Текст книги "Дело толстых"

Автор книги: Оксана Обухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Тогда бы в желудке были обнаружены останки этой крысы.

– А хозяин и собака из одной тарелки едят? – многозначительно повторил Тарасов.

– Ели, – поправил Морозов, – Тяпа нынче в собачьем раю обедает.

– И чего от нас хотят? Расследовать причину гибели собаки? Причину ее появления в морозильном шкафу? Или их волнует исчезновение Гольдмана?

Полковник дотянулся до кнопки селектора, нажал кнопку вызова секретаря и произнес:

– Глаша, сделай нам чаю, пожалуйста. И сушек каких-нибудь… что ли.

Пока Глафира Андреевна не внесла в кабинет поднос с чайным набором, Николай Иванович сидел с задумчивым видом и барабанил пальцами по столу. Морщины бороздили его лоб, и Тарасов подумал, что приятель с каждым годом все больше походит на заслуженного пожилого бульдога. Когда-то давно Валерыч подарил Николаю дружеский шарж – английский бульдог с мудрыми глазами и чертами тогда еще майора Морозова. Этот рисунок до сих пор висел в квартире приятеля на видном месте.

– Не так давно у фирмы «Гелиос» появились очень серьезные партнеры, – прихлебывая горячий чай, начал полковник. – И дело даже не в деньгах, – предупреждая возможный вопрос Тарасова, сразу объяснил Морозов, – а в интересе.

– Деньги моют, – буркнул капитан.

Полковник сделал вид, что не услышал. Но нахмурился.

– И вот эти партнеры всерьез обеспокоены происходящим в «Гелиосе». Центр пластической хирургии строится на паях. Последний транш в семьсот тысяч евро пошел в Швейцарию, как предоплата за медицинское оборудование. В конце сентября Гольдман должен был отправиться в Женеву подписывать окончательный контракт на поставки…

– Деньги пропали? – перебил Тарасов.

– Нет. – Полковник произнес это так, словно сам удивлялся, почему семьсот тысяч иностранных денег не пропали. – Вся сумма поступила на счета поставщиков.

– А Гольдман богат?

– Очень, – кивнул Морозов и поставил пустую чашку на поднос. – Он единственный наследник крупного состояния, которое перешло его дяде после женитьбы.

– Тогда зачем ему чья-то помощь? Ах да… дело в интересах…

– Вот именно. За просто так такой лакомый кусок, как профилакторий в экологически чистом месте на берегу реки, ему бы никто не уступил… Калибр у Бориса Аркадьевича не тот. Деньги не все решают.

Морозов с завистью посмотрел, как Валерыч прикуривает «Золотую Яву», и придвинул пепельницу ближе к нему. Самому полковнику врачи давно запретили дымить.

– Как партнеры узнали о происшествии с собакой? – спросил Тарасов.

– В точку, Валерыч. Кто-то стукнул. Начальство «Гелиоса» хотело ситуацию спустить на тормозах, не выносить сор из избы. Но не получилось, даже собаку похоронить не успели. Приехали парни из «Кредита» и забрали тело.

– Быстро партнеры сработали, – пробормотал Тарасов. По оговорке полковника Валерыч понял: в деле есть интерес крупного банка «Кредит доверия». А это серьезная фирма… и головная боль.

– Еще бы. Такие деньги в ход запущены. Семьсот тысяч – это мелочи. На строительстве клиники уже три миллиона чужих денег освоено. Не рублей, как понимаешь…

– Солидно, – протянул Тарасов. Хотя, несмотря на «солидность», заниматься делом, которого и в принципе не было, капитану не слишком хотелось. – Чего ты от меня-то хочешь, Николай Иваныч?

– Походи там на мягких лапах, Миша. Погляди, воздух понюхай…

– С какой стати? – Капитан затушил окурок в пепельнице и отнес ее на подоконник, дальше от вынужденно не курящего приятеля. – На каком основании? Насильственная смерть пса Тяпы?! Да со мной и разговаривать не станут! Дело не заведено, оснований никаких – деньги на месте, Гольдман отдыхает…

– Разговаривать с тобой, Михаил Валерьевич, будут, – жестко произнес полковник. – Никуда не денутся.

– Просьба партнеров? – с пониманием усмехнулся Тарасов.

– Да. Таким людям в просьбе не отказывают.

– Пошли своих орлов, – предложил капитан.

