Текст книги "Новые приключения Пышки на сайте знакомств. Отвязные домохозяйки"

Автор книги: Оксана Новак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 7
Вадим

Письмо:

Илья, 39

Вы мне интересны, как сука!

Поскольку на мир я смотрю глазами женщины, мне всегда казалось, что все самые большие страдания на свете выпадают на нашу женскую долю: это мы обманываемся в лучших надеждах, мы страдаем и плачем, в то время, как эти подлые бессердечные самцы веселятся в компании молодых пустоголовых блондинок, на которых нас променяли. Само понятие «мужчина, страдающий от любви» казалось мне абсурдным: у этих особей нет сердца и страдание им неведомо! Они способны испытывать лишь бытовой дискомфорт, когда некому принести для них обед или постирать рубашку.

Поэтому, когда тринадцатого января, в день старого Нового года мне позвонил Вадим и странным, срывающимся от волнения голосом предложил встретиться, я была удивлена и заинтригована. Как выяснилось, он снимал небольшую однокомнатную квартирку у своего знакомого, недалеко от метро «Черная речка», куда я и отправилась, нагрузив сумку продуктами и купив по дороге бутылку коньяку.

Когда Вадим открыл мне дверь, я даже не сразу его узнала. Сначала кинула взгляд на номер, приколоченный на двери: туда ли я позвонила? Передо мной стоял не тот нордически-спокойный и уверенный в себе мужчина, каким я его всегда знала, а худой, заросший щетиной человек с безумным взглядом. Несмотря на то что с Вадимом мы были знакомы много лет и когда-то я была свидетельницей на их с Юлькой свадьбе, мы никогда не были близкими друзьями. Мне Вадим всегда казался скучным предметом для изучения, да и общались мы, в связи с его бесконечной занятостью, довольно редко.

Мы прошли в маленькую комнатку, которая служила хозяину и спальней, и кабинетом, и, видимо, столовой, судя по немытым тарелкам на столе.

– Наверное, это была не очень хорошая идея – звонить тебе, – тихо сказал Вадим. – Но мне надо с кем-то поговорить. Я потерял все, что имел, и мне нужна помощь… Вернее, совет. Как ты думаешь, я могу вернуть все назад? – И он посмотрел на меня с такой мольбой в глазах, что комок подкатил к моему горлу.

– Не паникуй! – бодро сказала я, чтобы как-то разрядить обстановку. – Давай немного разгребем твой стол, помоем посуду, а потом за рюмкой коньяку обсудим твои проблемы.

Мы навели относительный порядок в комнате, я накрыла на стол, Вадим достал видавшие виды стаканы из дешевого цветного стекла. Видимо, пил он не первый день, так как уже после первого бокала заметно захмелел. Потом мы говорили о жизни, и, хотя Вадим не был чрезмерно откровенным собеседником, я неплохо прочла между строк историю его жизни и его грехопадения.

Мама Вадима, Ангелина Львовна, приехала в Ленинград с Урала. Ей было семнадцать лет, она только что окончила школу и собиралась поступать в консерваторию по классу вокала. Ангелина была хороша собой, честолюбива и очень гордилась своими дворянскими корнями, о которых шепотом рассказала ей мама. Предки девушки когда-то владели в Санкт-Петербурге фамильными особняками и передвигались по мостовым в гербовых каретах, запряженных шестеркой лошадей.

Ангелина не просто приехала в большой город, она вернулась на родину предков, и путь у нее был только один – покорить Северную столицу! Назад дороги не было. Она поступила в консерваторию, получила комнату в студенческом общежитии и уже на втором курсе вышла замуж за отца Вадима – пятидесятидвухлетнего профессора математики, декана Горного института.

По выходным Ангелина забегала к дальней родственнице, вдовствующей генеральше, чтобы помочь сделать уборку в большой квартире с высоченными потолками, помыть окна и выслушать бесконечные истории генеральши о ее бурной молодости. За это тетка отдавала девушке платья своих давно выросших дочерей, делала небольшие презенты в виде помады или флакончика духов. В доме генеральши и увидел молодую певицу пожилой профессор, пришедший поздравить с именинами тетку. Профессор потерял покой и сон, выяснил, где живет и учится юная нимфа, и стал встречать прелестницу после занятий, катать по городу на новой «Волге» и возить ужинать в «Асторию».

