Текст книги "Открытие Алмазного пути. Тибетский буддизм встречается с Западом"
Автор книги: Оле Нидал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Не найдя ничего, что можно купить, он захотел продать нам опиум. Нас совершенно поразила неискушенность этого «святого» человека. Мы упорно объясняли ему, что к опиуму привыкаешь, что это губит здоровье, что не следует продавать его людям и что опиум медленно убивает многих наших друзей. В то же время встреча с этим «ламой» усилила заблуждение, которое мы отбросили лишь спустя несколько лет, – что все святые люди Востока принимают какие-нибудь наркотики. Наконец Чинни Лама продал нам немного гашиша по завышенной цене, но поменял доллары по фантастическому курсу.
Вечером, решив попробовать с друзьями в чайной его гашиш, мы покатились со смеху. Кусок гашиша размером с кулак и стоимостью целых три доллара оказался углем, покрытым черным кремом для обуви. Это был урок – покупку нужно проверять даже в лучшей компании.
В Катманду было чем заняться, было что посмотреть и узнать. Но местом, которое особенно нас привлекало, был холм Сваямбху с храмом на вершине, почти за городом. Направляясь туда по кратчайшей дороге, проезжаешь груды черепов животных, недавно забитых на бойне, и своры собак – самых откормленных в долине, но все же агрессивных. В этом районе грязно, и мы не задерживались у чайных, где воду для чая берут, наверное, из местной реки. Но ни эти неприятности, ни внеземные прелести города не могли остановить нас. Снова и снова мы возвращались туда, притягиваемые магическим холмом.
Ступа Сваямбху
Уже из Катманду хорошо виден храм Сваямбху, стоящий на вершине пирамидального холма с тремя лестницами, крутые ступени которых ведут по склонам наверх между большими статуями Будд и бесчисленными ступами. Символическая форма ступ представляет пять видов мудрости, которые раскрываются при достижении состояния Будды; они присущи всем живым существам. На холме возвышается купол центральной ступы, оставшейся со времени Будды Осунга (на санскрите – Махакаша[5]5
Правильное имя этого Будды – Махакашьяпа.
[Закрыть]). Этот просветленный действовал в нашем мире до Шакьямуни – Будды нашего исторического периода, чье учение мы применяем сегодня. Внушительное здание Сваямбху служит главной непальской резиденцией великого тибетского йогина Гьялвы Кармапы и первого хранителя его преемственности – Кюнзига Шамарпы. Оба этих учителя впоследствии приобрели для нас очень большое значение.
Вокруг купола кольцом расположен двор. Посетители, читая мантры, обходят центральное строение по часовой стрелке, и те из них, кому молитвенные колеса не кажутся слишком засаленными, приводят их в движение усилием рук. За несколькими кирпичными зданиями виден серо-белый тибетский монастырь с величественным центральным входом, ведущим к алтарю.
Ступа Сваямбху
Непальское слово «сваямбху» означает «место, возникшее само по себе». Для буддистов этого края святыня Сваямбху так же важна, как Бодхгайя в Индии, где Будда Шакьямуни явил полное Просветление. Поскольку индийцы нередко докучают посетителям храмов, многим легче почувствовать открытость в Непале. Кроме того, эта местность обладает весьма ощутимым силовым полем, которое усиливает медитацию и способствует быстрому исполнению всех желаний.
На первый взгляд место производит слабое впечатление. Нам не понравилась грязь, из-за которой в Непале обычно негде даже присесть, не понравились дельцы в монашеских одеждах, которые постоянно хотели нам что-то продать. В воздухе носились сердитые крики обезьян. Животные все время дрались, и неприятно было видеть, как большие и сильные кусают маленьких и слабых, отбирая у них еду. Старые больные собаки – несчастные искалеченные создания, видимо, привлекаемые вибрациями этого места, приходили к ступе умирать. Несмотря на все эти атаки на зрение, обоняние и слух, нас не покидало ощущение, что мы это место хорошо знаем. Часто мы не уходили до наступления темноты, хотя Катманду был полон замечательных друзей.
