыши Чёрного города. Но, прикинув собственные возможности и время, Саян решил сыграть на жуткой суеверности простых людей, да понадеяться на тёмную ночку и крепкую верёвку.

Главное, злой ветер перестал валить с ног. Саян развернул просторный плащ и закутался в него с головой. Сразу же стало теплее. Подбитый мехом капюшон укрыл многострадальную шею от ветра и снега. И последний штрих, Саян вытащил из кармана деревянную коробочку с разведённым мелом.

От холода белая кашица немного смёрзлась. Пришлось разминать её пальцами и растирать крошечные кусочки между ладонями. Хорошо, что ещё в тепле кабинета летописца догадался обмазать лицо. Ну, готов. Великий Создатель, подари творению своему крупицу своего божественного внимания. Не дай пролиться невинной крови. Саян, стараясь придать лицу выражение надменного величия, тяжёлой походкой двинулся на часового. Но преторианец сам испортил представление.

Заляпанный снегом фонарь едва-едва рассеивает тьму вокруг себя. Саян шагнул в мутный пятачок света, но… никого нет. Преторианца у ворот как будто ветром унесло. К счастью, недалеко.

Бряканье металла о металл сквозь вой ветра резануло по ушам. Часовой должен быть справа, Саян развернулся. Возле створки ворот торчит тёмная фигура в бараньем тулупе с высоко поднятым воротником. Ни рук, ни ног не видно. Преторианец стоит лицом к кирпичной стене и, во нарушитель, упирается в неё лбом.

Случай. Сама судьба преподнесла очень удобный случай. Нужно его ловить. Дар Создателя соскользнул с запястья прямо в раскрытую ладонь. Ещё миг и рука сжимает длинную дубинку – убить не убьёт, но мало не покажется. Саян шагнул к часовому. Дубинка смачно стукнула незадачливого преторианца точно по макушке.

Часовой, сдавлено охнув, сполз по стене и упал на спину. Саян быстро превратил дар Создателя обратно в браслет на правом запястье. Ну и для кого, спрашивается, написан караульный устав? Остаётся надеяться, что преторианец только оглушён.

Маленькая калитка в левой створке ворот должна быть где-то здесь. Саян, перешагнув через часового, озябшими ладонями нащупал толстый деревянный брусок, а мизинец упёрся в тонкий металлический штырь, ручку засова. Вой ветра совершенно заглушил скрип открываемой калитки. Саян, подобрав полы просторного плаща, перебрался через высокий порог. За спиной ветер с треском захлопнул маленькую калитку.

Первое серьёзное препятствие пройдено, впереди ещё одно самое сложное. Дорога вновь пошла под уклон. Главное, не скакать от радости, не мчаться со всех ног вперёд сломя голову. Сделав несколько шагов вправо, Саян нащупал каменный бок Утёса. Осторожно переставляя ноги, скользя кончиками пальцев по холодной скале, Саян двинулся вперёд, до земли осталось каких-то сорок метров.

Шаг за шагом, шаг за шагом. Ветер, словно чувствуя, что добыча ускользает, ревёт ещё громче. Но вот дорога под ногами вновь пошла прямо. Саян улыбнулся. Он всё таки спустился с Утёса. Но это ещё не всё.

Отпускать путеводную стену Утёса ещё рано. Нужно двигаться вдоль неё дальше, пока не упрешься лбом в основание Четвёртой ступени, где две стены расходятся под прямым углом. С каждым шагом противный ветер всё менее и менее настойчиво толкает в спину, зато всё больше и больше заворачивается снежными вихрями. Вот уже ноги вязнут в снежных наносах.

Как и следовало ожидать, в углу между стенами злой ветер вертится словно веретено в руках опытной прядильщицы, не разносит снег, а, наоборот, трамбует его в одну большую кучу. Ноги по самые сапоги увязли в сугробе. Проклятье, Саян остановился. Всё же придётся отпустить путеводный бок Утёса и двинуться по кромке плотной снежной кучи.

Шаг, ещё шаг. Сердце сжимается в предчувствии самого страшного. Площадь между нижними укрепления и громадой Утёса достаточно просторная, чтобы сбиться с пути, заплутать и замёрзнуть. Но, к счастью, левая рука наткнулась на невидимую в темноте стену. Саян облегчённо выдохнул: не сбился, не заплутал, а вышел к основанию Четвёртой ступени. Но впереди остался самый сложный участок пути.

