Текст книги "Вечная философия"

Автор книги: Олдос Хаксли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Дайте человеку, который нашел внутри себя живого Поводыря, делать все, что ему заблагорассудится, и пусть он забудет. если сможет, все законы внешнего мира! С таким же успехом вы можете сказать человеку, нежно любящему свою жену: "Если тебе того хочется, ты волен бить ее. калечить или убить".

Джон Эверард

Из этого следует, что там, где есть любовь к ближнему, там не может быть никакого принуждения.

Бог никого не заставляет, ибо любовь не терпит принуждения. и, стало быть. служение Богу есть вещь абсолютно добровольная.

Ганс Денк

Но именно потому, что любовь к ближнему не терпит принуждения, она обладает некой мирной силой авторитета, с помощью которой она защищает себя и помогает своим служителям. Разумеется, она не может автоматически помочь всем и каждому (ибо некоторые индивидуумы и, тем более, организации, защищены от божественного воздействия непроницаемой броней), но, на удивление, в большом количестве случаев сила ее оказывается действенной.

Небо вооружает жалостью тех. кого хочет сохранить

Лао-цзы

"Он оскорбил меня. он ударил меня. он одержал верх надо мною. он обобрал меня". У тех. кто таит в себе такие мысли, ненависть не прекращается.

"Он оскорбил меня. он ударил меня. он одержал верх надо мною. он обобрал меня". У тех. кто не таит в себе таких мыслей, ненависть прекращается.

Ибо никогда в мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она. Вот извечная дхамма.

Дхамманада

Нынешнее состояние дел в экономике, общественных и международных отношениях объясняется, в основном, организованным отсутствием любви. Мы начали с утраты любви к Природе,

так что вместо того, чтобы постараться взаимодействовать с Дао или Логосом на уровне неодушевленных вешен и существ, стоящих ниже человека, мы пытаемся подавлять и эксплуатировать, мы разбазариваем полезные ископаемые, разрушаем почву, уничтожаем леса, сбрасываем отходы в реки и загрязняем ядовитыми испарениями воздух. От отсутствия любви к Природе мы перешли к отсутствию любви к искусству – настолько полному, что мы почти полностью убили все фундаментальные и полезные виды искусства, заменив их всевозможной массовой продукцией, создаваемой при помощи машин. И. конечно, это отсутствие любви к искусству в то же самое время является отсутствием любви к человеческим существам, которые вынуждены выполнять несложные и лишенные изящества задачи, навязанные нашими механическими суррогатами искусства и бесконечной возней с бумагами, связанной с массовым производством и массовой дистрибьюцией. Рука об руку с массовым производством и массовой дистрибьюцией идет массовое финансирование, и эти процессы объединили свои усилия в деле экспроприации все большого количества маленьких участков земли и средств производства, тем самым ограничивая свободу среди большинства людей и стимулируя способность меньшинства насильственно контролировать жизнь своих собратьев. Это способное к насильственному контролю меньшинство состоит из частниковкапиталистов или правительственных чиновников, иди и тех, и других, объединивших свои усилия. И разумеется, как бы не называл себя начальник – "директором компании" или "слугой народа", – контроль, который он осуществляет, является принудительным и, стало быть, по сути своей, лишенным любви. Единственная разница между двумя видами этих олигархических правителей заключается в том, что власть первых зиждется, в большей степени, на богатстве, чем на их положении в обладающей устоявшимся авторитетом иерархии. А власть вторых зиждется в большей степени на служебном положении, чем на богатстве. На эту повсеместно идентичную основу не отмеченных любовью отношений нагромождены другие отношения, – в каждом обществе свои, зависящие от местных условий, местных привычек и местного образа мышления. Вот несколько примеров: эксплуатация и презрительное отношение к цветному меньшинству, живущему среди белого большинства, или цветное большинство, управляемое белым меньшинством; ненависть к евреям, католикам, масонам или любому другому меньшинству, чьи язык, привычки, внешний вид или религия отличаются от соответствующих черт местного большинства. А венцом всего этого является организованное отсутствие любви между государствами – отсутствие любви, которое выражает себя в нетребующей никаких доказательств убежденности, что нации имеют естественное право вести себя подобно ворам и убийцам, вооружаться до зубов и при первой представившейся возможности грабить и убивать. (О том, насколько суждения о природе наций, хорошо свидетельствует история Центральной Америки. До тех пор, пока отдельные области Центральной Америки с их произвольно очерченными границами назывались провинциями испанской колониальной империи, их обитатели жили в мире и согласии друг с другом. Но в начале девятнадцатого века различные административные районы испанской империи разорвали связь с "родиной" и решили стать нациями по европейскому образцу. Результат: они немедленно начали воевать друг с другом. Почему? Потому что суверенное национальное государство по определению является организацией, которая имеет право и обязана принуждать своих членов осуществлять грабежи и убийства в самых больших масштабах.)