Будда в Состоянии радости, Сваямбху
Большую силу излучала громадная статуя Будды Высшей Радости внутри храма. Нам часто казалось, что она дышит.
Чарующей была музыка монахов в красных одеждах. Внутренний и тайный смысл этих звуков мы стали понимать намного позже, но уже тогда чувствовали их мощь.
Во время первых посещений Сваямбху на нас произвели сильное впечатление двое монахов. Одним из них был настоятель монастыря Сабчу Ринпоче, который впоследствии учил нас «мирному» и «гневному» дыханию. Спустя несколько лет он умер, продемонстрировав высокий уровень своих достижений: говорят, что через неделю после клинической смерти он все еще сидел в медитации, в то время как энергии внутри и вокруг него застывали в форме цветных жемчужин и самоцветов.
Тогда мы не знали ничего о его выдающихся способностях, но всякий раз при встрече с ним нас охватывало волнение и счастье. Однажды, когда я непроизвольно последовал за ним вокруг ступы, он вдруг обернулся и посмотрел мне в глаза, сказав что-то по-тибетски, чего я, естественно, не понял. Я почувствовал его доброту, но при этом не мог не скорчиться от смеха, потому что вблизи он был просто копией известного и очень забавного датского спортивного комментатора.
Дордже возле Сваямбху
Молодой монах по имени Пюнцог подарил нам малу – четки из ста восьми бусин, символизирующих восемь уровней сознания до Просветления и сто Будда-аспектов, проявляющихся после его достижения. Затем он дал нам маленький значок с изображением человека могучего телосложения, держащего над головой Черную корону, и повторил несколько раз: «Кармапа, Кармапа» – так, будто хотел внушить нам что-то очень важное.
Торгуемся в Боднатхе, Катманду. Что же купит белый человек и насколько он собьет цену?
В то время основным средством передвижения до Покхары, второго по величине города Непала к западу от Катманду, служил старый бомбардировщик, а аэродромом было травяное поле. Местный транспорт состоял из специально нанятых лошадей, которых рано или поздно приходилось тянуть: мы не били их, как это делают местные, а без этого они не двигались. Мы обрадовались, увидев большой лагерь тибетских беженцев, устроенный швейцарцами. Там никто не пытался продавать людям западную культуру или христианство. Вместо этого им помогали сохранить различные практические умения, такие, например, как ткачество, которое дает возможность кормить семью. Однако швейцарцы, к сожалению, вынуждены были уехать из-за нажима китайцев, и тибетские лагеря беженцев в Покхаре сегодня живут в основном за счет туризма, менее благородного занятия. Проведя в стране несколько недель, мы стали различать расы и культуры, а не только отдельных людей.
Боднатх, Катманду, 1968 год
Из однородной массы широко улыбающихся лиц, которую мы наблюдали вначале, нас привлекали выходцы из Тибета, страны по ту сторону гор. Мы жадно покупали вещи, которые они приносили на продажу, общаясь с ними напрямую с помощью жестов.
При всем своем способе самоорганизации тибетцы – смышленый народ. В ХХ веке они все еще напоминали средневековую Европу: иерархическое и неприязненно относящееся ко всему иностранному центральное правительство в средней и южной частях страны, независимые, но послушные кочевники на севере и западе и повсюду монастыри со своими законами.
Все боятся веселых разбойников-кхампов – воинственного племени с востока, которое веками прогоняло китайцев прочь. Среди них каждый сам себе господин. Такое положение вещей поистине могло удовлетворять самым разным вкусам, а в общении с тибетцами эта неорганизованность никак не чувствуется. Нельзя не заметить, что при полном отсутствии демократии, прозрачности или понятий о правах человека у них принято сохранять высокий уровень человеческого взаимообмена и необычайную вежливость. Влияние буддизма и чувство юмора делают многое весьма разумным, и может возникнуть ощущение, что тебя окружает совершенство. Будь то мягкие люди из Центрального и Западного Тибета с лицами, как у эскимосов, или восточные племена, похожие на суровых индейцев навахо, – и тем и другим свойственны легкость и внутренний покой, которые, по всей видимости, являются следствием осмысленного взгляда на мир.