Конечно, Ангелина была окружена поклонниками, молодую улыбчивую красавицу не обходили вниманием молодые люди в консерватории, но сердце ее оставалось свободным. И влюбленный старик показался ей прекрасной возможностью сделать шаг к той жизни, которой лишили когда-то ее мать, сослав в далекий уральский городок как дочь «врагов народа». «Ты моя маленькая принцесса, – шептала ей мать по ночам в старом бараке. – Ты обязательно будешь танцевать на балах и блистать в свете. Все вернется!»

И когда пожилой поклонник, потерявший голову от любви, краснея и заикаясь, сделал Ангелине предложение, девушка недолго думая ответила согласием.

Вадим родился через два года после свадьбы и стал подарком судьбы для бездетного профессора и обузой для юной красавицы-мамы. Отдав ребенка на попечение мужу и его пожилых сестер, Ангелина бросилась в омут своей артистической карьеры.

Окончив консерваторию, не без помощи связей любящего мужа молодая певица получила место в Мариинке и со всей страстью предалась служению искусству. Она пропадала в театре дни напролет, разучивая новые партии, примеряя театральные наряды и окружая себя толпами воздыхателей. Вадима же растили престарелый отец и две его одинокие сестры, уча мальчика хорошим манерам, нанимая ему репетиторов и подсовывая умные книги.

Отца мальчик любил и бесконечно уважал, тот был для него авторитетом во всем и кладезем бесконечных знаний. Но вечно недоступную маму он просто боготворил. Она приходила домой за полночь, быстро забегала в его комнату и целовала сына в лоб, но если Вадим открывал глаза и обнимал ее за шею, сразу шептала: «Спи, сынок, мама устала. Мне еще надо принять ванну» – и выскальзывала из комнаты, как тень, оставляя сладкий запах духов и горечь равнодушия.

Чем старше становился Вадим, тем больше он хотел завоевать внимание матери. Он хорошо учился, имел безупречные манеры, но мама все равно мало обращала на него внимания: вечно окруженная свитой из композиторов, певцов, портных и просто обожателей талантливой певицы, она почти не замечала маленького мальчика в сером костюмчике.

Когда Вадиму исполнилось двенадцать, отец умер. Для подростка эта смерть стала огромным потрясением, и еще сильнее возросла потребность в общении с матерью. Но та к этому времени уже была именитой певицей, часто гастролировала, дома появлялась наездами и все так же откупалась от сына подарками и сладостями, которые мальчик со злостью выкидывал в унитаз и плакал от бессилия. Короче, пацан пал жертвой эдипова комплекса, а нелюдимость характера и отсутствие школьных друзей усугубляли ситуацию. В какой-то момент Вадима захватила идея фикс во что бы то ни стало заполучить любовь и внимание матери. Она казалась ему сказочной феей, живущей какой-то волшебной жизнью – полной гармонии, красоты и веселого смеха, и попасть в эту жизнь можно было только одним способом: стать для матери одним из ее любимых мужчин. Вадим видел, как в окружении Ангелины Львовны появлялись мужчины, на которых она смотрела тем особым взглядом, ради которого он пошел бы на любой подвиг. Он окончил школу с золотой медалью, поступил в престижный институт, стал лучшим студентом на курсе, но мама так никогда и не взглянула на него этим «особенным» взглядом, а смотрела рассеянно, иногда раздраженно, явно не зная, о чем говорить с сыном, и бесконечно ускользая из его жизни.

Вадима с Юлькой познакомила вездесущая тетя Роза. Роза Моисеевна была увлеченной театралкой и большой поклонницей оперы. На одной из премьер в Мариинском театре она и представила юную племянницу сыну своей старой приятельницы Ангелины – оперной примы этого театра. И когда Вадим увидел Юльку – такую же красивую, веселую, как его мать, и пользующуюся такой же популярностью у окружающих ее молодых людей, он решил, что, покорив эту молодую девушку, поймет, как найти подход к матери.