– Валерыч, нельзя орлов, – грустно и просительно произнес Морозов. – Там парить не надо, там надо тихонько по щелям проползти… извини. Мне ты нужен. Походишь, посмотришь, если кто чего и унюхает, то только ты. Кстати, отпуск у тебя через неделю? Управишься – поедешь с Марьей в санаторий МВД. Две путевки гарантирую.

– Взятку предлагаешь? – уколол Тарасов.

Полковник махнул рукой, откинулся в кресле и проговорил:

– Думаешь, мне самому это приятно? Но там, – Морозов ткнул пальцем в потолок, – приказы не обсуждают. Даже неофициальные. Меня уже в субботу утром на даче разыскали, попросили направить человека в «Гелиос» и ситуацию провентилировать.

– Может, все-таки орлов? – не сдавался Тарасов.

– Эх, капитан, никогда тебе не быть майором, – поморщился Николай Иванович, – нет в тебе карьеризма. Представление на тебя полгода лежит, а Володин зажимает звездочку. Разберешься с «Гелиосом», нажму на Володина как следует – получишь майора.

Карикатура со свиньей в фуражке дорого стоила Тарасову. Модель карикатуриста пошла в кадры управления и мстила званиями.

– Ну, по рукам?

– Черт с тобой. Давай по делу.

Полковник придвинул к себе исписанный блокнот и начал делиться информацией:

– Фирма «Гелиос» была основана в 1997 году. Владелец – Гольдман Борис Аркадьевич, гражданин России, племянник крупного бизнесмена из Швейцарии. Кстати, племянник единственный. Дядюшка сам из бывших – вторая волна эмиграции. Ну, о самой фирме вот здесь почитай. – Николай Иванович протянул Тарасову яркий буклет.

– Наркотой здесь не пахнет? – сразу насторожился капитан. – Как-никак фармацевты…

– Замечены не были, – скупо ответил Морозов. – Борис Аркадьевич женат, жену зовут Марта Игоревна. Дама крайне примечательная. – Полковник многозначительно поднял брови.

– Чем?

– В город ее привез Князь. Помнишь Князева Ивана Платоныча?

– Кто не помнит, – буркнул Тарасов.

– Так вот. Была у него подручной. А кое-кто и дочерью называл… Потом по наследству перешла Гольдману.

– Иди ты, – усмехнулся Валерыч.

– Иду дальше, – отшутился Морозов. – Марта Игоревна дама крутая. После дефолта 1998 года так дела повела, мужики вздрогнули. На деньги швейцарского родственника Гольдмана столько недвижимости накупила! Половину очередников расселить можно. Так что тетка с головой. И тылы у нее серьезные. Ты Вову Гудвина помнишь? Нет? Был такой парнишка из доверенных у Князя. – Тарасов наконец кивнул. – Так вот, Гудовин в «Гелиосе» заместитель директора по общим вопросам.

– Крышу держит?

– Работает, – уклонился от прямого ответа полковник.

– Может, им кого из налоговой заслать? – предложил Тарасов.

– Валерыч, ты майора хочешь?! – вспыхнул Николай Иваныч.

– Про санаторий МВД не забудь, – буркнул капитан.

– Вот именно. Сиди и вникай. Кстати, начальником охраны у них Саша Васнецов служит. Не сталкивался? Он у Крылова в отделе был…

– Нет, – коротко ответил Тарасов.

– Ну ладно. Хороший парнишка был…

– Был? – перебил Тарасов.

– Не придирайся к словам! Парень был хороший, правильный. Но зарплата у опера сам знаешь какая. Гудовин с Сашей в одном классе учился, пока на малолетку не загремел. Встретились, предложил работу в «Гелиосе». Кто откажется?

– Я бы точно не отказался, – вставил Тарасов и вернулся к делу: – Почему жена не может точно сказать, когда и куда уехал ее муж?

– Они живут врозь. Она на городской квартире, Гольдман за городом на даче.

– Всегда?

– Почти. Вернее, всегда.

– Почему?

– А вот ты сходи и узнай, – ядовито заметил Морозов. – Буклет раскрой. – Тарасов подчинился. – Фотографию Гольдмана видишь?

С глянцевой бумаги серьезно смотрел невероятный, обрюзгший толстяк. Килограммов сто пятьдесят, не меньше.