В материальном отношении многие из них до сих пор принадлежат к категории одних из самых бедных беженцев на Земле. Поскольку тибетцы не кричат о расовых преследованиях и не желают устраивать войну или революцию, они до сих пор не вызывают большого международного интереса и получают мало помощи. И сегодня многие дети умирают от дизентерии, в то время как взрослых косит туберкулез.
Гостиница, в которой которой мы жили, находилась в центре города и стоила пятьдесят центов в день. Хозяин гостиницы Шарма, который хорошо говорил по-английски, держал нас в курсе всех дел в долине. Он также поставлял нам молочный рис и в огромном количестве сладкий чай, который обожают курильщики гашиша. В соседнем номере жил торговец из Кашмира с типичными для тех мест чертами лица – как у Индиры Ганди. Он удивлялся тому, что иногда мы давали его собаке карамель, – необычный жест в стране, где большинство родителей не может позволить себе купить сладости своим детям. Клаас, который доехал с нами до Кабула, был с ним особенно дружен. Он прилетел на несколько недель позже нас. Ему потребовалось больше времени, чтобы продать своего «жука», а по дороге через Пакистан сумасшедший в автобусе чуть не откусил ему ухо.
Его заставили лечь в местную больницу, и пребывание там его почти прикончило. Он так долго приходил в себя, что смог приехать только сейчас.
Может быть, именно от Клааса кашмирец узнал, как нежно я люблю своих родителей и брата. Во всяком случае, однажды он пришел к нам в комнату, как раз когда мы были под действием очень сильного ЛСД и поэтому очень открыты и легко подвержены влиянию. Он целиком завоевал мое доверие, сказав много прекрасного о моем отце, о том, какой он замечательный человек, и затем начал описывать силу лам, пришедших в Кашмир из Тибета. Он рассказывал об их победах в магии над индуистскими священниками и вообще говорил всякие фантастические, сногсшибательные вещи, которых мы никогда раньше не слышали. Мы чуть не падали со стульев от волнения и спонтанного доверия, получая из первых рук сведения о чудесных явлениях, которые тогда были так важны для Запада. Он сказал нам, что на следующий день к нему должна прийти женщина, обладающая всеми этими силами. Если у нас найдется немного денег для нее, она зажжет масляные лампы в святых местах в горах, и мы будем защищены от всех видов препятствий и опасностей. Еще он посоветовал нам носить серебряные браслеты, что хорошо скажется на нашей печени. В это время я как раз приходил в себя после второго гепатита, а Ханна – после первого, так что, сказав это, он опять попал в точку. Мы больше ни за что не хотели болеть этой немилосердной болезнью.
На следующий вечер мы планировали вылететь обратно в Европу. Мы выбрали окольный, но более дешевый маршрут через Восточный и Западный Пакистан, чтобы избежать встречи с индийской таможней. Индийские чиновники в аэропорту имеют тенденцию относиться к Непалу как к части Индии, и они могли бы придраться к нашим покупкам. Мы воображали себя владельцами нескольких ценных древних тибетских статуй и свитков с изображениями Будд, хотя сделали ошибку начинающих, больше обращая внимание на патину (появления которой обычно добиваются, подержав статую несколько недель в дымоходе или в земле), чем на точность и качество исполнения. Почти ничего из того, что оценили и выбрали наши красные глаза курильщиков гашиша во время первого путешествия, не украшает сегодня наши центры. Эти изображения неточны и поэтому не могут способствовать Просветлению. Для того чтобы они приносили уму настоящую пользу, художник должен соблюдать определенные пропорции и использовать цвета, которые очень точно описаны в текстах. Только изображения и статуэтки Будды-женщины по имени Долкар всегда были у нас первоклассными: это Белая Освободительница, которая с самого начала являлась нам во многих формах. Она спасла мне жизнь на горном склоне в Южной Африке, проявив после этого свое силовое поле. В форме Дукар, или Белого Зонта, она защищает сейчас моих учеников и меня самого во время быстрой езды в разных частях мира.