"Не вводи нас в искушение" – вот каким принципом должны руководствоваться все общественные организации; искушений следует опасаться, и, по мере возможности, искушения следует ликвидировать'при помощи соответствующих экономических и политических мер. Во-первых, распространение и общее принятие любой формы Вечной Философии сможет помочь удержать мужчин и женщин от искушения поклоняться временным вещам – церкви, государству, революции, индивидуализму, ибо все они, по самой своей сути, неизбежно противоречат любви к ближнему. За этим должны последовать децентрализация, широкое распространение мелкой частной собственности на землю и средства производства, ликвидация, как государственных, так и корпоративных монополий, разделение экономической и политической власти (лорд Актон не уставал повторять, что это является единственной гарантией гражданских свобод в условиях законности). Эти социальные преобразования должны помешать честолюбивым индивидуумам, организациям и правительствам поддаться искушению установить тиранию. А кооперативы, демократические профессиональные организации и городские собрания должны освободить народные массы от искушения сделать свой децентрализованный индивидуализм слишком буйным. Но, конечно, ни одна из этих изначально желательных реформ не может быть осуществлена до тех пор, пока суверенные государства будут считать своим естественным состоянием готовиться к войне друг с другом. Ибо современную войну могут вести только страны с чрезмерно развитой промышленностью; страны, в которых экономическая мощь находится в руках государства или нескольких монополистических корпораций, которые легко облагать налогом или, при необходимости, временно национализировать; страны, в которых трудящиеся, не обладающие частной собственностью и лишенные корней, могут быть легко перемещены с места на место и вышколены производственной дисциплиной. Любое децентрализованное общество свободных, не подвергающихся никакому принуждению мелких частных собственников, общество со сбалансированной экономикой, в воинственном мире вроде нашего, станет жертвой любого другого общества, где производство высоко механизировано и централизовано, где народ не имеет частной собственности и потому легко поддается принуждению, общества, в экономике которого имеется явный перекос. Вот почему индустриально неразвитые страны типа Мексики или Китая хотят только одного: стать Германией, Англией, или Соединенными Штатами. До тех пор, пока будет существовать организованное отсутствие любви, выражающееся в войнах и подготовке к ним, не может быть и речи об уменьшении отсутствия любви в экономических и политических отношениях в масштабах отдельных стран и всего мира. Войны и подготовка к ним являются постоянными искушениями сделать нынешнее плохое, забывшее о Боге общество еще более плохим, в то время, как технология будет становиться все более эффективной.

Глава б УКРОЩЕНИЕ СТРАСТЕЙ, ОТСТРАНЕННОСТЬ, ПРАВЕДНЫЕ ТРУДЫ

Драгоценное Царство Божие было отгорожено от души временем, многообразием, ее собственными трудами, или, ненадолго, ее творческой природой. Душа сумеет открыть в себе Царство Божие в такой степени, в какой она сумеет отделиться от многообразия. В Царстве Божьем душа и Божество являются единым целым.

Экхарт

"Наше царствие уходит" – это обязательное и неизбежное следствие того, что "Твое царствие приходит". Ибо, чем больше "я", тем меньше Бога. Божественная вечная полноценная жизнь достанется только тем, кто осознанно расстался с раздираемой противоречиями жизнью страстей, корысти, эгоцентрического мышления, эгоцентрических чувств, желаний и действий. Укрощение страстей или осознанное умерщвление "я" с бескомпромиссной твердостью пропагандировалось каноническими книгами христианства, индуизма, буддизма, больших и малых религий, а также геоцентрическими святыми и духовными реформаторами, которые не только толковали принципы Вечной Философии, но и жили в соответствии с ними. Но подобный "отказ от своего "я" не считается (по крайней мере людьми, знающими о чем они говорят) концом пути. Он является просто инструментом, незаменимым средством достижения цели. По словам человека, цитаты из произведений которого мы уже не раз приводили в предыдущих главах, всем нам необходимо "узнать истинную природу и ценность любого самоотречения и укрощения страстей".