– Н-да, с таким в одной постели… тесновато…

– Солидный дядя, – согласился полковник. – Торт, мороженое для него покупали.

– Чем в разных местах жить, – буркнул Тарасов, – лучше б за мужиком следила, на диете держала…

– У богатых свои причуды. Вот распечатка последних звонков Гольдмана с сотового и телефона дачи. Потом ознакомишься.

– Где его и собаку видели в последний раз?

– Служащие в офисе около шести вечера в четверг. Приходящая домработница – она предпочитает называть себя «экономка» – на даче до половины седьмого. Она накрыла стол для ужина и сразу уехала. Гольдман любит кушать в одиночестве.

– Экономка не сказала, Гольдман собирал вещи для отъезда?

– Только начал, так как собирался отправиться на курорт ночным рейсом в пятницу, и время еще было.

– Почему он вылетал так поздно? Дневных рейсов не было?

– Марта Игоревна сказала, что Гольдман не любит прилетать в дневную жару. Он тяжело переносит акклиматизацию.

– Ты уже виделся с женой Гольдмана? – удивился Тарасов.

– Нет, вчера по телефону разговаривал, – поморщился от воспоминаний Морозов. – У меня возникли те же вопросы, что и у тебя. Тогда-то Марта Игоревна и сказала, что, возможно, Борис Аркадьевич отказался от идеи отдыха за рубежом и остался где-то в России.

Михаил Валерьевич посмотрел на фотографию серьезного толстяка и подумал: «Я бы на его месте тоже отказался». Если бы не астма Марьи Филипповны, капитан и сам попросил бы путевку в среднюю полосу поближе к водоему.

– Сейчас пара моих ребят обходит туристические агентства, выясняют, где Гольдман мог купить путевку. Думаю, к полудню управятся. Но, – полковник развел руками, – сам понимаешь, сейчас частных пансионатов развелось как комаров на болоте. Гольдман мог узнать адрес у кого-то из приятелей и отправился отдыхать по звонку. Кстати, машину Борис Аркадьевич не водит. Что-то с рефлексами не сложилось. Когда ребята закончат с агентствами, возьмутся за таксистов. Человек таких габаритов, как Гольдман, уйти пешком с чемоданом не мог. Частников ловить он тоже не будет. Так что остаются такси.

– А кто обычно его возит?

– Шофер. Но Гольдман отпустил его до утра пятницы.

Михаил Валерьевич поднял брови:

– На работу собирался?

– Да. Но когда шофер приехал в назначенный час, двери ему не открыли.

– А экономка?

– Она приходит, вернее, приезжает позже. Приводить себя в порядок и завтракать Борис Аркадьевич тоже любит в одиночестве.

«Многое Иваныч узнал за полтора дня. Видимо, сверху давят», – подумал Тарасов, потянулся за сигаретами, но доставать из кармана «Яву» не стал: беседа почти закончилась.

Головной офис фирмы «Гелиос» занимал половину старинного особняка в тихом центре города. Прежде чем идти представляться директору и жене владельца Марте Игоревне, Тарасов побродил вокруг дома. «Почему Гольдманы, богато скупившие недвижимость во время дефолта, не переехали в отдельное строение, а делят дом с нотариальной конторой и районным отделением пенсионного фонда?» – думал капитан. Потом огляделся как следует и понял – месторасположение офиса было исключительно удобным: в ста метрах от крыльца транспортная развязка, у самого крыльца обширная парковка в тихом дворике и вообще спокойно, прилично. Старые деревья окружали особняк, под ними не кричали, не бегали дети, только несколько пенсионеров грелись под осенним солнцем на уютных лавочках.

Толкнув массивную деревянную дверь, капитан вошел в вестибюль и сразу попал из XIX века старинного двора в век XXI: в воздух, очищенный кондиционерами, в качественный евроремонт, на покрытые коврами полы. Несколько современных (но приятных) картин висело на светлых стенах, за конторкой у входа сидел молодой мужчина в черном костюме, белой рубашке и темном галстуке. На посетителя в сером мешковатом пиджаке и успевших измяться брюках охранник взглянул исподлобья. Потом увидел под мышкой капитана толстую кожаную папку и несколько подобрался – визитеры из дойных инстанций не всегда выглядят как денди. Встречаются и толстяки в затрапезных костюмах. Но тем не менее «Добрый день, рады вас видеть в фирме «Гелиос» охранник не произнес. Приветствия и раздача слонов – прерогатива секретаря.