В ходе этих трех удивительных недель у нас все получалось, и мы не могли желать лучшего. Все это увенчалось радостным завершением: к нам в гостиницу пришла женщина, о которой говорил кашмирец. Мы видели ее недолго, перекинулись всего парой слов и остались под большим впечатлением от ее красивых глаз Будды и исходившего от нее невероятного спокойствия. Мы попросили кашмирца передать ей двадцать долларов в конверте. Клаас, отца которого не хвалили, более трезво смотрел на кашмирца и считал меня сумасшедшим. Он сказал, что лучше бы мы купили в Афганистане на килограмм больше гашиша за половину непальской цены. В последний момент подвернулась возможность купить серебряные браслеты. До этого мы тщательно исследовали магазинчики Катманду, но тщетно, пока кто-то не посоветовал нам поискать в тибетском лагере. Хотя времени было очень мало, мы рискнули отклониться от прямого пути в аэропорт, и через десять минут перед нами предстала величавая женщина с двумя браслетами из чистого серебра весом в сто семьдесят граммов, красивой работы, и запросила по десять долларов за штуку. Прикоснувшись к ним, мы почувствовали что-то вроде легкого пульса, бьющуюся в них живую силу. С тех пор за все эти годы мы встретили только один такой же. Стоит ли говорить, что мы покидали Непал с решением вернуться.
Во время короткой остановки в Кандагаре мы взяли гашиш, который дожидался нас в гостинице у Али, и полетели через Тегеран в Рим, где нашли машину, которую нужно было доставить обратно в Копенгаген. Через двадцать часов мы были на датской границе, где для начала устроили небольшую проверку, спрашивая, нет ли для нас каких-нибудь писем. Обошлось без трудностей, несмотря на девушку, которая о нас проговорилась. Тогда мы с облегчением пересекли границу и вернулись в Данию с гашишем.
Наше первое пребывание в Непале продолжалось меньше месяца, но какая-то часть нас так и оставалась там. Впечатления проникли очень глубоко и стали окрашивать все в нашей жизни. Внешне наше поведение не особенно изменилось, но мы чувствовали, что внутри произошло что-то значительное.
Через несколько дней после нашего возвращения серьезно заболел наш сосед Йорген. Он жил вместе с нами и еще несколькими друзьями в старом доме напротив набережной Христианс-Хавн в живописном старом Копенгагене. Он потерял сознание на лестнице. Выглядел Йорген жутко: темно-желтое лицо и красно-коричневые глаза. У него была тяжелая форма гепатита. Я отнес его домой и, держа его, пока он мочился, увидел, что у него густая, коричневая моча. Он второй раз болел этой изнуряющей болезнью, и я очень сочувствовал ему. Мы познакомились как равные соперники в кулачном бою несколько лет назад и позднее стали близкими друзьями. Общими интересами были гонки на мотоцикле и наркотики, и он, как и я, занимался боксом и выиграл большинство или все из своих сорока двух боев. Поскольку для этого ему нужна была энергия – больше, чем обычно бывает у курильщиков гашиша, он часто помогал себе амфетамином, повышая тем самым свою выносливость. Теперь он, видно, укололся одной иглой с кем-то больным, и результат не замедлил сказаться. Вспомнив слова кашмирца о том, что наши браслеты помогают от болезней печени, я надел ему на руку свой браслет, перед тем как перейти через лестничную площадку к себе. На мгновение я остановился перед зеркалом для бритья, висевшим на двери, и рассеяно взглянул в него. Моментально меня пронзила колоссальная энергия, как будто я попал под ток высокого напряжения. Я стоял как столб, а все мои мысли и ощущения поглощал лучистый свет. Не знаю, сколько я простоял в узком коридоре, но когда пришел в себя, то почувствовал себя выжатым и сбитым с толку. Это произошло без химикатов и было сильнее, чем то, что я испытывал под большими дозами кислоты. Только тогда, во дворе старого дома, я пережил нечто подобное по своей интенсивности. Спустившись вниз в общественные бани, находившиеся за углом, я долго стоял под струями воды и думал: «Что все это было? Откуда этот свет?»