Что до их природы, то, сами по себе, они не содержат ни добра, ни святости, не способствуют по-настоящему нашей канонизации, не питают по-настоящему Божественную Жизнь в наших душах, не обладают очищающей силой. Их единственная ценность заключается в том, что они устраняют препятствия на дороге к святости, сокрушают барьеры между нами и Богом и прокладывают путь в наши души очищающему Божьему духу. который только он один может вдохнуть Божественную Жизнь в наши души или подарить им мельчайшую частичку истинной святости или духовной жизни... Теперь понятно, почему многие люди не только ничего не приобрели, но даже многое потеряли в результате укрощения страстей. Они неправильно поняли природу и ценность этого укрощения. Они практиковали его ради него самого, как вещи. ценной самой по себе. Они решили, что оно является истинной частью святости и потому остановились на нем и не пошли дальше, зато очень выросли в собственных глазах благодаря своим успехам в укрощении страстей. В результате они стали самоуверенными, угрюмыми, суровыми судьями всех тех, кто не достиг таких же успехов. В результате самоотречение привело их к тому же. к чему других людей приводит следование страстям: оно воздвигло барьер между Богом и их душами. И вместо того, чтобы по-настоящему умертвить свое "я", они только укрепили его царствие.

Вильям Ло

Искоренение и истребление страстей есть добро, но не абсолютное: обретение Мудрости – вот абсолютное добро. Когда это время наступит, все люди запоют.

Фчлон

Мой личный опыт мне подсказывает: что натура человека, живущего в соответствии с религиозными принципами, но неверно толкующего молитвы и другие вещи. связующие душу с Богом, – становится гораздо хуже. чем она могла быть, если бы он жил по мирским законам. Ибо гордыня и эгоизм, укоренившиеся в душе из-за греха, способны безмерно укрепиться, благодаря религии, если душа встала не на тот путь. что ведет к знанию и истинному смирению. Ибо я вижу. как в результате метаний и противоречий воли. которых нельзя избежать ни в одной религиозной общине, сердце превращается в камень. И смягчить его может только настоящая молитва, посредством которой душа тянется к Богу и учится у Него истинному смирению.

Гертруда Мор

Однажды, когда я жаловалась что мне приходится есть мясо и не каяться, мне сказали: иногда желание каяться содержит в себе больше эгоизма, чем сам грех.

Святая Тереза

Тот факт, что укротившие свои страсти люди в некотором отношении хуже тех, кто своим страстям потворствует, – не раз находил отражение в истории, художественной литературе и описательной психологии. Например, пуританин может исповедовать все основные добродетели: благоразумие, стойкость, выдержку и целомудрие – и при этом оставаться очень плохим человеком. Ибо слишком часто эти его добродетели сопровождаются, а по сути причинно связаны с такими грехами, как гордыня, зависть, хронический гнев, неприязнь, иногда доходящая до самой настоящей жестокости. Ошибочно принимая средства за цель, пуританин вообразил себя святым на основании своей способности к стоическому воздержанию. Но стоическое воздержание есть ни что иное, как возвышение более почтенной стороны "эго" за счет его менее почтенной стороны. А святость, напротив, есть полное отрицание отдельного "я", как его достойных, так и недостойных аспектов, и подчинение воли Богу. Чем больше человек привязан к таким понятиям, как "Я", "меня", "мое", тем меньше он способен обрести знание, объединяющее его с божественной Основой. Укрощение страстей должно быть доведено до уровня отрешенности или (по выражению святого Франциска Сальского) "святого безразличия"; в противном случае, оно просто переведет своеволие в другое русло, причем своеволие от этого может не только не уменьшиться, но даже увеличиться. Как это всегда и бывает, лучшие люди, развратившись. становятся худшими. Разница между укротившим свои страсти, но по-прежнему горделивым и сосредоточенным на самом себе стоиком и отчаянным гедонистом заключается в следующем: последний, будучи слабохарактерным, ленивым и в душе стыдящимся самого себя человеком, не имеет ни энергии, ни мотивов, чтобы причинить вред кому-нибудь или чему-нибудь еще, кроме своего тела, разума и духа. Первый, в силу того, что он обладает всеми вторичными достоинствами и смотрит свысока на тех, кто не похож на него, морально готов и вполне способен причинить вред в самом большом масштабе и без всяких угрызений совести. Это очевидные факты. И все же, в современном религиозном жаргоне слово "аморальный" обозначает исключительно человека, невоздержанного в плотских удовольствиях. В то же время, люди вполне респектабельные, но алчные, честолюбивые, жестокие, скрывающие дикую жажду власти за соответствующей идеологической ширмой, не только не подвергаются осуждению, а считаются образцами добродетели.