Подумав секунду, Валерыч достал из кармана удостоверение и протянул его охраннику:

– Капитан Тарасов к Марте Игоревне.

Визиты милиции негативно сказываются на служащих, но скрывать звание и место службы в этом случае не имело смысла. Офис небольшой, и через час каждый сотрудник будет в курсе – шухер, братцы, органы с проверкой нагрянули.

– Второй этаж, налево, – произнес парень, и капитану показалось, что в лице охранника что-то изменилось.

Сделав несколько шагов по направлению к лестнице, Михаил Валерьевич вдруг развернулся и спросил:

– Извините, не подскажете, кто дежурил вечером в пятницу?

– Я, – коротко ответил охранник.

Капитан потоптался на месте, оглядел вестибюль и произнес:

– Если позволите, позже я к вам спущусь. Поговорим?

– Поговорим, – вздохнул парень.

На первом этаже офиса располагались подразделения фирмы, занимающиеся поставками, маркетингом и рекламой. Тарасов поднимался на второй, так сказать, начальственный уровень.

Первая дверь налево оказалась заперта. «Юрисконсульт Семен Абрамович Фельдман», – говорила бордовая с золотом табличка, прибитая к бордовому же дерматину. «Мне дальше», – понял Тарасов и потопал вперед по неширокому, но светлому коридору.

Второй по счету двери слева не было. Обогнув выступ стены, капитан увидел то, что принято называть офисным предбанником: диван и кресла для посетителей, журнальный столик с рекламными проспектами, кадки с цветами и улыбающуюся остроносенькую красотку за секретарским столом.

– Добрый день. Вы к кому?

– Здравствуйте. Капитан Тарасов к Марте Игоревне, – доложил Валерыч. В его тоне было что-то от «Извините, но так уж получилось».

Секретарская улыбка слегка завяла, голубые глаза распахнулись до невероятных размеров, и красотка икнула:

– Минуточку.

За процессом поднимания офис-менеджера из-за стола было приятно наблюдать. Сначала, изгибаясь, взвилась верхняя часть корпуса, потом из-под заголившейся короткой юбки мелькнуло стройное бедро, но, когда подол отъехал вниз, попка, обтянутая какой-то искрящейся материей, подарила еще один дивный вид.

«Плейбой», – вздохнул Тарасов. Кусок искрящейся материи скрылся за бордовым дерматином, и Михаил Валерьевич без стеснения огляделся. От предбанника в разные стороны расходились две двери. На одной висела табличка: «Гольдман Борис Аркадьевич», на второй, за которой скрылась секретарша, висело объявление: «Гольдман Марта Игоревна. Коммерческий директор». Над секретарским столом прибили натюрморт с набором полезных для жизнедеятельности продуктов – виноградом, персиками и бутылкой красного вина. Рядом с нарисованной бутылкой стоял почему-то пустой хрустальный бокал.

– Проходите, пожалуйста, – возникло на пороге видение из «Плейбоя», мечта из снов озабоченного юнца. – Марта Игоревна вас ждет.

Тарасов одернул пиджак, сделал лицо более значительным и перешагнул порог.

Госпожа Гольдман могла дать своей секретарше сто очков форы. Аттракционов с подниманиями ей не требовалось. Холеная, зреющая (не зрелая, а именно зреющая) красота и обаяние ума поднимали женщину до высот далеких от видений юнцов, стареющих ловеласов и пожилых, толстых милиционеров. Марта Игоревна – миф, такие даже во снах не являются, так как им некогда, они мужчинами правят.

Тарасов невольно втянул живот и почти строевым шагом прошествовал к предложенному стулу.

– Капитан Тарасов Михаил Валерьевич, – на ходу представился он, – добрый день.

– Здравствуйте, Михаил Валерьевич. Я Марта Игоревна Гольдман, – улыбнулась женщина. – Извините, у меня очень мало свободного времени, поэтому без предисловий, сразу к делу.

Валерыч положил на стол перед собой папку, устроился поудобнее, достал из папки блокнот и дешевую пластмассовую ручку.

– К делу так к делу, – буркнул Тарасов немного смущенно. – Марта Игоревна, вас не насторожило внезапное исчезновение мужа?

– Нет.