На следующее утро мы с Ханной пошли к Йоргену. Его лицо и глаза приняли естественный цвет, а моча, по его словам, была кристально чистой. Ночь прошла в ярких сновидениях, которые велели ему не играть больше с иглами. Это было настоящее и совершенное чудо! Такого не случается с зараженной печенью, обычно требуются месяцы для восстановления. Мы были несказанно счастливы. Напрашивалось только одно возможное объяснение: браслеты действительно обладают целебной силой.
Мы все еще рассуждали, стараясь установить возможные причины этого события, когда в дверь постучали. За дверью стояла Дженни – наверное, самое несчастное существо на свете. Она сказала только: «У меня желтуха».
Сюрприз за сюрпризом. Мы не видели Дженни несколько месяцев, она никак не могла знать о том, что сегодня произошло, но ее как бы притянуло к нам. Хотя она была в очень скверном состоянии, браслет Ханны вылечил ее за неделю, и позднее она описывала нам, что видела «свет благодати», как она это назвала. Она выросла на западном побережье Дании, где живут рыбаки. В этой части страны все еще сильно христианство и потому используются подобные выражения.
Мы с Ханной были на седьмом небе. Возможность помогать другим была невероятной радостью, и случаи исцеления продолжились. Той осенью 1968 года полностью вылечились более двадцати наших друзей, склонных к наркотикам. Мы с Ханной часто ощущали приводимые в действие исцеляющие энергии, а иногда у нас появлялись странные мысли, необычные для нас, – возможно, они передавались нам от тех, кто носил браслеты. Ничто не могло сравниться с интенсивностью этих событий, и даже наши регулярные поездки в Ливан поблекли на их фоне. Мы продолжали ездить туда больше по привычке и потому, что друзья этого от нас ожидали. Дело шло к скорому возвращению в Непал, и в первый день зимних каникул, когда моих студентов отпустили более чем на месяц, мы снова отправились на Восток.
Глава 2
Прозрачный лама
На этот раз, чтобы замести следы, мы поехали через Россию, что было и дольше, и дороже. Мы сели на поезд, идущий из Копенгагена через Восточный Берлин в Москву, а оттуда должны были лететь через Ташкент и Кабул в Дели.
Восточная Германия и Россия пробудили воспоминания об армии, где я понял, что на свете нет ничего смешнее важничающих должностных лиц; здесь смешного оказалось неизмеримо больше. Но еще сильней было наше чувство сострадания к несчастным людям, которые не находили избавления от тяжелой угнетенности. В их жизни поистине недоставало света. Нам удалось незаметно раздать нейлоновые рубашки, бритвенные лезвия и сигареты, которые мы привезли с собой. Это было лучшее, что мы могли сделать за такое короткое время.
В Брест-Литовске – послевоенной границе между Польшей и Россией, где очередной таможенный контроль длился несколько часов, – с нами произошло нечто забавное. Я забрел в роту солдат, марширующих мимо, возможно, казаков, которые были похожи на меня. Мы все были, конечно, разного роста, но лица выглядели очень похожими. Такого не случалось со мной даже в Дании, и появилось чувство, будто я попал в зеркальную комнату. Будь на мне такая же коричневая шинель вместо моей белой шведской, я мог бы сойти за своего – и просто шагать с ними дальше. Это подобное сну событие позволило почувствовать, насколько на самом-то деле безосновательно мы цепляемся за свое отдельное «я».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