Пусть последний раз довелось бывать в крепости больше десяти лет назад, но её план прочно сидит в голове. Ещё бы – сам строил. Если двигаться точно по основанию Четвёртой ступени, то через несколько сот метров можно выйти к внешней стене. Потом повернуть направо и ещё метров через сто будет большая деревянная клетка Зоны досмотра, что построена возле Центральных ворот.

В теории просто, но на практике придётся шагать в полной темноте, без малейшей опоры для глаз и рук. Не дай бог заплутать и пуститься в бесконечное блуждание по кругу.

Основание Четвёртой ступени плавно пошло в сторону, Саян остановился. Сердце бешено стучит. На улице мороз, он от волнения аж вспотел.

– Великий Создатель, – тихо зашептал Саян. – Если ты хочешь, чтобы я ушёл в большой мир, помоги.

Сжав кулаки, отпустив путеводный бок Утёса, Саян шагнул вперёд. Ветер и тьма. Ветер и тьма. Только хлёсткие пригоршни снега прямо в лицо. Лишь бы, лишь бы не потерять направление. Шаг, десять. Минута, час. Саян, стараясь идти прямо, упорно продирается сквозь метель. Ну где же эта чёртова стена?

В голову закралась пугливая мысль: а вдруг уже заплутал? А вдруг уже идёшь не ко внешней крепостной стене, а как раз топаешь вдоль неё? Саян до боли, до скрипа, стиснул зубы. Или лучше было остаться на Утёсе? Снова размахивать совиный скипетром и бухать не просыхая?

Удар! Саян едва удержался на ногах. Плечо болит, словно молотобоец саданул по нему тяжёлой кувалдой. Боль разом вымела из головы панические мысли. Но, это же, Саян пошарил руками. Пальцы нащупали холодные, но такие приятные кирпичи. Это же внешняя крепостная стена! В потёмках он чуть сбился с пути, развернулся ровно настолько, чтобы со всего размаху врезаться в стену правым плечом. Но это ерунда. Самый сложный и опасный участок пути остался за спиной.

Теперь даже слепой не заблудится. Саян, повернув направо, скользя пальцами по шершавым кирпичам, двинулся в сторону Центральных ворот, к последнему препятствию перед выходом на свободу, в большой мир. Ворота обязательно должны быть где-то там, впереди.

Удар! От неожиданности Саян плюхнулся на землю.

Что это было? Саян, встав на ноги, осторожно пощупал руками – холодные шершавые кирпичи, впереди ещё одна стена, но откуда?

– Господи, – тихо выдохнул Саян.

Видать, злой ветер начисто выдул мозги. Иначе как можно было забыть о башнях. Если сама крепостная стена плавно изгибается вокруг Утёса, то башни торчат на ней, словно толстые квадратные бусы на толстой верёвке. Ладно, делать нечего, Саян обошёл башню и двинулся дальше. После слепого спуска с Утёса, под порывами злого ветра и страха перед бездной по ту сторону узкой дороги, путешествие вдоль внешней стены кажется детской прогулкой. Очередная башня, Саян вовремя остановился, не застала врасплох.

Обходя башню, пальцы наконец-то нащупали шершавые торцы брёвен. Угол! Угол проходной, небольшого деревянного домика возле Центральных ворот, где находится караул. Дошёл, Саян едва удержался, чтобы не расцеловать холодные брёвна.

Перебирая руками, Саян прошёл вдоль небольшого сруба. Под пальцами прошла дверь, вход в караульное помещение, и ещё одна дверь, сквозной проход в Зону досмотра. Второй угол проходной, третий и, наконец-то вертикальные брёвна Зоны досмотра.

В темноте, под тёмной громадой надвратной башни, еле заметное мерцание. Во истину, свет в конце туннеля. Там, возле Центральных ворот, как и на Первой ступени, висит фонарь и стоит часовой, но в Зону досмотра ещё нужно попасть.

Если бы знать, что однажды придётся убегать из собственного дворца, то не стал бы городить столь строгие меры безопасности. Зона досмотра представляет из себя высокую деревянную клетку возле выхода из-под надвратной башни. Прежде, чем телеги, кареты и всадники получат разрешение проехать во внутрь, караульные преторианцы тщательно проверяют их. Лишь после ещё один караульный открывает ворота Зоны досмотра.

Легче всего было бы перерезать запоры на деревянных воротах. Но тогда хлопки и удары створок о прутья слишком быстро привлекут внимание караульных. Вдруг ещё с обходом пойдут. Они должны, они обязаны. Саян, не останавливаясь, прошёл мимо ворот. Второй способ несколько более сложный, зато преторианцы ещё не скоро поймут, что кто-то тайком проник в Зону досмотра.