Тарасов изобразил бровями недоумение:

– Но… ведь он исчез? На звонки не отвечает…

– В этом нет ничего необычного, – холодно произнесла хозяйка кабинета. – Когда Борис Аркадьевич отдыхает, на звонки он предпочитает не отвечать.

– Куда он собирался уезжать?

– Куда-то на острова с мягким климатом, – четко, но ничего не определяюще ответила женщина.

– Он вам не сказал? – искренне поразился Тарасов. Супруга Марьюшка требовала от капитана отчета обо всех передвижениях в нерабочее время.

– Говорил. Но я боюсь ошибиться. У меня географический кретинизм, и названия – Гаити, Таити, Карибы, Мальдивы – я путаю. Спросите у секретаря, обычно заказом билетов ведает Юлия. Или позвоните в турагентства.

– Хорошо, – вздохнул Тарасов. – Но все же, вас не удивило, что, собираясь уехать в пятницу, он отбыл в четверг?

– Нет.

Михаил Валерьевич повертел в руках бесполезную ручку и задумчиво надул губы.

– А-а-а… о каких-нибудь пансионатах в средней полосе России вы от мужа не слышали?

– Нет.

– Кто-нибудь, кроме вас, мог знать о планах Бориса Аркадьевича?

– Кто-нибудь мог, но мне об этом не известно.

Женщина категорически не шла на контакт, и

сердиться на нее за это капитан не мог. В каждой семье свои привычки…

– Марта Игоревна, что вы думаете о трупе собаки, появившемся в вашем офисе?

– Многое вообще, но ничего конкретно.

Тарасов двинул скулами:

– Поделитесь, пожалуйста, вашими соображениями.

Марта Игоревна откинулась на мягкую спинку кожаного кресла, легонько оттолкнулась от стола и села к капитану в полуанфас.

– Я не уверена, – глядя в окно, медленно начала она, – что в морозильный шкаф положили именно труп Тяпы. Тяпа не единственный тойтерьер в мире. Думаю, возникновение мертвой собаки на празднике – чья-то глупая, злая шутка. И кстати, – резко развернулась женщина, – если бы погиб именно Тяпа, Борис Аркадьевич никуда бы не уехал…

– Кто мог так подшутить?

– И над кем, – добавила Гольдман. – Над Юлей, чей день рождения мы праздновали? Надо мной, над Борисом Аркадьевичем? Как видите, вариантов множество. Но какой из них верен? Увы, Михаил Валерьевич, я ничем не могу вам помочь. – Гольдман посмотрела капитану прямо в глаза и проговорила со слабой усмешкой: – И умоляю вас, господин Тарасов, не спрашивайте меня, есть ли у Бориса Аркадьевича враги.

Капитан хотел спросить как раз об этом, но, удивленный прозорливостью коммерческого директора, лишь вытянул губы дудкой и покачал головой.

– У каждого есть враги, – четко произнесла Марта Игоревна. – У меня, у вас и у кошки моей соседки.

– Но соседских кошек не травят труднодоступным ядом, – парировал капитан.

Если бы Марта Игоревна на это возражение спросила: «Каким ядом?» – то Михаил Валерьевич тут же откланялся бы. Но госпожа Гольдман проявила редкое для женщин отсутствие любопытства:

– Повторяю, то, что мертвая собака – Тяпа, не есть факт.

Михаил Валерьевич почувствовал зуд интуиции в области желудка и послал очередной вопрос:

– Вы давно живете врозь?

Марта Игоревна посмотрела на визитера как на надоедливого хама, но сдержалась, сцепила в замок тонкие пальцы и отвела взгляд:

– Четыре с лишним года.

– Позвольте узнать почему?

– Борис Аркадьевич отшельник. Ему удобнее жить одному.

– А вам?

– И мне. У нас разный режим дня.

– А друзья?

– У Бориса Аркадьевича нет друзей.

– Совсем?

– Абсолютно. Я вам уже говорила, мой муж из породы отшельников.

– Марта Игоревна, а вас совершенно не беспокоит его странное отсутствие?

Гольдман нажала на селекторе кнопку и вызвала секретаршу:

– Юленька, сделайте нам, пожалуйста, кофе. Или вам лучше чай? – обратилась она к Тарасову.

Капитан изобразил бровями «без разницы», и красотка с разворота «Плейбоя» принесла ему чаю. Быстро, словно поднос стоял за дверью.

Отпив горячего, с парком, кофе, Марта Игоревна стала любезней.