Вадим ухаживал за моей подругой фанатично, ни на секунду не допуская ее отказа. Частенько приезжал в Мурманск с подарками и охапками цветов, возил Юльку в Ленинград, водил по театрам, читал стихи, окружал бесконечной заботой и обожанием. Она сама вряд ли до конца понимала, как важно было Вадиму добиться ее благосклонности, но его напор и самоуверенность сыграли свою роль – она и сама не заметила, как увлеклась этим невзрачным очкариком, почувствовав в нем сильное мужское начало, которое привлекает самок гораздо сильнее, чем аромат последнего парфюма от Dolce&Gabbana.

Став официальным женихом Юльки, Вадим успокоился на какое-то время. Он доказал свою мужскую состоятельность и не без гордости и удовольствия отметил удивленный взгляд матери, когда привел невесту в дом для первого знакомства. Пожалуй, тогда наконец сбылась его мечта, и мать действительно посмотрела на него с заинтересованным любопытством, возможно, впервые воспринимая сына, как мужчину, и обнаруживая в нем неизвестные ей ранее качества.

Потом Вадим с Юлькой поженились, и на какое-то время страсти в его душе улеглись. Мать ушла на пенсию, переехала в Крым и продолжала жить все так же в окружении поклонников и упиваясь лишь собой. Со временем Вадим понял, что Ангелина родила его, не успев повзрослеть, оставаясь просто эгоистичной девчонкой, к тому же его отец тоже не сумел вызвать в ее душе ни романтического трепета, ни физического влечения. Сейчас матери было под шестьдесят, но она не сильно изменилась: осталась все той же самовлюбленной и очаровательной эгоисткой, умело жонглирующей чувствами окружающих ее людей.

Долгое время Вадим считал, что демоны, терзающие его душу, ушли и он может строить семью и отношения, не повторяя ошибок своих родителей. Однако, чем большего добивался он в жизни, чем большей гармонии достигали их с Юлькой отношения, тем бо́льшая тоска терзала его сердце. Он и сам не мог объяснить истоки этой тоски, только ему вдруг становилось невыносимо скучно и тошно жить этой размеренной семейной жизнью. В какой-то момент его стало нестерпимо раздражать в жене то, за что он когда-то ее полюбил – ее интеллигентность, порядочность, предсказуемость. Он хотел бури, страстей, экстрима, чего-то такого, от чего запела бы душа и сильно забилось сердце.

Сначала он одергивал себя, считая эти мысли блажью и стыдясь своих слабостей. Чтобы наполнить жизнь элементом риска, он стал ездить с друзьями на горнолыжные курорты, прыгнул с парашютом и увлекся дайвингом. На какое-то время тоска ушла, но вернулась вновь и с удвоенной силой взяла его за горло. Самое обидное, что Вадим и сам не знал, чего просит его душа. Но он вдруг осознал, что несчастен, отдалился от жены, поскольку понятия не имел, что отвечать на ее тревожные вопросительные взгляды. Ему нужно было время разобраться в своей душе. Демоны вернулись голодными и злыми и жаждали насыщения. Вадим вновь почувствовал себя одиноким семилетним мальчиком, который плачет навзрыд, уткнувшись носом в мамину накидку.

Может, он воспользовался бы советом Юльки и посетил психоаналитика, а возможно, даже прошел бы курс антидепрессантов, не произойди однажды случай, который перевернул всю его жизнь. Вадим поехал в командировку в Москву подписывать важный договор. После официальной части компания преуспевающих бизнесменов отправилась в ресторан, где на веранде, вдали от музыки и ресторанного шума, был накрыт шикарный стол. В разгар веселья и разговоров о бизнесе за столом появились дамы, мужчины оживились, стали звучать тосты, шутки и смех.

Вадим сразу обратил внимание на эту женщину. Она была именно такой, какой он помнил маму в глубоком детстве, какой помнил Юльку в их первую встречу – юной, красивой, с равнодушно-рассеянным взглядом и дежурной улыбкой. Женщина улыбалась не шуткам сидящих рядом с ней мужчин, а своим тайным мыслям и казалось, в своем бесконечном равнодушии ощущала себя выше этой пафосной компании самцов, так отчаянно старающихся обратить на себя ее внимание.