Представители организованных церквей начинают создавать нимбы вокруг голов людей, которые делают все, что в их силах, чтобы разжечь очередную войну или революцию, и продолжают причитать по поводу того, что наш мир пребывает в таком плачевном состоянии.

Вопреки тому, что воображают многие люди, – укрощение страстей не представляет собой, прежде всего, суровый образ жизни в физическом отношении. Возможно, что определенные лица при определенных обстоятельствах смогут достичь главной цели человека при помощи суровых физических самоограничений. Однако, в большинстве случаев, аскетизм такого рода ведет не к освобождению, а к чему-то совершенно другому, – развитию "психических" способностей. Умение добиться удовлетворения молитвы-просьбы, дар целителя, способность заглядывать в будущее или разум другого человека, – вот качества, которые, похоже, зачастую имеют некую причинную связь с постами, бдениями и самоистязаниями. Большинство великих теоцентричес-ких святых и духовных учителей признавало существование сверхъестественных способностей, но только для того, чтобы высказать сожаление по этому поводу. Они говорили: мнение, будто эти "сиддхи", как называли таких людей индусы, имеют что-то общее с освобождением, – является опасной иллюзией. Штучки такого рода либо не имеют отношения к главной цели жизни, либо (если они слишком ценятся и им уделяется слишком много внимания) являются препятствием на пути духовного развития. И это не единственный отрицательный аспект физического аскетизма. Крайние его формы могут оказаться опасными для здоровья, – а человеку с ослабленным здоровьем очень трудно постоянно совершать усилия, необходимые в духовной жизни. А поскольку физический аскетизм – дело трудное, болезненное и, вообще, очень бросающееся в глаза, – он является постоянным искушением для людей тщеславных, стремящихся к установлению всякого рода рекордов. "Когда ты подвергал себя физическим страданиям, ты был велик, ты вызывал восхищение". Так пишет Сузо о своих личных ощущениях, которые привели его, как за много столетий до него и Гаутаму Будду, к отказу от умерщвления плоти. А святая Тереза замечает, что налагать на себя великую епитимью гораздо легче, чем терпеливо, с любовью и смирением выносить обычные тяготы повседневной семейной жизни, что, впрочем, не помешало ей, до самого последнего ее дня, подвергать себя самым жестоким самоистязаниям. (Мы не можем знать, действительно ли эти страдания помогли ей в обретении знания, объединяющего ее с Богом, или она их ценила и практиковала для тех психических способностей, которые они помогали развивать.)

Наш дорогой святой (Франциск Сальский) не одобрял тех. кто безудержно постится. Он говаривал, что дух перекормленное тело не выносит, а в недоедающем не задерживается.

Жан Пьер Камю

Если воля, получая какое-либо удовольствие от чувственного объекта, летит на крыльях этого удовольствия к Богу, или чувственный объект вызывает в ней желание молиться, – тогда она не должна пренебрегать чувственным объектом. она должна использовать его в таких святых целях. Ибо чувственный объект в таких условиях делает то, ради чего его создал Бог, а именно – дает возможность лучше узнать и больше полюбить Его.

Сан Хуан де ла Крус

Тот, кто не осознает свободы духа среди чувственных объектов – вещей, которые должны вызывать желание молиться, и чья воля опирается на них и питается ими, – тот должен воздержаться от их употребления: ибо для него они – препятствие на дороге к Богу.

Сан Хуан де ла Крус

Один человек может сказать, что он не способен поститься: но может ли он сказать, что не способен любить Бога? Другой может заявить, что он не способен сохранить девственность или продать все свое имущество, чтобы раздать деньги бедным: но может ли он сказать мне. что не способен любить своих врагов? Нужно всего лишь заглянуть в собственное сердце: ибо Бог не просит у нас того. за чем следует отправляться в дальние края.