– Михаил Валерьевич, хочу вам признаться. В четверг, за обедом в ресторане, мы с Борисом Аркадьевичем слегка повздорили.

– Из-за чего? – Тарасов с удовольствием пил крепкий чай с хорошим ароматом и косился на бутерброды с икрой.

– За последнее время мой муж сильно поправился. И никакие просьбы и уговоры сесть на диету на него не действовали. Вам, наверное, жена тоже на лишний вес пеняет?

Тарасов отвел глаза от бутербродов с икрой и кивнул.

– В четверг я сказала Борису, что, чем на острова ехать, лучше б в концлагерь на хлеб и воду отправился. – Марта Игоревна увидела мучения капитана и подвинула ближе тарелочку с бутербродами. – Попробуйте, пожалуйста, икра в этот раз невероятно удачная. – Пока Тарасов деликатно скушал два бутербродика подряд, хозяйка продолжала: – Могу предположить, что этот разговор стал последней каплей. Во вторник, завтра, мы открываем новый центр семейного отдыха – бассейны, водные аттракционы, шейпинг, тренажерные залы… Как вы думаете, Михаил Валерьевич, хорошо бы смотрелся разжиревший владелец подобного заведения на фоне спортивных снарядов? – Марта Игоревна грустно улыбнулась. – Плохо. Борис Аркадьевич и так не большой любитель официальных мероприятий, а тут… такое мощно-спортивное представление. Возможно, вместо курорта он лег в клинику.

– Какую?

– В любую. И не исключено, что инкогнито.

– Так-так-так, – пробормотал Тарасов, – а почему инкогнито?

– Мужчины не легко идут на пластику… А Борису Аркадьевичу требуется хирургическое вмешательство.

– Жир отсосать? – неловко снимая с пиджака упавшую икринку, брякнул капитан.

Марта Игоревна поморщилась:

– Да.

– И где нам его искать?

– Где угодно, только не у шарлатанов. Борис осторожный человек, к шарлатану под нож не ляжет. Так что… самые дорогие, лучшие клиники.

– Их много? Может быть, посоветуете, куда обратиться в первую очередь? Как я понимаю, пластическая хирургия – это ваш профиль…

– Не совсем, – не согласилась Гольдман. – Через год будет нашим, а пока нет.

– Ну все же, посоветуйте…

– Я не понимаю, к чему такая настойчивость?! – перебила женщина. – Дайте человеку спокойно сделать свои дела! Или отдохнуть, в конце концов.

Михаил Валерьевич решил показать, чьи уши торчат из-за его спины, и уныло произнес:

– Я, Марта Игоревна, человек подневольный. Мне приказали, я действую.

Симпатии это признание не вызвало. Гольдман хлопнула ладонью о стол, фыркнула разозленно и встала. Пока она шла к окну, Тарасов с удовольствием смотрел на стройные женские ноги и думал: «Не сто очков форы, а двести».

– Михаил Валерьевич, мне тоже неприятна эта ситуация, – разглядывая зелень за стеклом, проговорила Марта. – Она меня тревожит. Но не пугает. Вы чувствуете разницу?

– Разницу-то я чувствую. Но все же, Марта Игоревна, вы уж постарайтесь нам помочь…

– Хорошо, – хозяйка кабинета вернулась к столу, взяла ежедневник и какое-то время его листала, тихо бормоча по нос, – где-то он у меня был… где-то я записывала. Нет, не нашла. – Гольдман положила, почти швырнула тетрадь на место и объяснила: – Я искала телефон ветеринара, наблюдающего Тяпу. Михаил Валерьевич, если тело собаки еще не кремировано, советую показать его врачу. Думаю, ветеринар точно ответит, что за собака оказалась в морозильном шкафу. Пока мы не будем знать точно, все разговоры бесполезны.

– На собаке был ошейник?

– Да. Но купить такой же ничего не стоит. Ошейник обычный, заказать медальон с гравировкой тоже возможно. Так что… выясняйте, капитан. Мне тоже интересно, что за свинью нам подложили.

– Этим и занимаюсь, Марта Игоревна, – улыбнулся Тарасов.

Ответной улыбки он не получил. Женщина смотрела холодно и мимо. Как ледяная вода, обтекала капитана и устремлялась дальше.

– И еще, Марта Игоревна. Извините, но эти вопросы я буду задавать всем.