– Кто это? – спросил Вадим сидящего рядом компаньона.

– Хороша, милашка? – рассмеялся тот. – Очень дорогая проститутка. Мы ее не первый раз заказываем, знает свое дело. И честно отрабатывает свой нехилый гонорар.

Кровь прилилась в лицо Вадиму. Эту неприступную красавицу, эту холодную леди с равнодушной улыбкой можно вот так просто взять за руку и отвести в номер? И делать с ней все, что захочется, играть, словно с дорогой игрушкой, и возможно, даже увидеть покорность в ее взгляде? Вот оно, то самое слово – «покорность»! Вот чего хотелось Вадиму увидеть в наглых глазах женщины – безоговорочное принятие его мужской власти над ней. Вадиму стало жарко, и он ослабил узел галстука. С волнением он понял, что не сможет набраться смелости и просто подойти к этой прекрасной незнакомке и взять ее за руку. Однако пока он мучился смятением и желанием, то ли судьба, то ли внимательные партнеры решили все за него: женщина сама подошла к нему и пригласила на танец.

Играла громкая музыка, блики света скользили по мраморным стенам шикарного ресторана, Вадим держал руки на тонкой талии прекрасной незнакомки, вдыхал ее запах и хотел ее больше всех женщин мира. Он и сам уже не помнил, кто первый проявил инициативу и как он и женщина оказались в номере дорогой гостиницы. Помнил лишь, как сидел на краю кровати, а женщина приблизилась к нему, покачивая бедрами, и стала снимать платье под тихую музыку. Потом она сняла лифчик, обнажив красивую полную грудь с маленькими темными сосками, и, встав почти вплотную, положила руки ему на плечи.

И тут он сделал то, чего сам от себя не ожидал: вдруг с силой сжал сосок на груди девушки пальцами и заглянул ей в глаза. И неожиданно увидел, как из этих наглых холодных глаз уходит вызов, на миг оставляя место удивлению и растерянности. Вадим продолжал сжимать сосок девушки, пока она не застонала, и ее боль, казалось, передалась ему. Но девушка не разозлилась и не отпрянула, она лишь закусила губу и продолжала с вызовом смотреть на Вадима.

Та ночь, проведенная с проституткой в номере фешенебельного загородного отеля, перевернула Вадиму жизнь. Наконец он нашел способ накормить демонов, и это неведомое доселе чувство власти над другим человеком свело его с ума. Он помнил все в мельчайших деталях: как отдавал девушке приказы, а она молча и старательно, возбуждаясь все больше, спешила их выполнять. Как горели ее глаза, когда она ползала у него в ногах, целуя стопы, в то время как он наматывал ее волосы на кулак и подтягивал к себе. Впервые в жизни Вадим выпустил на волю спящего в нем зверя, и ему хотелось унижать эту податливую самку, причинять ей боль и наслаждаться ее покорностью. Он как будто покорил в лице этой женщины всех неприступных женщин своей жизни: отвергавших его одноклассниц, хихикающих над ним институтских подружек, красавицу-жену, рядом с которой всегда чувствовал комплекс неполноценности, и вечно отстраненную от него мать. Он наконец покорил всех этих женщин, и эта новая тайная сила сделала его бесконечно счастливым.

Позже, вернувшись в Питер, Вадим пытался несколько раз повторить эксперимент с местными проститутками, но натыкался лишь на капризных девок, которые смотрели на него испуганно и, чуть что, начинали голосить. Он понял, что нуждается в женщине, которая примет и поймет его сексуальные пристрастия и будет находить в них такое же болезненное удовольствие, как и он. И, наслушавшись моих рассказов о сайте знакомств и о том, что туда стекаются сексуально-непонятые извращенцы всех мастей, дабы найти себе подобных, Вадим сделал себе анкету и вскоре нашел Лильку.