Святой Иерончм

Любой, кто желает поступать именно так, может более чем успешно практиковать укрощение страстей в условиях обычной повседневной жизни и при этом даже не прибегать к суровым физическим самоограничениям. Мы приведем правила, составленные для Гертруды Мор автором "Священной Мудрости".

Во-первых, она должна делать все то. что ей положено делать по любому закону, – человеческому или Божьему. Во-вторых, она не должна совершать поступков, запрещенных человеческими или Божьими законами, или же Божественным вдохновением. В-третьих, она должна терпеливо и с самоотречением преодолевать все препятствия, сооруженные на пути ее воли рукой Божьей. Таковыми, например, являются скука, искушение, физическое увечье, болезнь и немощь, потеря друга и потребность в уюте. Все эти страдания следует выносить терпеливо, вне зависимости от того, посланы они Богом или Его созданиями... Такого укрощения страстей вполне достаточно для Дамы Гертруды или любой другой души, а укрощения иного рода не следует советовать, так как нет в нем никакой нужды ни для кого.

Августин Беикер

Подводя итог, можно сказать: лучшим результатом укрощения страстей является отказ от своеволия, корысти, эгоцентрических мышления, желания и воображения. Крайние формы физического аскетизма вряд ли дадут такой результат. А вот смиренное отношение к тому, что случается с нами в ходе нашей повседневной жизни (за исключением, разумеется, наших грехов) скорее всего дадут желаемый эффект. Если человек претворяет в жизнь специфические методы самоотречения, то они должны быть неброскими, безопасными для здоровья и лишены духа соревнования. Например, что касается диеты, то большинство людей посчитает истинным укрощением страстей отказ от продуктов, которые эксперты по питанию объявили вредными. А что касается отношений между людьми, то самоотречение должно здесь принять формы не показушного смирения, а сдержанности в речах и поступках, – отказ от недоброжелательных или легкомысленных речей (что, на практике, означает отказ от пятидесяти процентов обычных разговоров) и умение вести себя спокойно и бодро, когда внешние обстоятельства или состояние здоровья могут вызвать тревогу, угрюмость или излишнее возбуждение.

Когда человек любит ближнего своего ради того, чтобы вновь родиться на небесах или ради славы, или ради награды, или из страха, – то такая любовь не может привести к полному успеху.

Сутра о Понимании и Защите Дхармы

Когда князь Вен Ван посещал Цан. он увидел старого рыбака. Но старик не занимался настоящей рыбной ловлей, ибо удил не для того. чтобы поймать рыбу. а просто из удовольствия. Вен Ван захотел сделать его членом своего правительства, но боялся, что его министры, дяди и братья будут возражать. С другой стороны, он не мог вынести мысли, что если он даст старику уйти. то другие люди не смогут увидеть столь прекрасный пример.

Чжуан-цзы

Боже, если я поклоняюсь Тебе из страха перед адом, то сожги меня в аду. И если я поклоняюсь Тебе в надежде попасть в Рай, то изгони меня из Рая; но если я поклоняюсь Тебе ради Тебя самого, то не скрывай от меня Твоей вечной Красоты.

Рабиа

Рабиа, святая-суфий, говорит, мыслит и чувствует категориями благочестивого теизма; буддийский теолог – категориями безликого нравственного Закона; китайский философ, с характерным для этих людей юмором – категориями политики. Но все они настаивают на необходимости отказа от корысти – и настаивают так же сильно, как настаивает Христос в своем обращении к Фарисеям, которых он критикует за эгоцентрическую набожность; как настаивает Кришна из "Бхагавад Гиты", когда он приказывает Арджуне выполнять его долг перед Богом, не ожидая награды и не опасаясь наказания.

Святого Игнатия Лойолу однажды спросили, что бы он почувствовал, если бы Папа стал подавлять Общество Иисуса. Он ответил:

– Я бы четверть часа молился, а потом об этом вообще не думал.

Вероятно, это самая трудная форма укрощения страстей – достичь "святого равнодушия" к временным успехам или неудачам в том деле, которому человек отдает все свои силы. Человек добился триумфа – хорошо, потерпел поражение тоже хорошо, хотя ограниченному и закрепощенному временем разуму совершенно непостижима полезность поражения.