– Говорите, – поторопила деловая леди.

– Раньше вы не замечали каких-нибудь странных или угрожающих происшествий?

– Нет.

– Финансовых махинаций? Иных пропаж?

– Нет.

– Вам угрожали?

– Нет.

– А Борису Аркадьевичу?

– Насколько мне известно, тоже нет.

– Конкуренты не беспокоят?

– Ничуть.

«Печень в порядке?» – чуть не спросил Тарасов. Гольдман отфутболивала его с завидным, здоровым упорством.

– Марта Игоревна, вы совсем не хотите расследования этого происшествия?

Гольдман задумалась на секунду и ответила:

– Хочу. Но сейчас это не ко времени. Как я вам уже говорила, завтра мы открываем новый центр, дел невпроворот. И мне бы не хотелось отвлекаться на недоразумения. Во всяком случае, до тех пор, пока не будет точно установлено, что собака в морозильнике принадлежала моему мужу. Такой ответ вас устраивает?

– Почти. Я могу поговорить со служащими фирмы?

Гольдман нажала на кнопку вызова секретарши.

– Юлия, – сказала она вошедшей девушке, – окажите Михаилу Валерьевичу все возможное содействие.

– Конечно, Марта Игоревна, – пробормотала секретарша и подошла к столу за подносом.

Тарасов встал.

– Всего хорошего и успехов, Михаил Валерьевич, – хмуро кивнула Гольдман.

Капитан достал из кармана визитную карточку и протянул ее женщине:

– Марта Игоревна, если муж с вами свяжется, прошу вас, сообщите мне об этом по любому из этих телефонов в любое время.

– Обязательно. А вы, Михаил Валерьевич, будьте добры, оповестите меня о результатах беседы с ветеринаром.

– Оповещу, – мотнул подбородком Валерыч и без церемоний откланялся.

Выйдя из кабинета, он увидел, что Юлия стоит с подносом в руках и ждет.

– Пойдемте со мной, – сказала девушка, – на кухню.

Капитан кивнул и послушно потопал вслед за секретаршей.

– До сих пор без дрожи не могу туда ходить, – на ходу жаловалась девушка. – Как вспомню… бр-р-р-р, жуть берет! Тетя Маша вообще в обморок хлопнулась…

– Это вы обнаружили собаку в холодильнике? – спросил капитан.

Девушка запнулась, поднос дрогнул в ее руках, и чашки клацнули по блюдцам, как зубы.

– Ага. Я. Больше никогда мороженого есть не буду.

Проходя до кухни, Тарасов насчитал еще четыре двери. Кому принадлежат кабинеты, он быстро прочитал на табличках, но так и не решил, куда наведается в первую очередь, после визита на место происшествия.

…Газовой плиты на кухне не было. Только электроплитка, микроволновая печь, электрические чайник и кофейный аппарат. Приличных размеров холодильник радовал глаз, небольшой, квадратный морозильный шкаф стоял под навесной посудной полкой, вместо стола использовали верхнюю площадь кухонной тумбы.

Юлия поставила поднос в мойку и развернулась к Тарасову.

– Вот здесь, – она ткнула пальцем в низенький морозильник, – нашли Тяпу.

Капитан поднял крышку и увидел, что, кроме нескольких брикетов и ведерок с мороженым, никаких продуктов в нем не было.

– Этот морозильник поставили специально для Бориса Аркадьевича, – пояснила секретарша. – Раньше он свои пломбиры в общий морозильник холодильника складывал, но пару лет назад прежняя секретарша купила рыбу своему коту и положила подтаявший минтай рядом с мороженым. Борис Аркадьевич чуть не скончался от запаха.

– Вы питаетесь в офисе? – поинтересовался Тарасов.

– Нет. В кафе на углу.

– Мороженое в таком количестве принадлежит только Гольдману?

– Ага. Просто жить без него не может…

Валерыч захлопнул крышку морозильника и посмотрел на девушку:

– Все дни рождения сотрудников отмечают в офисе фирмы?

– Нет, – красотка хлопнула пушистыми ресницами, – мало кто в офисе отмечает. В основном заказывают рестораны. Но, – Юля покраснела и опустила глаза, – у меня на рестораны денег не хватит…

Тарасову очень хотелось задать еще один вопрос, но он не стал смущать девушку и лишь подумал: «Не в каждой фирме вице-директора придут поздравлять простую секретаршу».