В отличие от меня, Лилька была бесстрашной авантюристкой, поэтому без лишних раздумий бросалась в любой эксперимент. И я не удивилась, что такой образованный человек, как Вадим, наделенный хоть и скрытой, но весьма мощной внутренней силой, действительно смог заинтересовать вечно ищущую экстрима подругу.

Что случилось дальше, мы уже знаем. И теперь передо мной сидел растерянный человек и, хватаясь за меня, как за последнюю надежду, спрашивал: «Скажи, у меня есть шанс все исправить? Ты женщина, ты знаешь Юльку, дай совет: что мне делать?»

Да, тяжела ты, шапка Мономаха. Я, конечно, убедила Вадима, что не все потеряно. И что, возможно, этот разрыв еще сильнее сплотит их с Юлькой и переведет их отношения на новый уровень. Только нужно время.

– Обещай, что не будешь искать Юльке нового мужика и пытаться устроить ее жизнь! – Вадим пристально смотрел мне в глаза.

– Обещаю! – выдохнула я, стыдливо вспоминая загорелого турка. – Никуда твоя Юлька не денется, пообижается и оттает. Только не спеши и не делай глупостей. Думаешь, хорошие мужики в наше время на дороге валяются? Вот и дай ей время это понять.

Я шла домой, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, я понимала, что у Юльки с Вадимом есть неплохой шанс помириться и начать все сначала. С другой – если Юлька не сможет принять и разделить его сексуальные увлечения, их союз будет пустой формальностью. Смогла бы я ради сохранения семьи играть с партнером в сексуальные игры по его правилам? «Нет!» – твердо ответила я себе, вспомнив Игоря. Сможет ли Юлька? Время покажет…

Глава 8
Формула любви

Письмо:

Иван, 22

Привет! Как думаешь, я вот вышел из ванной, приятно пахнущий, лежу на диване совершенно обнаженный… К чему бы это?

Пышка

К онанизму!

Итак, долгие новогодние праздники закончились, и начались суровые будни. Я вновь вставала по утрам и тащилась на работу, которую ненавидела всеми фибрами души: обязанности скучные, коллектив дерьмовый, зарплата маленькая. Единственный положительный момент в десятичасовом рабочем дне – обеденный перерыв, когда я шла в подсобку, тырила там самую дорогую бутылку чешского пива и выпивала ее в туалете. С такой работой мне казалось, что Робинзон меньше радовался пятнице, чем я.

И опять самым приятным было время, когда я приходила домой, брала пакетик чипсов и усаживалась перед компьютером. Теперь мне писали не только мамбо-дрочеры, но и многочисленные виртуальные друзья, бывшие любовники, перешедшие в разряд друзей, и куча людей, которые знали меня как минимум в лицо. Мы обменивались ссылками на интересные сайты, информацией, жаловались друг другу на жизнь и делились последними сплетнями.

Мужчины продолжали радовать «перлами», поднимая настроение уже с утра.

Андроид сегодня в 08.12:

« Вопрос: в лоб ебаться будешь?»

Андроид сегодня в 08.13:

« Извините, двоеточие не там поставил».

Вот за что я люблю культурную столицу – все же здесь встречаются иногда истинные интеллигенты, хоть и Андроиды!

Нашего полку прибыло: Юлька тоже сделала себе анкету и теперь зависала на сайте вместе со мной и Лилькой. Я подумала, что это довольно безопасно: найти она все равно никого не найдет, но самооценку себе поднимет. Женщинам полезно получать по пятьдесят писем с комплиментами ежедневно, особенно если это ни к чему не обязывает.

Для того чтобы понять и простить Вадима, Юльке было совершенно необходимо пообщаться с мужчинами на сайте знакомств и сходить на пару-тройку свиданий. По моему мнению, это был лучший способ скрепить семейные узы. Я уже представляла, как через пару месяцев, хлебнув реально-виртуальной жизни, Юлька бросается в ноги бывшему мужу с криком: «Вернись, я все прощу!» Поэтому я терпеливо знакомила Юльку с реалиями нашего сайта, недоступными пониманию нормального человека.