Под человеком, лишенным страстей, я понимаю человека, который не позволяет ни добру, ни злу разрушить его внутреннее хозяйство, а подстраивается под то, что произошло, и не прибавляет его к сумме своей смертности.

Чжуан-Цзы

Готовность к единению с Богом не означает, что душа должна каким-то образом понимать, осязать, воображать или чувствовать на вкус природу Бога или какой-либо вещи; душа должна пребывать в той чистоте и той любви, которые являются абсолютной отрешенностью от всех вещей, за исключением Бога.

Сан Хуан де ла Крус

Тщеславие всегда порождает беспокойство и не приносит никакой пользы. Даже если весь мир и все вещи в нем пришли в смятение, беспокойство по этому поводу есть тщеславие.

Сан Хуан де ла Крус

Своей заботы достаточно не только для каждого дня, но и для каждого места. Возбужденное отношение к событиям, на которые мы не в состоянии повлиять, потому что они либо еще не произошли, либо происходят слишком далеко от нас, – есть ни что иное, как заражение ожидаемым или удаленным от нас злом, которое становится предметом нашего беспокойства. Слушать четыре-пять раз в день новости и комментарии к ним, читать ежедневные газеты, а также все еженедельные и ежемесячные журналы, – все это называется теперь "проявлять разумный интерес к политике". Сан Хуан де ла Крус назвал бы это потворством праздному любопытству и культивированием беспокойства ради самого беспокойства.

Я хочу очень немногого, и того, что я действительно хочу. я хочу не очень-то и сильно. У меня почти нет желаний, но если бы мне пришлось родиться заново, я должен был бы вообще их не иметь. Мы не должны ничего просить и ни в чем не отказывать, и. подчинившись воле божественного Провидения. не тратить попусту время на любые желания, за исключением тех. которые являются желаниями Бога.

Снятой Франциск Сальский

Сохрани свой покой.

И вещи смогут сами расти,

Я буду ждать их возвращения.

Лао-цзы

Все веши расцветут

И вернутся к своему началу.

Это возвращение к корням называется Покоем;

Покой называется покорностью Судьбе;

То, что покорилось Судьбе, является частью вечности:

Познать вечность значит быть просветленным;

Не знать ее – значит слепо совершать зло.

Я хотел бы иметь возможность присоединиться к "Отшельникам'' (на острове Калди) вместо того, чтобы быть начальником и писать книги. Но, конечно, я не хочу получить то, чего я хочу.

Аббат Джон Чепмен

Мы не должны хотеть ничего, кроме того, что происходит в данный момент, и в то же время, мы должны постоянно распространять добро.

Святая Екатерина Женевская

Прогресс в деле укрощения страстей, как и прогресс в большинстве других сфер жизни, – это скольжение по лезвию ножа. С одной стороны притаилась Сцилла эгоцентрического аскетизма, а с другой – Харибда блаженного наплевательства. Святое безразличие, пропагандируемое толкователями вечной Философии, не является ни стоицизмом, ни обычной пассивностью. Оно представляет собой, скорее, активное отречение. Отказ от своеволия означает не то, что волю можно отправить в бессрочный отпуск, а то, что божественная воля может использовать укрощенные разум и тело, как орудия добра. Или, вместе с Каби-ром, мы можем сказать, что "правоверным является тот, в чьем сердце соединяются любовь и отстраненность, подобно тому, как смешиваются воды Ганга и Джамны". До тех пор, пока мы не расстанемся с частными увлечениями, мы не сможем любить Бога всем сердцем и разумом и не сможем испытывать вселенскую любовь ко всем Божьим созданиям во имя самого Бога. Потому Евангелие так сурово и говорит о необходимости отказа от исключительно семейных связей. И если Сыну Человеческому негде приклонить голову, если Татхагата и Бодхисаттва "осознали природу Реальности, ничего при этом не делая", то это только потому, что разум не может заключить в темницу предубеждений и антипатий истинно Божественную любовь, которая, подобно солнцу, одинаково светит и праведникам, и грешникам.

Душа, привязанная к какой-либо вещи, сколько бы добра эта вещь не содержала, никогда не достигнет свободы божественного единения. Какое значение имеет то, что именно мешает птице взлететь – толстая проволока или тонкая нить. если привязь эта крепка: ибо. пока путы не будут разорваны, птица не сможет взлететь. Так и душа. скованная, пусть даже непрочными с виду кандалами человеческих страстей, не сможет проложить себе путь к Богу, пока не разорвет кандалы.