– Юленька, а вообще у вас какая обстановка? Дружно живете?

Девушка пожала плечами:

– Нормально.

– Демократия?

– В смысле? – хлопнули пушистые ресницы.

Тарасов вильнул и задал вопрос иначе:

– Борис Аркадьевич – хороший начальник?

– Очень! – совершенно искренне воскликнула Юлечка. – Добрый, чуткий, внимательный! Никогда не пройдет мимо, не поздоровавшись. – Девушка обернулась к мойке и начала споласкивать чашки и ставить их в кухонный шкаф.

– А кто не здоровается?

– Мне повезло, я работаю с воспитанными людьми, – сказала Юленька в стену.

«Могу себе представить, – разглядывая тонкую девичью спину, подумал Тарасов, – хорошо воспитанного Вову Гудвина. Государство его воспитанию лет пять за колючей проволокой посвятило».

– А кто самый строгий начальник, Юленька?

– Самая требовательная Марта Игоревна, – ответила секретарша и развернулась к капитану. – А к чему эти вопросы?

– Ну… я же должен знать, с кем разговаривать придется…

– Так вы уже разговаривали с Мартой Игоревной.

– А остальные? Не в счет?

«Воспитанная секретарша, работающая у воспитанных людей, никогда не сплетничает», – прочел Валерыч на лице девушки и пошел другим путем. Прямым, по существу, прямо к делу.

– Расскажите, пожалуйста, кто был на вашем дне рождения в пятницу?

Юлечка быстро отрапортовала, перечисленных лиц Тарасов занес в блокнот, и секретарша повела его на выход.

– Юлия, как показала распечатка телефонных звонков, в конце рабочего дня, без пяти шесть, Борис Аркадьевич звонил в офис из машины по сотовому телефону. С кем он разговаривал?

– А он точно звонил сюда?

– Да. И разговор длился тридцать секунд.

– Не знаю, я трубку не брала. Без пяти шесть начальства в офисе уже не было… кажется, я в тот момент отходила на перекур…

Продолжая отвечать, девушка провела Тарасова по коридору и остановилась у двери с табличкой «Бухгалтерия».

– Хотите сюда зайти? – спросила она. – Ира вместе со мной Тяпу нашла.

– Позже зайду обязательно, – пообещал Тарасов и, кивнув Юлии, поспешил на первый этаж.

Охранник сидел за конторкой, листал какой-то справочник и на появление перед собой капитана никак не отреагировал.

– Кирилл, – прочитал табличку на его груди Михаил Валерьевич, – вы ведете учет посетителей?

Парень кивнул и раскрыл книгу регистрации:

– Сюда заносятся только посетители второго этажа.

– Почему?

– На первом этаже проходной двор, – серьезно ответил охранник. – Рекламные агенты, поставщики, перекупщики. Много народу ходит. Солидные клиенты поднимаются наверх.

Тарасов нашел в книге прошлую пятницу и убедился, что после 13.00 не было ни одной записи.

– После обеда на второй этаж никто не поднимался? – уточнил он.

– Нет.

– А свои? С первого этажа…

Парень задумался.

– Кто-то ходил… Да, Савушкин и Малькова.

– К кому?

– А я откуда знаю? Спросите у Юлии.

– Обязательно, – пробормотал Тарасов. – А кроме этих двоих, вы никого не запомнили?

Кирилл усмехнулся и ответил без обиняков:

– Товарищ капитан, в половине второго, во время обеденного перерыва, Юля пришла из магазинов и занесла на первый этаж три пакета с вином и закуской. Менеджеры начали отмечать и поздравлять сразу. Пятница – короткий день. Но как вы думаете, после пары рюмок кто-нибудь захочет на глаза начальству попадаться? Рабочий день, в принципе, еще не был закончен… Сидели тихо, как мыши.

– А Савушкин и Малькова?

– У Савушкина язва, Малькова беременна.

– Значит, кроме них, никто наверх не поднимался?

– Нет. А посетителей в пятницу после обеда всегда мало. Конец недели…

«Получается, что, кроме беременной и язвенника, собаку могли подкинуть только сотрудники второго этажа. Так сказать, свои, – подумал капитан. – Тойтерьер собачка маленькая, и тельце легко спрятать в «дипломат» или сумку. Жаль, нельзя изъять на экспертизу все портфели офиса».