– В этом вашем Интернете хрен поймешь, кто прикалывается, а кто реально дебил! – возмущалась Юлька, зачитывая мне полученные сообщения:

Ваня, 47

« Читать всё ваше досье мне нет ни желания, ни чего-нибудь другого.

Я, с позволения сказать, врач, мужчина с близлежащей деревни. Лечу козьим молоком и его составляющими. Опыт только положительный. Анкету не читай и фото не смотри – это для дур. Объяснять долго».

– Что тебя удивляет? – пожимала я плечами. – К сожалению, прошли те времена, когда доступ в Интернет имела лишь избранная элитарная публика. У меня давно уже есть подозрения, что многие выходят на сайт прямо из сумасшедшего дома. Ничего, привыкнешь! – подбадривала я подругу. – Главное, не заболей интернет-зависимостью, как мы с Лилькой. Эта хрень затягивает, знаешь ли… Я же теперь крайне редко вступала в переписку, а больше наблюдала за жизнью сайта со стороны, развивая чувство юмора. Люди по утрам делают зарядку или пьют мочу с морковным соком по совету Малахова, я же включала компьютер и пила утренний кофе, читая надписи на «мордоленте»:

« Женщину хочу, кто хочет увидеть аппетитный член?!» –нервничал с утра пораньше Mike, 25.

Всё-то он бедный хочет: и женщину, и член показать – сам не знает, чего хочет больше!

« Пообедаем днем на Пионерской, а потом вам куннилингус», – деловито предлагал Сергей, 30.

Ну вот, совсем другое дело: кто девушку кормит, тот ее и куннилингит!

« Согласна на любой возраст и наружность, кроме прокаженных и сумасшедших!» – заявляла Юлия, 31.

И я начинала опасаться, что вселенский голод уже наступил.

« Ну, кто заберет меня отсюда? ААААУУУУУ!» –писала Гостья из Будущего, 30, наводя на мысль, что в будущем, видимо, еще хуже, чем теперь.

« Хочу крепкого парня от девяноста кг!» –делился сокровенным Andrey, 29.

«Эх, милок! – хотелось ответить ему. – Кто ж не хочет крепкого парня, да с утра, да еще в такую погоду! Тут девкам парней не хватает, а еще вы, ахтунги, туда же! И так уже добрую часть крепких парней увели из гетеросексуального стойла! Эх, одни пи… гламурные кругом!»

« Дарите мне подарки! От скромности не сдохну!» – выпендривалась Кристина, 22 в костюме розового кролика.

«От жадности, наверное, сдохнешь!» – смеялась я, с сожалением выключая компьютер, и убегала на работу.

Вечером мы с девчонками садились на телефон и рассказывали друг другу о новых виртуальных мужчинах, назначенных или состоявшихся встречах, кидая друг другу ссылки на кандидатов и зачитывая самые шедевральные отрывки из писем. В моей февральской переписке был только один достойный кандидат, мужчина тридцати семи лет по имени Антон, который сразу написал, что как женщина я его не привлекаю, но оригинальность моей анкеты выдает во мне интересного собеседника.

«Ну и ладненько, – подумала я. – В конце концов, лучше иметь хорошего друга и приятного собеседника, чем очередное неудачное свидание или паршивый секс». Мы с Антоном стали болтать ночи напролет, и я узнала, что он разведен два года назад, живет в однокомнатной квартире, которую купил после развода, работает начальником отдела продаж крупной фирмы и больше всего на свете любит рок-музыку.

Через пару недель переписки Антон пригласил меня на рок-концерт. Я честно ответила, что из рок-музыки отдаю предпочтение Юре Шатунову и Верке Сердючке, на что мой собеседник разразился долгой и нудной лекцией об истории рока и музыкальной культуре, из чего я поняла, что мои музыкальные пристрастия находятся на уровне «между амебой и Петросяном». Я сдалась и пошла на свой первый в жизни рок-концерт, в клуб «Арландина». Место проведения данного шабаша выглядело весьма готичненько: торец старого дома, кучи мусора и битых бутылок у входа и полное отсутствие фонарей. Пока я добрела до входа в чертов клуб, место нашей с Антоном встречи, я «пересчитала» в темноте все лужи и скромные кучки собачьего дерьма.