Сан Хуан де ла Крус

Есть люди. которые лишь недавно освободились от своих грехов и потому по-прежнему являются новичками и учениками. нестойкими и слабыми, хотя они и полны решимости любить Бога... Они любят Господа Нашего и. в то же самое время, они любят огромное количество поверхностных, тщетных и опасных вещей. Хотя они и любят Бога превыше всех вещей, но продолжают получать удовольствие от многих вещей. Богу не угодных. – вроде невоздержанности в речах, одеяниях, жестах и развлечениях.

Святой Франциск Сальскчи

Есть души, которые добились определенного успеха в божественной любви и отсекли любовь ко всем опасным вещам. И все же они способны на опасную и поверхностную любовь, потому что они действительно любят только то, что хочет Бог. но слишком нежной и страстной любовью... Любовь к родственникам, друзьям и благодетелям угодна Богу. но она может принимать крайние формы: то же самое можно сказать и о нашем призвании, каким бы духовным оно не было: и о нашем благочестии (которое, конечно, мы должны любить очень сильно). Если все вышеназванное мы ставим выше послушания или общего добра, или же считаем его целью, мы не понимаем, что оно является всего лишь средством.

Святой Франциск Сальскчи

Божественные вещи, коих не сосчитать, могут поместиться только в пустом и одиноком сердце.

Сан Хуан де ла Крус

Представим себе человека, переплывающего реку на лодке, и представим себе другую лодку – пустую, которая готова врезаться в эту лодку. В этом случае даже раздражительный человек не выйдет из себя. Но представим себе, что во второй, пустой лодке кто-нибудь есть. Тогда человек в первой лодке крикнет человеку во второй, чтобы тот был поосторожнее. И если тот, второй, не услышит предупреждение с первого раза. или даже на третий раз. тогда неизбежно последует поток ругательств. В первом случае гнева не было, во втором – был. потому что в первом случае вторая лодка была пуста, а во втором случае в ней сидел человек. Что верно для лодки, то верно и для человека. Если бы он только был способен пройти по жизни порожняком, кто был бы в состоянии причинить ему вред?

Чжуан -цзы

Когда сердце скорбит о потерях, дух радуется приобретениям.

Афоризм неизвестного суфия

Только расставшись с эгоцентрической жизнью, мы сохраняем скрытую дотоле жизнь, которая в духовной части нашего бытия, объединяет нас с божественной Основой. Эта новообретенная жизнь "более изобильна", чем та, что была прежде, и стоит на другой, более высокой ступени. Обретение этой жизни есть уход в вечность, есть освобождение, которое есть красота. Так и должно быть; ибо для Брахмана, который един с Атманом, это не только Бытие и Знание, но и Блаженство, а окончательным плодом Духа после Любви и Покоя является Радость. Укрощение страстей – болезненный процесс, но эта боль является одним из предварительных условий обретения благодати. Это духовное ощущение иногда неправильно понимается из-за языка, которым оно описывается. Так, когда Христос говорит о том, что в Царство Небесное смогут войти лишь те, кто подобен малым детям, – мы можем забыть (настолько трогательны образы, вызванные этой простой фразой), что человек не может стать похожим на ребенка, если только он не пройдет чрезвычайно суровый и напряженный курс самоотречения. На практике повеление стать подобным малому ребенку равносильно повелению расстаться с жизнью. В прекрасном отрывке из произведения Трахерна, процитированном нами в главе "Бог в Мире", ясно сказано, что никто не может познать сотворенную Природу во всей ее изначально священной красоте, если прежде всего не забыть грязные методы взрослого человечества. Если смотреть на вселенную сквозь очки корысти, стекла в которых имеют цвет навоза, – то вся вселенная покажется просто навозной кучей. А если такие очки носить достаточно долго и они прирастут к глазам, то процесс "очищения врат восприятия", по крайней мере, на первых стадиях духовной жизни, может быть болезненным, как хирургическая операция. Правда, впоследствии даже самоотречение может преисполниться радостью Духа. В этой связи очень уместно привести отрывок из произведения четырнадцатого века "Масштаб Совершенства".