Антон стоял у входа в окружении волосатых друзей и протягивал мне бутылку пива. «А он умеет найти подход к девушке!» – мелькнуло у меня в голове. Внутри заведение походило на тюрьму в аварийном состоянии: грязно-зеленого цвета, испещренные надписями стены, ржавые решетки, заплеванный пол, покрытый разномастной, местами побитой плиткой. Публика была под стать заведению: высокие длинноволосые юноши в косухах и кожаных штанах, девушки с черным лаком на ногтях и разрисованными лицами. Короче, массовка для фильма: «Шабаш оживших мертвецов».

Антон чувствовал себя здесь как рыба в воде, он весело общался с окружающими нас готами, они обсуждали концерты каких-то рок-музыкантов, сыпали терминами и именами кумиров, и из их беседы я понимала только предлоги. От приступа паники меня спасало только обилие дармового пива и явное дружелюбие этих чокнутых зомби, которые, похоже, не собирались есть меня заживо. Мы прошли на второй этаж, где в сравнительно небольшом зале, похожем на актовый зал школы, располагалась сцена, уставленная аппаратурой.

– Скоро начнется! – шептали длинноволосые, зачарованно глядя на сцену.

И действительно, вскоре появились виновники торжества: такие же волосатые пятидесятилетние дядьки, в кожаных штанах, оттянутых на тонких коленках, и с неожиданно торчащими вперед пивными пузиками. Реально, фигурами они напоминали беременных дистрофиков, обвешанных электрогитарами. Под свист и улюлюканье зала вышел главный, так сказать, вокалист: маленький, толстенький мужичонка с безумными глазками, с такими же, как у всех, длинными патлами, завязанными сзади в тонкий «мышиный хвостик»; он махнул залу рукой, сказал что-то приветственное, и шоу началось. Пел жизнерадостный хомячок на английском, впрочем, если бы он пел на чистейшем русском, вряд ли я поняла хотя бы слово. Пел – это, конечно, убого сказано. Он не только пел, он кричал, хрипел, визжал, размахивал «мышиным хвостиком» и стряхивал в зал крупные капли пота. Энергетика у пузана просто зашкаливала, и зомби в зрительном зале, которые поначалу лишь покачивали головами в такт выбиваемому ритму, постепенно все больше попадая под власть творящейся на сцене вакханалии, начали приходить в неистовство: мотать головами и выкрикивать какие-то непонятные слова.

Я подумала, что стоять в этой безумной толпе небезопасно: если одна из этих трясущихся голов заедет мне в челюсть, то всю оставшуюся жизнь я рискую питаться лишь манной кашей и бульонами «Галина Бланка». Я выползла из гущи беснующегося народа и предусмотрительно встала позади. Честно говоря, зрелище было комичным: вы себе представляете толпу зомби-черлидеров, которые вместо пушистых мочалок размахивают волосами? Только ради этого стоит сходить на концерт тяжелого рока.

После концерта мы, в компании волосатых единомышленников Антона, отправились в ближайший бар, где ребята с горящими глазами обсуждали прошедший концерт, а я наслаждалась тишиной. Не знаю, кому как, а для меня лучшие звуки на свете – это звуки живой природы в осеннем лесу.

– Пойдешь еще со мной на концерт? – спросил Антон, провожая меня до дома.

– Обязательно! – кивнула я. – Но только если это будет дискотека восьмидесятых.

Так мы поняли, что ничего общего между нами нет, и я ушла домой, уверенная, что эта встреча была первой и последней. Однако понять мужскую логику практически невозможно. Антон позвонил мне уже на следующий день и пригласил в кино. Ситуация складывалась не лучшим образом, и я призадумалась.

Существует ли дружба между мужчиной и женщиной? Каждый на этот вопрос отвечает по-своему. Для меня же ответ всегда был однозначным: нет. Во-первых, меня всегда, с самого раннего детства, окружало великое множество подруг женского пола, с которыми мне было вполне комфортно и интересно, а о чем говорить с мужчинами, я, признаться, и не представляла. О спорте? О политике? О других женщинах? Вот у меня за всю жизнь и не завелось ни единой подружки-мужчины, может, еще и потому, что я исключительно практична. Если мне нравится мужчина, первое, что приходит в голову – это использовать его по прямому сексуальному назначению. Если же нет – то зачем он мне в принципе нужен? Играть с ним в кошки-мышки или держать про запас, на «черный день» казалось мне низким, я не любитель шутить чувствами других людей. Во-вторых, в бескорыстно-дружеское отношение ко мне мужчин я никогда не верила, все эти «как ты могла подумать, мы же друзья!!!» рано или поздно пытались уложить меня в койку. А я часто не находила причин для отказа. Потом, конечно, мы продолжали «дружить», изредка подкрепляя узы товарищества бурными оргазмами, но вряд ли эти отношения являются дружбой в чистом виде, скорее, они попадают под классификацию «секс без обязательств».

Короче, я растерялась. Хоть Антон и убеждал меня, что моя грудь четвертого размера его совершенно не интересует, было очевидно, что он лукавит. Я же, со своей стороны, не испытывала к нему ни малейших нежных чувств, и шансов, что он заинтересует меня в этом смысле, было немного. Как истинный Скорпион, я всю жизнь жила чувствами, если не сказать – страстями, и влюблялась или сразу, или никогда. И меня реально пугала перспектива, доедая в ресторане третью порцию оплаченных им куропаток с апельсинами и покручивая на пальце подаренное колечко, по-братски похлопать ухажера по плечу: «Ну, чё ты, Серега, в натуре! Давай останемся друзьями!»

Дабы не попадать в столь щекотливую ситуацию, я тут же разрывала любое общение с мужчиной, на чувства которого я не могла ответить взаимностью. И решила, что билет в кино куплю на свои деньги и в качестве презента не приму ничего дороже поп-корна.

Однако Антон только посмеялся над моей попыткой сунуть ему деньги и сказал, насмешливо глядя на меня сверху вниз: «Слушай, да не собираюсь я покушаться на твои прелести, тем более что они меня совсем не заводят! У меня нет проблем с женщинами, и тебе я предлагаю только дружбу!»

«Надеюсь, что так, – подумала я, мучаясь подозрениями. – По крайней мере, я сделала все, что смогла».

Так завязались наши странные отношения. Антон звонил мне каждую пятницу и назначал очередную встречу. Мы планомерно обошли дельфинарий, океанариум, посетили два спектакля, одну кинопремьеру и пять ресторанов. Чем больше времени мы проводили вместе, тем меньше у меня оставалось сомнений в его чувствах. И тем больше я убеждалась в первоначальном диагнозе: мне нечего было дать ему взамен.

Спустя пару месяцев случилось то, чего я боялась с первого дня нашей встречи: Антон пригласил меня в гости, собственноручно приготовил ужин, подарил мне букет цветов и признался в любви. Хуже ситуацию трудно себе представить, особенно если мужчина смотрит на вас глазами, полными мольбы и говорит: «Я тебя не тороплю. Я все понимаю, тебе нужно время…» Черт подери, мне не нужно было никакого времени, я с первой встречи знала, что между нами ничего не будет! Поэтому я выскользнула из-за стола и, отказавшись от приватных танцев, практически сбежала домой.

В моем характере много мужских черт, не знаю, врожденных или приобретенных за долгие годы выживания, но, как большинство мужчин, я терпеть не могу всякого рода разборки. Мне всегда было гораздо легче сбежать и поменять номер телефона, чем объяснять человеку, почему я поступила так, а не иначе и что я при этом имела в виду. Мысль, что мы в ответе за тех, кого сразу не послали, раздирала мне душу, но, несмотря на это, я все же ушла в глухую несознанку, не отвечала на сообщения, заблокировала Антона в аське и перестала брать телефон. Я злилась на себя, на него, а больше всего на судьбу: ну почему, почему надо исполнять желания, обязательно внося в них ложку дегтя? Почему любимые мною мужчины меня отвергают и исчезают из моей жизни, какие бы усилия я ни предпринимала, а любят меня, словно в насмешку, те, кому я не могу ответить взаимностью?